Электронная библиотека » Игорь Волгин » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Ближний бой"


  • Текст добавлен: 4 октября 2013, 01:56


Автор книги: Игорь Волгин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Игорь ВОЛГИН
БЛИЖНИЙ БОЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Олег поднялся на пятый этаж, разыскал нужную квартиру и позвонил. Дверь открыл высокий, крепкого сложения мужчина лет шестидесяти, в очках и в рабочем фартуке.

– Олег Беляев? – спросил он.

– Да, это я. Здравствуйте. Вы отец Андрея?

– Он самый. Меня зовут Николай Петрович. Проходите, не стесняйтесь. Тапочки надевайте.

Старик говорил каким-то негромким, подрагивающим голосом, сразу вызвавшим в Олеге смутную тревогу.

Он шагнул в маленькую прихожую. Раскрытая дверь вела в единственную в квартире комнату.

– Андрей еще не приходил? – спросил Олег, снимая ботинки.

Но старик уже ушел на кухню. Переобувшись, Беляев последовал за ним.

Навстречу из кухни вышла девушка лет двадцати. Олег посторонился, пропуская ее. Чуть выше среднего роста, с рыжевато-русыми волосами, шелковистыми волнами спадавшими на плечи, и огромными зелеными глазами, она сразу притягивала взгляд. Лена, невеста Андрея, догадался Олег. Андрей писал ему о ней. Через неделю должна состояться их свадьба. Собственно, на нее и приехал Беляев в Москву из далекого уральского города.

– Так это вы Олег? – спросила она, протягивая ему руку. Беляев, смутившись, пожал ее. – Андрей мне рассказывал о вас, как вы с ним служили в Чечне.

– Да. Он спас мне жизнь.

Девушка промолчала. Олег только сейчас обратил внимание, что она очень бледна.

Старик уселся у окна и взял в руки ботинок. Беляев (опять же из писем друга) знал, что Николай Петрович работает в «Ремонте обуви» и берет работу на дом. Поэтому сапожный запах, фартук и кухня, превращенная в мастерскую, его не удивили. Он присел на свободный табурет и в упор взглянул на старика.

– Что-то случилось? – спросил он. На подоконнике стояла початая бутылка водки.

Старик плеснул себе в стакан немного спиртного и залпом выпил.

– Андрея позавчера убили.

Беляев перевел взгляд на девушку. Скрывая выступившие слезы, она отвернулась и быстро ушла в комнату.

– Вот так, – добавил старик, поставил стакан и вытер рот тыльной стороной ладони. – Выходит, ехал на свадьбу, а попал как раз на похороны.

У Олега сжалось сердце. Он смотрел на старика, не в состоянии до конца осмыслить его слова.

– Выпьешь? – спросил тот.

– Как же это? – опомнился наконец Олег, пропустив его предложение мимо ушей.

– Застрелили во время налета. Бандюг было четверо. Выскочили из машины с пистолетами и потребовали денег. Андрея, говорят, убили сразу. Он даже не успел вытащить пистолет.

Старик принес второй стакан, налил в него водки. Олег машинально отпил. Он знал, что его друг, демобилизовавшись из армии, устроился охранником в обменный пункт. Недолго же он в нем проработал!

– Их поймали?

– Куда там! Застрелили Андрея и еще двоих, забрали деньги и уехали. Хрен их теперь найдешь.

В дверях кухни снова показалась Лена. Она справилась с собой, вытерла слезы. Старалась казаться спокойной, только дрожащий голос выдавал ее.

– В газетах потом писали, что машину, на которой были бандиты, нашли в тот же день, – сказала она. – Это была угнанная машина. И еще писали, что они взяли свыше двухсот тысяч долларов и почти триста миллионов рублей.

Старик невесело усмехнулся:

– Хороша пожива!

– Сколько, ты сказала? – Олег взглянул на Лену. – Триста миллионов?

– Дело в том, что за несколько минут до ограбления к обменному пункту подъехала инкассаторская машина, – объяснила девушка. – Бандиты нагрянули в тот момент, когда в нее переносили деньги. Сначала они убили охранника обменного пункта, то есть Андрея, потом человека с инкассаторской машины, а потом еще и шофера.

– Так что они выпотрошили и обменный пункт, и машину, а в ней, стало быть, тоже имелись деньжата, – сказал старик. – Двести тысяч долларов и триста миллионов рублей! Не шутка! Сейчас куда за меньшие деньги убивают. Чуяло мое сердце, эта его работа добром не кончится…

Старик продолжал бормотать, но Беляев его не слышал. Ему вспомнилась предгрозовая южная ночь, озаряемая разрывами снарядов и слепящими прочерками трассирующих пуль. Их взвод держал оборону улицы. «Духи» вели огонь из полуразрушенного дома. Олег периодически отвечал автоматной очередью. Нестерпимо саднило плечо, задетое пулей.

– Еще пятнадцать минут! – кричал ему в ухо молоденький лейтенант. – Если за пятнадцать минут ни до кого не дозвоню…

Свист снаряда завершился взрывом где-то совсем рядом. Грохнуло так, что заложило уши, а потом, когда Олег и лейтенант посмотрели направо, то увидели три изувеченных трупа. Это были их товарищи, еще минуту назад оборонявшие с ними улицу.

– Товарищ лейтенант, надо отходить! – крикнул сержант Демиров. Сквозь бинты на его голове сочилась кровь. – К «духам» подошло подкрепление! Я видел их там! Их много!

Снова свист. Беляев, лейтенант и Демиров нагнулись. На этот раз прогрохотало позади.

– Шпарят реактивными! Нам и пяти минут не продержаться!

Впереди опять показались «духи», и Олег саданул по ним очередью, а когда обернулся, то увидел, что лейтенант, с остановившимся взглядом и кровавой раной над глазом, медленно заваливается набок. Рядом корчился, кашляя кровью, Демиров. Помочь ему было некогда, «духи» лезли вперед.

Израсходовав оставшиеся патроны, Олег отцепил пустой рожок и полез в сумку за другим. И в этот момент левый бок будто бы обожгло. Олег опустился на асфальт и застонал. Сжав зубы, он все же вставил новый рожок в автомат. Но выстрелить не успел. Мучительная боль пронзила весь его организм, и он потерял сознание…

Ему показалось, что прошла вечность, когда он вновь открыл глаза. Голову продолжала сотрясать боль. Оглядевшись, Беляев понял, что находится на той же улице. Взвод, или, вернее, то, что от него осталось, отстреливался от наступающих «духов». Рядом взорвалась граната. Вспышка резанула по глазам, а грохот смял мозги в лепешку.

– Олег, пошли, отходим, – услышал он совсем близко чей-то голос. – Ты можешь идти?

С трудом повернув голову, увидел наклонившегося над ним Андрея Черкасова.

– Попробую, – прохрипел Олег, сплевывая кровь.

Они двинулись вдоль улицы, прижавшись к серой, выщербленной пулями стене. Андрей почти нес его. Рядом шли еще трое. Или четверо? Олег не помнил, сколько их осталось. Они брели наугад, стараясь уйти, затеряться среди темных развалин. Было бы счастьем наткнуться на блокпост. Но они не знали, где он находится. Город был незнакомый, их перебросили сюда, в самое пекло, два дня назад из Очхой-Мартана.

Стреляли, казалось, со всех сторон. Когда они перебегали площадь, голень Олега внезапно пронзила острая боль и он упал. Андрей остановился и поднял его. Вместе с болью Беляева охватило какое-то давящее оцепенение, ему вдруг стало все равно, хотелось, чтобы его оставили в покое, – лечь бы да лежать.

– Не надо, отпусти меня, – прошептал он.

– Держись, – почти со злобой отозвался Андрей.

Он отволок Олега в стенную нишу разрушенного бомбежкой дома. где их дожидались остальные бойцы. Отсюда они двинулись в глубь развалин, в темноту, спотыкаясь о плиты и какие-то балки. Андрей нес его, взвалив на спину. Над самым ухом раздавалось его прерывистое дыхание.

Олег не помнил, как они добрались до людей. Это были русские, они жили в подвале. Тут стояли какие-то вещи, тюки, кровати. Света не было – кроме того, что иногда врывался в подвал из узкого окна под потолком. Беляев очнулся. Его лицо протерли влажной тряпкой. Кто-то поднес к его запекшимся губам кружку с водой. Вода! О такой роскоши он не мог и мечтать. Олег глубоко вздохнул, переводя дыхание, и вновь боль напомнила о себе. Бок превратился в сплошной кровоподтек, голова была как чугунная, холодный озноб прокатился по всему телу.

Андрей уложил его на расстеленную у входа телогрейку. Как в полусне, доносились чьи-то голоса. Люди, находившиеся в подвале, просили солдат уйти. Если чеченцы узнают, что они приютили военных, то всех их ждет смерть.

– Слышишь, Олег? – Андрей потряс его за плечо. – Надо двигать отсюда. Они говорят, что здесь недалеко есть блокпост.

Беляев приподнялся. В слабом свете, проникавшем из окна, он увидел сидевших у стен стариков. Бледные, испуганные, с черными провалами глаз, они показались ему все на одно лицо.

– Подымайся! – Андрей попытался приподнять его, но бок вдруг напомнил о себе такой болью, что Олег снова провалился в темноту.

И почти в тот же миг кто-то наступил на него. Боль вернула сознание. Олег разлепил ресницы. В подвал ворвался чеченский подросток – парень лет пятнадцати, в камуфляжной форме, с «Калашниковым» через плечо.

– Аллах акбар! Смерть русским! – раздался пронзительный вопль, и тишину разорвал грохот.

Подросток лупил непрерывной очередью по людям, скопившимся в подвале. Первыми погибли солдаты, которые пришли сюда с Олегом. Они не успели вовремя среагировать на появление пришельца, к тому же находились ближе всех к двери. Затем настала очередь стариков. На серые потрескавшиеся стены выплескивалась кровь. Пули с треском рикошетили от стен.

Подросток стоял спиной к лежащему Беляеву. Чеченец, видимо, принял его за убитого, а может, Олега спасло то, что он лежал у самой двери и подросток в потемках проскочил мимо. Парень что-то кричал сквозь грохот, шпаря очередью по беззащитным людям. Цепляясь непослушными пальцами за стену, Олег начал подниматься. Чудовищные вспышки боли разрезали все его тело, от разрывов автоматных очередей череп, казалось, готов был лопнуть. Автомат смолк. Пока парень отцеплял опустевший рожок и доставал из сумки другой, Беляев твердыми, как железные клещи, пальцами взял его за горло. Подросток захрипел и попытался вырваться. Олег, не в силах стоять, повалился на пол, но добычи своей не выпустил. Парень, изловчившись, ударил его прикладом.

– Ах ты, гаденыш! – воскликнул вбежавший в подвал Андрей, заламывая подростку руки.

Беляев пристально вглядывался в темноту. Подросток дергался, пытаясь вырваться из объятий Андрея. Олег тяжело перевел дыхание. Отчаянно борясь с подступающим обмороком, сосредоточив все свое внимание на маленькой бритой голове чеченца, он подобрал автомат и прикладом, наотмашь, саданул по ней. Раздался характерный хруст, брызнули мозги, а из открывшегося рта выплеснулся кровавый сгусток. Олег ударил еще раз, потом еще.

– Хватит, – раздался над ухом задыхающийся голос Андрея. – Он готов.

Но Беляев все бил и бил, и при каждом его ударе в бок вонзалось что-то острое.

Андрей с силой отобрал у него забрызганный кровью автомат.

– Хватит, говорят тебе! – Он огляделся. – Откуда этот сопляк мог появиться?.. Если пришел один, значит, сейчас здесь будут другие. Надо уходить.

– Да, – приходя в себя, согласился Олег. Он снова начал подниматься, хватаясь за стену. В это время за окном раздался взрыв, и ослепительно полыхнуло, на миг залив розоватым огнем труп чеченского подростка с проломленным черепом и окровавленные тела убитых солдат и стариков, плававших в большой луже крови. Зрелище было настолько дикое, что рассудок Олега отказывался поверить в его реальность. Казалось, это кошмарный сон. Сейчас он проснется и увидит, что ничего этого нет.

– Идем, – Андрей подхватил его за плечо. – Блокпост недалеко.

Беляев чувствовал, что сойдет с ума, если хотя бы на минуту задержится в этом страшном подвале. Андрей потащил его вверх по ступенькам. Они вышли под открытое небо, по которому ползли черные грозовые тучи, скапливаясь на западе. Бой в городе не затихал. Вспышки прочерчивали темень то справа, то слева. Где-то глухо взрывались снаряды и почти непрерывно, один за другим, принимались строчить автоматы.

Андрей донес Олега до угла. Здесь они сделали передышку. Голень горела огнем, ноги отказывались повиноваться.

– Нет, больше не могу, – прошептал Беляев пересохшими губами.

– Надо дойти хотя бы до того дома! Здесь мы на самом виду…

– Иди один…

– Кончай дурить, – с каким-то остервенением Андрей взял его под мышки и поволок по разбитому асфальту.

Они все время держались в тени какого-то здания. Мозг Олега судорожно, из последних сил, цеплялся за нити реальности. Впереди показалась распахнутая дверь. Они пролезли в нее, а потом наступила могильная тишина. Олег видел вспышки, голову Андрея рядом с собой. Дальше они поползли. Андрей что-то говорил. Беляев видел его шевелящиеся губы, но ничего не слышал: в ушах стояла мертвая тишина. Андрей остановился. Его лицо было красным. И все вокруг стало красным в этой липкой, застилавшей глаза пелене. У Олега уже не было сил разжать зубы и сказать, что он ничего не слышит. Он только отрицательно покачал головой. Тогда Андрей снова взвалил его себе на спину и пополз…

…– Живи пока у нас, – старик хлопнул Беляева по колену. – Квартирка маленькая, но ничего, поместимся. Я уж привык спать на кухне.

Он снова плеснул себе водки и выпил. Потом, сокрушенно мотая головой, взялся за ботинок с оторванной подошвой. Лена все еще стояла в дверях. Взгляд Олега задержался на ней, и она, потупившись, отвела глаза. На ее овальном личике проступила легкая краска.

Беляев перевел взгляд на окно. Было еще светло. В лучах вечернего солнца ярко зеленела листва тополей.

– Где находится этот пункт? – спросил он.

– А здесь, недалеко, на Профсоюзной…

* * *

Над кишащей машинами улицей висело пыльное марево. Солнце жарило немилосердно. У метро было особенно многолюдно. Толпа, выходя из подземного перехода, валила мимо киосков, столов с выпечкой, книгами, цветами. Еще раз взглянув на бумажку с нарисованным планом, Беляев подошел к угловому многоэтажному дому. Первый этаж занимал магазин модной одежды. Сбоку возле дома имелся свободный пятачок, где стояло несколько машин, в основном иномарок. Здесь же, на углу, виднелись зарешеченное окно и закрытая дверь, над которой красовалась яркая вывеска: «Обмен валюты». Маленький бумажный квадратик на двери сообщал, что пункт закрыт «по техническим причинам».

Значит, это было здесь, подумал Олег, оглядываясь. А вот и пятна крови на асфальте, их так и не отмыли толком. Николай Петрович говорил, что Андрей лежал у самой двери, справа. Выходит, эти пятна – его кровь…

Олега замутило. Сердце отчаянно забилось и было готово выпрыгнуть из груди. Перед глазами вновь встала слепящая тьма чеченской ночи. Усилием воли Беляев отогнал от себя подступающий кошмар. Медленно, как в гипнотическом трансе, он подошел к цветочницам. Купил четыре красные розы и возложил их на место гибели друга. При этом его вдруг пронзила мысль, что кровь, растекшаяся на асфальте, является их общей кровью. В госпитале, куда доставили Олега, ему делали переливание. И первым, кто дал ему кровь, был Андрей.

Подавив в себе воспоминания, Беляев выпрямился. Постояв минуту, он двинулся прочь от этого зловещего места.

Проходя мимо торговок цветами, он остановился, услышав их разговор о недавнем происшествии у обменного пункта. Торговки видели, как Олег положил цветы, и, проникнувшись к нему сочувствием (видать, убили кого-то из родных!), принялись наперебой рассказывать ему о случившемся. Оказалось, что они работали здесь в тот злосчастный день и все видели.

– Бандюги подъехали, когда деньги из обменки выносили, – говорила тощая черноволосая дама лет двадцати пяти, держа на отлете дымящуюся сигарету. – На «Жигулях», «восьмерка», кажется, да? – обернулась она к товарке.

– «Восьмерка», «восьмерка», – закивала та, – а из нее выскочили трое в черных масках и давай палить.

– Их вообще четверо было, – перебила ее черноволосая, – четвертый был за рулем, в машине остался. Мы, как услышали выстрелы, так перепугались! Маринка вообще на землю легла!..

– И правильно сделала, – заметила подошедшая послушать разговор третья торговка. – А то могло и убить шальной пулей.

– Из обменки вышел охранник, так его тут же и убили, – затянувшись сигаретой, продолжала черноволосая. – Он лежал, истекал кровью, а они в это время стреляли по машине инкассаторов! Страху-то было! Шофера застрелили, потом стали из машины к себе в «Жигули» мешки с деньгами перекидывать…

– Я не выдержала и кричу: милиция! милиция! – заговорила вторая цветочница. – Так ни одной милицейской рожи не появилось! Только когда они уехали, менты пожаловали!

– А они всегда так, – сказала черноволосая. У уличных торговок, как видно, были веские причины не любить московскую милицию. – Как нужно бандитов ловить, их нет, а лицензию на торговлю по три раза в день проверять подходят!

Олег слушал молча, иногда кивал. В голове было пусто, на душе – тяжко. Хотелось пойти и напиться.

Его внимание привлек пожилой толстяк, сидевший поодаль на складном стульчике. Перед ним на столе были разложены билеты «русского лото». Толстяк энергично подзывал Олега рукой.

Беляев подошел. Толстяк тоже видел, как Олег возложил цветы, поэтому первый его вопрос был соболезнующий:

– Брата, наверное, убили?

– Друга.

– А-а… Понятно… Надо же, среди бела дня, на глазах у всего народа! Мафия совсем обнаглела.

– Вы тоже видели?

– А как же! Я тут каждый день сижу, все видел как на ладони. Ну и наглые же попались типы! А их главарь, который перестрелял троих, действовал так спокойно, уверенно, как будто даже и не спешил никуда.

Олег вздрогнул, посмотрел на толстяка внимательнее.

– Мне говорили, что убили троих.

– Ну да.

– И всех убил один?

– Я это видел собственными глазами. Он тоже был в маске, но как-то выделялся среди других. Держался, что ли, увереннее. Приказывал им. Точно, это был главарь…

– И что же, те, кто был в инкассаторской машине, даже ни разу не выстрелили?

– Да ты встань здесь, чего на дороге стоять… Олег зашел за столик и присел рядом с толстяком на корточки.

– Они все точно рассчитали. И когда подъехать, и как действовать… Такие налеты с бухты-барахты не делаются, к ним неделями готовятся, изучается обстановка, все рассчитывается досконально… – объяснил словоохотливый толстяк, видимо, большой знаток криминальной литературы и всего, что связано с преступным миром. – Реально оказать им сопротивление мог только охранник обменного пункта. Поэтому они застрелили его в первую очередь.

– А что же охрана инкассаторской машины?

– Ты слушай, – толстяк, понизив голос, взял Олега за рукав. – Инкассаторская машина знаешь какой была?

– Какой?

– Бронированный «Мерседес». Сейф на колесах. Его хрен откроешь… Так вот. Охранник машины был в сговоре с бандитами. Я все видел прекрасно. Когда они выскочили из своего «жигуля», он даже пистолета не вытащил, наоборот, услужливо открыл им заднюю дверцу «Мерседеса». Дескать, берите денежки, господа бандиты!

Беляев недоверчиво покосился на него.

– Вы в этом уверены?

– Стопроцентной гарантии дать не могу, все произошло очень быстро, за всем, может быть, и не уследишь сразу, но у меня впечатление, что он им подыгрывал. Да чего там – «впечатление»… Точно, ихний был!

– Но охранник инкассаторской машины, насколько я знаю… убит?

– Ну да. Когда охранник открыл им дверцу «Мерседеса», главарь его хладнокровно расстрелял. Тот этого, конечно, не ожидал. Он в этот момент стоял к главарю спиной… Представляешь, охранник во время налета оборачивается к бандитам спиной? Это о чем-то говорит? Главарь выпустил в него две пули. Стрелял почти в упор, приставив пистолет к затылку.

– Но какой ему смысл убивать своего? Вопрос показался толстяку наивным, он снисходительно улыбнулся.

– Как – «какой смысл»? Да чтоб деньги не платить. Гонорар за пособничество. Да заодно и лишнего свидетеля убрать. Этот охранник, видно, был у них одноразовый…

– Одноразовый? – не понял Олег.

– Ну, это выражение такое, – пояснил толстяк. – Когда бандюги нанимают кого-нибудь подсобить им в грязном деле, например, убить кого-нибудь или, вот как сейчас, инкассаторскую машину открыть, то часто вместо платы они потом этого наемника убивают. Охранника с машины тоже, видно, подкупили, а когда он сделал свое дело, его убрали. Причем кокнули тут же, не отходя, как говорится, от кассы.

– Это тоже сделал главарь?

– Он. Вообще стрелял он один, остальные только пушками размахивали.

– Как он выглядел?

– Пожалуй, повыше остальных… Да, высокий такой, плечистый. Спортсмен, наверное. Одет был В коричневую клетчатую рубашку, черные джинсы… А милицейская машина только через десять минут подъехала. Десять минут форы! Их, конечно, уж и след простыл!

* * *

Наутро Беляев проснулся с чудовищной головной болью. В мозгу, казалось, стучал громадный отбойный молоток, перед глазами плавали желтые круги, тело было ватным, непослушным, любое движение давалось с трудом. Вчера, после посещения места гибели Андрея, он «гудел» в ближайшем баре и еле разыскал пятиэтажку, где жил Николай Петрович. А сегодня надо было ехать в морг, оттуда в церковь, а потом на кладбище. Николай Петрович дал ему выпить рассола, Лена ходила к соседке за какими-то таблетками от похмелья.

Олег сидел на диване, сжимая руками виски. Накатывала тошнота, во рту разливалась горечь. Давясь и морщась, протолкнул внутрь «лекарство», отдышался, закурил сигарету. Но во время еды опять начало тошнить. Казалось, желудок выворачивается наизнанку.

– Елена, налей ему стопку, – сказал наконец Николай Петрович. – Эк развезло парня!..

Открытый гроб, в котором лежал Андрей, выкатили на тележке из дверей морга. Беляев уже достаточно насмотрелся на покойников, чтобы понять, что лицо Андрея подгримировали. Оно выглядело слишком розовым, слишком живым в объятиях смерти, и это почему-то не понравилось Олегу. У него было ощущение, что тело, которое он катит на тележке к похоронному автобусу, принадлежит незнакомому человеку. «Раскрашенная кукла, —сдерживая слезы, злобно думал он. – Это не Андрей. Друг просто ушел и больше не придет…»

В квартире был накрыт стол. На поминки пришли какие-то старухи – соседки Николая Петровича по дому. Из друзей Андрея, кроме Олега, был еще какой-то парень, с которым Андрей вместе учился.

Во время похорон Лена была очень бледна. На поминках она едва притронулась к еде.

– Не могу, – призналась она Николаю Петровичу, откладывая вилку. – Мне что-то плохо.

Пожилая соседка отвела ее к себе в квартиру. Вскоре туда вызвали неотложку. Вечером старик сообщил Олегу, что у Лены будет ребенок. Так сказали врачи.

За окном сгустилась темнота. Лена лежала у себя за ширмой. Олег и Николай Петрович сидели за столом в дальнем углу комнаты и тихо разговаривали.

– Уеду, – говорил Беляев, мотая русой головой. – Мне здесь теперь делать нечего.

– А то поживи еще немного, – уговаривал Николай Петрович. – Хоть до сорока дней подожди.

Сжимая кулаки, Олег тяжелым, остановившимся взглядом смотрел на фотографию Андрея, стоявшую на тумбочке. Перед карточкой поставили рюмку водки и положили кусок черного хлеба. Со снимка на Олега глядел улыбающийся парень, с темными зачесанными назад волосами и с продетым в ухо кольцом.

– Пару дней, может, побуду. Коли я тут, загляну-ка к Пашке Буланцеву, он с нами в Чечне служил, только раньше дембельнулся. Андрей мне писал, что Пашка сейчас работает в баре. Бармен, значит. Надо будет проведать.

– Пашу Буланцева я знаю, он был у нас два раза, – сказал Николай Петрович. – Я бы его позвал на похороны, только адрес куда-то запропастился. Он, наверное, даже и не в курсе, что Андрея больше нет.

– Паша работает в баре «Динго». Не знаете, где такой?

Старик отрицательно покачал головой.

– Я знаю, – раздался из-за ширмы слабый голос Лены. – Мы с Андреем были там однажды. Это недалеко.

– Отлично. Значит, завтра вечером и пойду. А ты, Лен, не хочешь со мной пойти?

– Куда ей, – махнул рукой старик. – Ей сейчас лежать надо.

– Нам с Андреем там не понравилось, – сказала Лена.

– Почему? – удивился Олег. – Пашка, что ль, плохо встретил?

– Нет, просто публика там нехорошая собирается… Я покажу тебе, как идти, но сама не пойду.

– Ясно, что за публика, – проворчал Николай Петрович. – Сейчас во всех барах и ресторанах только одна бандитская малина и сидит.

Беляев с минуту молчал, хмуря брови. Почему-то вспомнились пятна крови на асфальте.

– Ладно, – сказал он. – Я один пойду. Мы с Пкшкой все же служили вместе.

Олег с Николаем Петровичем вышли на кухню покурить. Разговаривали вполголоса. Беляев рассказывал о своей чеченской службе. Старик говорил мало, глядел перед собой и часто вздыхал. Зашел разговор и о Лене. Олег знал, что Андрей познакомился с ней в Ростове, где он дослуживал срок после контузии. Потом она приехала к нему в Москву, и здесь они жили, спали за ширмой, а Николай Петрович поставил себе раскладушку на кухне. Готовились к свадьбе.

– Значит, Лена теперь уедет в Ростов? – спросил Олег.

Старик кивнул.

– А как же ребенок?

Тот обреченно махнул рукой:

– Какой уж теперь ребенок. Зачем он ей одной?

* * *

Пашка смотрелся очень представительно в белой сорочке и черном галстуке-бабочке. Он был высокого роста и могучего сложения и передвигался за залитой светом стойкой неторопливо, как огромный океанский теплоход. Рассчитавшись с клиентом, заказавшим джин с тоником, Пашка поднял глаза от выдвижного ящичка, куда сбрасывал деньги, и прищурился, вглядываясь в крепкого стройного русоволосого парня в полосатой футболке, выросшего перед стойкой.

– Олег? Смотри-ка, а я тебя и не узнал! – Пашка добродушно рассмеялся. – Значит, долго жить будешь.

– Привет, Паша, – Беляев уселся на табурет. – Я тут, в Москве, ненадолго. Можно считать, проездом. Решил заглянуть к тебе, посмотреть, как ты устроился.

– Нормально устроился. Мне тут пока нравится. Хочешь выпить? Я угощаю.

– Давай.

– Сделаю тебе двойной бурбон.

– Это что такое?

– Самый клевый штатовский напиток. Чейза читал?

–Нет.

– Ну и зря. Там у него все сыщики пьют исключительно двойной бурбон.

Однако шутливое настроение сразу слетело с Пашки, когда он узнал о смерти Андрея. Он сразу посерьезнел, взглянул на Олега сосредоточенно.

– Я слышал об ограблении обменки на Профсоюзной, читал в «Комсомольце». Но мне почему-то в голову не пришло, что это та контора, где работает Андрей. Там же, на Профсоюзной, обменок полно…

Олег отпил из бокала, оглядел полутемный зал, наполнявшийся посетителями.

– А я думал, ты больше знаешь, чем написано в газете… – сказал он.

Пашка тяжело вздохнул.

– Откуда? Да и не стоит соваться в такие дела. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Их найдут?

– Может быть. Но шансов мало. Раскрываемость вообще сейчас низкая.

Он сделал знак какому-то парню, одетому как он, встать вместо него за стойку. Они с Олегом уединились с бокалами за служебным столиком в углу. Выпили за помин Андреевой души. Вспомнили чеченскую службу, боевых товарищей.

Беляев косился на публику. Кое-кто был уже сильно пьян. В некоторых он без труда определил наркоманов. Трое крепких бритоголовых молодчиков, сидевших возле грохочущих динамиков аудиоаппаратуры, вели себя особенно вызывающе.

– Мытищинская братва, – перехватив его взгляд, сказал Пашка. – Весь район схвачен ими. Ну, не этими тремя конкретно, а ихней бандой. Эти-то так, мелкие сошки. Бар каждую неделю отстегивает мытищинцам.

– Много?

Пашка невесело усмехнулся.

– Все-то тебе скажи… Какая разница?.. Приходится платить. Тут все им платят. Ларечники, проститутки, магазины… Их территория.

– А то я смотрю, эта троица чувствует себя здесь как дома.

– Получили с нас деньги, еще и жрут на халяву.

– А обменные пункты платят? Ведь обменка, где убили Андрея, тоже, выходит, на их территории.

– На их, – кивнул Пашка. – Но насчет того, платит ли обменный пункт, – не знаю. Наверное, платит. Уж очень крутой народ в этой банде. С ними лучше не связываться.

– Но если это их территория, то они, наверное, должны знать, кто участвовал в налете? Может, это были их люди?

– Вряд ли. Скорее всего какие-нибудь залетные. Мытищинцы ведь здесь занимаются в основном только рэкетом…

– А если обменный пункт, скажем, отказался платить? Могли они наехать на него?

– Так круто? – Пашка в сомнении покачал головой. – Замочили сразу троих… Нет, им на их территории такого не нужно… Лишний шум.

Они умолкли, наблюдая за бритоголовой троицей, которая затеяла перебранку с парнями с соседнего столика. Один из молодчиков встал, угрожающе размахивая бутылкой, повскакивали со своих мест и остальные. Завизжали девицы. Крики тонули в скрежещущем, бьющем по барабанным перепонкам грохоте музыки. Танцующая толпа смешалась, все взгляды устремились на бритоголовых. К их столику уже спешили охранники в камуфляжной форме. Вежливые уговоры, видимо, не возымели действия. Молодчики и с охранниками заговорили на повышенных тонах. Не унимались и парни с соседнего столика. Мытищинцы матерились и размахивали руками. Охранники принялись подталкивать буянов к выходу. Те упирались. За мытищинцами двинулось несколько человек из тех, с которыми они сцепились.

– Чувствую, на улице будет драка, – бесстрастным голосом заметил Пашка.

– Такое у вас часто бывает? – спросил Олег.

– Случается, – уклончиво ответил приятель. Олег закурил. Мытищинцев вывели из помещения, и все в зале вошло в прежнюю колею. Танцы продолжались.

– Ну, мне надо работать, – сказал Пашка, вставая. – А ты, если хочешь, посиди еще. Выпивка за мой счет.

Он ушел, а Беляев еще некоторое время сидел в одиночестве, курил, смотрел на танцующих. К нему подсели две размалеванные девицы, одна нахально схватила его за рукав. Олег спокойно отвел руку, раздавил сигарету в пепельнице, встал и направился к выходу.

Был уже поздний вечер. Сверкали неоновые огни, отражаясь в стеклах припаркованных у тротуара машин. Поодаль, в тени небольшого сквера, мелькали темные силуэты. Драка была в разгаре. А в дверях бара, скрестив на груди руки, стояли охранники и с явным удовольствием наблюдали за потасовкой. Олег тоже остановился посмотреть.

Губы его кривились в усмешке. И это называется «бандиты»! Даже драться толком не могут. Дерущиеся носились среди деревьев, сталкивались, слышались характерный звук ударов, короткие выкрики и ругань. Кто-то уже лежал на газоне. Один из бритоголовых отбивался от троих, держа в руке «розочку» от расколотой бутылки. Временами из полутьмы сквера на освещенный тротуар выбегали окровавленные парни. Наскоро утеревшись, они снова возвращались в сквер.

Троица дралась отчаянно, отбиваясь от численно превосходивших их противников. Никто из мытищинцев и не подумал удрать, так что, минут пять понаблюдав за дракой, Олег изменил о них мнение. Один из бритоголовых лежал на земле, его месили ногами сразу четверо; двое других, все в крови, отходили к машинам.

В мозгу у Олега мелькнула мысль. Чем он, в конце концов, рискует, если поможет мытищинцам? Намнут малость бока, только и всего. Зато в случае успеха можно будет задать им пару вопросов. Как знать, вдруг что-нибудь прояснится насчет налета на обменку?

Он вошел в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, были такими же крепкими, как они, знали кое-какие приемы борьбы, но уже порядком выдохлись, к тому же появление Беляева было внезапным. Они слишком поздно среагировали на появление нового противника. Олег подошел к тем, которые лупили бритого ногами, взял двух из них за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они тут же вырвались, но Беляев увернулся от ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук справа в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно выпучились на него. Потом, отлепившись от металлической сетки ограждения, к которой их прижали, с яростным ревом бросились на своих противников.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 3 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации