Текст книги "Дочь крови"

Кассандра нервно ходила по комнате.

Завеса вокруг Белдон Мора не позволяла войти Хранителям и мертвым демонам. Но выходить-то оттуда никому и ничему не было запрещено.

К счастью, она надела Черный Камень, а не Красный, когда остаточная волна от резкого нырка Сади, устремившегося во Тьму, ударила по ней. Даже с такой защитой ее тело задрожало от напряженности этого рывка.

Поднявшись с пола, Кассандра невольно задумалась, сколько людей Крови, недостаточно хорошо обученных, чтобы знать, что нужно двигаться вместе с этими волнами, а не пытаться закрыться от них, утратили разум, раздробленный жестоким натиском на части, или же были сломлены, вернувшись к Камню, доставшемуся по Праву рождения?

А что насчет Джанелль? Он обратился против нее? Сражалась ли она с ним сейчас за свою жизнь?

Кассандра покачала головой, продолжая мерить комнату шагами. Нет, он любит эту девчушку. Но тогда зачем понадобился такой резкий спуск? Она боялась Деймона сейчас ничуть не меньше, чем его отца. Но неужели он сам не понимал, что Хранительница встала бы рядом с ним и сражалась бок о бок, чтобы защитить Джанелль?

Медленно спустившись вглубь, Кассандра закрыла глаза и открыла свой разум, отправив поисковый импульс на запад по Черной нити. Импульс встретил на своем пути завесу, прошел чуть дальше, а затем рассеялся.

Этого было вполне достаточно.

Следующий час Кассандра провела расчищая Алтарь, полируя ритуальный канделябр, выгребая оттуда огрызки четырех старых черных свечей и заменяя их новыми. Когда она наконец завершила приготовления, Алтарь вновь стал тем, чем был всегда, но не использовался в этом качестве уже много веков.

Вратами.

Она искупалась в горячей ароматизированной воде, вымыла и уложила волосы, а затем надела простое платье из черного паучьего шелка, по-прежнему сидевшее идеально. Ее Черный Камень в своей древней оправе снова закачался на груди. Кольцо с таким же Камнем в обманчиво женственном перстне легко скользнуло на палец. Два серебряных браслета с обломками ее Красного Камня, обточенными в форме песочных часов, были надеты на обтягивающие рукава платья. Наряд завершали мягкие замшевые туфли, сделанные давно забытыми умельцами. Нога сидела в них как влитая.

Она была готова. Она достойно встретит бурю, которую принесет эта ночь.

Со спокойным выражением лица и отстраненным взглядом изумрудных глаз Кассандра опустилась в кресло и приготовилась ждать.

Когда рабов наконец вывели на свежий воздух из соляных шахт Прууля, Люцивар повернулся к западу. Соленый пот больно жалил свежие порезы на спине. Тяжелые цепи, приковывавшие запястья к поясу, оттягивали и без того болевшие руки. Но он стоял на месте, впитывая чистый вечерний воздух и наблюдая за тем, как последние лучи солнца скрываются за горизонтом.

Он оседлал темные волны, окатившие Прууль, со страстью любовника, используя свои Эбеново-серые силы, чтобы укрепить их и позволить прокатиться чуть дальше на восток. Единственное, о чем Люцивар сожалел, – это о своей неспособности присоединиться к Сади в небольшом кровопускании. Правда, вряд ли Садисту нужна его помощь. И было бы весьма небезопасно оказаться в одном городе с человеком, испытывающим такой гнев.

Когда перепуганный до полусмерти стражник потряс хлыстом перед рабами, заставляя их вернуться в свои темные, вонючие клетушки, Люцивар улыбнулся и прошептал:

– Отправь их всех в Ад, Ублюдок. Отправь их всех в Ад.

Филип Александр сидел за столом, обхватив голову руками и глядя на разбитый Серый Камень.

Потребовалось… сколько, не больше минуты? Всего лишь одна минута – и столько разрушений? Некоторые охранники первыми ощутили это странное, страшное чувство, словно пытаешься устоять на сильном ветру, который крепчает с каждой секундой. Затем Леланд. Затем Александра. В те мгновения Филип был просто озадачен, гадая, почему они внезапно побледнели и замерли, почему все прислушиваются неизвестно к чему. Когда же эта буря пронеслась мимо Серого, направляясь вниз, у него осталась лишь одна секунда. Лишь одно мгновение, чтобы понять, что происходит, и, обняв Александру и Леланд, бросить их на пол и прикрыть собой, а затем создать Серый щит вокруг. Лишь одно мгновение.

Затем его мир взорвался.

Он продержался около минуты, прежде чем титанический выброс Черной силы разбил на части Серый Камень и нахлынул на него подобно цунами. Волна набрала силу и врезалась в берег. Он почувствовал, как Александра пытается поддержать его, а потом поток силы закружил и ее.

Всего одна минута.

Когда все было кончено и у него немного прояснилось в голове…

Из хейллианских стражников, оставшихся в приемной, все, кроме двоих, были мертвы или лишились рассудка. Леланд и Александра, которых он укрыл от первой волны, были потрясены происшедшим, но вроде бы целы. Филип сломался, вернувшись к своему Зеленому Камню, принадлежавшему ему по Праву рождения.

По-прежнему потрясенные, они втроем, спотыкаясь, кое-как вышли из приемной. Они обнаружили Графф в детском крыле. Она невидящим взглядом смотрела в потолок, а ее тело было скручено и изранено до неузнаваемости.

Большинство слуг пережили этот страшнейший взрыв ментальной энергии. Они были перепуганы, но целы и сидели на кухне, пока кухарка дрожащими руками разливала бренди по стаканчикам.

А вот Вильгельмина напугала их. Она тихо сидела в кресле на кухне, ее щеки раскраснелись, глаза ярко блестели. Когда Филип спросил, все ли с ней в порядке, девушка улыбнулась ему и произнесла:

– Она сказала, нужно двигаться вместе с волнами. Я так и сделала. Я ездила на волнах, как она сказала.

За мгновение до того, как мир взорвался темным огнем, Филип тоже услышал юный, властный женский голос, крикнувший: «Двигайтесь вместе, двигайтесь вместе!» – но он ничего не понял – и по-прежнему не понимал. Но еще больше его напугало то, что Вильгельмина теперь носила Сапфир. Каким-то образом в этом Черном хаосе она сумела принести Жертву Тьме, будучи слишком юной. И теперь неопытная девочка была более могущественна, чем все они.

Но хуже всего оказалось предательство Гиннеса и конюхов, особенно Эндрю, которые устроили драку и задержали хейллианских стражников. Если бы они не вмешались, Сади, возможно, был бы пойман, а Белдон Мор… Разумеется, Филип распустил всех конюхов, которые выжили, – то есть почти всех. Не было нужды держать на службе предателей, особенно тех, которые открыто заявили… назвали его… Они сказали, что охотнее станут на сторону Сади – против семьи!

Филип закрыл глаза и потер отчаянно болящие виски. Кто бы мог подумать, что один-единственный человек может уничтожить все за какую-то минуту? Половина Крови в Белдон Море погибли, сошли с ума или были сломлены!

Он то ли всхлипнул, то ли просто прерывисто вздохнул. Тело казалось слишком слабым, чтобы носить даже Зеленый. Но это пройдет. Он поправится. Ровно настолько.

Половина Крови. Если Сади ударит еще раз…

Но после того как странные волны наконец затихли, не было ни малейшего признака, что Деймон Сади где-то поблизости.

И никто не знал, что сталось с Гриром.

Сюрреаль сидела, прислонившись спиной к изголовью и прижимая к груди бутылку, из которой она периодически попивала виски.

Она и Дедже провели последние несколько часов, присматривая за другими девушками, давая порции успокоительного и снотворного тем, кому это было необходимо, и разрешив остальным напиться в стельку. Дедже, посерев от напряжения, с благодарностью позволила Сюрреаль разобраться с телами. К счастью, трупов было немного, первый день после Винсольских праздников всегда был не слишком удачным для домов Красной Луны. Но, даже несмотря на это, Сюрреаль пришлось завернуть их всех в одеяло, прежде чем самый храбрый из охранников-муж-чин осмелился зайти в комнаты и вытащить тела наружу.

От всех, включая ее саму, исходил мерзкий запах страха.

Но он, в конце концов, был Садистом.

Могло бы быть хуже, сказала себе Сюрреаль, не отрываясь от бутылки. Могло бы быть гораздо, гораздо хуже, если бы Джанелль не предупредила всех, что нужно двигаться в едином ритме с волнами, а не закрываться. Забавно. Каждая ведьма в доме Дедже, носившая Камень, услышала этот приказ и инстинктивно поняла его значение. А вот мужчины… Что ж, у Джанелль не было времени выбирать. Некоторые услышали, другие – нет. Только и всего. Те, кто ничего не услышал, уже были мертвы.

Что же должно было произойти, чтобы Сади так разозлился? Какого рода опасность могла спровоцировать полную потерю контроля?

С другой стороны, возможно, правильнее было бы спросить, кому грозила опасность.

Успокоившись с помощью собственного вновь поднявшегося гнева, Сюрреаль поставила бутылку на прикроватный столик и призвала маленький кожаный прямоугольник. Как только все будет сделано, она немного поспит.

Вряд ли что-то интересное успеет произойти до рассвета. Садист убедился в этом, хотел он того или нет.

Изогнув губы в легкой улыбке, Сюрреаль принялась тихо напевать себе под нос, достав оселок из кожаной сумочки и начав затачивать ножи.

Доротея наблюдала за танцем язычков пламени в камине. В любой момент Темная Жрица могла прибыть в старое Святилище. Тогда можно будет передать этой суке сообщение и вернуться наконец домой.

Кто бы мог подумать, что он может сломать Кольцо Повиновения? Кто бы мог подумать, что, находясь на другом конце Королевства, Деймон сможет не только сломать свое Кольцо, но и…

Какое счастье, что она начала давать каждой из юных ведьм своего ковена поносить главное управляющее кольцо один день, чтобы девочки могли ощутить опьяняющую власть над сильным мужчиной – даже несмотря на то, что он был слишком далеко и они бы все равно ничего подобного не почувствовали. И какое несчастье, что сегодня его надела ее фаворитка, настоящее сокровище…

Поскольку тело, хоть и лишенное Сущности ведьмы, которая в нем когда-то обитала, продолжало жить, придется пока подержать его здесь, чтобы остальные не сообразили, что они лишь разменные монеты. Месяц-другой, не больше – и этого вполне достаточно. Разумеется, потом ведьма будет похоронена со всеми почестями, подобающими ступени ее Камня и социальному статусу.

Доротея содрогнулась. Где-то там бродит Сади, сорвавшийся с поводка. Можно попытаться использовать эйрианского полукровку в качестве наживки, чтобы вернуть Деймона, но Яси настолько уютно чувствовал себя в соляных шахтах Прууля… Какая жалость, если придется извлечь его оттуда до того, как он будет сломлен и телесно и духовно. Кроме того, Доротея сомневалась, что даже Люцивар послужит достаточным искушением на этот раз.

Дверь гостиной открылась, и в проеме показалась знакомая фигура в капюшоне.

– Ты посылала за мной, Сестра? – визгливо спросила Геката, даже не потрудившись приглушить недовольные нотки в голосе. Она сразу же уставилась на стол, на котором не было привычного графина с кровью. – Должно быть, дело важное, если ты забыла прихватить напитки.

– Так и есть. – «Ты, мешок с костями! Паразитка. Весь Хейлль теперь в опасности. Даже я в опасности!» Но эти мысли Доротея осторожно скрыла. Она подняла записку и повертела ее в пальцах. – От Грира.

– О, – произнесла Геката с едва сдерживаемым возбуждением. – У него есть новости?

– Лучше, – медленно ответила Доротея. – Он говорит, что нашел способ решить вашу маленькую проблему.

Грир сидел на заправленной белыми простынями постели в одной из частных комнатушек Брайарвуда, баюкая то, что осталось от его когда-то здоровой руки.

Конечно, могло быть и хуже. Если бы тот хромающий конюх не ударил его ножом, почти отрезав мизинец – так, что тот повис на тонком пласте коже, – он бы не сумел вовремя снять вторичное управляющее кольцо, когда Сади сломал Кольцо Повиновения. Почувствовав взрыв Черной энергии, он попросту оторвал палец и выбросил подальше. Охранник, заметив что-то блестящее на земле, бросился вперед и инстинктивно схватил палец с кольцом.

Глупец. Бестолковый, безмозглый глупец.

После того как Кольцо Повиновения сломалось и шансов узнать, не пострадал ли Сади в процессе, не осталось,

Грир направился в Брайарвуд, где его исцелили, не задавая неприятных вопросов. К тому же это было единственное место в городе, по которому Садист не стал бы бить намеренно. У них еще осталась управа на Сади – по крайней мере, на ближайшие несколько часов. А потом Грир исчезнет отсюда, отправится как можно быстрее в Хейлль, где смешается с толпой прихлебателей. При дворе Доротеи, под защитой ее ковена он будет в безопасности. А Брайарвуд и его покровители останутся здесь и возьмут на себя неприятную задачу по утолению жажды мести Садиста.

Грир прилег на постель. Болеутоляющие наконец начали действовать, постепенно убаюкивая его. Отдых сейчас был просто необходим. Через несколько коротких часов маленькая проблема Темной Жрицы перестанет существовать, а Сади…

Пусть ублюдок вопит от злости.

Сэйтан снова обошел свой личный кабинет по кругу. Он посмотрел на портрет Кассандры. Потом на спутанную паутину, которую закончил совсем недавно, на предупреждение, которое, скорее всего, запоздало.

Он медленно покачал головой, не желая верить в то, что только показала ему спутанная сеть.

Внутренняя паутина нетронута. Разбитая хрустальная чаша. И кровь. Очень много крови.

Он никогда не вторгался в мир Джанелль. Несмотря на свой здравый смысл, несмотря на все приказы инстинкта, он никогда не вторгался в ее мир. Но сейчас…

– Нет, – с тихой угрозой произнес он. – Ты не заберешь у меня мою Королеву. Ты не отнимешь мою дочь.

Было только одно место, через которое он мог пересечь завесу. Одно-единственное место, через которое можно было проникнуть в другое Королевство. И только одна-единственная ведьма обладала знаниями, способными помочь ему сделать это.

Набросив плащ на плечи, Сэйтан бросил на дверь лишь один взгляд – и сорвал ее с петель. Скользя по подземным коридорам Ада и мимолетно отмечая, как его холодная ярость заставляет покрываться льдом необработанные камни, он прошел мимо Мефиса и Протвара, никого не замечая, не видя ничего, кроме той спутанной паутины.

– Куда ты идешь, Са-Дьябло? – спросил Андульвар, шагнув наперерез.

Сэйтан тихо зарычал.

Зал содрогнулся.

Андульвар колебался не больше мгновения. Он решительно заслонил путь Повелителю Ада.

– Яслана. – Гнев внезапно стал очень тихим, очень холодным. И очень опасным.

Вот почему все они так боялись его.

– Ты можешь сказать мне, куда направляешься, или же пройти через мой труп, – спокойно отозвался Андульвар. Только задергавшаяся жилка на подбородке выдала его истинные чувства.

Сэйтан улыбнулся, поднимая свою правую руку, как любовник, собирающийся подарить чувственную ласку. Однако, вовремя вспомнив, что этот человек был его другом и тоже любил Джанелль, Повелитель спрятал змеиный зуб и тихонько сжал плечо Андульвара.

– В Эбеновый Аскави, – прошептал он, поймал Черный ветер и исчез.

Глава 15

Сюрреаль приснился сон. Она и Тишьян гуляли в лесу. Мать пыталась предупредить ее о чем-то, но Сюрреаль никак не могла расслышать, что именно та говорит. Шум леса, голос Тишьян, все вокруг заглушалось громкими, ровными ударами в барабан.

Когда они достигли опушки леса, Сюрреаль обратила внимание на дерево с идеально ровной веткой. Из его коры равномерно каплями пота проступал темно-красный сок.

Тишьян прошла мимо дерева к лужайке, где росли высокие серебристые цветы. Как только она тут или там срывала бутон, он превращался в нож, острый и ярко блестящий. С улыбкой мать протянула букет Сюрреаль.

Биение барабана приближалось, становилось все отчетливее и резче.

Кто-то кричал.

Тишьян шла к большому прямоугольнику, заполненному туманом, жестом указывая то в одну, то в другую сторону, и каждый раз дымка расступалась. Две рыженькие девочки. Девочка без глаз. Девочка с перерезанным горлом, глаза которой горят от бессильного гнева. Девочка с одной ногой.

А в дальнем конце прямоугольника – холмик только что вскопанной земли.

Удары в барабан – все чаще и чаще…

Кто-то кричит от гнева и боли.

Сюрреаль подошла к холмику, привлеченная странным предметом, лежащим в грязи. Когда она приблизилась, в центре начала разрастаться и цвести ведьмина кровь, образовав корону над длинными светлыми волосами.

– Нет! – крикнула Сюрреаль, вскочив с постели. Сердце барабаном билось о ребра. Крики в голове не умолкали.

– Ты поможешь мне, – спокойно заявил Сэйтан, повернувшись к Дрейке.

– Что ты должжжен сссделать, Повелитель? – спросила та. Ее немигающие змеиные глаза не отражали никаких чувств.

– Пройти сквозь завесу вокруг Белдон Мора. – Его золотистые глаза не отрывали взгляда от лица Дрейки, вынуждая ее согласиться.

Она долго смотрела на Повелителя.

– Есссть опассноссть?

– Полагаю, что да.

– Ты подрываешшь ее доверие.

– Я предпочту, чтобы она была жива и здорова и ненавидела меня, нежели была потеряна для всех нас, – резко бросил Сэйтан.

Дрейка обдумала сказанное.

– Дажже Черный не можжет дотянутьсся так далеко. По крайней мере, не тот, который носсишшь ты, Повелитель. Помощщщь, предложжить которую в моей влассти, очень ограниченна. Ты ссможжешшь видеть то, что ссскрыто туманом, наблюдать, но не дейссствовать. Чтобы получить шшансс повлиять на что-то, тебе потребуетсся ссвяззатьсся с другим, копье к копью.

Сэйтан облизнул губы и сделал глубокий вдох.

– Есть один человек, способный помочь мне. Он может позволить мне использовать себя.

– Пойдем. – Дрейка повела его по коридорам Эбенового Аскави к огромной лестнице, ведущей в самое сердце горы.

Они едва успели достигнуть ступенек, как звук поспешных шагов заставил Сэйтана угрожающе развернуться.

Из-за угла появился Джеффри. По пятам за ним следовали Андульвар, Протвар и Мефис. Андульвар и Протвар были облачены в доспехи. Серый Камень Мефиса излучал гнев.

Сэйтан бегло смерил каждого колючим взглядом, прежде чем обратить свою ярость на Андульвара.

– Зачем ты здесь, Яслана? – спросил Сэйтан тихим, мелодичным и очень опасным тоном.

Тот сжал кулаки:

– Та паутина в твоем кабинете.

– Вот оно что, значит, ты теперь обладаешь способностью читать сети Песочных Часов…

– Я мог бы переломить тебя, как тростинку!

– Сначала тебе придется дотянуться.

Медленная, хищная ухмылка обнажила зубы Андульвара и тут же исчезла.

– Несносная девчонка в беде, верно? Вот о чем тебя предупреждала паутина.

– Это не твоя забота.

– Она принадлежит не тебе одному, Повелитель! – взревел эйрианец.

Сэйтан закрыл глаза, думая: «Благая Тьма, дай мне сил…»

– Нет, – согласился он, позволяя Андульвару увидеть его боль. – Она принадлежит не мне. Но только я достаточно силен, чтобы сделать то, что необходимо, и… – он поднял руку, пресекая возражения и не сводя взгляда с лица друга, – если кто-то должен понести ответственность за то, что вот-вот случится, пусть им будет лишь один из нас, тогда остальные смогут лелеять ее – и служить ей.

– Сэйтан, – хрипло произнес Андульвар. – Ох, Сэйтан… неужели мы ничего не можем сделать?

Сэйтан быстро заморгал.

– Пожелайте мне удачи.

– Идем, – напряженно позвала Дрейка. – Тьма… мы должжжны посспешшить.

Сэйтан последовал за ней вниз по лестнице к закрытой двери на самом дне. Вытащив большой ключ из рукава, Дрейка отперла дверь и распахнула ее.

Выплетенная прямо на полу огромной пещеры, их взглядам предстала гигантская паутина, обрамленная серебром. В центре, где встречались все предельные нити, стоял переливающийся всеми цветами радуги Камень размером с руку Сэйтана, смешавший в себе цвета всех остальных Камней. На кончике каждого серебристого предела располагался радужный Камень размером не больше ногтя.

Когда Сэйтан и Дрейка направились вдоль кромки сети, Камни начали светиться. Тихое гудение прошло по сети, набирая громкость и наполняя собой пространство до тех пор, пока вся пещера не начала пульсировать.

– Дрейка, что это за место? – шепотом спросил Сэйтан.

– Это нигде и повсссюду, – прошипела та, указывая на его ноги. – Ссступни должжны быть боссыми. К паутине должжна прикассатьсся плоть. – Когда Повелитель покорно сбросил ботинки и носки, Дрейка указала на один из пределов. – Начинай зздессь. Медленно иди к центру, поззволь сссети сссамой зззатягивать тебя в сссебя. Когда достигнешшь центра, вссстань поззади Камня, чтобы оказ-затьсся лицом к пределу, проходящщему ближже вссего к Белдон Мору.

– И что тогда?

Дрейка изучала Сэйтана задумчивым взглядом, скрыв от Повелителя свои мысли.

– И тогда Кровь будет петь для Крови. Твоя кровь, затемненная твоей сссилой, будет питать паутину. Ты жже будешшь направлять ссилу, полученную от этой жжертвы, чтобы она поступала в тот предел, который нужжен тебе. Ты не сможжешшь прервать сссвяззь ссс сссетью, как только начнешшь.

– И что тогда?

– И тогда ты увидишшь то, зззачем пришшел сссюда.

Сэйтан зачерпнул силу, сохранившуюся в его Черном

Камне, и наступил на предельную нить. Мощь, скрытая в паутине, вонзилась в ступни, как игла. Он втянул воздух сквозь зубы и двинулся к центру.

С каждым шагом сила сети становилась все ощутимее. К тому времени, как Сэйтан добрался до центра, все тело его вибрировало от испускаемого паутиной гула. По-прежнему стоя одной ногой на серебристой нити, Повелитель Ада встал за Камнем, сконцентрировав взгляд и всю свою волю на нужном пределе.

Он вытянул правую руку и взрезал вену.

Кровь, упавшая на Камень в центре паутины, сердито зашипела. От нее в воздух поднялся красный туман, свившийся в тонкую нить. Она послушно потянулась вдоль предельной линии.

Капля за каплей медленно плетущаяся нить двигалась к Шэйллоту, к Белдон Мору.

На мгновение она замерла – на расстоянии пяди от маленького Камня, словно он преградил ей путь, а затем осторожно поползла дальше, алой лозой взбираясь по невидимой стене. Поднявшись на ладонь над полом, она снова спокойно вплелась в предельную линию.

Он пробил завесу Джанелль. В тот миг, как кровавая нить коснется маленького Камня, он сможет узнать, что происходит в Белдон Море.

Нить вплелась в Камень.

Глаза Сэйтана расширились.

– Огни Ада, что…

– Не двигайсся! – Голос Дрейки казался таким слабым и далеким…

«Что Деймон натворил?» – гадал Сэйтан, ощущая послевкусие ледяного гнева. Опустившись ниже той какофонии, которая смешала светлые Камни, он коснулся нитей Черного, слишком спокойных и неподвижных. В пределах досягаемости должно быть три разума. Однако он дотянулся лишь до одного – у Темного Алтаря.

Не отрывая взгляда от меньшего Камня, Сэйтан отправил короткую мысль по Черной нити, копье к копью.

«Тезка?»

Ответом ему послужил краткий, раздраженный проблеск.

Сэйтан попробовал еще раз, на сей раз обращаясь к женщине.

«Ведьмочка?»

Мгновение тишины.

Сэйтан услышал, как охнула Дрейка, когда вокруг него зажегся мерцающий свет.

Уголком глаза он заметил, что все меньшие Камни начали светиться, серебряные нити паутины озарились холодным огненным светом.

Что-то метнулось к нему. Не мысль. Больше похоже на мыльный пузырь, забранный дымкой. Все быстрее и быстрее это нечто мчалось к паутине.

Неожиданно из Камня у его ног полился ослепительный свет. Сэйтан поспешно прикрыл рукой глаза.

Мыльный пузырь достиг меньшего Камня и лопнул, и пещера…

Пещера завибрировала от отчаянного детского крика.