Электронная библиотека » Ирина Сапожникова » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 3 сентября 2015, 12:00


Автор книги: Ирина Сапожникова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Ирина Сапожникова
Родной дом – Московская Консерватория

Н.Ф. Сапожников, апрель 1941-го


Предисловие автора

Повесть «Родной Дом – Московская Консерватория» написана мною об отце, человеке, чья жизнь на протяжении более полувека была неразрывно связана с Московской государственной консерваторией им. П.И. Чайковского (МГК). При написании книги я использовала свои воспоминания, рассказы отца и оставшиеся после его смерти архивы – документы, письма, фотографии. Повествование охватывает небольшой (30–40 лет), но исторически важный советский период жизни МГК в середине прошлого века.

Мой отец, по специальности инженер-электрик, будучи художественно и музыкально одаренным, не ограничивал свою деятельность в МГК рамками профессии. В частности, в военные и послевоенные годы реставрировал и настраивал органы, был членом Государственной комиссии отечественного органостроения, тесно сотрудничал с А.Ф. Гедике и другими выдающимися музыкантами. Сквозь призму его деятельности по-иному просматривается масштаб МГК не только как храма Музыки, но одновременно как огромной хозяйствующей единицы, с ее зданиями, залами, органами, с ее людьми и проблемами.

Я писала эти воспоминания с декабря 2006-го – юбилейного года – до конца февраля 2007-го. Очевидно, что книга запоздала к 140-летию МГК, но значительно предвосхитила ее 150-летие. Тем не менее эта небольшая повесть написана о Консерватории и может представлять интерес как свидетельство истории.

Книга посвящается памяти людей, которые были связаны с МГК в означенном отрезке времени.

Вступление

Сколько себя помню, всегда жила вблизи Консерватории: во время войны – в общежитии на Дмитровке (хотя родители имели собственную площадь на Б. Полянке); с 1949 по 1954 годы – в правом, жилом, крыле здания самой Консерватории; с 1954 – в ведомственном доме на Кисловке. Это было связано с работой моего отца, Сапожникова Николая Федоровича, инженера-электрика по профессии, проработавшего в Консерватории с 1937 по 1995 годы. С конца тридцатых и до середины семидесятых годов он находился во главе всего энергохозяйства МГК. В то время Консерватория, которую Николай Федорович бесконечно любил и которой служил (не в ней, а именно ей) беззаветно, тоже не могла обходиться без него, и потому наша семья всегда селилась вблизи работы отца, чтобы он постоянно был «наготове» решать многие проблемы огромного консерваторского хозяйства. Именно поэтому я знала если не всех, то очень многих из тех, с кем отец работал или как-то взаимодействовал. Мне приходилось часто слышать от разных людей такие слова: «На Николае Федоровиче держится вся консерватория!» или: «Николай Федорович – милейший человек, Н.Ф. – умнейший и добрейший человек», а также другие определения – простой, любезный, широкий, порядочный и т. п. Занятая своим детством, я не вникала тогда в существо его деятельности, тем более в особенности характера.

После смерти мамы моя семья съехалась с отцом, и я прожила рядом с ним в зрелом возрасте почти 20 лет. Именно в этот период я осознала, сколь неординарна и значительна была его личность, как важна и полезна была его деятельность и сколько сил, ума, таланта потребовалось от «простого» инженера для выживания в условиях нищей советской действительности, помноженной на войну и сталинщину. Отец иногда вспоминал и непафосно рассказывал случаи из своей длинной трудовой биографии. Я посчитала возможным собрать его и свои воспоминания в небольшой повести. Может быть, какие-то общие моменты в прошлом Консерватории привлекут внимание заинтересованного читателя, мне же будет очень приятно, если и сама личность Н.Ф.Сапожникова прочтется как небольшая, но яркая часть того великого целого, которое имеет название Московская государственная консерватория им. П.И.Чайковского.

1. В калужской провинции

Николай Федорович Сапожников родился в 1910 году в живописной провинции Калужской губернии – в деревянном одноэтажном, утопающем в вишневых садах и сирени городе Малоярославце, что в 123 км от Москвы.

Этот городок роился базаром, центральной площадью, церквями, крепкими бревенчатыми домами и заканчивался обрывом и неожиданной красотой открывавшихся просторов.

На краю города вдруг обнаруживалось, что он стоит на высоких зеленых холмах: внизу – огромный заливной луг, вольным изгибом пересеченный речкой Лужей со спокойной гладью вод, старыми ветлами по берегам, посаженными монахами на рубеже XVII и XVIII веков, с заброшенной мельницей и плотиной, сыгравшей историческую роль в победе над Наполеоном[1]1
  В октябре 1812 года по замыслу и под руководством горожанина Саввы Ивановича Беляева была разрушена плотина городской мельницы на р. Лужа. Затопившая пойму реки вода заставила войска Наполеона отступить, что позволило армии Кутузова первой войти в Малоярославец и разрушить стратегические планы захвата французами Калуги и Тулы.


[Закрыть]
, с песчаными откосами и отмелями и многими другими данностями неширокого средне-русского притока в бассейне большой реки.

За лугом и речкой вновь поднимаются холмы, сплошь поросшие лесом: там, на одном из холмов, есть поляна, на ней – дуб, под которым поочередно сидели Наполеон и Кутузов и смотрели на городские купола церквей в известные исторические времена.

Однажды, придя на окраину и взглянув на открывающийся вид луга, реки и холмов на горизонте, можно оценить это место как самое красивое на земле, особенно если ты здесь родился и если у тебя – не только талант рисовальщика, но и дар художественного видения окружающего мира. Любовь к природе как к первой естественно воплощенной красоте есть неотъемлемая часть содержания личности моего отца.

Отец любил природу не как зоолог или ботаник, а именно как художник. Он видел ее в самых неожиданных проявлениях и ракурсах, он открывал красоту везде, и даже там, где обыкновенный человек находил только обыкновенное. Отец часто останавливался, не важно где – на лугу или в городской толкучке и говорил мне: «Ирина, посмотри, как освещен коровник, или как блестит лужа посреди мостовой, или – воробей сидит на фонаре перед входом в Большой зал».

Как-то, проходя мимо заброшенной грядки на даче, отец подозвал меня: «Посмотри, как красиво».

Я взглянула и удивилась: «Папа, вообще-то – это сорняк». Отец ответил мне очень серьезно: «Это не важно». Когда он ушел в дом, я внимательнее посмотрела – что же все-таки он увидел там, где меня давно мучила неухоженность? Не заметив ничего, я чуть наклонила голову: особенным чередованием разных оттенков зеленого и серебристо-серого рисовался набегающий прилив морских волн. Отцу было 82 года.

Мой дед – Федор Филиппович – служил управляющим небольшим, но, по словам отца, прогрессивным поместьем, расположившимся между Малоярославцем и Медынью. Помещик выписывал из Англии сельскохозяйственные журналы и технику, имел много иностранных новинок, в том числе автомобиль фирмы Роллс-ройс.

Как-то в пять лет отец пошел один по Медынской дороге искать своего отца. Там его и подобрал роллс-ройс, везший хозяина и деда в Калугу по делам. И хотя дед еще не раз брал с собой сына в деловые поездки, этот первый проезд на лакированном автомобиле среди зеленых лесов, лугов и пастбищ, мимо церкви и деревянных домов, через город, где основным транспортом еще долго будет лошадь, помнился моему отцу до конца жизни и не переставал чем-то удивлять его. Наверное, отец угадывал в этом событии глубокую метафору своей будущей столичности.

Мать отца, Мария Васильевна, женщина сильно верующая и педантично религиозная, в молодости хотела уйти в монастырь, чтобы посвятить жизнь Богу и Церкви, но в 16 лет была выдана замуж и родила десятерых детей (отец был седьмым ребенком). Все дети оказались художественно одаренными: как один музыкальны, многие хорошо рисовали, девочки пели, младший сын писал стихи, младшая дочь обладала большим актерским дарованием.

Семья занимала солидный каменный (один из восьми – десяти в городе) дом. Дед купил его в 1914-ом году. В 1918-ом в дверь постучали люди в форме, среди них был и знакомый семьи. Он-то и обратился к деду: «Извини, Федор Филиппович, но твой дом очень понравился «товарищам», он подходит для их ведомства. Они просят освободить его в 24 часа». Самому младшему в семье тогда не было еще года. Типичная российская история (повторенная и после революции 1991 года) про то, как самостоятельный, трудоспособный, вполне обеспеченный средний класс обращается в бедноту. В родительском доме моего отца милиция располагалась до 1975-го года, пока специально для нее не было построено отдельное многоэтажное здание. Однако в доме до сих пор хозяйничает часть этого учреждения. (Учитывая историю и вглядываясь в сегодняшний день, теперь и моя семья тревожно ожидает прихода в наш дом на Кисловке господ – товарищей из Мэрии, Думы, ФСБ, РУБОПа и прочих чиновничьих структур с сообщением о том, что наш дом очень хорош для их собственных целей).

Моему деду повезло, что его так рано выгнали из дома – в начале 1918-го года революция сама только-только обустраивалась, о семье пока забыли и никуда из города не выселили. Отец учился и закончил в 1928-ом году Малоярославецкую среднюю школу, обосновавшуюся сразу после революции в здании бывшей женской гимназии, практически с теми же порядками и учителями. (Старшие сестры отца учились в той гимназии до революции). На его аттестате сделана запись: «Особенно проявил способности к музыке и рисованию».

Отец обладал абсолютным слухом и играл на любом инструменте, к которому подходил или брал в руки. Играл даже на колоколах. Местный настоятель главного (Успенского) собора приглашал отца, еще мальчика, исполнять пасхальные перезвоны. Сохранилась фотография молодежного оркестра народных инструментов, где отец запечатлей с мандолиной в руках. Отец рассказывал, что еще школьником ездил в Москву на спектакли Большого театра и прослушал (и просмотрел) там почти весь репертуар. Любовь и тяга к искусству проявилась в детстве и оставалась до конца жизни неотъемлемой составляющей его внутреннего мира.

По рисованию у отца никогда не было никакого другого учителя, кроме школьного, но его глаза и руки, безошибочно взаимодействуя между собой, оставляли на бумаге абсолютные (как в музыке) пропорции и перспективы. От его Малоярославецкого периода жизни осталось несколько обещающих рисунков (портретов и пейзажей), сделанных карандашом и написанных маслом. Отцу не пришлось реализовать свои природные дарования по прямому назначению, однако он всегда носил их в себе, не утратил до конца жизни, а в темные сороковые-пятидесятые годы плодотворно использовал их для работы и собственного выживания – об этом еще расскажу в соответствующей главе.

2. Трудовой стаж

В Архитектурный институт, куда отец хотел пойти учиться после окончания школы, его не приняли (хотя он один только и получил тогда отличную оценку за рисунок). В стране был 1928 год – начало нового витка террора после короткого либерального периода НЭПа. Спасательным кругом для людей с «неблагонадежным» социальным прошлым стала «перековка» в рабочий класс. И отец устроился на городскую электростанцию – единственное место в Малоярославце, где требовались рабочие для выполнения электромонтажных работ по электрификации города. Электрификация завершилась в 1929-ом году, и отец уехал в Москву с приобретенной специальностью «электромонтажник», с которой он быстро нашел работу на бирже труда: его послали на монтаж электрооборудования строящегося дома Правительства с кинотеатром «Ударник» и Театром на Берсеневской набережной.

Известно, что человек талантливый проявится во всем. Николай Федорович оказался талантливым рабочим, и не только потому, что имел прекрасные руки и творческое начало, но еще и обладал феноменальной трудоспособностью. Он работал и рядовым, и бригадиром, был ударником и рационализатором, награждался премиями и грамотами.

Потребность реализовывать себя в творческом труде, возможно, и была главной в его человеческой натуре, можно сказать, императивом его жизни. Погрузившись в случайную профессию, он нашел в ней много интересного, выучился без отрыва от работы, и после окончания строительства «Дома на набережной» был назначен заведующим электроцехом Нового театра (впоследствии – Московский Драматический театр, ныне – Театр Эстрады). 1-го февраля 1937-го года отец перешел на работу в Московскую государственную консерваторию им. П.И.Чайковского.

3. В московской консерватории

Николай Федорович Сапожников пришел в Консерваторию в 27 лет на ту же должность, что и в Новом театре; он принес с собой большой трудовой стаж, звание ударника труда, музыкальные и художественные способности и инженерную специальность «монтаж и эксплуатация электрооборудования промышленных предприятий». Особенно плодотворной его деятельность продолжалась до середины 1970-х г.г., пока он оставался в своей должности начальника электроцеха. Сколько раз его приглашали на работу в Мосэнерго и в другие организации на более престижную, более высокую и более оплачиваемую должность. Но отец любил Консерваторию, как свое дитя, как мать, как жену или сестру, и не мог изменить ей или подвести ее, как ему казалось, своим уходом. К тому же Консерватория, с ее высоким предназначением в мире Искусства, притянула к себе отца масштабами музыки и музыкантов, тогда в ней работавших, и стала ему вторым (а скорее, первым) домом.

Было и еще одно, может быть главное положение, интуитивно или явно заставлявшее отца не бросать Консерваторию. В масштабе МГК как ВУЗа и как храма Музыки и одновременно хозяйствующей единицы с огромными старинными корпусами, великолепными классами и залами, были заложены грандиозные возможности, как для рутинной работы, так и для реализации творческих сил, которыми отец был полон. Трудно сказать, цепь случайностей или закономерность обстоятельств привела Н.Ф.Сапожникова, человека художественно одаренного и наделенного абсолютным слухом, в Московскую консерваторию, но он беззаветно прослужил ей как отдельной Музе более 50-ти лет.

Отец проработал в Консерватории до смерти в середине девяностых, оставаясь до конца востребованным в ней, хотя и заканчивал свою трудовую деятельность в должности дежурного электрика. Так, в конце февраля 1995-го года, когда отец уже не выходил из дома, ночью случилась серьезная авария, приведшая к обесточиванию электросетей и поломке ряда оборудования. По колебаниям напряжения отец сразу понял, что произошло, и объяснил нам, куда должен пойти инженер или мастер, что должен выключить, что включить, какие рубильники на какой режим перевести. Однако мы никого ночью найти не могли. Утром к нам в дом пришла целая делегация из сотрудников технических служб. Отец был смущен их появлением, поскольку решил, что они пришли навестить его как больного. Он спросил в своей манере: «Чем обязан приходу столь высоких гостей?» Однако сразу успокоился, так как оказалось, что пришли они к нему проконсультироваться по аварии. Это случилось недели за две до его смерти. Вскоре отец слег и уже не вставал. Я приходила к нему с вопросами: «Папа, может, тебе дать книгу полегче (книги стали выпадать из его рук)?» «Нет, не надо, читать не хочется.» «Может, тебе принести приемник и поставить музыку?» «Нет, музыки я уже наслушался». Тогда я спросила: «Что же ты хочешь?» Отец ответил: «Я хочу встать и действовать».

Поступив на работу в 1937-ом году, Н.Ф. начал с того, что провел серьезную реконструкцию и усовершенствование электрооборудования консерваторских помещений. Он перевел энергообслуживание здания в полуавтоматический режим, введя при этом множество соответствующих тому времени технических новшеств и собственных рационализаций. Таким образом, был заложен фундамент электротехнического обеспечения МГК в тяжелые военные годы 1941 – 1945 гг. в условиях отсутствия специалистов, средств, материалов. Сохранились некоторые документы и грамоты тех лет, свидетельствующие о высокой оценке неожиданного для всех уровня выполненной работы.

Скорее всего, новое время требует сегодня более современного оснащения, и новые люди, возможно, работают в этом направлении, но многое из того, что сделано еще молодыми руками и особенной головой моего отца, работает в МГК до сих пор.

Во время войны наша семья (отец, мама, сестра, родившаяся в 1937-ом году, и я – в сороковом) оставались в Москве, и отец работал практически сутками. Известно, что, несмотря на то что Консерватория как учебное заведение осенью 1941-го года была эвакуирована в г. Саратов, ее жизнь в Москве не останавливалась ни на минуту. В неотапливаемом помещении Большого зала проходили концерты. Многие слушатели уходили на фронт прямо из Консерватории. Отец рассказывал, что однажды во время концерта С. Рихтера в зале погас свет. С.Т. Рихтер ни на секунду не оборвал музыку и еще какое-то время играл в полной темноте, пока ему не принесли свечу. Но это было общее по Москве техническое отключение электроэнергии на пять минут и к энергетическому состоянию МГК не имело отношения. Энергетическая артерия МГК во время войны, даже в самые тяжелые для Москвы дни, когда немцы вплотную подошли к столице, была исправной и работала бесперебойно. Для Консерватории это означало в тот период не только поддержание творческой потенции, но обеспечение всей ее жизнедеятельности и сохранности, а для моего отца это было время беспримерного труда, который мог бы считаться подвигом.

Я была еще очень маленькой и сама помню только, что отец приходил домой под утро. Сохранился документ по представлению Н.Ф. Сапожникова в 1946-ом году по случаю восьмидесятилетия МГК к медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» В восьми пунктах неполного, как сказано, перечня его заслуг просматривается масштаб его деятельности:

«…В трудных условиях военного времени, при недостатке рабочей силы и почти полном отсутствии квалифицированных энергетиков Н.Ф.Сапожников обеспечивал нормальную работу всего электрохозяйства.Н.Ф. Сапожниковым были оборудованы все бомбоубежища вентиляционными установками и энергопитанием, оборудована светомаскировка на всю осветительную арматуру. Во время налетов вражеской авиации была обеспечена телефонная связь всех чердаков здания Консерватории с дежурным помещением пожарной охраны, была создана новая противопожарная насосная установка с резервным мотором к пожарному насосу.».

Все хорошо знают, что во время бомбежек, особенно в первые годы войны, на город опускались сотни зажигательных бомб и люди поочередно дежурили на крышах своих домов и учреждений, чтобы вовремя собрать и загасить «зажигалки». Однажды на крышу МГК попало сразу 17 зажигательных бомб. Над Большим залом начался пожар, с которым пришлось долго бороться. Пожарные, дежурные, сотрудники (в том числе мой отец) героически тушили и пожар и зажигалки. Были раненые. Этот случай заставил Н.Ф. немедленно придумать приспособление для автоматической подачи средств гашения непосредственно на крышу. Новую установку он собрал вместе с начальником пожарной охраны, при этом продумал и осуществил полную модернизацию пожарных насосов. Установку успешно использовали до конца войны.

«…В период 41-42-43 гг. осуществлялось бесперебойное ежесуточное дежурство. В дни войны. Н.Ф.Сапожниковым были внесены несколько рационализаторских предложений, давших экономию в расходовании энергоматериалов и высвобождение рабочей силы

Н.Ф. Сапожников систематически производил профилактический ремонт всего электрооборудования, в результате чего по окончании Отечественной войны все объекты вступили в нормальную эксплуатацию без задержки. За время войны им подучено из подростков 10 электромонтеров».

Впоследствии отец как-то однажды сказал мне, что за долгие годы труда в МГК его руки прикоснулись практически ко всей поверхности этого здания.

Так повелось, что помимо основной работы на отце постоянно лежало множество разных проблем и задач, требующих решений.

Лаборатория музыкальной акустики МГК занималась во время войны оборонной тематикой и выполняла задания командования Советской Армии. Кто-то из сотрудников этой лаборатории (кажется, инженер Е.А. Прохоров) рекомендовал отца как инженера-электрика в штаб обороны на монтаж высоковольтной установки, создаваемой для питания радиоламп в аппаратах связи. Эту установку строили в подвале одного из домов в Архиповом переулке – туда отец отправлялся ночью пешком после всех дел в Консерватории.

Когда работа закончилась, некий генерал Присыпкин выдал отцу благодарственный документ и попрощался. Интуиция правильно подсказала отцу расстаться со своими изобретениями, невольно сделанными в процессе работы, спрятать официальную бумагу подальше и надолго забыть о своих ночных бдениях.

Понятно, что во время войны, одновременно с профессиональной деятельностью, отец, как большинство москвичей, рыл окопы, строил оборонные укрепления и вынес на своих плечах многие другие тяготы тыла. Мне запомнился такой случай вскоре после окончания войны. 3-его августа 1945 года в мой День рождения меня утешали: «Ничего, Иринушка, война закончилась, скоро будут пирожные». И я в ответ испуганно спросила: «А черный хлеб – будет?»

В многочисленных книгах, написанных о Консерватории, в том числе и к официальным датам (80, 100-летию), о работе технического отдела в годы войны и в восстановительный период дается, как правило, не более одной строчки, наподобие следующей: «Особенно много труда вложил в эти работы технический и обслуживающий персонал»[2]2
  Из книги по истории парторганизации Московской консерватории «Большой путь». М. – 1969.


[Закрыть]
при этом имя Н.Ф.Сапожникова вообще не упоминается, хотя он был награжден уже в 1945-ом году медалью «За оборону Москвы», в 1946-ом году – «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941–1946 гг.» и в 1947-ом – «За трудовую доблесть». Объяснение этому очень простое: отец никогда не был членом партии, работал не по указанию и не под руководством коммунистов, а только по велению своей трудолюбивой натуры и собственному пониманию необходимости и важности приложения особенных усилий.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации