Электронная библиотека » Филип Шенон » » онлайн чтение - страница 45


  • Текст добавлен: 25 апреля 2014, 14:38


Автор книги: Филип Шенон


Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 45 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:
- 100% +

От автора

В 1977 году бывший посол США в Мексике Томас Манн направил следователям от Конгресса необычный запрос. После выхода в отставку, уже живя в Техасе, он сообщил штатным сотрудникам Комитета Палаты представителей по расследованию убийств, что собирается рассказать всю правду о том, что происходило в Мехико сразу после убийства Кеннеди, – он скрыл эту информацию от комиссии Уоррена и готов обнародовать лишь в том случае, если президент Джимми Картер лично гарантирует ему защиту от судебного преследования1. Как и Энглтон, Манн, похоже, знал, что в деле об убийстве Кеннеди есть много такого, что правительство, и в особенности ЦРУ, не хотело бы обнародовать никогда. И он не собирался оглашать эти сведения, не получив одобрения из Овального кабинета.

Из составленного следователями от Конгресса отчета, который долгие годы после их поездки в Техас для беседы с Манном оставался засекреченным, следует, что бывший посол был готов показать под присягой – разумеется, если ему гарантируют неприкосновенность, – следующее: сразу после гибели Кеннеди госсекретарь Дин Раск лично поручил ему сворачивать любые расследования в Мехико, которые могли бы «подтвердить или опровергнуть слухи о возможном участии Кубы в этом убийстве». Манн сказал, что, по его мнению, такой же «невероятный» приказ получили от своего американского начальства глава местного отдела ЦРУ Уинстон Скотт и атташе ФБР по правовым вопросам Кларк Андерсон. «Манн не верил, что правительство США приостановит расследование только на том основании, что это чревато конфликтом с кубинцами, – так было написано в засекреченном отчете об этой беседе. – Манн говорил… что это только его догадки, но с 99-процентной вероятностью расследование свернули, потому что в результате оно могло бы раскрыть некие тайные действия правительства США» в Мексике, каким-то образом направленные против Кастро. Он пришел к выводу, что Сильвия Дюран, «вероятно, была агентом ЦРУ». Он также заявил, что Роберт Кеннеди «в 1964 году был по уши замешан в дела контрразведки», правда, в отчете о беседе с Манном нет никаких подробностей касательно этого.

Манн умер в 1999 году. Двух следователей от Палаты представителей, которые с ним беседовали, тоже уже нет в живых. Ныне здравствующие члены комитета Палаты представителей уверяют, что не могут припомнить, почему комитет не добился от Белого дома гарантий неприкосновенности, которые позволили бы Манну выступить с показаниями. И хотя штатные юристы комиссии Уоррена провели с Манном краткую беседу, его никогда не вызывали в комиссию для официальной дачи показаний. Вместо него главным свидетелем от Госдепартамента перед комиссией выступил госсекретарь Раск, который поклялся под присягой, что не знает ни о каких фактах, которые позволили бы предположить заговор с участием Кубы или другого государства. Раск умер в 1994 году.

В 1978 году комитет Палаты представителей выслушал – и засекретил – показания Рея Рокки, который случайно представил им новые доказательства того, что ЦРУ обманывало комиссию Уоррена. Даже заверяя комиссию в 1964 году, что резидентура ЦРУ в Мехико никогда всерьез не рассматривала возможность существования заговора, Уинн Скотт своим коллегам из ЦРУ говорил прямо противоположное. Он высказывал сомнения, что Освальд действовал в одиночку, не только в своих неопубликованных мемуарах, он поделился этими соображениями и с Роккой. «Уин был совершенно уверен – это было его личное мнение, – что тут замешана Куба», – вспоминал Рокка, который, похоже, не знал, что комиссии Уоррена Скотт говорил совсем другое. – Я не верю, просто не верю, что он стал бы это скрывать»2.


Я беседовал с Джеймсом Энглтоном только один раз в жизни, когда был молодым начинающим журналистом вашингтонского отделения The New York Times. Не помню, над чем именно я тогда работал, но дело было в начале 1980-х и тема была как-то связана с ЦРУ. Редактор нашего отдела полагал, что Энглтон, который много лет был в дружеских отношениях с рядом зубров из Times, может подсказать что-нибудь полезное. Как Энглтон и многие другие сотрудники ЦРУ, мой редактор по праву гордился тем, что окончил Йельский университет. В то время Энглтон уже несколько лет был не у дел: его вынудили уйти в отставку.

Из того интервью я помню только, что Энглтон говорил загадками и не ответил ни на один мой вопрос, зато посоветовал мне заняться более масштабным выяснением всей правды о защите США от врагов за «железным занавесом». Наш диалог был очень странным (и не слишком отличался от телефонной беседы, которую описал в 1975 году Дэвид Слосон). На самом деле я даже решил, что Энглтон нетрезв: для его коллег-разведчиков не было секретом, что к концу службы Энглтон стал запойным пьяницей. Он умер в 1987 году в возрасте 69 лет.

За годы, прошедшие после того необычного телефонного разговора, по мере того как всплывало все больше и больше подробностей о тридцатилетней шпионской карьере Энглтона, становилось очевидно, что он оставил ЦРУ тяжелое наследие. Он считался охотником на «кротов», но ни одного так и не поймал. Его параноидальные идеи по поводу коммунистов, проникших в разведку и другие властные структуры, сломали жизнь многим, в том числе и тем его коллегам, которых он фактически обвинил в предательстве. К советским агентам он также причислял и Генри Киссинджера, и бывшего премьер-министра Великобритании Гарольда Уилсона, и даже своего последнего начальника в Управлении – директора ЦРУ Уильяма Колби.

Судя по всему, Энглтону нравилось представлять себя этакой зловещей и таинственной фигурой, он намеренно создавал вокруг работы контрразведки мрачный и романтический ореол – и эти его старания, несомненно, увенчались успехом. После смерти его образ стал элементом поп-культуры. Его сыграл актер Мэтт Деймон в фильме The Good Shepherd («Добрый пастырь», в российском прокате известен под названием «Ложное искушение»)3. Было написано несколько солидных биографий Энглтона, и наверняка появятся новые. Думаю, его бы позабавило – а может быть, даже порадовало, – что спустя полвека после смерти Кеннеди журналист вроде меня готов потратить годы на изучение созданных им миражей и иллюзий.

Когда я начал собирать материал для этой книги, мне и в голову не приходило – и думаю, многие историки тоже этого не знали, – что Энглтон сыграл какую-то роль в расследовании убийства Кеннеди. Не знали этого ни Дэвид Слосон, ни другие штатные юристы комиссии Уоррена, получавшие информацию от ЦРУ только после того, как она проходила через руки Энглтона и его команды. И только когда я поделился результатами своего исследования со Слосоном, он понял, как именно Энглтон – чье имя в 1964 году ему было еще неизвестно – управлял действиями комиссии.

И это не просто догадки: Энглтон и его коллеги, в частности его старый друг Уин Скотт в Мехико, действительно умалчивали часть информации об убийстве, так что в наши дни уже невозможно узнать всю правду, и особенно в главном вопросе: подтолкнул ли кто-то – или даже приказал – Освальду в Далласе взять в руки винтовку. Есть множество примеров того, как Энглтон и Скотт подправляли и даже искажали официальную историю убийства.

Нам известно следующее.

• В начале 1964 года Энглтон потеснил своего старшего коллегу, чтобы взять под контроль поток информации, передаваемой комиссии Уоррена, и в то же самое время он поддерживал связи со своими друзьями из ФБР и с одним из членов комиссии, Алленом Даллесом, прежним своим начальником в ЦРУ. Джон Уиттен, тот самый коллега по ЦРУ, которого Энглтон потеснил, был уверен, что Энглтон как-то связан с операциями ЦРУ по свержению Кастро.

• В 1971 году, сразу же после смерти Скотта, Энглтон примчался в Мехико, чтобы, пока не поздно, перехватить мемуары покойного, в которых тот говорил о том, как много информации скрывали от комиссии, а также высказывал свои подозрения, что гибель Кеннеди вполне могла быть связана с иностранным заговором.

• В 1969 году Энглтон подписал письмо, отклоняющее запрос дипломата Чарльза Томаса о новом расследовании утверждения Елены Гарро о «вечеринке твиста» в Мехико и об интимной связи Освальда и Сильвии Дюран. Это решение Энглтона привело к тому, что заявления Гарро не рассматривались вплоть до ее смерти – и смерти большинства людей, которые могли бы подтвердить ее слова.

Что же касается Скотта, его бывшие коллеги в Мехико помнят о магнитофонных записях и фотографиях слежки за Освальдом, которых, как впоследствии утверждал Скотт, никогда не существовало. Судя по служебным материалам, он неоднократно отказывался принимать в расчет рассказ Елены Гарро, о котором знал со слов Томаса, даже после того как самостоятельно собрал разведданные, частично подтверждающие ее историю – в том числе и то, что Скотт позже назовет «установленным фактом» интимной связи между Освальдом и Дюран. В то же время Скотт составил письменный отчет, в котором ставил под сомнение психическое здоровье Гарро, тогда как бывший помощник Скотта начал негласную кампанию в Мехико по дискредитации Чарльза Томаса.

Вот предположения, которые я бы особо выделил4. Может быть, Энглтон или Скотт причастны к исчезновению «взрывоопасного» письма Эдгара Гувера в комиссию Уоррена, написанного в июне 1964 года, где сообщалось, что Освальд ворвался в кубинское посольство в Мехико, заявляя о том, что убьет президента Кеннеди? Эта история предположительно стала известна ФБР непосредственно из уст самого Фиделя Кастро. Письмо Гувера, судя по всему, так и не поступило в комиссию, хотя десятки лет спустя было обнаружено в архивах ЦРУ.

И еще один потрясающий документ, подготовленный в ЦРУ где-то после 1968 года, он важен для понимания того, что происходило на самом деле и что скрывало Управление5. Это подробный, занимающий 132 страницы, строго засекреченный хронологический перечень: что и когда стало известно об Освальде в резидентуре в Мехико. Первая запись относится к 27 сентября 1963 года, когда Освальд впервые был замечен у посольства СССР в Мехико. По документам ЦРУ можно предположить, что эту хронологию по просьбе Скотта подготовила его бывшая помощница Энн Гудпасчур. В хронологии отмечено, по крайней мере Скотт так это преподносил, когда поступали заявления Гарро о «вечеринке твиста» и о том, что Дюран была любовницей Освальда. Сбоку от дат – краткие машинописные комментарии, сделанные составителем, который явно недоумевает: почему в Управлении не верят Гарро, даже после того как некоторые ее заявления получили стороннее подтверждение. «Как Елена ГАРРО узнала о том, что Сильвия была любовницей ОСВАЛЬДА? Это 1965 год», – говорится в одном из комментариев: имеется в виду, что в 1967 году в ЦРУ услышат то же самое от собственного информатора. В хронологии отмечается, что ФБР в конце концов также установило, что Гарро говорила правду о том, что в течение восьми дней после убийства Кеннеди ей пришлось скрываться в маленькой гостинице в Мехико – это подтвердил человек, о котором впоследствии станет известно, что он был платным информатором ЦРУ. «Елена рассказывала об этом, но ей никто не поверил», – сказано в комментариях к этому пункту. В другом месте составитель хронологии пишет: «Комиссия Уоррена плохо вела расследование. <…> Комиссия Уоррена оказала обществу медвежью услугу. Вместо того чтобы покончить со слухами, она создала почву для новой, более серьезной волны домыслов и предположений».

Из других рассекреченных документов ЦРУ мы знаем еще один секрет об Освальде, который Энглтон отчаянно пытался скрыть: что назначенная им особая группа контрразведчиков следила за Освальдом – неофициально – еще в 1959 году, за четыре года до убийства президента. В ноябре 1959 года, через месяц после того, как Освальд прибыл в Москву и сказал, что хочет остаться в СССР, люди Энглтона внесли Освальда в список «ТОЛЬКО ДЛЯ ТАЙНОГО НАБЛЮДЕНИЯ», где числилось примерно триста американских граждан, зарубежная корреспонденция которых подлежала перлюстрации6. То есть слежка за Освальдом началась за год до той даты, которую разведуправление сообщило комиссии Уоррена. Стремление скрыть то, что наблюдение за Освальдом началось намного раньше, можно объяснить только тем, что операция по перлюстрации почты, известная под кодовым названием HK-LINGUAL, даже в самом ЦРУ считалась нелегальной: Управление не имело судебных санкций на то, чтобы вскрывать почту американских граждан. (В разные годы в ходе этой операции под наблюдением находились Мартин Лютер Кинг, Джон Стейнбек и бывший вице-президент Хьюберт Хамфри.) Почему сотрудники Энглтона установили слежку за Освальдом почти сразу после того, как он оказался в России, тогда как другие перебежчики в этот список так и не попали? Это еще один вопрос, на который нет четкого и однозначного ответа.


Я приступил к работе над книгой в 2008 году, а пишу эти строки в конце лета 2013 года. За это время я беседовал с сотнями людей, с некоторыми не по одному разу, в поисках материала исколесил всю страну, побывал за рубежом. Мне позволили просмотреть засекреченные документы, частные письма, расшифровки судебных стенограмм, фотографии, фильмы и разные другие материалы, которые, насколько мне известно, не показывали другим авторам, пишущим об убийстве Кеннеди. Каждое утверждение и каждая цитата в этой книге полностью соответствуют первоисточнику, о чем наглядно свидетельствуют ссылки и авторские примечания. Мне ясно одно: за последние пятьдесят лет – на самом деле даже больше, поскольку часть повествования отсылает к происходившему задолго до 22 ноября 1963 года – высшие должностные лица во властных структурах США, особенно в ЦРУ, не говорили правды об этом убийстве и о событиях, которые к нему привели.

Несколько бывших чиновников несут сугубую ответственность за появление конспирологических теорий, поразивших наше общество, как зараза. Во главе этого списка еще один ветеран ЦРУ, бывший директор Центрального разведывательного управления Ричард Хелмс, который принял решение не рассказывать комиссии Уоррена о заговорах ЦРУ с целью убийства Кастро. И разумеется, именно Хелмс поручил вероломному Энглтону контролировать, какую информацию можно передавать комиссии, а какую нет. В ФБР Эдгар Гувер и его заместители также делали все возможное – с первых же часов после покушения, – чтобы исключить из расследования свидетельства, которые могли бы привести к открытию, что Освальд действовал не один, а был участником заговора. Гуверу было гораздо проще обвинить в убийстве неуравновешенного юнца, ранее не замеченного в жестоких преступлениях, чем признать, что заговор с целью убийства президента существовал и ФБР могло его пресечь, причем без особого труда. И только преемник Гувера Кларенс Келли со всей определенностью заявил, что президент Кеннеди не погиб бы, если бы ФБР элементарно действовало с учетом информации, имевшейся у этого ведомства в ноябре 1963 года.

В этом списке есть и еще два имени – это люди, общественными заслугами которых принято восхищаться: председатель Верховного суда Эрл Уоррен и Роберт Кеннеди. Председатель Верховного суда поначалу проявил достаточно благоразумия, отказавшись от поручения президента Джонсона возглавить комиссию: он справедливо опасался, что деятельность комиссии может запятнать его блестящую биографию, как оно и оказалось, к большому огорчению тех, кто, подобно мне, с детства почитал его за достижения в Верховном суде. Но что можно сказать о президентской комиссии, если ее выводы в конце концов отверг сам президент? Уоррен виноват прежде всего в том, что не позволил штатным сотрудникам комиссии ознакомиться с главными уликами и свидетельствами. Одна из его самых поразительных ошибок – запрет показывать сотрудникам комиссии фотографии из анатомического театра и рентгеновские снимки тела убитого президента – в результате в наши дни медицинские свидетельства находятся в полном беспорядке. И второе, еще более странное решение: он не позволил штатным юристам допросить Сильвию Дюран.

Я не могу не восхищаться упорством тех молодых штатных юристов комиссии, которые явно старались узнать правду о покушении. Среди них Дэвид Слосон, Берт Гриффин и Дэвид Белин – я уверен, они направлялись в Вашингтон, даже отдаленно не представляя, с каким сопротивлением им придется столкнуться. Поведение Уэсли Либлера не заслуживает похвалы, если хотя бы часть того, что говорилось о его сексуальных домогательствах при работе со свидетельницами, правда. Однако я уверен, что если бы обнаружилось, что у Освальда имелись соучастники, он рьяно принялся бы за расследование и наверняка нашел бы их. Арлен Спектер не боялся пойти наперекор председателю Верховного суда США, порой чересчур запальчиво отстаивая свидетельства, которые, как считал Спектер, были ему нужны для работы. Если бы Спектеру позволили взглянуть на рентгеновские снимки и фотографии, сделанные при вскрытии тела Кеннеди, многие споры по поводу медэкспертизы и относительно версии одной пули давно бы разрешились.

Но что еще удивительнее – совершенно ясно, что Роберт Кеннеди отчасти повинен в том, что через полвека после покушения опросы общественного мнения показывают: большинство американцев до сих пор уверены, что от них скрыли правду об убийстве президента. Роберт Кеннеди как никто другой имел право требовать установления истины – сначала как генеральный прокурор, затем как сенатор США, а главное – как брат убитого президента. Тем не менее в течение без малого пяти лет – после убийства брата и до собственной кончины – Роберт Кеннеди в публичных заявлениях утверждал, что полностью согласен с выводами президентской комиссии, и в то же время в кругу родных и друзей говорил, что комиссия ошиблась. Если искренность Кеннеди в этом вопросе и раньше вызывала у некоторых сомнение, то в январе 2013 года повода для сомнений не осталось, после того как его сын Роберт Кеннеди-младший потряс слушателей в Далласе – на конференции, посвященной наследию его отца, – заявив, что, оказывается, отец считал отчет комиссии «грубо состряпанной подделкой»7. По его словам, Роберт Кеннеди не исключал, что убийство организовали гангстеры в отместку за то, что Министерство юстиции при администрации Кеннеди принимало крутые меры против организованной преступности, не исключал он и того, что это как-то связано с Кубой или даже с «отколовшимися агентами ЦРУ».

Роберт Кеннеди-младший объяснил, почему его отец годами вводил общественность в заблуждение, заявляя, что согласен с выводами комиссии. Отец, сказал он, в середине 1960-х чувствовал, что ему не под силу вести собственное независимое расследование и опасался, что, высказав публично свои подозрения о заговоре в деле об убийстве брата, он отвлечет внимание общественности от более насущных государственных вопросов, в особенности от движения за гражданские права. «В то время он действительно ничего не мог сделать, – объяснил Роберт Кеннеди-младший. – Как только Джек погиб, он утратил все свое влияние».


Но есть на земле одно место, где до сих пор жива надежда на то, что некоторые загадки, связанные с убийством президента, будут разгаданы. Это Мехико. Честно признаться, я ничего не знал – вообще ничего – о поездке Освальда в Мексику, пока не начал работать над этой книгой. За время двух продолжительных журналистских командировок в столицу Мексики я пытался повторить маршрут Освальда – повторить все его перемещения по этому огромному городу. Я делал именно то, что, по-видимому, отказались делать ФБР и ЦРУ в первые недели после покушения, в том числе найти и расспросить Сильвию Дюран. Мне не терпелось отыскать людей, которые знали покойную Елену Гарро (она скончалась в 1998 году от эмфиземы легких в возрасте 77 лет).

В апреле 2013 года мой феноменальный внештатный корреспондент в Мехико – Алехандра Ксаник фон Бертраб, получившая в этом году Пулитцеровскую премию за работу в The New York Times, – разыскала Дюран в Мехико, где та до сих пор живет, выйдя на пенсию (она работала в системе социального обеспечения). В ноябре 2013 года Дюран исполнится 76 лет, день ее рождения выпадает на годовщину убийства Кеннеди. Вначале она не хотела давать интервью и вообще о чем бы то ни было мне рассказывать, не отвечала на телефонные звонки и письма. Тогда я отправил Дюран большую пачку касающихся ее лично документов, которые я нашел в рассекреченных архивах властных структур в США и в Мексике. Среди них был подробный отчет ЦРУ за 1967 год, в котором некий информатор Управления – мексиканский художник, которого Дюран считала другом, – описывал, как Дюран поведала о своем непродолжительном романе с Освальдом. Я также предоставил Дюран записи наблюдений, проводившихся тайной мексиканской полицией, где, судя по всему, зафиксированы ее внебрачные отношения с мужчинами в год, предшествовавший убийству Кеннеди, в том числе еще с двумя американскими туристами, приезжавшими в Мексику. Я также дал ей отчеты ЦРУ, в которых говорилось о романе Дюран с бывшим послом Кубы в Мексике. Похоже, задолго до покушения она попала в поле наблюдения ЦРУ и Министерства внутренних дел Мексики – это было связано с ее работой в кубинском консульстве, а до этого – в учреждении, занимающемся кубинско-мексиканскими культурными связями. Отчеты о слежке были, естественно, отвратительны с этической точки зрения и служили доказательством того, что тайна частной жизни Дюран годами бесцеремонно нарушалась. Но я счел, что лучше и честнее показать Дюран эти записи, чтобы она увидела, что в них меня так встревожило и заинтриговало. Если она захочет опровергнуть хоть что-либо из этого, я охотно ее выслушаю.

В ожидании ответа от Дюран мы с Ксаник разыскали дочь Елены Гарро – Хелену Пас, теперь ей было 74 года и жила она в доме для престарелых всего в часе езды от Мехико. Хотя, по словам знавших ее людей, Хелена пребывала в здравом уме и памяти, здоровье ее было сильно подорвано после случившегося несколько лет назад инсульта. Ее двоюродный брат и официальный опекун передал нам, что та отказывается от интервью8. Мы стали уговаривать его хотя бы спросить у Хелены, подтверждает ли она свой рассказ – и рассказ своей матери – о встрече на «вечеринке твиста» с Освальдом и двумя американскими «битниками», а также с Сильвией Дюран. И та подтвердила. «То, что я говорила в 1960-е годы, правда, – передала нам ее слова опекунша. – Все это так и было».

Я решил задержаться в Мехико еще на несколько дней в надежде побеседовать с Дюран, но так и не дождался от нее ответа после отправки документов. Поэтому в последней, отчаянной попытке услышать хоть какой-то ответ во вторник, 19 апреля, мы поехали к ней домой: она жила вместе с многочисленной родней. Но ее родные сказали нам, что ее не будет до вечера, и мы решили подождать на улице, пока она не вернется. Наконец она приехала – на такси, с пакетами продуктов из супермаркета. Завидев нас, она с недовольным видом прошла мимо и стала торопливо открывать чугунную калитку. Но мы умоляли ее уделить нам хотя бы пару минут, и она уступила. Хмурясь, она согласилась ответить на несколько вопросов, вероятно, в надежде, что после этого мы оставим ее в покое.

Даже спустя много лет это была все та же Сильвия Дюран. Ее лицо было нетрудно узнать даже по фотографии начала 1960-х. На ней была удобная и модная одежда, облик дополнял длинный струящийся шарф пастельных оттенков и очки Chanel. И хотя темные прежде волосы теперь заметно поседели, у нее была та же короткая стрижка, что и в 1960-е. Ее английский был безупречным, хотя в ходе разговора, обернувшегося почти часовой беседой у чугунной калитки, она часто переходила на испанский. Даже в споре она казалась очаровательной, находчивой и проницательной. К нашему удивлению, нам недолго пришлось ее уговаривать сфотографироваться.

Она по-прежнему, как и много лет подряд, отрицала, что находилась в интимных отношениях с Освальдом – хотя бы потому, пояснила она, что он казался ей совсем непривлекательным9. И предположение, что она могла спать с ним, было для нее ужасно обидно. «Я вас умоляю! – сказала она насмешливо по-английски. – Значит, говорят, он был моим любовником? Ну-ну. Освальд был вот такого росточка. – И протянула руку, показывая, что он был коротышкой. (Рост Освальда был 1 метр 75 сантиметров.) – Как могла я взять в любовники такую серость?» Она категорически отрицала все слухи и утверждения – а их после тщательной проверки сочли бездоказательными и комиссия Уоррена, и следователи от правительства США, – что она якобы шпионила в пользу Кубы, или Мексики, или даже ЦРУ.

Она сказала, что помнит вечеринку с танцами, описанную Еленой Гарро, и что Освальда среди гостей не было. Американцы на вечеринке присутствовали, сказала она, в том числе «кинозвезда», правда, имени она не назвала, поскольку полагала, что тот актер еще жив, и она не хочет впутывать его в неприятности. На вопрос, для чего Елене Гарро понадобилось выдумывать такую странную историю про ее роман с Освальдом, Дюран ответила, что ее кузина была «помешанная – совершенно безумная… <…> Не думаю, что это она со злости наговорила. Скорее по глупости». Но почему дочь Гарро твердила то же самое? «У нее была куча психологических проблем», – отвечала Дюран. Елена и ее дочь были обе «с большим приветом, причем всегда».

Я напомнил ей, что не только обе Гарро рассказывали о романе Дюран с Освальдом. Отчеты о расследовании, подготовленные мексиканской тайной полицией, показывают, что после убийства президента ее неоднократно расспрашивали, действительно ли у нее были «интимные отношения» с Освальдом и имеются ли у полиции доказательства этого. Почему ее друг-художник в 1967 году заявлял, что она рассказывала ему об этом романе? Она ответила, что стала жертвой ревности – все это выдумки ее поклонников, которые хотели переспать с ней, но получили от ворот поворот. «Я была замужем, – сказала она. – Поэтому я так разозлилась, когда прочла эти сплетни. <…> По их словам выходит, все были моими любовниками – посол, консул…» И снова повторила то, на чем настаивала все эти годы, – что виделась с Освальдом только в кубинском консульстве, когда он два раза в течение одного дня заходил туда в сентябре 1963 года. «Ничего сверх положенного я не делала», пытаясь помочь ему с документами для визы, уверяла она. «Я виделась с ним только в стенах консульства. А за пределами консульства – ни разу, никогда-никогда».


Лишь спустя несколько недель нам удалось разыскать нового свидетеля, который сообщил нам нечто противоречащее тому, что накануне поведала нам Дюран, – это была ее бывшая золовка Лидия Дюран Наварро, известный мексиканский хореограф. Лидии сейчас 85 лет, и в ее памяти стерлись многие подробности событий, относящихся к неделям до и после покушения на Кеннеди10. Хотя ее покойный брат и Сильвия Дюран развелись несколько десятков лет назад, Лидия сохранила добрые отношения к Сильвии. Лидия сказала, что она всегда сомневалась в том, что Сильвия могла завести роман с Освальдом. По той же самой причине, которую называла ее бывшая невестка: Освальд, сказала Лидия, был физически крайне непривлекателен, чтобы брать его в любовники. «Это нелепо, – сказала Лидия, – он был слабак с лицом идиота».

Однако Лидия ясно помнит, что Сильвия рассказала ей по секрету десятки лет назад – что, хотя Сильвия это отрицает, у нее все же было по крайней мере одно свидание с Освальдом. По словам Лидии, расстроенный Освальд пригласил Сильвию на ланч в ресторане Sanborns возле кубинского консульства. (Она точно помнит название Sanborns – сетевой мексиканский ресторан.) И Сильвия, сказала она, приняла приглашение. «Ей не следовало принимать приглашение от американцев, – вспоминала Лидия. – Дипломаты в кубинском посольстве очень возмущались, узнав, что Дюран осмелилась появиться на свидании с американцем, даже с таким, кто подавал себя как горячий сторонник кубинской революции. – Кубинцы сделали ей выговор».

Если рассказ Лидии соответствует действительности, Сильвия солгала, когда уверяла, что «никогда-никогда» не встречалась с Освальдом вне стен кубинского консульства и что она обсуждала с Освальдом только визовые вопросы. На самом деле, по словам Лидии, Сильвия сходила – по крайней мере один раз – на дружеское, даже можно сказать романтическое свидание с человеком, который явно хотел произвести на нее впечатление своими заявлениями о поддержке кубинской революции и который менее чем через два месяца убьет президента США.


В июне 2013 года мы с Ксаник нашли двух людей – оба выдающиеся мексиканские журналисты, оба дружили с Сильвией Дюран в 1960-е, – которые заставили усомниться и в других деталях ее истории. Первый из них Оскар Контрерас, обозреватель мексиканской газеты El Manana, был тем самым журналистом, который в 1967 году заявил, что четырьмя годами раньше, будучи студентом юридического факультета в университете в Мехико и горячим сторонником режима Кастро, он встретился с Освальдом, который попросил его помочь с получением кубинской визы11. Эту часть истории Контрерас уже рассказывал много лет назад.

Но то, что он поведал нам в 2013 году, выходило далеко за рамки известного прежде и заставляло предположить, что у Освальда были более обширные и серьезные связи с кубинскими агентами в Мексике – связи, которых, по словам Дюран, не было и быть не могло. Контрерас сказал, что он виделся с Освальдом не только в университете, он встретился с ним снова несколько дней спустя на приеме в кубинском посольстве. На этом приеме, сказал Контрерас, «я видел его лишь издалека, он беседовал с какими-то людьми», – и добавил, что не подошел тогда к Освальду, поскольку кубинские друзья предупредили его, что Освальд, возможно, провокатор, подосланный ЦРУ. Почему Контрерас ничего не сказал американским представителям в Мексике о таинственном появлении Освальда на кубинском дипломатическом приеме? Ответ простой, сказал Контрерас: американские дипломаты никогда не спрашивали его об этом.

А потом мы нашли, возможно, самого важного, во всяком случае, больше всех заслуживающего доверия свидетеля. Это племянник Гарро, Франсиско Герреро Гарро, известный мексиканский журналист, который в год убийства Кеннеди был 23-летним студентом университета, и он полвека хранил молчание о том, что ему было известно о Ли Харви Освальде.

Теперь Франсиско Герреро, основателю и бывшему главному редактору ведущей левой мексиканской газеты La Jornada, 73 года, и он говорит, что десятки лет ничего не рассказывал об Освальде, опасаясь поставить под угрозу свою семью12. «Я и не собирался рассказывать. Мы тогда так перепугались, когда поняли, что многие из тех, кто был причастен к делу об убийстве Кеннеди, умирали» при загадочных обстоятельствах.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации