Текст книги "Деньги"

Георгий Елизаветин
Деньги

ЧИТАТЕЛЬ!

Ты уплатил в магазине деньги и получил эту книгу.

Обыкновенная покупка.

Но подумай, что произошло! Почему в обмен на несколько маленьких металлических кружков или раскрашенный листок бумаги тебе дали совсем не похожий на них предмет? Почему за те же деньги ты мог бы получить любую из тысяч вещей, что лежат на полках магазинов, или пойти в кино, поехать на автобусе, отправить телеграмму?…

Что за сила заключена в деньгах? Откуда у них такое необыкновенное свойство? Сама книга расскажет тебе об этом. Она написана для тех, кому пришли на ум такие вопросы.

Для тех, кто не знает, когда и почему появились деньги; для тех, кто хочет понять, какое значение имеют деньги в жизни людей; для тех, кто знает, и для тех, кто не знает, отчего существует в мире жадность к деньгам и преклонение перед ними; для тех, кто любит разгадывать тайны древних монет, читать по ним о далеких временах и давно живших людях; для тех, кому интересно узнать, как делают деньги; для тех, кого занимает вопрос, всегда ли были деньги и всегда ли они будут.

1. Когда не было денег

Случай с Камероном

Во второй половине прошлого века английский врач Ливингстон предпринял свое знаменитое путешествие в глубь Африки, Европейцы тогда ничего почти не знали о великом Черном материке, его центральная часть была совсем не изучена. Каждое донесение Ливингстона, скупое и точное, печаталось газетами Европы и Америки как сенсация. Все культурное человечество восхищалось мужеством и самоотверженностью исследователя.

А перед Ливингстоном все шире открывался неведомый край. Он видел могучие полноводные реки и гигантские водопады, непроходимые лесные дебри и выжженные солнцем пустыни. На его пути встречались диковинные животные и удивительные растения…

Но не только это наблюдал Ливингстон. Страшные картины кровавых междоусобиц местных племен, голод и болезни, невежество и нищета сопровождали его всюду. Он видел, как беззастенчиво обманывали туземцев купцы-арабы, за безделушки выменивая драгоценные камни, золото и слоновую кость, как подкупом и силой оружия захватывали европейцы сотни черных людей, чтобы продать их в рабство…

Ливингстон верил, что его экспедиция несет в Африку цивилизацию, благо, но, сам того не сознавая, прокладывал путь новым поработителям.

Много лет провел Ливингстон в Африке. Губительный климат, непрерывные лишения подорвали его здоровье. Но он все шел и шел вперед.

В Лондоне заметили, что донесения из Африки стали поступать реже, а затем связь совсем оборвалась. Проходили месяц за месяцем без всяких известий. Тогда решили на розыски Ливингстона послать новую экспедицию. Ее возглавил журналист Стэнли. Это был человек молодой, крепкого здоровья, энергичный. Научные цели мало занимали его. Ему нужны были сенсация, слава и деньги.

Следом за Стэнли двинулись авантюристы и предприниматели.

Вскоре над Африкой засвистели длинные бичи надсмотрщиков, рассекая черную кожу рабов.

Стэнли нашел Ливингстона. Выяснилось, что купцы-арабы уничтожали его письма, вместо того чтобы передать по назначению. Они видели в европейцах соперников и старались навредить им.

В 1873 году Лондонское географическое общество снарядило еще одну экспедицию – специально для помощи Ливингстону. Ее возглавил капитан Верни Ловетт Камерон.

С трудом удалось Камерону напасть на след соотечественника, но самого Ливингстона ему не довелось увидеть: черные и белые бережно несли мертвое набальзамированное тело своего руководителя. За сделанное для науки доктор Ливингстон поплатился жизнью.

Камерон решил самостоятельно продолжать путь. Он совершил немалый научный подвиг. Он первым из европейцев пересек с востока на запад огромный материк, пройдя пешком около восьми тысяч километров. Пережив множество приключений, овеянный славой, вернулся Камерон в Европу.

На второй день по возвращении в гостиной его дома собралась семья и близкие друзья. Всем не терпелось услышать рассказ о путешествии.

Хозяину нездоровилось. Лихорадка не оставляла его. Но он был приветлив.

– Пощадите меня, – шутливо взмолился капитан в ответ на просьбы начать рассказ.

– Через несколько дней состоится мой отчет в Географическом обществе. Вот уж после него я с удовольствием…

– Мы не хотим остатков! – возразил один из гостей.

– Ну, хоть что-нибудь! Один, самый интересный эпизод!.. – дружно настаивали дамы.

– Один? Пожалуй! – немного подумав, согласился Камерон и чуть заметно улыбнулся. – Я расскажу про случай, не столь занимательный, сколь поучительный. Вы увидите, как порой пустяк, будто лучом, освещает очень важные стороны жизни.

Все, кто был в гостиной, приготовились слушать.

– Этот случай, – начал Камерон, устроившись поудобнее в кресле, – произошел со мной в небольшой африканской деревне. Мы достигли ее в два часа пополудни и собирались, немного отдохнув, двинуться дальше.

Но здесь мы неожиданно узнали, что наш путь преграждает огромное глубокое озеро. Я решил задержаться для исследования. Но где взять лодки? В деревне не было ни одной. Плоты? Но для них нужны деревья, которых нет в этой безлесной местности.

Я был близок к отчаянию. Туземцы мне сказали, что в соседней деревне расположен лагерь арабского купца и у него есть лодки. Не теряя ни минуты, я отправился туда.

«Соседняя» деревня оказалась в десяти часах ходьбы от нашей стоянки. Согласитесь, что такая прогулка под палящими лучами солнца не большое удовольствие.

Но если б я получил лодку! Сайд ибн Габиб – так звали араба – согласился продать мне две лодки, но только… за слоновую кость. Ничто другое он взять не соглашался, как я ни упрашивал.

Увы, у меня не было слоновой кости. По счастью, я узнал, что у другого араба – Магомета ибн Саиба – она есть. Но до его бивака был еще день пути.

Магомет ибн Саиб охотно согласился дать мне нужное количество слоновой кости, но… только в обмен на сукно и обувь. Ни того, ни другого я не имел. Я предлагал ему ружья, порох, кожи, но он решительно отказался. Когда я, раздосадованный, собрался вернуться к себе с пустыми руками, араб сказал мне, что у его соплеменника Магомета ибн Гаариба есть подходящая обувь и сукно, и он согласится поменять их на проволоку. Проволоки у меня было вдосталь.

Я послал за ней своих помощников, а сам отправился к Магомету ибн Гаарибу.

Только через два дня пути вдоль берега озера я достиг цели. Еще через два дня прибыла проволока. И тогда, наконец, состоялась сделка.

Я отдал проволоку Магомету ибн Гаарибу и получил от него одежду и обувь.

На обратном пути я завез все это Магомету ибн Саибу, у которого взял слоновые бивни.

Доставив слоновую кость Сайд ибн Габибу, я, наконец, получил лодки.

Все, слушавшие капитана, весело рассмеялись.

– Подумать только, – проговорил Камерон в заключение своего рассказа, – насколько сложна и неудобна была бы жизнь цивилизованного общества при таком способе оплаты покупок или услуг. Вообразите, крестьянин, например, чтобы поехать в город поездом, должен был бы привезти дорожному агенту… ну хотя бы воз сена…

– А дантист – запломбировать зуб трактирщику за каждую кружку эля, – продолжил кто-то под общий смех.

– Тогда каретнику, чтобы купить продукты к завтраку, пришлось бы сначала обменять свои кареты на двадцать ярдов сукна в Йоркшире, на тысячу фунтов каменного угля в Уэлсе и на железо в Бирмингаме, привезти все это в столицу…

– Отдав часть угля капитану корабля за доставку из Ливерпуля в Лондон…

– …А вознице – за провоз из порта до дома…

– …и потом искать лавочников, согласных обменять часть этих товаров на кусок мяса, рыбу и овощи.

– Это ужасно! Моему другу, стряпчему Драйдену, пришлось бы держать в своем роскошном кабинете свиней и кур, принесенных клиентами в уплату.

– Нет, господа! – воскликнул сидевший у камина друг Камерона мистер Тернер. – Трудней всего пришлось бы, конечно, святым отцам. Чем бы они расплачивались, скажем, с башмачником, портным, домашней прислугой?…

– Проповедями…

– Боже, леди, джентльмены! Как мне нужны деньги и как мало их у меня! – с комическим огорчением перебил всех юный Крейн, хлопнув себя по карманам.

– Надеюсь, не для той цели, для которой они нужны были мертвому этруску? – спросил молчавший до тех пор человек, на редкость маленького роста, с большой и совершенно лысой головой, известный археолог.

Все с недоумением повернулись к нему.

– Несколько лет назад я вел раскопки на Апеннинском полуострове, – стал пояснять ученый. – Мы нашли там могилу этруска. Вы, конечно, знаете, что древний народ этрусков жил когда-то на территории Средней Италии. Мало что известно о нем. Седьмой век до нашей эры уже был наивысшей порой расцвета этого народа. Этруски оставили нам дивные произведения искусства. Так вот, – слегка запнувшись, продолжал маленький человек, – в могиле находился полусгнивший скелет захороненного. Его костлявая рука, представьте себе, держала кусок меди. Во времена этрусков медные слитки служили деньгами.

Вы спросите, зачем деньги мертвецу? Дело в том, друзья мои, что этруски, как и древние греки, верили, будто после смерти душа человека переселяется из нашего мира в мрачное подземное царство Аида, брата самого могущественного из богов – Зевса. Суровый и молчаливый старец Харон перевозит туда души через реку Ахеронт на своей барке. Вот для уплаты за перевоз и вложили близкие кусок меди в руку покойника. Ничто, друзья мои, ни на этом, ни на том свете не делается бесплатно.

– Б-р-р-р! – вздрогнул Крейн. – Я предпочитаю плавание по Темзе на парусной яхте.

Камерон с улыбкой слушал шутки друзей.

– Не смейтесь, господа! Там, в далекой Африке, я впервые понял, какие хорошие слуги – деньги. Верные и расторопные. Как много сил и времени они экономят нам. Поистине велик тот человек, который их выдумал. Эта выдумка стоит многих наших географических и научных открытий.

– Но кто же этот человек? – живо спросила мисс Гроу, хорошенькая девушка, племянница хозяина, тряхнув завитыми в букли волосами.

– К сожалению, дорогая, я не знаю его имени. Да и навряд ли оно сохранилось в памяти людей. А может быть, – продолжал в раздумье Камерон, – вовсе не было такого героя, и, как многое другое, деньги выдуманы не одним человеком, а самой жизнью, необходимостью. Необходимость, Ненси, лучший выдумщик, – заключил путешественник, ласково посмотрев на девушку.

Зачем Адаму деньги

В очень старой и очень редкой теперь книге, изданной в 1554 году во Франции, говорится, что деньги выдумал… Адам. Да, да, тот самый Адам, о котором пишет библия!

По библейскому преданию, Адам был первым человеком на земле. Его сотворил сам бог.

Чтоб Адаму не было скучно, бог вынул у него ребро и сделал из него женщину, Еву. Адам и Ева жили в раю. Других людей в ту пору не существовало.

В раю был сад, но бог запретил Адаму и Еве трогать плоды. Некоторое время Адам и Ева крепились, потом Ева не выдержала и сорвала один плод, поела сама и угостила Адама. За это бог изгнал их из рая.

В книге приводится описание монеты Адама и даже ее рисунок.

В те годы, когда была написана эта книга, историческая наука была малоразвитой, наивной. Церковь пользовалась этим и старалась уверить людей, что и человек, и то, что его окружает, – все создано богом. Незачем задумываться над существующей несправедливостью, бессмысленно стараться изменить мир. Все от бога: короли и попы, тунеядцы и труженики, богатство одних и бедность других. А раз так, то, значит, и деньги от бога. Смирись со всем этим!

Обманывала церковь. Вольно или невольно обманывал автор старой книги. Зачем нужны были деньги Адаму, раз он не мог за них ничего купить, даже яблоко для Евы?

Теперь наука установила, что много тысяч лет после своего появления люди обходились без денег. Им не нужны были деньги в те далекие времена, когда ничто не продавалось. Они брали у природы все необходимое.

Можно ли представить себе семью, в которой внучка продает бабушке одеяло и на полученные деньги покупает у матери лишний стакан киселя? Так не бывает. Имущество и пища в семье общие, хотя у каждого есть и личные вещи.

Так было и в первобытном обществе, пока люди жили племенем, родом, общиной. Каждый делал, что мог. Тем, что давал труд, пользовались все на равных правах. Собственность была общей. Инстинкт, а потом сознание подсказывали людям, что они не могут жить друг без друга. Человек в одиночку слаб, вместе с другими он может сделать все.

Вначале все члены рода занимались одинаковым трудом: совместно охотились, ловили рыбу, собирали плоды и коренья…

Любое из этих занятий требует много сил, навыка. Невозможно делать все одинаково хорошо. Если разделить труд, все пойдет иначе, каждый будет совершенствоваться в своем деле. Труд станет производительнее: затраты сил и времени меньше, продуктов – больше. Люди бессознательно использовали преимущество, которое им давала жизнь обществом. Постепенно появилось разделение труда. Сперва между людьми разного пола и возраста: мужчины занимались охотой, женщины готовили пищу, заботились о детях и жилище. Когда стоянку приходилось переносить в другое место, женщины и подростки тащили на себе имущество, запасы пищи и давали возможность мужчинам продолжать охоту, не отвлекаясь другими делами.

Человек видел постоянное обновление природы: падает перезревший плод, попадет семя в землю – и вырастает новое растение. Уронил сам человек съедобное зерно, втоптал в землю – полежало зерно в земле и вытянулось в былинку, опушилась былинка колосом – появились новые зерна.

Трудно, медленно рождалась из этих наблюдений важная догадка, а из догадок знание; человек постигал основы земледелия. Подражая природе, он заделывал в землю зерна, и земля сторицей воздавала ему за труд.

Не раз, возвращаясь с добычей, охотники приводили с собой звериных детенышей. Повинуясь инстинкту, ни за что не хотел малыш отстать от матери, хоть и убитой. Он чуял ее запах и слепо следовал за человеком.

И человек порой оставлял зверят при себе. Чаще всего, чтобы съесть потом, когда неудачной будет охота.

В конце концов, человек понял, что можно всегда иметь под рукой и мясо и молоко, не зависеть от случая. Он принялся вылавливать животных и, приручая их, обеспечивал себя сытной пищей.

Так к прежним занятиям людей прибавилось скотоводство.

Шло время, и природа все больше покорялась человеку. Он научился владеть огнем: выжигать леса, плавить руду, чтобы добыть металл, обжигать глину, чтобы делать посуду… Он усовершенствовал орудия лова рыбы, научился выращивать съедобные растения, не только приручать, а и разводить животных.

Кроме того, некоторые животные помогали ему в работе: переносили грузы, возделывали землю под посевы. Прирученная лошадь позволила с недосягаемой раньше скоростью преследовать зверя.

Разделение труда увеличило связь людей между собой: каждый дополнял друг друга. Но имеете с тем это, и разъединяло: земледелец был привязан к своему полю. Скотовод, наоборот, должен был все время кочевать в поисках пастбища. Охотник в погоне за зверем тоже уходил далеко от места, где родился.

А разделение труда все развивалось.

Уже не отдельные члены рода, а целые общины специализировались в какой-нибудь отрасли производства: там, где земля свободна от леса, общины занялись земледелием и скотоводством, жившие ближе к лесу – охотой.

Со временем скотоводство отделилось от земледелия, а затем в самостоятельный вид производства выделились и ремесла. Труд стал более производительным. Появились земледельческие орудия, скот все больше использовался для обработки земли. Там, где раньше нужна была работа нескольких: человек, управлялся один. Этот один мог теперь самостоятельно, индивидуально вести свое хозяйство, а значит, и владеть им. Появилась частная собственность.

Может ли горшок превратиться в барана?

У гончара много звонких глиняных горшков. Но все они пусты, а из пустой посудины не поешь. Чтобы насытиться, нужны мясо, масло, хлеб…

У скотовода мяса вволю. Зарежь овцу, и пищи хватит на несколько дней. Но в чем сварить мясо, сделать похлебку, в чем держать запас воды, зерна? Не обойтись без горшка.

Берет гончар свой товар, идет к скотоводу, и… горшок превращается в барана.

Чудо совершилось путем простого обмена. Оба удовлетворены: скотовод получил посуду, гончар – пищу.

Кочует со своим стадом пастух с места на место, много земли обойдет и постепенно наменяет все, что ему нужно: зерна, вина, рыбы, масла, ножей… И других снабдит своими товарами: кудрявыми овцами, круторогими быками, тучными коровами, а значит, мясом, молоком, шерстью, кожей, рогами, костями…

И земледельцы свои товары меняют, и охотники, и рыбаки…

И всякий раз при обмене совершается маленькое чудо: хлеб превращается в топоры, кожи – в лук и стрелы, рыба – в лодку…

Самые разнообразные товары меняют люди. Но не странно ли, почему за одну бочку дают два топора, за крошечную жемчужинку – огромного быка, за кучку пороха – слоновый бивень?.

Сходство непохожего. Застывший труд. Сколько нужно людей, чтобы очинить карандаш?

Ничем не похожа неуклюжая бочка на изящные часы, кирпич на автомобиль, калоша на скрипку, радиоприемник на детскую соску.

И все-таки они одинаковы! Все эти предметы – застывший человеческий труд.

Труд творит чудеса.

Несчетное количество лет лежала руда в недрах земли. Приложил человек к ней труд и получил сталь. Из стали сделал трактор и плуг, локомотив и рельсы, перья и струны.

Приложи труд к простому дереву, и оно превратится в дом и мебель, скипидар и канифоль, спирт и деготь. Даже из воздуха можно сделать удобрения для полей и десятки других химических продуктов.

В самом сложном и самом простом предмете незримо застыл труд многих людей.

Ты обстругал щепку и думаешь, что обошелся своим трудом. Но ведь ты работал ножом. Кто-то для стального лезвия этого ножа добывал и плавил руду, прокатывал сталь, ковал ее, затачивал и шлифовал. У ножа деревянная ручка. Для нее спиливали дерево, распускали на доски, делили на брусочки нужных размеров, строгали, просверливали, приклепывали к лезвию.

Чтобы распилить дерево, нужны пилы. Их делали другие люди. Нужна электроэнергия. Ее производством тоже занято немало рабочих, инженеров.

Много незнакомых людей помогло тебе в твоей работе. В простой инструмент – нож – перенеслись частицы их труда.

Вот почему вещи требуют уважения.

Чем больше вложено труда в изготовление, поиски или добывание предмета, тем выше его стоимость.

Чтобы сделать часы, нужно больше труда – и физического и умственного, чем для изготовления бочки, потому и стоимость часов выше.

Когда товары обменивались, люди бессознательно сравнивали, сколько труда вложено в каждый из них. Может быть, одинаковое количество? Тогда товары просто обменивались один на один.

А может быть, на этот товар затрачено втрое больше труда, чем на тот, тогда за одну штуку первого нужно дать три штуки второго.

Но чем измеряется количество труда? Конечно, его продолжительностью, рабочим временем.

Однако люди работают неодинаково. Одни хорошо знают свое дело, другие хуже, одни расторопные, другие медлительные. На изготовление схожих предметов у них уходит разное время. Но значит ли это, что костюм, сшитый ленивым портным за четыре дня, дороже такого же костюма, сшитого за два дня?

Конечно, нет!

Для определения стоимости костюма берется необходимое время, которое в среднем затрачивается на костюм многими и разными портными.

Раньше костюмы шили вручную. На это уходила уйма времени. Швейные машины значительно ускорили и облегчили работу. Повысилась производительность труда, понизилась стоимость костюмов.

А как же с воздухом?

Воздух и все другие блага, данные природой, если к ним не приложен труд, не имеют стоимости. Они не могут быть товаром.

Казалось бы, это относится и к домашним животным, и к съедобным плодам, и к злакам. Но это не так. Кроме сил природы, их растил человек: он возделывал землю, ухаживал за животными, добывал корм.

2. Первые деньги

Все – деньги

Солнце зашло между тем, и окончилось дело ахейцев.

После заклали быков и за трапезу сели в палатках.

Тою порою пристало к ним много судов из Лемноса,

Черным вином нагруженных: Эней Ясонит снарядил их,

Детям Атрея, царям Агамемнону и Менелаю,

Чистого тысячу мер подарил он вина дорогого,

Остальное вино пышнокудрые дети ахейцев

Все покупали, платя кто железом, кто яркою медью,

Кто же бычачьими шкурами, кто и самими быками

Или рабами – людьми…

Гомер. «Илиада»

Давно сложены эти стихи слепым поэтом Гомером. В них описаны события и обычаи далеких времен. Вот хоть бы торг, что произошел между моряками с острова Лемноса и ахейцами. Не правда ли, странный способ оплаты вина: железом, медью, быками и бычьими шкурами, рабами?

То, что сейчас мы быстро и просто приобретаем за деньги, тогда приходилось выменивать на самые, казалось бы, неожиданные товары.

Так было не только в эпоху Гомера, но и задолго до нее. Не пустыми оказываются шутки друзей Камерона!

Пока человек обходился немногим, пока обмен был редким, случайным – это было терпимо, один продукт труда непосредственно обменивался на другой. Но шло время, разделение труда позволило производить все больше и больше вещей для обмена – товаров. Тогда стал невыносимым прежний способ приобретения, громоздкий и сложный. Он мешал торговле и тем препятствовал развитию человеческого общества. Ведь торгуя, люди обмениваются культурными ценностями, техническими достижениями, узнают друг друга.

Вначале обмен товарами происходил только между людьми одного племени, а петом и между разными племенами.

А как вести торговлю, когда в обмене участвуют сотни видов товаров – и местных и привезенных издалека? Сколько за что давать? Где найти желающего взять твой товар в обмен на нужный тебе?

Необходимость вызвала появление товара-посредника.

Такой товар выделился среди всех других стихийно, независимо от воли людей. Это было то, что охотнее всего брали в обмен владельцы всех других товаров. Он помогал оценить любой другой товар и облегчил обмен.

Мы познаем величину окружающего с помощью сравнений. Когда хотят сказать о чем-то очень малом, говорят: «Как капля в море». Воображение помогает представить ничтожность капли по сравнению с огромной массой воды в море. Про очень высокого человека говорят в шутку: «Длинный, как столб»; про тучного: «Толстый, как бочка».

Это все сравнения образные, они не дают точного представления о величине предмета. Но и тогда, когда необходимо выразить размер числом, без сравнения не обойтись.

Чему равно расстояние от дома до школы? Его можно сравнить с длиной шага: шестьсот, восемьсот, тысяча шагов…

Длина беговой дорожки стадиона определяется с помощью отрезка определенного размера – метра. Сравнивая длину дорожки с длиной метра, мы получаем результат: сто метров, четыреста метров…

Так измеряется все: объем, протяженность, вес, время, скорость движения, сила…

А чем измерить стоимость товара? Не будешь же всякий раз определять количество труда, затраченного на изготовление. Это слишком сложно.

Нельзя ли взять какой-то один товар, принять его условно за единицу стоимости и измерять все другие?

Пусть это будет овца.

Тогда сразу упрощается определение сравнительной стоимости товаров.

Из опыта люди знали, что 1 овца = 1 рыболовной сети = 1 шкуре быка = 2 топорам = 4 глиняным горшкам и т. д.

Все приравнено к овце!

Если нужно обменять топоры на сеть, легко определить, что за нее нужно дать два топора. За четыре горшка можно получить одну бычью шкуру…

Но раз все товары оцениваются с помощью одного товара-посредника, то нельзя ли упростить и сам обмен так, чтобы стала ненужной цепочка обменов, к которым вынужден был прибегнуть Камерон?

Имей, например, овец же меняй, на что хочешь! Обмен будет состоять лишь из двух частей:

любой товар меняется на овцу;

овца обменивается на любой товар.

У бондаря есть бочки, ему нужны ножи. Бондарь обменивает свои бочки на овец, а за овец получает ножи. Овец все охотно принимают, они всегда пригодятся. Их можно употребить в пищу или приобрести за них любой другой товар.

Таким образом, один товар становится средством, с помощью которого обращаются, обмениваются другие товары.

Подобные товары и были первыми деньгами.

С их появлением обычный обмен превратился в куплю-продажу.

Стоимость любого товара стала определяться деньгами и называться ценой.