Текст книги "Я сделаю это для нас"

В половине одиннадцатого я прибыл в Орехово-Зуево, довольно быстро пробрался до дома и запарковался во дворе. На веранде лежал плед – дядя Вова оставил его в тот день, когда сорвался мне на помощь. Я отпер дверь и вошел. Включил свет.

Этот дом умер вместе с дядей. Все вокруг выглядело покинутым навсегда. Как будто Смерть забрала не только дядю, но и все живое, что было в доме. В моей квартире нет уюта и чистоты, но и этот дом сейчас просто помещение, в котором больше никто не живет. Вроде бы все на своих местах, на диване брошены плед и книга «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры, торшер горит, ковер все такой же мягкий и ворсистый… Но все мертвое. Как будто эти вещи раньше были живыми и еле заметно двигались, дышали и даже что-то чувствовали. А сейчас они разлагались, оставив свои мертвые тела на тех местах, куда положил их дядя Вова.

Стараясь ничего не трогать и не думать о том, что я буду со всем этим делать, я поднялся на второй этаж и зажег свет в кабинете. От одной мысли, что я вхожу в кабинет к дяде без его присутствия, мне стало не по себе. Он не любил, когда в его рабочий кабинет входил кто-нибудь, когда его там нет.

Когда дядя Вова въехал в этот дом, он сделал ремонт. Кабинет оформил по своему собственному вкусу. Здесь был большой старый письменный стол и около него огромное кожаное кресло, в котором дядя работал с утра и до ночи. Напротив, в стиль старого стола, – книжный шкаф, заполненный книгами. На нижней полке лежали объемные папки с материалами к рукописям и рабочие книги. Стены были отделаны деревом, чтобы лучше дышалось, а справа от стола размещался камин, выложенный красным обожженным кирпичом. Дядя любил свой кабинет, и даже когда ему не писалось, он просто сидел в кресле или тут же на диванчике и читал.

Я собрал все дневники, забрал дядин компьютер, запер дом и поехал обратно в Москву, старался не нарушать правил дорожного движения, чтобы не быть остановленным внезапно сотрудниками дорожной полиции.

Дома я включил дядин ноутбук и ввел пароль. Я знал его – мое имя и дата рождения. Компьютер послушно включился. На рабочем столе было лишь две папки – дядя был перфекционистом, и его стремление к идеальному порядку порой граничило с безумием.

Папка «личное» и папка «романы». В первой папке был фотоальбом, папка с документами (сканы договоров и каких-то других официальных бумаг), а также папка с письмами.

В рабочей папке («романы») папки с названиями всех опубликованных романов дяди Вовы, в каждой папке – рукопись в редактируемом формате и электронные книги на всех языках, на которых они издавались. Изображения обложек.

Я изучил документы, которые дядя хранил на своем компьютере. Когда у человека идеальный порядок в документах и на компьютере, поиск информации вместо нудного занятия превращается в идеальное преступление. Все понятно и логично. В документах не было ничего полезного. В банковских папках я нашел справки о состоянии счетов дяди и офигел – вклад 19 миллионов рублей с правом распоряжения на мое имя! А еще трастовый фонд, который он открыл на мое имя и складывал туда деньги от сдачи внаем своей квартиры – денег этих я не брал, и этот счет также арестован. Счета у дяди были в том банке, которым пользуюсь я, поэтому я легко выяснил, смогу ли снять вклад – смогу. Распоряжение ЦБ РФ распространяется только на денежные средства, лежащие на счетах, открытых на мое имя. Вклад дяди был открыт на его имя, но правом распоряжаться дядя наделил меня.

Мои деньги, сумма, практически равная дядиному вкладу, лежали на арестованных счетах. Кредиты в полмиллиона рублей я решил закрыть прямо завтра, чтобы не иметь долгов. Рамки, не знаю почему, но радостно завибрировали. Я отказываюсь от обязательств, и это по старой привычке радует меня.

Я составил план действий на завтра и открыл папку с письмами. Письма агенту, в издательства, журналистам и… папка «Для Вани». Я открыл папку, в ней был всего один файл, который назывался «read me.doc». Прочти меня. Последний раз письмо дядя обновил в день смерти. Я открыл файл.

Привет, Ваня!

Если ты читаешь это письмо, значит, ты залез в мой компьютер. Если ты залез в мой компьютер, значит, я умер. Первым делом ты, наверное, залез в рукописи и увидел, что новой рукописи нет. Ее там действительно нет, тебе нужно будет ее найти и опубликовать. Я практически закончил ее. Когда ты прочтешь, ты поймешь, что в нее нужно дописать. Я полностью тебе доверяю, ты выпустишь ее в свет, когда разберешься во всем.

Я не хотел, чтобы ты оказался впутан в эту историю, но небеса распорядились иначе. Если ты читаешь эти строки, значит, доводить дело до конца придется тебе. Мы обязаны завершить все это, иначе быть беде. Я старался изо всех докопаться до истины, но у меня не получилось сделать это тихо, не привлекая внимания. Я это понял несколько дней назад, когда у тебя начались проблемы, которые сыпались как из рога изобилия. Знай: ты не виноват в этом, это не твоих рук дело. Это целенаправленная травля. Для меня она означала, что со мной все решено и я скоро умру. А вот ты – ты не умрешь, потому что, кроме тебя, никого не осталось. Эту историю закончишь ты, и расскажешь ее тоже ты. Я написал этот роман, но ты должен убедиться, что там есть все, что нужно рассказать. И, конечно же, там нет самого главного. Ты это выяснишь и напишешь сам.

Ты, наверное, уже знаешь, что моими деньгами ты имеешь право распоряжаться без вступления в наследство. Я сделал это специально, полагая, что ни возможности, ни времени у тебя не будет. С наследством ты разберешься потом, пока оставь это. Если они дотянулись лапами до моих денег и запретили тебе их снимать, позвони моему агенту. Ты можешь обращаться к нему с любыми просьбами, он тебе во всем поможет.

Контакты Лео Карлоу (мой агент) я оставил у тебя в квартире там, где мы с тобой хранили твои двойки. У него сильные связи, и он иностранец. Конечно, эти люди могут попробовать выйти на него и запугать, но едва ли у них что-нибудь получится. Лео – тертый калач, хороший мужик и честный. Кроме того, я завещал ему немного денег, но получит он их, только если ты дашь интервью в People и расскажешь о новой книге. Естественно, ты сделаешь это, если ты ее допишешь и опубликуешь. Если у тебя будут проблемы, ты этого сделать не сможешь, и наследства Лео не получит. Я также завещаю тебе решать все вопросы с дополнительными тиражами через Лео. Лео всегда был рядом, и, если не продастся, я хочу, чтобы он и дальше всем заведовал.

На случай, если это письмо будут читать посторонние люди, я напишу кратко, но как только ты поймешь, о чем речь, тебе все откроется.

Картина очень важна (помести ее на обложку, ладно?).

Рукопись спрятана там, где все начиналось (поставь свое имя над моим, ведь ты все завершишь).

Я не напишу тебе много про то, как сильно тебя люблю. Это все есть в романе. Это мой самый откровенный и честный роман, Ваня. В нем нет ни слова лжи от меня и не будет от тебя (постарайся). Это будет сложно, но ты справишься. Я тебя люблю. Прости, что тебе пришлось пережить мою смерть. Я ни на что не обижаюсь, и в моей смерти ты не виноват. Виноваты они, и мы накажем всех. Я тебя очень люблю, а теперь возьми себя в руки – и вперед!

P.S. В это путешествие тебе лучше взять с собой кого-нибудь. Только не Чудо и не Алису.

Удачи, Ваня!

Люблю,

дядя Вова.

Слезы капали на клавиатуру, но на сердце было тепло.

Усталость, которая нахлынула на меня с утра, испарилась без следа. Я получил цель и указания от дяди Вовы. А еще он не винит меня в своей смерти, а со своими ощущениями я разберусь позже. Когда все выясню.

От одной мысли, что во всех моих бедах виноват кто-то, а не я сам, мне стало легче дышать. Я глубоко вздохнул и понял, что я должен сделать. Завтра у меня день, полный событий и сложных решений, а сейчас я лягу спать. Наверное, даже усну крепким и безмятежным сном, как в детстве, после долгого плача.

Так и случилось.

* * *

Ровно в семь утра я открыл глаза. Они были влажными – ночью я плакал, мне снился дядя Вова, и мы долго разговаривали. Мы вспоминали мое детство, говорили о его книгах, о моих отношениях с Чудом – словом, обо всем, что было для меня родным и близким. Я знаю, что сон – это лишь мое подсознание, и дяди в нем не было, он не приходил ко мне с небес, но я был рад его видеть. И мне не было страшно.

В половине девятого утра я вышел из банка, в руках у меня был портфель, в котором лежало 19 миллионов рублей. Половину я сразу перевел в евро, половину оставил в рублях, но потом вернулся и, оставив рублями один миллион, обменял на евро остальное. Я заехал в магазин, где продавались сейфы, и заказал установку сейфа дома.

Мне нужна была помощь, и я позвонил рыжеволосому солнышку.

– Лиля, привет!

– Привет.

– Я не позвонил.

– Видимо, был занят.

– Да. Очень занят и все еще занят. Мне нужна твоя помощь.

– Правда?

В ее голосе не было негатива, она была удивлена. Меня это воодушевило.

– Как ты смотришь на то, что я тебя уволю на сегодня, а ты поможешь мне справиться с моими делами? Я оплачу твой рабочий день в тройном размере.

– На это я смотрю резко отрицательно, до свидания.

– Лиля, постой! Прости, пожалуйста! Но мне правда нужна помощь… А кроме тебя у меня нет никого!

В трубке воцарилось молчание.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– За двадцать шесть лет ты не прирастил к себе ни единого человека, к которому мог бы обратиться с просьбой о помощи?

– Нет.

– Ну как тебе сказать… Я не удивлена. Учитывая, как ты знакомишься с девушками… Пытаешься поразить людей своей машиной и достатком… Все понятно. Что нужно сделать?

– Нужно проследить, чтобы у меня дома установили сейф, пока я езжу по делам. Это все нужно сделать сегодня, а я никак не могу ждать дома.

– И все?

– Пока да.

– Как мы встретимся?

– Я могу заехать за тобой… То есть ты согласна?

– Да, я помогу тебе, раз уж тебе некого больше попросить.

– А как же твоя работа?

– Возьму отгул.

– Я тебе все возмещу.

– Еще раз предложишь мне деньги, и я заблочу тебя навсегда! Не будь кретином! – возмутилась Лиля.

– Но ты потеряешь деньги за сегодняшний рабочий день! – возмутился я в ответ.

– Даже если потеряю, это мои деньги и я сама позабочусь о них! Представь себе, эгоиста ты кусок, что люди порой помогают бесплатно, просто потому, что хотят помочь! Отправь мне смс-сообщение со своим адресом, в одиннадцать я приеду к тебе домой. Пока!

И бросила трубку.

* * *

В восемь вечера я заявился домой.

В квартире пахло едой. Что-то бормотал телевизор, шкворчало на сковороде, кипел чайник, и везде было светло. Я замер в дверях. Желудок сжался комом. Я ошибся дверью?..

– Привет, Ваня, – донеслось из кухни. – Мой руки, будешь ужинать.

В уголках глаз защипало. Такие слова я слышал только от дяди Вовы. И то он предлагал мне чай или кофе, но все равно кормил меня как свинью на убой. Заботы от человека, которого я сегодня утром видел второй раз в жизни, я не ожидал. Заботы от девушки я не получал никогда! Ни Алисе, ни Чуду не было дела до того, что я буду есть. Как, впрочем, и мне. Мы готовили вместе, но это было обоюдное желание. Лиля могла просто закрыть дверь, положить ключ в почтовый ящик и уйти – мы так и договорились. Но она осталась и приготовила ужин.

Я поставил пакеты на пол в коридоре, разулся и прошел в ванную. Тщательно вымыл руки, ополоснул лицо и тихонько вошел в кухню. Лиля хлопотала у плиты, энергично перемешивая в сковороде пасту, от которой шел невероятно аппетитный запах. Рыжие кудрявые пряди взлетали и отпускались. Фартук был повязан поверх ее вязаного платья, стопы утопали в моих белых мягких домашних тапках.

– Привет, – поздоровался я.

– Я замаскировала сейф под один из постеров в зале. Поужинаешь и можешь посмотреть.

Тон не терпел возражений. У моего носа образовалась тарелка, в которую полились со сковороды макароны с соусом. Лиля умудрилась выложить их гнездом, а сверху украсила веточкой ароматно пахнущей зелени. Базилик? Не знаю. Я схватил вилку и умял тарелку пасты почти вмиг. Все это время Лиля сидела напротив, положив руку на кулачок, и, улыбаясь, смотрела на меня.

– Почему ты не ешь? – спросил я.

– Я поужинала в шесть, и после шести я не ем. Тебе налить сока?

– Ты купила сок?

– Да, в твоем холодильнике погибла не одна мышь.

– Это правда, – признал я и осторожно подошел к опасной теме: – Ты позволишь возместить тебе стоимость продуктов?

– Нет, потому что я тоже их ела, – отрезала Лиля. – Считай, что я угостила тебя ужином. И завтра ты без труда разогреешь себе завтрак.

– Но я настаиваю!

– Настаивают лимон на водке, чтобы получился ликер, – усмехнулась Лиля. – Ты поел?

– Да, спасибо! Было очень вкусно. Невероятно вкусно…

– Ладно-ладно, я поняла. Я вкусно готовлю, сама знаю. Идем смотреть твой сейф.

Мы прошли в комнату, и Лиля показала мне сейф. Он располагался за одним из постеров в стеклянной раме, встроенный в стену. Я разобрался с установкой пароля и прямо при Лиле сложил в сейф пакеты с наличными деньгами. Она не видела, что в пакетах, но могла догадаться.

Я решил, что я все расскажу Лиле, но сначала позвоню господину Лео Карлоу.

Мы вернулись на кухню. Я порвался вымыть посуду, но Лиля отобрала у меня губку и велела передохнуть с чашкой кофе. От обалдения я даже головой потряс. И, не откладывая в долгий ящик, набрал номер телефона Лео, который без труда нашел за вытяжкой в ванной, куда мы с дядей прятали мои дневники с двойками, чтобы двойки оттуда выветрились.

Лео Карлоу ответил после второго звонка.

– Слушаю, – сказал в трубке голос на русском языке с акцентом.

– Здравствуйте, мне нужен Лео Карлоу.

– Это я. С кем я говорю?

– Иван Данилов, племянник Владимира Данилова.

– Здравствуйте, Иван. Мои соболезнования. Как я понимаю, вам нужна моя помощь?

– Да.

– Слушаю вас.

– Мне нужно попасть в Лондон.

– Приезжайте. Вам нужен ассистент?

– Нет, мне нужно кое-что другое…

* * *

Когда я закончил разговор, Лиля медленно повернулась ко мне. Ее красивые зеленые глаза были широко раскрыты.

– Я тебе все объясню, – проговорил я. – Но перед этим скажи, пожалуйста, можешь ли ты взять длительный отпуск и помочь мне решить все мои проблемы?..

– А я что, похожа на сумасшедшую?..

Глава 5

– Компания «Эйр Франс» приветствует вас на борту! – с милой улыбкой сказала бортпроводник и, как полагается, проводила нас в отделение бизнес-класса.

Мы с Лилей устроились на кожаных диванах. Лиля сразу стянула свои сапожки и забралась в кресло с ногами, укрывшись пледиком. Я попросил пару бокалов вина.

– Мистер Голдблад, пожалуйста, – улыбнулась стюардесса, подавая бокал. – Миссис Голдблад, пожалуйста. Будьте, пожалуйста, осторожны, самолет выходит на руление, скоро мы взлетаем. Приятного полета.

Лео Карлоу помог мне с документами практически мгновенно. Уже утром у меня были два британских паспорта и набор документов. Мистер Джон Голдблат и миссис Лили Голдблат, граждане Соединенного Королевства, возвращались домой, в Лондон. За документы я отдал почти двести тысяч рублей, и они того стоили – проблем в аэропорту не было. Хотя я переживал.

Лиля открыла счет в банке, и мы положили все мои деньги ей на счет, но карту от счета Лиля отдала мне. В сейфе осталось немного наличности, дневники мамы и жесткий диск с копией файлов с компьютера дяди Вовы. Ноутбук был у меня с собой, как и двести тысяч евро наличными.

Мы летели в Лондон, где нас встретит Лео Карлоу, отвезет в отель и будет всячески помогать. Я очень смутно представлял себе, что мы будем делать в Лондоне, но знал, что я должен увидеть картину, которую оставил мне дядя. Да, оказывается, дядя Вова оставил мне какую-то картину, которая хранилась у Лео Карлоу, и немного денег, они также были у Лео. Я попросил его покрыть все свои издержки, связанные с помощью мне, из этих денег.

– Я помогу вам раздобыть любые сведения и организую встречу с любыми людьми, которые вам нужны, пусть это будет даже сама королева, – сказал мне по телефону Лео, прочитав письмо дяди Вовы. – Только я не знаю, где спрятана рукопись.

Но ему и не нужно было это знать, потому что я сам знаю, где все начиналось и где искать рукопись. Мне нужно было добраться до Лондона и увидеть ее. Остальное я планировал выяснить из текста.

– Знаешь, что я никак не могу понять? – спросила Лиля после того, как самолет выровнялся, включился свет и стюардесса приняла наш заказ на обед.

– И что же?

– Я верю, что люди могут управлять событиями, это действительно так. Это хотя бы можно представить. Да, это стоит дорого и весьма трудоемко, но это выполнимо. Но вот что мне не поддается – как они могут управлять отношениями?

– Что ты имеешь в виду? – растерялся я.

– Ну смотри, любое событие – это составляющая нескольких элементов. Субъективных и объективных. Управлять объективными можно: например, завести уголовное дело, написать именем Центробанка письмо, подать иск, заключить договор… Это все – можно. Сколько это стоит и как это сделать – отдельный разговор, нам это не столь важно. А вот субъективные элементы как себе подчинить? Как сделать так, чтобы твой дядя собрался и выехал по твоему звонку? Ведь он мог вызвать такси, мог поговорить с тобой по телефону. Да элементарно мог быть занят. Или твой агент Алекс… Неужели он не знал, что тебе не хочется обязательств? Почему он пошел поперек твоей воли? Почему изменил отношение Алекс, но не изменил его дядя Вова? И почему именно в тот момент, который стал фатальным для тебя?

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я хочу сказать, что в этом плане слишком многое построено на уверенности в контроле отношений. Контролировать отношения – это невероятно сложно. Как заставить человека сделать то, что он сделает при обычных обстоятельствах?

– И как же?

Лиля внимательно посмотрела на меня.

– Очень хорошо его изучить, – ответила она. – Все люди, руками которых тебя подводили к определенной точке, были хорошо изучены. Их поведение спрогнозировано в точности, и они сделали все, чтобы ты пришел в ту точку, в которую тебя направили. Об этом тебе писал дядя.

– Ничего подобного он не писал.

– Дорогой мой, ты плохой читатель. Ты не забыл, что твой дядя – писатель? А что делают писатели?

– Пишут.

– Не просто пишут, а пишут между строк. И хороший читатель, внимательный и уважающий автора, всегда читает между строк. Не всегда получается понять, что хотел сказать писатель, но постараться понять – означает уважить труд автора.

– Ты можешь сказать еще проще.

– Я хочу сказать, что вероятнее всего те люди, которые изучили дядю Вову, Алекса и людей из «Бурлеска», изучили не только их, но и тебя.

– Ты хочешь сказать, что я делаю ровно то, на что они рассчитывают?

– Вроде того. Тут двояко. Либо они в тебе ошиблись и ты идешь своим путем, или они не ошиблись и ты вскоре придешь туда, где тебя ждут.

– А как узнать?

– Никак. Понять ход мыслей другого человека невозможно… Но кому-то удалось это и с Алексом, и с дядей Вовой. Как?

– Постой, если они изучили всех нас, но тебя они изучить никак не могут… Верно? Стало быть, если мы будем делать, как велишь ты, нас не смогут проконтролировать!

– Возможно. Но кто знает, какая цепочка нас с тобой познакомила? Случайная или нет?

В словах Лилии была логика. Конечно, все могло быть так, а могло быть вовсе и эдак. Например, у этих людей, на которых намекал дядя Вова, могли быть запасные планы действия. Предположим, если они собирались его убить, то могли сделать это в любой другой день, что бы это изменило? Ровно ничего. А Алекс мог не подписывать тот контракт, и им удалось бы иным способом загнать меня в угол… Да, страшно подумать, что подконтрольно все, немного успокаивает лишь то, что управление собственной жизнью все-таки пока в моих руках. Просто надо быть осторожнее и непредсказуемее, чтобы не угодить в ловушку. Хотя кто знает, сколько этих ловушек расставлено?..

Мимо нас пролетало солнце, вялое, как будто пьяное. Хотелось смотреть на него, и глазам было совсем не больно. Облака аккуратным ковром лежали над Европой, не позволяя полюбоваться с высоты результатами их жизни. Мне было интересно посмотреть на жизнь людей, у которых не было столько проблем, сколько у меня. Хотя кто знает, сколько там у этих людей, под облачным ковром, своих проблем? Наверняка у кого-то положение труднее, чем мое. Меня всегда это почему-то воодушевляло. Если у кого-то положение еще хуже, это значит, что у меня еще не так плохо. Эгоистично, согласен. Впрочем, слово «эгоистично» слишком часто звучит по отношению ко мне, как будто это стало нормой. Или так и было, а я не замечал? Не делал выводов?

Ночь перед вылетом была бессонная. Мы бронировали отели, сразу несколько и в разных городах, чтобы можно было свободно передвигаться и не бояться быть застигнутыми врасплох. Букировали автомобили, рестораны… В общем, занимались организацией поездки. Теперь Лиля заснула, не выпуская бокала из рук. Я осторожно забрал у нее бокал, отдал стюардессе и как мог выпрямился в кресле. Хоть это и был бизнес-класс, нормально выспаться в кресле можно только свернувшись калачиком, как Лиля. Но для этого надо быть либо миниатюрной Лилей, либо котейкой, но уж явно не Иваном Даниловым ростом под метр девяносто.

Мужчина с соседнего ряда закрыл шторку, отгородившись от нас, и я последовал его примеру, образовав маленькую комнатку. Подергал подлокотник, он поддался, я поднял его, лег к Лиле, обнял ее, накрыл пледом и задремал.

* * *

– Добро пожаловать в Лондон! – приветствовал нас Лео Карлоу.

Это был мужчина солидного вида, с лысиной и хипстерской бородой. Темный костюм, начищенные ботинки – все как полагается. Я со слегка помятым лицом после сна улыбнулся Лео, пожал его руку и подумал: «А не изучен ли ты, друг мой?» Лиля, которой удалось за несколько минут посадки привести себя в порядок и согнать все следы сна, приветствовала Лео на прекрасном английском. Она мило щебетала с ним, пока я пытался сообразить, что делать с двумя чемоданами. Увидев мой растерянный взгляд, Лео остановил человека в форме носильщика и велел нести багаж в его машину.

– Ваш автомобиль арендован, его уже пригнали к отелю, – сказал Лео, усаживаясь за руль. – Вы, наверное, хотите пообедать, а потом немного отдохнуть? Перелет хоть недолгий, но утомительный, как я предполагаю.

– Было бы неплохо, – согласился я.

Мы ехали по городу. В Лондоне я был один раз, с дядей Вовой. Он ездил на презентацию своей очередной книги и взял меня с собой. Мы немного погуляли по городу перед мероприятием. Вернее, мероприятий было сразу два – закрытое для издательства и журналистов в ресторане, а потом в одном из залов Букингемского дворца дядя читал отрывок из нового романа для людей, случайно отобранных издательствами, СМИ и фан-клубами. Букингемский дворец – это официальная резиденция монархов Великобритании, однако на два месяца в году – август и сентябрь – королевская семья покидает дворец, и он открыт для посетителей. Презентация книги проходила в октябре, и крупнейшее издательство Великобритании арендовало зал для проведения презентации в октябре, хотя это против правил. Отбор посетителей мероприятия проходил по всей Европе на протяжении двух месяцев. Старт продаж книги начинался на следующий день, 19 октября, а 18-го дядя прочитал первые три главы для избранных. Говорят, среди избранных была сама английская королева.

До отеля мы добрались довольно быстро. Пообедали в ресторане отеля, а потом отправились в номер, чтобы переодеться и немного передохнуть. Перед тем как оставить нас одних, Лео выдал мне одноразовый телефон с предоплаченной сим-картой и просил звонить по любой необходимости.

Для нас подготовили представительский номер в пятизвездочном отеле со скромным названием «41». Он располагался на Букингем-Пэлэс-роуд, Вестминстер, за Букингемским дворцом, напротив Королевских конюшен. Номер также был 41.

В том самом романе, который дядя Вова читал во дворце, действие происходит в номере этого отеля. Он описал отель так:

«Наш с ней отель был сорок первым нашим пристанищем в этом мире и носил соответствующее название – «41». Расположенный прямо за Букингемским дворцом и в полукилометре от железнодорожного вокзала Виктория, он собрал вокруг себя все самое главное, чем богат Лондон. Из окон номера отлично просматривалось Вестминстерское аббатство, здание Парламента и площадь Пикадилли, конечно, если позволяла погода. Но за те три ночи, что мы здесь провели, на пару часов Лондон открывал свои прелести, позволяя то любоваться зданием, где вершится судьба законов Королевства, то главной транспортной развязкой столицы Англии – площадью Пикадилли, а иногда вдалеке удавалось разглядеть западный фасад аббатства церкви Святого Петра в Вестминстере, и прямо за ним величественный колокол Биг-Бен Вестминстерского дворца».

За окном было солнечно, и я выглянул. Действительно, западный фасад Вестминстерского аббатства виден. Две готические прямоугольные башни, за которыми начинается главная церковь Британии – Святого Петра в Вестминстере, место коронации и упокоения монархов Королевства. Я знаю, что дальше, за церковью, прямо на берегу Темзы, располагается Вестминстерский дворец, Парламент Великобритании, где знаменитый неоготический колокол Биг-Бен отсчитывает столетия, годы и часы этой славной страны. Персонаж романа дяди из номера отеля иногда видел здание Вестминстерского дворца, но, если честно, за церковью все сливается и ничего разглядеть невозможно. Может быть, если прогуляться до набережной и как следует рассмотреть ансамбль зданий, то после из окон номера можно узнать крышу какой-нибудь башни. Но мы в Лондоне, увы, не за этим. Наверное, мы еще вернемся сюда, чтобы пройтись по местам, которые описывал дядя Вова в своих книгах (его герои часто посещали Лондон), но не в этот раз точно.

– Сколько у нас времени? – спросила Лиля, выйдя из душа в нежно-кремовом халате.

Это зрелище меня заворожило. Я никогда не видел Лилю в такой домашней и нежной обстановке. Она не носила (во всяком случае, при мне) теплых и нежных вещей. Светлое трикотажное платье всегда дополнялось темными колготками, и максимум голого тела, что я видел, – кисти рук, декольте и лицо. Сейчас же на Лиле был халат, который едва доходил до колен. Я увидел стройные, красивые ноги с аккуратными маленькими пальчиками на ногах.

– Она приедет через час, – сказал я, глянув на часы, чтобы отвести взгляд от мокрых волос Лили, собранных в пучок. Почему-то именно вид мокрых волос стал для меня запретно интимным, как будто такое может увидеть только очень близкий мужчина. Идеально расчесанные, вмиг похудевшие, они послушно обтянули голову и собрались где-то на затылке, поглотив в себя серебряную ниточку-резинку. При мысли, что меня причислили к статусу близкого мужчины, я почувствовал возбуждение, даже губы пересохли.

– Ты хочешь принять душ?

– Хочу.

– Тогда давай скорее, – велела Лиля и занялась своими дамскими делами у трюмо.

Я заперся в ванной, трясясь от страха, что она может ворваться сюда со своими мокрыми волосами и встать под упругие струи душа рядом со мной. Как приличный мужчина я должен буду ее тут же трахнуть, но я боялся. Такое со мной в первый раз – даже мысль о сексе с Лилей здесь, в душевой кабине, заметно ослабила эрекцию. Я становлюсь старым? Вид голой женщины теперь вызывает у меня страх неудачи? Или я в принципе уже не способен к соитию? Зайти дальше я себе не позволил – обхватил член ладонью, он вмиг затвердел, и спустя пару минут мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать от фееричного оргазма.

Из душа я вышел с виноватым лицом, которое тут же приметила Лиля и улыбнулась. Я поспешно отвернулся и стал разбирать чемодан, чтобы чем-то себя занять. Я был так сосредоточен на перетряхивании своих трусов, что не сразу заметил, как ее маленькие ручки скользнули по моей груди. И только когда я услышал ее голос, понял, что Лиля совсем близко, губами прямо у моего уха.

Моей самой чувствительной зоны.

– Ваня…

* * *

Телефон в номере звонил несколько раз, но мы никак не могли оторваться друг от друга. Мне казалось, что я сейчас умру, если оторвусь от ее губ. У нее не было вообще никаких тайн больше, я все видел, я все перетрогал. Мне было можно абсолютно все. Никаких проблем с эрекцией не возникло, даже после третьего оргазма, на этот раз общего, мой член был тверже стали. Я был готов трахать ее, пока силы не оставят меня совсем. Она сразу поняла, от чего я теряю контроль, и ее губы то и дело возникали возле моего уха и шептали непристойности. А когда она кончала, я, заливаясь потом, кусал подушку, потому что она кричала прямо мне в ухо. В мое правое, чувствительное ухо.

– Нас уже ждут, – услышал я и промычал в ответ:

– Угу. Еще несколько минут…

Невероятным усилием воли я заставил себя подняться с кровати. Тело было мокрым, и мы отправились в душ вдвоем, это затянулось минут на двадцать. Ничего страшного не произошло, и главное, что я понял – бояться ее было очень глупо. Мокрые и рыжие волосы совсем не страшные.

* * *

Серый джемпер, классические черные брюки и начищенные туфли смотрятся хорошо на любом человеке. Особенно если у человека хорошая фигура, как у меня, например. После секса с Лилей я чувствовал себя чуть ли не богом, ведь рядом была она, вместившая в себя абсолютно все, что мне нужно, и немного еще. В Лиле я видел всех, кто был у меня «до» – и Чудо с ее романтическим безумством, и сексуальность Алисы, и какие-то мелочи, оставшиеся в памяти от моих прошлых девушек. Как в одной девушке поместилось все лучшее ото всех, я не знал. Оставалось надеяться, что это не сон.

Лиля надела бирюзовое трикотажное платье, черные колготки, обтянувшие ее красивые ноги и бирюзовые же туфельки на высоком каблуке. Эта встреча была особенной, и мы готовились к ней еще в Москве. Наше опоздание воспримется как нужно – Наталья Игоревна Камердинова владела картинной галереей в Лондоне и на встречи приезжала на час позже, чем было назначено. Все звонки нам в номер делала ее помощница, сообщающая, что мисс Камердинофф скоро прибудет. Но когда мы вышли из лифта и разместились за оговоренным столиком, Натальи Игоревны еще не было.

Мы заказали кофе, но не успели его пригубить, как Наталья Игоревна появилась. Сквозь кремовый холл, мимо фонтана, в окружении говорившей по телефону востроносой девицы и внушительных размеров охранника стремительной походкой шла мисс Камердинофф, любовь дяди Вовы. Длинноволосая платиновая блондинка в маленьком белом платье с округлым черным воротом, так похожем на Коко Шанель, и наверняка это оригинальная Коко. Так, во всяком случае, я представляю платья от Шанель, когда мне говорят о них. Черные лакированные туфли на каблуке отстукивали по кафельному полу шаги, резкий поворот за колонной, я встал и улыбнулся. Наталья Игоревна увидела меня, сразу узнала и распахнула объятия, в ее сияющих глазах заблестели слезы. Очень красивая женщина, очень!