Текст книги "Дочь крови"

Сюрреаль прошла через парадные двери «Красной Луны Дедже» в Белдон Море, коротко улыбнулась мускулистому охраннику в красной ливрее и направилась по мраморному полу, усыпанному цветами, к приемной. Оказавшись там, она принялась нервно звонить в медный колокольчик на столе.

Дверь с табличкой «Посторонним не входить» резко распахнулась, и в приемную торопливо вышла женщина средних лет с пышными формами. Стоило ей увидеть Сюрреаль, как нахмуренные брови разгладились, словно по волшебству, а глаза расширились от радостного удивления.

– Значит, ты наконец вернулась! – Дедже достала из-под стола толстую стопку небольших карточек и помахала ими перед носом гостьи. – Заказы клиентов. Все поголовно согласны заплатить требуемую цену – а ведь ты известна своими грабительскими замашками! – и хотят получить услуги на всю ночь.

Даже не потрудившись взять карточки, Сюрреаль небрежно поворошила стопку кончиком пальца.

– Если я приму их всех, то застряну здесь на несколько месяцев!

Дедже склонила голову набок:

– А что, это так уж страшно?

Сюрреаль усмехнулась, но в ее золотисто-зеленых глазах появилось странное жесткое и хищное выражение.

– Я никогда не получала бы запрашиваемую цену, если бы мои… – она снова поворошила пальцами карточки, – друзья считали, что я всегда буду неподалеку. А это бы сильно снизило и твою прибыль.

– Это верно, – со смехом отозвалась Дедже.

– Кроме того, – продолжила Сюрреаль, заправив свои черные волосы за изящные заостренные ушки, – я пробуду здесь всего несколько недель и не собираюсь трудиться без передышки. Я отработаю достаточно дней, чтобы заплатить за комнату и стол, а остальное время хотела бы провести, осматривая достопримечательности.

– И сколько потолков ты хотела бы посмотреть? В нашем деле только их и видишь.

– Ну что ты, Дедже! – воскликнула Сюрреаль, обмахиваясь веером. – Это же чистой воды заблуждение! Иногда мне еще удается рассмотреть узоры на шелковых простынях.

– Ты всегда могла бы заняться верховой ездой, – произнесла Дедже, убрав бумаги обратно в ящик стола. – Я слышала, здесь есть прекрасные маршруты – за пределами центра города.

– Нет уж, спасибо. Когда я заканчиваю работать, то больше никого не желаю оседлывать. Ты хочешь, чтобы я начала сегодня же?

Дедже пригладила свои темные волосы, уложенные в причудливую прическу.

– Уверена, сегодня найдется человек, который бросит все свои дела ради такого случая и будет с нетерпением ждать вечера.

Они улыбнулись друг другу.

Дедже призвала тонкую кожаную папку и достала оттуда лист дорогого пергамента.

– Хм… надо же. Аншлаг. К тому же всегда находятся один-два человека, которые приходят неожиданно, убежденные, что таким важным персонам место найдется и без бронирования.

Сюрреаль облокотилась на стол, опустив голову на ладони.

– У тебя потрясающий повар. Возможно, все они просто хотят здесь поужинать.

Дедже лукаво ухмыльнулась:

– Что ж, я пытаюсь помочь своим клиентам удовлетворить их голод.

– А если закуски разобрали, сгодятся и основные блюда.

Дедже рассмеялась, и ее заколыхавшийся бюст едва не вывалился из низкого выреза платья.

– Отлично сказано. Вот, смотри, – произнесла она, указывая на одно из имен в списке. – Я помню, как ты говорила, что не имеешь ничего против него. Бедняга наверняка уже изголодался, но он ценит закуски ничуть не меньше основных блюд.

Сюрреаль кивнула:

– Да, он прекрасно подойдет. Предоставишь одну из садовых комнат?

– Разумеется. Я внесла некоторые перемены в интерьер за время твоего отсутствия. Думаю, тебе понравится. Ты умеешь ценить подобные мелочи. – Дедже потянулась к одному из многих маленьких углублений в стене за ее столом и извлекла оттуда ключ. – Думаю, вот эта тебя вполне устроит.

Сюрреаль подбросила ключ на ладони.

– Полагаю, ужин лучше всего заказать прямо в номер. Там есть меню? Замечательно. В таком случае сделаю заказ заранее.

– Послушай, как ты ухитряешься запоминать их вкусы и пристрастия? Особенно если учесть, что они из разных стран, в каждой из которых свои обычаи?

Сюрреаль изобразила обиду.

– Дедже, ты же и сама немало времени проводила в подобных комнатах, пока не стала слишком амбициозной для такой работы. Ты ведь прекрасно понимаешь, что именно для этого и существуют маленькие черные книжечки.

Дедже взмахнула рукой, отгоняя Сюрреаль от стола:

– Прочь отсюда. У меня еще куча работы – и у тебя, кстати, тоже.

Сюрреаль прошла по широкому коридору. Ее острый взгляд зорко осматривал комнаты по обе стороны. Она сказала чистую правду – Дедже и впрямь была амбициозна. Хозяйка начала с кучки ценных подарков от довольных клиентов, купила особняк и превратила его в лучший дом Красной Луны в округе. И, в отличие от других подобных заведений, у Дедже мужчина мог обрести нечто большее, нежели просто согретую кем-то постель. Здесь была небольшая частная столовая, в которой всю ночь подавали великолепную еду, и приемная, где обычно собирались люди более аристократического склада, имевшие привычку спорить о высоком, угощаясь изысканными закусками и дорогим вином. Дедже не забыла и о бильярдной, где собирались власть имущие, чтобы спланировать свой следующий шаг в придворных интригах, а также библиотеке с прекрасным собранием книг и удобными мягкими креслами. И разумеется, два вида кабинетов: в одних мужчины могли наслаждаться изысканными благами – ужином, профессиональным массажем и покоем; в других клиентов ждали женщины, готовые удовлетворить иные плотские потребности.

Сюрреаль отыскала свою комнату, заперла дверь и внимательно осмотрелась, одобрительно кивая. Мягкие толстые ковры, белые стены, на которых висят со вкусом подобранные акварельные картины, темная мебель, огромная постель с газовым пологом, музыкальные сферы и вычурные медные подставки под ними. Раздвижные стеклянные двери вели в огороженный маленький садик с небольшим фонтаном и милыми ивовыми деревьями, между которыми росли ночные цветы. Были здесь и ванная с душем, и небольшой резервуар для горячей воды, встроенный в пол перед окном, выходящим в сад.

– Очень хорошо, Дедже, – одобрительно произнесла Сюрреаль. – Очень, очень хорошо.

Она быстро устроилась в комнате, попросив горничную принести ее рабочую одежду, и бережно развесила вещи в гардеробе. Сюрреаль обычно не брала с собой много багажа – ровно столько, чтобы удовлетворить разные вкусы обитателей того Края, где она в данный момент находилась. Большинство ее вещей хранились как минимум в дюжине тайников, раскиданных по всему Терриллю.

Она подавила невольную дрожь. Лучше не думать о тех тайниках. И еще лучше не вспоминать о нем.

Открыв стеклянные двери, чтобы слышать нежное журчание воды в фонтане, Сюрреаль опустилась в кресло, поджав ноги под себя. Одно движение запястья – в воздухе появились две книги в черных кожаных переплетах и зависли прямо у нее под носом. Она взяла одну из них и пролистала до последней исписанной страницы, а затем призвала ручку и внесла пару дополнений.

Контракт был выполнен. Правда, смерть оказалась не такой долгой, как она надеялась, но тем не менее боль была изысканна и бесподобна. И плата оказалась весьма неплохой.

Она заставила первую книгу исчезнуть, затем открыла вторую на необходимой странице, выписала нужные блюда из меню и одним неуловимым движением кисти отправила заказ на кухню. Повинуясь ее воле, эта книга тоже испарилась. Тогда Сюрреаль поднялась на ноги и потянулась. Еще одно движение рукой – и она ощутила знакомую тяжесть рукоятки кинжала, удобно легшей в ладонь; тонкий клинок поблескивал, успокаивая. Повернув запястье, она заставила нож исчезнуть и хлопнула в ладоши. Да, этот клиент – именно то, что ей сегодня нужно. Он никогда не доставлял неприятностей. Кроме того – и Сюрреаль улыбнулась, погрузившись в приятные воспоминания, – именно она обучила его тогда… сколько же лет прошло? Двенадцать? Четырнадцать?

Она быстро приняла душ, заколола волосы так, чтобы их можно было с легкостью распустить, нанесла макияж и облачилась в прозрачное платье, которое скрывало ровно столько, сколько нужно. Наконец, стиснув зубы и приготовившись к неизбежному, она подошла к вертикальному зеркалу и оглядела лицо и тело, которые ненавидела всю свою жизнь.

Идеальные, точеные черты, высокие скулы, тонкий, благородный нос и большие золотисто-зеленые глаза, которые подмечали всё, но ничего не открывали. Ее стройное, гармоничное тело казалось обманчиво хрупким – на самом деле Сюрреаль обладала крепкими мышцами, которые закалила за годы, чтобы всегда быть в прекрасной форме для своего ремесла. Но наибольшее неудовольствие девушки вызывала ее прекрасная загорелая светло-коричневая кожа. Хейллианская кожа. Наследство ее отца. Она бы с легкостью сошла за хейллианку, если бы распустила волосы и нацепила темные очки, чтобы скрыть цвет глаз. По ним можно было бы сразу определить, что она – полукровка, поскольку, как и ушки с изящными заостренными кончиками, достались ей от Тишьян.

Тишьян, происходившая из расы, других представителей которой Сюрреаль ни разу не встретила, несмотря на свои странствия по Терриллю. Тишьян, сломавшаяся на копье Картана Са-Дьябло. Тишьян, сбежавшая и зарабатывавшая на жизнь проституцией, чтобы отец не смог найти и уничтожить своего ребенка, которого она носила. Тишьян, которую однажды нашли с распоротым горлом и похоронили в могиле без каких-либо опознавательных знаков.

Все те убийства, все эти мужчины, получившие по заслугам, были лишь прелюдией, своего рода репетицией перед запланированным отцеубийством. Однажды Сюрреаль встретит Картана в нужном месте в нужное время – и тогда наконец отплатит ему за Тишьян.

Она отвернулась от зеркала и отогнала непрошеные воспоминания. Услышав тихий стук в дверь, Сюрреаль встала в центре комнаты, чтобы гость увидел ее сразу же, едва переступив порог. Тогда она тоже сможет понаблюдать за ним, чтобы мысленно распланировать вечер.

Прибегнув к Ремеслу, она открыла дверь, прежде чем он повернул ручку, и позволила тонким импульсам обольщения хлынуть из каждой клеточки ее тела, подобно экзотическим духам. Женщина раскрыла объятия и улыбнулась, когда за спиной мужчины щелкнул дверной замок.

Он поспешил прямо к ней, излучая желание. Серый Камень, висевший у него на шее, полыхал внутренним огнем. Сюрреаль положила руки ему на грудь, заставив своего гостя замереть на месте, лаская его нежными прикосновениями. Тот дышал тяжело, сжимая и разжимая кулаки. Однако он не тронул ее.

Удовлетворенная, Сюрреаль скользнула к небольшому столику, стоявшему возле стеклянных дверей, и отправила на кухню мысленный приказ. Через мгновение появились два охлажденных бокала и бутылка вина. Разлив благородный напиток, она подала один бокал клиенту и подняла свой, приветствуя гостя.

– Филип.

– Сюрреаль.

Его голос был хриплым от страсти.

Женщина сделала небольшой глоток.

– Тебе нравится вино?

Тот одним глотком осушил полбокала.

Сюрреаль скрыла улыбку. Интересно, кого он хотел на самом деле, но не мог заполучить? Кого представлял на ее месте, закрывая окна занавесками и выключая свет, чтобы можно было удовлетворить свою страсть, цепляясь за иллюзии?

Ужин прошел неторопливо. Сюрреаль позволила Филипу пожирать ее глазами, пока тот пил вино и угощался изысканными деликатесами. Как всегда, он отвечал уклончиво и неопределенно, при этом рассказывая больше, чем намеревался или хотя бы осознавал.

Филип Александр. Князь, носящий Серый Камень. Красивый мужчина с волосами цвета пустынного песка и честными, усталыми серыми глазами, в которых сквозило смутное беспокойство. Сводный брат Роберта Бенедикта, участника одной политической кампании, связавшего себя с Хейллем… с Картаном. Роберт носил всего лишь Желтый, однако он был законным сыном, наследником отцовского имения и богатства. Филип, моложе его всего лишь на пару лет, никогда не был официально признан отцом и воспитывался как помощник своего брата. Устав наконец играть роль благодарного бастарда, он порвал все связи с семьей и стал консортом Александры Анжеллин, Королевы Шэйллота.

Изысканное, едва уловимое отравление и искажение культуры, происходившее на протяжении нескольких поколений, позволило мужчинам Крови Шэйллота извратить матриархальное правление, превратить его в нечто неестественное. Они вырвали истинную власть над Краем у Королевы, поэтому Александра была лишь пешкой в их политической игре. И все же она оставалась Королевой Шэйллота и носила Опал. И это тоже было довольно странно. Точнее, необычно. Ходили слухи, что она по-прежнему была связана с ковеном Песочных Часов, несмотря на то что Черные Вдовы были объявлены вне закона мужчинами Крови, стоявшими у власти. Ее единственная дочь, Леланд, стала женой Роберта Бенедикта.

И они все жили вместе в поместье Анжеллин в Белдон Море.

Сюрреаль играла в эту игру с неспешным ужином так долго, как могла, прежде чем перейти непосредственно к постельным утехам. Князь, носящий Серый и слишком долго обходившийся без удовлетворения, мог оказаться довольно грубым партнером, но это ее не заботило. Она тоже носила Серый, правда, не для этой работы. В спальне Сюрреаль надевала Зеленый, принадлежащий ей по Праву рождения, либо вовсе снимала Камни, давая клиентам возможность ощутить свою власть над ней. И все же сегодня не стоит возражать против небольшой грубости – Филип был одним из немногих мужчин, которых она знала, желавших не только получать удовольствие, но и дарить его.

Да, ночь с Филипом будет идеальным началом ее пребывания здесь.

Сюрреаль затушила свечи, повергая комнату в дымный полумрак. Теперь он не спешил. Филип прикасался к ней, пробовал на вкус, наслаждался. И она, незаметно управляя им, наконец позволила мужчине сделать то, ради чего он пришел сюда.

Уже рассвело, когда Филип оделся и поцеловал ее на прощание.

Сюрреаль невидящим взглядом смотрела на газовый полог. Полученное им удовольствие стоило этих денег – и даже, возможно, бо́льших. К тому же он сумел отвлечь ее от воспоминаний, которые в последнее время донимали девушку все чаще. Собственно, они и побудили ее приехать в Шэйллот. Воспоминания о Тишьян, о Терсе… и о Садисте.

Сюрреаль было всего десять лет, когда Тишьян однажды вечером привела домой Терсу и уложила оборванную ведьму в свою собственную постель. Безумная Черная Вдова оставалась с ними на протяжении нескольких дней, и Тишьян часами слушала ее бред, перемежаемый странными шутками и загадочными пророчествами.

Через неделю после ухода Терса вернулась с самым холодным и вместе с тем красивым мужчиной, которого когда-либо доводилось видеть Сюрреаль. Так она впервые встретила Верховного Князя. Он ничего не говорил, позволив Терсе болтать в свое удовольствие, а сам наблюдал за Тишьян. Каждый раз, когда взгляд его падал на дрожащую девочку, прильнувшую к матери, у маленькой Сюрреаль появлялось такое впечатление, словно на коже остаются ожоги.

Наконец Терса перестала говорить и дернула мужчину за рукав:

– Дитя принадлежит Крови и должно быть обучено Ремеслу. У нее есть право носить Камни, если девочка докажет, что достаточно сильна. Прошу тебя, Деймон.

Глаза Верховного Князя сузились – он принял решение. Из внутреннего кармана куртки он вынул несколько золотых банкнот на сотни марок и бережно положил их ни стол. Призвав лист бумаги и перо с чернильницей, мужчина нацарапал несколько слов и положил записку и ключ на деньги.

– Это не самое элегантное жилье, но там тепло и чисто.

От звука его глубокого, низкого голоса по спине Сюрреаль пробежала сладостная дрожь.

– Дом находится в нескольких кварталах отсюда, там никто не будет задавать вопросы. Здесь имена потенциальных учителей для девочки. Это хорошие люди, но они не угодили власть имущим. Можете оставаться там столько, сколько захотите.

– А как насчет цены? – Мягкий, мелодичный голос Тишьян наполнился льдом.

– Не отказывай Терсе в убежище, когда бы она ни оказалась в этой части Королевства. Я не стану пользоваться этим жильем, пока ты будешь там, но Терса должна иметь возможность укрыться в местечке, которое я подыскал для нее с самого начала.

На том и порешили, и через несколько дней Сюрреаль и Тишьян оказались в первом пристойном доме из всех, в которых девочке когда-либо доводилось жить. Хозяин дрогнувшим голосом сообщил им, что за жилье уже уплачено. Деньги, оставленные Деймоном, пошли на хорошую еду и теплую одежду, и Тишьян, преисполнившись благодарности, поняла, что еще долго можно не пускать мужчин на порог ее дома.

Следующей весной, когда Сюрреаль начала добиваться успехов в обучении, вернулась Терса и отвела девочку в ближайшее Святилище, где была проведена церемония, устанавливающая Право рождения. Она вернулась домой, гордо сжимая в кулачке неграненый Зеленый Камень.

Тишьян со слезами на глазах осторожно завернула его в мягкую ткань и положила в странную резную деревянную шкатулку.

– Неграненый Камень – большая редкость, маленькая Сестра, – произнесла Тишьян, вынув что-то из шкатулки. – Подожди до того момента, когда наконец узнаешь, кто ты есть, прежде чем решишь подобрать оправу, и он будет не просто вместилищем силы, которую твое тело не в силах сдерживать; Камень будет говорить без слов о том, что ты есть. А пока, – произнесла она, надевая дочери на шею серебряную цепочку, – это поможет тебе начать. Раньше она была моей. Ты не дитя луны, золото подошло бы гораздо больше. Но это первый шаг вперед по долгой дороге.

Сюрреаль опустила глаза на свой Зеленый Камень. Серебряная оправа закруглялась и изгибалась двумя оленьими рогами, удерживающими неграненый камень. Кончики переплетались сверху, скрывая кольцо, через которое пропускалась цепь. Она рассматривала украшение, и кровь тихо напевала, ускоряя свой бег по венам. Слабый зов, источника которого она не могла определить.

Тишьян наблюдала за дочерью.

– Если ты когда-нибудь столкнешься с моим народом, они узнают тебя по этому Камню.

– А почему мы не можем отправиться к ним?

Тишьян только покачала головой и отвернулась. Эти два года оказались сложными для Сюрреаль. Днем она усердно занималась с наставниками – один обучал ее Ремеслу, второй – основным предметам, необходимым для общего образования. Ночью Тишьян обучала ее совсем иным вещам. Даже сломленная, ее мать по-прежнему не знала себе равных в искусстве обращения с ножом, и в ней все время нарастало беспокойство. Можно было подумать, она ожидает чего-то, и это заставляет ее безжалостно нагружать дочь тренировками.

Однажды, когда Сюрреаль было всего двенадцать, она вернулась домой и обнаружила, что дверь квартиры приоткрыта. Тишьян лежала на полу в гостиной с перерезанной глоткой. Ее кинжал с роговой рукояткой валялся неподалеку. Стены пульсировали, испуская волны жестокости и гнева… и предупреждения: беги, беги, беги…

Сюрреаль задержалась лишь на мгновение, а затем бросилась в спальню матери и вытащила из тайника резную шкатулку со своим Камнем. Спотыкаясь, она вернулась в гостиную, подхватила кинжал и сделала эти вещи невидимыми, как ее и учили. Только тогда девочка убежала из дома, оставив свою мать и неизвестного преследователя позади.

Тишьян исполнилось всего двадцать пять.

Меньше чем через неделю после смерти матери Сюрреаль впервые была пронзена мужским копьем. Продолжая тщетно сопротивляться, она увидела, что падает в длинный, темный туннель, держась за путеводную ниточку тьмы. На уровне Зеленого оказалась сверкающая паутина, протянутая поперек туннеля. Падая и не имея никакой власти над своим продвижением, поскольку боль вторжения лишала разума и окрашивала стены алым, Сюрреаль вспомнила Терсу. Вспомнила Тишьян. Если она сейчас врежется в свою внутреннюю сеть, подчиняясь бесконтрольному движению, то вернется в реальный мир лишь тенью себя, вечно оплакивая потерю Дара и того, чем она могла бы стать.

Воспоминания о Тишьян дали девочке внутреннюю силу, чтобы противостоять вторжению, но с каждым рывком она оказывалась все ближе и ближе к своей внутренней сети. Она держалась из последних сил, вкладывая в борьбу все сердце и душу. Когда толчки прекратились… когда эта пытка наконец закончилась… она оказалась на расстоянии ладони от самоуничтожения.

И здесь ее разум сжался в комочек, вымотавшись окончательно. Когда мужчина оставил ее, она заставила себя подняться. Физическая боль по-прежнему была острее кинжала, а простыни оказались перепачканы кровью, зато она была невредима в самом важном смысле. Она по-прежнему носила Камень. По-прежнему была ведьмой.

А через месяц девушка совершила первое в своей жизни убийство.

Он был таким же, как остальные. Отвел ее в комнату, добился своего и расплатился медной маркой, которую едва бы хватило на еду на завтра. Ненависть к мужчинам, которые использовали ее и Тишьян, обратилась в лед. Поэтому, когда толчки стали сильнее, а мужчина изогнулся и его грудь оказалась прямо над ней, она призвала кинжал с роговой рукояткой и ударила его прямо в сердце. Его жизненная сила перетекала в нее одновременно с брызнувшей фонтаном кровью.

Используя Ремесло, Сюрреаль столкнула его тяжелое тело с себя. Что ж, этот не станет ее бить и не откажется заплатить требуемую цену. Эта мысль принесла восторг.

Три года она бродила по улицам. Ее детское тело и необычная внешность приманивали самых омерзительных и низких мужчин. Но ее умение обращаться с ножом вскоре стало известным, и мудрые клиенты предпочитали платить Сюрреаль вперед.

Три года. А потом однажды, ковыляя по очередной аллее, которую она только что проверила мысленным импульсом и убедилась, что здесь никого нет, девушка ощутила позади чье-то присутствие. Резко развернувшись, сжимая рукоятку кинжала, она уставилась на Деймона Сади, прислонившегося к стене и наблюдавшего за ней. Не раздумывая, она помчалась прочь, надеясь убежать от него, и врезалась в мысленный щит, удерживавший девушку в плену до тех пор, пока его рука не схватила ее за запястье. Деймон ничего не сказал. Он просто поймал нужный ему Ветер и потянул Сюрреаль за собой. Никогда не путешествовавшая по Паутинам, Сюрреаль вцепилась в него мертвой хваткой, окончательно потерявшись.

Через час она сидела за кухонным столом на кое-как обставленном чердаке в другой части Королевства. Терса суетилась рядом, уговаривая девушку поесть, а Деймон наблюдал за ней, попивая вино из бокала.

Слишком взволнованная, чтобы есть, Сюрреаль бросила ему:

– Я шлюха.

– И притом не очень хорошая, – невозмутимо отозвался Деймон.

Вне себя от ярости, Сюрреаль разразилась потоком ругательств и наградила его всеми грязными эпитетами, которые знала.

– Вот видишь, о чем я говорю? – со смехом спросил тот, когда она наконец замолчала.

– Я буду тем, что есть.

– Ты – дитя разных кровей. Отчасти хейллианской, – произнес он, покрутив бокал в пальцах. – Представители народа, к которому принадлежала твоя мать, живут… сколько, сто, двести лет? Ты можешь провести на этой земле две тысячи или даже больше. Неужели ты хочешь прожить все эти годы, собирая отбросы в переулках и ночуя в грязных каморках? Есть и другие места, где можно заниматься подобным ремеслом – и получать хорошие комнаты, нормальную еду и приличные деньги. Разумеется, ты сначала будешь только ученицей, но я знаю одно местечко, куда тебя точно возьмут и сделают настоящим профессионалом.

Следующие несколько минут Деймон составлял список. Закончив, он положил лист бумаги перед Сюрреаль.

– Женщина, имеющая образование, может проводить куда больше времени сидя на стуле, а не лежа на спине. Неплохое преимущество, на мой взгляд.

Сюрреаль с беспокойством устремила взгляд на список. Там перечислялись необходимые предметы – литература, языки, история. А в самом низу страницы оказался перечень дел, которые больше соответствовали умению обращаться с ножом, нежели торговать телом.

Когда Терса убрала со стола, Деймон поднялся и навис над Сюрреаль. Его грудь коснулась ее спины, а теплое дыхание теперь щекотало заостренное ушко девушки.

– Утонченность и изысканность, Сюрреаль, – шепнул он. – Коварство – это страшное оружие. Есть и другие способы перерезать глотку человеку, не омывая при этом стены его кровью. Если ты пойдешь по прежнему пути, рано или поздно тебя отыщут. Существует столько способов лишить мужчину жизни… – Он рассмеялся, но в этом звуке затаилась жестокость. – Некоторые умирают, потому что у них нет любви, другие – потому что получили ее. Подумай об этом.

Сюрреаль отправилась в дом Красной Луны. Хозяйка и другие женщины, работающие там, обучили ее искусству постельных утех. Остальное она постепенно узнала сама. Через десять лет Сюрреаль стала самой дорогой шлюхой в этом доме – и постепенно начал расти спрос и на другое ее ремесло.

Девушка объехала весь Террилль, предлагая свои услуги лучшим домам Красной Луны в более или менее крупных городах и осторожно принимая контракты, связанные со своей второй профессией, которая оказалась более сложной и приносила гораздо больше удовлетворения. Она носила с собой набор ключей от городских домов, гостиничных номеров, чердаков, некоторые из которых располагались в богатых районах, другие – в тихих, боковых улочках, где никто не задавал никаких вопросов. Иногда Сюрреаль встречала Терсу и тогда помогала ей, чем могла.

А иногда она делила жилье с Сади, когда тому удавалось ускользнуть из очередного двора, где он служил, чтобы провести тихий вечер в более приятной компании. Это было прекрасное время. Деймон обладал обширными познаниями, и временами, когда у него появлялось желание поговорить, они могли беседовать часами. Его золотистые глаза всегда светились удовольствием, и в них появлялось теплое выражение братской любви.

Почти триста лет они встречались и расставались, чувствуя себя вполне комфортно друг с другом. До той самой ночи, когда, уже изрядно навеселе, она выпила еще бутылку вина, наблюдая за Деймоном, читавшим книгу. Он удобно устроился в кресле, расстегнув верхние пуговицы рубашки и опустив босые ноги на мягкую скамеечку. Черные волосы растрепались, что было совсем на него не похоже.

– Знаешь, я тут подумала… – произнесла Сюрреаль, одарив его пьяненькой улыбкой.

Деймон поднял взгляд от книги. Одна бровь изогнулась, а уголки губ приподнялись в ухмылке.

– Ты подумала?

– Не пойми меня превратно, это просто профессиональное любопытство. Знаешь ли, о тебе много говорят в домах Красной Луны.

– В самом деле?

Она не заметила, как в комнате повеяло холодом, а золотистые глаза неожиданно изменили свой цвет на зловещий желтый. Ей не удалось распознать и опасную мягкость в его голосе. Сюрреаль только улыбнулась Деймону:

– Да ладно тебе, Сади, это будет завершающий штрих в моем мастерстве, так сказать, профессиональное совершенствование. Нет ни одной шлюхи во всем Королевстве, которая знала бы из первых рук, как именно ублажают хейллианские…

– Будь осторожнее со своими просьбами. Можно получить желаемое.

Девушка рассмеялась и потянулась, изогнувшись. Заострившиеся от неожиданного возбуждения соски соблазнительно просвечивали сквозь тонкую ткань блузки. Только когда Деймон с осторожностью и быстротой хищника выбрался из кресла и прижал девушку к себе, заломив ей руки за спину, она осознала, как опасно было его подначивать. Вцепившись в длинные волосы и натянув их так сильно, что на глазах Сюрреаль выступили слезы, Деймон заставил ее поднять голову. Его рука сжимала ее запястья все крепче – до тех пор, пока она не всхлипнула от боли. А потом он поцеловал ее.

Сюрреаль ожидала жестокого, болезненного поцелуя, поэтому нежность и мягкость его губ окончательно ее перепугали. Она не знала, что думать и чувствовать, когда сильные руки намеренно причиняли боль, а мягкие губы убеждали поддаться, принося наслаждение. Когда Деймон наконец убедил ее приоткрыть рот, одно легкое прикосновение языка к языку зажгло настоящий пожар между ног девушки. Девушка почувствовала, что больше не может стоять, и обмякла.

Деймон раздевал ее с ужасающей медлительностью, сводящей с ума. Длинные ногти то и дело касались подрагивающей и покрывающейся мурашками кожи, когда он целовал и лизал ее, избавляясь от ненужной ткани. Это было мучительное удовольствие.

Когда Сюрреаль наконец осталась обнаженной, он подвел ее к постели. Ментальные путы стянули ее запястья и заставили поднять руки над головой. Точно такие же узы развели ноги в стороны. Когда Деймон встал рядом с кроватью, девушка впервые осознала, что вокруг разливается холодный, безжалостный гнев… и нежный, управляемый чужим сознанием весенний ветерок, по-прежнему отравленный дыханием зимы, пробегает по всему ее телу, лаская груди, живот, ласково раздвигая волоски между ног и устремляясь вниз по внутренней стороне бедер. Затем легкое, чувственное дуновение вернулось вверх по ногам, поднялось по ребрам к шее и пустилось в обратный путь.

Это продолжалось невыносимо долго, заставляя отчаянно желать прикосновения, которое принесет с собой освобождение.

– Пожалуйста! – со стоном взмолилась она, пытаясь прекратить беспощадную ласку.

– Пожалуйста – что? – вкрадчиво уточнил Деймон, избавляясь от одежды.

Она голодными глазами наблюдала за ним, ожидая наконец узреть доказательство его возбуждения и удовольствия. Потрясение, вызванное видом Кольца Повиновения на обмякшем органе, заставило ее мгновенно осознать, что гнев, бурлящий вокруг, изменился. Как и его улыбка.

Когда мужчина вытянулся рядом на постели и она ощутила прикосновение теплого, твердого тела, кажущегося прохладным из-за пышущего в ней самой жара, когда Сюрреаль почувствовала, как его сильная рука касается ее точно так же, как до того призрачная, управляемая лишь мыслью, девушка наконец поняла, какое чувство повисло в воздухе, наполняя собой его улыбку и глаза.

Презрение.

Деймон играл с ужасающей серьезностью. Каждый раз, когда умелые руки или язык дарили ей наслаждение, невесомая вуаль чувственности срывалась с ее сознания, заставляя пить новую порцию его презрения. Когда Деймон довел девушку до пика в последний раз, она подставила ему бедра, при этом умоляя прекратить. Его холодный, колючий смех сжимал ее ребра до тех пор, пока она не почувствовала, что задыхается. И когда Сюрреаль начала наконец скользить в сладостное наслаждение экстаза, не чувствуя уже почти ничего, он остановился.

Все прекратилось.

Когда в голове немного прояснилось, девушка услышала шум воды в ванной. Через несколько минут в комнате появился Деймон, полностью одетый, вытирая лицо полотенцем. Между ног Сюрреаль пульсировало страстное желание, тело отчаянно требовало заполнения, хотя бы раз. Она взмолилась о пощаде.

Деймон улыбнулся своей холодной, жестокой улыбкой: