Текст книги "Варяги. Славяне. Русские"

Остров на три дня пути – это километров сто. Около 12 веков назад, когда в Полесье было меньше болот и больше озер, подобный остров мог существовать. За истекшее время он приобрел бы большую сухость, и только геоморфологи могли бы обнаружить его бывшее островное состояние. Больше никаких аргументов за Полесье нет.

Прежде чем перейти ко второму варианту, хочу высказать одно соображение. Если существуют обширные территории, где земля проваливается под ногами из-за насыщенности влагой, то с большой вероятностью можно утверждать – где-то неподалеку существуют обширные болота с топями, трясинами и сохранившимися небольшими озерами. А теперь рассмотрим территорию в окрестностях г. Старая Русса.

Когда-то здесь было дно озера Ильмень, затем возникли болота, сквозь которые проложили русла реки Полисть и Ловать. Возможно, около 12 веков назад они впадали в Ильмень порознь, возможно, уже тогда сливались чуть южнее нынешнего устья. В междуречье грунтовые воды спустились ниже поверхности, болота исчезли, появилась возможность для человеческой деятельности. Так или иначе с трех сторон эта территория граничила с водой. А с южной, четвертой стороны?

Обратим внимание, что даже в наше время все среднее течение Ловати пролегает через сильно заболоченную местность. Река Полисть и в верхнем, и в среднем течении несет воды через болота. На юг от Старой Руссы, примерно через сто километров, начинаются болота. Между южным берегом Ильменя и заболоченными землями находится несколько возвышенный участок, пригодный для заселения, политическим и экономическим центром которого была Старая Русса. По причинам, которые ранее разбирались, около 12 веков назад заболоченность края была заметно выше. Болотные озера и топи наглухо отгораживали междуреченский возвышенный участок с южной стороны, поэтому и с точки зрения обитателей междуречья, и с точки зрения их соседей, возвышенный участок был самым настоящим островом, и на нем вполне могло разместиться 100 тысяч человек. Называли они себя руссы, так же стал называться возникший на их земле город – Русса (тогда еще не Старая). Ни в Хазарию, ни в Булгар эти руссы не плавали. Сведения об этом острове в мусульманский культурный ареал занесли восточные купцы, торговавшие на юге «страны сакалиба». К какому веку относятся сведения об этом острове, сейчас сказать затруднительно: или к VIII в, или к началу IX в. В X в. сведения об «острове русов» попались на глаза ибн Русте, и он, не испытывая никаких сомнений, присоединил их к другим имевшимся у него сведениям, где тоже говорилось о русах, так как считал, что речь идет об одном и том же народе. Так «островные русы» соединились в один народ с другими русами – теми, которыми управлял «хакан-рус». Титул «хакан» – дериват от скифского «каган», видимо, «хакан» было мусульманским ученым привычнее. Вне всякого сомнения, речь здесь идет о роксаланах (роушаланах) – народе аланского происхождения.

Тогда встает вопрос: к кому относятся сведения о русах, живущих не за счет ремесла и сельского хозяйства, а за счет военных походов, торговли рабами и мехами, о русах, которые передвигаются на кораблях, совершают военные походы на славян? Это явно не аланы, управляемые «хакан-русом», также нет оснований видеть в них русов Южного Приильменья. Значит, надо искать каких-то третьих русов.

Поясню. Русы с «острова», конечно, могли плавать на кораблях, но нет никаких оснований считать их военно-разбойничьим гнездом, людьми, пренебрегающими производительной деятельностью. Везти из Приильменья на продажу к булгарам и хазарам награбленные меха и захваченных рабов мимо ограбленного ими же населения требует как минимум контроля над речными торговыми путями, имеющими очень большую протяженность, а это невозможно без наличия государственной организации на обширных пространствах Восточной Европы. Во-первых, известно, что государства с центром в Руссе никогда не было, во-вторых, если бы было, русам не было бы необходимости совершать военные походы на славян, ибо все необходимое для торговли они получали бы в форме дани.

Необходимо найти русов, которые: а) не считают, что русы и славяне – одно и то же; б) пренебрегают производительным трудом как средством жизнеобеспечения; в) живут за счет военной добычи; г) плавают на кораблях; д) имеют доступ на хазарский и булгарский рынки.

Начну рассуждать издалека. Очевидно, что эти русы не связаны с кочевым миром, ни происхождением, ни имеющейся культурной традицией. Кочевники передвигаются на лошадях, знают ли такую форму передвижения русы, из текста доподлинно не известно, но можно предположить, что если специально подчеркнуто передвижение на кораблях, значит, это отличительный признак. Стало быть, с большой вероятностью можно предположить, что у этих русов нет конных воинских дружин. Отряды воинов грузятся на корабли и, используя густую речную сеть Восточной Европы, проникают с военными целями далеко вглубь Леса, т. к. славяне обитают главным образом в лесу, только в лесу можно взять меха как военный трофей. Из всего сказанного следует еще один вывод: русы, которых мы ищем, не могут обитать в степи, в этой зоне невозможно сформировать культуру кораблестроения, место их обитания как минимум лесостепь. Или лесная зона.

Такие соображения сразу наводят на мысль, что искомые русы имеют отношение к народу, упоминаемому Захарией Ритором, дополненным Псевдо-Захарией, 555 г.: «…Соседний с ними (амазонками) народ hrws («рос» или «рус») – люди, наделенные огромными членами тела: оружия нет у них, и кони не могут их носить из-за их размеров» [152, с. 74].

Народ, живущий по соседству со степными кочевниками, должен уметь сражаться на лошадях, иначе будет проигрывать кочевым соседям. Однако примеры такого рода известны. Китайцы, по утверждению Л.Н. Гумилева, всегда были плохими всадниками, хотя им тысячи лет приходилось воевать с соседями-степняками. Постройку огромной стены вдоль северной границы они сочли более легким делом, нежели освоение конного боя. Сделаю вывод: военная культура росов Захария Ритора сформировалась в условиях оседлой жизни.

К росам, которых не носят кони, я намерен далее вернуться, а пока продолжу анализ русов ибн Русте.

Известен ли мировой истории народ, который занимался бы исключительно военным делом и существовал бы исключительно за счет военной добычи? Таких примеров нет, даже столь воинственные в свое время народы, как спартанцы, монголы, на своей родине производительным трудом занимались. И это легко объяснимо. Народ, упростивший свою внутреннюю организационную структуру исключительно для военно-грабительских целей, неизбежно перестает быть народом (в смысле – этносом). Он становится чисто социальной структурой и превращается в подразделение другого этноса. Если он побеждает, то члены такого этноса превращаются в господствующий класс, если терпит поражение, то его члены занимают разные ступени социальной лестницы. Первый случай известен очень широко (например, маньчжурское завоевание Китая), для второго случая годится аналогия с Запорожской Сечью. Допустима здесь только аналогия, т. к. запорожское казачество в свою эпоху решало задачи, весьма отличные от тех, что решались людьми VI—IX вв.

Запорожцы занимались производительным трудом, но только за пределами Сечи. Все население Слободской Украины называло себя казаками. Но был определенный слой людей, целиком связавший свою судьбу с Сечью, они были членами особой военно-политической организации. Они и были настоящими запорожскими казаками. В отличие, например, от донских, кубанских, гребенских казаков запорожское казачество не сохранилось. При изменении социально-экономических и политических условий верхушка запорожцев влилась в состав российского дворянства, низы стали крепостными или ушли в другие социальные слои.

Поэтому или русы у себя дома производительным трудом занимались, а ибн Русте записал ошибочную информацию, или описанные им русы не были этносом, а были военно-политической группировкой, имеющей некоторую аналогию с запорожскими казаками-сечевиками. Первое предположение мне представляется более вероятным, ибо не могли русы, сидя на плодородных землях, совсем их не распахивать, да и ремеслом они должны были владеть, иначе не построишь кораблей, не вооружишься, не создашь жилища, не обустроишь быт. Нельзя же по всем перечисленным нуждам зависеть от внешних рук! Видимо, чужаков не пускали на землю этих русов, и соседи, близкие и отдаленные, знали их только по внешним проявлениям: военным походам, реализации добычи да по рассказам самих русов. То, что у этого народа имелось свое название – русы, подтверждает, что перед нами коллектив, связанный этнической близостью, трудно понять название «белый», «светлый», «красный» применительно к военно-политическому коллективу.

Складывается такая картина: на границе леса и степи обитал народ рус, у которого в силу исторических причин сложилась сильная военная организация, ее наличие было использовано для того, чтобы значительную часть прибавочного продукта получать военным путем. Так, в начале XIX в. В Южной Африке не самое цивилизованное племя зулу обрело сильную военную организацию и использовало ее для покорения соседей, в том числе и более цивилизованных. Возникло государство, сложился зулусский этнос.

Правомерно провести параллель с русами. Военные походы с целью захвата добычи и рабов не могут совершаться бесконечно. Рано или поздно на смену им приходит взимание дани. А это уже заря государственности.

Во времена ибн Русте, в Х в., государство Русь уже существовало, значит, сведения о русах относятся к значительно более раннему времени – к началу IX в. или еще раньше.

Русы ездили торговать к булгарам и хазарам. Это аргумент в пользу того, что жили они где-то на окраине складывающегося восточнославянского мира. Они себя отделяли от славян – это тоже говорит об их окраинном местообитании. Обитай русы внутри славянского массива, они неизбежно уподобились бы славянам, да и соседи их смешивали бы со славянами.

Какой язык был в ходу у этих русов – неизвестно. У них мог быть свой постепенно исчезающий древний язык, а общались они все больше на новом, на славянском языке. Примеры из истории: шотландцы говорят по-английски, но себя англичанами не считают, кое-кто помнит древний гэльский язык; турки-османы долго отделяли себя от малоазиатских турок, несмотря на общность языка и религии; то же самое – казачество Юга России.

Добавим новые детали в складывающуюся картину. Итак, существовал неславянский народ рус. Постепенно в его состав проникало все больше чужаков, главным образом славян, произошла смена языка на славянский, но еще долго эти русы отделяли себя от славян. В конце концов они полностью ославянились. У них возникла мощная по тем временам военная организация, используемая для грабежа соседей и захвата пленников. Эта военная организация сыграла затем большую роль в формировании дружинной системы и основ государственности в будущей Киевской Руси. Аналогия: запорожская военная организация в середине XVII в. выступила с претензией на образование украинского государства, и только непреодолимые обстоятельства заставили их отказаться от этой идеи и пойти под руку московского царя. Но ведь могло случиться и так, что войско Б. Хмельницкого одержало бы победу, тогда возникло бы украинское государство, в котором запорожцы были бы военно-политическим ядром, а высший руководящий слой превратился бы в феодальную знать. Харизма у Б. Хмельницкого была велика, если бы его сын Юрий не оказался ничтожеством, гетманское звание могло бы стать наследственным. Еще раз подчеркну: запорожская история разворачивалась через восемь-девять веков после той эпохи, которая сейчас рассматривается, аналогии могут быть только частичные. Проведенное сопоставление правомерно, оно в русле логики образования государства и правящего класса.

Так есть ли генетическая связь между народом рос Захария и русами ибн Русте?

Обитали те и другие на границе Леса и Степи, но не были конниками. Этнические названия тоже сходны. Полностью согласиться с такой версией мешает слишком большой хронологический разрыв между теми и другими. Если Захарий описывает ситуацию середины VI в., когда славяне только появились в Восточной Европе, а мусульманской культурной традиции вообще еще не было, то у ибн Русте и других арабо-персидских ученых явно выведена ситуация между 800-м и 850 годом, т. е. почти через три столетия после Захария. Это слишком большой срок, в особенности если учесть, что именно в эти три столетия в Восточной Европе исчез целый ряд этносов и вместо них утвердился новый молодой славянский этнос. Не следует проводить прямую связь между теми и другими русами. Правильнее будет предположить, что русы Захария были в числе предков русов, описанных ибн Русте. От них же мог быть заимствован термин рус в качестве этнонима.

Следует также подумать об этнической принадлежности росомонов, о которых сообщает Иордан. Мне известны две версии на этот счет. Согласно одной, росомоны – готское племя, формант «мон» в названии родственен немецкому «манн» – «народ», «люди». Другую версию предложил Б.А. Рыбаков: росомоны – «рос» и «мойне». «Мойне» – по-осетински «мужи», т. е. те же «люди». В этом случае росомонов следует отнести к сарматам.[11]11
  Я просмотрел русско-осетинский словарь (26 тыс. слов), но слова «мойне» не обнаружил. Откуда взял его Б.А. Рыбаков, – непонятно. В словаре есть слово «мой» – в значении «супруг».


[Закрыть]

По первой версии приведу такое возражение. Иордан упоминает о росомонах в очень негативном смысле и явно не считает их готами. В противном случае, будучи сам готом, хоть и византийского воспитания, он как-нибудь дал бы понять, что росомоны – предатели дела готов. Ведь он не преминул назвать предателями германцев-гепидов, хотя они готами не были. Нет, росомоны – не готы.

Против сарматской принадлежности росомонов, опять же, можно сослаться на Иордана. Анализ его труда показывает: он явно умел отличать сармато-алан от других народов, что неудивительно – готы и аланы были соседями, союзниками. Мне представляется маловероятным, чтобы Иордан не знал ничего о происхождении росомонов. Это позволяет предположить, что росомоны – уцелевший реликт кентумъ-язычного скифского населения Восточной Европы. Языком они отличались и от готов, и от сарматов, и от славян, и от балтов, зато их язык имел сходство с кельтскими языками. Но едва ли Иордан что-нибудь понимал в кельтских языках, да и слышать язык росомонов ему, скорее всего, не приходилось.

Между росомонами Иордана (IV в.) и росами Захария (VI в.) – два столетия. Есть ли связь между теми и другими? Данных для однозначного ответа недостаточно, тем не менее рискну предположить, что между ними есть генетическая связь. Более-менее определенно можно сказать только то, что в I тыс. н. э. в лесостепном Приднепровье было племя (народ) неславянского происхождения, в названии которого корень «рос»/«рус» имелся. И это племя (народ) к IX в. совершенно ославянилось, но еще долго помнило о своем неславянском происхождении.

Анализ сообщения ибн Русте приводит к выводу, что он в одном отрывке смешал три разных народа с очень похожими названиями, имеющими корень «рос»/«рус»/«роуш». Но ведь о трех видах русов есть и другие сообщения.

В «Книге пределов мира» написанной неизвестным персидским автором в 983 г. по материалам работ VIII—IX вв., названы три центра русов.

«Куяба – город Рус, ближайший к странам ислама. Этот город, расположенный в приятной местности, является резиденцией царя. Там выделываются разнообразные меха и ценные мечи.

Слаба – приятный город, из которого в мирное время они ездят торговать в землю Булгар.

Уртаб – город, где убивают иностранцев, когда они попадают туда. Там изготавливают очень ценные клинки и мечи, которые можно согнуть пополам, и они снова распрямляются сами» [81, с. 484—485].

О Русском каганате в Подонье

Эта глава целиком посвящена рассмотрению монографии Е.С. Галкиной «Тайны русского каганата», вышедшей в 2002 г.[12]12
  См. также: Галкина Е.С. Русский каганат без хазар и норманнов. М.: Алгоритм, 2012.


[Закрыть]

Авторская концепция вкратце такова. Во второй половине VIII в. в Подонье возникло государство, основанное роушаланами (роксоланами). Государство активно расширяло свои границы, облагало данью окрестные племена и народы. Интересы этого «русского» государства пересеклись с интересами Хазарского каганата, и между ними вспыхнула борьба. В конце концов хазары сумели направить на русов-алан кочевых венгров, и около 839 г. «Русский каганат» в Подонье рухнул. Знаменитое по «Бертинским анналам» посольство русов, кружным путем возвращавшееся на родину из Византии и оказавшееся в государстве франков, – посольство каганата русов.

Меня Е.С. Галкина убедила в том, что такой каганат существовал. Во главе его стоял правитель, называвшийся каган. Государство имело столицу – сейчас это Верхнесалтовское городище на Северском Донце. По обоим берегам Северского Донца вокруг крепости находятся остатки огромного поселения. В могильниках, прилегающих к городищу, покоятся более 100 тыс. человек [30, с. 203]. Это бесспорное доказательство наличия крупного по тем временам города. И государство, и город, не могли остаться незамеченными арабо-персидскими путешественниками и купцами.

Анализируя арабо-персидские сведения, автор вполне обоснованно проводит северную границу знаний ученых Востока о землях Восточной Европы – главным образом степь и лесостепь [30, с. 78—80]. Для меня нет сомнений, что один из трех вышеназванных центров русов является столицей «Русского каганата».

Позволю себе отвлечься на личные воспоминания. В конце 70-х гг., ликвидируя прорехи в познании мировой культуры, я познакомился с поэмой Низами «Искандер-наме». Есть там глава о войне Искандера с русами. На его пути встало русское войско вместе с воинами народов, входящих в состав Русского государства.

 
Краснолицые русы сверкали. Они
Так сверкали, как магов сверкают огни.
Справа были хазары, буртасов же слева
Ясно слышались возгласы, полные гнева.
Были с крыльев исуйцы: предвестьем беды
Замыкали все войско аланов ряды.
Посреди встали русы; сурова их дума:
Им, как видно, не любо владычество Рума!
 

Эти строфы вызвали у меня недоумение. Хазарию русы в X в. разгромили, но ее территория в состав Руси никогда не входила, хазарских воинов в составе русского войска никогда не было. О буртасах я знал меньше, но, во всяком случае, не сомневался, что в состав Руси они не входили и тоже не воевали в составе русского войска. Про исуйцев я не знал ничего, сейчас предполагаю, что в поэме так названы ясы (осетины), с которыми воевал Мстислав Храбрый. Про алан я знал, что они действовали во времена до Киевской Руси, в состав Руси не входили. Ни один из названных Низами народов не имел отношения, ни к Руси, ни к ее войску. Учитывая, что поэт жил и творил в Азербайджане, рядом с Хазарией, такое незнание выглядело странным.

Недоумение сохранялось, пока я не познакомился с работой Е.С. Галкиной. Стало ясно: Низами в поэме использовал реалии Русского каганата. Аланы, буртасы, исуйцы к нему имели или могли иметь отношение, что же касается хазар, то в составе Русского каганата были земли, которые Хазария считала своими.

Князь Игорь в «Слове о полку Игоревом» идет искать «синего Дона», «напиться шеломом из Дона». Может, здесь давнее эхо памяти о Донской Руси? Черниговская земля, частью которой было Новгород-Северское княжество, всегда имело особо тесные связи со Степью, поэтому там прочнее были воспоминания о давнем Русском каганате.

В состав Русского каганата входили некоторые восточнославянские земли. Этому есть косвенные доказательства, некоторые Е.С. Галкина приводит. После падения каганата, по ее мнению, логичным было бы отступление части уцелевшей элиты роушалан на запад, в славянские земли. Но, недоумевает она, никаких следов этого в культуре славян-русов незаметно. Полагаю, что следы проникновения алан в восточнославянское общество она не разглядела по той же причине, по какой герой басни И.А. Крылова не разглядел слона – слишком крупный объект для того, кто, наклонившись, рассматривает детали.

Каково происхождение имени Руслан (Еруслан)? Разве это не искаженное «роушалан»? А прозвище Еруслана – Лазаревич – прямо перекликается с переводом этнонима «роушаланы» на русский язык: «небесно-лазоревые», «цвета неба».

Титул кагана применялся в отношении правителей Руси еще в XI в. Считается, что это последствие хазарского влияния, но в свете факта существования Русского каганата логичнее истоки традиции искать в нем. Даже в «Слове о полку Игореве» княгиня Ольга названа «каганя».

Жителей Черниговщины соседи издавна называли «каганцами». Происхождение прозвища неизвестно [136, с. 5]. Можно предложить объяснение: поскольку Черниговщина была больше других земель Руси связана со Степью и Подоньем, то и влияние Русского каганата в свое время там было сильнее, чем в прочих славянских землях. Соседи привыкли называть черниговцев подданными кагана, отсюда и прозвище.

А откуда в русском языке слово «каганец»? Это осветительный прибор, представляющий из себя плошку с маслом или жиром, в котором плавает горящий фитиль. Славянам – лесным жителям – удобнее было пользоваться свечой или лучиной, а там, где мало или совсем нет леса (у кочевников), удобнее именно плошка с жиром и с фитилем. Как сообщает Е.С. Галкина: «Яркие признаки оседлого населения появились в бассейне Северского Донца, Оскола и Дона лишь на рубеже VII—VIII вв.» [30, с. 275]. Естественно, роушаланы сохранили много от степной кочевой культуры. Слово «каганец» М. Фасмер внес в свой словарь, но происхождения его – не знает.

Есть в русском языке слова «персидского» (т. е. иранского) происхождения, которые невозможно заимствовать от кочевников-иранцев, но также непонятно, как они могли попасть на Русь из Персии. Например, слово «кирпич». На латинском языке – «тегула». В большинстве европейских языков, в том числе в славянских, название его – производное от латинского. В турецком языке – тоже из латинского. Слово «кирпич» знают только русские и украинцы. Поскольку начало каменного строительства на Руси связано с византийцами, логично было бы русским иметь это слово на латинской основе. П.Я. Черных дает слову «кирпич» персидское происхождение. В Русском каганате каменное строительство было очень развито. Скорее всего, слово оттуда.

Русское слово «гиря», согласно словарю П.Я. Черных, происходит от персидского гирен – «тяжесть». Опять же, странно, что соответствующий термин на Русь попал не от византийцев, с которыми поддерживались самые активные экономические связи. В осетинском языке «гир» – «гиря». Непонятно, слово из русского языка, или свое, древнее.

Давно уже обращено внимание, что термины, связанные с шахматной игрой, в русском языке тоже персидские. Здесь, конечно, могло быть прямое заимствование из Персии. Но, хочу обратить внимание, что в русских былинах шахматно-шашечная доска называется «тавлея». Каково происхождение слова?

Сделаю небольшое отступление. Когда мною был сформулирован вывод, что скифы говорили на языках группы кентум, дальнейшие рассуждения были таковы.

Скифов поглотили ираноязычные сарматы. В таком случае в сарматский язык должно было попасть много слов, имеющих генетическую связь со словами греческого, латинского языков, также языков германских, романских, кельтских. Наследник сарматских языков – осетинский язык. Его причисляют к иранским языкам, но отмечают заметные особенности [1, с. 493]. В осетинском языке должно быть много слов, родственных вышеуказанным европейским языкам. Поскольку я знал, что искать, то примеры нашел без труда, причем количество слов кентумитского происхождения было так велико, что у меня закралось сомнение: правильно ли осетинский язык причислять к иранским языкам? Все это тема отдельной работы, я приведу только несколько характерных примеров.

«арс» – «медведь» (греч. «арктос», лат. ursus – «медведь»);

«арт» – «огонь» (лат. ard – «жар», ср. с франц. «артиллерия»);

«бара» – «весовой» (греч. «баро» – «тяжесть»);

«дантаг» – «зуб» (лат. dens – «зуб»);

«дих» – 1) «часть; 2) «поделенный на части» (греч. «диха» – «на две части», ср. «дихотомия»);

«домын» – 1) «требовать»; 2) «воспитывать», «укрощать»; 3) «изнурять»; 4) «донимать», «упрекать» (лат. dominantis – «господствующий»);

«какола» – 1) «ругань», «брань»; 2) «зло», «дурное обхождение» (греч. «какос» – «дурной»);

«къодах» – 1) «пень» 2) «колода», «чурка», «обрубок» (лат. caudex – «чурбан»);

«нау» – «корабль» (лат. nautilus – «кораблик»);

«низ» – «болезнь» (лат. nos – «болезнь»; греч. «носос» – «болезнь»);

«ном» – «имя» (лат. nomen – «имя»);

«раг» – 1) «спина»; 2) «хребет» (греч. «рахи» – «спинной хребет»; сравн. «рахит»);

«ран» – «место», «положение», «расположение» (нем., франц. Rang – «ряд»; «степень»; «чин»);

«табка» – «навес», «кровля», «полка» (лат. tabula – «доска»).

Я высказываю предположение, что древнерусское слово «тавлея» состоит в родстве с латинским словом «табула» и осетинским «табка», а шахматную игру занесли на Русь аланы-русы.

Аланы Русского каганата внесли вклад также в былинное творчество Киевской Руси. Изначально аланской была былина, уже разбираемая ранее, – «Михайло Потык». Предлагаю снова взглянуть на нее, но уже под другим углом зрения.

Каково происхождение прозвища «Потык»? Б.А. Рыбаков, привлекая вятское диалектное потка – «птица», предлагает этимологию – «Птах». Если уж зашла речь о русских диалектах, то почему бы не вспомнить, что на южнорусском говоре «потка» – «женский половой орган». У вятских и у вологодцев «потка» – действительно «птица», но маленькая – «птаха». Для былинного богатыря прозвище обидное.

Я предполагаю, что прозвище Потык произошло в результате встречи и контаминации двух слов из разных языков. В древнерусском языке слово пот имело не только современный смысл, но и «труд», «подвиг», «мучение» [187, т. II, с. 61]. От него в таком случае вполне могло быть производное «потек» или «потик», в значении «самоотверженный служака». Это слово встретилось с иранским «патыр» – «богатырь», в результате контаминации возникло «Потык». Значение – «герой государственной службы».

В былине хоть и действуют известные богатыри (Илья Муромец, Добрыня Никитич), но нет князя Владимира Красно Солнышко, что (тут я согласен с Б.А. Рыбаковым) указывает на ее древность. Зато фигурирует некий неясный царь Вахрамей Вахрамеев. Для понимания имени и образа есть только одна параллель – иранское имя Бахрам.

Начинается былина с того, что Илья Муромец раздает задания богатырям: ехать в дальние края, «корить языки там неверные, прибавлять земельки святорусские».

В этих строках былина выдает свою изначально нерусскую сущность. История Киевской Руси, как и позднейшая русская история, не дает основания для поэтического воспевания такой идеи; в состав Руси входили славянские земли, а все прочие «языцы» составляли ничтожно малую часть ее населения, к тому же их никто не «корил», т. е. не покорял. Согласимся, что русскому устному творчеству свойственна тема защиты родной земли от врага, но тема завоевания чужих земель и провозглашения таких земель русскими – не представлена и никак не поэтизируется. Данная былина – исключение. Зато для Русского каганата, образованного потомками кочевников-алан, такая идея вполне к месту.

Михайло Потык тоже получает задание:

 
А ты-то едь еще, Михайлушка,
Ко тыи ко корбы ко темныи,
Ко тыи ко грязи ко черныи,
Кори ты там языки все неверные,
Прибавляй земельки святорусские.
 

«Корбы темные» – чащи лесные, куда и свет с трудом пробивается. К тому же там сырость и грязь. В былинном повторе эти особенности дальней стороны, куда поехал Михайло, повторяются много раз. Такое отношение к лесному ландшафту – в стиле восприятия степняка или жителя лесостепи, привыкшего к светлому простору и сухой твердой земле. Опять же, если главный герой – русский и славянин, то почему для него лесной край – места отдаленные и населяют их люди чужого языка? В эпоху сложения былин лесную зону населяли главным образом славяне и сравнительно с ними незначительное количество балтов и финно-угров. Тут былинному богатырю не развернуться. Скорее всего, перед нами перекроенное на манер русской былины роушаланское фольклорное произведение, в котором воспевались отважные воины – служители кагана, отправляющиеся в далекие лесные края и облагающие данью чуждых им лесных жителей – славян.

А теперь вспомним еще раз странный уговор, заключенный между Михайлой и Марьей Белой Лебедью после бракосочетания: если один из супругов умрет, то второй будет похоронен вместе с покойником заживо. У славян-язычников такого обычая не было. Ибн Фадлан в 922 г. оставил подробное описание похорон знатного руса-славянина. Женщину, отправляющуюся с покойником в загробный мир, умерщвляли, и потом все сжигалось. Зато в Русском каганате существовал обычай хоронить жену вместе с мужем заживо [30, с. 294]. Если же учесть, что у алан были заметные пережитки матриархата, то следует предположить: иногда наоборот – мужа заживо погребали с мертвой женой, особенно если у нее социальное происхождение выше. Марья в былине, кстати, царская дочь, а Михайло Потык – государственный служащий. Существуют варианты былины с другим концом: Михайло Потык умирает, а Марью погребают вместе с ним заживо.

Есть в былине еще один колоритный след, указывающий на ее аланское происхождение. Два сюжетных момента в ней противоречат друг другу, что также свидетельствует о ее переделке. В начале былины Михайло Потык едет к царю Вахрамею Вахрамееву за данью в пользу Руси и Киева. В середине былины он снова попадает к царю Вахрамею, предлагает: «Поиграем-ка во доски мы шахматны, в дороги тавлеи золоченые». Михайло выиграл у царя сорок возов золотой казны и говорит:

 
Да ах ты, царь Вахрамей Вахрамеевич!
Теперечку еще было нунечку
Дань из города из Киева спросилася:
Тебе-то ведь нунь она назад пойдет,
Как эта бессчетна золота казна,
А за двенадцать год – за прошлые что годы,
что за нунешний,
Назад-то ведь тут дань поворотилася.
 

Из этих слов Михайлы следует, что Киев много лет платит дань царю Вахрамею, а не наоборот. Полагаю, что Вахрамей (Бахрам) был реальной исторической личностью, каганом аланского государства, которое собирало дань с некоторых восточнославянских земель.

Когда и с каких славянских земель собирал дань Русский каганат? Видимо, раньше других стали платить дань черниговские земли, не зря же черниговцев тысячу лет после этого называли «каганцами». Но не только они. Стоит заново проанализировать сюжет из «Повести временных лет» о «хазарский дани». «…Притесняли полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хозары сидящими на горах в лесах и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им «Вот новую дань нашли мы»».