Текст книги "Три дня до эфира"

Гульназ ЯМАЛЕЕВА
АГЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
ТРИ ДНЯ ДО ЭФИРА

Пролог

1

Врач ещё раз посмотрел на свет рентгеновский снимок и нахмурился.

Открыл рот, видимо, хотел что-то сказать, но тут же его закрыл-решил, что не стоит. Вадим заметил это. Да и трудно было не заметить. Кабинет врача, этого довольно известного медицинского светила (а за глаза врача называли только так, а не иначе), был настолько маленьким, что, когда Вадим очутился в нем впервые, он даже засомневался – а туда ли он попал. Каморка папы Карло, а не кабинет врача с мировым именем!

– Что, доктор, плохо? – поинтересовался Вадим.

– Конечно, хорошего мало… Но при современном развитии медицины…

Врач замолчал. Вновь нахмурился. Видно, ему самому не понравилось, что он сказал.

– Да будет вам!

– Что?

– Говорите правду. Сколько ещё осталось мучиться?

– Судя по тому, как увеличивается опухоль… Нет, я не могу точно сказать… Нужны дополнительные анализы…

Неожиданно дотянувшись, Вадим крепкой рукой схватил врача за горло.

Притянул к себе. Заглянул в глаза. Заметив там страх, удовлетворённо усмехнулся:

– Не бойся!

Он отпустил врача.

– Что вы себе позволяете?!

– А что я позволяю? Ничего особенного. Мне ведь теперь все можно, я так понимаю?

– Вы с ума сошли!

– Ещё нет. Загнусь скоро – это точно!.. Тут мне никакой доктор не нужен. Я теперь смерть каждый день чую… Так сколько?

– Что вы имеете в виду?

– Сколько мне осталось жить?

– Год! – неожиданно выкрикнул прямо в лицо Вадиму врач. – Не больше года! И то, если ваш организм выдержит такое количество лекарств. Вы проживёте всего год! Один год! Слышите? Всего год!..

Вадим опустил голову. Помолчал. Врач, успокоившись, уселся на краешек своего стула. Ему было стыдно за вспышку.

– Ладно. Спасибо за правду, – глухо пробормотал Вадим. – Извините…

– Это вы меня извините.

– Значит, всего год?

– Да. Это максимум. При неблагоприятном стечении обстоятельств это может произойти и через два месяца… Раковая опухоль слишком запущена.

Облучать уже поздно… – Врач безнадёжно развёл руками. – Увы! Медицина тут пока бессильна…

2

Вадим вышел на высокое больничное крыльцо. Завидев хозяина, к нему тут же бросились два телохранителя, но Вадим жестом остановил их. Какой прок теперь от этих амбалов, если враг находится внутри тебя и его можно увидеть лишь на рентгеновских снимках? Да, видно, кончилось его время. Жаль…

Ветер бросил в лицо горсть холодных капель. Вадим резко поднял голову.

Нет! Он ещё повоюет! Он ещё попробует взять хотя бы один бастион. Тот самый, заветный, к которому шёл последние несколько лет…

3

Ответ Ивана был короткий и холодный. Как пуля. Как удар штыка.

– Почему? – изумился Вадим.

– Я сказал – нет, – упрямо повторил Иван. – Я не буду отказываться от выборов. Это мой шанс!

– Но почему, черт побери?!

– Завтра в стране может все перевернуться. А у меня маленький сын. Я не хочу рисковать. А так… – он жёстко усмехнулся. – У меня есть хоть какой-то шанс успеть спасти – Ты говоришь так, будто у нас завтра наступит фашизм!

– В России никогда не знаешь, наступит ли оно вообще, это самое завтра.

– Иван, в последний раз тебя прошу – дай мне шанс. Сними свою кандидатуру. Будешь моим первым замом, я тебе обещаю! Мне недолго осталось, поверь. Врач сказал – не больше года. Потом ты будешь самым главным в городе…

А пока дай мне порулить.

– Ты больной человек!

– Да, я больной! – воскликнул Вадим, – Леонид Ильич страдал «золотой болезнью» – не мог пройти мимо побрякушек. Ну и что? Разве он в этом виноват?!

А мне нужна власть! Понимаешь ты – ВЛАСТЬ… Ну будь ты человеком, Иван, уступи!

– тихо попросил он.

Иван отрицательно покачал головой.

– Что ты хочешь? Денег? Женщин?..

– Мне ничего не надо.

– А… – Вадим в отчаянии ударил кулаком по столу. Оглянулся, как затравленный зверь. Потом встал. Застегнул наглухо плащ. И пошёл к дверям, не глядя больше на Ивана. Что же! Теперь друг умер. Теперь все будет по-другому…

Глава 1
ПОХИЩЕНИЕ

Огромные окна просторной комнаты были плотно закрыты жалюзи. Мальчик сидел на полу и сосредоточенно нажимал кнопки на пульте. Маленькая игрушка в виде свирепого динозавра носилась по паркетному полу, выписывая замысловатую траекторию. Она то и дело наталкивалась на ножки кресел, дивана, журнального столика, смешно отскакивала назад (при этом динозавр издавал механический рык) и, повинуясь нажатиям кнопок, вновь продолжала метаться по комнате.

Мальчик был настолько увлечён, что вздрогнул, когда в комнату вошёл высокий представительный мужчина и остановился у порога. Иван Давыдович Снегирёв обожал своего десятилетнего сына и готов был отдать ему всего себя, все своё свободное время. Но вот как раз со временем было крайне туго. У него, главы очень крупной фармацевтической фирмы, весь день был расписан по минутам: переговоры, поездки, встречи, звонки… В выходные тоже не было возможности отвлечься от дел, про отпуск он уже не вспоминал в течение нескольких лет.

Какой тут может быть отпуск, если не на кого оставить хозяйство! Он жил только работой, ради работы, а порой ему даже казалось, что смысл его жизни только в работе…

Конечно, он мог обеспечить ребёнка всем необходимым. Мальчик ни в чем не нуждался, он был определён в одну из лучших школ Санкт-Петербурга, три раза в неделю ходил в приличный бассейн, где с ним индивидуально занимался тренер.

Домработница следила, чтобы ребёнок вовремя поел, был опрятен, охрана не спускала с него глаз, новые друзья, которые у него появились в школе, как говорится, «были тщательно проверены на предмет безопасности ребёнка». Казалось бы, чего ещё надо! Но, как любящий отец, Иван Давыдович конечно же понимал, что для воспитания сына этого мало, что заменить общение с отцом ни деньги, ни телохранители, ни даже школьные друзья не смогут, но ничего поделать не мог.

Работа, будь она проклята!

– Папка, здорово! – поприветствовал его сын и, позабыв обо всем на свете, вновь занялся игрой.

– Саша, собирайся, пора ехать в школу, – произнёс Иван Давыдович.

– Уже? – отозвался мальчик. – Ещё рано!

– Я бы сказал, что уже поздно…

– У тебя часы спешат!

– Давай не будем спорить. Пойдём!

Поняв, что снисхождения не будет, Саша решил воспользоваться последней возможностью хоть как-то отсрочить отъезд в школу.

Он схватил со стола «тамагочи».

– Ну ещё минуточку, только Жорика накормлю…

– По дороге накормишь!

– Папка, он же маленький! Он же может умереть…

– Ничего с ним не случится. Пойдём, нас уже Валентин Петрович ждёт.

Мальчик вздохнул и нехотя спрятал «тамагочи» в школьный рюкзак.

– Пап, ну когда это все закончится?! Надо мной все ребята смеются, этот балбес даже в туалет за мной ходит.

– Во-первых, не балбес, а Валентин Петрович. А во-вторых, ты сам прекрасно знаешь, что его присутствие необходимо.

– Ну пап!

– Все. Я больше не повторяю…

Снегирёв вышел из комнаты и направился в свой кабинет. Дорогу ему очень вежливо преградил секретарь – аккуратно выбритый высокий молодой человек в сером костюме. Левой рукой он передал шефу подготовленные документы, правой – мобильный телефон и замер в ожидании указаний. Сделав рукой знак секретарю, Иван Давыдович поднёс трубку к уху.

– Слушаю…

– Это я, Иван Давыдович.

– Хорошо, Виктор, будьте добры, свяжитесь с мэрией и уточните время встречи.

– Понял!

Снегирёв вернул телефон секретарю.

– Пап! Я все! – раздался из коридора голос мальчика, и Иван Давидович вышел из кабинета.

Саша уже стоял около бронированной двери в квартиру. Эту особую дверь из спецсплавов сделали по заказу Ивана Давидовича на Ижорском заводе. Внешне дверь выглядела как обычная железная, но была несколько тяжелее и легко выдерживала автоматную очередь.

– А я уже готов, – бодро повторил сын и приложил руку к козырьку.

Иван Давыдович улыбнулся и похлопал ребёнка по плечу:

– Молодец, сынок!

Из кухни вышла домработница, пожилая женщина с широким приятным лицом.

Она улыбнулась мальчику и попыталась сунуть ему в рюкзак пакет. Саша тотчас набычился и принялся отталкивать её руку:

– Не надо!

– Сашенька, это же тебе завтрак!

– Лидия Сергеевна, нас в школе хорошо кормят, я же вам столько раз говорил!..

– Саша! – строго сказал Снегирёв. – Возьми. Пришлось подчиниться.

– Ну а вдруг захочется… – Женщина заботливо поправила воротник куртки. Саша дёрнул плечом и, тяжело вздохнув, сунул пакет в рюкзак.

И тут у него в голове вдруг мелькнула хитрая мысль.

– Пап, я же взял завтрак, да?

– Ну и что?

– Уступка за уступку… Может, сегодня я обойдусь без бал… Ой, то есть без Валентина Петровича, а? Ну пап!..

– Нет, Саша. Валентин Петрович поедет с тобой, – жёстко оборвал его отец и, взглянув на сына, уже мягче добавил:

– Потерпи, сынок, скоро все закончится.

– Скоро, это когда ты выиграешь выборы, да?

– А может, я не выиграю? – лукаво усмехнулся Снегирёв.

– Выиграешь обязательно! У тебя все конкуренты какие-то несерьёзные. И потом, рейтинг растёт – как на дрожжах…

– Саша, ну откуда ты все знаешь?

– Все говорят! И потом – я же за тебя болею! Отец с сыном вышли из квартиры и спустились вниз по лестнице, потому что жили на втором этаже и лифтом никогда не пользовались…

* * *

Рядом с окном консьержки их ждал крупный, спортивного вида мужчина лет сорока. Это был телохранитель Кашинцев. Увидев спускающихся по лестнице отца и сына, он кивком поприветствовал Снегирёва, а мальчику подал руку:

– Привет, Александр! Как твои дела?..

Снегирёв толкнул сына в бок, тот нехотя пожал руку телохранителя:

– Здравствуйте, Валентин Петрович.

Ну не уважал Саша этого здоровяка, работа которого заключалась в том, чтобы ходить за ним, десятилетним пацаном, по пятам. Сначала, конечно, звучало круто: «У меня собственный телохранитель». Он помнил, как у одноклассников просто челюсти отвисли от таких слов. Но через несколько дней Саша понял, что телохранитель-это на самом деле обычная нянька, которая шастает за тобой повсюду и все запрещает. Поначалу сгоравшие от зависти, теперь мальчишки стали вовсю подшучивать, и вся крутизна превратилась в сплошное мучение.

Нянька! Какой позор! Он что, маленький?..

Одним словом, появление в своей жизни Валентина Петровича Кашинцева Снегирёв-младший, мягко говоря, не приветствовал, поэтому Саша сейчас лишь сухо поздоровался и пожал протянутую руку. На невозмутимом лице Кашинцева не отразилось ничего: он ещё с их первой встречи почувствовал, что не понравился мальчишке. Что ж, бывает. Как говорится, насильно мил не будешь. Его дело маленькое – охранять. А что касается остальных чувств, то про них в договоре ничего не сказано. Невзлюбил пацан, да и бог с ним…

Саша привычно остановился возле двери, пропуская вперёд телохранителя.

Кашинцев вышел из двери и огляделся. Не обнаружив ничего подозрительного, подал знак рукой. К выходу бесшумно подрулила белоснежная «тойота» последней модели. Мальчик на прощание кивнул отцу и выскочил из подъезда. Снегирёв видел, как Саша быстро влез на заднее сиденье автомобиля и забился в угол. Кашинцев сел рядом с ним. Машина медленно тронулась с места…

Иван Давыдович удовлетворённо вздохнул и направился в квартиру. В этот момент ему казалось, что он принял все меры, чтобы оградить своего сына от опасности.

Впервые её запах Снегирёв почувствовал полгода назад, когда какой-то неизвестный пытался застрелить его у входа в офис. Тогда буквально чудом ему удалось не попасть под пули. Спасли профессионализм и реакция телохранителя, который на долю секунды раньше, чем прозвучал выстрел, сбил своего патрона с ног… Неприятный свистящий звук вошёл в уши Снегирёва музыкой смерти – как потом определили эксперты из УВД, пуля пролетела всего в двух сантиметрах от головы.

Одной из основных причин покушения справедливо была выдвинута версия конкурентной борьбы на выборах в губернаторы Ленинградской области. Но она никак потом официально не подтвердилась: стрелявших не нашли, и дело было закрыто. А поскольку сам Снегирёв трусостью не отличался, даже напротив, ему больше был свойствен риск, то вопрос об увеличении своей охраны он не поднимал.

Другое дело-ребёнок. Вот за него Иван Давыдович действительно волновался, поэтому сразу же после покушения приставил Кашинцева охранять сына.

Водитель «тойоты» включил радио, и весёлый голос диджея сообщил, что, хотя в городе опять идёт дождь, это не должно влиять на настроение, и, чтобы подкрепить сказанное, включил композицию модной группы «Руки вверх»…

– «Мы крутизна-а-а-а!.. Мы лучше все-е-е-е-х!..» – машинально стал подпевать Саша.

Машина петляла по извилистой набережной Мойки. В этот утренний час людей на улицах почти не было. Шофёр весело крутил баранку и барабанил пальцами в такт бойкой мелодии. Саша нажимал кнопки игрушки, компьютерный зверёк прыгал на дисплее.

Кашинцев сидел рядом и искоса наблюдал за мальчишкой. Охранять маленького Снегирёва он был приставлен полгода назад, и это был первый случай в его практике, когда приходилось отвечать за жизнь ребёнка. Эта работа требовала совершенно другого подхода.

Взрослые люди, если они нанимают телохранителя, сами стараются быть более осторожными, им можно все объяснить, указать на ошибки. Ребёнок же – совсем другое дело. Тем более Саша Снегирёв. Характер у мальчишки был не то чтобы боевой, но непоседливый, это точно… Казалось, вот он только что здесь сидит, играет с друзьями. Но оглянуться не успеешь, как он – уже на другом конце коридора и отнимает у какой-то девчонки тетрадку. А случай с кино! Теперь Кашинцев вспоминал его как страшный сон…

Он спокойно сидел в школьном фойе и ждал окончания уроков, но каково же было его состояние, когда среди детей, вышедших из класса, он не обнаружил своего подопечного! Холодный пот прошиб телохранителя. Неужели пропал?!

Украли?.. Да нет, не может быть. В класс никто из посторонних не заходил…

Кашинцев поймал первого же мальчишку и потребовал ответа.

– Снегирь? – Невозмутимо ответил школьник. – Он в кино удрал с Серёгой Косым.

– Когда?

– Да только что…

– Как удрал? Он же не выходил!

– Они через окно вылезли…

– Зар-раза! – не выдержав, выругался телохранитель.

– Дяденька, пустите, мне больно!..

Он разжал руку.

Профессиональный телохранитель Валентин Петрович Кашинцев в страшном сне не мог бы представить, что десятилетнему мальчишке удалось его провести и сбежать из кабинета, двери которого он тщательно охранял…

– Стой! – запоздало крикнул он вслед мальчишке. – В каком они кинотеатре?..

– В «Нептун» побежали! – обернувшись, ответил мальчишка. – Там «Годзиллу» повторяют.

Задыхаясь от волнения, Кашинцев вбежал в кинотеатр и буквально за шиворот вытащил возмущённого мальчишку из зала. И в ответ на свои негодующие замечания он услышал совершенно резонный вопрос:

– А мне что, теперь нельзя и в кино сходить?

Своих двух пацанов Кашинцев воспитывал по-простому. В зависимости от проступка либо драл за уши, либо давал подзатыльник, за провинность посерьёзнее хлестал ремнём по мягкому месту. Здесь же он растерялся.

Ну что ты с ним будешь делать?

Мальчишка смотрел на него вызывающе и совершенно не чувствовал свою вину. Скорее автоматически, нежели в воспитательных целях Кашинцев дал ему подзатыльник, и Саша захныкал:

– Больно же…

– В следующий раз не будешь убегать.

– Садист, – прошипел мальчишка. – Все папке скажу!

– Я ему сам скажу…

Но не сказал – пожалел. Пацан все же…

* * *

Машина приблизилась к перекрёстку и, скрипнув тормозами, стала выезжать на мост. В следующую секунду послышался удар и шофёр, выругавшись, резко нажал на педаль тормоза. Молодая женщина в простеньком пальтишке отлетела в сторону и растянулась возле ажурной решётки, ограждающей набережную.

– Вот бляха-муха! – в сердцах произнёс шофёр. – Куда ж это она, под самые колёса!.. – Он вытянул шею и старался разглядеть через лобовое стекло лежавшую на земле женщину. Потом виновато оглянулся на Кашинцева и сказал:

– Не пойму, жива или нет…

Кашинцев сделал знак рукой и перегнулся через переднее сиденье, чтобы самому посмотреть на пострадавшую. Но из машины было не понять, что случилось с женщиной…

– Я выйду посмотрю, – предложил шофёр. – Кажется, шевелится…

– Погоди! – остановил его телохранитель.

– Может, «скорую» вызовете? – возмущённый их бездействием, предложил Саша. – Она же умереть здесь может.

– Тихо сиди!

– Может, она умирает?..

Жестом приказав мальчишке молчать, Кашинцев обратился к шофёру:

– Ладно, Петя, ты иди посмотри, а. я пока свяжусь с нашими… Но только осторожней!

– Не съест же она меня…

Шофёр вышел из машины и, оглядываясь по сторонам, подошёл к женщине…

Кашинцев напряжённо следил за ним.

– Что там? – спросил Саша.

– Что-то не пойму… Ага, кажется, ничего страшного…

Петя подал руку, женщина шевельнулась и с трудом села. Кашинцев видел, что она попыталась встать, но тут же, охнув, села, придерживая повисшую плетью правую руку. Петя обернулся к машине, махнул рукой телохранителю… Видимо, в этот момент женщина окликнула Петю. Когда шофёр вновь к ней повернулся, она протянула ему левую руку… Кашинцев достал мобильник, нажал на кнопку.

– Алло?

– Вас слушают.

– Это Первый на связи, – произнёс Кашинцев в трубку, когда шофёр нагнулся над пострадавшей. – У нас тут проблемы…

Женщина что-то прошептала.

– Чего? – не понял Петя.

Он протянул женщине руку, и в эту минуту раздался резкий хлопок. Что-то со страшной силой ударило в грудь шофёру. Все ещё не осознавая, что происходит, Петя попытался удержаться на ногах. И тут пистолет в руках женщины выстрелил вторично…

Шофёр как подкошенный рухнул на мостовую.

– Что это? – крикнул Саша, увидев падающего на землю шофёра Петю с кровавым пятном на груди.

Телохранитель мгновенно все понял.

– Засада! – прокричал в трубку Кашинцев. – На нас напали! Немедленно посылайте подкрепление. Мы на мосту, возле Рубинштейна!

Телохранитель рванул из-за пазухи пистолет. Он не видел, как сзади к машине подошли двое людей в тёмных масках с прорезями для глаз и рта. Один из них почти в упор выстрелил в Кашинцева. На сиденье посыпались осколки заднего стекла. Обмякшее тело навалилось на Сашу…

Мальчик в ужасе закричал. Тут же большая ладонь в перчатке закрыла ему рот, и кто-то сзади схватил его за руки. Мальчик почувствовал чуть кисловатый запах кожи и попытался освободиться, но у державшего хватка была мёртвой. Тогда Саша попытался лягнуть стоящего сзади ногой. Однако человек в маске с силой ударил мальчика по голове и, подхватив под мышки, выволок из машины…

Потерявшего сознание ребёнка быстро перенесли в микроавтобус.

– Поехали! – крикнули из микроавтобуса.

– Сейчас, – ответил человек в маске. – Я быстро…

Он заглянул в салон иномарки и увидел, что телохранитель ещё шевелится…

Недолго думая, человек в маске приставил пистолет к голове Кашинцева, но тот вдруг одним движением выбил у него оружие из рук и бросился на противника. Они вместе рухнули на мостовую. Человек в маске схватил Кашинцева за горло. Скрипнув зубами, телохранитель поднял руку и попытался содрать с нападавшего маску, он вцепился в неё мёртвой хваткой…

– Что он там возится?! – сердито крикнули из микроавтобуса. – Помогите ему…

Наконец нападавший оторвался от Кашинцева, вскочил на ноги, поднял пистолет и дважды выстрелил в телохранителя…

– Уходим!

– Вот гад, – сплюнул стрелявший и тяжело побежал в сторону микроавтобуса. Через секунду микроавтобус тронулся с места и, набирая скорость, скрылся за углом…

Подъехавшее минут через десять подкрепление застало жуткую картину: в нескольких метрах от машины лежал шофёр, чуть поодаль – труп Кашинцева. В руке у телохранителя была зажата маска. Сына Снегирёва нигде не было видно…

Старший группы немедленно связался с Иваном Давыдовичем:

– У нас произошло ЧП…

Глава 2
ЧТО ДЕЛАТЬ?

Иван Иванович Тарасов и Олег Филиппович Тихомиров не спеша шли по набережной Фонтанки, продвигаясь в сторону «конторы». Погода, прямо сказать, к прогулкам не располагала. Дул промозглый питерский ветер, солнце, казалось, навеки спряталось за тучи, накрапывал мелкий дождь… Но мужчины как будто не замечали ненастья. Только что ими было получено сообщение о происшествии на набережной.

– Сколько ему было? – мрачно спросил Тарасов.

– Около сорока, – отозвался Тихомиров и высморкался.

– Жалко парня.

– Да, жалко…

– Я немного знал его отца. Тоже настоящий профессионал был… Ну да ладно. А что шофёр?

– Скончался в «скорой» не приходя в сознание, даже до больницы не довезли… Дважды стреляли в область сердца.

– Н-да, положеньице.

– Никаких следов, никаких ниточек… Опергруппа там уже все обшарила.

Говорят, почти идеальное похищение – ни одного свидетеля… Что делать будем, Иван Иванович?

– А что делать? Думать… Что было известно о маршруте машины?

– Маршрут каждый раз держали в тайне. Хотя… Какая тут может быть тайна! Если надо, то все могли узнать: теперь информацию купить – как два пальца обмочить. Были бы деньги!..

– Ты не отвлекайся, – остановил его Тарасов, – давай по существу.

– Если по существу, то по самым предварительным сведениям удалось установить, что знали о маршруте машины пять человек. Шофёр и Кашинцев мертвы.

Их, я думаю, можно исключить. Остаются трое…

Мужчины зашли за угол дома, и холодный порыв ветра на мгновение заставил замолчать обоих. Минуя ветреный участок, они вышли к высокому дому, где располагалось Управление регионального отделения АНБ…

– Трое, говоришь? Допустим… И кто ж это?

– Пресс-секретарь Снегирёва, некий Виктор Поваляев… Я уже поручил ребятам собрать на него материал… Потом, домработница Лидия Сергеевна Лактионова, старушка, как говорится, божий одуванчик. Ну и сам Снегирёв…

Тарасов вопросительно посмотрел на своего заместителя.

– Ты думаешь, он тоже мог быть заинтересованным лицом?

– Время сейчас такое, Иван Иванович, ничему удивляться не приходится.

Так что эту версию мы тоже не исключаем.

– Правильно. Можно предположить, что он хотел добавить себе перед выборами политического веса. Так?

– Возможно, и так, – отозвался Тихомиров. – Но на него это не похоже.

– Я тоже так думаю, но проверить не помешает. А пока соберите оперативную разработку на всех подозреваемых…

– Краснов уже работает над этим.

– Отлично!..

Мужчины вошли в здание и направились вдоль длинного коридора.

– Ну и погодка сегодня, – поёжился Тарасов, – прямо скажем, для прогулок мало подходит.

– Иван Иванович, вам же сказали врачи – побольше свежего воздуха. А здоровье требует жертв.

– Да какое тут здоровье, – махнул рукой полковник Тарасов и неожиданно повернулся к заместителю:

– А ты небось, Олег Филиппович, опять своего протеже в дело потащишь?.. – И, поглядев на как будто не понимающего, о чем идёт речь, Тихомирова, добавил едко:

– Мастера терять удостоверения и регулярно топить оружие в водоёмах Санкт-Петербурга…

– Это вы о ком? – с невинным видом спросил Тихомиров.

– О ком? Ясное дело о ком. О твоём любимчике, Олег, о небезызвестном Лехе Николаеве.

– Парень он толковый, – осторожно произнёс Тихомиров.

– Неорганизованный – ты хочешь сказать… Тихомиров опустил было голову, но тут же поднял и с хитрой улыбкой произнёс в защиту своего «протеже»:

– Везучий он, Иван Иванович. А в нашем деле без везения никак нельзя!

– Значит, настаиваешь?

– Думаю, Краснов один не справится…

– Но только смотри, потом не жалуйся.

– Естественно! – обрадовался Тихомиров. – Значит, разрешаете включить Николаева в расследование?..

– Делай как знаешь, – кивнул согласно Тарасов и направился в свой кабинет.

– Под мою ответственность, – радостно улыбнулся Тихомиров.

– Ну это конечно! – ответил, не оборачиваясь, Тарасов. – У Николаева-то своей ответственности нет!

– Ну вы скажете, – обиделся Тихомиров.

– Шучу, шучу… – усмехнулся Иван Иванович. – Включай в дело Алексея.

* * *

Николаев лежал на диване и недовольно следил за тем, как Шура наводила марафет. Девушка сидела перед зеркалом и добросовестно укладывала волосы в замысловатую причёску.

– Лёш, так хорошо будет? – она повернулась к мужчине и кокетливо повертела головой.

– Угу, – мрачно промычал Алексей.

– Да? – не замечая угрюмого настроения Николаева, спросила Шура и опять повернулась к зеркалу. – А мне кажется, слишком легкомысленно получилось. Ты так не считаешь?..

Ответом ей было молчание.

Девушка опять распустила волосы и взяла в руку расчёску. Затем несколько раз провела ею по голове, приподняла прядь и ловким движением закрутила волосы на затылке. Получилось что-то наподобие гигантской улитки.

Николаев молча наблюдал за её манипуляциями.

– Шура, а ты куда так собираешься? На свидание, что ли? – вкрадчивым голосом спросил он.

– Не-е, – отрицательно покачала головой девушка, – на работу. Кто ж ходит на свидание с утра?

– А че ты так перед зеркалом крутишься? Шура удивлённо повернулась в сторону Алексея:

– Николаев, ты что, ревнуешь?

– Не-а, – раздражённо ответил Алексей, – я вообще-то не ревнивый.

Просто… ты так никогда на работу не собиралась. Смотри вон, как намазалась, кудри свои уже полчаса чешешь…

– Я что, должна лахудрой ходить? – загадочно улыбнулась Шура. – И потом, работа у меня такая. Должна выглядеть каждый день на все сто.

– Дурацкая эта работа!

– Какая есть. Ты ж меня к себе не берёшь. На дело сколько времени я прошусь, и все без внимания. Вот мне и приходится красоту наводить и на свою работу топать.

– И все-таки, Шура, ты чего сегодня марафетишься, а? Ответь, – взмолился Николаев.

– Я сегодня беру интервью у депутата, – объяснила девушка. – Ну, успокоился?

– А-а-а.

– Вот тебе и «а», – передразнила его Шура и подсела поближе к Алексею.

– А по поводу «дела» – это я серьёзно прошусь. Возьми меня как-нибудь с собой.

Я ж смелая и… – она согнула руку в локте и шутливо продемонстрировала мускулы, – сильная!

– Возьму, возьму, – грустно ответил Николаев, – вот только дела у меня пока нет. Начальство меня недолюбливает. Филиппычу все время приходится просить, клянчить. А что я могу поделать…

Вздохнув, Шура встала и вновь подошла к зеркалу:

– Вот поэтому, Николаев, я и марафечусь. – Она сделала последний штрих на лице и, довольная собой, повернулась к Алексею:

– Значит, так: кофе в шкафу, масло в холодильнике, хлеб на столе, яичница на плите. Пока!

И она упорхнула за дверь. Николаев встал, подошёл к зеркалу. Оттопырил уши и передразнил Шуру:

– Яичница в шкафу, кофе в холодильнике, хлеб в морозильнике… Пойду проверю!

* * *

Тихомиров молча сидел в кабинете Снегирёва и наблюдал, как хозяин нервно расхаживал из угла в угол. За последнее время отец похищенного ребёнка сильно изменился. Под глазами появились тёмные круги, щеки впали, у рта образовалась горькая складка. Кто бы мог подумать, что ещё три часа назад этот вмиг постаревший человек выглядел таким лощёным, моложавым и ухоженным.

– Иван Давыдович, вы бы присели, на вас смотреть страшно, – наконец произнёс майор.

– Да какой тут! – махнул рукой Снегирёв. – Уже три часа прошло, а от этих… никаких известий… Господи, мой мальчик, Саша… Где он, с кем? Что они сейчас с ним делают…

– Вы не беспокойтесь, скорее всего, ребёнок вне опасности. А информация от похитителей поступит с минуты на минуту.

– С минуты на минуту… – повторил Снегирёв.

– Иван Давыдович, я понимаю, вам сейчас очень трудно, но все-таки я должен задать вам несколько вопросов.

– Да-да, конечно… – отозвался Снегирёв, думая совсем о другом. – Задавайте вопросы.

– Иван Давыдович, – осторожно начал Тихомиров, – скажите, у вас есть враги?

– Враги?

– Ну недоброжелатели, завистники, люди, которые могли быть заинтересованы в похищении вашего сына?

– Враги, по-моему, есть у каждого человека. Я, конечно, не исключение… Но до сегодняшнего дня об их существовании я, честно говоря, не задумывался.

– Разумеется, – кивнул Тихомиров, – но я хотел бы, чтобы вы подумали, кому из вашего окружения могло быть выгодно похищение ребёнка.

– Трудный вопрос, Олег Филиппович. Я привык доверять людям, и потом…

Чудовищно! Это же просто чудовищно – воровать детей. Средневековье какое-то…

– Снегирёв закрыл лицо ладонями, и на секунду Тихомирову показалось, что тот заплакал.

Но Снегирёв тут же убрал руки с лица:

– Очень сожалею, но я на самом деле не могу даже предположить, кому понадобилось похищать Сашу. По крайней мере, я не могу подозревать никого из моего окружения.

– Хорошо, а могли похитители преследовать какую-нибудь другую цель?

Скажем, выкуп… – предположил вслух Тихомиров.

– Возможно, – пожал плечами Снегирёв, – я человек достаточно состоятельный.

– Или шантаж, – продолжал размышлять майор.

– Ну почему, почему нет никаких известий? Так можно с ума сойти, – бормотал Снегирёв.

Телефонный звонок заставил обоих мужчин вздрогнуть. Они одновременно бросились к аппарату. Снегирёв схватил трубку и почти прокричал:

– Да! Я слушаю!.. Виктор, ты? Что? Цветы? Мне? Какие ещё цветы?! Хорошо, везите сюда. Я жду!

– Звонил ваш секретарь? – среагировал Тихомиров.

– Мне в офис принесли цветы, – растерянно ответил Снегирёв, – ничего не понимаю.

– Перезвоните быстро секретарю, пусть ничего не трогает, в офис сейчас выедет бригада, в цветах может быть все, что угодно.

– И даже…

– Звоните, Иван Давыдович, пусть ничего не трогают, – быстро повторил Тихомиров и набрал номер. – Краснов, в офис Снегирёва принесли цветы, пусть бригада выезжает.

* * *

Виктор Поваляев положил трубку и осторожно отошёл от огромной корзины с цветами. За те несколько минут, что молодой парнишка привёз на фирменной машине этот букет, вся комната буквально наполнилась цветочными ароматами. Букет (был составлен по всем правилам утончённого дизайна. Любо-дорого было смотреть, как руки мастера разместили среди белоснежных хризантем алые бутоны роз, крохотные декоративные гвоздики своим разноцветием делали букет праздничным и весёлым…

Но Виктору сейчас было не до утончённых изысков.

От напряжения секретарь Снегирёва весь взмок, по спине горячей струёй тёк пот, лоб покрылся испариной. От страха Поваляев не мог вытащить из кармана пиджака носовой платок, руки стали как деревянные, к горлу подкатывала тошнота, ноги мелко дрожали, в голове одна за другой мелькали мысли: «А если там взрывчатка? Интересно, на какое время назначен взрыв? Успеет ли приехать бригада? Останусь ли жив, если рванёт на таком расстоянии?» Поваляев попятился от опасного букета и спиной уткнулся в острый угол стола. Состояние у секретаря было предобморочное.

Когда бригада сапёров во главе с Красновым ворвалась в офис, Виктор мог только мычать.

– Все ясно! – коротко кивнул Краснов. – Ребята, приступайте.

Через двадцать секунд выяснилось, что взрывчатых веществ в корзине с цветами не обнаружено. Вместо бомбы сапёры извлекли небольшой конверт. Двумя пальцами Краснов принял пакет и открыл его. Это была долгожданная информация от похитителей.