Электронная библиотека » Георгий Савицкий » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 30 июля 2015, 16:00


Автор книги: Георгий Савицкий


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глеб Бобров, Федор Березин
Я дрался в Новороссии!

© Ал Алустон, 2015

© Николай Иванов, 2015

© Федор Березин, 2015

© Виталий Даренский, 2015

© Иван Донецкий, 2015

© Владимир Казмин, 2015

© Андрей Кузнецов, 2015

© Варвара Мелехова, 2015

© Андрей Кокоулин, 2015

© Лариса Мосенко, 2015

© Михаил Надежин, 2015

© Юлия Сергеева, 2015

© Дмитрий Стешин, 2015

© Сергей Прасолов, 2015

© Глеб Бобров, 2015

© Алексей Полубота, 2015

© Георгий Савицкий, 2015

© ООО «Издательство «Яуза-пресс», 2015

* * *

Предисловие от авторов

О войне не пишут для войны.

Для чего же пишут? В чем смысл человеческих свидетельств об обстоятельствах непреодолимой силы, современниками, невольными участниками, а то и заложниками которых становятся целые поколения человеческого рода?

Воспитать? Предотвратить? Увы, нет. Тысячи книг, миллионы страниц написаны до нас. Ничье слово не остановило тех, кто пытался утвердить свое право сильного за счет человеческого «сырья». Сколько будет написано после нас?

На что же надеемся мы, авторы этого небольшого сборника, решившиеся рассказать о «непризнанной» войне? На что рассчитываем?

На существование момента истины. По нашему убеждению, он есть. Благодаря ему писательские свидетельства могут превратиться в обвинения, которые будут заслушаны если не судом, то историей.

И если не мы, то кто же поможет утверждению момента истины в нашем времени? Во времени, пресыщенном агрессивными мифами – от продвижения либерализма любыми средствами и до реинкарнации нацизма под лозунгами интеграции в «цивилизованный» мир. Во времени, где человека-песчинку превращают в исполнителя чужой воли, где его ЖИВУТ по прихоти сильных мира сего.

К самосознанию человека, не забывшего под бременем обстоятельств, что он – человек, и имеющего мужество жить по собственному разумению, и обращены наши строки.

И как бы ты, читатель, ни оценил их, ты оценишь это документальное повествование по достоинству. Ты обязательно поймешь, почему эта «непризнанная» война – только пролог к разлому цивилизации, по одну сторону которого мы с тобой, по другую – те, кто возомнил себя «шоколадным королем» истории. И обязательно вспомнишь простую истину: не в силе Бог, а в правде.

Ал Алустон

Честные люди

Особую роль в гражданской войне выполняли хозяева и директора водочных магазинов. Войска хунты ради спиртного были готовы на риск и преступления. Ополченцы были готовы на многое ради сведений о войсках хунты. Поэтому водочные боссы регулярно становились посредниками в тайных переговорах сторон.

Однажды Ломтю позвонил по Скайпу хозяин магазинчика с водочным отделом, располагающегося в нейтральном городке. У одного из офицеров хунты, артиллериста, было дело к командованию ополчения. Особую важность сигналу придавало то, что этот офицер командовал дивизионом РСЗО 9К51 «Град».

Переговоры должны были пройти лично, и обязательно с участием представителя командования ополчения. Это означало, что на встречу должен был отправиться или Колун, или его заместитель Шинданд (позывной взят по названию афганского города, за бои в окрестностях которого имел медаль), или начальник разведки.

Ломоть решил отправиться на встречу сам. Наблюдатели тщательно изучили обстановку, ничего подозрительного обнаружено не было. Разведчик взял с собой двоих бойцов – пулеметчика и снайпера, – сел на «тачанку», проселками и степью доехал до окрестностей городка. Дальше добирались пешком. Разместив бойцов на позициях, Ломоть вошел в подсобку магазина.

Его визави появился минут через восемь на «уазике» с солдатом-водителем. В магазин артиллерист зашел один, попросил продавца вызвать хозяина. Тот проводил офицера в подсобку и удалился.

– Ломоть, начальник разведки отряда ополчения Ивановки, армия Новороссии, – представился ополченец.

– Зови меня просто – капитан, – ответил офицер.

– Слушаю тебя, капитан.

– Продаю установку «Град». Пять тысяч евро. Наличными.

– Это предложение нам интересно, – кивнул Ломоть, обуреваемый разнообразными чувствами. Такого грозного оружия никому из его отряда еще никто не предлагал. И еще – нужна была немалая сумма. Таких денег не было – но и упускать товар было нельзя. – Расскажи в деталях.

– Я командую дивизионом 9К51. Это по штату 18 установок. Фактически – 16. Завтра-послезавтра мы будем перебазироваться сюда. Я уже несколько дней здесь, готовлю расположение для приема машин. Я выведу одну из машин из строя, мы ее отбуксируем до ближайшего села и оставим ремонтироваться. С установкой будет расчет – четыре человека. Поломка будет легкая, но найти причину будет непросто.

Захватываете машину, ликвидируете расчет – свидетели исключены. По факту платите пять тысяч евро наличными. Мы честные люди, я доверяю вам, вы, надеюсь, поверите мне.

– Расчет требуется именно ликвидировать? Не нейтрализовать, не взять в плен?

– Именно ликвидировать. Такое мое обязательное условие. Опытный эксперт по признакам поломки установит ее причину, и я могу попасть под подозрение.

– Как починить машину, скажешь?

– Не скажу. Чтобы не было соблазна починить ее сразу и уехать своим ходом. Машина должна быть уведена на буксире или трейлере при свидетелях. Я хочу остаться вне подозрений.

После уточнения остальных деталей собеседники расстались.

* * *

Колун принял решение обратиться за помощью к командованию. «Град» мог быть заминирован, мог быть поломан сильнее обещанного – а проверить это в отряде было некому. И еще – нужно было пять тысяч евро.

Командование одобрило операцию, прислало троих спецов – сапера, артиллериста и сопровождающего их стрелка. При артиллеристе находилась необходимая сумма.

* * *

Точное место «поломки» заранее указать было невозможно – из-за технических особенностей ее создания. Поэтому операция готовилась сразу в двух селах. Примерно на равном удалении от этих населенных пунктов были вырыты капониры для техники – БМП, трейлера, «тачанки». Позиции для техники замаскировали сетями, расставили по округе наблюдателей. В ночь перед операцией машины и бойцы заняли позиции.

Обещание артиллериста подтвердилось – в дальнее от Ивановки село на тягаче МТЛБ привели неисправную установку «Град». Оставив расчет при машине, тягач отцепил буксирный трос и уехал, догоняя колонну с остальными машинами дивизиона.

Когда колонна ушла на приличное расстояние, из капониров вывели «тачанку» и БМП, на скорости въехали в село. При установке нашли только одного солдата. Остальные были обнаружены в магазине, покупали перекусить.

Солдат оказалось пятеро.

– Я из отпуска, мотострелок, – пояснял пятый. – Вот, земляки подвезли… У вас условия какие в плену? Учтите, у меня гастрит!

– Учтем… – кивнул Ломоть.

Насчет постороннего солдата с капитаном договора не было, но оставлять свидетеля было нечестно.

– Из отпуска? Война только началась, а ты уже в отпуске побывал?

– Так причина же какая! Женился я! А откладывать нельзя, ребеночка ждем! Вот я и оформил наши отношения – как честный человек!

У Ломтя внезапно заломило в затылке, он покрутил шеей.

– Оставался бы ты дома…

– Вот и супружница моя то же говорила! А как я останусь? За дезертирство срок суровый, как она будет дите растить, если я в тюрьме буду?

– А если на войне убьют?

– Так уже не убьют! Я теперь в плену!

– Еще не в плену… Это – нейтральная зона, а то и вообще – вражеский тыл.

Присланный командованием сапер осмотрел установку и пришел к выводу, что она не заминирована. Эксперт-артиллерист оценил техническое состояние и принял решение, что машина в годном состоянии. Нужна только запчасть, которой у него при себе не было.

Пора было решать вопрос со свидетелями и увозить установку.

Ломоть зашел за дома, к степи, дал четыре коротких очереди из автомата, отобранного у одного из солдат-артиллеристов. Мотострелок возвращался из отпуска и был без оружия.

– Чего там? – встревожились пленные.

– Пора закругляться, – пояснил разведчик.

Он достал две бутылки водки, стакан, налил до краев, протянул одному из пленных.

– Дорога тяжелая будет, пей.

– Нам раньше никто перед тяжелой дорогой выпить не давал, – пожаловался солдат. – Прямо странно как-то… – он выпил, скривился и занюхал водку рукавом.

Вот и вся водка выпита. Пленные пьянели на глазах. Тем временем подъехал трейлер, зацепил лебедкой «Град», втянул на платформу, медленно пополз в степь, к капониру, чтобы устроиться там до ночи. За трейлером, прикрывая его, двинулась БМП. На броне расположился пленный пьяный мотострелок.

Ломоть прикрутил к стволу автомата глушитель и четырьмя короткими очередями убил артиллеристов. Таким огнем ПБС был угроблен, но разведчик лишь невидяще посмотрел на погибших, свинтил глушитель и убрал в кармашек разгрузочного жилета. Потом он сел на «тачанку», догнал БМП, остановил его и пересадил пленного мотострелка к себе. Довез его до капонира, где раньше стояла «тачанка», застрелил и уложил труп в яму. Машину оставлять здесь не стал, отправил сразу в Ивановку. Никто ее в степи, кроме вертолета, не засечет, а для вертолета машина интереса не представляет.

Ломоть инсценировал ситуацию пьяной ссоры между мотострелком и артиллеристами – с последующим взятием бесхозной техники и оружия подоспевшими ополченцами. По большому счету, инсценировка была излишней, просто разведчику хотелось хоть как-то облегчить смерть пленным, хотя бы стаканом водки. А не убивать их было нечестно. Слово есть слово, и ради страшного оружия, каким была РСЗО, нужно было выполнять условия капитана.

Разведчик еще несколько дней был угнетен этими событиями, а всего лишь через месяц, после уничтожения тысяч мирных домов, больниц и школ огнем РСЗО, орудий и минометов хунты – артиллеристов В СУ повсюду будут расстреливать на месте.

Прикомандированные командованием специалисты остались в БМП и дожидались ночи в капонире неподалеку от трейлера с «Градом». Дважды над степью в том месте пролетал вертолет, но ничего не заметил. Ночью трейлер доковылял по бездорожью и проселкам до Ивановки.

За сутки прибыла необходимая запчасть, «Град» был введен в строй и следующей ночью отправился в сопровождении БМП и «тачанки» в распоряжение командования.

* * *

Ломоть и капитан встретились павильончике-кафе при магазине в одном из нейтральных городков. Здесь была тень, прохлада, работал телевизор. Из него негромко доносилось предвыборное выступление будущего президента Украины Порошенко. Хотя кандидатов в президенты было много, благословение западных хозяев было озвучено четко, и в исходе выборов никто не сомневался.

– Мы честные люди, – офицер, не считая, сунул пять тысяч евро за пазуху – и достал оттуда фотографию.

– Дочка моя, – на карточке была пухлощекая девушка с котенком на руках. – Выпускной у нее скоро, платье надо купить, подарок…

– Хорошая девочка, – сказал Ломоть. – Животных любит. А я по твоей просьбе пять человек положил.

– А пятый кто?

– Твои ребята подвозили земляка.

– Запрещено на установках посторонних возить… Ну, что поделаешь. Война.

Капитан присмотрелся к разведчику.

– Ты что, их своими руками положил?

– Своими руками. Это мой договор и моя обязанность. Я у себя в отряде палачей не держу.

– Что, тебя из-за пятерых вражеских солдат совесть мучает?

– Не твое дело.

– Ты думаешь, сам такой весь в белом, такой благородный? Ишь, ручки замарал! Совесть замучила!

Капитан плеснул водки в рюмку, залпом выпил.

– Я был честным офицером, верным присяге, служил трудно, но с чистой совестью… всего несколько недель назад! Всего несколько недель назад была другая жизнь, которая уже никогда, ты слышишь меня, никогда не вернется!

Я был нормальным человеком несколько недель назад. Страна была нормальной. Жизнь была нормальной.

И вдруг – страну сдали этим тварям! Одного пакета одной установкой хватило бы, чтобы накрыть эту бандеровскую мразь! И раз и навсегда вбить их в землю по ноздри, чтобы сто лет больше ни у кого и мысли выделываться не было! На Майдане буйных всего пара сотен была! С дубьем и булыжниками! Из рогатки картошкой стреляли, весь мир ухохатывался!

Капитан снова налил и выпил.

– А теперь стреляют не картошкой. Теперь мы садим полными пакетами по собственным городам. Твоей Ивановке это вряд ли доведется испытать, вы цель неприоритетная, сами сдадите, когда Славянск падет…

– Так не стрелял бы. Офицер, тоже мне…

– Молчи, сука! – капитан схватил разведчика за грудки. – Ты знаешь, почему я, командир дивизиона, в таком звании? Командир дивизиона, вообще-то, подполковничья должность. На крайняк – майорская. Прежний командир не стал стрелять. Нет, он не отказался выполнять приказ, он только попросил приказ в письменном виде.

Нацики расстреляли его без суда и следствия. И три дня труп командира лежал на плацу собственного подразделения! Три дня не давали похоронить тело родным, близким и сослуживцам! Так они нас устрашали. А потом вывезли и где-то закопали…

И назначили командиром меня. У меня денег не было, чтобы откупиться и выйти живым в отставку. Я всего лишь капитан.

Артиллерист выпил еще.

– Где вы были, суки, со своим Русским миром, когда эту шваль можно было накрыть одним пакетом? Где вы были, когда можно было взять Киев с Турчиновым и Яценюком одним полком за два часа? Ты понимаешь, что теперь все люди в погонах повязаны кровью с нациками? И с каждой минутой мы падаем все ниже! С каждым пакетом, с каждым одиночным выстрелом – без военного положения мы становимся военными преступниками. И выстрелы эти – по городам и селам. По «мирняку»!

Ты думаешь, зачем нацикам мобилизация? Зачем толпы пушечного мяса? Всем понятно, что это не бойцы. Им нужно, чтобы побольше народу надело погоны и повязало себя кровью с режимом. Чтобы отрезало себе дорогу назад.

И теперь дороги назад нет. Был честный офицер, и не стало. И не будет никогда. Теперь я торгую жизнями своих солдат и своим оружием. Чтобы хотя бы дочка моя вырвалась из этого ада. Это не Украина, это ад, я знаю. Я каждый день творю его сам. А ночью вижу во снах – если не выпью водки или снотворного…

Капитан снова налил, его развезло.

– Я еще много чего продам. После выпускного дочке надо дальше учиться. Хочу, чтобы она училась и жила в нормальной стране. Чтобы не шла на бесчестие и преступление из-за безденежья. Другие установки я тебе еще не скоро буду продавать, а боекомплект скоро смогу. Скоро много боекомплекта можно будет списать. Сам увидишь, почему, – капитан кивнул на телевизор.

– Житы чэсно! – провозглашал с экрана кандидат Порошенко. – В Украйини повынни пэрэмогты прынципы правовой дэржавы та справэдлывисти…

– Во, тоже, типа, честный. Кому это он, интересно, честно пообещал грохнуть Украину, как ты мне пообещал грохнуть солдатиков-свидетелей? – усмехнулся капитан.

– Житы в бэзпэци! – продолжал Порошенко. – Я застосую повни дыпломатычни заходы, увэсь свий талан та досвид, щоб забэзпэчиты дээскалацию конфликту, запобигты вийны та збэрэгты мыр…

– Ждите, скоро талант и опыт будут идти полными пакетами, – прокомментировал артиллерист. – Не мучься из-за моих ребят. Пять больше, пять меньше… Видел бы ты, что может сделать полный пакет! А у меня – шестнадцать машин! – капитан еще не свыкся, что у него теперь на одну машину меньше. – Пять пакетов – и Хиросима. Только БК подвози… А потом они приходят ночью. Дети, старики, мужики, бабы. Длинная такая очередь… И проходят сквозь тебя. Один за другим… Почему я вижу лица? Ведь я стреляю по координатам! Ты вот, сука, со спокойной совестью дышишь. Со спокойной совестью жрешь. Со спокойно совестью спишь. А мне каждый вздох – поперек глотки! Каждый кусок – поперек горла! Вот только водка идет хорошо… Но я не сопьюсь. Нельзя. Надо дочку в люди выводить.

– Могу предложить рецепт от больной совести, – разведчик счел момент подходящим, чтобы прервать монолог артиллериста. – Становись сотрудником разведки Новороссии, борись вместе с нами против нациков. Семью поможем эвакуировать, дочку в хороший вуз устроим. Не Оксфорд, но…

– Нет, я хочу Оксфорд! – пьяно потребовал капитан. – И ничего ты никому предложить не можешь! Сдали сорокапятимиллионную Украину в одночасье и без боя, и тебя сдадут, и Славянск, и твою Ивановку, и твою Новороссию! И будете сдавать дальше!

– Это война. Всякое может быть. Но я не обещаю тебе победу, я лишь предлагаю лекарство от нечистой совести.

Капитан осоловело уставился в пространство, мотнул головой.

– Я подумаю.

* * *

За успешно проведенную операцию ополчению Ивановки командованием был придан расчет ПЗРК «Игла» образца 1983 г. и зенитная установка ЗУ-23-2 с обученным расчетом и двойным боекомплектом.

Невольничий рынок

Калита вел переговоры по Скайпу с одним из «партнеров» с противоположной стороны.

– …Кириченко Роман Степанович, 1992 года рождения, здоров, рядовой ВСУ, мобилизованный, из села Полтавской области, в семье кроме него еще двое детей. Имеют огород, откармливают кабанчика…

– Кабанчик – это хорошо. Уже что-то, – удовлетворенно произнес интендант ВСУ. – Даю за этого солдата три штуки маскировочной сетки три на шесть.

– Так она у тебя старая, подгнившая, рваная.

– Ну четыре.

– По рукам. Следующий – Коваленко Дмитрий Тимофеевич, 1991 года рождения, здоров, рядовой ВСУ, мобилизованный, из районного центра Житомирской области. Отец сидит, мать уборщица. Сестра школьница.

– Беру по минималке, – твердо сказал интендант.

«Минималка» означала три ящика ручных кумулятивных гранат «РКГ-3», принятых на вооружение еще в 1950 г. и никому не нужных из-за появления «РПГ», или «РПГ-2» с ящиком гранат (снятые с вооружения в связи с появлением «РПГ-7»), или ручные дымовые гранаты и т. д. Интендант ВСУ придерживался «американского» правила – не поставлять летальные вооружения. Если что теоретически и представляло опасность, то по сроку годности давно уже мало на что годилось. Но за излишек пленных, которых не на кого было менять, и это получить было неплохо.

Пленных допрашивала разведка (состав и дислокация части, вооружение, снабжение, командование, родственники за границей, активные бандеровцы на родине, активные антибандеровцы), потом Калита составлял «резюме» о материальном положении захваченных бойцов хунты. Интендант ВСУ имел отлаженный механизм превращения пленных в свободных, а имущества и доходов их семей – в свои доходы.

– Твоя минималка вся нестреляющая!

– Все честно. Даю нестреляющее оружие за невоюющих солдат.

Калита хмыкнул.

– Ладно… Хомченко Богдан Романович, 1993 года рождения, здоров, рядовой ВСУ, мобилизованный, из Кировограда. Отец продавец в магазине, мать – учительница. Сестра – проститутка в Италии…

– Хорошему же мать дочку научила! – хмыкнул интендант. – Даю пятнадцать ящиков РКГ третьих.

– Да твои РКГ – мусор на парашютиках! – возмутился Калита. (Гранаты для попадания в цель нужным концом снабжались маленьким куполом.)

– «РПГ-2» возьми.

– За валютную проститутку – «РПГ-2»? – возмутился Калита. – Это же недостойно эвропэйського выбора!

– А чего ты хочешь?

– Автомобили!

После непростых переговоров интендант выделил за солдата с сестрой-проституткой два «уазика» – один без колес, другой без карбюратора. Судя по тому, что из них не собрали один рабочий, были еще какие-то проблемы, о которых визави Калиты не знал. «Уазики» были ценным приобретением, на них ставили пулеметы и превращали в «тачанки».

– Карманчук Федор Викторович, 1987 года рождения, здоров, сержант МВД, боец батальона «Криворожье»… В плен попал за криворучье, – пошутил Калита.

Милицейский – это было серьезно. Милиция – это власть, фабрикация уголовных дел, вышибание долгов, крышевание и взятки. За милицейского сержанта был положен приличный куш.

– Точно МВД? – переспросил интендант.

– Ты же знаешь, у меня гарантия. Они все ко мне после разведки попадают. Могу назвать поименно весь его довоенный отдел и номер милицейской машины.

За сержанта Калита получил тридцать ящиков 82-мм минометных мин 1947 года выпуска. Мины интендантом были причислены к нелетальному оружию, так как больше половины давали осечки или не взрывались.

Дальнейший торг пополнил запасы отряда армейскими биноклями, трубами разведчика, сошками для винтовок Мосина (роскошные трехножные сошки с шарниром), дымовыми гранатами к «Туче», маскировочными сетями, бухтами МЗП-1М («путанки»), рюкзаками десантника, надувными плащ-палатками «Дождь», полевой кухней ПК-39 с чугунным котлом, старинными станковыми гранатометами «СПГ-82» и множеством старых гранат, мин и «РПГ».

Сошки для винтовок Мосина ставились на самые качественные экземпляры, лично отобранные и отстрелянные Карасем. Они выдавались лучшим стрелкам и обеспечивались вручную отобранными патронами. Так что даже без оптики можно было вести снайперскую стрельбу на близких расстояниях.

СПГ-82 был хорош тем, что использовал боеприпасы, которые больше ни к чему не подходили, давно пережили срок хранения и теперь раздавались бонусом к прочим приобретениям. Несмотря на устарелость, гранатомет уверенно и метко пробивал кумулятивными гранатами железобетонные стенки блокпостов с дистанции до 200 м.

Нестреляющее оружие все равно оставалось оружием, и могло быть использовано с выгодой. «РПГ-2» раздавали на блокпосты, гранатометы выглядели в глазах «мирняка» угрожающе и повышали авторитет бойцов. Также по неизвестным для Калиты причинам старое оружие пользовалось спросом в разведке.

А Ломоть делал в подконтрольных хунте городах закладки – 5 «наганов», 2 винтовки Мосина, 2 «РПГ-2» с двумя гранатами к каждому, а потом «обменивал» эти тайники в СБУ. Ополчение теряло устаревшее оружие, а получало взамен действующую агентуру противника низшего уровня – наблюдателей и корректировщиков. Людишки это были дешевые и поганые, но вред могли нанести серьезный.

– Ты, часом, солдатиков на органы не продаешь? – поинтересовался Калита. – А то про твоих товарищей по бизнесу много нехорошего рассказывают…

– Да ты что! Передаю хлопцев на руки родителям или их представителям. Сами солдатики ведут опознание и переговоры. Иногда, правда, представители выглядят очень подозрительно… Но раз хлопцы с ними уходят, то не мне встревать. Не, я темными делами не занимаюсь. У меня – репутация! Не станет репутации – не будет бизнеса.

– Это верно. Ну, на сегодня у меня все. Остальных придержим для обмена на наших.

– Погоди…

– Да?

– Тут один помощник военного прокурора на меня дело «шьет». Типа, я незаконно торгую оружием…

– Гнусная клевета! – возмутился Калита. – Это переворот киевский незаконный, и власть хунты незаконная, а ты даешь людям возможность получить свободу.

– Вот-вот, – обрадовался поддержке интендант. – Я даю людям свободу, а все остальное – неизбежные издержки… Так вот, надо бы этого помощника прокурора того… списать вчистую.

– Ну… это дело непростое… на блокпосту же он не сидит. Это в тыл надо группу засылать. Фронт прорывать.

– Понимаю, понимаю… Дам наводку, где живет, куда и на чем ездит. А также возмещу расходы и дам приличный гонорар!

– Поподробнее, пожалуйста.

– Живет он в доме напротив…

– Поподробнее насчет возмещения и гонорара, я имел в виду.

– Ну… Дам пятьдесят ящиков универсальных вышибных камер, это пятьсот штук.

Универсальные вышибные камеры используются для минирования при помощи, как правило, забракованных артиллерийских снарядов и мин. Сама камера оружием не является.

– Ну и куда нам они? Нам в них заряжать нечего. Нет, это несерьезно.

– А еще «уазик» только что после капремонта!

Молчание.

– С полным баком, и две канистры по 20 литров, тоже полные!

Молчание.

– Еще тридцать ящиков мин!

– 1947 года?

– Ну… Они паршивые, но зато много.

– Тридцать ящиков – это не много.

– Пятьдесят!

– Восемьдесят, и десять бронежилетов.

– Бронежилеты дам четвертого класса, – смиряясь с ценой, уточнил интендант.

– Хорошо, я рекомендую командиру взять операцию в разработку.

* * *

Пленных передали, товар от интенданта поступил в полном объеме и надлежащего (отвратительного) качества.

Помощника военного прокурора брала группа во главе с самим Ломтем. Дело было сделано ночью, без единого выстрела. Заказчик признал работу выполненной, без претензий.

* * *

И вот – очередные переговоры.

– Палий Владислав Юрьевич, 1979 года рождения, здоров, помощник военного прокурора…

– Как?! Тот самый?

– Да. Захвачен по твоему обращению. В прекрасной форме. В плену уверенно овладел шанцевым инструментом, роет окопы. Будешь брать?

– А я думал, проблема решена… Столько добра всякого отдал…

– Так решена же. Дело против тебя рассыпалось, прокурорский в плену. С нашей стороны все честно.

– Что же у вас такой плен ненадежный! Держали бы уж до конца!

– Плен как плен. Подумаешь, какой-то прокурорский, мы что, из-за него систему переделывать будем? Так что, берешь его? Разведке он уже не нужен, все уже рассказал.

– А можете его подержать подольше? Я компенсирую…

– Нет, наших пленников мы держим на общих основаниях. Но если хочешь, можешь выменять его и держать у нас. Дорого не возьмем, у нас не гостиница. Режим и срок сам определишь.

– Хорошо, я выменяю его… Мины, машина и броники будут к концу недели.

– Только цена у него теперь выше, – сообщил Калита. – У прокурорского папочка на тебя, а эта папочка должна в цене учитываться.

– Папочка в руках пленного не стоит ничего.

– Так он не навсегда пленный. Как и все.

– Ну… даю сверху еще десять ящиков гранат к «РПГ-2».

– Это мусор.

– Еще тридцать ящиков мин 82.

– Если старые – восемьдесят.

– Ну, старые… Ладно, восемьдесят.

– Хорошо, об обмене договорились. Теперь о содержании…

На той стороне раздался протяжный тягостный вздох.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации