Текст книги "Реквием по солнцу"

А теперь им придется иметь дело с местными властями у самого входа в воды Авондерра.

– Бросайте якорь, – приказал капитан. Сенешаль повернулся к Кайюсу, который, как всегда, был занят своим арбалетом.

– Не привлекая к себе внимания, передай Куинну, чтобы все были наготове, – велел он арбалетчику, рядом с которым молча стояли его брат-близнец и управляющий. – Я чувствую, что нас ждут неприятности.

Гильдия Ворона, Рынок Воров, Ярим-Паар

ПЛАМЯ РЕВЕЛО и металось в огромном очаге, и потому появление Дранта осталось незамеченным.

Дрант, как будущий преемник хозяйки гильдии, привык входить к ней без страха; он был ее самым доверенным лицом и считал, что она ценит его прямоту, даже в тех случаях, когда он говорит неприятные вещи. Впрочем, после ужасной катастрофы, произошедшей три года назад, и жестоких неудач, обрушившихся на нее в последнее время, она не верила никому.

Сейчас она была разгневана: ни один из ее шпионов так и не сумел пробиться сквозь охрану фирболгов. Вопреки ее желанию бурение продолжалось. Даже возмущение, которое поднялось после того, как в песке, неподалеку от лагеря болгов, нашли недоеденное тело ребенка, работы не прекратились. Продолжавшиеся несколько часов волнения быстро подавили, болгов оправдали, а население Ярим-Паара продолжало, разинув рот, наблюдать за удивительным народом, не давая убийцам Эстен помешать попыткам оживить Энтаденин.

Дрант еще никогда не видел ее такой разгневанной.

Находиться рядом с Эстен, когда ее переполняла ярость, было подобно играм с летучими кислотами, использовавшимися в мастерских по изготовлению изразцов. Оставалось неизвестным лишь одно: как сильно ты можешь пострадать.

Он негромко откашлялся.

Казалось, Эстен его не слышала. Глубоко задумавшись и опустив подбородок на сжатую в кулак руку, она смотрела на ревущий огонь. Длинные черные волосы, недавно вымытые и еще не успевшие высохнуть, ниспадали почти до колен и блестели в танцующих отблесках пламени. Темная и прекрасная картина. На несколько мгновений Дран-ту удалось увидеть в Эстен женщину. Затем разум к нему вернулся, и он вспомнил, где находится.

И кто она такая.

И что она такое.

Он никогда не забудет, как увидел ее в первый раз, жалкий оборванец, сын давно умерших яримского ремесленника и матери лиринки. В темном переулке Внутреннего Рынка Эстен потрошила солдата, чья сила в четыре раза превосходила ее собственную. Крошечный, с виду неуклюжий клинок рассек шею солдата с невероятной быстротой. Взгляд, который она бросила на Дранта, был настолько жутким, что он отступил на несколько шагов и молча наблюдал, как Эстен спокойно заканчивает свою отвратительную работу. Лезвие ножа двигалось с поразительной легкостью – талант, помноженный на годы тренировки и полное отсутствие страха. Дрант и сам неплохо умел обращаться с ножом, но в тот день, в темном переулке, сразу понял, что видит самого виртуозного убийцу Ярим-Паара.

Ей было восемь лет.

Он выругал себя – возникшее на миг ощущение, что он находится рядом с чувственной, красивой женщиной, было чрезвычайно опасным. К тому же он почувствовал слабость и головокружение, словно шел вдоль края бездонной пропасти, считая ее ирригационной канавой, в темноте не видя огромной пустоты.

Дрант откашлялся еще раз, уже погромче.

– К вам посетитель, госпожа.

Наконец Эстен повернулась и посмотрела на него таким взглядом, что Дрант вспомнил легенду о песках, поглотивших город Куримах Милани более тысячи лет назад. Дрант указал рукой в темноту, жестом приглашая молодую женщину войти.

Она появилась подобно бледному призраку, с головы до ног закутанная в светло-голубой годин. В свете беснующегося пламени ее лицо казалось совершенно белым. Она дрожала, отчего церемониальные одежды трепетали и женщина походила на парус корабля в открытом море. Темные локоны спадали на лоб, остальные волосы скрывал капюшон.

Эстен молниеносным движением завязала свои длинные волосы в узел, не торопясь встала и шагнула навстречу посетительнице.

– Ну, ну, какая огромная честь. – Голос Эстен был полон яда. – Жрица шанойнов снизошла до визита ко мне. Очень интересно. Как вас зовут, ваша святость?

Женщина расправила плечи и сложила на груди руки. Ее голос звучал тихо и почтительно:

– Табит, хозяйка гильдии.

– Что вы хотите?

Жрица раскашлялась, затем извинилась за доставленное беспокойство и наконец произнесла:

– Я пришла просить вас пощадить мою свекровь.

– Хм. И о ком же идет речь?

Эстен сложила руки на груди, зеркально отразив позу жрицы.

Табит вновь закашлялась, на сей раз приступ получился долгим, что говорило о красных легких – распространенной болезни в племени копателей колодцев.

– О матушке Джулии, – едва слышно проговорила она. Эстен медленно обошла вокруг женщины, задумчиво кивая головой. Жрица стояла неподвижно, глядя в сторону танцующего пламени и терпеливо дожидаясь, пока она совершит полный круг. Остановившись перед Табит, Эстен наклонилась вперед, и на ее лице появилась зловещая улыбка.

– Слишком поздно, – сказала она.

Женщина побледнела еще сильнее, но выражение ее лица не изменилось.

– Это правда, хозяйка гильдии? Вы не шутите?

– Правда, ваша святость. Я никогда не шучу. Женщина немного помолчала, а потом сделала глубокий вдох.

– Могу я получить тело? Эстен фыркнула:

– Сомневаюсь, что вы захотите его забрать, особенно если учесть, в каком оно состоянии, Табит. Мои волосы еще даже не высохли, я едва успела смыть кровь. А сейчас вам лучше всего вернуться к своему мужу. Кстати, как зовут этого жалкого шарлатана?

– Тайт, госпожа.

– Понятно. Вам следует вернуться к Тайту и сказать, что тело его лживой матери, уже разделанное, я сама найду кому скормить, и пусть будет благодарен мне за снисхождение, которое я оказываю вашей семье, избавив ее от наказания.

Молодая женщина пыталась сохранить самообладание.

– У меня есть информация, которая может оказаться для вас полезной, госпожа, – сказала она, и ее голос дрогнул.

– В самом деле? Любопытно. Ваша свекровь не сообщила нам ничего интересного. Вот почему она оказалась в своем нынешнем состоянии.

Жрица кивнула.

– Я не успела ей рассказать. Более того, об этом не знает никто, – запинаясь, проговорила она. – Я получила эти сведения только сегодня и сразу направилась в дом матушки Джулии, чтобы рассказать ей, но…

– И что же вы узнали?

В голосе Эстен появилось напряжение. Табит заморгала, но на ее лице застыла маска невозмутимости. Она набралась мужества и сказала:

– За тело моей свекрови, хозяйка гильдии?

Она еще не закончила говорить, как у ее горла оказался кинжал, молниеносным движением выхваченный Эстен из ножен на запястье. Лезвие коснулось кожи, мешая дышать. Эстен славилась своим умением обращаться с кинжалом. Говорили, что, каким бы сильным и быстрым ни был ее противник, если Эстен решила использовать клинок, горло врага будет перерезано в единую долю секунды.

– За ваше собственное здоровье, ваша святость. Говорите.

Женщина вздрогнула:

– Сегодня я доставляла воду к шатру болтов. Клинок исчез, жрица облегченно вздохнула, однако в следующее мгновение блестящие черные глаза Эстен оказались совсем рядом с ее лицом, и Табит отпрянула.

– Что вы видели?

— Очень немногое – полог шатра открылся лишь на мгновение.

– И почему вы думаете, будто это поможет вам получить части тела своей свекрови?

– Я… я видела короля фирболгов, – заикаясь, ответила Табит. – Он был в черном одеянии, у него разноцветные глаза, сквозь кожу лица проступают вены. У него ужасный вид.

Темные глаза сузились.

– Мне прекрасно известно, что король болгов здесь и что вид его ужасен. Более того, это знают все. Вы испытываете мое терпение, ваша святость.

– У него за спиной болги управляли огромным буром – их было около десятка, они поворачивали рукоять машины. У машины большие металлические круги с зубьями, которые смыкаются, как нити в руках ткача.

– Зубчатые колеса. – Эстен отступила на шаг назад. – Я слушаю.

– Я успела разглядеть только небольшую часть, – призналась Табит. – Сначала я не поняла, что это такое; мне никогда не приходилось видеть механизмов таких огромных размеров. Эта странная деталь была изогнута, точно сальная свеча, и ее загоняла в землю машина, а не молот, который используем мы.

– Все?

Эстен принялась стремительно перемещаться по комнате, исчезая в темноте и тут же вновь появляясь на свету.

– Полагаю, она сделана из стали, хозяйка гильдии, – проговорила жрица, собрав все свое мужество. – Стали с черно-синим отливом.

Эстен застыла на месте, и в комнате повисла тишина.

– Повторите еще раз, – приказала Эстен.

Табит поплотнее закуталась в годин, словно ей вдруг стало холодно.

– Часть сверла, которое используют болги, выкована из черно-синей стали, похожей на тонкий диск, который описывала свекровь.

Она замолчала.

Эстен смотрела в пол. Табит не знала, о чем она размышляет, но догадывалась, что сведения, которые она принесла, очень важны.

Наконец хозяйка гильдии подняла голову. Какие бы мысли ни вертелись у нее в мозгу, в ее глазах ничего не отразилось.

– Благодарю вас, ваша святость, – вежливо сказала она. – Ваша информация действительно оказалась полезной, и вы будете щедро вознаграждены. – Она повернулась к своему помощнику. – Дрант, собери тело матушки Джулии и заверни его в лучший лен из Сорболда. Погрузи в фургон и доставь в дом Тайта. – Потом ее взгляд вновь обратился к жрице. – И возьми с него минимальную плату за доставку.

– Да, хозяйка гильдии. – Дрант исчез за дверью, но почти тотчас вернулся. – Я распорядился.

– Хорошо. Спасибо за информацию, Табит. Уверена, что ваш муж будет благодарен вам за усилия, учитывая, какое значение ваша семья придает церемонии погребения родственников.

— Да, госпожа.

– Все это полнейшая чепуха, на мой взгляд, – добавила Эстен. – Я знаю, что клан, в который вы попали после замужества, славится своими предрассудками, но и ваш народ придерживается не менее глупых обычаев. Меня не устает поражать, что племя шанойнов, постоянно копающееся в земле, наталкиваясь на множество костей, продолжает верить в загробную жизнь. Все это чушь. Но вы можете наслаждаться своими ритуалами, если они облегчают вам мысль о неизбежности смерти.

Жрица почтительно поклонилась и последовала за Дрантом, поманившим ее за собой.

Дверь за Табит закрылась, и Эстен вернулась к очагу. Тут же появился Дрант.

– Ты нанял большой фургон для доставки?

– Да, хозяйка гильдии, – ответил Дрант, предвидевший ее вопрос.

– Хорошо. Пожалуйста, проинструктируй возницу, чтобы он потребовал двойную плату, когда доставит тела. И пусть не забудет про льняное полотно – пожалуй, нам следует оказать Табит услугу и завернуть ее в синюю ткань.

– Все будет сделано.

Хозяйка гильдии пнула отлетевшую головешку носком сапога.

– Не забудь предупредить старшего мастера на фабрике, чтобы он заменил мальчишку Слита и Боннарда. Я не хочу нарушать сроки поставок.

– Еще и Боннарда? Он ничего не знает, жаль терять хорошего мастера.

Эстен повернулась и посмотрела на Дранта. Когда она заговорила, ее голос звучал равнодушно, но в нем сквозила неприкрытая угроза.

– А что знаешь ты, Драит?

Дрант лишь сглотнул, показав глазами, что все понял.

– Вы видели, что она беременна? – после некоторых колебаний спросил он.

– Табит? В самом деле?

– Да. Она постаралась скрыть это под складками година.

– Ага. – Взгляд Эстен вернулся к пылающему огню, пока она обдумывала слова Дранта. – Ее информация оказалась полезной.

– Да, хозяйка гильдии.

– В таком случае мы можем проявить снисходительность.

– Как пожелаете, хозяйка гильдии.

– Вот и хорошо. Не берите дополнительную плату за доставку ребенка.

14

Гавань Авондерра, порт Фаллон, возле шлюза

ФАЛЛОН ЯВЛЯЛСЯ самым крупным портом в Роланде. А если не считать небольших рыбацких деревушек и городков, он был единственным портом, и к тому же здесь размещалась боевая эскадра государств боевого флота Намерьенского Союза.

Дальше к югу, на побережье, находился Таллоно – огромная гавань, построенная лиринами из Горллевиноло тысячи лет назад при помощи драконихи Элинсинос, а также два крупных морских порта в Минсите и Эвермере, принадлежавшие Неприсоединившимся городам-государствам. Но всем трем было далеко до Фаллона. В Таллоно могли входить только корабли лириков, а Минсит и Эвермер заметно уступали гавани в Ганте, находившейся в Сор-болде, чуть восточнее Побережья Скелетов. Даже все четыре гавани, взятые вместе, не могли соперничать с портом Фаллон.

В дни расцвета империи намерьенов у входа в бухту поставили маяк в сто футов высотой – здесь бурлили и расходились в разные стороны южные течения Северного моря и восточные течения открытого океана. Говорят, в ясные ночи свет маяка удавалось увидеть даже на побережье внешнего архипелага, расположенного к востоку от Гематрии, таинственного острова Морских Магов, расположенного на Нулевом меридиане.

Одним из самых честолюбивых инженерных проектов века намерьенов стало строительство грандиозного канала и шлюза, нечто вроде длинного коридора с прочной дверью, для защиты вошедших в гавань кораблей от мощных морских течений. Для этого вдоль берега насыпали дамбу, повторяющую естественный изгиб береговой линии, и в результате порт превратился в огромную лагуну, укрытую от произвола стихий. Даже во время самых жестоких зимних штормов, беснующихся возле северных рифов побережья Гвинвуда и уничтожавших любые поселения на своем пути, Фаллон не получал серьезных повреждений.

Наличие дамбы упрощало патрулирование входов в лагуну – капитан порта выставлял посты по обе стороны ведущего в порт Фаллон канала, откуда мог в любой момент отправить в море лоцмана, спасателей или судно для перехвата. Таким образом, корабли, направлявшиеся в Фаллон, были защищены от бурь и прочих неприятностей не только природными рукотворными преградами, но и продуманной до мелочей системой безопасности. Построенная инженерами Гвиллиама дамба спасла множество кораблей от шторма, а боевые суда порта не подпускали пиратов.

Чтобы способствовать процветанию торговли, корабли береговой охраны порта постоянно курсировали вдоль дамбы, проверяя входящие и выходящие суда. Их причалы находились у самого входа в лагуну, поэтому они могли в любой момент выйти в море. Конечно, они не имели возможности контролировать все корабли, проверять все грузы и полностью покончить с каперством, но в целом в гавани поддерживался порядок, что, в свою очередь, делало Фаллон одним из самых безопасных и процветающих портов в мире.

Причал, посреди которого высилось здание маяка, простирался с севера на юг вдоль береговой линии, насколько хватало глаз. У пирса могли одновременно разгружаться сотни торговых кораблей. Повсюду в невероятно сложном танце сновали портовые грузчики и палубные матросы, тащившие бочки, ящики, ведущие в поводу лошадей, грузившие товары со всего света в фургоны, – все это напоминало муравейник, где каждый знает, что ему следует делать.

Как раз надежда на то, что они сумеют затеряться в нескончаемом потоке кораблей, сподвигла сенешаля рискнуть отправиться в порт Фаллон без соответствующих документов на не имеющем регистрации судне. За один день по каналу проходило около тысячи судов, иногда больше. Кто мог предвидеть, что небольшой фрегат «Баскелла», спокойно дрейфующий возле шлюза, привлечет внимание капитана порта?

Как оказалось, такую возможность исключать не следовало.

Сенешаль вновь выругался, глядя на одномачтовый кораблик береговой охраны, спешащий к ним.

Он быстро огляделся по сторонам, желая убедиться в том, что поблизости нет других кораблей, подозвал своего управляющего, а тот кивнул Кломину и Кайюсу. Близнецы, держа наготове арбалеты, заняли удобную позицию возле поручней.

Капитан просигналил, что его судно готово принять инспекцию. На воду спустили шлюпку с тремя матросами – двое на веслах и представитель капитана порта. Ветер донес до сенешаля их голоса.

– Спокойно, ребята, – кричал представитель матросам. – Похоже, вы уже успели сегодня выпить.

– А тебе не помешало бы помыться, Терренс, – рассмеялся в ответ один из оставшихся на борту матросов. – От тебя несет трюмной водой и духами госпожи Кармоди.

– Да, тяжелая выдалась ночь, – не стал отпираться Терренс.

Они продолжали весело переругиваться, не обращая внимания на качающуюся на легких волнах «Баскеллу». Сенешаль повернулся и посмотрел на капитана, который болтал с первым помощником, поджидая инспекцию. Потом капитан с улыбкой повернулся к сенешалю.

– Вам следует приготовить документы на грузы, ваша честь, – сказал он, жестом показывая матросам, чтобы они спустили веревочную лестницу, хотя шлюпка еще не успела преодолеть и половины разделявшего корабли расстояния. – Представитель коменданта захочет на них взглянуть.

– У меня нет документов, – спокойно ответил сенешаль.

Капитан и его помощник перестали улыбаться. Судя по появившемуся на их лицах выражению, оба решили, что сенешаль их неправильно понял.

– Что вы сказали, ваша честь? – переспросил капитан.

– Я сказал, у меня нет необходимых документов, – повторил сенешаль громче, чтобы его расслышали, несмотря на хлопающие паруса.

Капитан подошел к сенешалю вплотную.

– Но вы говорили, будто все бумаги у вас в полном порядке, сэр, — сказал он, покраснев.

Сенешаль пожал плечами:

– Возможно, и говорил. Выходит, что я солгал. Приношу свои искренние извинения. Так получилось, что я не могу предоставить никаких документов.

– Что? Но почему? – Лицо капитана из красного стало пурпурным. — Вам грозит штраф, сэр, а я могу потерять корабль.

– Я бы не стал впадать в отчаяние, капитан, – легко отмахнулся сенешаль, кивая Кломину и Кайюсу.

– Я поверил вам на слово, сэр, как официальному лицу Аргота, и я потрясен…

Капитан замолчал, услышав звук выстрелов двух арбалетов.

Братья сделали по три выстрела, прежде чем помощник капитана успел ахнуть. Капитан подбежал к поручням и увидел, как падает последний матрос, сраженный стрелой. Остальные уже лежали с арбалетными стрелами в спине и шее.

Лишь один из матросов продолжал шевелиться, стрела попала ему в спину, и он безуспешно пытался подняться. Кайюс рассмеялся и стукнул Кломина по уху.

– Ах ты, мазила! Вы только посмотрите!

Кломин сердито отпихнул брата, поднял арбалет и выстрелил еще раз. Матрос дернулся и затих. Кайюс покачал головой и насмешливо проговорил:

– Две стрелы на одного матроса? Какой позор! Это грех. Грех!

– Я могу потратить ровно одну стрелу на тебя, если вгоню ее тебе в лоб, Кайюс, – прорычал его брат.

— Поднимите шлюпку на борт, – приказал Фергус команде «Баскеллы».

Матросы посмотрели на ошеломленного капитана и потрясенного помощника, быстро подскочили к поручням и принялись поднимать лодку.

– Что здесь происходит? – потребовал ответа капитан, решительно направляясь к сенешалю. – Прекратите! Что вы…

Сенешаль схватил его за горло, сжал и отбросил к мачте. В его глазах полыхнула ярость, когда он вдавил костяшки пальцев между ключиц капитана. Тот едва слышно застонал, беспомощно размахивая руками и пытаясь не потерять сознание.

Сенешаль вновь схватил капитана и принялся колотить его головой о мачту, так что вскоре палуба и мачта были забрызганы алой кровью, хлещущей из пробитого черепа.

Наконец, проявив недюжинную силу, сенешаль подтащил тело капитана к поручням и приготовился вышвырнуть его за борт. Однако прежде он успел схватить нактоуз, маленький ящик, в котором лежали любимый компас капитана и навигационные карты, привязал ему на шею и выбросил тело в воду. Труп капитана сразу пошел на дно. Потом сенешаль повернулся к команде, поправил треугольную шляпу и стряхнул грязь с плаща.

– Я ненавижу, когда мне задают вопросы, – небрежно проговорил он.

Фергус в смятении посмотрел за борт.

– Но почему, если мне будет позволено спросить, вы выбросили компас и карты, ваша честь? Как мы теперь будем ориентироваться в море?

– Я хотел, чтобы капитан не заблудился по пути в Загробный мир, – спокойно ответил сенешаль. – К тому же они нам не понадобятся. Фарон будет направлять нас при помощи диска.

Матросы начали испуганно переглядываться. Фергус склонился в глубоком поклоне: – Да, сэр.

– А теперь, – продолжал сенешаль, подходя к первому помощнику и останавливаясь перед ним, – я хочу задать вам вопрос, сэр. Вы хотите занять должность капитана?

Помощник расправил плечи и посмотрел сенешалю в глаза.

– Нет, – спокойно и твердо произнес он. – Я знаю, в конце концов вы все равно меня убьете, помогу я вам или нет. Поэтому я отказываюсь.

Глаза сенешаля вспыхнули гневом.

– Я не стану убивать тебя в конце, тут ты ошибся, – глухо проговорил он.

Он отвернулся и отошел от помощника капитана, кивнув близнецам.

Арбалеты выстрелили почти одновременно. Тело помощника без единого всплеска упало за борт.

– Я убью тебя в самом начале, – заключил свою мысль сенешаль и повернулся к управляющему. – Где Куинн?

– Здесь, сэр, – послышался равнодушный писклявый голос матроса.

Сенешаль жестом велел ему подойти.

– Похоже, капитан теперь ты, Куинн. Приготовься поднять якорь, как только шлюпка будет закреплена, а судно авондеррцев сдвинется с места.

Матрос прищурился – из-за яркого солнца рябь, бегущая по воде, резала глаза.

– Сдвинется с места, сэр?

Прежде чем ответить, сенешаль повернулся к одномачтовому судну и подошел к поручням. Некоторое время он разглядывал маленькое суденышко.

– Обезветрить паруса, – бросил он Куинну, который тут же повторил его приказ.

Команда бросилась к мачтам и занялась парусами.

Сенешаль закрыл глаза и вытащил Тайстериск, наслаждаясь порывом воздуха и ощущением силы, способной обуздать ветер. Открыв глаза, он посмотрел на паруса авондеррского судна, и они начали наполняться ветром.

«Баскелла» еще стояла на якоре, покачиваясь на редких волнах, когда корабль береговой охраны начал удаляться в сторону дамбы. Со стороны создавалось впечатление, что осмотр «Баскеллы» удовлетворил представителя капитана порта и маленький кораблик вернулся к патрулированию.

Сенешаль оглядел огромную гавань: внутри нее сновали корабли, некоторые подходили к причалу, другие направлялись в море. Кричали чайки, волны негромко бились о корпус корабля, маленькое суденышко удалялось – в порту все шло как обычно.

– Веди корабль против ветра, – приказал он Куинну. – Нам нужно отойти подальше от порта.

Куинн бросился выполнять приказ. Когда «Баскеллу» уже нельзя было разглядеть с причала, сенешаль похлопал Кломина по плечу.

– У тебя появился шанс исправить свой промах, – сказал он, и в его блестящих голубых глазах отразилось небо.

Кломин подошел к поручням.

– Где цель, сэр?

– Грот.

Арбалетчик прицелился – расстояние в три раза превышало дальность полета обычной стрелы.

– Я готов, сэр.

Сенешаль коснулся кончика стрелы и произнес слово «крив» – «зажгись».

Кончик стрелы покраснел, затем вспыхнул темный огонь.

Сенешаль кивнул, и Кломин выстрелил. На то время, что стрела летела к цели, ветер неожиданно стих.

Прошло еще несколько мгновений, и над гротом авондеррского судна появился тоненький столб дыма.

– Хороший выстрел, – похвалил сенешаль Кломина. Он поднял меч и из глубины своей темной души выпустил на свободу стихию ветра.

Ветер стремительно набирал силу. Возник и тут же исчез водяной смерч. Через мгновение паруса корабля береговой охраны наполнились ветром, а спустя еще несколько мгновений запылали. Огонь перебежал с бака на корму. Вся команда «Баскеллы» завороженно смотрела, как на месте катера появился красно-оранжевый огненный шар, окруженный черным дымом.

– Навались, Куинн! – приказал сенешаль новому капитану, который слегка задрожал, услышав трубный зов горнов и пожарных колоколов. – Следуй вдоль берега. К утру я намерен бросить якорь. Нельзя заставлять леди ждать.

15

Ярим-Паар

НА УТРО ВОСЬМОГО ДНЯ бурение неожиданно прекратилось.

Ирман Карскрик, успевший привыкнуть к оглушительному скрежету за окнами дворца, вскочил на ноги – он завтракал вместе с королем намерьенов – и поспешил к окну. Карскрик посмотрел в сторону шатра, внутри которого скрывался Энтаденин, и увидел, что внутреннее кольцо оцепления, состоящее из стражников-болгов, рассыпалось. Фирболги, воины и мастеровые, сновали взад и вперед – очевидно, собирали свое оборудование и грузили на большие повозки, доставившие его сюда всего восемь дней назад. Однако он не увидел никаких признаков фонтана или воды в бассейне.

– Боги, куда они уходят? – воскликнул Карскрик, в панике смяв салфетку.

Эши спокойно откусил от намазанной маслом лепешки и пожал плечами.

– Они не закончили – эту работу невозможно сделать за восемь дней, и я не знаю, радоваться мне теперь или ужасаться, – пробормотал Карскрик, переводя взгляд от шатра на короля намерьенов и обратно.

Эши проглотил последний кусочек лепешки и вытер рот льняной салфеткой.

– Возможно, они закончили. Акмед не любит попусту тратить время.

– Нужно поговорить с ним, милорд, – не унимался Карскрик, устремляясь к двери. – А где королева намерьенов?

– Наверное, в саду, поет утреннюю молитву.

Карскрик так суетился, так яростно потрясал колокольчиком, вызывая гофмейстера, что Эши встал из-за стола, решив закончить завтрак.

– Ирман, почему ты так встревожен? С тех нор как появились болги, ты все время волнуешься; мне казалось, их отъезд должен тебя обрадовать.

Карскрик мрачно уставился на Эши.

– Но воды же нет, милорд. Они спрятали Энтаденин в шатре, а там выпотрошили его – отсекли руку у нашей реликвии. В течение восьми дней они тревожили город, лишив покоя и сна рыночную площадь и все прилегающие к ней улицы, продолжая бурение даже по ночам. Они разбили тротуары и бассейн вокруг фонтана, но воды нет!

Эши уселся обратно за стол, чтобы закончить свой завтрак.

– Ладно, Ирман, успокойся. Сейчас появится Рапсодия, мы отправимся на площадь и выясним, что произошло.

Когда герцог и королевская чета прибыли на площадь, болги успели собрать половину своего оборудования. Карскрик подошел к Акмеду и нетерпеливо похлопал его по плечу.

– Куда вы собрались, сир? Разве вы уже закончили?

Король болгов повернулся и посмотрел на герцога так, словно перед ним стоял человек, из ушей которого росла цветная капуста.

– Естественно, мы закончили, – сказал он, словно обращался к пятилетнему ребенку или полному болвану. – Работа сделана. Мы ненавидим это место, а оно ненавидит нас. Так что лучшего времени для отъезда не придумать.

Герцог в смятении посмотрел на развороченную часть площади, до сих пор скрытую под шатром. Все было покрыто красной пылью, повсюду высились небольшие курганы. Торопливо засыпанные ямы походили на свежие могилы, повсюду в беспорядке валялись камни мостовой и тротуаров.

Но самым ужасным было другое: Энтаденин стоял голый и выпотрошенный, печальный и несчастный, с зияющей дырой в середине.

– Вы же не закончили! – воскликнул герцог, отчаянно размахивая руками.

– Мы сделали все, что было в наших силах.

– Но воды нет.

– Да, воды нет.

– Вы разбили Фонтан в Скалах, отсекли руку Энтаденину, раскопали площадь, устроили страшный беспорядок, а вода так и не появилась! И вы намерены уехать?

Акмед скрестил руки на груди и посмотрел на Рапсодию долгим взглядом. Потом повернулся к герцогу, прищурился и заговорил, с трудом сдерживая гнев:

– Мы, в отличие от вас, Карскрик, не забываем про фазы луны. – Он посторонился, пропуская трех солдат-болгов, тащивших тяжелый деревянный ящик. – Если вода и появилась в Энтаденине, то сейчас он спит. Дней через пять или немного позже гейзер пробудится – если это вообще возможно. Мы не знаем. – Он пожал плечами. – Мы сделали все для того, чтобы Фонтан в Скалах выдержал напор воды, если она вернется. Мы расчистили туннель, по которому она пойдет, однако есть еще одно место, где проход частично завален, – оно находится возле кандеррской границы, – но мы и об этом позаботимся. А здесь, как я уже сказал, мы закончили. Поскольку мы не можем точно сказать, как жизнь Энтаденина связана с фазами луны, я посчитал разумным вывести болгов из туннеля. Говорят, что при пробуждении поток воды набирает огромную силу, и я не хочу, чтобы мои люди пострадали. Ради вас я не намерен рисковать жизнью своих подданных.

– Он совершенно прав, Ирман, – вмешалась Рапсодия, глядя на высохший красный фонтан. – Болгам нет смысла оставаться здесь, в этой жаре, когда работы закончены. Не сомневаюсь, что король Акмед хочет побыстрее возвратиться домой.

– Пожалуйста, сир, измените решение и останьтесь, – взмолился Карскрик, глядя на собирающуюся толпу. Люди молча наблюдали за происходящим. Пока. – Я могу разместить вас и ваших людей во дворце…

– Вы нашли мастера по изготовлению витражей?

Карскрик, разинув рот, замолчал на полуслове. Потом тряхнул головой и продолжил:

– Я обратился с просьбой во все гильдии, сир, но, увы, нам не удалось найти хорошего мастера, способного удовлетворить вашим запросам, который согласился бы отправиться в Канриф.

– Илорк, – мрачно поправил его Акмед. – Теперь это место называется Илорк, Карскрик.

– Приношу свои извинения. Конечно, Илорк.

Акмед направил трех солдат, несущих огромные металлические колеса, к свободной повозке и повернулся спиной к герцогу.

– Я бы хотел сказать, что ваша неудача меня удивляет, – угрюмо проговорил Акмед, – но я знал, что именно так оно и будет. Грунтор, все готово?

– Да, сэр. Осталось собрать кое-какие мелочи, и мы можем трогаться в путь.

Герцог продолжал ходить как привязанный за королем фирболгов, который следил за последними сборами.

– Пожалуйста, задержитесь еще на несколько дней, пока вода не вернется.

– Нет.

Акмед ухватился за толстый деревянный брус, Эши взял его с другой стороны, и они вместе погрузили его в фургон.

– Почему вы настаиваете, чтобы они задержались? – вмешалась в разговор Рапсодия, до сих пор молча сворачивавшая длинную веревку.

– Я… ну, на случай, если потребуются еще какие-нибудь работы…

Акмед поудобнее устроил брус и повернулся к Рапсодии.

– Он боится, что вода не вернется, а такую возможность исключать не следует. – Он бросил презрительный взгляд на Карскрика. – И если так случится, он хочет, чтобы здесь были болги, на которых можно будет свалить всю вину за неудачу. Вы трус, Карскрик! Когда правитель боится гнева своих подданных, когда он не может взять на себя ответственность за принятые решения, он перестает быть вождем в их глазах, не говоря уже о тех, кто находится рядом с ним.

Он поднял несколько валявшихся на земле инструментов и забросил их в фургон.

– Акмед прав, Карскрик, – поддержал короля болгов Эши. – Поблагодари его величество и попрощайся с ним.

– Какая ирония, – продолжал Акмед, подав сигнал болгам подвести поближе последний фургон, куда следовало собрать оставшиеся мелочи. – Сначала вы не хотели, чтобы мы приезжали, а теперь умоляете нас остаться. Как трогательно.