Текст книги "Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице"

…И вот Анна Герман выходит на сцену, приветствуемая долгими аплодисментами, она рада и смущена такой встречей зала. Вновь звучит её неповторимый голос – тёплый, мягкий, с особой, только ей присущей интонацией, с особым лёгким переходом от верхних нот к нижним и обратно. Снова мы услышали полюбившиеся песни: «Когда цвели сады», «А он мне нравится», «Колыбельная», «Осенняя песня», «Надежда». В промежутках между песнями Анна Герман говорила с залом. Она просто рассказывала о своём четырёхлетнем сыне Збышеке, который мечтает стать шофёром, о своей семье, о разных смешных случаях из своей артистической биографии… И снова звучали песни: «Невеста», «Дай мне радугу»… Слушатели растроганы, многие женщины не скрывают слёз от переполняющих чувств. Кажется, мне ни до этого, ни после не приходилось ощущать такого душевного контакта зала и артиста. Ведущая объявляет, что в антракте просьба к зрителям – не расходиться. Под гром аплодисментов команда КВН завода вручает ошеломлённой Анне Герман… набор из четырёх игрушечных автомобилей, который выпускает заводской цех товаров народного потребления, – подарок для её сына Збышека! Тут уж растрогалась певица. После этого мне выпала честь прочитать Анне Герман посвящённые ей стихи и вручить артистке этот текст, оформленный в виде приветственного адреса:

 
Анна Герман, ты так поёшь —
Просто за сердце песней берёшь!
Чем твоё колдовство объясняется?!
Разгадать я тебя не берусь…
Может, в светлом потоке сливаются
Два истока – Польша и Русь?
Не иссякнет река полноводная,
И при всех объявить не боюсь:
«Выступает артистка народная —
Анна Герман, Советский Союз!»
 

В этот момент я ощутил незабываемое чувство душевного общения с любимой певицей, а зал долгими аплодисментами поддержал это обращение.

…Осенью того же 1979 года группа молодых рабочих нашего завода, побывавших в Польше, навестила Анну Герман в Варшаве. Николай Жемолдинов рассказывал: «Мы нашли её квартиру по указанному адресу – это было в конце длинного коридора на восьмом этаже большого жилого дома. Позвонили… Дверь открыла сама Анна Герман… в домашнем халатике, с тряпкой и шваброй в руках: она мыла пол… Ребята немного растерялись, но я извинился, сказал, что мы с московского завода "Серп и молот". Она обрадовалась и предложила нам: «Проходите, проходите – я сейчас закончу…». Потом напоила нас чаем и пригласила на свой концерт, который, по счастью, был назначен на этот вечер во Дворце молодёжи! Нам так повезло: мы не просто повидались с великой певицей, но и побывали на её концерте!.. А через три года нашей любимой Анны Герман не стало…».

Римма Ишханян (Тараз, Казахстан)

Моё воспоминание об Анне Герман, как яркая вспышка – короткое, но очень запомнившееся. Бывают такие моменты, которые, несмотря на свою краткость, остаются в памяти на всю жизнь. Так я запомнила встречу с Анной Герман… Вернее, я однажды случайно оказалась в зрительном зале во время репетиции её концерта. Всего пять минут. Короткое мгновение наслаждения её божественным голосом.

Я случайно пришла в тот апрельский день в наш джамбулский городской театр, не подозревая о том, что там репетирует Анна Герман. Я вошла в зал и тихонько присела на кресло. Анна пела красивую лирическую песню. Её голос заполнял пространство пустого зала, и это было невероятно! Я бывала на многих концертах, когда зрители аплодируют артистам, но тогда я испытывала совсем другие ощущения. В зале никого, кроме меня, не было. Вряд ли она меня видела, я зашла незаметно, да и свет в зале был потушен…

Я сидела и, вжавшись в кресло, в темноте слушала этот космический голос! Но мне не повезло: меня заметила работница театра и строгим голосом приказала мне уйти, не мешать певице репетировать. Эта работница говорила так громко, что мне стало неудобно, и, не споря с ней, я вышла из зала с чувством сожаления… На прощание я оглянулась, и такой мне и запомнилась Анна Герман в пустом зале – скромная, в красивом длинном платье и в красных сапожках…

Татьяна Аникеева (Иркутск)

В аэропорту с мужем Збигневом и коллегами, 1974 год

В 1974 году Анна приехала в Иркутск с концертами, её гастрольный путь лежал дальше – в Монголию. На концерт я не пошла по банальной причине – не было денег, да и билетов было не достать. Но когда я пришла, как обычно, к восьми утра в воскресенье на смену (я работала в таможенной службе аэропорта Иркутска), я и подумать не могла, какую встречу преподнесёт мне тот день. Я сидела в таможенной комнатке аэропорта одна, никто из сотрудников в этот час не работал, так как утром рейсов не должно было быть. Но, как оказалось, накануне в субботу рейс «Иркутск – Улан-Батор» не улетел, и вылет перенесли на воскресенье.

Вдруг вижу: входит Анна Герман. В пустующем здании международного аэропорта дверь в комнату таможенного досмотра оказалась открытой, и Анна спросила у меня: «Девушка, вы не подскажете, рейс из Москвы когда вылетает? Мой муж должен лететь из Варшавы в Москву этим рейсом, и я должна с ним встретиться».

Я онемела от неожиданности: передо мной стояла сама неотразимая Анна Герман! Почти такая же, какой я видела её на экране: прямые распущенные светлые волосы (вблизи было видно, что волос очень густой), большие голубые глаза и тот же мелодичный голос. Анна была одета в светлую кофточку навыпуск и в длинную, почти до пола, юбку. Единственное, что меня поразило – необычно высокий рост певицы. Я тогда весила килограммов сорок пять при росте метр шестьдесят два, а Анна Герман была под метр девяносто, стройная. Я почувствовала себя какой-то букашкой перед ней.

Как на грех, оказалось, что я не знаю время вылета того рейса, который летит из Москвы. В таможне ведь не было расписания всех рейсов, а лишь тех, которые пересекали границу. Анна опечалилась и пошла рассеянно бродить по аэропорту. Группа её музыкантов о чём-то возбуждённо переговаривалась и смеялась, было видно, что они с утра уже слегка подшофе.

Рейс задерживался на неопределённое время, и Анна вернулась в комнатку таможенной службы. Видно было, что с подвыпившими музыкантами ей было неинтересно. Печальное выражение не сходило с лица. Я спросила: «Вы, наверное, не можете дождаться рейса, которым муж прилетит, поэтому такая грустная?». Анна впервые слабо улыбнулась. У неё были действительно очень печальные глаза. Я стала ей рассказывать, как её любят в Иркутске, даже дети распевают её песни. Анна кивала, улыбалась. Подвыпившие музыканты шумели, расположившись на креслах, а Анна, закрывшись в моей комнатке, рассказывала о том, как её поразили чистейшие воды Байкала, говорила, что мечтает вернуться сюда не с концертами, а просто так, отдохнуть на Байкале с мужем, набраться сил. В свою очередь, она посоветовала мне обязательно побывать в Варшаве, в удивительно красивом городе.

Вот так обо всём и ни о чём проговорили мы в иркутском аэропорту больше часа. Я на всю жизнь сохранила в душе образ Анны – лирический, нежный, необычайно печальный. Пожалуй, она одна-единственная не везла с собой сумок, не говорила о тряпках и не была зациклена на своей популярности. Она была простая и естественная. Со своим мужем Анна Герман всё-таки встретилась, и дальше из Иркутска они вместе полетели в Улан-Батор.

Эльмира Джапарова (Алма-Ата, Казахстан)

Одно из самых ярких впечатлений моего детства связано с Анной Герман, с её концертом. Это была середина 70-х, наша семья жила в Варшаве при Посольстве СССР на улице Торговой (мой папа был военным). Знаменитую певицу я чаще всего видела в магазине, где мы покупали продукты. Это был большой магазин самообслуживания, сродни нынешним супермаркетами, назывался «Сам». Мне запомнился большой длинный ярко-красный шарф Анны поверх серого пальто. В СССР таких длинных шарфов я тогда не видела.

Однажды мы всей семьёй пошли на концерт Анны Герман в Доме культуры при Посольстве СССР. Анна была на сцене в длинном платье стального цвета, очень высокая! Вместе с ней выступал Владимир Шаинский, он аккомпанировал ей на рояле, а когда они вместе выходили кланяться, было забавно: очень высокая Анна и маленький Шаинский. После моей любимой песни «А он мне нравится» я побежала подарить певице цветы. Очень волновалась, а мой папа сделал фото в тот момент, когда Анна принимала цветы из моих рук.

Фото Збигнева Тухольского

Я счастлива, что хоть и не была знакома с Анной Герман лично, видела её в нашем магазине, а потом на концерте! Это величайшая певица нашего века.

Вадим Козлов (Монино, Московская область)

В одну из последних гастрольных поездок в СССР Анна Герман дала концерт в Подмосковье, в Доме офицеров Монинской Краснознамённой военно-воздушной Академии имени Ю. А. Гагарина. Известие о приезде в гарнизонный Дом офицеров знаменитой польской певицы вызвало в посёлке Монино небывалый ажиотаж, и, разумеется, все билеты на её концерт были распроданы задолго до назначенной даты выступления. Мне чудом удалось попасть на этот концерт: подруга мамы работала в спецотделе Академии и, пользуясь служебным положением, сумела приобрести входные билеты и заказать специальные пропуска в гарнизонный Дом офицеров.

На сцене Дома офицеров, Монино. Фото Вадима Козлова

В день концерта от железнодорожной платформы «Монино» к Дому офицеров шёл поток поклонников мировой эстрадной звезды. Видеть её и слышать – это было настоящее счастье! Разумеется, зрительный зал переполнен до отказа. Зрители стояли во всех проходах и даже в фойе. Несмотря на строжайшие запреты о фотографировании в гарнизоне и в зрительном зале, мне удалось незаметно пронести фотоаппарат и сделать несколько снимков во время концерта.

На сцене стояли только блестящий чёрным лаком рояль и стойка с микрофоном. Зрители зааплодировали, и занавес закрылся. Спустя минуту занавес медленно стал открываться. На сцене у рояля стояла всемирно известная Анна Герман в длинном белоснежном платье, с белым цветком, приколотым к распущенным волосам.

Встречая знаменитую певицу, зрительный зал взрывался громом аплодисментов после каждой исполненной песни. Концерт затянулся на два с лишним часа. Закончив своё выступление, Анна Герман не смогла удержать в руках все букеты цветов, подаренные ей благодарными счастливыми зрителями. Рояль буквально утопал в цветах. Анна очень скромно поблагодарила зрителей лёгким поклоном головы, и занавес стал медленно закрываться.

На сцене Дома офицеров, Монино. Фото Вадима Козлова

У служебного входа стояло оцепление солдат и легковой автомобиль с московскими номерами. Когда и как Анна Герман вышла из Дома офицеров, мы не смогли видеть, так как караульная служба попросила всех зрителей покинуть территорию гарнизона.

Этот концерт остался в моей памяти навсегда, а эти три фотографии Анны Герман, сделанные во время её концерта, до сих пор напоминают о том великолепном вечере.

Светлана Буханцова-Бучельникова (Псков)

В конце 70-х я жила в Казахстане, в городе Джамбуле. Когда узнала, что к нам в город прилетает с концертом Анна Герман, я сказала себе: «Света, делай, что хочешь, но ты должна побывать на этом концерте!». По счастливой случайности мне удалось достать аж два билета! Билеты были на балкон, но это не имело значения, я готова была слушать Анну Герман даже стоя. С собой я пригласила подругу, которой очень нравились песни Анны.

Концерт проходил при переаншлаге, как говорится, яблоку упасть было негде. Мы с балкона наблюдали за тем, как на сцену поднимались представители городской администрации, вручали Анне разные подарки, один из которых я запомнила особенно – национальный казахский женский наряд и головной убор. Анна примерила его прямо на сцене. Было видно, как она рада выступать перед зрителями города, в котором прошло несколько лет её детства. Тепло чувствовалось и от выходящих на сцену: их глаза светились, городские чиновники, словно малые дети, радовались тому, что Анна – их землячка и что они могут оказать ей уважение и любовь своими подарками.

Концерт был незабываемый, Анна пела очень много, её долго не отпускали. Она спела, кажется, все свои самые известные песни на русском, несколько песен исполнила на польском и итальянском языках. Зрители были покорены её талантом.

У служебного входа в театр, Джамбул, апрель 1979 года. На первом плане – Лариса Щукина. Фото из архива Татьяны Юлдашевой

Помню, один парень, студент технологического института, всё бегал с аппаратурой и пытался записать этот концерт. Не знаю, удалось ему это или нет. По крайней мере, я записи концерта Анны в Джамбуле не слышала.

О том, что Анна провела детство в Джамбуле, я узнала по рассказам Адама Вотчеля, журналиста немецкой газеты «Фройндшафт», он работал тогда в нашем городе. Со сцены Анна тоже об этом говорила, но немного. Вместе с Адамом певица поехала в Мерке, а также в Джамбуле Анну нашли её одноклассницы, к одной из них, по слухам, Анна даже ходила в гости на чаепитие.

Фрагменты интервью Анны Герман

– Пани Анна, слышал, что многие города Казахстана приглашали вас на свою сцену, но выбор после Алма-Аты пал именно на Джамбул. Чем джамбулцы заслужили ваше особое внимание?

– О, это интересный вопрос! У меня только волосы светлые, а вообще я азиатка. Родилась в жарком Ургенче, потом с мамой жила в Джамбуле, училась в школе. Вот только не помню, какая школа. Но помню, рядом со школой была речка с зелёными берегами, красивая такая. Так что Джамбул и мой, и ваш город. Конечно же, я не могла не воспользоваться возможностью через тридцать три года снова свидеться с земляками. (Газета «Знамя труда!» от 25 апреля 1979 года, Джамбул).

– Зрителей неизменно удивляет и радует ваше превосходное владение русским языком…

– Хоть я и выступаю как польская певица, родилась я в СССР, училась в советской школе. Было это в Казахстане, в Джамбуле, где моя мама преподавала в школе. Сейчас мы иногда с улыбкой вспоминаем, как я помогала ей проверять тетради. Отметки я, конечно, не ставила, но ошибки отмечала красным карандашом. Таким образом, я с раннего детства жила в атмосфере нескольких языков и прежде всего русского.

– Расскажите о ваших школьных годах в Советском Союзе. Какие воспоминания сохранились о той поре?

– Воспоминания, к сожалению, довольно скудные, но яркие и приятные, как всё, что связано с детством. Скудные, потому что это были первые классы начальной школы и многое уже забылось. Помню парту – такую прочную, крепкую. Сейчас такие уже, по-моему, не делают. Я сидела за ней с мальчиком, у него были узкие косые глаза. Он был казахом. Он мне тогда очень нравился тем, что выглядел как игрушечный, потому что был маленьким, смуглым и румяным. Известно, что в этом возрасте дружба между мальчиками и девочками не возникает, но мой сосед по парте был ко мне внимателен, добр и приветлив. Из учителей запомнилась одна, которая была в начальной школе. Она ходила с нами гулять и рассказывала много интересного. И ещё она запомнилась тем, что была ласковой и всегда улыбалась нам. Дети вообще лучше всего запоминают хорошее и доброе. Не так давно мне довелось снова побывать в тех местах, где прошло моё детство. Это были минуты приятного волнения. На аэродроме Джамбула меня встречали ученики той самой школы, в которой я когда-то училась. Учителя были уже, конечно, другие, но дети выглядели такими же красивыми и приветливыми. Наверное, каждому человеку нужно в жизни хотя бы однажды снова встретиться со своим детством. («Учительская газета» от 3 января 1980 года, Москва.)

«…Это было десятое рандеву с советской публикой. Юбилей! Я решила его провести особенно: показаться моим советским слушателям как певица, композитор и… конферансье. Очень переживала, но желание остаться „один на один“ с многоязычной советской публикой победило. Без грима, без особенных нарядов и декораций я пела и общалась с публикой два часа. Боялась, что после пары песен зал опустеет. Но вышло иначе. Меня встретили настоящими овациями, просили петь на бис, сцена всегда была усыпана цветами…» (Журнал «Синкопа», 1979 год, Польша).

Фрагмент письма Анны Герман Анне Качалиной:

«Дорогая Аничка! В Джамбуле было совсем, совсем как нигде ещё… Я тебе расскажу потом. Подарили мне на прощание костюм казахский – прямо прелесть какой красивый… Как все народы Востока – очень деликатные, полные такта и сдержанные. А в то же время для „друга“ отдадут всё. У казахов даже не друг, если они кого-то полюбят, это для них родственник – одна кровь… Интересная была дорога на машине из Джамбула во Фрунзе. Мы ехали 8 часов на машине, сопровождали нас впереди жёлтая машина ГАИ на сигнале и все председатели Обкомов, Горкомов, и министр культуры, и другие начальники важные… аж до границы с Киргизией. Я себя чувствовала как космонавт, что ли… А на каждом посту ГАИ меня ждали с цветами с гор. Такие большие тюльпаны оранжевые, как огонь» (26 апреля 1979 года).

Близкие друзья

Анна Качалина, музыкальный редактор Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия» (1964–1982 годы), близкая подруга Анны Герман «Душа в песне»

Эта глава стала для меня наиболее сложной при работе над книгой…

Я познакомился с Анной Николаевной Качалиной в сентябре 1999 года, на её даче в подмосковной Мамонтовке. Мы были очень близкими людьми друг для друга на протяжении тринадцати лет, до самого последнего дня жизни Анны Николаевны. Не будет преувеличением сказать, что это самая дорогая в моей жизни дружба.

То, что сделала Анна Николаевна для советского музыкального искусства, заслуживает отдельной книги. А её роль в жизни Анны Герман – неизмерима и неоценима. Благодаря Анне Качалиной в репертуаре певицы появлялись прекрасные песни на русском языке, выходили пластинки, благодаря которым песни Анны входили в миллионы домов и в Советском Союзе и расходились по всему миру. В наше время нет должности «музыкальный редактор», сейчас таких людей называют продюсерами. Анна Качалина была для Анны Герман не просто музыкальным редактором, не просто подругой – она была для неё очень близким человеком.

Я всегда поражался, насколько сильным было в Анне Николаевне желание сохранить память об Анне Герман: она всегда приезжала на вечера памяти, никогда не отказывала журналистам в интервью для фильмов о великой певице.

Две Анны: Герман и Качалина у входа в студию «Мелодия», 20 октября 1978 года. Фото Валерия Плотникова

Анна Качалина и автор книги Иван Ильичев на вечере памяти Анны Герман в Доме Литератора, 21.02.2002 год

В доме Качалиной ежегодно зажигался Очаг памяти – в день рождения и в день ухода нашей любимой Анны (14 февраля и 25 августа). Мы – друзья и поклонники Анны Герман – всегда собирались у Анны Николаевны в её московской квартире на Большой Никитской. Этот дом был открыт для всех, кто любил Анну, и, конечно же, большое счастье, что на этих встречах с нами вместе несколько раз присутствовали Збигнев и Збышек Тухольские – муж и сын Анны.

Анна Николаевна сохранила все письма, которые ей писала Анна Герман (их более ста), собрала огромный архив фотографий, публикаций и материалов. Она очень хотела, чтобы многое из сохранённого ею увидело свет. Частично материалы из архива Качалиной были изданы в самой первой книге о певице – «Анна Герман» Александра Жигарева в 1987 году. Когда книги об Анне Герман с годами стали появляться ещё и ещё в России и Польше, в них также всегда публиковались уникальные материалы из архива Анны Николаевны.

Незадолго до своего ухода весь архив Анна Николаевна передала в мои руки. Теперь драгоценные жемчужины этого архива (фотографии, письма, пластинки, открытки) украшают и эту книгу, которую вы держите в руках. Безусловно, это лишь фрагменты того, что было сохранено в архиве Анны Качалиной, которая всегда подчёркивала: «Если эти материалы будут опубликованы во благо имени Анны Герман – я разрешаю их публикацию».

За тринадцать лет нашей непрекращающейся дружбы Анна Николаевна многое рассказала мне об Анне, рассказала истории записей почти всех её песен, её московских концертов. Если собрать воедино все эти рассказы, получится отдельная большая книга.

В этой книге я решил опубликовать моё самое первое интервью с Анной Николаевной, напечатанное в 2000 году в московской газете «Русский вестник». Оно очень нравилось Качалиной: «В нём я сказала почти всё, что можно сказать об Анне в рамках одной беседы». Я читаю эти строки и слышу голос Анны Николаевны – удивительного, неповторимого человека. Вижу слёзы в её глазах, потому что об Анне она не могла рассказывать равнодушно. Чувствую её присутствие рядом.

В дополнение к этому интервью впервые публикуются фрагменты писем Анны Герман к Анне Качалиной. За 18 лет переписки в письмах звучат и радостные, и трагические ноты. Сохраняя светлую память о двух дорогих мне Аннах, я публикую светлые и добрые фрагменты некоторых из этих писем.

Когда-то я спросил Анну Николаевну: «Как вы думаете, что сказала бы Анна, если бы знала, насколько она популярна и любима сегодня, в XXI веке? Что она сказала бы о новых дисках, о книгах?» – «Она бы подошла, обняла за плечи, улыбнулась бы и сказала: „Как это здорово!“» – ответила Качалина.

И. И.

– Анна Николаевна, расскажите, как произошло ваше знакомство с Анной Герман?

– Была осень 1964 года. Я работала музыкальным редактором Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия» и пошла на очередной концерт «Гости Москвы» в Театр киноактера на Поварской. Тогда певцы из соседних братских республик приезжали довольно часто, я ходила на такие концерты, слушала хороших певцов и выбирала, кого из них пригласить к нам на студию записать песни.

В том концерте были участники из Венгрии, Чехословакии, Югославии и, конечно, Польши. После концерта я прошла за кулисы, где с помощью переводчиков стала знакомиться с артистами. Когда подошла к Анне, она ответила мне на русском языке, улыбнулась и сказала переводчику: «Я справлюсь, спасибо!». Я пригласила её записать у нас на «Мелодии» несколько песен. Тогда в репертуаре Анны не было песен на русском языке, поэтому записали две ритмичные польские песенки и две очень красивые лирические итальянские. Как оказалось, эта пластинка была её первой пластинкой, даже в Польше ещё ничего не было. Тот миньон тогда хорошо разошелся, вся страна смотрела трансляцию фестиваля в Сопоте, и многие знали, что Анна Герман обладает превосходным голосом. Та пластинка сыграла ещё одну важную роль: Аню услышали советские композиторы и начали приносить мне ноты, чтобы я предложила ей. Уже в следующий приезд Анечка с большим оркестром записала песню Арно Бабаджаняна «Не спеши», потом были песни Вадима Гамалии, Марка Фрадкина, Оскара Фельцмана… Так шаг за шагом в её репертуаре появлялись песни на русском языке. Тогда же и началась наша дружеская переписка, которая длилась с 1964 по 1982 год. Я сохранила почти все письма, их чуть больше ста.

– Анна Герман появилась в СССР уже профессиональной певицей. Как на неё реагировали советские звезды? Не было ли зависти?

– Нет, зависти не было. Аня обладала удивительным обаянием не только в пении, но и в общении с людьми. Всегда мягкая, деликатная… Я ни разу не видела злости или негодования на её лице. Внутри она переживала многое, но внешне это никак не проявлялось.

Первая советская пластинка-миньон, изданная на «Мелодии» при помощи Анны Качалиной

В СССР Аню любили не только зрители, но и артисты. У нас её выделяли, понимали, что она необыкновенное дарование… Бывали, конечно, и обидные моменты. Один раз Аня попросила меня проехать с ней в автобусе до гостиницы. Дело было после съёмок на московском телевидении, выступали польские артисты. Мы с ней сели на переднее сиденье в автобусе, а поблизости была Марыля Родович и ещё кто-то… Вдруг я вижу, что у Ани из-под тёмных очков покатились слёзы. Она сказала: «Анюта, хорошо, что ты не понимаешь по-польски. Слышала бы ты, что они обо мне говорят… Это невыносимо слушать…». Я не сразу поняла, а оказалось, поляки обсуждали, за что так хорошо принимают Герман – старомодную и скучную для молодёжи… Почему зрители сходят с ума от её лирических песенок, а другим участникам лишь вежливо аплодируют. Кто-то из музыкантов сказал: «Знаете, сколько она тратит денег на цветы, чтобы ей потом на концерте дарили…». Эти глупые и жестокие слова заставили Аню заплакать…

– Одну из лучших песен Анне Герман подарил её друг, композитор Евгений Птичкин. Это «Эхо любви». Правда ли, что у Анны с ней связаны особенные чувства?

– Режиссёр Евгений Матвеев в 1977 году заканчивал работу над новым фильмом «Судьба». Он попросил поэта Роберта Рождественского написать стихи, которые бы передавали тонкости любви. Песня была написана за одну ночь, композитор Птичкин записывал одной рукой ноты, другой тут же наигрывал на рояле рождающуюся мелодию. Режиссёр Евгений Матвеев настоял: эту песню будет петь только Анна Герман. Только её голос казался ему способным передать всю силу чувства настоящей любви, всю гамму человеческих переживаний. Я отправила ноты в Варшаву, а Матвеев направил официальное письмо – приглашение от «Мосфильма». Вскоре Аня приехала в Москву. На студии репетировал оркестр кинематографии, Аня послушала их игру и предложила записать первый дубль. Она запела, а в оркестре дрогнул смычок. Кто-то из музыкантов заплакал. Аня продолжила запись, оркестр с трудом сдерживал слёзы, у пульта тоже все вытирали слезы. Мы присутствовали при рождении чуда, и все это понимали! Аня допела и попросила ещё один дубль, но Матвеев ей не позволил. Повторить такое было просто невозможно! Аня спела выше всех ожиданий. Так эта запись и вошла в фильм, потом на пластинку – записанная без репетиций, на одном дыхании.

– В 1979 году Анна была на очередных гастролях в СССР, её программа называлась «Песни о любви». Почему такое название, она что-то вам говорила об этом?

– Это были необычные концерты. Аня не только пела, но и говорила со зрителем. Мне очень нравилось, как она сама ведёт концерты, это сближало её с публикой. Перед каждой песней она произносила короткий монолог, иногда рассказывала содержание польских песен, но чаще это были её размышления о жизни, о музыке. Помню, она говорила так: «Л разве есть на свете что-нибудь важнее, чем любовь? Это главный мотор, который двигает нас к жизни». Она называла себя «владыкой моих слушателей». Два часа зрительный зал был в её власти, во власти её голоса и обаяния.

Две Анны на студии «Мелодия», подготовка к записи новых песен. Фото из архива Анны Качалиной

– Одним из способов творческого самовыражения Анны была её авторская музыка, она написала больше 70 песен. Расскажите об этом.

– Писать музыку Аня начала ещё студенткой, но потом оставила это занятие и вернулась к сочинению во время реабилитации после итальянской аварии. У неё было слишком много свободного времени из-за её неподвижного состояния. Это время она не тратила зря. Да и душа ее просила других песен, она не знала, каких именно, и тогда рождались прекрасные, очень необычные мелодии на стихи польских поэтов, а иногда просто на стихи её друзей. Именно тогда она сочинила песню «Быть может» на стихи польского поэта Станислава-Рышарда Добровольского, тогда же родились 10 песен «Освенцимской оратории» – цикл произведений, написанных на основе рапорта одной из узниц Освенцима, а потом возник целый цикл её авторских песен на стихи Алины Новак «Человеческая судьба». Эти песни были символом возвращения Анны на сцену, песня «Человеческая судьба» стала очень популярной, а её пластинка была признана «золотой», и Анне вручили в Варшаве «Золотой диск».

На кухне у Качалиных: Анна Николаевна, Александр Жигарев, Людмила Качалина (сестра), Анна Герман, 1978 год. Фото из архива Анны Качалиной

В начале 70-х Аня попросила записать в Москве несколько её авторских песен с русскими переводами. Сделать это было непросто, публиковать можно было только музыку членов Союза Композиторов СССР. Но у Ани тогда уже было признание в Польше, поэтому я в Министерстве сказала: в Польше авторские песни Анны Герман очень ценят. Там покачали головой и дали разрешение на запись… Так в пластинки вошли её песни «Давняя игра», «Небо голубое», «Костыль», «Грошики фантазий».

– Анна когда-нибудь говорила, какая песня у неё самая любимая?

– Думаю, что она любила всё, что пела. Иначе песня не попала бы в её репертуар. Помню, когда Аня записала шлягерную песню Шаинского «А он мне нравится», её запел весь Советский Союз. Песня мгновенно стала популярной. Но я не раз слышала такое мнение: «Анне нельзя исполнять такие песни. Её голос предназначен для других песен, а не для однодневных шлягеров». Мы с ней говорили на эту тему. Наш общий друг Боря Метальников даже написал ей письмо: «Не могу понять, как в одной пластинке ты поставила рядом "Из-за острова на стрежень" и эту низкопробную песню Шаинского…». Но Анечке нравились простые песенки, с юмором, она любила их петь. Её жизнь была тяжёлой, очень много испытаний, мне кажется, такие песенки поднимали ей настроение. Да и зрители не всегда любят слушать крупные формы. Иногда нужны и простенькие шлягеры. У Ани это превосходно получалось.

– А от каких песен она отказывалась?

– Аня не любила песни с примитивными текстами. Иногда поэты приносили неплохие стихи, но в них не хватало красоты, которую она искала во всём. Я, как музыкальный редактор, сама выбирала то, что ей могло бы подойти, высылала клавиры в Варшаву. А потом получала ответ, понравилась ли Ане песня. Она никогда лично не отказывала авторам, обещала подумать, а потом просила меня передать её отказ или согласие. Но ведь были еще песни, которые в СССР ей не разрешали петь…

– ???

– Например, она хотела записать маленькую пластинку с песнями московского барда Евгения Бачурина, но среди них было две, которые я посоветовала ей не петь. В одной есть такие слова: «Сизый лети, голубок, в небо лети голубое, ах, если бы крылья мне только пожаловал Бог, я б улетел за тобою…», а вторая песня называлась «Осторожность», о том, что вокруг таится много опасностей. В СССР нельзя было исполнять песни со словом «Бог», с религиозным оттенком. А в песне «Осторожность», скорее всего, углядели бы политический акцент. Ещё Ане не разрешили записать песню из репертуара Шаляпина «О двенадцати разбойниках». Посчитали её церковной, архаичной. Сейчас я жалею, что не добилась, не помогла…

Проводы Анны во дворе дома Качалиных: Анна Николаевна, Борис Метальников, Анна Герман, Людмила Качалина, Александр Жигарев, 1978 год. Фото из архива Анны Качалиной

– Кого из советских артистов Анна выделяла? Кто ей нравился?

– Володя Высоцкий. Она одна из первых отметила его талант, сказала: «Он мне очень нравится по стихам и по манере».

– На ваш взгляд, что для Анны было важным в исполнении?