Текст книги "Поводок для волка"

Глава 4

Я думала, что Вентор поторопится распрощаться со мной сразу в коридоре. Но ошиблась. Едва за нами захлопнулась дверь, как он решительно подхватил меня под локоть и куда-то потащил.

– Отстань! – прошипела я, безуспешно пытаясь вырваться. – Какого демона тебе еще надо?

– Я думаю, тебе стоит это увидеть, – парировал он, продолжая без малейшего усилия со своей стороны удерживать мою руку.

Я оскалилась, всерьез размышляя над тем, не огреть ли надоеду оплеухой. Благо что вторая рука у меня оставалась свободной. Да не просто пощечиной огреть, а выпустить когти. Пусть умоется собственной кровью. Может быть, тогда он наконец-то осознает, как мне надоели все разборки, в которые меня втянули против моей воли.

– Даже не думай, Илария! – предупредил Вентор, и его глаза полыхнули желтым огнем, как у рассерженного лесного кота. – Даже не думай.

Я не торопилась выпустить накопившуюся для превращения энергию. Кажется, кое-кто начал забываться.

– Тебе это действительно будет интересно, – попытался он зайти с другой стороны, осознав, что по доброй воле я за ним не последую. – Неужели тебе не хочется приоткрыть завесу тайны над своим рождением?

– В некоторые секреты лучше не лезть, – пробурчала я, вспомнив последний разговор с матерью.

Пожалуй, мне было бы намного проще жить, думая, что она погибла от рук охотника за нечистью. Я уже оплакала ее гибель. Пережить смерть любимого и родного человека куда проще, чем его предательство.

– И все-таки. – Вентор заговорщицки мне подмигнул. – Ты же кошка. А любопытство у нас в крови. Неужели не захочешь узнать, по какой причине Фелан отправил тебя в стаю?

Сначала я решила, что Вентор оговорился. При чем тут его отец? Он ведь утверждал, что выполнял приказ Норберга!

Но Вентор вдруг приглушенно охнул и чуть слышно выругался, чем подтвердил мои наихудшие подозрения.

– Фелан? – переспросила я. – Ты, должно быть, хотел сказать – Норберг, не так ли?

– Фелан, Норберг – какая разница? – пробормотал кот. – Эта парочка всегда играет на одной стороне.

Правда, при этом так старательно отводил глаза, что только укрепил мои сомнения.

– То есть ты следуешь указаниям отца, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я. – А Норберг в курсе?

Вентор замялся с ответом. Он так не хотел продолжать эту тему, что его нежелание физически чувствовалось в воздухе.

– Говори! – прорычала я, вновь концентрируя энергию в кончиках пальцев.

Мне было плевать в этот момент на то, что Вентор намного сильнее меня. Если мы схлестнемся – он наверняка знатно меня потреплет. Возможно, вообще убьет, легким движением когтистой лапы перебьет мне позвоночник. Но сейчас я не думала о смерти. Я думала лишь о паутине лжи, которая меня опутала.

И Вентор сдался. Он явно опасался продолжать разборки в коридоре постоялого двора, битком набитого членами чужой стаи. Поэтому опасливо огляделся.

– Не здесь, – скорее прочитала я по губам, нежели услышала.

И опять настойчиво потянул за собой.

На сей раз я не сопротивлялась. Меня слишком занимала случайно оброненная им фраза, которая в корне меняла мое отношение к сложившейся ситуации.

До сего момента я думала, что безразлична Норбергу, поэтому он со спокойной душой отправил меня в стаю к Гортензии. И это… Это обижало меня. Больно думать, что мужчина, который так нежно и страстно обнимал меня в постели, способен на такую расчетливую ложь. Но если Вентора отправил ко мне Фелан, то это означает…

Я нахмурилась, не сумев логически завершить мысль. А что, собственно, это означает? Вентор прав, эта парочка всегда играет на одной стороне. Но я помнила, как легко и непринужденно Норберг осадил Фелана при нашей встрече. О, он бы точно не позволил брату руководить стаей через свою голову, как терпит это Гортензия от своего мужа. Что же это означает? Фелан начал свою игру? Выходит, так.

Занятая этими рассуждениями, я не заметила, как мы спустились на первый этаж. Вентор ловко проскользнул мимо общего зала, в котором, как обычно, было людно и шумно. Потащил куда-то вглубь дома.

Я полагала, что он опять приведет меня на кухню, но нет. Вентор быстрым шагом миновал ее, затем уверенно свернул в темный узкий коридорчик.

– Я разговаривал с Алисией, – обронил он, не сбавляя шага. Хмыкнул. – Точнее, не разговаривал. Кое-что подсмотрел в ее памяти, начал расспрашивать, и она сломалась… Иногда так хочется поделиться своей болью, особенно когда человек угадывает любую твою фразу с полуслова. Знаешь, все эти годы я был уверен, что жизнь в стае Норберга – наистрашнейшее наказание. Но теперь узнал, что бывают вожаки куда хуже.

Бывают. Я с тоской вспомнила свой крохотный домик в Ультауне. Пожалуй, я сыта по горло оборотнями и их интригами. Быть одиночкой не так уж и плохо.

– Можно не любить Норберга, – продолжил Вентор. – Можно его даже ненавидеть. Но нельзя не отметить, что он обращался со мной как с равным. Хотя он волк, а я кот. Тогда как Алисия для Гортензии – просто средство для пополнения численности стаи.

– Приемыш, – пробормотала я, вспомнив определение, которое Алисия дала сама себе.

– А знаешь, что самое интересное во всей этой ситуации?

Вентор вдруг остановился. Дернул меня за руку, заставив в свою очередь развернуться к нему.

В полутьме его глаза горели так ярко, словно он был в самом настоящем бешенстве и лишь из последних сил сдерживался от превращения.

– Гортензия не знает наверняка, какой второй облик будет у планируемого ребенка Алисии, – звенящим от ярости голосом сказал он. – Кровь лисы может оказаться сильнее крови кота. И наоборот. Невозможно предсказать результат. Но есть один способ повлиять на этот процесс.

– Правда? – удивилась я. – Какой же?

– Смерть матери во время родов, – ответил Вентор. – После этого практически наверняка ребенок унаследует второй облик отца.

При этом он с такой силой стиснул пальцы на моем запястье, что кости жалобно хрустнули, и я невольно вскрикнула, испугавшись, что останусь калекой из-за его необузданных эмоций.

– Ох, прости! – опомнившись, он и тут же разжал свою руку. – Больно?

– Еще как, – сквозь зубы выплюнула я, растирая след от его пятерни, отпечатавшийся на коже.

Н-да, наверняка без синяков дело не обойдется.

Правда, куда больше меня сейчас занимали не испытанные неприятные ощущения, а непонятная вспышка чувств обычно бесстрастного и насмешливого Вентора.

Какое ему, собственно, дело до Алисии? Она не член его стаи и даже не одной с ним породы. Так, обычная маленькая лисичка, попавшая в сложную ситуацию. Подумаешь, эка невидаль. Вентора должны сейчас занимать совсем иные вопросы. К примеру, грызня за власть между стаями Норберга и Гортензии. В свете этого события проблемы какого-то там приемыша, вынужденного собственной жизнью оплатить свое пребывание в стае, казались просто смешными.

– А сейчас ты увидишь того, кто должен стать отцом будущего ребенка Алисии, – проговорил Вентор. Отвернулся от меня и распахнул дверь.

В лицо ударила душная волна спертого воздуха, насыщенного вонью экскрементов, давно не мытого тела и особым запахом неизлечимой болезни.

Ком тошноты невольно подкатил к моему горлу. Я торопливо поднесла руку к носу, пытаясь хотя бы так если не перебить, то заглушить эту невыносимую для обоняния смесь отвратительных запахов. Затем осторожно заглянула через порог, не торопясь войти в комнату.

Как ни странно, за дверью оказалась просторная и достаточно уютная комната, правда, без окон. Несколько магических искр плавали под потолком, давая достаточно света. Я увидела темный ковер на полу, множество детских игрушек, разбросанных в беспорядке, огромную кровать, на которой лежал…

Я удивленно вскинула глаза на Вентора, осознав, куда, точнее, к кому он меня привел.

Юноша, который безмятежно спал на кровати, был слишком похож на Гортензию. Такие же светлые волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, та же линия подбородка и очертания губ. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не одно огромное «но».

Я скользнула взглядом по непромокаемой пеленке, которой была застелена кровать. На ней уже скопилось достаточное количество жидкости с характерным желтым оттенком и неприятным запахом. По сути, юноша лежал в луже собственной мочи. И его это нисколько не заботило.

– Почему за ним не присматривают? – спросила я.

Вентор чуть тронул меня за локоть и кивком указал в дальний угол комнаты.

Там в глубоком кресле словно бы дремала пожилая степенная женщина с усталым лицом. Правда, ее широко открытые глаза смотрели прямо на меня.

– Пришлось прибегнуть к магии внушения, – пояснил Вентор. – Не беспокойся, она в полном порядке. Когда мы уйдем, она даже не заподозрит неладного. Встанет и перестелет кровать. Просто я хотел показать тебе Эдиана.

Эдиан. Вот, значит, как зовут единственного сына Гортензии. Красивое имя. И совершенно искалеченная судьба.

– Думаю, если бы развитие Эдиана было чуть повыше, Алисия уже умерла бы, – проговорил Вентор. – Пока он никак не поймет, что от него требуется. Воспринимает ее как очередную няньку. А она, понятное дело, совершенно не желает исправлять ситуацию, поскольку подобное положение дел ее более чем устраивает. Но скоро Гортензия устанет ждать. Тем более что ситуация все больше накаляется. Однажды она прибегнет к определенным средствам… Ну, знаешь, к тем, которые усиливают животное влечение. И тогда судьба Алисии будет решена.

– Зачем Гортензии ребенок от Эдиана? – сухо спросила я. – Тем более так срочно.

– Ну как зачем? – Вентор пожал плечами, удивленный вопросом. – Айрону нужен наследник. С сыном ему не повезло. Гортензия надеется, что хотя бы внук смягчит сердце мужа. – Он как-то ехидно ухмыльнулся и вкрадчиво добавил: – Особенно с учетом новых обстоятельств.

– Каких еще обстоятельств? – переспросила я.

– Знаешь, мужчинам обычно намного легче обзавестись потомством. – Вентор улыбнулся еще шире. – И зачастую это самое потомство объявляется внезапно.

Я нахмурилась. На что он намекает? У Айрона есть любовница и внебрачный ребенок? Судя по всему, да. Тогда понятно, почему у супругов настолько напряженные отношения.

Вентор продолжал на меня как-то странно смотреть. С непонятным сарказмом, как будто ожидал какой-то реакции. И это, не буду скрывать, заставляло меня нервничать. Какие выводы я должна сделать из его слов? Я знакома с ребенком Айрона?

– Айрон ведь кормился вчера от тебя, – напомнил Вентор. – Ты удивительно быстро восстановилась после этого. Не находишь?

– Я думала, это действие метки, – ответила, не понимая, куда он клонит.

– Метка – это просто эмоциональная связь. – Вентор покачал головой. – Через нее нельзя передать энергию. Она дает знать Норбергу, что с тобой, позволяет ощутить, когда ты испытываешь боль, наверное, в некоторой степени помогает облегчить ее. Но твои силы Норберг через метку не восполнит.

– Я вообще перестала понимать, о чем ты говоришь, – раздраженно фыркнула в ответ. – Предполагаю, что Айрон просто не был голоден. И вообще, какое это имеет отношение к Эдиану и Гортензии?

– Скажи, а после сканирования Айрон не стал относиться к тебе немного иначе? – опять ошарашил меня внезапным поворотом разговора Вентор.

– Нет, – ответила я. Пожала плечами и добавила: – Он всего лишь сказал, что я очень похожа на мать.

– И? – с намеком протянул кот.

Я мысленно зарычала. Ну что он ко мне привязался? Какие выводы я должна сделать из всего этого?

– Илария, не разочаровывай меня, – насмешливо попросил Вентор. – Это же очевидно! Твоя мать была изгнана из стаи за связь с оборотнем. Причем изгнана не решением стаи, а решением одной Гортензии. Неужели ты не задумывалась, почему наказание оказалось настолько суровым? Оборотни – не люди. Они проще относятся к подобным происшествиям, потому что им зачастую куда сложнее сопротивляться зову природы из-за животной стороны натуры. Да, твоя мать заслужила щелчка по носу. И Гортензия вполне могла сослать ее в другой город, к примеру, чтобы успокоить разозленную рогоносицу. Но изгнание? Не слишком ли жестоко? Ладно, предположим, что таково было требование обманутой невесты. И еще предположим, что она занимала достаточно высокое место в стае, чтобы иметь право требовать. Прошли годы, все успокоилось. Логично, что твоей матери позволили вернуться. Но совершенно нелогично, что при этом ей запретили взять тебя с собой. А еще очень странно, что она продолжает скрывать родство с тобой. Почему?

Увы, у меня не было ответов на эти вопросы. Да что там, я сама не так давно думала о причинах, заставивших мою мать поступать таким образом. Раз уж я появилась в стае, то почему она не объявит о том, что я ее дочь? Напротив, она попросила меня этого не делать. И попросила очень настойчиво. Неужели думает, что мне будет угрожать опасность, если об этом кто-нибудь узнает? Но тогда выходит, что загадочная жена ее бывшего возлюбленного занимает поистине высочайшее положение. Ибо пока меня трогать запрещено.

– Ты наверняка уже поняла, что Гортензия отчаянно пытается увеличить численность стаи, – негромко добавил Вентор. – Обеспечить, так сказать, приток свежей крови со стороны. Почему тогда она наотрез отказалась принимать тебя в стаю? Страсти к тому моменту уже улеглись.

Вентор замолчал, должно быть решив, что и без того сказал больше необходимого. Облизнул пересохшие после долгой тирады губы.

Я буквально слышала, с каким ржавым натруженным скрипом завертелись шестеренки в моей голове, складывая отдельные кусочки мозаики.

Моя мать. Связь с женатым оборотнем. Изгнание. Просьба матери ничего не говорить Гортензии. Странная улыбка Айрона, когда он сказал, что сканирование позволяет установить родство.

– Демоны! – с чувством выругалась я. – То есть ты намекаешь на то, что я – дочь Айрона?

– Не намекаю, Илария, говорю прямо. – Вентор сочувственно похлопал меня по плечу.

Я оцепенела, силясь осмыслить новый факт.

Я – дочь Айрона. Да, Вентор прав. Это объясняет многое. Например, то, что моей матери запретили брать меня в стаю. Гортензия могла смириться с присутствием бывшей любовницы мужа. Но она не в силах была терпеть рядом его ребенка. Стоит заметить – нормального ребенка, потому что каждый взгляд на меня напоминал бы ей об Эдиане. Пожалуй, нет более жестокого испытания для любой матери. Но это открытие порождало множество вопросов. И один из них я поторопилась задать Вентору.

– Фелан был в курсе этого, когда отправлял меня в стаю? – быстро спросила я.

– Честное слово – не знаю. – Вентор покачал головой. – Многие поступки моего отца в данной ситуации вызывают у меня… недоумение. Я пока не понимаю, что он замыслил.

– То есть твой отец все-таки затеял собственную игру, – протянула я, внимательно наблюдая за выражением лица Вентора.

Он пожал плечами. Тяжело вздохнул и признался:

– Я ведь уже сказал, что не знаю, Илария. И это все, что я могу сказать.

– Но ты взял его сторону, – напомнила я. – Как-то странно, что прежде ты не выяснил досконально намерений своего отца.

– Я уверен, что он не предаст Норберга, – после краткой заминки ответил кот. – И это, пожалуй, единственное, что мне надлежит знать. Все остальное – не столь существенно.

Хотела бы я быть столь же уверенной в этом!

– Что будет, если Гортензия обо всем узнает? – спросила я.

Вентор отвел взгляд. Посмотрел на Эдиана, который в этот момент слабо заворочался на кровати. Должно быть, ментальное заклятие слабело без должной подпитки, а возобновить его оборотень не торопился.

– Полагаю, лучше тебе помалкивать об этом, – проговорил он. – Заметь, Айрон тоже не торопится объявлять о счастливом обретении дочери. А сейчас нам лучше уйти отсюда. Возвращайся к себе и постарайся отдохнуть. Вечер будет напряженным.

Я невольно кивнула, соглашаясь с его словами. О да, сегодня вечером предстоит встреча с Норбергом. Остается только надеяться, что она пройдет мирно.

Но интуиция подсказывала, что Гортензия лукавила, когда говорила о простом разговоре. Она что-то замыслила. Что-то явно неприятное.

Часть третья
Противостояние

Глава 1

Остаток дня прошел мирно. По большому счету я провела все это время у себя в каморке. Даже обед Алисия принесла мне сюда. К слову, девушка была удивительно молчалива. Она не задала мне никаких вопросов, а я постеснялась расспрашивать ее о разговоре с Вентором. Хотя интересно, почему вдруг она так разоткровенничалась с ним?

«Он ведь сказал, что многое прочитал в ее мыслях, – напомнил внутренний голос. – А остальное было элементарно. Несколько наводящих вопросов, сочувственное молчание – и она выложила ему все как на духу. Наверное, сама устала жить в напряжении и постоянном ожидании того, что ее отведут к Эдиану для не самого приятного процесса искусственного оплодотворения».

Я тщетно пыталась немного поспать. Затем принялась бесцельно блуждать по двухэтажному зданию постоялого двора.

Удивительно, но сегодня здесь было не в пример тише, чем вчера. Даже в общем зале скучало всего трое молодых мужчин, занятых какой-то негромкой беседой. Они как по команде подняли головы и замолчали, когда я вошла. Под перекрестием их внимательных немигающих взглядов мне стало как-то не по себе, поэтому я извинилась и быстро вышла.

Интересно, куда все запропастились? На ум приходила только одна возможная причина непонятного отсутствия людей в коридорах. Запланированная встреча Гортензии и Норберга.

По всему выходило, что она рассчитывала застать его врасплох. Напасть, воспользовавшись тем, что он придет один.

Эта мысль не просто пугала. Она ужасала. Сейчас, когда я знала, что не Норберг отправил меня в стаю Гортензии, злость улеглась. Мне бы не хотелось, чтобы он погиб. Очень не хотелось бы. И вообще – я не желала участвовать во всей этой затее тигрицы.

Знать бы еще способ, как выйти из игры.

Подумав так, я вдруг заметила, что стою около двери, ведущей из дома на крыльцо. Повела головой из стороны в сторону. Никого. Быть может, рискнуть?

В моем воображении я, никем не замеченная, выскользнула прочь. Короткий рывок по небольшому двору, прыжок через ворота. И вот она – долгожданная свобода! Вряд ли оборотни рискнут устроить погоню на людных улицах Гроштера. В конце концов, мы не в глухом лесу, а в столице. Тут и полиция имеется, а двуединые всегда опасались привлекать к себе излишнее внимание закона. А потом я проберусь к Норбергу и скажу ему, что все позади.

Захваченная этой мыслью, я даже сделала несколько шагов к дверям.

– Решила подышать свежим воздухом? – раздался у меня за спиной вкрадчивый голос.

Я мысленно выругалась. Поторопилась растянуть губы в фальшивой улыбке и обернулась к Айрону.

Было удивительно, насколько этот грузный и внешне очень неповоротливый мужчина умел сливаться с окружающей обстановкой. Даже мой кошачий нюх не уловил его присутствия, хотя он стоял всего в паре шагов от меня. А возможно, он вообще все это время бесшумно следовал за мной, а я, захваченная невеселыми мыслями, не подозревала об этом.

– Это хорошая идея, – продолжил Айрон, не дожидаясь моего ответа. – Пожалуй, я присоединюсь к тебе.

Я чуть заметно нахмурилась. Что он задумал?

Мужчина словно с неохотой отлепился от стены, к которой прислонился плечом. Подошел ко мне и любезно протянул руку.

– Не бойся, Илария, – проговорил он, заметив, что я не тороплюсь ее принять. – Тебе нечего и некого опасаться в моем присутствии.

Он особенно подчеркнул интонацией последние слова. И это несколько озадачило меня. Что это значит? Он решил показать таким образом, что берет меня под свою защиту?

«Наверное, на это и рассчитывал Фелан, – пробубнил внутренний голос. – Родственные связи среди оборотней значат очень много. Норберг даже свою сестру не в силах выгнать из стаи, да еще и защищает ее, хотя, что скрывать очевидное, хорошую взбучку она давно заслужила. Поэтому Фелан с самого начала понимал, что тебе ничего тут не угрожает».

Да, но откуда он мог выяснить, что Айрон – мой отец? Раз даже для него самого это стало открытием.

– Пойдем, – повторил Айрон. – Постоим немного вместе. Помолчим.

Я, все еще сомневаясь, все-таки положила ладонь на сгиб его локтя. Правда, при этом мои пальцы предательски задрожали, но Айрон великодушно сделал вид, что не заметил этого.

Через несколько секунд мы уже были на высоком каменном крыльце. Хвала всем богам, оно оказалось совершенно пустым. Лишь над головой поскрипывала плохо закрепленная деревянная вывеска с названием сего места.

Я с невольным любопытством подняла голову. При нашем приезде сюда я не успела прочитать ее. Слишком потрясена была встречей с матерью.

– «Семейный уют», – проговорил Айрон, опередив меня в этом желании. И криво ухмыльнулся. – Ничего не скажешь, подходящее название.

Я ничего не сказала в ответ. Впрочем, Айрон и не ждал от меня никаких слов.

Он осторожно отпустил меня. Размеренно шагая, несколько раз обошел крыльцо по периметру, цепко посмотрел по сторонам. Словно проверял, не спрятался ли кто-то поблизости и не подслушивает ли нас.

Я наблюдала за его действиями с плохо скрытым изумлением. К чему такие предосторожности? Что такого серьезного он желает мне сообщить?

– А ты молчаливая, – неожиданно сказал он, остановившись напротив.

– По-моему, вы пригласили меня сюда именно для этого, – с едва уловимой насмешкой напомнила я. – Помолчать и подумать.

– Но коготки тоже умеешь показывать. – Айрон одобрительно усмехнулся. – Вся в мать.

– Я уже говорила вам, что не считаю это сравнение комплиментом, – поморщившись, напомнила ему.

Вот о ком о ком, а о матери я сейчас точно не желала беседовать!

– Кажется, я понимаю, чем ты так зацепила Норберга, – продолжил Айрон, не обратив особого внимания на мои слова. – Такая гордая, свободолюбивая… Такую кошку хочется посадить на поводок.

– «Кошка» и «поводок» – суть два взаимоисключающих понятия, – осторожно напомнила я.

– Я в курсе. – Айрон печально улыбнулся. – Испытал на собственной шкуре. И сам не заметил, как оказался на крепкой привязи.

Интересно, он о ком сейчас? Неужели о моей матери? По смыслу я бы сказала, что о Гортензии. Именно она полностью контролирует действия супруга.

– Я должен был уехать с твоей матерью, – с внезапной тоской в голосе вдруг протянул Айрон. – Не стоило мне оставаться в стае. Сколько раз я жалел о своем малодушии. Сколько раз представлял, как вы живете без меня. Сколько раз тайно отмечал твой день рождения.

Наверное, мне стоило спросить, о чем это он. Сделать удивленные глаза и потребовать объяснений. Но я не хотела лицемерить. Пусть Айрон знает, что я в курсе событий.

– К чему размышлять о том, что не было сделано, – сухо сказала ему.

До меня донесся приглушенный вздох, более напоминающий тихий стон. Закатные лучи били мне в глаза, поэтому я не видела выражения его лица. Он казался мне огромной темной глыбой, размытой и бесформенной на фоне ослепительно пылающего шара солнца, который почти лежал на крыше ближайшего дома.

– Я ведь акшар, – тихо сказал Айрон, как будто пытался оправдаться передо мной. – Гадкое противное существо, которое нуждается в постоянной энергетической подпитке. Гортензия может предоставить это. Стоит лишь щелкнуть пальцем, как только я почувствую голод, и тотчас же ко мне отправится молодой и сильный член стаи. Конечно, это им не нравится. Никому не нравится. Но они вынуждены терпеть. Стая большая. Времени на восстановление у них много. А как бы я жил, если бы ушел с твоей матерью? Рано или поздно я бы оголодал настолько, что убил бы кого-нибудь невзначай. Или же, что куда вероятнее, меня поймали бы гораздо раньше.

И опять я промолчала. Да и что я могла сказать? У каждого из нас своя правда.

– Скажи, а тебе нравится Норберг? – вдруг спросил Айрон.

Я уныло вздохнула. Как же они мне все надоели с этим Норбергом! Поневоле задумаешься о том, как вредно и опасно изменять мужу. Один раз решила развлечься на стороне. Да и то не просто так, а с пользой для дела, так сказать. А в итоге представления не имею, как выбраться из всего этого, сохранив свою серую шкурку целой.

– Я его слишком мало знаю, – ответила уклончиво.

– Да брось! – Айрон насмешливо фыркнул. – Ты же оборотень. Оборотням чаще всего плевать на долгие ухаживания, которые приняты у людей. Свою пару мы определяем сразу. Одним взглядом выхватываем из толпы. Вспомни Норберга. Даже не его облик, а его запах. Смогла бы ты прожить рядом с ним остаток жизни?

Хриплый голос Айрона завораживал. Я невольно прикрыла глаза, мысленно вернувшись в замок рода Клинг. Вновь ощутила на своей коже тепло чужого дыхания, и сердце само собой отчаянно забилось.

О да, я скучала по Норбергу. Очень скучала. Безумно скучала. По его спокойному голосу с едва уловимой иронией. По его непроницаемым глазам с тлеющим на дне зрачков неизменным сарказмом. По его губам. Таким мягким и ласковым.

– Можешь не отвечать, – сказал Айрон, и волшебство тут же развеялось. – Ты так глупо улыбаешься, что понятно без слов.

– Разве в сложившейся ситуации имеет какое-либо значение мое отношение к Норбергу Клингу? – осмелилась я задать вопрос. – Гортензия уже приняла решение.

– Ты думаешь, что моя жена пойдет на убийство? – вроде бы искренне изумился Айрон. – Она желает лишь поговорить. Если Норберг примет все ее условия, то…

– А он примет? – перебила я. – Поражение начинается с малой уступки. И кому, как не вам, знать это. Что сделает Гортензия, если Норберг откажет ей? Начнет пытать меня на его глазах?

– Нет, этого не будет! – сразу же отозвался Айрон с нескрываемым гневом. – Она и пальцем тебя не тронет. Клянусь!

Я скептически покачала головой. Хотелось бы верить, но увы. Вожак стаи – не Айрон. Не думаю, что он осмелится на прямое неповиновение жене.

– Я не люблю гадать, – негромко проговорила, не имея особого желания продолжать этот разговор. – Лишь Гортензия знает, что она задумала. Поэтому позвольте на этом завершить беседу. Полагаю, мне пора собираться. Солнце садится.

– Ты права, – после недолгой паузы согласился со мной Айрон. – Иди. Скоро за тобой придут.

Я торопливо развернулась, спеша воспользоваться столь любезным разрешением удалиться. Резко распахнула дверь и остолбенела.

За порогом стояла Гортензия.

«Интересно, а давно ли она здесь?»

Мысль умерла, так и не успев оформиться до конца. Гортензия пребывала в таком бешенстве, что малейшие сомнения в этом отпали. Ее ярко накрашенный рот кривился, обычно светлые глаза казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков, из плотно сжатых кулаков лениво капала кровь – должно быть, она разодрала себе ногтями кожу и даже не заметила этого.

– К себе… – прошипела она, даже не посмотрев на меня. Ее взгляд был устремлен поверх моей головы на Айрона. – Брысь к себе, драная кошка!

Я могла бы возмутиться из-за этого ругательства. Но не стала. Право слово, мне слишком дорога собственная жизнь, чтобы из-за грубого слова устраивать разборки с вожаком чужой стаи.

Поэтому я ловко обогнула тигрицу, предусмотрительно стараясь держаться от нее как можно дальше. И со всех ног ринулась в каморку.

Я почти не удивилась, когда обнаружила в тесной комнатенке Вентора. Он лежал на моей кровати, беспардонно закинув ноги в сапогах прямо на постель и заложив руки за голову. При этом так широко улыбался, что мне невольно стало не по себе. Спрашивается, почему он веселится?

– Это ты, – выдохнула я, осененная неожиданной догадкой. – Это ты натравил Гортензию на Айрона. Верно?

– Ага! – весело подтвердил он, по всей видимости не испытывая ни малейших угрызений совести. – Здорово получилось, правда?

Я приоткрыла рот, изумленная той легкостью, с которой он признался в совершенной подлости. Странно, мне казалось, что Вентор неплохо ко мне относится. По крайней мере, он не проявлял той агрессии, что Айша. Выходит, все это было игрой? Он просто выжидал удобный момент, чтобы нанести болезненный удар?

– Я думала, что там, в комнате Эдиана, ты был настоящим, – сказала ему. – Выходит, ошибалась?

– Нет. – Вентор покачал головой и прекратил улыбаться. – Илария, я понимаю, ты злишься на меня. Но подумай над тем, что я спокойно мог бы и не признаться ни в чем. Тогда ты никогда не узнала бы, кто именно посоветовал Гортензии прислушаться к беседе на крыльце. Я не враг тебе, запомни это раз и навсегда.

– Тогда зачем ты это сделал? – спросила я.

– А ты подумай. – Вентор послал мне шутливый воздушный поцелуй. Правда, тут же посерьезнел, соскочил с кровати и добавил уже без тени юмора: – Илария, у тебя осталось не больше часа. Думай, кошка, думай. И будь очень осторожна на встрече. Иначе улицы Гроштера этой ночью зальют реки крови. Причем не только оборотней, но и обычных людей.

Успокоил и утешил, называется!

Но я не стала унижаться и умолять его как-то прояснить расклад сил. Судя по тому, с каким жадным нетерпением Вентор смотрел на меня, он надеялся именно на это. Спустя неполную минуту, осознав, что пауза слишком затянулась, он пожал плечами и еще раз с нажимом сказал:

– Не глупи сегодня.

– Постараюсь, – почти не разжимая губ, ответила я.

Связующий шар немного потрескивал от напряжения. Поэтому провал в пространстве то и дело шел рябью, доказывая, что разговор длится уже много времени. Слишком много. Обычно беседы, проводящиеся с помощью магии, старались завершить поскорее, поскольку на их проведение тратилась целая прорва энергии.

Но, по всей видимости, это не беспокоило Норберга. Точнее, его явно что-то сильно тревожило, если судить по тому, как он хмурился. Но вряд ли длительность сеанса связи была причиной его волнения.

Норберг Клинг выбрал для этого разговора собственный кабинет. Письменный стол, обычно поражающий чистотой, сейчас был завален какими-то документами. Пыльные папки громоздились даже на полу подле ног вожака стаи. И это очень не нравилось сумеречному псу, который пытался растрепать бумаги, но безуспешно. Должно быть, клыки огромной потусторонней твари были способны причинить вред только живому.

– Успокойся, Сумрак! – раздраженно кинул Норберг, когда пес, слишком расшалившись, ощутимо боднул его головой в колено.

Пес, напоминающий сгусток мрака, только более плотный и осязаемый, покаянно заскулил и словно растекся струйками тьмы по полу. Мгновение, другое – и ничто в комнате более не напоминало о его присутствии.

А Норберг тем временем посмотрел в провал между двумя пространствами.

На расстоянии шага от его стола искрилось и рябило окно связи. Там, по другую сторону, сидела невысокая полная женщина в простом домашнем платье синего цвета. Она ожесточенно выдирала из своей прически шпильки.

– Надоели, голова от них болит, – негромко пожаловалась она и рукой взлохматила густые непокорные кудри. Вздохнув, добавила: – Все равно толку от них нет.