Текст книги "Записки репортера"

Индия – как Россия, но потемней и без зимы

Спонсор поездки – Владимир Викторович Григорьев, издатель.

Вообще в принципе можно всю Индию проехать на «мерсе», пролететь первым классом, ночуя и столуясь исключительно в пяти звездах de luxe. Но что ж останется тогда от Индии? Представьте себе иностранца, который провел в Москве неделю или две, перемещаясь из «Балчуга» в «Рэдиссон» и обедая в итальянских да японских ресторанах и у Комма… К такому парню у меня был бы один вопрос:

– Чё приезжал-то, дурень? Матрешек мог бы и у себя в Париже накупить…

Русские снобы, которых по какой-нибудь странной причине заносит в Индию, начинают ныть: вот там бедно, грязно, воруют… опасно… Короче, рассказывают разную ерунду. И это не от понтов: я сам наблюдал ужас на лицах наших людей при въезде в Индию, когда они видели облупленные стены международного аэропорта, бедные коврики на кривом полу, рекламные щиты, небогато разрисованные вручную в стилистике вывески «Сельпо», нечистые воротники казенных рубашек под тусклым светом слабых лампочек. Ну не Франкфурт, не Times Square и не Манежная площадь. Но это не сильно отличается от Златоуста и даже от московских Печатников. Не говоря уж про байкальский остров Ольхон, по которому ходят беззубые буряты в дырявых домашних тапочках и склеенных скотчем очках… Насчет воровства нашим тоже лучше помолчать, я не про коррупцию, про другое: мы все знаем, что русские дачники – те, кто не в силах поселить в гостевом домике вооруженную охрану, – на зиму увозят свои жалкие телевизоры и прочие «ценности» в город, а то весной они в своем доме найдут только кусок непрошеного говна на столе…

По мне, так Индия очень похожа на Россию, этим она и хороша для нас – а не старинными храмами, не каменной бесстыжей камасутрой (которая, впрочем, забавна), не трогательным культом поклонения такой вещи, как лингам (по-русски это слово ровно вдвое короче, трех букв хватает) и не удивительным шопингом, когда по всему базару на Yashvan Place (известен также как Яшкин-стрит) за тобой бегают русскоговорящие смуглые продавцы и умоляют купить у них богатую дубленку за 60 долларов, причем ты понимаешь, что двадцатка тут добавлена для торга…

Так в чем сходство?

Ну вот навскидку точки соприкосновения. Это, конечно, вопиющая восточность, с виду, обеих стран, это лужи, облупленная штукатурка, дикая уличная торговля, когда всякая дешевая дрянь разложена чуть не на тротуаре, мини-помойки во дворах, – то, что всегда бросалось в глаза при переезде из какой-нибудь Клайпеды в близлежащий Калининград, при перелете из Лондона в Дели – короче, при пересечении границы Запада с Востоком. Это и обилие нищих у нас и у них, хотя, казалось бы, отчего не пойти не заработать денег, – но нет, в крови наций заложено какое-то презрение к материальному богатству или как минимум панический ужас перед ним, через который мало кто осмеливается переступить.

Не могу не сказать вам без скупой слезы умиления про винные лавки города Дели. Они очень уютные: маленькие, полутемные, пыльные, с дешевой отделкой, напрасно ждущей ремонта, очень тесные. Там толпятся ребята в спецовках, давятся в очереди, передают через головы мятые сальные мусорного вида банкноты и после рассовывают по карманам чекушки… Правда, не водочные, а чаще с местным ромом. Я пил – ром, он и в Африке ром.

Но может, главное – это национальная нелегкая, я тут про духовность, которая, хочешь не хочешь, нависает над страной, что над одной, что над другой… Вместо западной расхожей алчности, вместо упоения ЭТОЙ жизнью – неотвязные мысли о ТОЙ или даже ТЕХ жизнях. Западники устраиваются на Земле так, будто у них, кроме земной жизни, ничего не было и не будет. А иные – да хоть индусы и русские – понимают это так, что земная жизнь или жизни – не более чем временная остановка в пути, наш теперешний мир не столько дом, сколько номер в отеле, и глупо его на последние деньги загромождать дорогими безделушками и мучиться по поводу колера обоев…

Еще вас развлеку. «Огромная армия Александра Македонского (120 тысяч пеших и 15 тысяч всадников) вошла в пределы Индии весной 327 г. до Р.Х. Он захватил часть Индии, но после войско отказалось следовать за ним: предшествовавшие напряжения, дождливое время, стойкая храбрость индийских племен и царей отнимали у греков охоту идти дальше. Это заставило Александра вернуться назад. Греки были изгнаны». Этот бодрый пассаж вам ни о чем не напоминает?

Мы две кастовых страны. Никого там не удивляют брачные объявления, в которых обозначена кастовая принадлежность одиноких сердец, как у нас обыденны объявления про то, что квартира сдается русской семье без детей… Кастовое деление – выше закона и вообще справедливости, и это доходило до идиотизма. В прежние времена считалось, что судья должен всегда решать дело в пользу брахмана, хотя бы его противник (не брахман) и был прав. Это можно было бы назвать «брахманное правосудие». Был такой взгляд, что «шудра – слуга всех прочих сословий, и его можно убивать безнаказанно». А вот о демократии применительно к кастам: «За оскорбление члена высшей касты шудре распарывают язык или всовывают в рот раскаленное железо; за непрошеные наставления жрецу по поводу его обязанностей шудре льют в рот и уши кипящее масло». Суровые у них были порядки… А мы все ноем.

Их касты известны, а наши каковы? Я б предложил такой расклад. Высшая каста – чекисты, вторая – прочие силовики, третья – нефтяники, четвертая – прочие бизнесмены, ну а все остальные – неприкасаемые.

Еще о сходстве. Вы будете смеяться, у них были пятилетки! Как и для нас, 1991 год для Индии оказался непростым. Раньше правящая партия ИНК (которую хвалили русские коммунисты) напирала на развитие госсектора – все как у нас! А потом они передумали и взялись за либерализацию экономики. Рост ВВП в Индии ускорился в пять раз и достиг пяти процентов в год. В 1994-м ввели наконец конвертируемость рупии – да и мы чуть ли не в том же году решили вопрос с рублем. Но вообще это индусов не очень украшает: нашли у кого экономике учиться… Хорошо еще, что у нас – пока еще – бывает настоящая зима и наш брат хоть как-то вынужден шевелиться, какой-никакой сруб ставить, дрова на зиму заготавливать и капусту квасить. А то б наши доморощенные философы так и спали бы круглый год на тротуарах, подстелив газетку подобно своим индийским собратьям…

Ну, в России тоже бывает хорошая погода. Только всякий раз, глядя в наше чистое небо, ты понимаешь, что это не всерьез и ненадолго, это как игрушка, которую скоро отнимут. В Индии куда острей и пронзительней, чем на игрушечных декоративных каких-нибудь Карибах, понимаешь, что снег, мороз и лед – вещи неестественные. Как люди живут в таких условиях, зная, что все остальные прекрасно устроились в тепле? Это со всей неизбежностью вызывает тоску, злость, массовые запои. И понятное желание разрушить до основанья все ваще. Индийцы в итоге – это как бы такие русские с глубоким загаром и не злые. Я когда эту формулу дал соседу, русскому голубоглазому блондину, у которого на рынке есть пара ларьков, он так обиделся, что чуть меня стулом не треснул. Но, слава Богу, ограничился устным возмущением:

– Да что ж ты такое говоришь?! Да как ты смеешь?! Да добрей русских вообще никого нет! Они последнюю рубашку отдадут! Как мы из Германии ушли и из Прибалтики?

Я свернул неосторожно поднятую дискуссию, пробормотав только о том, что никогда я о русской доброте не слыхал от инородцев, а самим себя хвалить просто, что из Европы мы так просто ушли не от щедрости, а по дурости, о чем дико жалеем, да и не слыхал я, чтоб попавшие в ДТП индийцы обзывали друг друга пидарасами и задавали вопросы типа «Куда ты прешь, е.т.м.?», как это делают белые цивилизованные люди, представители нации, породившей Гагарина. Местные в таких случаях только смотрят друг на друга удрученно, виновато улыбаются и разводят руками… Может, они от массового вегетарианства такие размазни? А мы злы не то от собачьего холода, не то от увлечения национальным спортом, в котором мы никому не уступаем (это я про шашлык)? Я, кстати, слышал смешную версию про алгоритм: чужеземцы-мясоеды завоевывают миролюбивых индийцев, но после и сами впадают в вегетарианство, расслабляются, впадают в гуманизм и непротивление, после чего приходят новые агрессоры, и все повторяется… Воинственный народ в 1,5 миллиарда – это немного слишком. Воинственными позволено быть только малым народам типа чеченов или израильтян, остальным как-то сбавляется нервность по той же схеме, по которой в армии солдатикам в компот добавляют бром. Вегетарианство по воздействию на бром вполне похоже. Изящный тонкий мудрый механизм…

Отсюда же проистекает и совершенно нам несвойственная мирная веротерпимость. В номере гостиницы в тумбочке я, кроме обычной в таких случаях Библии, нашел и, надо же, Коран, и «Бхагавадгита», и «Записки» далай ламы… Каково?

Так мы, значит, плавно перешли к тому, что нас разделяет. Кроме снега, это и – тоже пока, все еще – преобладание белой кожи в населении. Но по сравнению с Украиной, где нет своего Кавказа и куда среднеазиатских гастарбайтеров не очень пускают, у нас публика заметно темнее кожей, это бросается в глаза и разит наповал… В этом смысле Киев в отличие от Москвы, Берлина, Парижа, Нью-Йорка – город просто расистский, в хорошем смысле этого слова.

И вот еще отличие, которое только по неразумению и дурости русских чиновников не стало чертой сходства: это приручение сикхов, воинственного и хорошо организованного народа. Они основа армии. Отслуживших ветеранов-сикхов зовут поработать за границу: в Штаты, например, а то и напрямую в Ирак. Таковыми могли бы давно уже стать наши чеченцы… Но они пока только становятся. Спец по Чечне, с которым мы обсуждали эту проблему в Дели, рассказал:

– Чечены охотно служат миротворцами в мусульманских странах. Рамзан счастлив, что вот наконец нашли ребятам применение…

Давно бы так.

Империя. Киплинг

А еще такое, не очень, может, корректное, сравнение. Выгнавшая имперских англичан Индия – это как бы советские республики, отпавшие от СССР. Но надо ж так отпасть, чтоб сохранить язык оккупантов! И дать ему статус государственного! Одного из. И не отрываться от культуры былых поработителей! Как это так стало возможно? Как англичане сумели вот так вот уйти? Тут я предоставляю слово Киплингу (это, кстати, первый англичанин, получивший Нобелевскую премию по литературе, дело было в 1907 году): «Я не перестаю удивляться людям, которые, почти полностью истребив аборигенов своего континента (угадали, про кого это? – И.С.), чего не совершала больше ни одна современная нация, искренне считают, что они маленькая благочестивая новоанглийская община, подающая пример жестокому человечеству. Об этом своем удивлении я не раз говорил Теодору Рузвельту, и он так возражал мне, что от его голоса дрожали стеклянные витрины с индейскими реликвиями… Большинство американцев высказываются об индейцах довольно откровенно: «Надо поскорее избавиться от них». Некоторые считают, что мы в Индии тоже уничтожаем местное население. Меня даже просили назвать точную дату окончательного исчезновения арийцев (в смысле коренных индийцев. – И.С.). Я отвечал, что дело, наверно, затянется… Тут [в США] я впервые начал задумываться, не истребил ли Авраам Линкольн слишком много коренных американцев в Гражданской войне…»

Надо бы при случае спросить ненцев и чукчей, кем они себя ощущают: индийцами, хозяевами богатой страны, или американскими индейцами, споенными огненной водой и загнанными в резервации с родных нефтегазовых полей.

Киплинг, без которого Индия для нас никакая не Индия, дико любил свою родину (он родился в Бомбее). Это он научил нас каким-то словам на хинди: «бандерлог», «балу», «шерхан» и кто там еще, – это все не только клички, но и названия зверей. Вот только «акела» не «волк», но «одиночка».

Классик интенсивно ностальгировал: «Нет иной жизни, кроме той – в Индии. Мы в Индии – это Мы, англоиндийцы, где бы ни находились…» Еще бы; чтоб я так жил: «Я лишь давал себе труд влезать в одежду, подаваемую после мытья, и вылезать из нее, когда мне помогали раздеться. И еще – роскошь, о которой до сих пор мечтаю, – меня брили, пока я спал!» Однако, чтоб служба медом не казалась, «ко всему этому нужно прибавить привкус лихорадки во рту и шум в ушах от хинина; раздражительность, доводимую жарой до предела, но умеряемую ради того, чтобы сохранить здравость ума; сгущающуюся темноту нестерпимых сумерек и еще более непереносимые рассветы с палящей, душной жарой в течение шести месяцев. В клубе между друзьями внезапно вспыхивала беспричинная ненависть и быстро, как горящая солома, угасала…»

И под конец – прекрасная несбыточная мечта, идея земного рая, который был так близок: «Представьте себе, что Индия с ее климатом была бы пригодна для постоянного обитания нашего племени. Подумать только, чего бы не достигли мы, англоиндийцы, если бы лет пятьдесят назад обрубили концы, которые привязывали Индию к метрополии! Если бы мы могли растить свое потомство в этих краях и наши дети и внуки уже не старались бы задать деру…» Так я при Советах мечтал, что вот была б какая-то западная Россия, отдельная, без совка! И что вы думаете? Моя мечта, как ни странно, сбылась – вот вам Россия без Советской власти, – а счастья все нет.

Для справки

Конечно, русскому человеку сподручней сразу пренебречь целым рядом фактов, которые не зря от нас скрывают. Вот краткий список для начала.

Индусы первыми начали выращивать рис, хлопчатник, сахарный тростник. Это именно они додумались приручить кур! Раньше птицы были только дикими… Чтоб вы знали, индийские купцы торговали еще с Месопотамией во времена расцвета Хараппской цивилизации, то есть в III тысячелетии до н. э. В те времена Дели еще и в проекте не было, это город молодой – он только в XII веке до н. э. был основан.

Не забыть и про самый, может, мощный индийский вклад в мировую культуру – изобретение игры, которая в России носит название «шахматы». Мне вдруг пришло в голову – в Индии, – что у нас на игру эту наивный взгляд: типа, люди меряются чем-то, выясняют, кто круче. А на самом деле там, кажется, про другое. У них это тренинг, особая духовная практика, подготовка к будущей жизни – или, точнее, будущим жизням. Когда всякая фигура обречена ходить исключительно своим манером – это ж не что иное, как карма. А когда самая резвая пешка выходит в ферзи – это ж чистейшей воды реинкарнация! Отличился в прошлой жизни – в следующей станешь крутым парнем… Как известно, пешка, пришедшая к финишу второй, ферзем уж не станет в этой жизни, а разве только турой, выше никак. И пошла-поехала вся эта сансара до конца турнира, пока некто не сметет фигуры с доски, решив, что хватит… «Низшие души переходят в твердые предметы (дерево, камни), души повыше попадают опять в какую-нибудь материнскую утробу, справедливые и благородные – в блаженный мир луны, откуда опять после известного времени возвращаются на землю, и только действительно «познавшие» достигают Атмана (души мира)», – написано в умных книгах. Более того. «Законы Ману (забыл, кто это. – И.С.) точно определяют, в какое животное должна переселиться душа человека, совершившего известное преступление: укравший корову должен возродиться в виде ящерицы или крокодила, жестокий – в виде хищного животного и т. д. Убийство брахмана – высшее преступление. Покушавшийся на него должен промучиться в аду несколько сот или даже тысяч лет, смотря по тому, как далеко он зашел при этом. Если была пролита кровь, он должен мучиться столько тысячелетий, сколько песчинок напиталось ею. После адского искупления он снова должен начать земную жизнь в виде одного из самых низших животных или члена одной из наиболее презираемых каст; каждое преступление или проступок опять заставляют его спускаться ниже по лестнице существ и снова начинать искупление». А вы говорите – Достоевский… У него просто сказочки для детей, не зря он в школьной программе.

И десятичную систему тоже придумали индийцы. А до этого все на пальцах и на палочках считали, как первоклассники. Не кривите лицо в снобской улыбке, сейчас я вам напомню про индийское кино. Его снимают с 1913 года! Каждый день выходят три фильма – ну, казалось бы, и что? А то, что Индия занимает второе место в мире по экспорту кино – после Голливуда. Эти наивные ленты с танцами и плясками, оказывается, прекрасно продаются во множестве стран Азии, Африки, Тихого океана и Кариб. К сведению живущих с нефти: не надо много ума, чтоб включить насос и паковать кэш в чемоданы. А кино – это как-никак продажа сложного интеллектуального продукта! Не всякому дано… И еще про размах культурки: тираж не какого-нибудь бульварного «МК», но респектабельной англоязычной газеты Times of India – миллион экземпляров в день. И вот еще хозяйке на заметку: госвливания в индийскую науку – 1,8 миллиарда долларов в год. Далее такое сведение: в Англии работает больше врачей-индусов, чем в крупнейшем индийском штате Уттар-Прадеш, население которого приблизительно, плюс-минус, равно нашему – 140 с чем-то миллионов чел. Если вас не утомили цифры, добью вас: численность среднего класса Индии – 250 миллионов человек. Ну как, съели? Мы по сравнению с ними не бедная страна, конечно, но – страна нищих. Половина индийцев, с одной стороны, вообще неграмотные, однако же, с другой стороны, по числу дипломированных спецов Индия занимает третье место в мире. Грамотные индусы и спутники запускают, и ядерное оружие у них свое, и программисты их высоко подняли голову… И наконец, армия у них давно контрактная. При том что по численности она четвертая в мире…

Замечу кстати, что этот древний и, как вы сами понимаете, неглупый народ не бежит сломя голову выбирать президента каждые четыре года – в отличие от некоторых. Нет! Только раз в пять лет. Да и такой безответственной вещи, как всеобщие прямые выборы, мудрые индийцы себе позволить не могут: на то у них специально обученные ответственные люди – выборщики…

Апостол Фома принес сюда христианство в 52 году нашей эры.

«Мать», «брат», «свет», «огонь», «свекор», «деверь» – это слова санскритского языка.

Махатма Ганди, начитавшись нашего Льва Толстого, непротивлением злу сверг англичан.

Полезных ископаемых в Индии полно, только нефти маловато – сколько добывают, столько и завозят.

Чай там появился только в середине XIX века – его начали культивировать, чтоб подорвать китайскую монополию на поставки в Англию. Помню свой шок при первом приезде в Индию. Мне, помнящему советский пиетет по отношению к индийскому чаю со слонами и ожидавшему затейливой чайной церемонии с тщательным ополаскиванием фарфоровых чайничков, в пятизвездном отеле дали кружку с кипятком и в нее тампоном засунули пакетик с ниткой… Я думал, это недоразумение – но оказалось, везде так…

В мире каждый год продается 60 миллионов тонн индийского чая Dargeeling. А производят этого чая от силы 12 миллионов тонн… Полагаю, приблизительно то же соотношение у нашего (постсоветского) боржома.

Коровы в Индии священные, есть их нельзя – но доить разрешается. Там повсюду эти священные коровы, священные телки и священные бычки. Их пропускают и машины, и пешеходы, при любом трафике – даром что они без мигалки и без крякалки. Коровы пользуются и такой привилегией: они бесплатно и безнаказанно отъедают картошку из мешков на базаре, и никто их не гоняет, я это наблюдал и думал: вот она, духовность! Она важней даже картошки у них! Главней хлеба насущного!

Тадж-Махал, что в Агре, это 200 километров от Дели, – самое знаменитое в Индии сооружение. Его иногда описывают в терминах типа «самый экстравагантный в мире памятник любви». Построил это чудо света некто Шах Шахан в память о своей второй жене Мумтаз Махал, умершей при родах в 1631-м. Стройка силами 20 тысяч рабочих тянулась 22 года. Обошлась она в 3 миллиона рупий – а сегодня, по прикидкам, на это ушло бы 60 миллионов долл. Это вам не Ромео и Джульетта, тут по-взрослому… Мучительный для меня вопрос: как можно было строить Мавзолей Ленина такой бедный и жалкенький, зная, что есть на свете такая вещь, как Тадж-Махал?

Свастика; «этот знак с незапамятных времен употребляется браминистами и буддистами Индии, Китая и Японии в орнаменте и письме, выражая собой привет, пожелание благополучия. С Востока свастика перешла на Запад; ее изображения встречаются на некоторых из древнегреческих и сицилийских монетах, а также в живописи древнехристианских катакомб, на средневековых бронзовых надгробных плитах, на священнических облачениях XII–XIV столетий. Усвоив себе этот символ в первой из вышеозначенных форм, под названием «гаммированный крест» (crux gammata), христианство придавало ему значение, подобное тому, какое он имел на Востоке, то есть выражало им ниспослание благодати и спасения», – уж и не помню, откуда у меня эта цитата. Свастика, которой там не меньше, чем красных звезд у нас при Советах, безусловно, притягивает взгляд, вызывает задумчивость. Как можно рассчитывать, что люди могут понять друг друга, когда один видит книгу, а другой фигу, – даже если так совпало, что люди договорились и решили посмотреть в одном направлении… Или другое: одни люди, значит, в «незапамятные времена» придумали красивый символ с благородным смыслом, а потом пришли какие-то подонки и все украли и опошлили, и теперь уж, наверно, не отмыться… Впрочем, это подход чисто русский, я только что поймал себя на этом ощущении. Индусы же смотрят на вопрос совершенно иначе! Типа – вы там у себя как хотите, а мы в угоду жалкой кучке чужих людей (да сколько там тех европейцев вместе взятых против индийского населения?) не собираемся пересматривать свою историю и подгонять свою культуру – весьма древнюю причем – под придуманную какими-то дебилами политкорректность, менять в угоду иностранцам свои культурные коды… А ведь могли б, как русские, за свастику отдавать под суд!

Кстати, вот что я в связи со свастикой подумал. Индийцы, по сути, иногда выступали на стороне фашистов – когда во время Второй мировой восставали против англичан. Это был некий аналог второго фронта! Союз двух свастик, грубо говоря.

Но что мы все о грустном. Давайте теперь немного о радостях жизни. Про то, что я пил индийский ром и не умер, вы уже знаете. Что касается прочих удовольствий, то западные путеводители советуют ехать в Индию со своими гондонами, а то местные под вопросом. Один знакомый, очень бдительный человек, до того серьезно к этому отнесся, что в Индии даже душ принимал, надев презерватив. Но надо сказать, что по размаху проституции Дели сильно отстает от родной Москвы. Жриц любви нигде не видно, хотя в газетах, которые подсовывают под дверь в отеле, есть реклама массажных салонов.

Несмотря на бескомпромиссную борьбу, наркотики в Индии пока не побеждены. Возмутительная вещь: вы там можете словить преступный кайф неожиданно для себя. Есть такая штука – bhang lassi, смесь простокваши, холодной воды и производного марихуаны. В меню часто нет перевода, и может статься, что вы нечаянно махнете. Впрочем, некоторых валит с ног, их потом грабят, и это, конечно, неприятно. (Тут вспоминается банальный московский клофелин.)

Вам будут там всучивать гашиш по 100 долларов за спичечный коробок. Но знайте, что в некоторых местах – особенно в Гималаях, в Куллу – вместо наркотика могут подсунуть какую-то вялую замазку. Известны случаи, когда падкие до справедливости и кайфа туристы пытались призвать нечестных бандитов к порядку, – и после местная полиция имела дело с хладными трупами. С другой стороны, индийская пропаганда уверяет, что полиция перестала вымогать деньги у туристов под угрозой подкинуть наркотики, за хранение которых вообще-то светит десять лет. Говорят, в индийских тюрьмах, особенно в Fort Aguada (Гоа), такие несчастные попадаются…

Из Брокгауза – Ефрона, за что купил, за то продал: «Индусы мало воинственны, униженно-вежливы, но столь же фальшивы и ненадежны, весьма чувственны, лживы, жестокосердны, мстительны и кровожадны, но умеют скрывать свои страсти. К числу их добродетелей принадлежат: умеренность (но не в физической любви), чистоплотность, терпение, любовь к мирным занятиям, особенно к хлебопашеству, любознательность и высокое уважение, которое они питают к науке».

Индийцы нам очень понятные и близкие в принципе люди. Мы разве только в ХХ веке начали их как-то стесняться, что ли, – а то ведь жили в душа душу и друг без друга не могли. Никто с ними так не лобзался, не пел и не плясал, не женился на их дочках, как русские, в том числе дворяне! Я тут про цыган, которые, доказано, вышли из Индии и являются одним из ее коренных народов. Джипсологи (они же цыгановеды) почти все убеждены: цыгане – чистые арийцы, а язык их отпочковался от санскрита, от которого недалеко ушел и хинди. А почему цыгане покинули Индию? Ну, во-первых, народ непоседливый. Но и еще были причины. Многие считают, что предки цыган покинули родину, спасаясь от какого-то вторжения, за давностью лет поди разберись – то ли Александра Македонского, то ли Махмуда Газни или вовсе монголов.

Мне очень нравится версия, что именно цыгане принесли в Европу арийские черты лица – а то ж тут негроиды жили все больше (это что ж сейчас, получается, справедливость восстанавливается?). И как у фашистов после поднялась рука на арийцев? Может, к свастике приревновали?

Но цыгане ушли не все. В Индии по сей день проживает племя banjaras, оно же lambadi, – чистые цыгане и с виду, и по одежде! Некоторые специалисты на основе сравнения языков и обычаев пришли к выводу, что «цыгане относятся к протодравидийской группе племен, наиболее известные из которых – бендокары, бидайя, сукала, коравары, наты. Те же наты до сих пор известны своими типичными цыганскими профессиями – лошадиным барышничеством, вождением по базарам медведей и обезьян, балагурством, фокусничеством и тому подобным». «Для европейцев цыган, если кровь его не очень смешанна, является лучшим представителем среднего смешанного индуса, образующего народную массу». Вообще говорят, и не без оснований, что «цыгане похожи на современных индусов низших классов, в которых есть кровь дравидов, – у тех тоже смуглая кожа, прямой и слегка покатый лоб. Европейца больше всего поражает темный цвет лица цыган, колеблющийся между цветом шоколада, слегка поджаренного кофе и старого пергамента». Знаменитые индийские фильмы, разумеется, горячо любимы цыганами и вызывают в них жестокую ностальгию. Около тысячи слов (а это немало, редко кто больше употребляет) цыганского языка – общие с хинди; это сходство отмечал еще лично Иммануил Кант. Так что цыгане понимают индийские песни из кинофильмов, а индусы могут понять цыган, – когда те произносят слова отчетливо и медленно.

«Мы вернемся в Индию, ступая по пеплу Европы», – говаривают цыганские пророки, и вы это понимайте как хотите. Но звучит красиво…

Да; значит, цыгане, нищие, ворье (ты как будто внутри старого кино про республику ШКИД), офицеры бомжового вида (или бомжи, дослужившиеся до офицеров), легкое зловоние по обочинам, гниловатые лужи… Новичкам это мешает, но на самом деле так живет, может, большинство населения планеты – Азия, Африка… Тоже, кстати, люди, между прочим.

Ранним утром, даже еще поздней ночью, над Дели стоит некая дымка, пахучая такая, не то листья жгут, не то покойников, – куда ж от этой мысли деться. А что ж это на самом деле? Отчего мутен воздух? Я кинулся расспрашивать местных. Одни отсылают к менеджеру (построили-таки вертикаль), другие рассказывают, что всего лишь дым от топки печей кизяками. Поди знай… Но как бы то ни было, этот запах костра там почти везде. Пионерлагерь, выезд на картошку в колхоз, туризм, небрежность в одежде, заметное презрение к комфорту да и некоторая антисанитария – так советские граждане когда-то отдыхали, что называется, «дикарями». В этом родное, понятное…

Идешь, бывало, по Connaught Place или по торговой улице Chandni Chawk, которая отходит от набитой туристами и попрошайками площади у Красного форта… Необычайный накал экзотики! Идут и едут на велосипедах толпы народу. Мчатся авторикши, которые называются threewealer или просто auto, – это трехколесный мотороллер с клеенчатой крышей, который берет двух, а то и трех пассажиров и везет их за два доллара через весь город; надо б таких в Сочи завезти к Олимпиаде. Велорикши, часто очень почтенного возраста, с измученными лицами, везут по три седока или же по куче мешков с мукой. Проскакивают ржавые тряские автобусы с окнами, забранными железной серьезной решеткой, – чтоб зайцы не залезали, что ли?

Иногда проезжают «таты», гордость местного автопрома. Типа «Москвича-403», только крупней и с большим, как у джипа, клиренсом. Ну вот это-то откуда? Почему бы им, подобно белым людям, которые считают себя умными, не выпускать для страны, где нет дорог, какие-нибудь низкоскребущие «Жигули», чтоб у них на ходу отрывались глушители и пробивались картеры? Что за народ? (То есть народы.) Отчего ж все так?

– А надо хорошие дороги строить! – жестко ответил мне случившийся при этом моем изумлении русский патриот. Вот она, русская идея: дорог хороших не строить, но много врать про это, и начать верить в это вранье, и делать одну и ту же модель итальянского авто сорок лет подряд – как будто у нас дороги давно ну хоть как итальянские.

Идешь, значит, и к тебе кидаются дети, вымогающие рупию, или авторучку, или что-нибудь. Так советские пионеры мечтали заполучить жвачку. Детей полно, они грязные, они бьют на жалость… Непонятно, почему Медведев не едет в Индию перенимать опыт по нацпроекту «Русские, рожайте!». Может, у них бум от некачественных презервативов, о которых уже была речь?

Идешь дальше. Толпы людей, которые, не умещаясь на тротуарах, прут по проезжей части наравне с ишаками и мотороллерами, несмолкаемые автосигналы, простецкие лавки на каждом шагу, еда, которую тут же на улице и жарят, и едят, реклама, ну пусть бедноватая, но зато обильная, и легкоощутимые, кожей, могучие потоки человеческой энергии, которая, кажется, скоро конвертируется и в деньги тоже. Я ходил часами по этим улицам и не мог остановиться, я дышал этой бурлящей жизнью и смотрел вокруг чуть ли не открыв рот… Дели – непростой город. Тут серьезный недетский драйв. Дели – это такой нищий малоэтажный Нью-Йорк. Вы еще услышите про Дели… Поговаривают, что через пару лет тут будет как везде, в страну хлынут инвестиции – и прощай экзотика с самобытностью! Уж некоторые едут туда прощаться со старой доброй неглобализированной Индией, которая уходит из «третьего мира» – так иные едут прощаться с Венецией, которой предрекают скорую смерть от утопления, и ездят из года в год, в свое удовольствие… Вот вам знак перемен: за те четыре года, что прошли между двумя моими заездами в Индию, статус белого человека там заметно упал. Хотя белых на книжную ярмарку в Дели пускали всех подряд, а с местных спрашивали приглашения, и когда на каком-то нашем стенде был украден компьютер, обыскивали только местных, и те безропотно молчали, а белых не трогали – так даже в дорогом ресторане официант с горой грязной посуды не уступает тебе дорогу и прет с недовольным видом, вот только еще не материт…