Текст книги "Эхо далекой войны"

Кто-то подбежал с ведром, плеснул воду внутрь, но огненный шквал будто и не заметил эту жалкую попытку…

Алис пришла в себя, когда от церкви остались обгоревшие развалины. Позже ей сказали, что в посёлке немцами и их эльзасскими подручными были сожжены заживо сто девяносто семь мужчин, двести сорок женщин и двести пять детей. Ещё пятеро мужчин, раненные, сумели добраться до леса, где им на помощь пришли партизаны.

Глава 3. Странные страсти

Таня

– Ты едешь сегодня в агентство? – чуть жалобно обратилась она к мужу, когда он направился к двери.

– Да, милая! – улыбнулся Кароль. – Надо же, наконец, возвращаться к своим обязанностям!

– Как жаль! – вздохнула жена. – За эти три дня я привыкла, что ты с нами. Ладно, это я так, бурчу. Поезжай, любимый! И пусть всё удастся!

Она подошла к мужу, и они обнялись, словно ему предстоял далёкий и опасный путь. Андрей осыпал поцелуями лицо, шею и плечи жены.

– Уходи уж! – вздохнула она. – Иначе ещё немного – и я за себя не ручаюсь! Схвачу тебя и не отпущу…

Андрей не ответил, что в последние секунды ему и самому нелегко сдерживаться. Таня влекла его к себе каждый день, каждый миг так же, как в первые часы их знакомства. Это было удивительно и непостижимо, противоречило всем премудрым выводам господ психологов и, казалось, продлится вечно. Они оба ничуть не изменились внешне с минуты их первого поцелуя, да и окружающий мир, казалось, застыл в почтении к любви. Разве что девочки, растущие на глазах, отмечали своим взрослением ход времени для двух любящих сердец. Однако нужно было идти на улицу, ехать по делам, расследовать преступления, которые не желали отступить под напором самого прекрасного из чувств.

Не глядя на жену, Андрей со вздохом схватил сумку и вышел. Таня провела рукой по лбу, словно спрашивая себя, наяву ли это чудо.

– Мама! Мы пойдём гулять? – послышался требовательный голос Зайки. Обе девочки уже вышли из комнату и вопросительно смотрели на маму.

– Сейчас идём, мои хорошие! – улыбнулась Таня. – Заинька, ты поможешь Люсеньке одеться?

– Конечно! – гордо ответила старшая дочка. Она взяла пальтишко Люси и надела его на сестру, а потом усадила её на стульчик и помогла надеть сапожки. Таня, улыбаясь, смотрела на эту сцену, не делая замечаний дочери. В принципе, следовало бы поменять порядок действий, но не жарко, Люся не успеет вспотеть, а Зайке дополнительная тренировка. Потом сама разберётся, что нужно сначала обуть сестру, а потом уже браться за пальтишко. Затем старшая дочка оделась – на этот раз всё сделала правильно, – и мама последовала её примеру. Ей было трудно избавиться от ощущения, что муж рядом, только отошёл в сторону, но сейчас вернётся, обнимет, осыплет поцелуями, скажет самые прекрасные слова…

Улыбаясь своим мечтам, Таня оделась в белое – колготки, сапожки, плащ, берет. На плечо – белую сумочку. Открыла дверь, и семья вышла на лестницу.

– Пойдём пешком или на лифте?

– Пешком! – хором ответили девочки. Папа приучил их, что это полезнее, но ещё не сказал, что это и безопаснее: всему своё время, даже дочерям лучшего на свете детектива не стоит торопиться узнавать подобные вещи.

Таня не спеша пошла впереди, на всякий случай подстраховывая девочек. Люся пыхтела, добросовестно стараясь преодолеть путь самостоятельно, а Зайка заботливо поддерживала сестру. Но вот спуск по ступенькам завершился, и мама с дочерьми вышли на улицу. В глаза мягко глянуло солнышко, в ноздри хлынуло свежее благоухание зелени. Таня зажмурилась на мгновение – и вдохнула полной грудью запах лета, природы, чистоты.

– Во что будем играть? – поинтересовалась Люся.

– В прятки?

– Ой, нет, в прятки не надо! – встревожилась Таня. Вчера Зайка играла с другими детьми в эту весёлую, но не всегда безопасную игру, но Люся в это время сидела с мамой.

– Мама, почему нельзя в прятки? – недовольно пропищала младшая дочка.

– Миленькая! Ты же не захочешь, чтобы тебя быстро нашли, верно? Значит, ты спрячешься так, чтобы я тебя не видела, а это не очень хорошо.

– Не надо в прятки! – великодушно заявила Зайка и продемонстрировала куклу. – Люсенька, хочешь поиграть в дочки-матери?

– Да! – радостно ответила младшая из девочек. Сёстры устроились на ближайшей скамейке и занялись куклой, а Таня отошла немного в сторону: она предпочитала дать возможность дочкам, особенно старшей, почувствовать свою самостоятельность, насколько это позволяли обстоятельства.

– Девушка, вы не подскажете, где поликлиника? – услышала Таня и обернулась: к ней обращался немолодой человек с костылями подмышкой.

– Вам вон туда! – участливо заговорила молодая женщина, указывая влево.

– Далеко?

– Метров сто. – В голову пришла мысль: инвалиду на костылях эти сто метров нелегко преодолеть – предложить ему помощь, подвезти на машине? Но тогда девочкам придётся прервать игру – хотя в этом ничего страшного, причина уважительная…

Она не успела додумать эту мысль: сверху на голову опустилось нечто тёмное, мигом закрывшее обзор. Молодая женщина вскрикнула, рванулась, уронила сумочку, вздёрнула руки – но кто-то с силой обхватил сзади. Послышался визг перепуганных девочек. Таня ударила локтем назад – попала куда-то, но неизвестный не отпустил. Закричала как можно громче, стукнула наугад каблуком назад – промахнулась. Стальное объятие сзади сдавило её, подавляя дыхание и движение, сильные руки подняли женщину, оторвали от земли. Ещё через миг кто-то невидимый схватил её за ноги, перевернул, похитители куда-то понесли пленницу… Секунда – и она ощутила запах бензина: это машина! Сейчас увезут! Таня изо всех сил забилась, беспорядочно нанося удары руками и ногами. Сильные руки сжали ей щиколотки, не давая сделать движения, а спереди, к лицу, через чёрное полотно мешка, прижалось нечто влажное и пахучее. Таня поняла, что ещё немного – и её усыпят, в отчаянии забилась в тисках, попыталась задержать дыхание – но сознание уже уплывало. Силясь сбросить дурноту, попробовала разжать кольца удава… Ощутила, как на ноги ложатся петли верёвки…

Сознание молодой женщины поплыло, уносясь прочь, по волнам обречённости и надвигающейся неволи…

Андрей

Он заканчивал сбор материалов, касающихся таинственных смертей профессоров из институтов, связанных с секретными разработками, как вдруг зазвонил телефон. Он посмотрел на номер: незнакомый.

– Детектив Андрей Кароль слушает!

– Папа, папочка! – послышался в трубке плачущий голос Зайки. – Маму украли!

Словно земля с небом поменялись местами…

– Заинька, это ты? Что случилось? С какого телефона ты говоришь?

– Мне дядя дал телефон! Папочка, маму украли! Мы гуляли, дядя на костылях заговорил с ней, а сзади подошёл другой, набросил мешок, рядом остановилась машина! Маму забрали и увезли!

Господи, Боже, что же это такое?!

– Заинька, ты не запомнила номер машины?

– Да, папочка! Сейчас…

Молодчина девочка, теперь записать…

– Заинька, Люся с тобой?

– Да, папочка!

– Где вы сейчас?

– Возле дома!

– Зайдите в подъезд, я сейчас же приеду!

Так, первым делом – в милицию… Занято, чёрт с ними.

– Олег, привет! Срочно нужна твоя помощь: дочка звонила – Таню похитили!

Зелинский ахнул:

– Что? Ты не шутишь? Кто, когда?

– Только что! Вот номер машины, записывай!..

Он продиктовал номер машины похитителей и постарался взять себя в руки. Теперь срочно – домой. Компьютер выключить, дверь запереть, к машине – и ходу.

– Заинька, Люся, где вы?

– Папочка, мы здесь!

Бедные девочки, как напуганы, дрожат, плачут… Первым делом – зайти в дом. Чёрт, рука тянется позвонить Олегу, но ведь наверняка это не вовремя, он сейчас делает главное, лишь бы получилось…

– Зайка, вы не запомнили, откуда пришли те люди?

– Папа, мы играли…

– Да-да, конечно…

Мысли разваливаются, в голове пустота, а сейчас нужно думать и думать. Попробовать сначала позвонить Танечке, вдруг всё не так плохо…

– Вызываемый абонент принять вызов не может!

Итак, это случилось. Детектив, к чёрту, не смог уберечь Танечку… Стоп, не психовать надо, а собраться с мыслями. Нет сил удержаться – рука сама берёт телефон:

– Олег, у тебя ничего нового?

– Андрей, мы ищем.

– Машину?

– И Таню тоже. Ты можешь подать заявление?

Кароль в замешательстве посмотрел на девочек. Оставить их одних?!

– Олег, написать нетрудно, но…

– Напиши, я сейчас приеду, заберу!

Да, хорошо, это уже кое-что. Взять лист бумаги, ручку и всё написать…

– Папочка, а маму найдут?

– Да, Заинька, конечно. Сейчас приедет дядя Олег, ты сможешь ему показать во дворе, как всё происходило?

– Да, папочка! – хором отвечают обе малышки. Ну, всё, сейчас надо успокоиться и подумать. Да, подумать, как это ни трудно! Кто и зачем похитил Таню? Это связано с каким-то делом, которое сейчас в расследовании? Не причастна ли к этому Ильина? Случайно ли это произошло назавтра после конкурса красоты? Что там было? Я даже не знаю, Таня мало рассказывала, а я слушал в пол-уха… Люба там была, она может рассказать.

– Алло, Люба, ты можешь рассказать, что было вчера на конкурсе красоты?

– Андрюша, привет! А что случилось?

По моему голосу ясно, что случилось? Надо успокоиться. Или, напротив, рассказать сразу Любе?

– Люба, извини, пожалуйста, я тебе потом скажу, что случилось. Или Олег, он в курсе. Так что там было?

– Что-нибудь с Таней не в порядке?

Ну, кажется, началось…

– Да, Люба, не в порядке. Пожалуйста, расскажи мне, что там произошло?

– Да ничего особенного… Мы оценивали участниц.

– И всё?

– Ну, ещё показали, как ходят манекенщицы…

– И какая была реакция в зале?

– Людям понравилось…

– Ты не запомнила, кто был в зале? Меня интересуют мужчины.

– Три человека в жюри…

– И всё? Из мужчин только они?

– Нет, заходили некоторые, смотрели…

– И как реагировали?

– Таня всем понравилась. Да я вроде тоже ничего была.

– К вам никто не приставал?

– Нет. Только Тане на мобильный кто-то звонил.

– Ты не помнишь, что она отвечала?

– Что-то по поводу одной из участниц, которая снялась с конкурса.

– От Тани чего-то требовали?

– Мне показалось – нет…

Неужели это и есть тот самый след?..

– Люба, ты не помнишь, кто эта участница, которая снялась?

– Ой… Надо посмотреть записи. А, вот: Анна Погребельникова!

– У тебя её телефона нет?

– У меня нет, но у секретаря клуба есть.

Вот как раз звонят в дверь. Это Зелинский?

– Большое спасибо, Люба! Мне нужно идти открывать дверь, я тебе потом ещё позвоню!

Всё, сейчас к двери, только проверить, действительно ли там Олег… Да, точно, он.

– Привет, Андрей! Что нового?

Друг пытается улыбаться, но видно, что и ему не по себе.

– Олег, я сейчас говорил с Любой, возникла одна мысль, но это может быть ложный след. Я тебе потом расскажу, ладно? Сейчас ведь тебе нужно разобраться, как всё происходило?

– Да, – кивает Олег. – Неплохо бы.

– Хорошо, только сейчас ещё кое-что сделаю.

Снова к телефону, на этот раз – в компанию кредитных карточек, услугами которой мы с Таней пользуемся:

– Пожалуйста, аннулируйте визу, она утеряна… – называю номер. Вот теперь можно идти на улицу. Если визой воспользуется похититель – дело в шляпе.

– Зайка, Люся, пойдёмте, сейчас покажете нам с дядей Олегом, как украли маму!

Всё, спускаемся к выходу.

– Мы играли с куклой вот здесь, на скамейке, а мама стояла вон там. К ней подошёл дядя с костылями, что-то спросил у неё, а потом подбежал ещё один, с мешком, и надел ей на голову… А потом приехала машина, и маму забрали туда.

Мы с Олегом переглядываемся. Да, картина слишком ясная. Бедная Танечка…

– Вы сможете узнать этих дядей, которые крали маму?

– Сможем! – уверенно, в один голос, заявляют обе. И то ладно.

– Андрей, никаких звонков по поводу выкупа не поступало?

– Нет, ничего. Мне кажется, её не ради выкупа похитили.

Олег даже не спрашивает, что мне ещё кажется. Его взгляд очень выразителен.

– Андрей, тебе ведь нужно будет сейчас ездить? Я попрошу Любу, чтобы она присмотрела за Зоей и Люсей, да?

– Спасибо, Олег. Если честно, я не знаю, какая версия верна. Мы с тобой раскручиваем несколько дел, чёрт их знает…

– Андрей, ты ведь не думаешь, что Таню похитили для отвлечения внимания? Будем откровенны: она очень красива, а вчера была на людях в таком месте, которое собирает разный народ.

Мне остаётся только кивнуть. Я почти уверен, что Таню похитили именно по этой причине. Олег оборачивается к девочкам:

– Зоя, Люся, сейчас мы съездим ко мне на работу, и вы поможете составить рисунки, по которым мы найдём и инвалида, и других людей, которых вы видели рядом с мамой.

Мы идём к автомобилю, но прежде чем я дотрагиваюсь до дверцы, у Олега звонит мобильный телефон. Мой друг принимает вызов, и я слышу, как он говорит:

– Что? Он попытался расплатиться кредитной карточкой семьи Кароль? Его уже взяли? Отлично, я сейчас приеду и сам его допрошу.

Таня

Она шла какой-то горной дорогой. Ей просто хотелось свежего воздуха, но в этих горах всё было затхлое, гнилое, зловонное… И от этого сильнее болела голова…

Она пришла в себя, застонала и открыла глаза. Голову сильно ломило, к горлу подступала тошнота. Таня оглянулась: вокруг – серые каменные стены, только с одной стороны, выходящей в тёмный коридор – решётка. Вместо освещения – еле тлеющая лампочка под высоким потолком. Из мебели – деревянный топчан, на котором дырявый тюфяк, низенький табурет и стул с поломанной спинкой. В углу – унитаз и раковина. Вот сюда сейчас нужнее всего…

Через пару минут стало гораздо легче. Таня спустила воду в унитазе, ополоснула лицо прохладной водой, промыла рот и села на топчан. «Итак, меня похитили. Кто? Зачем? Нет, всё это не важно. Как отсюда выбраться?» Таня подошла к решётке и внимательно осмотрела её. Взялась за прутья и легонько потрясла: прочно.

В коридоре послышались гулкие шаги, и Таня вернулась на топчан, настороженно глядя по ту сторону решётки. Шаги приблизились, заскрипела и стукнула о камень стальная дверь, и зажёгся свет: пленница зажмурилась и прикрыла глаза ладонями. По ту сторону решётки появился высокий худой, сутулый старик. В руках он нёс миску и бидон.

– Есть хочешь? – спросил он с южным акцентом.

– Хочу, – машинально ответила Таня. – А что это за место?

– Какая тебе разница, женщина? Забудь всё, что у тебя было прежде. Теперь у тебя новый муж, ты родишь других детей. А где, что – тебя не должно интересовать.

Таня постаралась не реагировать на эти слова, но мысль сразу заработала. «Итак, это похищение не ради выкупа. Я не заложница. Меня украл какой-то любвеобильный поклонник. И, судя по всему, он богат. А что, если поиграть?»

– И кто мой новый муж?

– Увидишь скоро, не спеши.

– Если я ему нравлюсь, почему он держит меня здесь? Я должна гулять на воздухе, заниматься спортом, иначе потеряю фигуру.

Старик озадаченно посмотрел на пленницу, вздохнул, пожевал губами, вынул увесистую связку ключей, открыл замок, вошёл в камеру, поставил миску на табурет…

Недолго думая, Таня шагнула вперёд и ударила тюремщика ребром ладони по шее – не сильно, не убить, а только оглушить. Старик не упал, посмотрел растерянно, и тут же Таня провела приём, которому когда-то научила Надю – коленом в почку. А вот это уже надолго… Уложила старика на топчан. Забрала ключи, прошлась ладонями по его карманам: увы, пусто – ни оружия, ни мобильного телефона, ни даже фонарика. Значит, выбираться как получится…

Старик застонал. Таня толкнула его в плечо:

– Где мы находимся?

– Зачем ты это сделала? – в голосе тюремщика прозвучал горький упрёк, словно Таня должна ему что-то и нарушила обещание. Молодая женщина начала сердиться:

– Я тебе задала вопрос! Отвечай, не то сделаю гораздо больнее!

– Ты будешь мучить старого человека?

– Буду! Ну что – отвечаешь или мучить?

Старик жалобно закряхтел, и Таня схватила его за мизинец – потянула медленно, выворачивая. Старик закричал от боли.

– Отвечаешь или нет? – со злостью спросила Таня.

– Чего ты хочешь? Ты не выйдешь отсюда.

– Откуда? Что это за место, где? Кто охраняет, чем вооружены?

– Я не знаю точно. Мы где-то под землёй.

– В каком городе?

– Это… Москва.

Таня вздохнула: под Москвой пустот предостаточно. Это что же – одна из них превращена в тюрьму?

– Как выйти наверх?

– Не помню. Я давно здесь.

Таня почувствовала, что сбита с толку.

– Ты что, никогда не выходишь наружу?

– А зачем?

Скорее всего, старик врал, но у Тани не было желания его по-настоящему пытать.

– Что находится вон там? – махнула она рукой в зияющую пасть коридора.

– Камеры. Много камер.

– Ты один к ним приставлен или есть ещё кто-то?

– Дочка, не мучай старого человека. Грех это.

– Похищать людей – куда худший грех.

Старик закрыл глаза, словно смертельно устал. Таня подумала немного и решила, что пора действовать. Вышла из клетки, заперла камеру и прислушалась: тишина. Куда идти по коридору – направо или налево? Пожалуй, направо, хоть эту дверь отпирать не надо. – Она осторожно двинулась по тёмному коридору, стараясь не стучать каблуками. Видно плохо, а зажигать свет боязно, лучше пока на ощупь. Что это – ещё одна дверь? Заперта? Нет, подаётся. Что за ней? Темно.

– Ах!

Кто это вскрикнул? Голос женский. Вряд ли охранник. Где тут зажигается свет? Пошарить по стене ладонью… Вот это, что ли? – Она нащупала нечто напоминающее выключатель и надавила. Действительно, зажёгся свет, заставивший её зажмуриться. Однако уже через пару секунд она приоткрыла глаза и увидела перед собой решётку, а за ней – испуганную молодую женщину. «Ещё одна пленница», – поняла Таня. Не говоря ни слова, взялась за связку ключей и попробовала их по очереди. Вот один вошёл в скважину, поворот…

– Выходите!

– Куда? – жалобно спросила узница.

– Куда хотите! – рассердилась Таня. – Давайте вместе искать дорогу наверх!

– Я не пойду с вами!

На мгновение у Тани захватило дух.

– Хотите оставаться здесь? Хорошо, тогда я пошла.

– Постойте! Кто вы такая?

– Вас похитили? Меня тоже. Но я не хочу никакого нового мужа, мне мой прежний нравится. И я найду выход отсюда! Ну, как – идёте со мной? Или я одна?

– Я иду с вами! – спохватилась пленница и вышла из клетки. – А теперь куда?

– Если бы я знала! – вздохнула Таня. – Пойдём по коридору. Кого увидим за решёткой – будем выпускать.

– Да, хорошо.

Они двинулись в темноту.

– Вас как зовут? – шепотом спросила Таня.

– Вера. А вас?

– Татьяна. Говорите тише и не топайте!

Вот и ещё один проход. К новой камере?

– Вера, пощупайте стену! Где выключатель?

– Вот!

Загорелся свет. Да, камера, но за решёткой никого нет. Что делать – идти дальше? А вдруг и там пустые? Только время потерять… Почему? Там может быть выход. Но старик говорил про много пленниц, что же – они с другой стороны?

– Таня, идём дальше?

– Пока – да. Будем осторожны!

Снова собственные шаги отдаются гулко в пустоте среди темноты. Выключатель, свет – ещё одна камера, пустая. Сколько же их здесь? Подземная тюрьма… Сколько этажей? Не раздумывать, погони пока нет, нужно идти дальше, вперёд…

Люба

Сидя как на иголках, она раздумывала, позвонить ли Андрею, чтобы узнать, что случилось с Таней, или дождаться, пока он соизволит сообщить сам, когда зазвонил её мобильный телефон.

– Алло!

– Любочка, милая, это я, – услышала она голос мужа. – Ты уже знаешь, что случилось с Таней?

Люба раздражённо кашлянула.

– Я поняла, что случилось нечто нехорошее, но Андрей не уточнил. Может, ты скажешь?

– Любочка, её похитили. Андрей полагает, что это имеет отношение ко вчерашнему конкурсу. Она очень понравилась мужчинам?

Люба ответила не сразу: весть о похищении подруги ошарашивала.

– Да, очень понравилась. И если среди мужчин оказался кто-то особо озабоченный… Может, Андрей прав.

– Любочка, можно попросить тебя присмотреть за Зоей и Люсей?

– Да, мой хороший, присмотрю.

«Семейный детский сад» был своеобразной традицией в агентстве Кароля. Будучи коллегами, но при этом активно работая с людьми и нередко проводя собственные расследования, и Таня, и Люба часто просили одна другую присмотреть за малышами, не полагаясь на обычные детские сады с их коклюшем и ветрянкой. С некоторых пор им стала помогать и их новая подруга Аня, на днях вышедшая замуж за англичанина и ставшая госпожой Шелли, но пока проживающая в Москве. Так что просьба мужа присмотреть за девочками Тани нашла понимание у Любы.

Час спустя обе дочки Тани находились дома у Любы и вместе с Сашей играли в алфавит: красивые светящиеся буковки требовалось расположить на строчках-выступах небольшой квадратной доски так, чтобы образовать слова. Если слово было построено правильно, без ошибок, ряд буковок вспыхивал одним и тем же цветом. Люся тоже участвовала в игре – она, правда, скорее мешала старшим детям, зато так бурно радовалась каждому очередному правильно написанному слову, что Саша и Зоя на неё не сердились.

Люба немного полюбовалась на эту идиллию, а затем ей в голову пришла новая мысль. Почему не попробовать сделать нечто большее для Тани? Подруга жаловалась на Ильину – та подставила её на днях. Может, это как раз её происки? Кто она такая вообще, эта Ильина? Не выдержав, Люба бросилась к телефону:

– Олежек, милый! Мне не нравится Ильина…

– Чем? – немедленно поинтересовался муж.

– Не знаю. Вы с Андрюшей проверяли, она действительно безработная?

– Да. А что тебя смущает?

– Для безработной она слишком неубедительно радовалась своей победе на конкурсе, а ведь теперь её почти наверняка возьмут в «Подиум Анри».

– Возможно, она опасается, что будут проблемы, куда пристроить ребёнка?

– Да ну, во Франции хватает детских садов. А на что она живёт сейчас?

– Ей мать помогает.

– Её мать так богата?

– Да, вполне. Это Алина Рогова.

Глаза молодой женщины широко раскрылись: Рогова была её любимой актрисой детства. Она очень нравилась юной Любе в фантастическом сериале «Спасти нашу планету».

– Спасибо, Олег, – пробормотала она и разъединила. Рассеянно наблюдая за игрой детей, задумалась. Почему Андрей и Олег до сих пор не связались со знаменитой актрисой? Считают, что она не причастна к странному поведению Ильиной? Вряд ли. Не хотят беспокоить знаменитость? Да ну, это не в их привычках. Скорее всего, просто не успевают за всем угнаться. Но, подумала Люба, я разве не могу попробовать? Она подошла к телефону:

– Алло, это Мосфильм? Я могу поговорить с актрисой Алиной Роговой?

– По какому вопросу?

– Я частный детектив и…

– Извините, Рогова сейчас занята. Попробуйте в другой раз. – И невидимая собеседница разъединила. Люба разозлилась: при всех достоинствах Роговой, она не президент, чтобы разыгрывать неприступность. Наверняка можно найти лазейку. Люба зашла на сайт Мосфильма и стала просматривать информация. О, вот интересное объявление: для съёмок в новом фильме требуются дети до семи лет. Люба окинула малышей вопросительным взглядом:

– Мои хорошие, не хотите сняться в кино?

– Да! – так дружно ответили все трое, что молодая мама даже немного растерялась. Пришло в голову: это надо согласовать с Андреем…

– Андрюша, можно, мы сейчас с Люсей и Зоей съездим на киностудию? Я хочу попробовать добраться до Роговой.

Детектив вздохнул:

– Ты уверена? Наверняка поговорить с ней не получится, а времени потеряешь кучу.

– Зато детям интересно! Вроде экскурсии, к тому же там как раз отбирают малышей для нового фильма.

– Ладно, Люба, ты взрослая девочка и отличный детектив. Действуй по своему усмотрению.

Вопреки её предположениям, на Мосфильме вовсе не разгуливали толпами жаждущие сняться в очередном блокбастере. Заметив кого-то, отдалённо напоминающего деятеля искусства, Люба обратилась к нему:

– Извините, вы не подскажете…

– Кастинг там! – коротко ответил ей коллега Чарли Чаплина и быстрым шагом ушёл прочь. Люба вздохнула, покачала головой, но решила пройти куда указали. Едва она вошла в нужную дверь, услышала:

– Да, вот это нужный типаж! Идите сюда, гражданка!

– Вы мне? – ошарашено спросила рыжая красавица.

– Вы, да, гражданка с детьми! Не задерживайте!

Люба бросила взгляд по сторонам – нет ли поблизости Роговой? – и вместе с малышами подошла к бесцеремонному распорядителю:

– Извините, я хотела бы…

– Дети ваши?

– Я…

– Вот и отлично. Снимаетесь все вчетвером.

– Что?! Я не…

– Не задерживайте, пройдите туда!

Прежде чем Люба опомнилась, её бережно, но надёжно подхватили под локти двое ассистентов, а затем женщина оказалась в кресле в гримёрной. Её роскошные волосы быстро превратились в некое подобие короны, а затем – в костюмерной – Любу переодели в короткое белое платье, подозрительно напоминающее переделанную простыню, и босоножки.

– Меня что, будут снимать? – пролепетала она, обращаясь непонятно к кому.

– Через пять минут! – категорически сообщили ей.

– Но я не знаю роль!

– Вам всё скажут!

– А дети?

– Дети снимаются в следующей сцене!

Тотчас Любу извлекли из костюмерной и мягко подтолкнули в соседнюю дверь. Люба растерянно огляделась: посреди просторной съёмочной площадки виднелось небольшое импровизированное озерцо, невдалеке от которого стоял парень в спецовке, рассеянно куривший и державший шланг. С левой стороны нависал оператор с аппаратурой – сейчас он ничего не снимал, а озабоченно смотрел на Любу. А справа…

Прежде чем Люба успела рассмотреть, что справа, ассистенты мягко подвели её к озерцу и усадили на бетонный пол – довольно прохладный, а главное, твёрдый и неприятный. Затем появился ещё один рабочий, державший в руках длинную цепь.

– Что это? Зачем? – ошеломлённо пробормотала женщина, когда эту цепь надели на неё. Ничего не отвечая, рабочий отошёл в сторону, и тут, наконец, Люба увидела Рогову, одетую в джинсы и свитер. Она подошла к оператору и сказала что-то. Люба догадалась, что Рогова участвует в этом фильме в качестве режиссёра, и решила потерпеть.

– Что мне делать? – спросила она, обращаясь в пространство.

– Пугайтесь! – крикнула Рогова.

– Что, простите?

– Пугайтесь! Сейчас из озера вылезет дракон, он вас проглотит.

Люба не поняла, каким образом из этого озерца, немногим больше блюдца, сможет вылезти не то что дракон, а хотя бы карась, но решила постараться, чтобы угодить любимой актрисе.

– Ах!

– Не верю! Дракон уже вылезает, а вы ахаете!

Люба поняла, что дракона дорисуют потом – компьютерного. Надо вообразить, что действительно нечто такое жуткое вылезает. Но тогда надо вести себя иначе…

Люба вскочила на ноги, цепь дёрнула, и молодая женщина, не удержав равновесия, с криком упала.

– Хорошо! Ещё пугайтесь!

Ситуация располагала скорее к веселью, чем к испугу, но, раз уж Люба пришла сюда для встречи с Роговой, стоило постараться. Вспомнилось, как однажды её похитил киллер. Да, это было страшно…

– О, вот так отлично! Крупный план!

Люба вскакивала, кричала, падала, дёргала за цепь, озиралась, словно моля о помощи, Рогова командовала, а оператор уже снимал вовсю. В какой-то момент Любе начало казаться, что действительно происходит нечто страшное. Она прикрыла лицо руками и громко завизжала.

– Снято! – услышала она. – Вы молодец, как вас зовут?

Люба не сразу сбросила наваждение: в самом деле, по-настоящему вошла в роль.

– Люба Зелинская.

– Отлично, Люба, у вас талант! У меня роль как раз для вашего амплуа, мы потом поговорим. Виталий, следующая сцена!

Люба с неохотой оставила детей и прошла в костюмерную. Едва ей дали возможность переодеться, бросилась снова на съёмочную площадку – на этот раз не так ради Роговой, как чтобы убедиться, что с детьми всё в порядке. Однако малыши чувствовали себя отлично: вместе с другими пятью детьми, Саша и Зоя, одетые гномиками, ходили хороводом вокруг Люси, которая делала непонятные знаки руками. Судя по виду малышей, происходящее им решительно нравилось. Люба встала позади Роговой и стала наблюдать. Судя по всему, снималась какая-то сказка. Не утерпев, Люба улучила момент и громким шёпотом обратилась к Роговой:

– А что, мою героиню так и съел дракон?

– Конечно! – величественно ответила знаменитость. – А вы как думали? В сказках всё должно быть благополучно?

Люба не ответила, но про себя подумала, что на этот фильм она Сашу не поведёт, а если покажут по телевизору – переключит. На площадке происходило ещё что-то, дрались рыцари, сверху пролетела большая пластиковая птица на канате, но детектива всё это не восторгало. Люба с детства привыкла к тому, что в сказках никто из хороших не должен погибать, да и плохие-то – чем меньше, тем лучше.

Примерно через час действо закончилось. А может, просто пришло время перерыва. Люба подозвала к себе детей: она решила не отходить от Роговой, и для этого была весьма убедительная причина – интерес, проявленный к ней режиссёром. Однако Люба не ожидала, что Рогова сама обратится к ней.

– Что вы умеете делать? – внезапно развернувшись и сверля новую актрису взглядом, поинтересовалась она.

– Вы имеете в виду – из киношного? – несколько бестолково начала отвечать Люба. – Ну… Драться могу. Когда-то ездила верхом. Немного фехтую. Танцую.

– Не поёте?

– У меня голоса нет.

– Я хочу посмотреть, как вы дерётесь. Вот его повалите! – указала режиссёр на одного из своих ассистентов.

– На пол – здесь? – удивилась Люба. – Он ушибётся!

– Не волнуйтесь, девушка! – улыбнулся ассистент. – Я опытный.

Люба неуверенно подошла к нему: бить человека просто так она не привыкла. Вернее, просто не умела.

– Можно, он нападёт на меня?

– Сергеев, нападайте!

Парень внезапно встал в боевую стойку, и Люба приготовилась. Выпад, подсечка – женщина ушла от захвата, несильно дёрнула, и Сергеев повалился на бетон.

– Извините! – машинально произнесла сконфуженная победительница.

– Нет, всё в порядке! – ободряюще улыбнулся парень. – Вы готовы продолжить?

– Может, здесь есть татами?

Вместо ответа Сергеев прыгнул вперёд, захватывая правую руку Любы. Та резко развернулась, подсекла, и парень покатился по полу. Люба невольно вскрикнула.

– Отлично, Зелинская! – металлическим тоном произнесла Рогова. – Мне нравится, как вы работаете. Это какая школа – айкидо?

– Да, – пробормотала Люба. Хотя Сергеев уже поднялся и улыбнулся, ей было не по себе. – А ещё я работала манекенщицей! – добавила детектив, надеясь прервать неприятную проверку.

– Стреляете?

– Да, – ответила женщина и подумала с удивлением: «Неужели у них нужно уметь стрелять по-настоящему?»

– Вы замужем?

– Да.

– Манекенщица – это хорошо. Только мы снимаем фантастику. Космической манекенщицей быть хотите?

– Не знаю, – пробормотала Люба, прикидывая, как перейти к разговору об Ильиной.

– И дети у вас талантливые.

– Спасибо, – невольно улыбнулась мама.

– Только заработок начинающей актрисы – увы, не могу порадовать.

Люба вздохнула: хватит откладывать.

– Извините, можно личный вопрос? А почему Света Ильина у вас не снимается – из-за низкой зарплаты?

Актриса покраснела:

– Вы знакомы со Светой?

– Немного. Судила вчера конкурс красоты, который она выиграла.

– Правда?! – с радостным смехом отозвалась Рогова. Всю её напыщенность как рукой сняло, теперь перед Любой стояла мать, гордая за своего ребенка. – Знаете, Светочка очень талантлива, но мне неудобно снимать собственную дочь, а другие режиссёры… – Рогова замялась, и Люба поняла, что у Светланы уже имеется печальный опыт общения с режиссёрами мужского пола. Стало немного совестно: эта красавица не по своей вине стала неудачницей, а ещё приходится подозревать её в связях с бандитами.