Текст книги "Ричард Длинные Руки – гауграф"

– Началось! – крикнул я.

Тамплиер быстро посмотрел на одну стену, на другую. Сзади с потолка сорвался на длинной веревке металлический шар, размером с человеческую голову, весь усеянный шипами. Тамплиер еще не успел перевести взгляд на меня, мол, стены на месте, как шар с размаху саданул его в затылок.

Глава 7

Раздался могучий звон. Тамплиер вздрогнул всем телом и с металлическим лязгом рухнул, как подкошенный. Сэр Герцлер с мечом в руке подбежал и, встав над телом соратника, старался попасть по веревке острым лезвием. Стены наконец дрогнули и начали медленно сдвигаться. Я ругнулся, затравленно огляделся, стены идут одна другой навстречу на расстоянии шагов двадцати, не успеем добежать до безопасного места. Взгляд зацепился за бревно с ободранной корой в трех шагах, длиной с мою руку.

Сэр Герцлер проводил меня непонимающим взглядом. Тамплиер не двигался, я вернулся с бревном и едва успел упереть в приближающиеся стены концами. Герцлер ухватил Тамплиера за руку и со стонами принялся тащить. Я взялся помогать, мне показалось, тащим дохлого слона через пески или болото. Оба быстро выдохлись, к тому же Тамплиер постоянно задевал камень железом, слышался жуткий скрежет, а стены подрагивали, медленно преодолевая сопротивление всего лишь дерева.

Наконец тело подало признаки жизни, а могучий голос прошептал слабо:

– Это… что было?..

– Стены, – объяснил я обрадованно. – Сдвигающиеся стены! Одна вот шарахнула по затылку.

Он привстал на колени, обернулся. Бревно трещит, расщепляясь, камень злорадно и неумолимо побеждает. Затрещало сильнее, в воздух взвились крупные щепки, а стены быстро и освобожденно пошли навстречу одна другой.

Тамплиер опасливо подтянул ноги. Стены сомкнулись, едва не отхватив ему подошвы сапог.

– Как… она, – проговорил он сипло, – сумела по затылку?

– Магия, – объяснил я. – Когда магия, какие тут объяснения?

Морщась, он снял обеими руками шлем и ощупал на затылке шишку.

– Куда инквизиция смотрит…

Медленно темнело, оранжевый свет на стенах сменился красным, затем темно-багровым. Факел в руке сэра Тамплиера начал чадить, огонь все уменьшался, заменяясь едким дымом.

Еще через минуту мы очутились в кромешной тьме. Мои глаза быстро освоились, темнота для меня не темнота, только и того, что все в черно-белом, но быть поводырем у двух слепых совсем не льстит.

– Тогда идите за мной, – сказал я, – не так уж тут и темно.

Сэр Герцлер сказал нервно:

– Как вы только видите в такой темноте, сэр Ричард! Это просто неприлично!

– Почему неприлично?

– Люди, – произнес он с достоинством, – не видят во тьме. А вы как будто сова какая-то! Или хуже того, тьфу, кошка, не к ночи будь помянута… Это даже не неприлично, а вообще непристойно.

Я пробормотал:

– Ну, мы, порождения Тьмы, ночью как-то привыкли… Это днем нам хуже. Вот, помню, когда был живым, тогда и я дневной свет любил больше…

Он охнул, я видел, как быстро белеет его лицо, становясь цвета элитного мрамора. Сэр Тамплиер покосился на звук моего голоса с неодобрением.

– Сэр Ричард, не гоже так шутить. Сэр Герцлер прост и прям, как и его меч.

Сэр Герцлер смотрел то в его сторону, то в мою, не зная, принимать ли как похвалу, или же громадный рыцарь, которого считал более, чем простым, оказался простым не так уж и совсем.

Я сказал благочестиво:

– Во имя Господа!.. Да будет у нас хоть малая искра света, как знак, что творим богоугодное дело! Сэр Герцлер, вы не хотите ничего сказать?

В темноте послышался извиняющийся голос сэра Герцлера:

– Да мне есть что… но не будет ли сэр Тамплиер против?

– Ага, – сказал я, – меня уже не опасаетесь? Хорошо… Думаю, все, что служит делу церкви, весьма оправданно и с точки зрения сэра Тамплиера.

– Хорошо, – сказал он послушно.

В полутьме я видел, как он разматывает широкий ремешок на пальце. Из кольца хлынул ровный чистый свет, настолько яркий, что мы сперва щурились, привыкшие к чадящему огню факела.

Сэр Тамплиер нахмурился, сэр Герцлер виновато разводил руками. В помещении стали видны мрачные стены, свисающие с потолка запыленные занавеси паутины, неровный пол и, главное, темный проем далеко слева.

Тамплиер прорычал:

– Никто из христиан не может творить чудо!..

Сэр Герцлер сказал торопливо:

– Все верно, но в данных обстоятельствах… сэр Тамплиер, давайте оставим все, как есть. Со светом все-таки лучше.

– Разве это свет? – спросил Тамплиер подозрительно. – Только Господь может творить свет…

– А человек может только добывать, – поддакнул сэр Герцлер. – Но даже с таким… что бы это ни было, лучше, чем в потемках.

– Это не свет, – согласился я, – а его подобие. Консенсус?

– Подобие, – прорычал он, – как обезьяна есть подобие человека! Господь создал человека, а дьявол – обезьяну, но Господа не превзошел…

Он торопливо прервал себя на полуслове. Слышался далекий шелест, словно в глубине шахты пронесся ветерок и теперь шевелит листьями. Все насторожились, сэр Герцлер обнажил меч, а Тамплиер подумал и взял в обе руки громадную секиру.

Шелест перешел в быстро приближающийся шорох, превратился в зловещий стук. Мы расставили ноги пошире и ждали с оружием в руках. Свет достигает дальнего входа в другую пещеру, пол удивительно ровный, словно неведомая сила неровности не только стесала, но и выгладила.

Сэр Герцлер вскрикнул:

– Матерь Божья!

Из темного прохода быстро выбежали огромные, как черепахи, жуки и понеслись в нашу сторону. Сэр Герцлер первым скакнул в сторону, Тамплиер заворчал и медленно поднялся на камень выше как раз в момент, когда лавина жуков пробежала рядом с подошвами его сапог. Как я оказался выше всех, даже и не помню, хотя жуков вообще-то не боюсь… вроде бы.

Сейчас это выглядело, будто огромная плоская змея, блестя крупными чешуйками, стремительно перетекает из одной пещеры в другую, потом все кончилось, последняя сотня жуков бежит медленнее, кое-кто хромает, панцири потрепаны, в трещинах и вмятинах, а у самих жуков у кого не хватает одной-двух лап, у кого усика.

– Ветераны, – произнес Тамплиер и отдал честь. – Вот у кого надо учиться жить.

– Да, – согласился сэр Герцлер, – предпочитают погибнуть в битве, чем умереть в постелях.

Я буркнул:

– А если те бегут на пир?.. Ладно, пошли.

Сэр Герцлер топал за спиной, я чувствовал, как то и дело оглядывается.

– Только бы не вернулись… Что вообще-то за жуки?

– Не знаю, – ответил я. – Где-то видел, но не вспомню… что при моей памяти вообще-то странно. Наверное, не хочу вспоминать. Что-то гадкое с этими жуками. Мне кажется, съедают людей заживо.

– Господи, – прошептал сэр Герцлер, я чувствовал, что он усиленно крестится. – Сколько же дураков пришлось пожрать, что так разжирели!

Я молча подумал только, что Войны Магов сметали с лица земли все живое, а в пещерах выживали как бактерии, так и спустившиеся туда за добычей или из любопытства семьи жуков и всяких сусликов. И если наверху всякий раз приходилось сушу заселять заново, то здесь войны возникали только за пространство, а это значит, выжили сильнейшие. А нам придется столкнуться… даже не знаю с чем. Здесь суслики за десятки тысяч лет научились, наверное, уже и крокодилов жрать. А несуслики так и вообще…

Пещера становилась все огромнее. Мы двигались в освещенном пятачке, не видя ни свода, ни стен. Даже перед моими глазами только серая даль, что значит, стены очень далеко, словно идем по знаменитой Мамонтовой пещере.

Сэр Герцлер начал с натужным веселием рассказывать, как он в прошлый раз погулял у друга на свадьбе. Сэр Тамплиер поспешно вскинул щит, мы услышали звон железа, а на пол скатился огромный булыжник.

– Что за… – начал сэр Герцлер в недоумении, но тоже вскинул свой продырявленный щит.

Из темноты летели камни. Оба рыцаря закрывались щитами, кольцо сэра Герцлера высветило ту сторону достаточно ярко, мы увидели кучку низкорослых и тщедушных людей в звериных шкурах, моргают и закрываются от ослепительного для них света.

– Ударим? – закричал сэр Герцлер азартно.

– Все сожжем, – сказал я ему в тон, – мужчин перебьем, а женщин изнасилуем?

– Ну, да, – сказал он, – а как же?

– Это их земли, – сказал я. – Им и так отступать некуда. Вон еще ход в другую пещеру! Пойдемте.

Некоторое время нам еще бросали камни вслед. Потом мы слышали, как пробираются за нами. В соседней пещере тусклый свет от стен, в самом центре среди массивных глыб удивительно круглая дыра с такими краями, словно вырезали по циркулю.

Бросальщики камней в самом деле отстали, очень счастливые, что прогнали трех ужасных монстров. Я заглянул – темный колодец, видны только безупречно гладкие стены.

– Нужно посмотреть, – сказал я. – Вот и снова веревки пригодятся.

Сэр Герцлер и Тамплиер переглядывались, но пальцами у виска не крутили, спустили веревку. Закрепив вокруг большого валуна, я спустился первым, затем сэр Герцлер. За Тамплиера я опасался всерьез, но веревка выдержала гигантский вес. Его ноги еще не коснулись пола, а я уже сделал пару шагов, удерживаясь от соблазна создать шарик света и быстренько все осмотреть в цвете.

Вверх уходит древний каменный колодец, а мы в просторной мрачной комнате, смахивающей на склеп. Только бы не оживающие мумии, мелькнула устрашенная мысль. Как противно и однообразно. И не вампирша в гробу, а то нас трое…

Вверху загрохотало, свет на конце трубы начал быстро меркнуть. Донеслись злорадные голоса, скрежет камня по камню.

– Нас здесь захоронили! – прокричал сэр Герцлер в ужасе и зачем-то добавил: – Заживо!..

Свет из его кольца высветил серые гранитные стены. Не пещера, как показалось вначале, а в самом деле добротная и мрачная усыпальница, выдолблена достаточно тщательно, стены в причудливых барельефах, статуи выступают из камня наполовину, по две на каждой стене…

Всего три гроба, я заглянул во все три, пусто, ограблено, пошарил в одном по днищу, нажал и повернул. Щелкнуло, открылся небольшой тайник, тускло блеснули золотые монеты с профилями неведомых правителей.

Я деловито пересыпал в свой пояс, Тамплиер сказал с непередаваемым презрением:

– Время не теряете, сэр Ричард? Вы в самом деле рыцарь?

– Я рыцарь новой формации, – буркнул я. – Без тормозов. К тому же, раз зашли, как не взять сувенир на вечную память? Иначе не поверят, что здесь были.

Он смолчал, не совсем сами зашли, ощупывал стены, тихонько проклиная чересчур старательных строителей. Я всмотрелся в каменные плиты, где средняя часть стены заплетена отвратительной на вид и совершенно высохшей паутиной, густой и плотной, как паранджа гаремных жен саудовских монархов.

Мои пальцы будто сами по себе принялись срывать паутину, сэр Герцлер прорычал с отвращением:

– Зачем?

– Потому что пауки знают, – ответил я, – где плести сети.

В камне, как я и предположил, крупно и четко, на случай плохого освещения, вырезаны сложнейшие криптограммы на языке дофиникийской письменности.

– Каббала, – сказал я довольно. – Это хорошо, кто из нас не знает каббалу, руны или хеттскую клинопись? Это как кота двумя пальцами об асфальт… Та-а-ак, все понятно, вот там выход.

Я взялся за выпуклости одной из женских статуй, сперва никак не реагировала, но сумел отыскать чувствительные точки, грамотный, под пальцами потеплело и как будто даже увеличилось в размерах. Воспрянув духом, я сперва погладил, затем потер, как лампу Аладдина, нажал. Статуя задвигалась и с чувственным вздохом опрокинулась навзничь, раскинув руки и раздвинув ноги.

Тамплиер произнес с презрением:

– Вот что делает с человеком похоть!.. Даже на камень…

Сэр Герцлер смотрел с раскрытым ртом на открывшийся за статуей женщины темный узкий проход.

– Как вы… – охнул он.

– С женщинами уметь надо, – сказал я с чувством полнейшего превосходства. – Даже каменные отзываются, если найти верный подход. Дикари-с…

На этот раз, не утерпев, я создал солнечный шарик и запустил вперед, не люблю, когда у кого-то преимущество. Тамплиер что-то проворчал, пальцы его щупали крест на груди. Я пригнулся и шагнул следом за огоньком. Дорогу то и дело перегораживали целые заросли белых косм паутины, иногда похожих на тончайшую вуаль, иногда в виде веревок, толщиной с палец. Я опасливо слюнил палец и щупал, но липкие капельки уже высохли, паутина безопасна даже для мух. Хотя эта больше подходит для кроликов, а то и волков.

Сэр Герцлер вскликнул, когда под ногой тихо захрустело, а труп паука, размером с барана, рассыпался, взметнув серое облачко пыли.

– Хорошо, – сказал я удовлетворенно.

– Что хорошего?

– Паукам нужны мухи, – объяснил я. – Значит, где-то рядом выход.

Начиная с этой пещеры, начал появляться подземный свет, сочившийся из вкрапленных в стены рыжих камней. Затем их стало так много, что я чувствовал себя муравьем, пробирающимся в пустотах огромной глыбы колчедана.

В глубине трещин течет горячая красная вода, я чувствовал в поднимающемся паре знакомые ароматы меди, железа и прочих металлов. По-моему, до замка уже давно бы дошли, будь это по прямой. Не хочется думать, что заблудились…

Пещеры переходили одна в другую, иногда сужались и соединялись переходами или тоннелями, но чаще малахитовый зал сменялся аметистовым, аметистовый – топазовым, а когда вышли в рубиновый, как мы назвали по цвету стен, навстречу выбежали полчища крупных скорпионов.

Сэр Герцлер остервенело топтал их, панцири хрустели под его сапогами, как гусиные яйца.

– Не понимаю Господа, – заявил он раздраженно, – ну пчелки там, стрекозы, мотыльки… но зачем эту гадость творил?

– Неисповедимы пути Господа, – ответил я нравоучительно. – Раз сделал, значит – надо! А что, должен вам лично докладывать?

– Не мне лично, – огрызнулся он. – Это я так, вообще… А вы знаете, зачем?

– Я пока только маркграф, – сообщил я. – Вот буду к Господу поближе, тогда и скажу. Пока могу только предположить, что нужно было и эти места населить, а те твари, что наверху, здесь бы не выжили.

Герцлер буркнул:

– Но мы-то выжили?

– Мы еще те твари, – согласился я, – однако эти пауки и скорпионы научились жить без солнечного света и привычной нам воды! Думаю, там ниже еще жарче. А они и так живут.

– Если там твари не пострашнее, – буркнул Тамплиер.

Сэр Герцлер первым выглянул из пещеры, охнул и сказал плачущим голосом:

– Ох, нет…

– Что там? – спросил я.

– Я туда не пойду, – проговорил он слабым голосом.

Тамплиер посмотрел через его плечо, вздрогнул, будто по нему ударили тараном.

– М-да…

Я не стал спрашивать, отстранил сэра Герцлера, сердце оборвалось и рухнуло в пропасть. Следующая пещера на расстоянии шагов двадцати, но путь к ней по тоненькому естественному мостику. Далеко внизу в бездне текут огненные реки, там громыхает, лязгает, доносится страшное шипение, будто дерутся огромные змеи из расплавленного металла.

– Либо вернуться, – сказал я, – либо рискнуть. Я за вас решать не буду.

Тамплиер прогудел:

– Привяжите веревку к моему поясу. Если подо мной мост рухнет…

– То мы тут же разомкнем руки, – закончил сэр Герцлер, – чтобы и нас не утащило… Да шучу я, шучу!

– Что-то шутки у вас, – сказал Тамплиер неодобрительно, – не совсем танцевальные.

Глава 8

Мы в напряжении смотрели, как он сделал первый шаг, второй, третий. Оглянулся, махнул рукой и пошел, уже не ощупывая дорогу. Мы перевели дух, когда он очутился на той стороне, вторым пошел я, а сэр Герцлер, как самый легкий, двинулся последним.

Потревоженный мост рухнул, когда сэр Герцлер дошел до середины. Камни полетели вниз, металлическая фигура рыцаря рухнула с ними. Мы слышали скрежет по металлу, звон и стук. Нас сильно рвануло, но вдвоем уперлись, веревка выдержала, потащили, слыша за каменным краем стук и скрип металла по граниту.

Сэра Герцлера вытащили в помятых доспехах, ошалелого, с вытаращенными глазами.

– Так и заикой остаться недолго, – прохрипел он.

– Грешник вы, – пророкотал Тамплиер невесело.

– Я? Почему я?

– Мост обвалился под вами, – уличил Тамплиер и тяжеловесно уточнил: – Под тяжестью ваших грехов. Эх, с какими людьми мне приходится идти рядом, стыдно на небо теперь взглянуть…

Он махнул рукой. Снизу взметнулся столб искр, сизый дым и послышался треск раскалываемого от высокой температуры камня. Что-то взревело тоскливо и разочарованно. Сэр Герцлер шумно вздрогнул и задышал еще чаще.

– Теперь уже не вернемся, – сказал я невесело. – Пойдемте. Господь сказал, надо идти.

Тамплиер прогудел:

– Теперь понятно, почему так долго идем…

Сердце мое оборвалось, уже и эти начинают замечать, сэр Герцлер спросил затравленным голосом:

– Почему?

– Они не копали подземный ход, – сообщил Тамплиер тяжеловесно. – Воспользовались этими пещерами. Стоит в них спуститься, потом куда угодно можно выбраться. Даже в тыл к противнику.

Сэр Герцлер вздохнул.

– Это хорошо или плохо? Для нас?

– Для них хорошо, – ответил Тамплиер, – для нас плохо. Вон справа ход, еще один прямо, а слева еще…

– Замок в той стороне, – сказал сэр Герцлер и указал пальцем, хоть и рыцарь, но в полевых условиях не до соблюдения приличий, потом застеснялся и указал кивком. – Я хоть и под землей, но, как гордый орел, направление всегда чую.

Тамплиер задумчиво осматривался, а сэр Герцлер оперся на стену, охнул, отпрыгнул с несвойственной для него скоростью.

– Езус Кристос!

Тамплиер проворчал, не поворачивая головы:

– Что там?

– Оно… оно живое!

Тамплиер наконец изволил обернуться.

– Что живое?

Сэр Герцлер указывал трясущейся рукой на стену.

– Да вы взгляните!

Тамплиер подошел, присмотрелся. Камень одинакового серого цвета от пола и до свода, как, впрочем, и с другой стороны, под ногами и на своде. Я видел, как губы Тамплиера скривились в презрительную ухмылку, но вгляделся еще, шагнул ближе и пощупал стену.

Камень слегка подался под его сильными пальцами. Пробежала волна, а когда Тамплиер отдернул руку, пульсация медленно затихла.

Сэр Герцлер прошептал возбужденно:

– Вы видели?.. вы видели?

Тамплиер благочестиво перекрестился.

– Пусть душа этого грешника найдет когда-то покой.

Сэр Герцлер вскрикнул нервно:

– Какой покой? Мы идем по глотке подземного монстра! Может быть, уже входим в желудок! Что скажете, сэр Ричард?

Я подумал, вспоминая крохи из того, что знал по анатомии.

– Тогда бы под ногами плескалось озеро желудочного сока. А он переварит нас даже в доспехах. Особенно приятно будет идти через кишечник, по прямой кишке… Особенно, если тугая…

Их лица перекосились, я сказал торопливо:

– Нет-нет, сэр Тамплиер прав. А если не прав, с чего ему быть правым, но его объяснение приятнее. Раз так, его и примем, как всегда делаем в жизни человеческой.

Тамплиер недовольно хрюкнул, но смолчал, а сэр Герцлер перевел дыхание, пусть будет по-тамплиерьи. Вмурованные в стены грешники менее опасны, чем если бы в самом деле по глотке в желудок, а потом, страшно для благородного человека вымолвить…

Еще не дойдя до выхода из пещеры, обнаружили на гранитном помосте окованный широкими латунными полосами сундук, красивый такой рисунок, а на повернутом в нашу сторону боку большой висячий замок в массивных петлях.

Мы остановились с обнаженными мечами, сэр Герцлер поднял руку повыше. Яркий свет вырвал из тьмы слева от сундука широкий стол, золотой кувшин, четыре золотых кубка и несколько небрежно брошенных на столешницу драгоценных камней.

Я ожидал, что оба бросятся хватать золото и камни, к тому же замок висит на одной дужке, сундук забыли или не успели запереть, однако Тамплиер лишь перекрестился и смолчал, а сэр Герцлер сказал с нервным смешком:

– Искушение… Господи, помоги!

Тамплиер проворчал:

– И здесь нужна помощь Господа? Да что вы за рыцарь?

Сэр Герцлер буркнул обидчиво:

– Искушению меня не взять, благородный сэр Учтивость. Но это похоже на ловушку, а кто за нами следит – не знаю. Помощь Господа может оказаться не лишней. Что скажете, сэр Ричард?

Я посмотрел на обоих, сложное у меня положение, ответил дипломатично:

– Судя по тому, что Господь не помогает, он верит в нас. Вперед!

Тамплиер на сокровища даже не повел бровью, сэр Герцлер сожалеюще оглянулся.

– Арканом бы издали… Не ради золота, а чтоб врага рода человеческого посрамить!

Тамплиер буркнул:

– А при свете дня, сотворенного Господом нашим, это золото превратится в сухие листья. Или в омерзительных червей.

Сэр Герцлер брезгливо передернул плечами, а я добавил сочувствующе:

– Боюсь, что если сдвинуть даже на длинной веревке, что-то случится. Либо земля разверзнется, а мы рухнем, либо с потолка всякая дрянь посыплется. Либо прибежит что-то и всех пожрет…

– Тогда бы тут везде кости валялись, – возразил сэр Герцлер, – но пока чисто…

– Значит, добычу просто уволакивают в норы и там жрут, – сказал Тамплиер. – Вместе с доспехами.

Сэр Герцлер зябко поежился, железо протестующе заскрежетало. В стене мимо поплыл, красиво выгибаясь, любопытный барельеф размером с большую тарелку. Мне почудилась стилизованная спиральная галактика, остановился, потом сообразил, что никакой не барельеф, окаменевший моллюск обнажился в результате разлома.

Сэр Герцлер тоже остановился, ладонь легла на рукоять меча.

– Колдовской знак?

– Да, – ответил я. – Только уже мертв.

Он перекрестился.

– Вот так бы со всеми колдунами. Сэр Ричард, что-то мы все опускаемся и опускаемся…

– Это в физическом плане, – пояснил я туманно. – В моральном – наоборот.

За спиной громыхнул Тамплиер:

– Я тоже не понял. Итак, замок на высокой скале! А мы удаляемся вглубь.

– Ах, сэр Тамплиер, – мягко укорил я, – вы говорите, как еретик какой! При чем тут знание? Верить надо, верить!

Он умолк пристыженно, но сэр Герцлер спросил настороженно:

– Вера поможет?

Я всплеснул руками.

– А как же? Только вера и спасает человека в этом жестоком мире!.. Вера возвышает и приближает к Богу, даже если человек сидит на месте!

Я ускорил шаг, сам чувствую себя глупо, в самом деле спускаемся из пещеры в пещеру все ниже, какой-то странный подземный ход. Вообще слишком много бродим по всяким подземельям. С другой стороны, помещения под землей – самые практичные. Даже зимой здесь тепло, а летом прохладно. Они практически неразрушимы, особенно если прорублены в скальной породе. Наверху жить удобнее, понятно, но там не только молния бьет в высокие дома, но и люди еще как бьют. В то время как подземелье просто невозможно разрушить, его можно только ограбить.

К тому же здесь нет разрушающих ливней, ветра, резких перепадов температур. Наверху исчезают целые города, народы, цивилизации, а подземелья не только остаются, но еще и расширяются, пробиваются новые ходы, отыскиваются щели в пещеры поглубже, а…

Под ногами мерно потрескивает, у стен белеют костями скелеты, пришпиленные неожиданно выскочившими из щелей между глыбами стальными штырями.

Герцлер сказал со страхом:

– Сколько же эти сволочи людей погубили!

Я отмахнулся.

– Этих не жалко.

Он спросил настороженно:

– Почему?

– Не сеют, не жнут, – пояснил я, – лазают по таким вот местам, сокровища ищут… бездельники! Работать не хотят.

Он сказал с сомнением:

– Все-таки люди…

– Люди тоже разные, – сказал я. – Но почему-то одним слава и почести, других в тюрьму, а то и сразу на виселицу. Как думаете, почему?

Он вздохнул.

– Злой вы, ваша светлость. Гроссграф должен быть благостным и милостивым. И все время улыбаться, как дурак.

– Нужные подземные ходы надо искать, – объяснил я, – ненужные сами лезут под руки… и под ноги.

Сэр Тамплиер зло прорычал:

– До чего же хитрые здесь колдуны! Столько ложных ходов настроили, гады…

– Ничего, – заверил его Герцлер преданно, – сэр Ричард со всеми разберется и отыщет верный. Как хорошо, когда у нас такой сюзерен!

Тамплиер с сомнением покосился в мою сторону.

– Уверены?

– Сэр Ричард – голова, – сказал Герцлер с отчаянной надеждой. – Он сумеет… может быть.

Когда дурак похвалит, он уже не выглядит таким дураком, а если пару раз поддакнет, то и вовсе становится своим человеком. Вечная проблема выбора: дружить с умным, но нечестным, либо с честным, но глуповатым. И хотя все уверяют, что предпочитают с умными, но в реале выбираем верных и надежных, а интеллект и умение цитировать в оригинале Горация нам как-то по фигу.

Прерывая умствования, сэр Герцлер вскрикнул восторженно:

– Впереди ворота!

– Значит, – сказал Тамплиер с великим облегчением, – идем верно…

Я сперва даже не понял, что за этой плотной завесой из паутины не каменная стена, а высокие ворота из толстого дерева. Очень высокие, тревожно высокие. Из таких досок, что и не доски, а отесанные с двух сторон бревна. Высота в три человеческих роста, а засовы почему-то в три ряда: на высоте груди, как вообще-то и должно быть, чуть выше головы, а третий на высоте в два моих роста.

Мне стало еще тревожнее, дерево крепкое, хоть и потемнело, засов там хорошо оструган, но великоват. Мало того что надо ставить лестницы с двух сторон ворот, так еще и поднять их не просто.

Сэр Герцлер с проклятиями срывал с ворот паутину, она облепила его с головы до ног так, что стал похож на привидение. Тамплиер добросовестно помогал, как мог, тоже облепленный грязно-серыми комьями с засохшими мухами в коконах, жуками, летучими мышами и чем-то вообще непонятно эндемичным.

Это даже не паутина, а настоящая сеть для ловли китов. Узлы на перекрестьях размером с кулак. Я осторожно попробовал коснуться паутины в разных местах. Сухо, клей давно высох. Меч вылетел из ножен со зловещим свистом, я лихо рубанул, но лишь сотряс ее до основания. С темного свода посыпались пыль, мелкие камешки, высохшие трупики мышей и другой мелочи, а пыль взвилась такая, что я отступил и задержал дыхание.

Еще дальше паутина создана умельцем восточной школы: без веревок и узлов, а сплошная кисея от пола и до свода, как от стены и до стены. Если бы не толстый слой пыли, я бы увидел, что там на той стороне, но так пришлось прорубывать дыру в дивном произведении искусства.

Вход напоминал оскал пасти саблезубого тигра размером с двухэтажный дом. Полупрозрачные полосы паутины ниспадают с высокого свода величественные и прекрасные, как занавес, что ведет не то в страну чудес, не то в гарем персидского султана, что тоже еще та страна чудес, даже еще чудеснее, если посмотреть правильно.

Я ощутил, что походка моя изменилась, стала сдержаннее, спина ровнее, а откидываю или раздвигаю эту неземную шелковистую ткань с повышенным артистизмом, будто сам не то король, не то на сцене.

По стене мелькнула тень. Мне почудилось, что пролетела большая птица, хотя в таких пещерах могут разве что летучие мыши, да и тем не разлетаться.

Тень мелькнула снова, я охнул, успев понять, что это не крылья трепещут, а множество длинных лап…

– Все ко мне! – крикнул я. – Это паук…

Крик сэра Герцлера прервал мой вопль. Тамплиер с обнаженным мечом в руке и щитом в другой прыгнул, но закованное в доспехи блестящее тело взлетело в воздух, словно подброшенное пинком.

Источающий свет клинок звякнул о камни и остался торчать рукоятью вверх, но свет от клинка освещал пещеру. Тамплиер со злым вскриком выдернул его из щели и понес, как факел, на вытянутой руке. По высокому своду пронеслось нечто, посыпался мусор, тяжелые занавеси паутины недовольно заколыхались.

– Туда! – вскричал Тамплиер. – Его потащило туда!

Шагов через двадцать ход сузился так, что мы ударились друг о друга и заскрежетали плечами. Тамплиер остановился, железная башня головы сдвинулась направо, потом налево.

Я напряг зрение, всмотрелся в серую стену, сплошь закрытую паутиной.

– Мы пробежали мимо, – сказал я.

Он с недоверием разгребал паутину. Она сухо трещала и не хотела рваться, он передал светящийся меч мне и с рычанием начал рвать обеими руками, как Геракл сковывающие его цепи. Я отодвигал, как занавес, за четвертым или пятым рядом открылся камень, а в нем достаточно широкий вход, где бы прошло стадо коров.

Тамплиер выхватил из моей руки меч Герцлера и молча ринулся в щель, скальный выступ скрыл металлическую фигуру, я видел только отблески света на блестящих от влаги стенах и спешил следом, уязвленно замечая, что этот грузный бык даже здесь двигается с такой же легкостью, как и наверху, и ни разу не споткнулся.

Пауки выпрыгнули внезапно, я совершенно инстинктивно дернул рукой на неясное движение впереди, и лезвие с треском пропороло прочный хитин.

Тамплиер своим мечом в одной руке и мечом Герцлера в другой рычит, как медведь, лезвие сыплет искрами, и с каждым ударом доносится сухой треск, а следом – отвратительное чавканье.

Когда в пещере осталось три трупа огромных пауков, размером с волков, плюс длинные когтистые лапы, мы долго ошалело оглядывались по сторонам. Я был уверен, что зарубили не один десяток, да и липкой гадости под ноги натекло…

– Как он это сделал? – проговорил Тамплиер глухо. – Я ничего не видел, но сэр Герцлер исчез…

– Бросает липкую нить, – объяснил я. – С липучкой на конце. Она ударилась о панцирь сэра Герцлера и прилипла. Паук мог спуститься к добыче и либо жрать на месте, либо унести в объятиях… но он предпочел самый безопасный вариант.

– Что за сволочь, – сказал Тамплиер с тоской. – Неисповедимы пути Господни, если он создал такую тварь…

– Думаю, – сказал я, – это не Господь создал.

Он сказал с горечью:

– Сатана творит только с ведома Господа. Значит, Создатель зачем-то допустил…

– Чтобы мы уничтожили это исчадие, – пояснил я. – Как пахарь очищает пашню от камней, так и мы должны очистить всю землю для проживания. И тогда ощутим, что это не в подарок нам бросили, а мы с позволения Господа заработали потом и кровью. И значит – земля в самом деле наша!

Он проворчал в сомнении:

– Если бы кто-то другой сказал, я бы, наверное, поверил…

Я едва успел вскрикнуть:

– Берегитесь, сэр Тамплиер!

Я ожидал, что Тамплиера вобьет в землю, сплющит, как блин, однако он, к моему радостному изумлению, немедленно скакнул в сторону, упал и, перекатившись через голову, моментально вскочил с мечом и щитом в руках, согнувшийся в боевой стойке и готовый к бою, а светящийся меч Герцлера лежит между широко расставленных ступней.

На то место, где он стоял тремя секундами раньше, обрушилась огромная гранитная глыба. Пол дрогнул, глыба раскололась от собственной тяжести. Опутывающие ее серебряные нити опали медленно и печально, как нежные лепестки увядающего цветка.

– Паук? – спросил Тамплиер и только после этого коротко взглянул наверх. – Камень тоже на паутине? Никогда бы не подумал…

– Сэр Тамплиер, – сказал я, – позвольте выразить свое искреннее восхищение…

Он посмотрел с подозрением.

– Это в связи с чем?

– Вашей реакцией, – сказал я честно. – Сэр Герцлер переспросил бы, чего беречься, а потом бы начал оглядываться по сторонам.

Он пожал плечами, даже нахмурился, словно я не комплимент отвесил, а нечто другое.

– Сэр Герцлер привык сражаться в рыцарском строю, – буркнул он. – Когда справа и слева друзья, враг только впереди. У меня иначе… Вон там висит еще камень?