Текст книги "Рыцарь астрального образа"

Разыгрывая в уме хитроумные комбинации, с помощью которых он собирался выяснить не только сиюминутное состояние поднадзорного, но и его возможные дальнейшие действия, Арсений шел по коридору к номеру Романа Сливки.

Но чем ближе подходил сыщик к его номеру, тем тревожнее становилось у него на душе. Причиной тревоги было некое движение в районе этого самого номера. Точнее – кто-то только что вошел в него и даже не до конца прикрыл за собой дверь. Кудесников осторожно приблизился и стал прислушиваться – что там внутри происходит. Ничего особого – ни стрельбы, ни криков, ни звуков поцелуев. Лишь легкие, но уверенные шаги и какое-то шуршание.

Почувствовав неладное и преодолевая остатки сомнений, сыщик заглянул внутрь. Материальных следов присутствия Сливки там не было. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – здесь уже никто не живет. В номере хозяйничала горничная, перестилая постель. У входа ожидал своего часа пылесос.

– Простите, – обратился Арсений к женщине, – мой друг здесь остановился, Роман Сливка. Он уже ушел?

– Съехал ваш друг, вы что, не знаете? – не отрываясь от дела, отозвалась горничная.

– Когда?! – завопил Кудесников.

– Сегодня утром, часиков в шесть. Я у него номер принимала. Сказал, что ему на вокзал к семи, для него еще такси вызывали.

– Это точно? – упавшим голосом спросил Арсений.

– Точнее не бывает. Видите же – я для нового жильца номер готовлю.

– А Николай Петрович? – привязался он к горничной. – Парнишка, что за конторкой сидит. У него ведь смена еще не закончилась?

– Закончилась, – с некоторым злорадством сообщила та. – Ночью драка была в гостинице. Две большие шишки надрались и в бассейне устроили потасовку. Колька, дурак, вмешался и получил бутылкой по голове. Его на «неотложке» увезли.

Дело принимало скверный оборот. «Не уследил, упустил, опозорился! – думал Арсений. – Куда собрался Сливка, на какой поезд, в какую сторону? А может быть, и не на поезд, а еще куда-то…»

Все это теперь ему предстояло выяснять.

Арсений вернулся к себе, сел в кресло и задумался. Его планы в одночасье рухнули, и приходилось все начинать сначала. Итак – куда рванул Сливка? Ведь он не просто ненадолго отъехал. Он убрался из гостиницы с концами, значит, его дальнейшие планы могут быть и не связаны с Аркадьевом. Или он заметил слежку, заметает следы? Ну, Арсения-то он вряд ли испугался. Тогда кто его мог спугнуть? Может быть, троица, живущая здесь же? Кстати, надо проверить, они-то на месте? Если и они уехали – тогда налицо прямая связь, но что это за связь, каким образом она может помочь или помешать Кудесникову выполнить свою работу?

Вопросов было множество, и, как всегда, их количество во много раз превосходило количество ответов. При этом за достоверность ответов, если таковые и были, ручаться никто не мог.

Для начала, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться, Арсений решил разобраться с собственной диспозицией. «Из «Дубовой рощи» пока съезжать рано, неизвестно, вдруг Сливка все-таки в городе, – размышлял Кудесников, – найду его, тогда и решу, куда переселяться, и надо ли это делать вообще. А если он уехал совсем, то там будет видно, как действовать».

В настоящий момент необходимо осторожно выяснить у ночного портье, заменившего Николая Петровича, или у швейцара, куда собирался ехать Роман Сливка. Ну, вдруг он обронил какую-нибудь лишнюю фразу! Затем, естественно, – найти шофера. Наверняка ведь таксистов вызывают либо своих, которые пасутся у гостиниц, либо через диспетчерскую.

Раскрывать себя Арсений не собирался – лучше назваться другом, знакомым, даже родственником и раздавать щедрые вознаграждения в благодарность за любезно предоставленную информацию. Вообще весь его опыт подсказывал: признаваться, что он частный детектив, нужно лишь в случае самой крайней необходимости. Наши люди готовы общаться на любые, самые интимные темы с водопроводчиком, пожарным, водолазом, бульдозеристом. Но когда они слышат от собеседника «частный детектив», то с ними начинает происходить нечто странное.

Сначала их израненное Голливудом сознание пытается найти в вашем лице знакомые черты Брюса Уиллиса, Микки Рурка или, на худой конец, Дэвида Суше. Когда им это не удается, они замыкаются или начинают нести откровенную ерунду. А затем впадают в бешенство, грозят милицией, а некоторые почему-то карой небесной.

Короче, официально лучше представиться водопроводчиком. Или добрым знакомым человека, о котором необходимо собрать хоть какие-нибудь сведения.

От гостиничного персонала ничего нового узнать не удалось. «На вокзал. В семь часов поезд». И это все, что Роман Сливка соизволил сообщить о себе, уезжая неизвестно куда. Правда, был найден шофер, отвозивший его на вокзал.

Кудесников решил тоже побывать на вокзале, разузнать обстановку (вдруг повезет, и там обнаружатся следы канувшего в неизвестность Сливки), а заодно подробно поговорить с водителем.

Таксиста звали Семеном Павловичем. Он был немолодым уже человеком и к подробным разговорам оказался не расположен. Он вообще с трудом создавал словесные конструкции, которые лишь отдаленно напоминали связные предложения, а когда произносил несколько вразумительных фраз подряд, то создавалось ощущение, что он разговаривает сам с собой, не обращая внимания ни на собеседника, ни на его вопросы.

Если бы Сливка уехал, допустим, вчера вечером, то Семен Павлович запросто мог его не вспомнить вообще. Дорога до вокзала заняла пятнадцать минут, но Кудесников так устал, будто разгружал вагон с картошкой. Единственной крупицей золота в этой тонне пустой породы была следующая фраза:

– Гостиница хорошая, клиенты чистые, богатые (это о «Дубовой роще», догадался Кудесников). А есть плохие, и там ошиваются жулики разные. Там дешево, невыгодно возить. Ваш-то спросил – какие еще есть, где. Я родился здесь, все знаю. За баранкой больше сорока лет.

– Он про конкретную гостиницу спрашивал? – осторожно уточнил Арсений. – Про другую гостиницу здесь, в Аркадьеве?

– Про все гостиницы. Я ему про все и рассказал. Их в городе много. Восемь штук. Есть совсем плохие.

Интересно, зачем уезжавший Сливка интересовался гостиницами? Надо позже все это обдумать. Отпустив машину, Арсений начал методично прочесывать вокзал в поисках Сливкиных следов. Но их не оказалось. Во-первых, никаких поездов, отходящих ровно в семь утра, просто не существовало. Был поезд в шесть двадцать пять до Москвы, а следующий, питерский, лишь в восемь десять. Аркадьев не принадлежал к крупнейшим промышленным и культурным центрам, поэтому поезда не уходили отсюда каждые десять-пятнадцать минут.

«Странно, – подумал Кудесников, – может быть, Роман Петрович имел в виду восьмичасовой поезд? На шесть двадцать пять он явно не мог успеть. Да и таксист уверен, что они на вокзал приехали без четверти семь».

Вообще люди, спешащие к поезду или самолету, имеют обыкновение называть точное время, это происходит чисто автоматически. Тогда в чем дело? Перепутал? Уехал в восемь? А зачем ему, интересно, в Питер?

Ни у кассиров, ни у носильщиков, ни у дежурных на перроне фотография Сливки (Ищу брата! Он дебил, ушел из дома и может потеряться!) не вызвала никаких воспоминаний. Еще немного побродив среди немногочисленных пассажиров, ожидающих пригородные электрички, Кудесников отправился назад в гостиницу. Не то чтобы он опустил руки, но расстроился серьезно. Такой промах! Теперь придется звонить Сливке-жене, объясняться, может быть, даже просить помощи. Об этом думать вообще не хотелось.

Сейчас у него в руках лишь две ниточки, идя по которым можно найти хоть какую-то информацию. Это в первую очередь вероятные связи Сливки в городе. С кем-то ведь он встречался здесь, к кому-то приезжал. Если уж не в филиал своей фирмы. И еще – расспросы о гостиницах. Это также стоило обдумать. Кстати, расспросы о гостиницах подтверждают ту простую истину, что раньше Сливка останавливался у кого-то в гостях.

Впрочем, нет, была еще одна зацепка – Ксения Лужина и ее товарищи, живущие в той же «Дубовой роще»! Они, кстати, никуда не делись: пока Кудесников в холле разговаривал со швейцаром, они все втроем проследовали в ресторан – завтракать.

«Значит, начну с гостиниц, – решил Арсений, – пока это наиболее перспективное направление». Логики, честно говоря, в этом было маловато, но что-то подсказывало ему – иди, ищи там. А свой внутренний голос Кудесников очень уважал.

* * *

Все произошло как в третьеразрядном детективе – Роман Сливка обнаружился в самой последней гостинице из составленного Арсением списка. Находилась она, кстати, в десяти минутах ходьбы от вокзала, была для Аркадьева вполне приличной и называлась несколько старомодно – «Заря».

«Зарю» Кудесников посетил уже под вечер, практически ни на что не надеясь. И вдруг – на тебе.

– У вас правда письмо от его жены? Покажите!

Арсений сразу же продемонстрировал заготовленный конверт. А также сообщил, что передаст его в руки дежурного администратора и немедленно уберется из гостиницы. На улицу он вышел, еще не веря своему счастью. Он не увидел Сливку, но узнал, что тот прописан здесь, в этой «Заре».

Присев покурить в скверике напротив гостиницы, он принялся обдумывать новый план действий. Для начала надо бы выяснить, в номере ли Роман Сливка, и если да, то в каком. А если его нет на месте, нужно узнать, где он болтался целый день и зачем устроил эту комедию с переездом. Заподозрил слежку? Заметал следы? Прятался от кого-то?

Первую проблему сыщик решил довольно легко. Перейдя улицу, подошел к таксофону, накрыл мембрану носовым платком и, набрав номер гостиницы, пискляво заголосил:

– Это из Москвы, у вас мой муж остановился. Соедините меня с ним, наша фамилия – Сливка. Слив-ка!

– В каком он номере?

– Откуда я знаю! Кажется, в сто пятом, я не расслышала, когда он звонил.

– Щас глянем. – Дежурная пошуршала чем-то, видимо, журналом регистрации, и закричала в сторону: – Марин, посмотри, там шестьдесят девятый ключ висит?

После минутной паузы в трубке раздалось:

– Его нет на месте, ушел, ключ сдал.

– А вы звонили в номер?

– Зачем я буду звонить? Ключ здесь. Живет он в шестьдесят девятом.

– Скажите, а вы не знаете, он письмо получил от меня? Я письмо со знакомым передавала!

– Щас посмотрим. – Пауза. – Лежит письмо, кто-то оставил.

– А почему не передали?

– Да говорю же, нет его.

– Ладно, спасибо, я еще позвоню позже.

Кудесников с облегчением повесил трубку. Обернувшись, он увидел, как на него с изумлением таращатся двое пацанов лет семи-восьми. Подойдя к ним, он заговорщическим тоном произнес:

– Я в театре работаю, тетенек играю. Вот – тренируюсь.

И направился обратно в знакомый скверик.

«Покараулю его здесь», – решил Кудесников, занимая наблюдательный пост прямо напротив единственного гостиничного подъезда.

Однако ожидание затянулось. Стемнело, народу на улице резко поубавилось, потом исчезли припозднившиеся подростки, влюбленные парочки, и даже пьяницы расползлись куда-то. Было голодно, неуютно и тревожно. К тому же беспокоили мысли о неухоженном Мерсе. А Сливка все не появлялся.

Арсений понял, что надо действовать самому – перспектива провести еще полночи в обществе нескольких непрезентабельных проституток, курсировавших от вокзала к гостинице, ему не улыбалась.

И тут в голову пришла шальная идея – почему не попытать счастья, не осмотреть номер, пока хозяин отсутствует? О том, что деяние это уголовно наказуемо, Арсению думать не хотелось. Видимо, сказались неудачи последнего времени, которые для обретения самоуважения необходимо было компенсировать какими-то дерзкими поступками. Одно дело – ты постоялец той же гостиницы, можешь отговориться тем, что перепутал двери, а ключ почему-то подошел. И другое дело, если ты вломился со стороны. Тут уже не отопрешься.

Авантюрная затея оказалась несложной в части ее осуществления. Традиционная пожарная лестница позволила Арсению беспрепятственно проникнуть в коридор второго этажа, где находился шестьдесят девятый номер. А упомянутые ранее специальные навыки облегчили попадание непосредственно внутрь.

Это действительно был номер Сливки. Там находился весь его дорожный гардероб и, главное, сумка, с которой он ехал в поезде и в собственной машине Арсения. В кармане висевшей в шкафу летней куртки обнаружилось служебное удостоверение, пропуск в ведомственную поликлинику и паспорт, который Роман Сливка почему-то не взял с собой, хотя в наши дни это может быть чревато всякими осложнениями. В общем, ничего интересного или проливающего свет на его загадочное поведение Кудесников не нашел.

«Наверное, остался ночевать у знакомой. Возможно, той самой, с которой мне полагалось его застукать», – подумал Арсений. Он бы дорого сейчас дал за то, чтобы узнать местонахождение этого мерзавца. Наверняка свидание в самом разгаре, а он тут загорает! Надо было что-то решать. Караулить дальше – бессмысленно, уже почти три часа ночи, и скоро начнет светать. Сливка, скорее всего, явится под утро и завалится спать. Но с другой стороны, вдруг он опять задумает удрать?

«Что же мне, в сквере ночевать, – в отчаянии подумал Кудесников, – или в коридоре?»

Но тут его посетила спасительная мысль: «Паспорт!» Конечно, без паспорта Сливка никуда не уедет и нигде не пропишется. Никуда не денется, будет здесь сидеть как миленький, пока я все его контакты не установлю. А паспорт потом подброшу, когда необходимость отпадет!»

И Кудесников с легким сердцем отправился через окно и пожарную лестницу в обратный путь. Его ждал голодный Мерс и недолгий, но желанный сон. А с восьми утра он собирался возобновить слежку за Романом Сливкой. «Должен же он вернуться в гостиницу», – рассеянно думал Арсений, шагая к вокзалу.

* * *

Кудесников не знал, что такое апоплексический удар, но почему-то был уверен, что сейчас, сию минуту его поразит именно этот таинственный недуг. Так плохо, так отвратительно он не ощущал себя уже давно. И единственной причиной этих ощущений был Роман Сливка. Точнее – полнейшее и абсолютно необъяснимое его отсутствие. Мысль о загадочном и грозном апоплексическом ударе посетила Арсения в то самое мгновенье, когда он до конца осознал, что неуловимый Сливка исчез. Снова исчез! Причем теперь уже без вещей и документов.

…С раннего утра Кудесников ввел в действие свой план оперативно-розыскных мероприятий, точнее – сменив гардероб и несколько видоизменившись, он проник в гостиницу «Заря», умудрился получить номер ровнехонько напротив номера Сливки, для чего пришлось совершить обмен с доплатой. За тысячу рублей удалось поменяться номерами с каким-то командированным дядькой, который, похоже, пропил все наличные казенные деньги, однако остро нуждался в процедуре лечебно-оздоровительного опохмела. Не вникая в лирическую лабуду, которой Арсений пытался обосновать столь необычную просьбу (у сестры муж загулял, надо его караулить, чтобы баб в номер не водил), дядька схватил купюру и поволок свои вещи в номер Кудесникова. А тот, в свою очередь, занял стратегически важный наблюдательный пост.

Потянулись часы ожидания. Но чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось на душе у Кудесникова. Сначала в номер пришла уборщица, и Арсений лишний раз убедился, что Сливка так и не появился. Затем официант принес поднос с горячей едой и долго стучал в запертую дверь. Кудесников, потягиваясь, вышел из своего укрытия и спросил, чего нужно.

– Сосед загулял, не пришел пока, а что вы хотели?

Выяснилось интересное – Сливка заранее заказал завтрак в номер.

– Скажите, а к обеду он придет? Не знаете? – поинтересовался раздосадованный официант, явно рассчитывавший на чаевые.

– А что?

– Да у него и обед в номер заказан, причем на двоих!

Тут Кудесников почувствовал внутри неприятный холодок – Сливка, оказывается, планировал весь сегодняшний день, по крайней мере до обеда, просидеть в номере. Да еще ожидал кого-то в гости. И почему он не явился к завтраку? Теперь придется сидеть тут еще несколько часов.

– Должен быть, – обнадежил официанта Арсений. – Вы принесите, в случае чего я заберу заказ и расплачусь.

– Как угодно, но это если он сам не появится.

– О чем речь!

К обеду пришлепал лишь знакомый официант, таща за собой сервировочный столик, уставленный тарелками и еще необходимыми для сервировки стола причиндалами. Сливка не появился.

Кудесникову пришлось все это великолепие затащить к себе в номер и выложить немалую сумму, куда вошли, заодно, и утренние чаевые. Ситуация складывалась непонятная и тревожная. Обед стыл, аппетита не было, Сливки тоже.

Тогда Арсений решил спуститься в холл – вдруг придет гость (или гостья), которого ждали к обеду. Он ведь будет спрашивать Романа, может быть, останется ждать его. Появится хоть какая-то зацепка. Но этот день никак нельзя назвать днем удач – холл был пуст, никто не пришел в номер шестьдесят девять, никто не спрашивал его хозяина.

Плюхнувшись в старое потертое кресло, Кудесников просидел в нем неподвижно еще часа три, смутно надеясь, что мелькнет наконец в дверях знакомая фигура и все встанет на свои места. Но Сливка так и не появился. Зато около шести вечера холл решительным шагом пересекла какая-то полная и неряшливо одетая тетенька. Она громогласно стала требовать жильца из номера шестьдесят девять, который заказывал билеты в местный драматический театр на сегодняшний вечер. Дежурная объяснила, что жильца нет, что ключ он сдал, а когда будет, не сообщил. Тетенька подождала минут двадцать, а потом стала сильно ругаться, мол, зря ее гоняют, спектакль уже через полчаса начинается, а куда теперь эти билеты девать, непонятно, пропадут.

И вот тут до Кудесникова отчетливо дошло – исчез, снова исчез! Однако на этот раз, очень может быть, и не по своей воле. Не стал бы Роман Сливка так тщательно все планировать, если бы у него были сомнения относительно того, как он этот день проведет. Видимо, он ушел, собираясь вернуться. Но не вернулся.

Вот тут Арсению и стало настолько худо, что мелькнула странная мысль о неведомом ему апоплексическом ударе.

* * *

Телефон громко заверещал. Лиза посмотрела на часы – было ровно три. «Наверное, беспокойный родитель звонит, – сообразила она. – Надо же, какая пунктуальность. Значит, разговор будет по делу». Лиза хорошо разбиралась в людях, гордилась этим и втайне считала себя знатоком психологии. Она упражняла интеллект, стараясь по внешнему виду человека определить его характер, привычки, род занятий. Любила набрасывать психологические портреты, анализируя жесты, походку, мимику, интонации, движения глаз. Особенно ей это помогало в телефонных разговорах – звонивший произносил несколько слов, и чуткая Лиза уже представляла себе его темперамент, характер, настроение, даже внешность. И чаще всего оказывалась права. Когда Кудесников начинал вслух костерить кого-нибудь из клиентов, Лиза как бы невзначай роняла фразы вроде: «Конечно, чего еще ждать от человека с такими бровями».

Звонок точно в назначенное время тоже дал ей пищу для размышлений. «Так звонит либо очень занятой, либо очень пунктуальный человек – педант по натуре или, так сказать, по профессии: служащий или даже военный. Он достаточно обеспечен, чтобы обратиться к детективу, но достаточно скуп, чтобы следить за деньгами дочери. Кто же он?» Телефон продолжал надрываться, и Лиза, не закончив мысль, взяла трубку. Это действительно был отец девушки-растратчицы. Хорошо поставленный голос и манера четко излагать мысли выдавали в нем военного.

– Добрый день! – прогремело Лизе в ухо. – Могу ли я говорить с детективом Арсением Кудесниковым?

«Тебе бы «Здравия желаю!» на плацу орать, а не за дочерью шпионить», – подумала Лиза.

– Здравствуйте! К сожалению, господин Кудесников в настоящее время в командировке. Я его замещаю.

– А вы кто будете?

– Я буду помощник Кудесникова, готова вас выслушать.

– Я Васин. Васин Алексей Васильич. Я договаривался с вашим начальником… Он ввел вас в курс дела?

– Нет, к сожалению, но предупредил, что вы будете звонить. Не могли бы вы мне рассказать, в чем проблема?

– Разумеется. У меня три дочери. Дело в том, что у нас в семье очень строгий порядок. Я всегда знаю, кто и чем занимается. В частности, выдаю деньги своим детям и слежу за тем, как они их тратят. Конечно, я не тиран, нет, и практически ничего им не запрещаю. Но эти деньги я зарабатываю тяжким трудом и хочу знать, куда они уходят. Я должен быть уверен, что мои дочери не позволяют себе ничего лишнего.

Лизе, выросшей в интеллигентной семье, было жутко даже представить себе такого папу. А перспектива следить за ни в чем не повинной девушкой, чтобы выяснить, не позволяет ли она себе чего-нибудь «лишнего», ей совсем не улыбалась. Однако Лиза собрала волю в кулак и дослушала до конца.

– Так вот. Обычно я выдаю деньги сам каждый месяц. И никто никогда не жаловался. Но полгода назад у моей старшей дочери деньги стали подозрительно быстро кончаться. Она говорит, что у нее ничего не остается, оправдывая это покупкой одежды и косметики. Я поначалу не обращал внимания, но потом она сама стала приходить ко мне и просить больше. Первое время я ей не отказывал, но вскоре мне это надоело. Я попытался выяснить, что происходит, а она устроила мне истерику и ничего не сказала. С тех пор она ничего не просит, но деньги по-прежнему исчезают сразу после того, как она их получает. Мне удалось выяснить, что она общается через Интернет с каким-то человеком, но кто такой этот тип и имеет ли отношение к исчезновению денег, я не знаю. Я хочу, чтобы вы разобрались в ситуации.

– Хорошо. Пожалуйста, опишите мне вашу дочь и скажите, где она обычно бывает.

– Ее зовут Женя. Двадцать лет. Рост – около ста семидесяти. Глаза зеленые. Волосы каштановые. Плотненькая такая. Могу фотографию ее дать. Где она бывает, точно сказать не могу – Женя обычно либо дома, либо по магазинам ходит, по салонам разным. Вы ее около дома покараульте, я вам адрес скажу. – Васин назвал улицу в престижном районе столицы.

– Замечательно. Тогда завтра с утра приступаем к работе.

– Всего наилучшего.

– До свиданья! – проворковала Лиза и положила трубку. Она решила навести справки. Оказалось, что суровый папаша – отставной полковник, который ушел в бизнес и вел дела по-военному четко и строго. Но казарменные порядки по-прежнему распространялись на всех членов семьи. Никаких послаблений!

Лиза вздохнула и начала собираться на ужин.

На следующее утро Лиза стояла у высокого забора, который отгораживал элитный дом от остального мира. Подойти ближе ей не удалось – не хотелось попадаться на глаза охраннику, сидевшему в будочке у ворот. Обойдя вокруг здание, она отошла и встала под деревьями. Довольно скоро ей надоело стоять, и она стала прохаживаться туда-сюда, глазея по сторонам. Однако при всем старании не увидела ничего, достойного внимания, глазу совершенно не за что было зацепиться: широкая магистраль, уходящая за горизонт, деревья и дома, дома, дома… Дома всех мыслимых цветов, форм и размеров, но в то же время какие-то мучительно одинаковые. Лиза ощущала себя здесь некомфортно. Утешало лишь то, что ждать осталось недолго – полчаса назад позвонил полковник и сказал, что Женя собирается на прогулку. Лиза не уставала удивляться его осведомленности: «Такое впечатление, что ему вся семья рапорты пишет, прежде чем что-то сделать». Она достала фотографию девушки, которую полковник прислал по электронной почте накануне вечером, и еще раз внимательно посмотрела на нее, стараясь запомнить как можно точнее.

Тут дверь подъезда открылась, и во двор выпорхнула сама Женя. Лиза засунула фотографию обратно, отошла в тень, поближе к деревьям, и стала наблюдать. Похоже, у девушки было хорошее настроение – она быстро шагала по двору, помахивая сумочкой, вскидывала голову, жмурясь от солнца, и весело улыбалась.

Яркие блики играли на стеклах солнечных очков, висевших у нее на груди. Тем временем Женя села в элегантную изумрудную машину и начала выруливать со двора. Автоматические ворота распахнулись перед ней. Лиза была слаба в автомобильных марках и моделях и не смогла определить принадлежность Жениной машины. «Непрофессионально, – укорила она себя. – Теперь если что, я даже не смогу сказать, на чем она уехала». Размышляя о перспективах профессионального роста, Лиза залезла в свой служебный драндулет и аккуратно пристроилась сзади. Девушка казалась достаточно беспечной, чтобы заметить «хвост», поэтому Лиза решила особо не осторожничать.

Пока они ехали к центру города, Лиза думала, что Женя хочет пройтись по магазинам. Но оказалось, что это не так. Проехав через центр, они двинулись в сторону спальных районов. Женя лавировала по улочкам между унылыми безликими домами так ловко, что Лиза с трудом за ней успевала. Пару раз она едва не потеряла ее из виду – машин в этих местах было немного, приходилось держаться на солидном расстоянии.

Женя затормозила напротив обшарпанной пятиэтажки. Из машины она выходить не спешила. Лиза припарковалась за углом дома напротив, обогнула его и стала наблюдать. Наконец ее подопечная вылезла из автомобиля, закрыла его, включила сигнализацию и пошла к подъезду. Дверь защищал ободранный домофон. У Лизы было хорошее зрение, и она смогла разглядеть номер квартиры, который набрала Женя. Сыщица на ходу прикинула, какой это может быть этаж. Выходило – пятый, последний.

Дверь подъезда открылась, и Женя буквально влетела внутрь. Лиза присела на скамеечку, удачно пристроившуюся под большой липой, и задумалась.

Время шло. Женя не появлялась, но другого Лиза и не ожидала. То, что она обнаружила, пока еще не давало ответа на вопрос, куда Женя девает деньги. Чтобы не тратить бесконечные часы попусту, Лиза решила начать сбор информации об обитателе (или обитателях) квартиры. Поколебавшись, она подумала позвонить одному из многочисленных внештатных сотрудников Кудесникова – молодому программисту, который помогал детективу во всем, что касалось высоких технологий. На самом деле юноша был прирожденным хакером, и Кудесников обращался к нему, когда нужно было добыть закрытую информацию. Сейчас как раз такой момент – Лиза знала, что существуют базы данных, по которым можно узнать о человеке практически все, и ни секунды не сомневалась, что молодое дарование имеет к ним доступ. Она понимала, что это не совсем законно, что можно бы выяснить то же самое по-другому, но обратиться к Косте (кибергений предпочитал, чтобы его называли Константином) было гораздо проще и быстрее. Тут она вспомнила, что не знает адреса, и стремглав бросилась к зданию, за которым наблюдала. Заглянула за угол, прочитала название улицы и номер дома, кинулась обратно, посмотрела номер подъезда и вернулась на скамейку. Открыв сумочку, аккуратно записала адрес в блокнот. «А я ведь даже номер квартиры не зафиксировала. Да и адрес посмотреть могла бы догадаться сразу». Она никогда не старалась походить на Кудесникова – тот брал напором и смекалкой, а ее коньком была добросовестность. И теперь эта самая добросовестность ее подвела.

Она достала мобильный и нашла номер в телефонной книге.

– Алло, здравствуйте, Константин. Это Лиза, помощница Кудесникова. Есть желание поработать?

– Желание есть всегда! – бодро откликнулся Костя. – Возможностей вот нет… – добавил он фальшиво-виноватым голосом. Лиза уже знала, что его интересует исключительно размер гонорара. «Который он тут же спустит на какую-нибудь железку!» – подумала она. Лиза уважала увлеченных людей и прощала им маленькие слабости. Лиза помнила, что после таких фраз Костя обычно начинал торг. Чувствуя свою нужность, нагловатый компьютерщик считал себя вправе диктовать условия. Кудесников как-то умел с ним договариваться, а вот у Лизы не было ни малейшего желания с ним спорить. Еще до начала разговора она решила, что согласится на любые условия, чтобы избежать лишних проблем. Костя мигом это понял и начал было увлекательный рассказ о тяжелой жизни современного программиста, но Лиза оборвала его:

– Я изложу суть дела, ладно?

– Я слушаю, – вяло откликнулся Костя.

– Работа не сложная, мы уже обращались с подобными просьбами, – суховато начала Лиза. – У нас есть адрес. Нужно узнать все о людях, которые там живут. Как можно больше. И как можно быстрее. Желательно – сегодня. Лучше всего – прямо сейчас. Возьметесь?

– Ну вы доложили! Прям как милицейский рапорт! – заржал Костя.

– Я задала вопрос, – сказала Лиза со сдерживаемой злостью.

– Будет исполнено! – Снова смех. – Ну а если серьезно, то вы помните, сколько я за такое беру.

– Хорошо, – с ходу согласилась Лиза.

– По рукам. Давайте данные. – Лиза продиктовала ему адрес.

– Принято. Как только появится инфа, сразу позвоню.

– Жду, – коротко ответила Лиза и повесила трубку.

Во дворе ничего интересного не происходило. Шоссе отсюда слышно не было, а люди почти не ходили. Редкие прохожие громко цокали по разбитому асфальту, но эхо их шагов тонуло в густой листве больших деревьев, которые обступали двор со всех сторон. Лиза подумала, что если забраться на такое дерево, то можно заглянуть в окно квартиры, в которой скрылась Женя. Она представила, как лезет в деловом костюме на дерево и вытягивает шею в попытках разглядеть, что происходит в комнате. Обхохочешься.

Лиза посмотрела на часы. Да уж, работа и любовь отчаянно мешают друг другу. Свидание с любимым придется переносить. Впрочем, Алексей не обидится. Она ведь живет ради него! Сострадательность много раз подводила Лизу в жизни, но она не могла ничего с собой поделать. В ее душе гордость, доходящая порой до обидчивости, странным образом сочеталась с бескорыстной самоотверженностью. Она охотно откликалась на просьбы о помощи и не требовала ничего взамен.

Отчего-то именно сейчас в душе Лизы зародилась робкая мысль – не слишком ли много жалости в ее чувстве к Алексею? Что, кроме жалости, заставляет ее стремиться к нему? Конечно, он очень красив. Их вкусы во многом совпадают. Но та искра, что воспламенила ее сердце… Кажется, она вспыхнула в тот момент, когда Лиза узнала о болезни Алексея?

Она не успела разобраться в себе – из подъезда выпорхнула Женя и направилась к своей машине. Лиза проводила ее до дома и отправилась в офис. Об Алексее она старалась не думать.

* * *

Совершенно потерянный, Кудесников вышел на улицу, не зная, в какую сторону ему бежать, кого и о чем спрашивать. Он был прописан сразу в двух гостиницах, но ни в одной из них делать ему сейчас было решительно нечего. «Не объявлять же, в самом деле, этого пропадавшего деятеля во всероссийский розыск!» – зло думал Арсений.

Но затем немного успокоился и решил еще раз спокойно обдумать ситуацию, которая грозила стать чрезвычайной. Он уселся в скверике напротив гостиницы «Заря» на той самой лавочке, с которой прошлой ночью так удачно начинал свой уголовно наказуемый вояж в апартаменты господина Сливки.