Книга: Парижские тайны. Том 2 - Эжен Сю

Что касается современного читателя, думаю, роман покажется через чур наивным и приторно-сладким, ибо подрастающему поколению подавай фанфики с высоким содержанием «стекла» и минимальным количеством описаний чего либо...будь то эмоции, комнаты, канделябры, природа. Мда, как бы то ни было, на этом откланяюсь, радуясь, что мне довелось прочитать сие произведение и остаться довольной прожитой историей.

Так же нужно сказать пару слов об авторе. У него весьма насыщенная биография. Он был рожден приближенным ко двору Наполеона, в семье врача. Однако его роман "Парижские тайны" про совершенно противоположные вещи - про криминальное "дно" Парижа, про его потерянных обитателей. Автор выступает ярым защитником низшего класса, вводя в роман своего рода рыцаря, который, обладая высочайшим положением в обществе и средствами, но действуя инкогнито, помогает тем, кто в ужасных жизненных условиях не потерял свою человечность.

Прочитав первый том этого не самого популярного в настоящее время романа я осталась заинтригованной. Собой он очень напоминает театральную постановку, даже всё действие легче представлять именно в ключе театрального действия. Множество героев, вполне динамичный сюжет, разные локации - это всё не даст заскучать. Однозначно буду читать второй том, потому что очень интересно, что дальше произойдёт с главными героями, как они выпутаются из сложившейся ситуации и раскроет ли Рыцарь свою личность.

Мне порой действительно казалось, что я нахожусь на улицах города вместе с героями романа. Эжен Сю очень подробно рассказывает о жизни каждого из них, так что некоторые становятся добрыми друзьями читателю, за которых переживаешь до последних страниц истории; а некоторые, наоборот, получают клеймо злейших врагов и препротивных людишек, чьей кары ждешь с нетерпением. Правда, в таком количестве героев очень легко запутаться. Забавно, когда в тексте внезапно попадается: "Вы, быть может, помните того-то и того-то", а ты сидишь и думаешь, что это вообще за люди. А потом оказывается, что они упоминались два раза в разговоре какого-нибудь привратника в первой части. Но в конце концов все, даже самые второстепенные герои, запоминаются, так что их даже не приходится записывать, как, к примеру, героев "Ста лет одиночества".

Сюжет романа приключенческий, со многими поворотами и загадками. Правда, несколько серьезных интриг мне удалось отгадать практически без проблем, но хуже роман это не сделало. Все эти события происходят как среди бедняков, так и среди аристократии Парижа, и мы видим, что все классы страдают, везде есть свои проблемы - материальные и этические. Конечно, проблемы эти потихоньку решаются в романе, но при этом повествование прерывается на философские размышления автора.

Что-то из этих размышлений уже устарело (те же вопросы морали, например), но кое-что не теряет актуальности и по сей день. Меня прям впечатлил монолог автора о разнице воровства и "злоупотребления давлением". Вот казалось бы, прошло практически два столетия, а ничего не изменилось - за кражу ста рублей тебя будут судить гораздо строже, чем за расхищение миллионов:

Правосудие - это как мясо... слишком дорого, чтоб его ели бедные люди.

Понятно, что некоторые идеи Эжена Сю звучат нереально. Например, его желание прославлять благодетельные поступки вместо наказания плохих, конечно, похвально, но на практике никак не осуществимо. Но тем не менее все эти идеи читались с интересом, уж очень хотелось проникнуть в голову человека того времени.

Мне очень понравилась и концовка романа. Если честно, я такого не ожидала, но тем не менее, это очень правильный вариант с точки зрения развития героини Певуньи.

На мой взгляд, этот роман - прекрасный пример того, что классика (тем более объемная классика) может быть нескучной.

Все персонажи "Парижских тайн" примитивны и характеризуются в основном одеждой, прической и единственной характеристикой. Самый "сложный" персонаж - невинная проститутка Певунья с трагичной невозможностью сочетания в себе априори сверхневинной души с навязываемым грехом. Это первый и последний описываемый герой, создающий основную канву и проблематику произведения и манящий своим идеальным образом: набожная любительница сельской тиши, обретающая царство (не уверена, что и Небесное в том числе, хотя, кажется, пафос концовки к тому вел). Вообще, в этой книге существуют только основные персонажи с переплетающимися судьбами, иногда на фоне массовки из пары-другой человек, которые описаны ...никак. Причем, если человек явно уродлив, то такова и его душа, и чем уродливей внешность, тем преступней поведение. Уродство и красота внутреннего мира здесь - вещи достаточно трудно изменяемые, поэтому правила жизни состоят в том, чтобы не испортить изначально светлые души порочащей средой. Но вынужденные грехи почему-то совершенно не меняют внутреннего строя, для уродования грехи должны стать осознанными. Удобно. Кто-то еще заметил, что ни один из положительных героев не способен к раскаянию, потому что абсолютно уверен в своей абсолютной "добрости"? Ведь в ней уверены все вокруг и, надо знать, читатель. Только "злые" должны прийти к раскаянию через различные мучения гомеопатического плана: похоть побеждается недоступным соблазном, жадность - снижением процентных ставок по кредитам, а слепота духовная - слепотой физической. Все "добренькие" получают возможность безбедной жизни и, считается, что раскаяние им для введения в новую жизнь не требовалось - требовались только достойные условия для ведения хозяйства и бизнеса.

Интересно, что при таком практически нулевых психологизме и религиозности, Эжен Сю умудрился показать вполне жизнеспособные во многих ситуациях типы, хоть и лишенные личностной динамики. На одной стороне он собрал мусор, которому дали оправдание, позволяющее обрести признание себя конфеткой и право на подарок в виде желаемого образа жизни. Сам центральный герой Родольф - тому пример: его положение и поступки оправданы рождением. Рождение в королевской семье дали ему богатство, телесную и душевную красоту, и, наконец, власть распоряжаться судьбами простых людей. В идеале это должно стать поводом к его добродетели. Но поводом становится не это, а желание искупления греха. Удел идеальных здешних простолюдинов - быть послушными и благодарными своим патронам, преданными им аки псы, для которых хозяин, дарующий пищу и безопасность, становится единственным Богом, который наконец-то правильно рассчитал МРОТ. Всем им советуется держатся вместе, строить семейные и дружеские союзы и воспевать славу царю-социалисту. Кстати, первым поводом на пути к обожествлению Родольфа стало его умение ловко врезать намечающемуся адепту своего культа. Тактика кнута и пряника: сначала побить, а потом покормить и дать денежку, чтобы уверить в своём превосходстве.

На другой стороне Эжен Сю разбросал уродливый мусор - тот, который растерял способность к раболепию. Его представители достойны только того, чтобы всю оставшуюся жизнь провести в страданиях наедине с самими собой, что якобы должно привести черствые души к покаянию. Таким противопоказано создавать коллективы, потому что они способствуют укоренению пороков. Так что тюрьмы - это хорошо, но когда все сидят в одиночках, а еще лучше - ослеплены и беспомощны. Для подтверждения своих воззрений автор намеренно рисует неестественные характеры, которые очень легко разделить на достойных и недостойных, а церковный (католический) контекст использует, только чтобы приукрасить пафосные речи о высшей справедливости, которую приносит во Францию нарядившийся простолюдином Родольф, подговаривающий своих подопечных поверить в чудо.

Чудес же здесь на самом деле нет. Все удачные совпадения рационально обоснованы, а спасутся на страницах только (условно) хорошие, для плохих надежды не существует в принципе. Сам же Родольф потом раскрывает, что дело вовсе не в чудесах, а в том, что он обладающий богатством, умом и влиянием монарх, который все и устроил. Мораль, предлагаемая автором - попытка обожествления благотворительности и благотворителя, как вершителя социальной политики, земного аналога Божественной милости. Будь это романтическое повествование чуть более мистическим, в Родольфе легко можно было бы распознать дьявола, но здесь демонически изображены только злонравные простолюдины, буквально выглядящие как обтянутые кожей скелеты, рыжеволосые бесы в зеленой одежде и скрывающие глаза за зелеными стеклами очков, хромые чертенята... Большинство из них погибнет в потасовках друг с другом за лишнюю монету, часть - насильно заставят раскаятся и только двое (Сара и Грамотей) приблизятся к метанойе. Всем "хорошим" же метанойю отменили, позволив забыться в мирском счастье.

Единственное, что ценно в этой книге - публицистические обращения Эжена Сю, цитирующего реальные источники своего времени и указывающего на тенденции, события и места, которые имеют исторические прототипы. В целом, ничего, кроме графомании, основанной на беспредельной тупости, эти отрывки не представляют, зато хотя бы немного расширяют кругозор о том, что его единомышленниками считалось во Франции середины XIX века нормальным, а что - выходящим за пределы разумного. Вероятно, одной из основных проблем был отсутствующий для простого народа (а не его электората из буржуазии) французский король Луи Филипп, вместо которого Эжен Сю приводит своего собственного сказочного, преступно расширившего границы своей юрисдикции. Если учесть, что Луи Филипп был помазан на царство не как король Франции, имеющий власть от Бога, а как избранный король от народа, то, возможно, Эжен Сю подразумевает, что Родольф - такой же король от народа, только представляющий не буржуазию, а пролетариат со всеми социалистическими вытекающими. А значит, в его юрисдикции - весь трудовой люд, как то пророчили строители всемирного государства рабочих и крестьян. Родольф на чужой территории и банк для бедных основал, и принцесс поспасал, и устроил реабилитационные центры-фермы, куда распределил спасенных французских граждан. Герольштейн, видимо, слишком маленький, там уже построен коммунизм, а вот Париж - самое то попрактиковаться в благоустройстве. Еще пару шагов навстречу подобной справедливости и можно было бы устроить референдум с дальнейшей аннексией столицы, а вместе с ней и всего соседнего государства.