Текст книги "Или все, или..."

Хелен Брукс
Или все, или…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Отчего это у вас такие унылые лица? Или в мое отсутствие стряслось нечто из ряда вон выходящее?

Но лучезарная улыбка Джоанны померкла и угасла окончательно, как только она почувствовала настроение своих служащих.

– Разве ты… ничего не слышала?

– Не слышала о чем? – Большие медово-карие глаза Джоанны сощурились, и она настороженно повторила: – О чем я должна была слышать, Мэгги?

– О том, что произошло.

– Мэгги!

– О поглощении… мистере Бригморе и… прочем…

Мэгги полуобернулась к остальным пяти сослуживцам, ожидая от них поддержки, но все как один откровенно проигнорировали этот молчаливый призыв о помощи.

– Поглощение? Мэгги, я никак не пойму, о чем ты толкуешь, – произнесла Джоанна как можно спокойнее. Резкость никогда не помогала в общении с Мэгги, которая легко терялась. – И при чем тут мистер Бригмор?

– Но он тут уже ни при чем! – Некрасивое широкое лицо Мэгги было предельно серьезным, и Джоанна понимала, что та вовсе не виновата в ее бестолковости. Но, должно быть, невольное желание свернуть шею своей подчиненной все же отразилось на ее лице, поскольку Мэгги торопливо добавила: – Мистер Бригмор ушел – на пенсию или просто… Все случилось в прошлый четверг, тогда нам и было объявлено о смене руководства. Он в этот же день и ушел. Я оставила сообщение на твоем автоответчике…

– Я еще не была дома, я ночевала у подруги… – Голос Джоанны замер, поскольку чудовищный смысл слов Мэгги наконец дошел до нее. – Ты хочешь сказать, что мистера Бригмора отстранили? – тихо переспросила она. – Если так, я ничего не понимаю. Кто же занял его место?

– Кто-то из родственников нового владельца фирмы, – многозначительно произнесла Мэгги, и Джоанна молча кивнула в знак того, что поняла недосказанное. Итак, семейственность в «Консайз Пабликейшенз» процветала по-прежнему! И все это произошло именно в тот месяц, когда Джоанна весело колесила по Европе с рюкзаком за плечами в компании старых университетских друзей.

Она, разумеется, слышала об объединениях компаний под свирепым лозунгом: «Долой старье, да здравствует новизна», когда сменившийся совет директоров уподобляется новой метле, но за восемь лет работы она не сталкивалась непосредственно с чем-либо подобным. А такой человек, как Чарльз…

Внезапно ее охватила ярость. Пять лет назад Чарльз отнесся к ней по-отечески, предоставил шанс, о котором со времени окончания университета она страстно мечтала, выделил ее из множества соискателей, жаждущих места заместителя исполнительного директора издательства. Он был ее учителем, защитником, но прежде всего другом – он и его жена Клер приняли Джоанну как родную. И теперь он отстранен от работы! Заменен каким-то молодым, без сомнения, выскочкой, который понятия не имеет, с какого конца взяться за книгу.

– Это мужчина или женщина? – Голос ее дрогнул, но не от слабости, а от возмущения.

– Мужчина. – Мэгги знала, как высоко ее начальница ценила старого директора, и, прежде чем продолжать, глубоко вздохнула. – Его зовут Маллен. Хок Маллен.

– Хок Маллен? – едко переспросила Джоанна. – Что это еще за имя такое?

– Это мое имя, миссис…

Глубокий мужской голос прозвучал негромко, но с такой интонацией, что Джоанну словно окатило ледяной водой. Она оказалась застигнутой врасплох за сплетнями, как болтливая школьница.

– …Кроуфорд. – Она высоко задрала голову, а золотистые глаза, метавшие молнии, дерзко устремились на смуглое суровое лицо высокого мужчины, остановившегося позади нее в дверном проеме. – Мисс Кроуфорд.

– О… ну разумеется! Неуловимый зам Чарльза. Очень приятно с вами познакомиться.

На первый взгляд эти слова могли показаться вежливыми и любезными, но, произнесенные с расстановкой холодным тоном, они не сулили ничего хорошего.

– Не пройти ли нам в ваш кабинет, чтобы обсудить последние события в более удобной обстановке?

Он имеет в виду – подальше от любопытных ушей подчиненных, подумала Джоанна, но на сей раз профессионализм, за который она так уважала себя, отступил на второй план.

– А есть ли в этом смысл? – спросила она натянуто, сознавая, что смотрит на него с ненавистью и ничего не может с собой поделать. Она с горечью отметила, что стоимость его костюма составляет ее жалованье за несколько месяцев. Этот человек буквально источал богатство и власть. Но она не даст запугать себя типу, из-за которого лишился места единственный в мире человек, к которому она испытывала настоящую привязанность.

– Большой смысл, мисс Кроуфорд.

В следующее мгновенье стальная рука взяла ее под локоть и стремительно провела через канцелярию в ее маленький, но уютный уголок. Джоанна была слишком ошеломлена, чтобы протестовать. Но как только он закрыл за ними дверь, дар речи вернулся к ней.

– Что такое вы себе позволяете?! Как вы смеете прикасаться ко мне?!

– Я всего лишь пытался не дать вам выставить себя в еще более глупом виде, – ответил он с оскорбительной откровенностью.

– Послушайте…

– Нет, послушайте вы, черт побери! – Это скорее походило на пистолетный выстрел, чем на окрик.

Джоанна изумленно раскрыла глаза, а он весьма невежливо подтолкнул ее к креслу, а сам прислонился к темному полированному столу и уставился на нее сверху пронзительными синими глазами. Прежде чем гнев с новой силой овладел Джоанной, она успела отметить с необъяснимой непоследовательностью, что эти глаза очень красивы.

– Я пытаюсь действовать в ваших же интересах…

– Об интересах бедного Чарльза вы уже позаботились, – презрительно перебила его Джоанна. Румянец на ее щеках не уступал в яркости цвету волос.

– Боже, пошли мне терпенья… – На миг он закрыл глаза и провел рукой по иссиня-черным аккуратно подстриженным волосам, затем произнес холодно и зло: – Вы добиваетесь, чтобы я применил кляп? Сейчас вы очень близки к этому.

– Это даже вы не посмеете сделать! – Но она поняла, сама не зная как, что он посмеет.

– Проверьте! Попробуйте только еще раз открыть ваш прелестный ротик прежде, чем я кончу говорить то, что собрался сказать, и увидите. Я доставлю себе такое удовольствие.

Она открыла было рот, чтобы выпустить в него ответный язвительный заряд, но, бросив взгляд на синий шелковый платок, который он достал из нагрудного кармана, все же закрыла его. Ну и свинья! Высокомерная, деспотичная, мерзкая свинья…

– Готов спорить, что соответствую большинству эпитетов, которыми вы сейчас мысленно награждаете меня, – процедил он насмешливо, – но, к несчастью, именно там им и предстоит оставаться – в вашей голове. Итак, на чем мы остановились? Ах да, я пытался не дать вам выглядеть посмешищем…

Она прошипела что-то бессвязное и чуть не задохнулась, но невольно признала про себя, что не осмеливается провоцировать его. Он наблюдал за этим новым приступом негодования, чуть приподняв черные брови, но, не дождавшись словесного его выражения, продолжил с неприятной улыбкой:

– Чарльз пол-Европы засыпал посланиями для вас. Дома вас ждет письмо, где во всех подробностях освещено объединение с «Маллен Букс» – кстати, полностью воспроизведенное на вашем автоответчике. Но по вашей довольно вульгарной вспышке я заключаю, что вы ничего не получали…

Джоанна не ответила, но он и не ждал ответа.

– Предлагаю вам вернуться домой, прочесть письмо, повидаться с Чарльзом, проделать все, что требуется женщинам, чтобы остыть, а после этого мы поговорим.

– Значит, вы увольняете меня? – спросила она с ледяной надменностью.

– Вы когда-нибудь слушаете, что вам говорят?

Ей все-таки удалось вывести его из себя, несмотря на все его самообладание, отметила Джоанна со скрытым удовольствием, наблюдая, как он сделал глубокий вдох, а затем медленно покачал головой.

– Вы – умная женщина, мисс Кроуфорд. Это я узнал из вашего личного дела и из того, что мне поведал о вас Чарльз. Я познакомился с некоторыми вашими проектами – они впечатляют, весьма впечатляют. Так что же случилось с вами за время путешествия по Европе? Вы в самом деле готовы отказаться от места – и, соответственно, приличного жалованья, – повинуясь капризу, в припадке дурного настроения, оттого только, что все случилось без вашего ведома. Я знаю, Чарльз уважает вас как работника и личность, но ему пришлось срочно принять решение, и он не мог обсудить его с вами, поскольку вас просто не оказалось рядом. Вам ясно?

– Мистер Маллен, мне все равно, даже если вы станете проглатывать ежедневно, кроме нашей, еще по сотне других фирм, – проговорила она гневно. – Суть вовсе не в этом.

– В самом деле? – Его улыбка была похожа на что угодно, но только не на улыбку.

– В самом деле! – Никогда еще ей так страстно не хотелось согнать улыбку с лица собеседника. – Единственно, что мне небезразлично, – это способ, которым вы избавились от Чарльза. Эта фирма – смысл его жизни, и не говорите, что не понимаете, о чем идет речь, – раздраженно предупредила она, когда он открыл рот, чтобы возразить. – Я знаю, что для Чарльза – кстати, я самого его знаю гораздо лучше, чем вы, – уйти из фирмы означает то же, что покинуть собственного ребенка. Он создал издательство «Консайз» из ничего, посвятил ему всю жизнь, но вот вторгаетесь вы и выбрасываете его прочь, словно он – пустое место!

– Вы все неправильно понимаете…

– Ах, бросьте!

Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали, это было видно по тому, как сощурились его яркие синие глаза и осуждающе сжались губы. Вполне чувственные губы… Джоанна отметила эту мгновенно промелькнувшую мысль, и она потрясла девушку до глубины души своей неуместностью и заставила заговорить с преувеличенной резкостью:

– Вы отделались от Чарльза, и я ни минуты не сомневаюсь, что он не последний. Я облегчу вам задачу, мистер Мадлен: я слагаю с себя обязанности теперь же.

Последние слова она произнесла с той же интонацией, с какой он сам произнес их несколько минут назад, и этим выразила свое отвращение.

– Я не могу поверить в реальность нашего разговора! – Джоанна сделала движение, собираясь встать, но он толкнул ее назад в кресло несколько сильнее, чем было необходимо. – И сидите спокойно, черт возьми! – прорычал он свирепо. – Я еще не все сказал.

– Нам не о чем говорить.

Этот тип – холодный, высокомерный деспот. Она успела навидаться таких с тех пор, как восемь лет назад приехала из Манчестера в Лондон после окончания университета, и не переставала благодарить своего ангела-хранителя, который привел ее в «Консайз Пабликейшенз» и к Бригморам. Лучшего шефа она не могла пожелать, а Клер сделалась для нее больше чем другом – почти матерью…

– Как может такая субтильная особа быть настолько невыносимой? – спросил он невозмутимо. – Встречал я в жизни невозможных девиц, но вы побили все рекорды.

Когда она поднялась, он также выпрямился, и теперь она впервые в полной мере смогла оценить его внушительный рост, ширину плеч и массивный торс. Рядом с ним она почувствовала себя малявкой. Она отметила и кое-что еще… нечто неуловимое, магнетическое, исходившее от сильного мужского тела. Это заставило Джоанну круто развернуться на каблуках и двинуться к двери, не говоря больше ни слова.

– Вы и правда уходите?

Джоанна оглянулась. В других обстоятельствах подобное выражение крайнего изумления на лице другого мужчины заставило бы ее улыбнуться, сейчас же она в течение нескольких мгновений только вызывающе глядела на него.

– Продолжать разговор нет смысла, не так ли?

– Вы в самом деле намерены сложить оружие, поскольку решили, что с Чарльзом обошлись несправедливо? – Он цинично оглядел ее и поджал губы. – Какого же рода отношения связывали вас с бывшим шефом? – добавил он вкрадчиво. Намек был очевиден.

– Вас это не касается, – ледяным тоном произнесла она и величественно вышла из кабинета. Хок Маллен проводил ее внимательным взглядом.

Ему понравилась ее манера держаться. Он смотрел, как она пересекает канцелярию и скрывается в дверях, не оборачиваясь и не замедляя шага. Но как бы то ни было, сладить с ней оказалось непросто.

Оказавшись в коридоре, Джоанна заученно улыбнулась и, не глядя по сторонам, направилась к лифту.

Оказавшись внутри своего маленького красного автомобильчика, Джоанна минуту сидела, глубоко вдыхая воздух, прежде чем заставила себя взяться дрожащими руками за ключ зажигания. Вся ее жизнь, увлекательная насыщенная жизнь, которой она с таким трудом добилась, только что перевернулась вверх тормашками, и от стремительности встряски в голове мучительно шумело. Ей следовало еще вчера позвонить Чарльзу и Клер, как она и собиралась сделать, но вылет из Франции задержали, и когда Мелани предложила ей переночевать у нее, вместо того чтобы ехать домой через весь Лондон в час пик, Джоанна с благодарностью согласилась.

– Черт, черт, черт! – Она повернулась и посмотрела на огромный рюкзак, лежавший на заднем сиденье в окружении пакетов с винными бутылками и коробками с бельгийским шоколадом, которые она привезла с собой в качестве сувениров, затем стащила с себя жакет, который одолжила ей Мелани, бросила его на соседнее сиденье и запустила мотор. Поздно сокрушаться, она буквально побывала в пасти льва и вышла оттуда сильно помятой. Сейчас главное – связаться с Чарльзом и узнать, как он себя чувствует. И как назло, все это случилось во время ее первого за много лет настоящего отпуска, жалобно думала Джоанна, выводя машину со стоянки на оживленную улицу.

Ей не терпелось увидеть Чарльза, а поскольку его дом в Ислингтоне находился на ее пути домой, она направилась прямо туда, заставляя себя сосредоточиться на правилах дорожного движения и отвлечься от горестных мыслей.

Стоял чудесный благоуханный сентябрьский день, теплое солнце приятно ласкало, оно уже утратило свой обжигающий жар. Но Джоанна не обращала внимания на погоду и мчалась по лондонским улицам в смятении, отчего ее мягкие пухлые губки были сжаты в тонкую линию, а на тронутой легким загаром коже выступили красные сердитые пятна.

Было десять часов, когда она подъехала к трехэтажному, с открытой террасой особняку Чарльза и Клер, расположенному на широкой тенистой улице. В пять минут одиннадцатого она уже сидела среди подушек в плетеном кресле в саду, у ее локтя стояла коробка с бумажными носовыми платками, а прямо перед ней – чашка с дымящимся кофе.

– Извините… я вовсе не хотела утопить вас в слезах…

Клер, сидевшая на ручке кресла, крепче сжала Джоанну в материнских объятиях, а Чарльз, разместившийся напротив, утешительно защелкал языком.

– Это наша вина, Джоанна, представляю, какое ты испытала потрясение, – сочувственно произнесла Клер. – Но мы не знали, как связаться с тобой. Только оставили на твоем автоответчике просьбу позвонить нам сразу по возвращении домой, ну и письмо, конечно… Открытки от тебя приходили, каждый раз из нового места. Ты все же хорошо отдохнула? – поинтересовалась она, вспомнив.

– Замечательно! – Одним этим словом Джоанна простилась с месяцем, наполненным развлечениями и весельем.

– А новости ты узнала только утром, придя на работу? – спросила Клер озабоченно. Джоанна кивнула. Перешагнув через их порог, она сумела пробормотать только несколько слов и тут же неудержимо разрыдалась.

– А Хок Маллен посвятил тебя в подробности? – спросил Чарльз. – Я не мог отказаться, Джо, – подобные предложения делают не каждый день. Кроме того… – Он помедлил, переглянулся с Клер и заручился ее кивком. – Я последнее время не вполне здоров, а теперь представился шанс улизнуть от всей этой свистопляски и пожить несколько лет в свое удовольствие, прежде чем мы совсем состаримся.

– Что значит – не вполне здоровы? – Джоанна хорошо знала Чарльза, он скорее прошел бы по раскаленным углям, чем признался бы хоть в незначительном недомогании. Они с Клер, а также трое детей Бригморов прекрасно были осведомлены об этой его черте.

– Мы не сказали детям и по той же причине ничего не говорили тебе – чтобы не пугать понапрасну. Но три месяца назад, когда Чарльз отсутствовал неделю будто из-за гриппа, у него случился сердечный приступ. Совсем легкий, – поспешно добавила Клер, увидев, как Джоанна впилась глазами в смущенное лицо Чарльза. – Но я убедила его отнестись к этому как к предупреждению. И когда поступило предложение от корпорации «Маллен», оно показалось решением наших трудностей…

– Но почему вы не рассказали мне об этом приступе? – растерянно пробормотала Джоанна. – Я могла бы помочь…

– Я хотела, – быстро проговорила Клер. – Но ты знаешь Чарльза. Он любит тебя как родную дочь, Джоанна, и не хотел, чтобы кто-то из вас беспокоился…

– И поднимал ненужный шум, – сухо вставил Чарльз. – Можешь поверить, для этого мне хватает одной Клер.

– Когда возникла эта идея… о нашем объединении с «Маллен Букс»? – спросила ошеломленая Джоанна, чувствуя, как почва ускользает у нее из-под ног.

Чарльз болен, у него что-то серьезно с сердцем. Чарльз!

– Они начали зондировать почву два меся назад, – сказал Чарльз спокойно. – Но все определилось только через неделю после твое отъезда в Европу. Корпорация «Маллен» очень обширная. Не знаю, объяснил ли тебе Хок Маллен, но книгопечатание – всего лишь одна сторон их деятельности. Когда предложение обрело конкретные формы, я просто ухватился за него и решил обрубить концы. Хок Маллен внук и правая рука старика Маллена, он не только собаку съел в издательском деле, он еще блестящий бизнесмен и предприниматель – то есть то, чем я никогда не был, – добавил он сдержанно. – Он – будущее, я – прошлое. Если бы я остался, то стал бы путаться у него под ногами, а это ни одному из нас не могло принести пользу. Он – парень жесткий, но деловому человеку нельзя ставить в вину нежелание сентиментальничать.

– Понимаю…

Чарльз перешел к подробностям сделки, а Джоанна все глубже погружалась в уныние. Чарльз сам настоял на своем уходе, и захотел уйти сразу. А она-то упрекала Хока Маллена… Джоанна внутренне содрогнулась, вспоминая, в чем именно она его обвиняла. Что за ужасная, нелепая ошибка!

Если бы только она не разозлила его до крайности, он смеялся бы до упаду, думала Джоанна с тяжелым чувством, вспоминая синие пронзительные холодные глаза на суровом, непреклонном лице. Но, к счастью, больше ни то, ни другое ей не грозит, слишком основательно она сожгла за собой мосты.

Теперь ей предстояло рассказать об этом Клер и Чарльзу…

Они были крайне удивлены, расстроились и винили во всем себя, Хока Маллена, но только не Джоанну, и, покидая их мирный дом после обеда на лужайке под ясным сентябрьским небом, она взяла с них торжественное обещание не пытаться исправить ситуацию. Она сама заварила кашу и сама должна расхлебывать, решительно думала Джоанна по пути домой.

Возможно, пришло время перемен. Ей двадцать девять, и, после долгих лет учебы, она работала всего в двух местах – одно из них было издательство «Консайз» – и практически не видела жизни. Турне по Европе открыло ей глаза: за пределами ее мирка лежит большой мир, который только и ждет, чтобы его исследовали. И возможно, эта встряска была необходима, чтобы сдвинуть ее с места.

Последние два года она была счастлива. Чарльз и Клер радушно приняли ее в свою семью, и это отчасти залечило ее старые душевные раны, но она хотела большего.

Внезапно возникшая мысль удивила Джоанну, но тем не менее это была правда. Нет, не брачные узы и муж – ее охватывала паника, прежде чем она успевала снова загнать эти понятия в глубины подсознания, – но Джоанна хотела путешествовать, повидать незнакомые места, другие цивилизации, поработать в новой обстановке. И она могла это сделать. Как выразился Чарльз, концы обрублены и прежнего уже не вернешь. Сейчас – самое подходящее время.

Ее просторная двухкомнатная квартира на верхнем этаже старого, недавно реконструированного дома, как всегда, приветливо встретила Джоанну, едва она отворила входную дверь. Джоанна вошла в холл с высоким потолком, открыла окна и заглянула на балкон, весь утопавший в цветах, большой, вымощенный терракотовой плиткой балкон, где она весной и летом всегда ела, поколебал ее планы. Сможет ли она покинуть свой первый настоящий дом, где чувствовала себя счастливой и защищенной? Из задумчивости ее вывел резкий телефонный звонок в холле. Она вернулась назад и снял трубку, уверенная, что это Клер хочет убедиться, благополучно ли она добралась домой после утренних треволнений. Но это была не Клер.

– Мисс Кроуфорд? – Она безошибочно узнала глубокий суровый голос. – Это Хок Маллен.

– Я… что? Да, мистер Маллен?..

«Возьми же себя в руки, ради Бога», – подумала она сердито, услышав собственный запинающийся голос и испытывая унизительную вспышку презрения к себе.

– Надеюсь, вы уже успели узнать все обстоятельства объединения? – невозмутимо осведомился хрипловатый мужской голос.

– Думаю… думаю, да, и я только хочу сказать, что не поняла… то есть я знаю, что разговаривала бестактно…

– Мисс Кроуфорд, я звоню не затем, чтобы услышать от вас извинения, если вы так решили… хотя можете считать, что они приняты.

Джоанна поморгала и рухнула на низенький пуфик – ноги не держали ее. Он пугал, несмотря на разделявшее их расстояние, мрачная грозная аура вместе с его голосом проникла в комнату и повергла ее в трепет.

Когда Чарльз убедился, что она всерьез решила не возвращаться в издательство, он рассказал несколько историй об империи Малленов, большая часть которых касалась Хока Маллена. Джоанна слушала и думала, что не случись сегодняшнего недоразумения, она все равно не смогла бы работать у этого ограниченного и беспощадного магната. По словам Чарльза, это был помешанный на работе, холодный, неприступный человек. Он сам, своими руками создал себе репутацию, не полагаясь на имя деда. Пока Чарльз рассказывал, Джоанна не переставала удивляться, как это она посмела высказать такие вещи в лицо этой ходячей легенде. Не удивительно, что он казался таким изумленным, когда она уходила. Вряд ли кто-либо разговаривал с ним или уходил от него подобным образом.

– Мисс Кроуфорд? Вы еще здесь?

Голос, зазвучавший в ухо, вернул ее к действительности.

– Да-да, я здесь. – «Глубоко вдохни, говори членораздельно, веди себя как взрослая».

– Я хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз. Полагаю, с ваших сотрудников довольно спектакля, – произнес он настолько вежливо и мягко, что какое-то время смысл его слов не доходил до Джоанны. – Желательно до конца дня. Сегодня вечером вас устроит?

– Сегодня вечером? – В ее голосе отчетлив прозвучали панические нотки, что он, без сомнения, услышал, и Джоанна заговорила быстро чтобы исправить впечатление: – Я так не думаю. Видите ли, я только что вернулась из отпуска, у меня накопилось столько всяких дел. Я в самом деле не сумею…

– Часов, скажем, в восемь. – За мягкость» слышалось звучание холодной стали, но, несмотря на страх, который он нагонял на нее, его высокомерие вызвало в ней нарастающий протест.

– Я, честное слово, не думаю, что в этом есть смысл, мистер Маллен. – Голос Джоанны не сколько окреп, хотя она и продолжала радоваться, что разговаривает сидя. – Я могу зайти в издательство за деньгами в удобное для вас врем и помочь разобраться в любых неотложных делах, в которых может понадобиться моя помощь! Я действительно готова помочь…

– В таком случае вы встретитесь со мной сегодня вечером, – сказал он хладнокровно. – Я вас не на свидание приглашаю… – Он сделал маленькую паузу, в течение которой Джоанна чувствовала, как заливается краской. – Просто предлагаю обсудить некоторые деловые вопросы за ужином.

– Но…

– Значит, договорились. Ровно в восемь. – В трубке раздались гудки. Джоанна целую минут смотрела на телефон – глубокий голос с легким американским выговором продолжал звучать у нее в ушах – потом медленно опустила трубку на рычаг, но и тогда не сделала попытки встать. Он приглашает ее поужинать с ним? Хок Маллен? Поужинать? Невозможно, просто невозможно.

Она снова сняла трубку и трясущейся рукой набрала номер Чарльза.

– Чарльз Бригмор слушает. – Этот голос был таким утешительно знакомым, что она едва снова не расплакалась, но твердо подавила в себе это желание.

– Чарльз, вы никогда не догадаетесь, что случилось… – На другом конце трубки воцарилась полная тишина, и она продолжала рассказывать, а когда кончила, тишина все длилась, и она спросила неуверенно: – Чарльз? Скажите что-нибудь.

– Ты согласилась поужинать с Хоком Малленом? – спросил Чарльз удивленно. – Но… зачем?

– Я вообще-то не соглашалась, – ответила Джоанна, начиная горячиться. – Я же объяснила. Он просто… велел мне.

– Тогда ослушайся его, – сказал Чарльз решительно. – Ты не знаешь, на что идешь, Джо.

– Знаю! – Она помедлила и продолжала более сдержанно: – Но мне пришла в голову мысль, и я звоню затем, чтобы обсудить ее с вами. Не знаю, зачем ему вздумалось меня увидеть, но после нашего сегодняшнего столкновения вряд ли это к добру. Он не захочет настоять на соблюдении условий контракта? – тревожно спросила Джоанна. – Я помню, там сказано о подаче заявления за три месяца. Но неужели в данных обстоятельствах он не предпочтет пойти на компромисс?

– Не думаю, что «компромисс» – слово из лексикона Хока Маллена, – медленно проговорил Чарльз. – Послушай, позвони ему и спроси прямо, ради чего он хочет с тобой встретиться. И если тебя это не устроит…

– Разумеется, не устроит, – пробормотала Джоанна уныло. – Вас бы устроило пойти ужинать с Хоком Малленом после того, как вы наговорили ему всяких гадостей? Он, должно быть, жаждет моей крови.

– Если только это все, чего он жаждет.

– Что вы хотите сказать?

– Джо… – Голос Чарльза был исполнен терпения, которое отличало его отношение к ней. – Я знаю, что ты не любишь прихорашиваться, как это делают все женщины, но ведь время от времени ты все же заглядываешь в зеркало? Ты – очень привлекательная женщина, а Хок Маллен – слишком мужчина. Я не упоминал об этом, но он не только работой интересуется. Надеюсь, ты меня понимаешь? Обычно он берется за дело весьма энергично и всегда добивается своего.

– Да нет, он ясно дал понять, что это не свидание, Чарльз, он почти произнес это по буквам. Кроме того, я сомневаюсь, что такой человек, как Хок Маллен, удостоит меня повторным взглядом. – Она улыбнулась своим мыслям. – У него слишком богатый выбор. Но я позвоню ему. Не вижу никакой необходимости в этой встрече, – заявила она решительно.

– И перезвони мне, если возникнут проблемы.

Проблемы возникли, но Джоанна не стала перезванивать Чарльзу, рассудив, что они касаются только ее. Хок Маллен уже покинул здание, как сказала ей Сью – секретарь в приемной, и та понятия не имела, где его можно найти. Она могла только назвать отель, где он проживает в настоящее время, может быть, Джоанна захочет позвонить туда? Джоанна захотела, но и там его не оказалось. Она оставила сообщения в двух местах с просьбой связаться с ней, если он вернется, и остаток дня мерила шагами комнату в ожидании звонка.

К шести часам Джоанна уже была близка к панике. В семь она приняла ванну и вымыла голову. Чувство неотвратимости охватило ее. Получил он ее сообщение или нет, он не позвонит – ей следовало бы догадаться раньше. Он решил, что поговорит с ней сегодня, и не собирался менять решение.

Что надевают, когда отправляются ужинать с мужчиной, страдающим манией величия? – беспомощно спрашивала себя Джоанна, просматривая свой гардероб. А особенно – с баснословно богатым, мрачным, привлекательным мужчиной, который уже напугал ее до полусмерти и теперь, по всей вероятности, точит на нее нож.

Что, если он с удовольствием сообщит ей, что собирается ставить ей палки в колеса в ее последующем трудоустройстве? Или заставит ее отработать весь положенный по контракту срок до последнего дня? Она, разумеется, все равно уйдет – это будет означать всего лишь потерю заработка и прочих выгод. Но это произведет отрицательное впечатление на ее будущих работодателей.

Беззаботные дни отпуска окончательно канули в Лету. Джоанна хмуро сняла с плечиков вечернее платье с глухим воротом и длинными рукавами, из черного гофрированного шелка. Платье было дорогое, но достаточно скромное – оно создавало образ выдержанной, самостоятельной женщины, хозяйки собственной судьбы; именно это ей требовалось на сегодняшний вечер.

Обычно Джоанна ходила с распущенными волосами, но, поглядев в зеркало, решила, что, приподняв их, придаст себе более искушенный вид. Картину довершили пара крошечных золотых сережек, составлявших все ее драгоценности, и легкое прикосновение кисточки с тушью к ресницам. И вот теперь она спокойная, невозмутимая, деловая женщина, решила Джоанна, глядя в стоящее в спальне высокое зеркало и любуясь элегантным платьем и туфельками, но не замечая красоты сияющих рыжих волос и медово-карих глаз, которые изумительно оттенялись черным шелком.

Но Хок Мадлен заметил все, когда ровно в восемь часов Джоанна открыла дверь на его звонок. Стоило ей увидеть его в дверях, высокого, смуглого и небрежно-самоуверенного, как она снова залилась краской.

– Я пыталась связаться с вами весь день, – Вероятно, это была не самая удачная вступительная часть, но ее мозг в обществе этого человека, по-видимому, наотрез отказывался работать.

– Вот вам это и удалось.

Он бегло улыбнулся, но улыбка не коснулась сверлящих ее синих глаз, и Джоанна мгновенно догадалась, что он получил ее послания и понял их цель.

– Я… я собиралась спросить, для чего вам это понадобилось? – Она бессознательно вскинула подбородок, и это неуловимое движение о многом сказало внимательно наблюдавшему за ней мужчине.

– Все в свое время. – Он кивнул в сторону комнат.

– Да… Войдите. – Она отступила назад так поспешно, что едва не свалилась с высоких каблуков, но вовремя обрела равновесие и почувствовала, как все ее лицо запылало. Осторожно проходя в холл, где она оставила жакет и сумку, Джоанна с отчаянием подумала, что вечер предстоит мучительный. Она даже не могла стоять твердо, где уж ей произвести на него впечатление светской женщины.

– Приятная квартира. – Он вошел следом за ней, и, обернувшись, Джоанна увидела, что комната, должно быть из почтения к нему, как-то съежилась, его внушительная фигура заполнила целиком изящный интерьер.

– Мне нравится. – Несколько мгновений Джоанна в оцепенении глядела на него, потом поспешно отошла, покраснев, чтобы взять сумочку и жакет.

– Мы можем идти… – Она кивнула на дверь, но он не тронулся с места и бесконечно долго изучал ее холодными прищуренными глазами, отчего у Джоанны сильно забилось сердце.

– Я не собираюсь вас есть, – проговорил он мягко. – Вы не Красная Шапочка, а я не Волк. – Он помедлил и еще больше прищурился. – Вы уж точно не Красная Шапочка, – добавил он насмешливо.

– Мистер Маллен…