Текст книги "Империя Русь"

Срединное море встретило русичей штормом. Небо затянуло черными тучами, берега скрыл густой туман. Но, может, это и к лучшему? Что за радость смотреть на каменную, безлюдную пустыню? Яхта, слегка трансформировавшись для плавания по морю, двигалась все дальше на юг. Теперь уже вся команда знала цель путешествия – это Иерусалим. Или, скорее, то, что от него оставила Катастрофа.

Приборы показали, что цель их путешествия достигнута. Осталось дождаться, когда рассеется туман, так как капитан категорически не хотел рисковать, приближаясь к берегу вслепую. Но вот наконец туман рассеялся, и перед глазами предстала совершенно неожиданная картина: на солончаке, в который превратилась многомильная береговая полоса, возвышалась гора с плохо различимыми с большого расстояния строениями на плоской вершине. Видимо, было что-то мистическое в этом месте планеты!

Все шестьдесят верст до горы яхта прошла на «воздушной подушке» за полтора часа. С трудом найдя сухое место у подножия, русичи разбили лагерь. Обследование руин решили оставить на следующий день, но отдохнуть, как предполагалось, не пришлось – как ни странно, но в разрушенном городе оказались жители. И целая делегация этих жителей, в составе девяти человек, торжественно, с зелеными ветвями какой-то пальмы в руках, посетила импровизированный лагерь путешественников. Возглавлял делегацию глава местной общины по имени Ицхак.

После ужина, которому несказанно рады были аборигены, Ицхак поведал печальную историю некогда великого города:

– До Катастрофы Иерусалим был процветающим мегаполисом. В Храм Всех Богов, построение которого дало начало новому летоисчислению, Эре Мира, стекались паломники и просто туристы со всего мира. Храмовая библиотека, собираемая в течение тысяч лет, была одной из самых больших в Ойкумене. Но все перечеркнула Катастрофа – уже после первого удара осколка метеорита огромное цунами накрыло все побережье Малой Азии, а разрушения завершило землетрясение. И все же Иерусалим устоял! Во всей округе, в радиусе сотен и сотен верст, было стерто с лица земли все живое и неживое, а Иерусалим хоть и потрепанный, но продолжал стоять всем смертям назло. Жил и подземный город, хоть и потерявший в результате обвала запасы медикаментов. К тому моменту, когда людям можно было покинуть подземелья, их оставалось всего полторы тысячи человек. А спустилось под землю перед Катастрофой ни много ни мало пятьдесят тысяч! А обитатели еще четырех подземных убежищ, расположенных вблизи Иерусалима, так и не подали признаков жизни. Таким образом, оставшиеся в живых решили посвятить себя сохранению того, что осталось, дожидаясь, как говорится, лучших времен…

Ицхак перевел дух и вопросительно посмотрел на Корнелия. Тот улыбнулся и молча протянул старику руку. Слезы радости брызнули из глаз старосты, и он благоговейно припал губами к руке благодетеля.

* * *

Корнелий несколько часов обходил руины города. От многоэтажных зданий и других сооружений возрастом младше тысячи лет не осталось камня на камне. Устоял Старый город – узнаваемы были остатки Замка тамплиеров, Дворца царя Давида, фрагменты защитных стен. Но Корнелия больше всего интересовало, что осталось от его любимого детища – Храма Всех Богов. Не отвечая на недоуменные взгляды Ицхака, Корнелий уверенно шагал между остовами домов Старого города и благоговейно замер перед разрушенными Золотыми воротами – за ними возвышалась практически целая центральная башня Храма! Словно что-то взорвалось в мозгу Корнелия! Почти бегом он пересек площадь и ворвался в башню. Там, где когда-то стоял памятник Творцу в виде огромного шара-глобуса Вселенной, остался только легкий кованый, чудом уцелевший постамент. Корнелий медленно подошел к постаменту и, закрыв глаза, возложил на него обе руки. Тепло, струящееся по рукам, вызвало дрожь во всем теле, потом пришло озарение. Кто он сейчас? Председатель Правительства Руси? Великий князь Руси? Король Иерусалимский? Посланник Вечных, Великих Бессмертных? Он ощущал себя одновременно всеми и не боялся этого! Постамент дрогнул, отъехал в сторону, открыв нишу. В нише, в темноте, едва угадывался какой-то длинный предмет. Корнелий уже з н а л, что это. Твердой рукой он потянул на себя предмет, вытащил на свет, стряхнул вековую пыль… Рукоять меча привычно легла в ладонь, по руке пробежала знакомая дрожь. Корнелий поднял руку с мечом, и под склепением Храма полыхнула холодная молния! Меч Перуна! Так вот почему его так тянуло сюда! Корнелий опустил меч и только сейчас заметил, что старенький Ицхак лежит рядом, уткнувшись лицом в пол, и дрожит, как в лихорадке.

– Встань, старик, – хотел ласково сказать Корнелий, но сам удивился своему хриплому и низкому голосу. – Запомни этот день! Это первый день возрождения Храма, первый день начала новой эры в истории Земли!

Вернувшись в лагерь, Корнелий связался с Киевом. Главный архитектор города Виктор Тор и Главный кибернетик страны Ким Янг в течение доброго часа получали инструктаж, а к середине следующего дня небо над древними руинами раскололось от рева моторов грузовых геликоптеров. Из геликоптеров выгружали строительную технику и материалы, и они уносились назад, за новой партией людей и грузов. Через трое суток беспрерывной работы окрестности Иерусалима узнать было невозможно – на высушенном солончаке выросли взлетно-посадочная полоса, здание аэропорта, огромные складские боксы и два десятка сборных домиков для строителей. И главное сооружение – опреснитель морской воды, которому особенно были рады местные жители, слегка очумевшие от непривычной суеты.

Виктор Тор прибыл на четвертый день на геликоптере в сопровождении группы архитекторов. Первым делом он отправился с докладом к Корнелию. Собственно говоря, доклад ограничился демонстрацией нового проекта восстановления Храма и Старого города. Основой проекта послужили выкопанные в архивах старинные описания и миниатюры, а сам проект сотворили в кратчайшие сроки добры молодцы во главе с Кимом. Корнелий одобрил проект, но предложил согласовать его еще и с местными, ведь их придется переселять на время строительства. «Добро», естественно, было получено, жителей числом в тысячу триста восемьдесят пять душ переселили в уютные, специально для них возведенные домики со всеми удобствами, чему те были несказанно рады. А чтобы эти переселенцы не путались без дела под ногами рабочих, им тоже нашли занятие по способностям. Стройка века началась. Поставка оборудования и материалов осуществлялась бесперебойно, работы велись круглосуточно, и Корнелий решил не мешать профессионалам и отправился в дорогу.

Председатель Корнелий окончательно ощутил себя королем Иерусалимским Корнелием Лакмат аль-Сабах! Прошлое взяло свое. А раз так, то и путь его лежал в Багдад, столицу халифата. Целью Корнелия были переговоры с халифом о будущем устройстве земного сообщества, мысли о котором начали все чаще посещать Корнелия в последние дни. Он, грешным делом, винил в этом меч Перуна, так неожиданно вернувшийся к нему. Только теперь, по прошествии более чем двадцати лет, он начал понимать свою миссию.

Как и первое, это путешествие не отличалось разнообразием или приключениями. Тот же унылый пустынный пейзаж, такое же отсутствие населенных пунктов. Только вблизи Евфрата пейзаж несколько оживили оазисы и обработанные поля. Прежде чем переправиться через Евфрат, помощники Корнелия связались с канцелярией халифа и договорились о встрече. Багдад встретил делегацию Руси торжественно и пышно еще на восточном берегу Тигра. Сам город практически не пострадал, цунами сюда не дошло, а основные разрушения были вызваны землетрясениями. Но за годы, прошедшие после Катастрофы, города и инфраструктура халифата были восстановлены. Единственное, что не подлежало быстрому восстановлению, – это плодородие земли. Поэтому страна, по численности населения лишь немного уступающая Руси, испытывала определенные трудности с пищевыми продуктами. Зато в халифате очень быстро восстановили добычу нефти и нефтеперерабатывающую промышленность. А это как раз представляло интерес для экономики Руси. В общем, поговорить было о чем.

Новый Багдад, перестроенный после разрушений, поражал широкими магистралями и обилием зелени. Старый город, очень бережно восстановленный, напоминал иллюстрацию к старинным арабским сказкам. Корнелий незаметно для спутников пытался найти знакомые места в Старом городе. Наконец, кавалькада прибыла к Регистану, резиденции халифа Абу аль-Аббаса. Сердце Корнелия дрогнуло. Перед мысленным взором пронеслись картины прошлого: откровенная беседа с халифом, знакомство с Марьям… Задумавшись, он чуть было не прозевал приветствие халифа! Как водится на Востоке, переговоры были назначены на следующий день, а пока гостям предложили на выбор либо отдых, либо экскурсию по дворцу. Корнелий, естественно, отправился на экскурсию. Он даже не особенно удивился тому, что дворец оставался без изменений более тысячи лет. И снова ему вспомнилась принцесса Марьям, его Машенька, с которой он прожил самые счастливые годы своей долгой-предолгой жизни. А вот действительно серьезным отличием современного дворца были портреты правителей Халифата, начиная с Али І. Корнелий с интересом скользнул взглядом по галерее портретов, и вдруг его как молния поразила: с одного из портретов на него смотрел его сын Велемир, ставший халифом в 1237 году после смерти деда, халифа Абу-Али ан-Насир аль-Аббаса.

Переговоры с халифом об экономическом сотрудничестве не потребовали много сил и времени. Уж очень большой была обоюдная заинтересованность высоких договаривающихся сторон. Больше времени потребовалось Корнелию на то, чтобы уговорить халифа обдумать идею создания международной организации, которая в идеале должна была бы координировать действия всех стран при решении общепланетарных задач. Халиф в свойственной восточным правителям манере постоянно уходил от прямых ответов, но Корнелий нет-нет и ловил на себе пристальный изучающий взгляд собеседника. Наконец во время очередного перерыва в переговорах халиф предложил Корнелию прогуляться по дворцу. Но прогулка не состоялась – халиф прямиком направился в портретную галерею и (ожидаемо!) остановился у изображения Велима ас-Сармата аль-Аббаса. Ломать комедию, изображая непонимание, Корнелий не стал:

– Да, светлейший, это мой предок, – просто признался он. – И если ты потомок того самого аль-Аббаса, то мы с тобой хоть и дальние, но кровные родичи.

Лицо халифа расплылось в улыбке:

– Так что же ты молчал, брат? Конечно, халиф Велим – один из моих славных предков, а его отца, эмира Лакмат аль-Сабаха, мы до сих пор почитаем как великого воина и государственного деятеля! Кстати, мне доложили, что ты взялся восстанавливать Храм Всех Богов. Сознаюсь, я виню себя за то, что не догадался сделать это сам. Но теперь я обязательно подключусь к этому богоугодному делу. А теперь пойдем подпишем наши соглашения. Наше родство – крепче всех печатей.

Как ни пытался Корнелий поскорей вырваться из братских объятий новоявленного родственника, пришлось ему участвовать в народных гуляниях по полной программе целую неделю.

И снова дорога. Теперь уже еще дальше на восток, к другим, но не менее знакомым, до боли знакомым местам – Мавераннахр. Нужно отдать справедливость халифу, дороги в его государстве были отменными. Вездеходы русичей мягко катились по ровному покрытию, глотая версту за верстой. Даже по горным дорогам Персидского нагорья машины ехали, почти не сбавляя скорости.

Первая остановка была в древнем Герате. Естественно, от большого города, стоящего на перепутье торговых маршрутов, мало что осталось. Да и землетрясения во времена Катастрофы не пощадили город. Но люди устали, а техника требовала обслуживания. Хоть Корнелий и не торопил спутников, но душа его рвалась дальше, в Бухару, где он когда-то окончательно и бесповоротно изменил ход Истории в этой Ветви Времени.

Но вот еще несколько дней пути, и на горизонте замаячили зеленые равнины и полноводная, могучая, как встарь, Амударья. Переправившись на восточный берег реки по огромному мосту (честь и хвала халифу!), путешественники попали в средневековую сказку! Глиняные дувалы закрывали уютные дворики-сады, по узеньким улицам – в стороне от основной широкой магистрали – чинно передвигались мужчины в полосатых халатах и тюбетейках и женщины в пестреньких платьях и платках. Спутники Корнелия, не скрывая удивления и восхищения, глазели по сторонам, а его самого охватил очередной приступ ностальгии. На выезде из поселка их уже ждали посланцы местного сатрапа, эмира Бухарского Фарида Навои, которые проводили русичей до Бухары, поселили в шикарную, недавно построенную гостиницу и, как водится, оставили до завтра.

Ночь для Корнелия выдалась бессонной. Нет, не жара, не духота – кондиционер справлялся с задачей – что-то другое, подсознательное не давало уснуть. Корнелий подошел к окну. С высоты двадцать второго этажа открывался чудесный вид на старый город, мало пострадавший от Катастрофы, но потерявший почти всех жителей от эпидемии чумы. Сейчас Бухара была центром сельскохозяйственного региона, большим по нынешним меркам и благополучным городом. Налюбовавшись, Корнелий решил было прилечь и попробовать уснуть, как услышал странный, на уровне подсознания, призыв. Теперь он знал, что делать! Быстро распаковав свои нехитрые пожитки, Корнелий достал ножны с мечом. Огромный рубин, вделанный в навершие меча, тускло светился. Почему-то очень осторожно Корнелий вытащил меч из ножен. Лезвие тускло блеснуло знакомым ртутным светом, а рубин тотчас же ослепительно вспыхнул, осветив комнату призрачным кроваво-красным светом. Постепенно свет сгустился в марево, марево приняло форму человека с неясными очертаниями. Это был один из Вечных, Великих Бессмертных.

«Ты сделал лишь первый шаг, Посланник, – прозвучали в голове беззвучные слова, – но тебе предстоят еще немалые испытания. Отправляйся дальше на Восток – там ты получишь основное задание и дополнительные возможности. Мы верим в тебя…»

Свет померк, рубин перестал светиться, только лезвие меча тускло отблескивало в темноте комнаты. Корнелий спрятал меч, улегся и моментально уснул.

Следующий день прошел для Корнелия весьма напряженно. Во-первых, встречали его и делегацию как дорогих гостей – родственник халифа как-никак, и, во‑вторых, русичи очень тщательно готовились к продолжению своего путешествия, ведь путь предстоял далекий и весьма сложный. Пока его коллеги собирали все необходимое для путешествия, Корнелий в сопровождении эмира прошелся по Бухаре, узнавая и не узнавая; посетил и, так сказать, филиал Храма Всех Богов, построенный им вместе с шах-ин-шахом Джелаль ад-Дином после разгрома монголов как оплот мира в Азии. Вспомнив о своем давно умершем друге-ученике Джелаль ад-Дине, Корнелий спросил о нем у эмира и был приятно удивлен тем, что, оказывается, шах Джелаль является национальным героем эмирата и у его памятника всегда возложены живые цветы. Гость немедленно возжелал почтить память героя, не называя, естественно, причин. Памятник очень понравился Корнелию. Особенно восхитила портретная схожесть скульптуры и оригинала – как выяснилось, лицо Джелаля восстанавливали по его черепу, взятому из гробницы. Возложив цветы и проглотив комок в горле, Корнелий откланялся и, поблагодарив эмира, отправился к своим, готовиться к походу. Для дорогих гостей эмир выделил два грузовых геликоптера, вездеходы и нескольких роботов-носильщиков, разработанных специально для преодоления горных троп.

Старт назначили на утро. Корнелий с чувством выполненного долга отправился в гостиницу, надеясь отдохнуть перед дальней дорогой.

С завтрашнего дня он перестанет быть Лакмат аль-Сабахом!

Путь неблизкий – русичам предстояло преодолеть три тысячи верст над пустыней, горами Гиндукуш до долины Инда, а оттуда, вверх по течению притока Инда с труднопроизносимым названием Сатледж, они направятся на северо-восток. На границе Буддадесы, в городке Самсанг, им предстоит остановиться, дожидаясь разрешения на въезд в страну от Далай-ламы Нарайяны.

Геликоптеры летели на высоте двух тысяч саженей, поэтому земли под сплошным слоем облаков видно не было. Да, собственно говоря, и смотреть-то было не на что – каменистая, безжизненная равнина, постепенно переходящая в такие же безжизненные горы. Через два часа полета геликоптеры пошли на снижение и вырвались из-за облаков. Здесь путешественников ждало роскошное зрелище – долина одной из легендарных рек индуистов и буддистов, Инда. Долину заполняли густые джунгли, разросшиеся почти сразу после Катастрофы совершенно самостоятельно. А вот миллионы людей, населявших долину, погибли все до одного. Местные религиозные традиции категорически запрещали верующим уходить в подземные города, и они предпочли встретить смерть с цветами в руках и гимнами на устах.

Геликоптеры сориентировались над этим скорбным местом и помчались дальше, снова уходя за облака. Путешественники мирно дремали под шелест пропеллеров. Еще полтора часа полета, и в иллюминаторах показалась загадочная пирамидальная гора Кайлас, возвышающаяся над облаками и притягивающая взоры людей своей странной, неприродной формой. Геликоптеры пошли на снижение, на сей раз уже на посадку. Небольшой аэродром Самсанга был предназначен только для приема летательных аппаратов с коротким разбегом, но имел весьма комфортабельную гостиницу, в которой и разместили русичей. Помощник Корнелия отправился в пункт управления, чтобы связаться с представителями Далай-ламы, а все остальные разбрелись по комнатам и завалились отдыхать. Окна комнаты Корнелия выходили на Кайлас. Облака разошлись, и гора предстала перед его взором во всей своей загадочной красе. Благодаря прозрачному горному воздуху даже невооруженным глазом можно было разглядеть на грани горы правильный геометрический узор в виде свастики, священного знака ариев. Отдыхать не хотелось, и Корнелий, накинув на себя теплую куртку, вышел на пустынную площадку перед гостиницей. Отсюда хорошо просматривались строения городка и бурная река Брахмапутра, берущая начало на горе Кайлас. Корнелий оперся на парапет и задумался. Если до сих пор он шел знакомым и понятным путем, то сейчас, на расстоянии восьмиста пятидесяти верст, его ждала полная неизвестность. Нет, он не боялся неизвестности – ему было даже интересно, что же приготовили Вечные?

От здания аэропорта неторопливо шагал помощник. Увидев стоящего на площадке Корнелия, он подошел и доложил:

– Экселенц, разрешение получено на удивление быстро. Такое впечатление, что о нас знали еще до приземления.

– Передай всем, что вылетаем завтра рано утром. Лететь часа полтора, прибудем вовремя – буддисты встают с первыми лучами солнца.

Далай-лама Нарайяна назначил прием делегации русичей в своем великолепном белоснежном дворце Потала – дворце тысячи комнат, возвышающемся над Лхасой как прекрасное пушистое облако. Путь к дворцу от аэропорта оказался неблизким и непростым. Вот здесь как раз и пригодились полученные в подарок от эмира Бухары вездеходы, а потом и роботы-носильщики. Но когда путники все-таки добрались до площади перед дворцом, они были просто поражены его масштабами и сложностью архитектуры. У всех невольно возник один и тот же вопрос: как можно было построить огромное здание, а точнее, комплекс зданий высотой около шестидесяти саженей на вершине горы? Для того чтобы попасть во дворец, пришлось преодолеть множество крутых лестниц с бессчетным количеством ступеней, так что, добравшись до парадного подъезда, русичи изрядно запыхались. Сопровождающие их монахи в шафрановых накидках, привычные к подобного рода восхождениям, почтительно ожидали в сторонке, пока гости придут в себя. Наконец гости с площади перед дворцом вступили в ворота и попали во дворик, огражденный с трех сторон высокой стеной. Прямо к северу находилась широкая каменная лестница. Отсюда можно видеть главный, восточный вход в Белый дворец Поталы. Пройдя через анфиладу комнат, украшенных золотыми статуями Будды и великолепными яркими фресками, они попали в большой зал «Цоцинься», в центре которого стоял трон Далай-ламы. Войдя в тронный зал, Корнелий велел незаметно сопровождающим остановиться, а сам сделал несколько шагов по направлению трона. Остановился, почтительно, но не раболепно склонил голову в полупоклоне. Далай-лама с непроницаемым лицом поднял в приветствии-благословении правую руку, и тотчас же к Корнелию подскочил монах со свитком в руках. Корнелий развернул свиток, в нем по латыни была написана лишь одна фраза: «A prandio parum library» («После ужина в малой библиотеке»). Когда Корнелий поднял глаза от свитка, Далай-ламы уже не было. Монах-секретарь проводил гостей в отведенные им апартаменты, и заинтригованный Корнелий с нетерпением стал ждать развития событий.

Прозвучал гонг, известивший об окончании ужина и подготовке ко сну. В тот же миг на пороге комнаты вырос монах (хотя Корнелий мог поклясться, что запирал дверь на засов!) и пригласил жестом следовать за собой. Пройдя несколькими слабоосвещенными коридорами, путь по которым Корнелий так и не запомнил, они остановились перед неприметной дверью. Она тут же открылась, и Корнелий шагнул в помещение. Стеллажи с книгами и свитками, стол с монитором, шкафы с информкристаллами, а под окном, выходящим на город, столик и два кресла. Из одного из кресел поднялся навстречу Корнелию молодой человек весьма приятной наружности, черноволосый, стройный, высокого роста. Молодой человек протянул руку и просто сказал по латыни:

– Здравствуй, Посланник Вечных. Располагайся – разговор будет длинным.

Корнелий хотел было удивиться, но перехватил взгляд Нарайяны… Он уже встречал людей с такими глазами! В этих глазах отражалась такая глубина мудрости, что перепутать их с чем-либо другим было просто невозможно.

– Здравствуй, Будда. Я рад встрече…

Не говоря ни слова, они обменялись понимающими улыбками и уселись в кресла. Помолчали, изучая друг друга. Наконец, Корнелий, оставшись довольным полученным впечатлением, начал без предисловий:

– Ты знаешь, кто я… В этом Мире я уже достаточно давно, но о миссии своей начал догадываться только несколько месяцев назад, когда ко мне вернулся мой меч. Но и сейчас я не до конца понимаю свою роль. Да, объединить человечество! Да, восстановить его былое могущество! Да, предотвращать возможные конфликты! Но что еще? Ведь я прекрасно понимаю, что перечисленные задачи – это мелочь, для этого не нужен Посланник! В сеансе связи с Великими Бессмертными один из них направил меня к тебе, Будда. И вот я перед тобой и жду разъяснений…

– Да, я, конечно, знаю, кто ты, – Будда усмехнулся. – И прекрасно знаю о твоем непосредственном участии в создании именно этой Ветви Времени. Именно поэтому, когда жизнь в этой Ветви оказалась на грани исчезновения, ты снова здесь. Спасай свое детище, император Корнелий Сармат!

Пораженный Корнелий перебил собеседника:

– Ты был недалеко от меня в моей прошлой миссии? Но кем? Когда?

Будда усмехнулся, внимательно посмотрел в глаза Корнелию, и тот увидел, как поплыло, меняясь, лицо Нарайяны… на него смотрел волхв Сила… волхв Святогор… волхв Велес… Лица менялись, не менялись только глаза – пронзительные, мудрые…

– Н-да-а-а, что тут скажешь, – растерянно промямлил Корнелий. – Были у меня подозрения, что смена имен – это не смена персонажей, но чтобы так…

Будда тихо рассмеялся. Но тут же смахнул улыбку и строгим тоном проговорил:

– Не будем терять время на воспоминания, тем более что ты за последнее время уже, похоже, пресытился ими. Давай все-таки вернемся к основной теме нашей встречи. Слушай меня внимательно: в 961 году Эры Мира, то есть через четырнадцать лет, на Солнце будет выброс коронарной массы такой силы, которой еще не знала Солнечная система. Так вот твоя задача – объединить народы Земли перед общей угрозой и организовать защиту. Ты сам понимаешь, что от такого удара не спрячешься под землю. Если не прикрыть планету магнитным щитом, то на месте Земли в Космосе будет одним безжизненным каменным шариком больше… – Помолчали, потом Нарайяна продолжил: – Я, конечно, буду всячески помогать тебе. Но основная организационная работа – на тебе. И еще один совет тебе – ищи в Космосе Древних, ушедших перед Великим потопом. Они наверняка захотят помочь материнской планете.

Нарайяна замолчал, давая возможность Корнелию обдумать полученную информацию. В комнате стемнело, и автоматически зажегся мягкий свет, струящийся, казалось, из самого воздуха помещения. Прервал паузу Корнелий:

– Скажи мне, Просветленный, мне кажется или я действительно ощущаю сопротивление своей деятельности извне? А может, это паранойя?

– Нет, Посланник, это не паранойя. Действительно, есть на Земле силы, которые ведут какую-то свою, непонятную пока мне игру. Ты только-только стал чувствовать их воздействие, а я, представь себе, сопротивляюсь им уже сотни и сотни лет. Но моя интуиция (тут Корнелий не удержался от саркастической улыбки) мне подсказывает, что уже очень скоро ты столкнешься с ними лицом к лицу. И это будет не просто борьба интересов, а бой за жизнь на Земле.

Голова Корнелия пошла кругом. Он понял, что если сейчас же не выйдет на свежий воздух, умрет во цвете лет. Нарайяна угадал состояние собеседника и встал, жестом приглашая следовать за собой. Хозяин достал из скрытого в стене шкафа меховые накидки, и они вышли на балкон, нависающий над срезом горы. Несмотря на календарное лето, высота в без малого две тысячи саженей над уровнем моря давала о себе знать.

Под ними раскинулась панорама древней Лхасы: почти правильной овальной формы долина, которую пересекала неглубокая, но быстрая и шумная речка Кьичу и окружали величественные горы с заснеженными круглый год вершинами. Город спал, на улицах светили лишь дежурные фонари. Тишина и хрустальной прозрачности воздух просто завораживали, но… нужно было возвращаться в библиотеку, заканчивать разговор.

Вернувшись в теплую и уютную библиотеку с посвежевшей головой, Корнелий ждал продолжения разговора, но Нарайяна решил по-другому:

– Откинься на спинку кресла и расслабься, Посланник, – приказал он, – закрой глаза, сосредоточься на моем голосе…

Корнелий выполнил требования Будды и стал ждать результата. Вдруг он понял, что слышит голос, но не понимает ни слова, а голос отдаляется, отдаляется, превращаясь в едва уловимый шепот. Уже почти потеряв сознание, Корнелий ощутил сильное жжение на лбу, чуть выше бровей… и провалился в темноту.

Пробуждение было странным. Корнелий ощутил себя сидящим в кресле с закрытыми глазами, но… видел и чувствовал все происходящее вокруг! Видел книги и свитки, мог прочесть даже названия на корешках. Видел окно с прекрасным горным пейзажем, причем отчетливо, невзирая на ночную мглу. Видел Нарайяну, сидевшего напротив и улыбающегося загадочной улыбкой Будды. Но самое главное, он видел все это о д н о в р е м е н н о! В голове прозвучал голос Просветленного:

– Раскрой же, наконец, глаза, Посланник! Ничего страшного не произошло – я просто открыл тебе «третий глаз». Конечно, придется привыкнуть и научиться пользоваться новым качеством, но не волнуйся, тебе помогут.

Корнелий открыл глаза и вернулся к привычному восприятию действительности. Снова закрыл глаза – и мир скачком расширился до бесконечности…

* * *

Они снова стояли на знакомом балконе дворца Потала, Будда и Посланник Вечных, два человека (человека ли?), от которых зависела жизнь не только людей, но и судьба планеты. Стояли молча и любовались чарующим пейзажем. Позади три месяца обучения, три месяца интереснейших бесед, три месяца накопления тайных для остальных людей знаний… Но пора было прощаться:

– Я не говорю «прощай»… – это Нарайяна.

– Я говорю «до встречи»… – это Корнелий.

Их ладони сомкнулись в крепком мужском рукопожатии. Они расставались друзьями.