Электронная библиотека » Федор Раззаков » » онлайн чтение - страница 66


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 07:56


Автор книги: Федор Раззаков


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 66 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Шрифт:
- 100% +
17 июля – Спартак МИШУЛИН

Этот актер стал знаменит благодаря исполнению двух ролей, которые абсолютно не были похожи одна на другую. Он сыграл молчаливого Саида в блокбастере «Белое солнце пустыни» и туповато-обаятельного пана Директора в телевизионном «Кабачке „13 стульев“. Блестящее исполнение столь разных по своему амплуа ролей наглядно демонстрировали масштаб таланта этого актера.

Спартак Мишулин родился 22 октября 1926 года в Москве, в обеспеченной семье. Его мать работала заместителем наркома золотопромышленности и входила в круг партийно-хозяйственной номенклатуры. Что касается родного отца нашего героя, то он его ни разу не видел, так как мать забеременела в гражданском браке. Как утверждает С. Мишулин, есть данные, что его отцом мог быть Александр Фадеев. Поэтому мальчика воспитывал его дядя – ректор Академии общественных наук при ЦК ВКП(б). Кстати, имя мальчику – Спартак – придумал именно он. Дядя писал работы по истории Древнего Рима (его перу принадлежит также учебник по истории для средних классов) и из гладиаторов больше всех любил Спартака и Аристоника. Так как Мишулин родился первым, дядя отдал ему имя Спартак, а своего сына позднее нарек Аристоником.

Жили Мишулины в центре Москвы – в Настасьинском переулке, дом 1. Спартак с малых лет рос чрезвычайно подвижным и смешливым ребенком. По его словам, когда он посещал спектакли или киносеансы, ему удавалось просидеть на своем месте лишь несколько минут – до первой же смешной сцены или кадра. Затем, с приступом безудержного хохота, он падал с кресла на пол и его выносили на руках из зала. Чтобы досмотреть фильм до конца, ему порой приходилось покупать билеты на все сеансы подряд.

В конце 30-х годов мать Мишулина арестовали как «врага народа», и он остался на попечении отчима, своего дяди и его жены. Отчим был пьющим, поэтому в воспитании ребенка (да еще чужого) применял только один метод – кулаки. В конце концов Спартаку это надоело, и он уехал из Москвы: увидел на улице объявление о наборе в 1-ю артшколу и поехал по указанному адресу (его ввела в заблуждение приставка «арт» – он подумал, что это школа артистов). На самом деле это была артиллерийская школа в Анжеро-Судженске (под Кемеровом). На дворе стоял 1942 год.

Именно в артиллерийской школе в юноше впервые проснулся зуд творчества: он стал руководителем художественной самодеятельности и силами учеников поставил спектакль. Однако в местном клубе не оказалось лампочек, и, чтобы не сорвать премьеру, Спартак отправился в клуб соседнего села и тайком свинтил в нем все лампочки. Но у этого преступления нашлись свидетели. Они «заложили» молодого режиссера, и того сразу после премьеры арестовали как расхитителя социалистической собственности. Уже попутно следователи разоблачили и другие «преступления», совершенные Мишулиным: кражу из библиотеки книги «История Гражданской войны» и порчу плаката, на котором был изображен товарищ Сталин (будущий актер на обратной стороне плаката писал приключенческий роман «Золотой гроб»). За все эти «преступления» Спартак получил несколько лет тюрьмы. Ему могли впаять и более суровый приговор, однако следователи учли его юный возраст, выкинули из дела 58-ю статью (политическую) и классифицировали дело как хулиганство.

В тюрьме Мишулину повезло – он встретил бывшего шофера своего дяди. Тот был при должности и устроил Спартака на хорошее место – прицепщиком на трактор. Работа была простая: дернул за веревку – плуг поднялся. Казалось бы, работай себе потихонечку и жди конца срока. Однако и здесь Мишулину не повезло. Однажды он пошел за водой для своего сменщика, но по дороге решил прилечь в борозду отдохнуть. Тут его и разморило. И в это время сменщик, уставший его ждать, завел трактор и начал работать без него. Спартак проснулся только в тот момент, когда трактор уже начал наезжать на него и выбраться из-под него возможности никакой не было. И его начало засасывать под задний мост. Сменщик увидел это слишком поздно, поэтому, когда он все-таки остановил трактор, Мишулин уже не подавал никаких признаков жизни. Врачи, узнавшие, в какой переплет попал юный заключенный, даже не стали его по-настоящему осматривать и сразу определили в морг. А он через какое-то время там очнулся.

Однако, как говорит пословица: «Нет худа без добра». Попав после этого случая в разряд калек, Спартак был назначен начальником пожарного отделения на мельницу. Но и здесь ему не удалось обойтись без происшествия. Он решил помочь зэкам, которые голодали, и стал тайно привозить им муку в бочке вместо воды. Но однажды какой-то начальник попросил у Спартака напиться, а в бочке воды не оказалось. Короче, впаяли ему за воровство еще полтора года.

В середине 40-х Мишулин наконец-то освободился и стал думать, куда податься. Возвращаться в Москву он не мог – не хотел компрометировать дядю и других родственников. Тут один из зэков, освободившихся вместе с ним, предложил ехать в деревню Брусово Тверской области, где его жена работала директором Дома культуры. И Спартак согласился.

Поработав некоторое время в Брусове, Мишулин затем принял должность худрука в Доме культуры в поселке Удомля. Именно там в начале 50-х годов его и нашел дядя. «Кем ты хочешь быть?» – спросил он своего племянника. И тот искренне ответил: «Артистом». И дядя повез его с собой в Москву устраивать в артисты. Так как он имел знакомых во многих учреждениях столицы, в том числе и в ГИТИСе, ему ничего не стоило упросить руководство этого института принять экзамен у своего племянника. Причем в середине учебного года.

Тот экзамен Спартак благополучно провалил то ли от волнения, то ли от недостатка таланта. Однако экзаменаторы пошли ему навстречу и крест на его мечте стать артистом не поставили: они отправили его во вспомогательный состав Калининского драмтеатра.

Проработав там несколько лет, Мишулин затем попал в труппу Омского драматического театра. Сыграл Тузенбаха в «Трех сестрах» (в Питере тогда эту роль играл С. Юрский), Сергея в «Иркутской истории» (в Москве в этой роли тогда же блистал М. Ульянов). Затем он вновь вернулся в Калинин. Там с ним произошла история, которая едва не стоила ему жизни. Ночью он возвращался из театра и стал свидетелем, как группа молодых парней приставала к девушке. Спартак не смог остаться в стороне и заступился за нее. В свое время он занимался боксом и надеялся на силу своих кулаков. Однако численный перевес был на стороне нападавших, к тому же у одного из парней оказался с собой нож. И хотя девушку актер у мерзавцев отбил, но защититься от клинка не сумел. Удар пришелся в спину, оказалось задетым легкое. К счастью, помощь пришла вовремя, и Мишулина удалось спасти. Правда, несколько месяцев ему пришлось поваляться в больнице.

В 1960 году Калининский театр поехал на гастроли в Москву и выступал в Театре имени Пушкина. Играли «Хрустальный ключ». Видимо, именно тогда на актера впервые обратили внимание столичные режиссеры. Во всяком случае, вскоре Мишулина стали приглашать в свой состав сразу несколько московских театров: Ленком, ЦАТСА и Сатиры. Прикинув все «за» и «против», Спартак выбрал последний. Причем начинал он свою карьеру в нем с необычного поступка. Так как тогда он уже имел высшую категорию, он не считал вправе иметь ее, когда в Сатире работал такой артист, как Анатолий Папанов. Поэтому он отправился в Управление культуры и попросил, чтобы ему, Мишулину, снизили категорию. Там удивились этой просьбе, но отказывать не стали. Правда, поступили оригинально: дали первую категорию (120 рублей), но повысили концертную ставку до 11 рублей 50 копеек.

Едва попав в труппу Театра сатиры, Мишулин довольно быстро вписался в репертуар и стал играть одну роль за другой. Он получил роли в спектаклях «Проделки Скапена», «Клоп» (оба – 1963), «Женский монастырь» (1964), «Интервенция» (1967) и др.

Однако всесоюзную славу Мишулин приобрел благодаря телевидению. В январе 1966 года на свет родился «Кабачок „13 стульев“, в котором Спартаку досталась роль пана Директора. По признанию артиста: „После этой роли я стал всенародно знаменит. Что творилось! Женщины бросались ко мне, просили расписаться – на шее, груди, где угодно. Тогда во мне начало зарождаться недоверие к женщинам, что они ради корысти или ради славы интересуются мной. И когда очередная поклонница говорила: „Мне ничего не надо, я ничего не хочу – лишь бы быть возле вас!“ – я проводил испытание. Приглашал даму к себе домой. Но никаких попыток перейти к интимной близости не делал. Некоторые просились переночевать – я не возражал. Кое-кто оставался пожить. В конце концов она начинала возмущаться: „Почему ты не проявляешь ко мне интереса, почему ты меня не желаешь?“ Я же отвечал: „Но ведь ты хотела только видеть меня… Тебе же ничего не надо!“ – после этого она уходила…“

Между тем по-настоящему переломным в творческом плане временем для Мишулина стал 1968 год. Тогда он был утвержден сразу на две главные роли в театре и кино, которые на лестнице славы вознесли его имя сразу на несколько ступенек вверх.

Началось все весной, когда актер получил роль Карлсона в спектакле Театра сатиры «Малыш и Карлсон». Причем получил он ее не сразу. Сначала ее репетировал З. Высоковский, затем – В. Долинский. А Спартак играл в спектакле роль одного из грабителей. Однако затем главный режиссер театра Валентин Плучек решил переиграть состав и назначил на роль Карлсона Мишулина. За 18 дней до премьеры. Успех его в этой роли был оглушительным. Тогда же было решено осуществить и телевизионную постановку спектакля.

Той же весной еще одна роль нашла нашего героя – теперь уже в кино. Режиссер Владимир Мотыль, который прекрасно знал Мишулина по работе в Омском театре, без всяких проб отдал ему роль Саида в фильме «Белое солнце пустыни». Как мы теперь знаем, эта роль отныне станет визитной карточкой актера.

Между тем мало кто знает, что в этой картине Мишулин снимался чуть ли не полулегально. Дело в том, что главный режиссер Театра сатиры Валентин Плучек запретил своим ведущим актерам в начале сезона сниматься в кино, а Мишулин этот запрет нарушил. Правду от Плучека скрывать было бы легче, если бы не одно обстоятельство: для роли Саида Мишулину пришлось обриться наголо. Но киношные гримеры нашли выход и сделали актеру парик, которым он прикрывал свою бритую голову. Но разоблачение все равно произошло, причем актер сам этому поспособствовал. Однажды он нос к носу столкнулся у входа в театр с Плучеком и, поздоровавшись, снял с головы кепку… вместе с париком.

– Это что такое? – округлил глаза Плучек. – Значит, все-таки снимаетесь, Спартак Васильевич?

Тому не оставалось ничего иного, как честно во всем признаться.

– И у кого же, если не секрет?

– У Мотыля, – ответил Мишулин.

И тут случилось неожиданное: Плучек внезапно расплылся в довольной улыбке и, похлопав актера по плечу, сказал: «У него можно».

Как оказалось, последний фильм Мотыля «Женя, Женечка и „катюша“ Плучеку очень понравился и он ничего не имел против того, чтобы актеры его театра играли в картинах этого режиссера.

Начало 70-х запомнилось Мишулину еще и тем, что тогда изменилась и его личная жизнь: он познакомился с женщиной, которой суждено было стать его первой и последней официальной женой. Это была монтажер программы «Время» 27-летняя Валентина. О том, при каких обстоятельствах произошло их знакомство, рассказывает сам С. Мишулин:

«Снимали мы как-то „Кабачок «13 стульев“. А я там, между прочим, был не только паном Директором, но и режиссером и посему часто заходил в монтажный цех. И как-то увидел там симпатичную девушку, курящую в коридоре. Я, конечно, не святой был человек, но и не мастак знакомиться. А здесь себя переборол…

Два года мы с ней встречались (1971–1972), проверяли друг друга. А потом поженились…»

По словам Мишулина, на 43-м году жизни он впервые после долгого перерыва взял в руки рюмку. Вот его рассказ об этом: «Я долгое время вообще не брал в рот спиртного. Причина этого – случай в пионерлагере. Моя мама была наркомом, и меня устроили на три смены в престижный лагерь на море, для номенклатурных детей. Мы, „старички“, торжественно провожали и встречали разные смены. Как-то раз попросили нашего друга – он работал шофером в лагере, но был по профессии матрос – купить для торжественной встречи водки. Я водку не пил, потому что мне не досталось – опоздал. И решением общего собрания мне полагалась штрафная. Кто-то сбегал за одеколоном, его разбавили водой, и я принял. Всю ночь после праздника я блевал в кустах. Оставшись в живых, я возненавидел алкоголь. И, когда уже стал артистом, сидел в компаниях, вздрагивал от отвращения, когда кто-то выпивал рюмочку… Вновь пить я начал в 43 года, когда уже работал в Сатире…»

Тем временем 70-е годы оказались для Мишулина в творческом отношении не менее плодотворными, чем предыдущее десятилетие. Он был много занят как в театре, так и на съемочной площадке. На сцене зрители увидели его в спектаклях: «Таблетка под язык», «Маленькие комедии большого дома», «Баня» и др.

В кино он снялся в картинах: «В тридевятом царстве» (1971), «Конец ночного вора», «Достояние республики» (оба – 1972), «Нет дыма без огня», «Что наша жизнь», «Только ты» (все – 1973), «Кыш и Два портфеля» (1974) и др.

В 1979 году в семье Мишулиных произошло пополнение: родилась дочка, которую назвали Кариной.

В 80-е годы Мишулин снялся еще в нескольких десятках картин (всего на его счету около 70 фильмов), занялся театральной режиссурой: поставил сказку «Бочка меда».

Ему присвоили звание народного артиста РСФСР.

В первой половине 90-х в репертуаре Театра сатиры было всего лишь четыре спектакля, в которых был занят Мишулин. Это его откровенно огорчало. Он признавался: «Я ощущаю себя чужим здесь. У нас опять какие-то дьявольские отношения с Плучеком, который, не знаю почему, стал ко мне плохо относиться. Я десять лет ничего не делаю, играю только старое. Вышли в свое время спектакли – „Слон“, „Свадьба Кречинского“… Плучек почему-то их закрыл. Мой бенефис прошел 8—10 раз, имел хорошую прессу, но тоже был закрыт. Были работы, и я не верю, что они были плохие…»

Практически перестали приглашать Мишулина и в кино. А тут еще и другие напасти свалились на голову актера: в 1995 году у него сожгли дачу. Вот как это произошло. Был у него знакомый, который работал в ресторане. Как-то раз в разговоре он заявил: мол, поругался с женой, жить негде. И Мишулин ему предложил пожить на его даче, которая тогда пустовала. Друг с удовольствием согласился. Стал там жить, причем выдавал ее за свою. Познакомился с местными девушками, пригласил их в гости. Однако что-то у них там не заладилось, девушки обозлились на молодого человека и решили дачу поджечь. В один прекрасный день дом полностью сгорел.

Более двух лет Мишулин восстанавливал разрушенное. Для этого ему пришлось потратить все свои сбережения, страховку, подключить к этому делу друзей-актеров. Те сыграли вместе с ним три концерта и заработали около 50 миллионов. Кроме этого, какое-то время актеру пришлось даже приторговывать в палатке около «Мосфильма». Торговал водкой. Причем, чтобы люди его не узнали, надевал на себя накладные усы, бороду.

В новом тысячелетии творческая карьера Мишулина складывалась вроде бы удачно: он по-прежнему был востребован. Конечно, возраст давал себя знать и былой прыти актер уже не выказывал. Хотя в своем любимом спектакле «Малыш и Карлсон» играл практически без замен. Еще успевал выступать в антрепризе и колесить по стране с концертами. В ином ритме он уже не мыслил своего существования. За последние 30 лет своей жизни Мишулин только однажды по-настоящему отдыхал – в 1975 году съездил с женой в Сочи, в актерский санаторий. Однако уже после трех дней на пляже он взмолился: «Валь, можно, я разок выступлю в местной филармонии – и все!» И остаток отпуска он провел на сцене. Жена поначалу возмущалась подобным поведением супруга, но потом одна женщина-врач ей объяснила: «Не трогай его. Если он остановится – погибнет».

Умер Мишулин внезапно, когда, казалось, ничто не предвещало такого печального исхода. В начале 2005 года он проходил очередную профилактику в больнице и врачи сообщили ему, что необходима операция на сердце – аортокоронарное шунтирование. При этом дали гарантию 99 процентов, что все будет хорошо. Мишулина эта гарантия успокоила. Тем более он доверял врачам – однажды те уже вытаскивали его с того света. Но в этот раз все вышло иначе. Мишулин лег на операцию, а спустя три дня после нее скончался – сердце не выдержало. На календаре было 17 июля 2005 года.

19 июля – Георгий БУРКОВ

В конце 60-х, когда этот актер только начал покорять Москву, режиссер Театра Станиславского Борис Львов-Анохин сказал ему фразу, которая навсегда врезалась в память актера и сидела в ней как заноза до самой смерти: «Вы никогда не будете первым, ваш удел – быть вечно вторым». Актер тогда сильно обиделся. Но совсем не на то, что посчитал эту фразу несправедливой, а как раз наоборот. Он и вправду всю свою жизнь посвятил тому, чтобы доказать окружающим свою состоятельность, но его потуги почти никто всерьез не воспринимал. Ни в далеком детстве, ни тогда, когда он стал знаменитым.

Георгий Бурков родился 31 мая 1933 года в Перми. Еще с детских лет будущий актер страдал от своей неполноценности. Некрасивый мальчишка в роговых очках, прозванных «велосипедами», да еще шепелявый, он ничего, кроме смеха, у своих сверстников не вызывал. И хотя смех этот был по большей части беззлобный, однако Буркову от этого было не легче – в душе он постоянно страдал от такого отношения. А потом отец подсказал ему путь, который в итоге и выведет Буркова в люди. Увидев однажды, как унижают его сына во дворе, Иван Бурков, человек мягкий и добрый, дождался прихода сына домой и сказал ему фразу, которая многое решила: «Не можешь взять красотой, бери умом».

Бурков засел за книги. Читал больше не приключенческую литературу, а философские трактаты, из которых выписывал в специальную тетрадку умные мысли. С 4-го класса стал вести что-то вроде дневника в тайной надежде когда-нибудь стать писателем. Нельзя сказать, что после этого сверстники перестали над ним смеяться, однако уважения к нему с их стороны заметно прибавилось. Но когда промеж детворы заходили разговоры о будущем и все делились планами, кто кем хочет стать, Бурков всегда помалкивал, а если говорил, то что-то неопределенное. Ему было стыдно признаться в том, что он вынашивает поистине наполеоновские планы: мечтает стать либо писателем, либо артистом, и обязательно знаменитым. Он знал: скажи он это, его тут же поднимут на смех и какая-нибудь обидная кличка навсегда приклеится к нему во дворе. Типа «писака криворукий» или «артист погорелого театра».

Самое удивительное, но из всей их дворовой компании именно будущее Буркова сложится наиболее удачно, даже счастливо. «Гадкий утенок» превратится в «лебедя», став гордостью не только родного уральского города Пермь, но и всей страны. А остальные его друзья по дворовой компании с улиц Карла Маркса и Пушкина либо затеряются по жизни, либо вовсе сгинут, как Колька Юкин, который повесился, Юрка Фомин, который утонул, или Эрка Оборин, который умер от какой-то страшной болезни в 16 лет. Ну, а те, кто все же доживет до седых волос, будут с гордостью вспоминать, что когда-то жили в одном дворе с Жоркой Бурковым. Им будет неведомо, что сам Бурков будет думать так только первые несколько лет своей звездной жизни. А потом у него наступит разочарование. Он поймет, что слава принесла ему больше проблем, чем счастья, поскольку разбила его душу на две половины. Две не совместимые друг с другом половины.

После окончания школы друзья Буркова подались кто куда: кто в инженеры, кто во врачи. Бурков же ринулся осуществлять свою мечту: хотел доказать, что его прошлая никчемность была глубоким заблуждением сверстников. И отправился покорять Москву, мечтая поступить в ГИТИС. Но жизнь быстро расставила все по местам: его не приняли. Причем удар был из разряда наотмашь: услышав дикцию Буркова, председатель приемной комиссии вынес жестокий вердикт: «Вам в актеры идти противопоказано!» Это было первое поражение Буркова на его пути к славе. Он впервые явственно осознал, что его прежние рассуждения о собственной значимости ничего не стоят. Что его удел такой же, как и у большинства его сверстников – скучная провинциальная жизнь в родном городе и работа в какой-нибудь школе или на стройке. И с этой мыслью ему пришлось жить несколько лет, в которые вместилось многое: сначала учеба в пединституте на факультете физкультуры, затем переход в Пермский университет на юрфак.

Профессия юриста в Советском Союзе всегда считалась перспективной, но в середине 50-х это стало особенно модно, поскольку разоблачения беззаконий сталинских времен сулили молодежи хорошие перспективы в будущем. Однако Буркова эти перспективы не впечатляли. В нем как заноза сидела та фраза, сказанная председателем экзаменационной комиссии: «Вам в актеры идти противопоказано». Ситуацию усугубляло и то, что про его бесславную поездку в Москву знали все его приятели во дворе. И это заставляло Буркова страдать еще сильнее. И тут на помощь ему опять пришел отец.

Когда он узнал, что его сын собирается бросить юрфак и стать артистом, поступив для начала в театральную студию при окружном Доме офицеров, он согласился содержать его на свою зарплату. А она у него была не шибко-то и большой. Но отец хорошо понимал сына. Когда-то и он точно так же пытался доказать всем, что может достичь гораздо большего, чем ему предрекали, однако потерпел на этот пути провал. Во многом потому, что никакой поддержки со стороны у него не было. И теперь, видя, как его собственный сын идет этим же путем, он просто обязан был подставить ему плечо. Тем более что он был чуть ли не единственным человеком, кто сумел разглядеть в нем задатки будущей знаменитости. Ведь даже мать Буркова в это не верила, то и дело повторяя: «Ну, какой из тебя артист, сынок? Вот Крючков – это артист, и Рыбников тоже. А ты если и станешь артистом, то вечно будешь играть каких-нибудь недотеп или пьяниц». Правы оказались оба родителя: Бурков и в самом деле чаще всего будет играть роли недотеп, но именно они-то и сделают его знаменитым.

В 1958 году, без всякого театрального образования, Бурков был принят в труппу драмтеатра в городе Березники. Когда это случилось, Бурков был на седьмом небе от счастья. Все-таки скептики были посрамлены. И даже его родная мама взяла свои слова обратно, когда в первой же пьесе Буркову доверили играть «героическую» роль: Костю в «Горной балладе». А уж когда год спустя его пригласили в Пермский областной драмтеатр, тут уж скептиков и вовсе не осталось. Однако минуло совсем немного времени, и Бурковым стали владеть уже иные чувства. Он явственно осознал, что в этот театр он принят без всяких перспектив когда-нибудь выбиться в премьеры. Его даже тарифицировать не хотели, считая уровень его актерской игры слабым. Бурков тогда опять дрогнул и хотел бросить театр и заняться чем-то другим: например, поступить на истфак МГУ. Но, видно, вспомнил о своем предыдущем походе в Москву, который закончился провалом, испугался повторения этого и остался в Перми. Новых насмешек в своей никчемности Бурков бы не пережил.

В театре он уже работал без особого энтузиазма. А в 62-м взял и перешел в другой – в Кемеровский. Но раздвоенность продолжала жить в Буркове: все мечты его были о столице, а реальная действительность была иной – скучной, никчемной. Но каждый, кому Бурков хотя бы раз заикался о своих грандиозных планах, поднимал его на смех. Другим актерам, мечтавшим о том же, сочувствовали, а над ним откровенно смеялись, поскольку всем казалось, что слава и Бурков – понятия несовместимые.

В начале 1965 года в труппе Кемеровского драмтеатра только было и разговоров о том, что их актер Бурков отправился в Москву показываться самому Борису Львову-Анохину – главному режиссеру Театра Станиславского. Актеры судачили, что Анохин якобы услышал о Буркове от какого-то заядлого театрала и изъявил желание посмотреть его в деле. Вот Бурков и рванул в столицу. Однако труппа была уверена – ничего у него не выйдет. «Рылом не вышел наш Жора для столицы, – съязвил кто-то из актеров. – Его предел – это наша дыра, а не Театр Станиславского!» Намек был более чем понятен.

Театр Станиславского считался не последним в стране, в его труппе было собрано целое сонмище звезд советского кинематографа: Евгений Леонов, Петр Глебов, Евгений Урбанский, Дзидра Риттенберг, Майя Менглет, Владимир Коренев, Ольга Бган. Представить себе в этом созвездии громких имен имя Георгия Буркова, пусть даже в роли актера на роли «кушать подано», никто из его коллег просто не мог. А представить пришлось, поскольку уже спустя неделю после отъезда Буркова в Москву голубиная почта донесла до Кемерова весть о том, что Буркова приняли в театр. Говорили, что он показался в роли Поприщина из гоголевских «Записок сумасшедшего» и из всего худсовета театра понравился одному Львову-Анохину. Но его слово оказалось решающим. Труппа Кемеровского театра была в шоке: ничего подобного в его истории за последние полтора десятка лет еще не происходило. Но впереди у коллег Буркова было еще одно потрясение, не менее сильное, чем первое.

Следом за вестью о приеме Буркова в Театр Станиславского из Москвы пришла новость о том, что его оттуда… благополучно выгнали. И повод назывался веский: за пьянку. Вот в эту весть труппа Кемеровской облдрамы поверила охотно и с радостью: все знали о пристрастии Буркова к питию и полагали, что она рано или поздно испортит его так счастливо начавшуюся в столице карьеру. Однако даже самые ярые недоброжелатели Буркова не могли себе представить, что это произойдет столь быстро. Впрочем, и сам виновник скандала этого не ожидал. Просто от свалившегося на него счастья у него закружилась голова и он на какое-то время утратил чувство реальности. На пару со своим кемеровским приятелем они купили в ближайшем магазине несколько бутылок водки и хорошенько отпраздновали долгожданное покорение Бурковым Москвы. Гуляли всю ночь, и когда на следующий день Буркова срочно вызвали в театр, чтобы заткнуть им прореху – надо было срочно заменить заболевшего актера-эпизодника, – администрация ахнула: дебютант явился опухший, с красными глазами и сильным перегаром. Говорят, зычный крик директора театра «Вон отсюда!» был слышен даже на улице.

Расплата последовала тут же: Буркова уволили из театра, едва успев в него принять. Он уже готов был покинуть столицу, когда в дело вмешался все тот же Львов-Анохин. Режиссер не только взял Буркова на поруки, дав ему месяц испытательного срока, но также согласился взять его на денежное довольствие: согласился ежемесячно выплачивать из своего кармана 100 рублей. Так Бурков остался в Москве. Правда, был задействован в театре всего в одной рольке – играл солдатика в «Ученике дьявола». Роль была из разряда «полуторарублевых» в прямом и переносном смысле: за нее 31-летнему артисту платили 1 рубль 50 копеек за спектакль, что вполне соответствовало ее месту в представлении. Однако Бурков был благодарен судьбе и за это: возвращение в Кемерово стало бы для него немыслимым унижением и бесповоротным прощанием с мечтой о славе.

Стремительное покорение Бурковым Москвы одним театром не закончилось. Минуло всего четыре месяца после его приезда в столицу, как он женился. Причем, учитывая, что до этого Бурков никогда в героях-любовниках не ходил и среди коллег по театру слыл скорее тихоней, чем донжуаном, его женитьба стала новым потрясением для всех, кто его знал. И было от чего удивиться, ведь он женился на юной прелестной девушке 19 лет от роду, да еще коренной москвичке. Думается, даже для самого Буркова эта женитьба явилась полной неожиданностью и объяснялась только одним: вечный второй номер решил с ходу наверстать упущенное и потрясти своими успехами воображение всех тех, кто долгие годы считал его никчемным.

Женой Буркова стала актриса Театра Станиславского Татьяна Ухарова. По ее же словам, их знакомство произошло в театре, у доски объявлений. Увидев Буркова, одетого в красный свитер с белыми крапинками и суконные брюки, сутулого и в очках, Татьяна испытала к нему одно чувство – жалость. Он показался ей таким неустроенным и забитым, что ей захотелось погладить его по голове и пожалеть. «Вечный неудачник», – подумала она про Буркова, и именно это ей в нем и понравилось. В их театре почти все актеры-мужчины изображали из себя победителей, хорохорились перед актрисами и обещались достать с неба любую звезду. Бурков ничего не обещал. Он просто однажды сказал Татьяне: «Выходи за меня замуж», и она согласилась. В театре это было воспринято как чистый альтруизм со стороны Татьяны: дескать, она хочет помочь провинциалу с московской пропиской. Но молодым было наплевать на эти разговоры: им было хорошо друг с другом и совместная жизнь впереди казалась если не раем, то уж не адом точно. Во всяком случае, так думала Татьяна. Но прозрение наступило очень быстро – уже в день свадьбы. На календаре было 25 июня 1965 года.

То, что случилось с Бурковым в день свадьбы, было типичным проявлением его извечной неуверенности в себе. Даже сейчас, когда, кажется, все козыри шли ему в руки – зачисление в театр, женитьба на москвичке, – он так и не смог самостоятельно преодолеть это чувство. Ему понадобился помощник – водка. И перед тем как пойти в загс, Бурков позволил себе выпить для храбрости. Но, видно, не рассчитал дозу, поскольку в загсе его развезло так сильно, что он стал заваливаться на невесту. А потом, чтобы не упасть, и вовсе схватил ее в охапку, чем привел всех присутствующих в неописуемый ужас. Кое-как церемонию удалось довести до конца, но настроение у всех было напрочь испорчено. У всех, но не у Буркова, который не только не извинился перед невестой, но уже дома, во время застолья, позволил прилюдно ее оскорбить, плохо отозвавшись о ее прическе.

Была у Буркова такая черта – удел всех унижаемых в детстве детей: вымещать свою злость на тех, кто слабее тебя. Вот и в тот вечер эта черта проснулась в Буркове. Татьяну он сильно обидел, после чего она в сердцах скомкала свидетельство о браке и выбросила его в открытую форточку. А сама убежала из дома. После этого торжество было испорчено бесповоротно. Немногочисленные гости стали расходиться, причем большинство из них было уверено, что дни этой семьи сочтены. Но они ошиблись. Татьяна вернулась домой ближе к ночи, тоже уверенная, что все кончено. Но Бурков встретил ее очень доброжелательно и как ни в чем не бывало сказал: «О, жена моя вернулась!» И конфликт на этом был исчерпан.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации