Текст книги "Осень жизни нашей"

Кто такой Иван Макарович Пенчуков?

Этот вопрос, несмотря на кажущуюся простоту, не так прост. Более того, для меня лично он – определяющий в оценке роли и значения деятельности Ивана Макаровича.

Действительно, это человек, который создал два военных научно-исследовательских института, создал их практически с нуля в далеко не простое время. И не просто создал на голом месте две организации, а сформировал мощные дееспособные коллективы, которые заняли достойное место в военной науке, авторитет которых был и вот уже многие десятилетия непререкаем в среде оборонно-промышленного комплекса нашей страны. Трудно поверить, что это мог сделать один, даже очень талантливый, человек. Ивану Макаровичу Пенчукову решить задачу подобного уровня сложности удалось блестяще.

Вполне резонен вопрос: в силу каких обстоятельств, качеств, подготовки ему это удалось? Мне думается, истоки ответов на эти вопросы лежат в конкретно-исторических условиях, которые формировали личность И.М. Пенчукова.

Активный участник Великой Отечественной войны, человек, получивший блестящее высшее образование, прошедший школу создания первой уникальной зенитной ракетной системы С-25, многие годы испытывавший зенитно-ракетные системы на полигоне Капустин Яр. Вот с таким багажом Иван Макарович в 1960 году приступил к формированию первого в стране военного научно-исследовательского института (на первых порах это был ВЦ-4) по системам ракетно-космической обороны.

Задача была уникальной по сложности, поскольку научно разработанной методологии испытаний будущих систем ракетно-космической обороны (РКО) просто на тот момент не существовало. А в системы ракетно-космической обороны закладывались нетрадиционные принципы, которые требовали принципиально новых подходов к созданию, к поверке функционирования и оценке боевых характеристик этих систем. Это относится прежде всего к полной автоматизации всех процессов боевого цикла систем. Участие человека в боевом цикле исключалось полностью.

Требования по надежности функционирования средств и систем РКО, дислоцированных практически на всей территории Союза, задавались на грани физических возможностей используемых принципов. Сами физические принципы, применяемые для создания средств систем РКО, отличались колоссальным диапазоном: тут были суперрадиолокаторы различного диапазона длин волн, опто-электронные средства, космические системы, работающие на различных орбитах и др.

В короткий срок эти задачи институтом под руководством Ивана Макаровича были решены. И не просто решены, а уровень их решения признан государством присвоением ряда Государственных премий коллективам подразделений института.

Работая много лет в институте, а затем в управлении заказчика, которому институт подчинялся, я с большим удовлетворением и благодарностью вспоминаю свои многочисленные встречи с Иваном Макаровичем. Это, по большому счету, незабываемая уникальная школа профессионалов и педагогов высочайшего уровня. Посмотрите, какая плеяда руководителей вместе с Пенчуковым в это время работала и руководила всем процессом создания систем ракетно-космической обороны. Главные действующие лица – Георгий Филиппович Байдуков, Михаил Григорьевич Мымрин, Михаил Иванович Ненашев, Михаил Маркович Коломиец и совершенно логично в эту когорту вписывался Иван Макарович Пенчуков.

Всех этих людей, уникальных специалистов, государственников, роднило то, что они все – активные участники Великой Отечественной войны, большинство прошло этап создания 25-й системы, и все одновременно пришли решать задачу создания оружия следующего поколения – оружия ракетно-космической обороны. Это были люди, увлеченные поставленной задачей, способные принимать рискованные решения в условиях очень высокой степени неопределенности исходных предпосылок.

Нужно было разрабатывать методологические основы испытаний сложных систем, оценки их характеристик. Вспоминается один небольшой штрих, который, на мой взгляд, очень хорошо характеризует уровень подготовки начальника нашего института. На одной из комиссий (на которой я присутствовал) заслушивали доклад одного из начальников управления. Председательствующий (это был генерал Мымрин) спросил докладчика: есть ли методика оценки тех параметров, о которых докладывалось. Докладчик растерялся и робко промямлил, что такую методику еще не разработали. Не успел председательствующий прокомментировать этот ответ (а он умел делать это мастерски), как со своего места поднялся Иван Макарович и заявил, что такая методика есть, и институт ею пользуется. На удивленный вопрос Мымрина, Иван Макарович очень спокойно пояснил, что сегодня институт использует для выполнения указанной работы методику экспертных оценок. Инцидент был исчерпан. Умение быстро находить выход в любой сложной ситуации – это признак классной подготовки специалиста высокого уровня. Иван Макарович, без сомнения, являлся специалистом именно такого уровня.

Наряду с качествами профессионала высокого уровня, Иван Макарович обладал уникальной способностью быть просто человеком с большой буквы. Такую удивительную способность в любых условиях, какой бы сложной и напряженной ни была обстановка, оставаться обаятельным и корректным человеком (а ведь он был генерал), лично я не помню, что кто-нибудь из начальников такого уровня демонстрировал. Очень характерный штрих. Обычно, когда обращаешься к какому-нибудь начальнику с просьбой и он тебе отказывает, настроение, естественно, портится. Это вообще-то нормально. Несколько раз мне, в силу каких-то обстоятельств, приходилось обращаться к Ивану Макаровичу. И каждый раз не получив ожидаемого положительного решения, я уходил от него с чувством полного удовлетворения. Мне, кажется, в этом, как в фокусе, видны уникальные человеческие качества большого руководителя и человека, глубоко уважающего людей, сопереживающего вместе с ними.

Не меньшая заслуга Ивана Макаровича – создание 46-го ЦНИИ МО. Создать не просто институт, а своеобразный мозговой центр, координирующий и обосновывавший направления развития всей системы вооружения Вооруженных Сил страны, было под силу только далеко не ординарному человеку, специалисту, который в совершенстве владел методологией развития вооружения, ими: устойчивые связи со всеми видами Вооруженных Сил и Генеральным штабом.

И то, что сегодня 46-й Институт прочно занимает позицию главного идеолога в стране по разработке программ развития вооружения, признаваем всеми видами и родами войск, а также предприятиями и организациями оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации, несомненная заслуга первого его начальника – Ивана Макаровича Пенчукова.

Фигура Ивана Макаровича, несомненно, настолько значима в создании систем вооружения РКО, в развитии всей системы вооружения Вооруженных Сил, что было бы наивным в одном коротком рассказе дать полное, исчерпывающее ее описание. Думается, что для этого и особой нужды-то нет. Ивана Макаровича, без преувеличения, знают все, и спросите любого, кто хоть чуть-чуть соприкасался с этой областью деятельности Вооруженных Сил нашего государства, он вам даст однозначный ответ: кто такой Иван Макарович Пенчуков!

К большому сожалению, Иван Макарович ушел из жизни, но память о себе он оставил просто потрясающую – малая толика ее показана в рассказе, написанном к 90-летию генерала.

Мы были первыми!
(Из выступления, посвященного событию 4 марта 1961 года)

Вот лейтмотив наших сегодняшних размышлений: реализация этого поистине исторического события имела под собой объективную основу или это был какой-то выброс, случайность. Как показывает беспристрастный анализ, это закономерный результат, хотя и добытый неимоверно тяжким трудом и большими лишениями. С моей точки зрения, сказанное подтверждают собственные оценки и многочисленные свидетельства непосредственных участников событий мирового значения, которые в последние годы выпустили десятки, а может, сотни публикаций, освещая в той или иной мере событие 4 марта 1961 года.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, – неимоверно высокие темпы проведения работ. В июле 1956 года в Казахстане на берегу озера Балхаш, недалеко от железнодорожной станции Сары-Шаган, военные строители приступили к созданию нового полигона. В июне 1957 года на экспериментальных локаторах РЭ-1 и РЭ-2 полигона и на Камчатке прошли первые работы по обнаружению и сопровождению баллистических целей. Вдумайтесь в эти цифры. Просто фантастика!;

И это несмотря на объективные труднейшие условия. Главный конструктор Григорий Васильевич Кисунько много бессонных ночей провел на топчанах 1 – го, 2-го, 3-го объектов или ЦИСа. Это прекрасно помнят участники событий тех дней. В этих условиях одна из самых глобальных задач того времени отечественной промышленностью в тесном контакте с военными испытателями и военными строителями была решена. Я думаю, нет надобности рассказывать, что такое полигон Балхаш. Так же как не надо характеризовать уровень элементной базы, на которой были созданы все, без исключения, средства системы «А».

Второе, что хотелось бы отметить, – это колоссальный энтузиазм как разработчиков средств системы «А», так и офицеров-испытателей. Здесь, несомненно, сыграло роль то, что практически все участники работ были молоды, а тематика работ была уникально новой. Научные, технические, испытательные проблемы, которые приходилось решать нам, как правило, не имели прецедента и требовали поиска и нахождения оригинальных и нестандартных решений. Перед каждым главным конструктором при создании средства ПРО возникала масса новых научно-технических и соответствующих технологических проблем. Подготовка к работе по перехвату баллистической цели длилась иногда неделями и даже месяцами, изматывая до невозможности разработчиков и офицеров-испытателей. Акаково было офицерам и солдатам на измерительных пунктах, разбросанных маленькими гарнизончиками по всей казахской пустыне.

Как правило, время расставляет все на свои места: по прошествии стольких лет, события 50—60-х годов воспринимаются как бы со стороны, и все ясней вырисовывается роль тех обстоятельств, о которых говорилось выше, в предопределении успеха работ по ПРО.

Думается, что событие 4 марта 1961 года прочно закрепилось на скрижалях истории нашего Отечества. Об этом убедительно свидетельствуют те обломки головной части баллистической ракеты, которую поразила экспериментальная система ПРО – система «А» и которые с медицинской точностью зафиксировали участники тех событий, включая первых руководителей работ.

Результаты этой работы открыли путь к созданию боевых систем противоракетной обороны, одним из создателей которых стал Анатолий Георгиевича Басистов.

Масштаб личности Анатолия Георгиевича столь значителен, что пытаться в коротком рассказе дать всестороннюю оценку – задача недостижимая. Поэтому постараюсь остановиться на нескольких, на мой взгляд, важных моментах, которые иллюстрируют этот масштаб.

Наиболее существенный вклад как ученый и генеральный конструктор Анатолий Георгиевич внес в создание системы противоракетной обороны города Москвы – системы А-135.

Хотелось бы отметить прежде всего фундаментальность его подхода к формированию исходных данных, которые закладывались при проектировании системы.

Это четкое и однозначное определение характеристик баллистических ракет вероятного противника, с которыми должна бороться система А-135. Фактически под научно-техническим руководством А.Г. Басистова были разработаны огромной кооперацией (ракетных войск, войск ПРО, предприятий – разработчиков ракетной техники и техники ПРО) т. н. «Основные характеристики целей для проектирования ПРО и СПРН». Это знаменитая «Цель-72» (впоследствии – «Цель-85»), обновляемая каждые 5 лет, которая до сих пор служит фундаментом для разработчиков средств ПРО, СПРН и заказчика. Трудно переоценить значение этого достижения для придания работам по тематике РКО целенаправленного характера.

Далее, заслуживает пристального внимания разработка теории и программно-алгоритмического обеспечения двухэшелонного перехвата в системе А-135.

Известно, что задача поражения баллистических целей противоракетами является весьма сложной в силу действия целого ряда объективных факторов. К примеру, скорости сближения противоракеты с целью превышают 10 км в секунду. Возникают неимоверные требования к информационным средствам и, в частности, к радиолокационным стрельбовым станциям, поскольку кроме задачи обнаружения цели, что само по себе представляется весьма сложным, необходимо отселектировать боевой блок из множества ложных целей, которые обладают высоким подобием с боевым элементом баллистической цели.

Эта сложнейшая задача коллективом ученых и конструкторов Радиотехнического института имени Минца (главный конструктор – Слока Виктор Карлович) под непосредственным руководством Анатолия Георгиевича была успешно решена.

Что еще хотелось бы отметить? Это организация работы Совета научных руководителей перспективных программ исследований в интересах создания будущих систем противоракетной обороны. Наверное, сегодня не многие помнят знаменитую программу «Д-20», которую обосновывала и формировала большая кооперация ученых и разработчиков – исследователей и создателей всех компонентов систем ПРО. Основным разработчиком и идеологом этой программы был Анатолий Георгиевич, а главным экспертным инструментом был вышеназванный Совет научных руководителей программ.

Высокая научная требовательность, исключительная чистота помыслов и оценок отличали Анатолия Георгиевича в этой работе. В результате чего сложилась система взаимотребовательной и в то же время дружной профессионально значимой работы. При решении проблем такого уровня сложности это крайне важно.

И последнее, на чем хотелось бы остановить внимание. Это до щепетильности тщательная подготовка и отработка до мельчайших нюансов экспериментов. Меня буквально это потрясало, хотя я лично имел весьма солидный опыт испытаний средств ПРО на полигоне и в Подмосковье. Каких только проверок он не ввел при подготовке натурных работ. А каков результат? Из довольно большой серии ни одного «неуда» – все в копилку! Просто потрясающе!

Про Анатолия Георгиевича можно говорить долго, и все будет справедливо. По моим личным оценкам, которые совпадают с мнением и заказчиков, и сотрудников Радиотехнического института, работать с Генеральным конструктором Басистовым Анатолием Георгиевичем было в высшей степени комфортно и интересно. Тому, безусловно, сопутствовали колоссальный интеллект ученого и конструктора, а также высочайший уровень культуры и человеческого обаяния этого весьма незаурядного человека. По справедливости и по праву его имя вписано в словарь Международного биографического центра рядом с именем, например, известнейшего кардиолога Кристиана Бернарда.

И я убежден, что в нашей памяти Анатолий Георгиевич останется великим конструктором и ученым.

Закончить хотелось бы словами заслуженного генерала Юрия Антоновича Туровца, многие годы командовавшего дивизией противоракетной обороны, сказанными им в обращении к ветеранам – создателям системы ПРО. Он написал слова, которые расставляют все точки над i и подтверждают то, что событие, о котором шла речь, было для нашей страны несомненным прорывом в создании систем противоракетной обороны: «…Вы для нашего государства и его безопасности сделали невозможное – в рамках сверхпредельной возможности человека. Спасибо Вам за это. Ваше высочайшее благородство в том, что служению Отечеству Вы посвятили себя без остатка. Великая Россия непобедима, пока стучат Ваши сердца и сердца тех, кто верит в нее по-настоящему. 4.03.06.»

Обратите внимание на дату. Это день сорокапятилетия первого в истории человечества перехвата противоракетой головной части баллистической ракеты. Несомненно – эпохальное событие!

Человек, опередивший время

За многие годы своей работы в ракетно-космической обороне испытателем, исследователем и заказчиком, мне приходилось встречаться, работать, взаимодействовать с огромным количеством выдающихся главных и генеральных конструкторов по различным направлениям техники и вооружения. У меня сложилось твердое убеждение, что институт главных и генеральных конструкторов того времени был одной из основных интеллектуальных движущих сил в оборонно-промышленной сфере нашей страны.

Накопленный опыт позволял мне, чисто субъективно, всех творцов нашего вооружения РКО условно разделять на три большие группы.

Первая. Это генеральные, которых разработчики уважают, но, мягко говоря, побаиваются. Классический представитель – Петр Дмитриевич Грушин. Да, наверное, тут может быть назван и Королев Сергей Павлович.

Есть генеральные, которых разработчики уважают, вроде бы даже любят, но указания их выполняют кое-как, стараются скрыть недоработки, вешают подчас генеральному «лапшу на уши».

А есть генеральные, которых соразработчики безгранично любят и столь же безгранично уважают. Мне думается, к таким можно было бы отнести Анатолия Георгиевича Басистова.

Вспоминая и анализируя свои встречи и работу с Владиславом Георгиевичем Репиным, я пришел к выводу, что он как-то не очень вписывался в мою классификацию. Этот вопрос не давал мне покоя, я много раз перебирал события тех лет и, как мне кажется, нашел ответ.

Владислав Георгиевич был очень талантлив, творчески талантлив. Конструктор и ученый от Бога, который сформировался как конструктор, работая среди потрясающе выдающихся специалистов. Посмотрите, кто его учителя и наставники: Александр Андреевич Расплетин, Борис Васильевич Бункин, Анатолий Георгиевич Басистов, Григорий Васильевич Кисунько и т. п. и т. п.

Впитав все лучшее от этих маститых конструкторов, Владислав Георгиевич пошел дальше. Используя этот потенциал, свой научный багаж, он сформировался, как главный конструктор новой формации. Фактически это был главный конструктор будущего. Мне думается, он отчетливо осознавал – каким должен быть главный конструктор сложнейших и беспрецедентно ответственных систем, на которых зиждется глобальная безопасность всей планеты Земля.

Ему была присуща одна принципиальная особенность, отличающая от той когорты маститых генеральных, которые формировались несколько раньше – этак лет на десять. Вероятнее всего, условия в их время были несколько иные, поэтому, когда великий генеральный уходил в мир иной, замены не оказывалось.

Владислав Георгиевич в этом отношении принципиально отличался тем, что вокруг него всегда были талантливые соратники, которые практически не уступали ему по уровню научной и конструкторской подготовки. Это и Александр Александрович Курикша, и Александр Владимирович Меньшиков, и Борис Александрович Головкин, и множество других.

До него не было главного конструктора, который бы взял на себя решение такой задачи, как разработка системы предупреждения о ракетном нападении с беспрецедентно высокими вероятностно временными характеристиками, позволяющими обеспечить решение задачи стратегической стабильности в мирен фактически отодвинуть человечество от ядерной пропасти, от черты за которой маячила гибель цивилизации на планете.

Решение задачи подобной ответственности и сложности под силу только и исключительно суперталантливому человеку, который опирается и интегрирует всю мощь интеллекта своих соратников и помощников. Таким и был Владислав Георгиевич. Об этом свидетельствуют и те научно-технические и алгоритмические решения, которые были приняты в системе и которые успешно живут до сих пор. Вспомните хотя бы алгоритм оценки текущих боевых возможностей такой системы, как СПРН, алгоритмы принятия системой беспрецедентно ответственных решений.

Об этом же свидетельствуют и те организационно-технические решения, которые позволяли вводить новые средства в систему без снятия ее с боевого дежурства. Вспоминаются «554 НИЦ» и целая система, связанная с командными пунктами и всеми объектами СПРН.

Мне думается, что Владислав Георгиевич первым понял, что создать под «ключ» такую глобальную систему по классической схеме принципиально невозможно. Им была обоснована схема ввода объектов по мере их создания и включение их в режим боевого дежурства без перерыва режима боевого дежурства всей системы.

Сегодня, по прошествии многих лет боевого дежурства системы предупреждения о ракетном нападении, очевидно, что заложенные в ее «мозги» принципы и алгоритмы решения уникальных задач тщательнейшим образом обоснованы и с потрясающей точностью выверены. И даже лихие 90-е не смогли развалить это уникальное творение Владислава Георгиевича Репина – человека, который опередил будущее и оставил очень добротное наследство.

Честь и хвала ему за это. И великая благодарность руководству и коллективу МАК «Вымпел» за бережное отношение к памяти этого великого ученого и конструктора.