Текст книги "Когда жизнь истинствует… Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны"

7.5. В память всех погибших во время смут

Особое место среди часовен и церквей, посвященных памяти Великого князя Сергея Александровича, принадлежит созданному на Ходынском поле в 1909 г. храму в честь иконы Божией Матери, именуемой Отрада и Утешение. В день освящения этого храма-памятника русской скорби, сооруженного на средства И. А. Колесникова, император прислал телеграмму на имя московского генерал-губернатора С.К Гершельмана: «С чувством глубокого удовлетворения получил извещение о состоявшемся освящении храма в молитвенную память Великого князя Сергея Александровича и всех погибших во время смут честных людей русских…»[415]415
  Цит. по: Московские церковные ведомости. 1909. № 15. С. 291.


[Закрыть]. Автор публикации справедливо замечает, что в этом сближении скорби с радостью, в этом принесении горя народного на алтарь Господень нельзя не видеть сокровенной и глубинной народной психологии, евангельской веры народной, которая всегда находит для себя высшее примирение с трагедией в Боге.

Храм возведен возле Николаевских казарм для 1-го Донского казачьего полка и 1-й гренадерской артиллерийской бригады.

В храме, исполненном в стиле древней базилики, белый мраморный иконостас, сооруженный И. А. Орловым, паникадила, сосуды в русском стиле XI в., стены украшены мраморными досками, на которых начертаны имена Великого князя Сергея Александровича и верных долгу и присяге воинов, убитых в разных концах России, всего 2000 имен. Москвичи называли этот список мартирологом убиенных охранителей русской самобытности и гражданственности. Иконы написаны придворным иконописцем В. П. Гурьяновым.

В иконостасе над Тайной Вечерей помещена мозаичная копия Лика Спасителя, которая была исполнена проф. В. М. Васнецовым для усыпальницы при церкви лейб-гвардии Семеновского полка. Местные иконы украшены шитьем из золота, ризами, которые выполнены инокинями Старо-Черкасского Ефремовского Донского монастыря. Достопримечательностью церкви является плащаница, созданная монахинями Алексеевского монастыря по рисунку В. М. Васнецова. По углам иконостаса в киотах из белого мрамора помещены две большие иконы: прп. Сергия и свт. Николая, принесенные в дар Троице-Сергиевой лаврой.

На освящение храма прибыла Великая княгиня Елисавета Феодоровна. На площади перед началом освящения были выстроены войска от всех частей Московского гарнизона для участия в церковном параде. В церковь внесли знамена всех воинских частей, приглашенных участвовать в параде. К освящению храма, наряду с Ее Императорским Высочеством Елисаветой Феодоровной и ее свитой, прибыли лица, состоявшие в свите Великого князя Сергея Александровича, градоначальник, губернатор, губернский предводитель дворянства, весь генералитет Москвы[416]416
  Новь. 1909. № 19. С. 212.


[Закрыть].

Храм на Ходынском поле в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение», воздвигнутый в память убиенных революционерами царевых слуг. Фотография. 1908 г.

Местный образ Спасителя из храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» на Ходынском поле.

Местный образ Божией Матери из храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» на Ходынском поле

В своем слове Высокопреосвященный Владимир подчеркнул, что было бы позором для Москвы, если бы она не увековечила память князя-мученика[417]417
  Московские церковные ведомости. 1909. № 15. С. 296.


[Закрыть].

После литургии при торжественном колокольном звоне совершили крестный ход из храма на плац, где были расположены войска. В крестном ходе приняла участие Великая княгиня Елисавета Феодоровна, которой храмоздатель преподнес роскошный букет цветов. На плацу возле храма архимандритом Макарием был отслужен краткий молебен, по окончании которого войска и знамена окропили святой водой. После троекратного залпа из орудий состоялся церковный парад. Множество москвичей присутствовало на этом важном событии.

Освящение храма в глазах Елисаветы Феодоровны являлось своего рода присягой на верность памяти дорогого ей человека. Храм стал своеобразным посредником между поколениями защитников Отечества. Освящение храма было вдвойне отрадно Великой княгине, поскольку духовный мир Великого князя был населен образами древней православной Церкви, что получило достойное отражение как в архитектуре, так и во внутренней организации храма. Следует акцентировать и тот факт, что освящение этого необычного по замыслу храма было особенно дорого Елисавете Феодоровне как самоотверженной исповеднице великокняжеского долга и благоговейной почитательнице Москвы, забота о жителях и страдальцах которой после смерти мужа становится безусловной.

Поэтому трагические события в первопрестольной переживаются Великой княгиней глубоко и эмоционально. Именно так откликается она на восстание в Москве, находясь в это время в Петербурге по случаю дня тезоименитства Государя.

В. Ф. Джунковский записывает в дневнике, что в эти трудные дни генерал-губернатор Москвы Ф. В. Дубасов направляет на имя Государя депешу с просьбой, чтобы Елисавета Феодоровна не приезжала в Москву до его уведомления. После завершения этих событий она собирается возвратиться в Москву, но вновь получает депешу от Дубасова с просьбой отложить возвращение до января. С этим она согласиться не может и отправляет письмо в Москву, где ощутимо страдание за Москву, за тех, кто выполнил свой долг до конца, и полное безразличие относительно собственной жизни: «Я себя чувствую здесь как за границей, я порываю связь с Москвой, а между тем мой долг заняться теперь помощью несчастным жертвам восстания. Я попросту считаю себя подлой, оставаясь здесь, предпочитаю быть убитой первым случайным выстрелом из какого-нибудь окна, чем сидеть тут, сложа руки… Покажите это письмо Джунковскому, он может объяснить Дубасову, что я снимаю с него всякую ответственность. Я принадлежу Москве. Оставаясь еще, как я уже говорила, я порываю нить со своими бедными и закрепляю за собой слово "подлая"… Не надо бояться смерти, надо бояться жить. Я понимаю Дубасова, но он меня не понимает, так как меня не знает. Я благословляю его энергию, его труды. Елисавета. Царское Село, 22 декабря 1905 г.»[418]418
  Цит. по: Джунковский В. Ф. Воспоминания. С. 135.


[Закрыть]. Вернувшись в Москву 26 декабря, Елисавета Феодоровна вся ушла в дела благотворения и заботы о раненых, наполнявших устроенный ею лазарет.

В. Ф. Джунковский. Фотография. 1906 г.

Ослепительно яркий талант человеколюбия и верности москвичам Великой княгини в дни революции получил отражение не только в ее письмах и телеграммах из Петербурга в Москву. С той же силой он проявился и в посланиях к близким, которые Елисавета Феодоровна отправляла в 1906 г. из Ильинского на свою первую родину в Дармштадт. После убийства мужа ее так тянуло к родным. Но революция, как и война, – процесс с жестоко обязывающими действиями для каждого, кто дорожил Москвой и Россией.

«Бог благословит тебя на будущее счастьем и миром. От всего сердца обнимаю вас, дорогие, и в молитвах я рядом с вами… – пишет в эти дни Елисавета Феодоровна родному человеку. – Как бы мне хотелось в эти дни быть рядом с тобой, но это теперь действительно невозможно. Я не могу в это тяжелое время уехать, нужно работать в меру своих скромных возможностей и оказывать любовь своему народу, особенно во время революции»[419]419
  Государственный архив г. Дармштадта земли Гессен. Ф. Д 24. Ед. хр. 5/9.


[Закрыть].

Достаточно вспомнить эти слова, чтобы понять, какая пропасть разделяет людей в дни тяжких испытаний. Одни, укрывшись за прочным щитом извиняющих обстоятельств, пробираются в безопасные ниши, другие, не раздумывая, идут навстречу золотому правилу – «друг друга тяготы носите». Отсутствие малейшего ропота на судьбу, на неизбежные страдания и скорби, готовность к ограничению себя во всем, стремление служить в грозные дни москвичам любым действием и спасительным словом видим мы в этом послании.

Это признание Великой княгини свидетельствовало о ее нерасторжимой внутренней связи со своим народом и раскрывало смысл этой жизни как подвиг горячей нерассуждающей любви к нему. Без этого самого сильного аргумента в отношении Елисаветы Феодоровны к Москве и России не может быть исчерпывающего объяснения ее самоотверженного поведения в последние годы.

Она пишет в Германию, пишет людям иной культуры, но вполне рассчитывает на их родственное, дружеское участие в ее судьбе, в ее искренних чувствах к России: «Я уверена, что вы меня понимаете»[420]420
  Там же.


[Закрыть]. Остается сожалеть, что до сих пор находятся люди, которые комментируют ее верность Москве и России, преданность русскому народу как безрассудство, безумие. Но тем самым они игнорируют тот бесспорный факт, что это жизнь, на которой почивал отблеск нетварного сияния, свидетельствующий о светоносности ее личности и даже об избыточности света, носителем которого она была.

Великая княгиня созидала невидимый храм на земле, к которому доверчиво притекали москвичи со своими бедами, стремясь получить поддержку и ответ на недоуменные вопросы. Ее не пугала возможность смерти. Но как заклинание себе и другим она повторяла: «Надо бояться жить», если изменяешь долгу в критической ситуации. Она не изменяла, поэтому так почитала храм, посвященный тем, кто доказал верность Богу, Царю и Отечеству ценой собственной жизни.

Малый Николаевский дворец в Кремле. С открытки начала XX в.

Сергиевский Успенский храм. С открытки начала XX в.

Сергиев скит. Гостиница. С открытки начала XX в.

Сергиев скит. Общий вид. С открытки начала XX в.

Сергиев скит. Дорога из Тихоновой пустыни. Пере-фото В. Легостаева

Сергиев скит. Дорога на разъезд железной дороги. Пере-фото В. Легостаева

Сергиев скит. Колокольня и аллея к Святым воротам. Пере-фото В. Легостаева

Сергиев скит. Дом инвалидов. С открытки начала XX в.

Сергиев скит. Первоначальное основание монастыря. Пере-фото В. Легостаева

Власов В. И. Московский Новоспасский мужской монастырь. Офорт, акварель. 1992 г.

Московский Новоспасский монастырь. Вход в усыпальницу бояр Романовых – храм преподобного Романа Сладкопевца. Современная фотография

Московский Новоспасский монастырь. Усыпальница бояр Романовых. Место погребения останков Великого князя Сергея Александровича. Современная фотография

Глава 8
Милосердная помощь русским воинам (1904–1905 гг.)

В те дни, когда еще был жив Великий князь Сергей Александрович, началась трудная для России Русско-японская война. Неудачи на фронте военных действий следовали одна за другой. Поражение под Мукденом, гибель эскадры в Цусимском проливе, трагедия Порт-Артура. Военные неудачи сопровождались мощными антиправительственными выступлениями, ростом оппозиционных настроений. Забастовки железнодорожников, промышленных рабочих, резкие требования в печати о заключении мира и т. д.

В такой сложной обстановке необходимо было развернуть работу по оказанию всесторонней помощи армии, действующей на Дальнем Востоке. Одной из главных фигур в Москве, способных быть координатором усилий в реальной организации такой помощи, стала Великая княгиня Елисавета Феодоровна.

К самому началу войны с Японией, вспоминает графиня A. A. Олсуфьева, Великая княгиня была «хорошо подготовлена к лидерству в большом патриотическом движении, которое развернулось по всей России, с ее постоянным стремлением помочь раненым солдатам, как в госпитале, так и на фронте, вдали от их родного дома. Великая княгиня была полностью поглощена этой работой; она была повсюду; она думала обо всем, что могло бы помочь здоровью и благоустройству солдат…»[421]421
  Countess A. Olsoufieff. The Grand Duchess… P. 4.


[Закрыть].

Лазарет Елисаветинской общины в Харбине. Фотография. 1904 г.

В первый же месяц Русско-японской войны, в феврале 1904 г., был создан Комитет Великой княгини по проведению многогранной благотворительной деятельности в помощь армии. Создание Комитета стало прямым откликом на рескрипт августейшей покровительницы Российского общества Красного Креста Государыни Императрицы Марии Федоровны от 4 февраля 1904 г., которая сочла за великое благо просить Великую княгиню стать во главе организации по сбору в Москве пожертвований на нужды Красного Креста. Елисавета Феодоровна немедленно дала согласие на эту работу и обратилась к жителям Москвы с воззванием, где подчеркивала, что летопись России преисполнена свидетельствами отзывчивости Москвы к страданиям Отечества. Она выразила уверенность, что и в те трудные дни доброе сердце древней столицы не останется равнодушным к беде. Поэтому Великая княгиня подчеркнула, что с благоговением принимает на себя исполнение желания Государыни Императрицы Марии Федоровны послужить объединению сердечных порывов москвичей под сенью знамени Красного Креста, являющегося высшим выразителем любви человечества к страданиям воинов, сражающихся за Царя и Отечество.

Председателем Особого комитета был назначен заведующий двором Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Александровича, флигель-адъютант граф Георгий Георгиевич Менгден, товарищем председателя – председатель Елисаветинского благотворительного общества, тайный советник Константин Васильевич Рукавишников.

Для наилучшей организации отправки предметов на Дальний Восток Особый комитет образовал Особый отдел отправок, руководство деятельностью которого Великая княгиня возложила на члена Комитета Н.К фон Мекк. Благодаря его содействию как председателя правления Московско-Казанской железной дороги отдел отправок в течение всего времени пользовался бесплатно средствами перевозки грузов и рядом других преимуществ.

Но еще до создания Комитета Великая княгиня открыла склад пожертвований в помощь раненым и нуждающимся вследствие войны на Дальнем Востоке.

По поручению Елисаветы Феодоровны склад начал осуществлять прием денежных и вещевых пожертвований москвичей. Сотрудники склада, размещенного вначале в Румянцевском музее, а затем в Кремлевском дворце, приступили к изготовлению белья, теплых вещей и начали отправлять грузы на Дальний Восток для оказания помощи больным и раненым, укомплектовывая склады Великой княгини в Мукдене, Харбине, Ляояне и других городах.

Наиболее значимым достижением Великой княгини в эти годы, «именно ее достижением, – как замечает A. A. Олсуфьева, – была организация работы женщин, объединенных вместе изо всех социальных слоев, от высшего до низшего, которых она собрала в Кремлевском дворце, где были устроены комнаты. С утра до вечера в течение всей войны этот трудовой улей работал для армии, и Великая княгиня с радостью видела, что огромные вызолоченные салоны едва вмещают работающих; по сути единственной комнатой, которая не использовалась, был Тронный зал. Все ее дни были заняты этой работой, которая достигала огромных размеров. Это было целое министерство, целый департамент, отличавшееся от большинства министерств тем, что сотрудники никогда не имели праздного времени»[422]422
  Там же. С. 4–5.


[Закрыть].

Это огромное «министерство» было разделено на двенадцать отделов, каждый со своими функциями и конкретными задачами; I отдел – прием пожертвований в виде денег и вещей; II отдел – материалов (для пошива белья); III – кройки; IV – раздачи работ (т. е. скроенных вещей) на сторону; V отдел – готовой продукции, где сосредоточивалось все, что отправляли на Дальний Восток; VI – отдел медицинский, куда поступали медикаменты, хирургические инструменты, перевязочные и дезинфицирующие средства, бинты, антисептические пакеты. Были здесь отделы шитья, упаковки, продажи золотых и серебряных вещей, ценных материалов, лошадей, экипажей, музыкальных инструментов. Вырученные деньги сдавались в кассу склада.

Особую роль в жизни Кремлевского склада играли отделы отправки и справок. Работники последнего занимались наклеиванием на взвешенные тюки и ящики знака с указанием наименования склада, содержания отправляемого товара. Сюда поступали справки о движении груза. В связи с их частой задержкой в пути от Иркутска до Манчжурии были организованы особые контрольные пункты на различных этапах Сибирской железной дороги, особенно там, где наблюдалась пропажа грузов. Опытный железнодорожный агент ежедневно получал сведения о вагонах с имуществом Кремлевского склада Великой княгини и Общества Красного Креста, а затем передавал информацию в Кремлевский дворец. Иногда Елисавета Феодоровна отправляла специального санитара, который сопровождал вагоны с имуществом Кремлевского склада до места.

Перечень всех пожертвований записывался в специальные книги. Отчеты об их отправлении на фронт или продаже ради выручки денег отсылались в Особый Комитет Ее Высочества для опубликования в «Еженедельнике». Кроме того, сведения обо всех денежных и материальных пожертвованиях ежедневно отправлялись в редакции газет для опубликования. Эта информация печаталась во время войны безвозмездно в семи московских газетах.

Необходимо обратить внимание на бережное отношение Кремлевского склада к любым жертвователям – и тем, кто был известен и передавал большие суммы (например, князь В. Н. Гагарин – 1000 руб., князь С. А. Щербатов – 5000 руб., княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева – 1000 руб., Е. В. Пасхалова – 3000 руб., С. Т. Захарин – 10 000 руб., граф А.К Беннигсен – 1500 руб. и т. д.), и тем, кто хотел остаться неизвестным, и тем, кто жертвовал мизерные суммы (например, Ваня-мальчик – 1 руб., Антоша маленький, Анюта, Женя -50 коп., Петруша – 35 копеек, Екатерина, вдова – 10 рублей, сбор с концерта слепых детей – 505 руб., Смит, американская подданная – 10 рублей, разные лица – 19 руб.). Среди жертвователей указывались Агафья, крестьянка; А.В.П.; Иванов, доктор; ямщики Чикмазова и множество других имен и условных обозначений имени дарителя[423]423
  Отчет Склада Ее Императорского Высочества Великой княгини Елизаветы Федоровны в Москве по сбору пожертвований на помощь раненым и нуждающимся вследствие войны на Дальнем Востоке. М.,  1907. Приложение № 3. С. 1–14.


[Закрыть]. В газетах и отчете равноправно указывались все жертвователи.

Как отмечала Н. Балуева-Арсеньева, некоторые пожертвования особенно тронули душу Елисаветы Феодоровны: дети одного приюта принесли для раненых воинов сахар, который они сэкономили, отказавшись от полагавшейся им к чаю порции. Еще более трогательной была жертва мальчика, который подарил в лазарет курицу с тем, чтобы яйца от нее шли самым тяжелым раненым; в узелочке он принес корм для курицы. Великая княгиня искренне поблагодарила его и обещала позаботиться, чтобы за курицей был надлежащий уход[424]424
  Материалы к житию… С. 121.


[Закрыть].

Познавая самоотверженность детей, Елисавета Феодоровна считала, что такими должны быть люди в своих наилучших возможностях и дарованиях. Она высоко ценила эту малую каплю в общей борьбе за будущее Отечества и его героев. Это было наглядное, убеждающее осуществление заветов Спасителя и потому не могло не быть оценено по достоинству.

На это уважение Великой княгини к богатым и бедным дарителям, к детям и взрослым, к оставившим в истории свое имя и пожелавшим остаться неизвестными, на стремление Елисаветы Феодоровны к абсолютной честности, ответственности и благодарности за каждую копейку жители Москвы отвечали огромной любовью.

«Москва обожала свою Великую княгиню, – вспоминает A. A. Олсуфьева, – и выражала признательность ежедневным приношением к ней множества подарков для ее солдат, и количество посылок, отправляемых на фронт из ее рабочих комнат, было колоссальным. Ее личность была столь вдохновенной, что даже очень холодные люди загорались от контакта с ее пылкой душой и посвящали себя делу благотворения»[425]425
  Olsoufieff A. The Grand Duchess… P. 5.


[Закрыть].

Масса публикаций 1904 г. сообщает об отклике выдающихся актеров начала века на призыв дать благотворительные концерты для сбора необходимых средств. Так, в этом году в Большом зале Благородного собрания и в Большом театре в пользу семейств убитых и раненых были даны великолепные концерты с участием М. Н. Ермоловой, исполнившей монолог из «Орлеанской девы» и стихотворение «Внимая ужасам войны»; Садовского – «Змея-Тугарина» А. Толстого; Санина – патриотический романс Кюи «Варяг»; хор под управлением Авраника, где прозвучали «Ковыль» Сохновского и «Так и рвется душа». А в Большом театре в концерт были включены увертюра к «Тангейзеру» Вагнера, «Итальянское каприччио» Чайковского, «Арагонская хота». В заключение концерта объединенные хоры, военные оркестры и оркестры Императорских театров исполнили финал «Жизни за царя» Глинки[426]426
  Московские ведомости. 1904. 6 апреля. № 94. С. 4.


[Закрыть]. Справедливо думать о масштабе и художественном таланте режиссеров подобной культурной акции.

Не было такой беды в России, на которую не откликнулось бы золотое сердце Великой княгини. Так, 21 ноября 1905 г. в Историческом музее открылась выставка кустарных изделий, доставленных из местностей, пострадавших от неурожаев. Выставка эта устраивалась в пользу голодающих. Экспозиция была небольшой, но разнообразной, организованной с хорошим вкусом. Большую часть экспонатов представил склад Великой княгини Елисаветы Феодоровны из губерний Московской, Воронежской, Владимирской, Вятской, Саратовской, Самарской и т. д. На выставке была организована продажа вещей, пожертвованных в пользу голодающих[427]427
  Русское слово. 1905 г. 22 ноября. № 308. С. 3.


[Закрыть].

В дореволюционной прессе и архивных хранилищах есть достаточно обширный и интересный материал, открывающий совершенно особое отношение Великой княгини к порывам патриотизма детей, ближних и дальних, живущих в доброй семье и вовсе лишенных родительской ласки. Судьбы отдельных детей всегда рассматривались Великой княгиней индивидуально. Родители же далеко не всегда получали желаемый отклик Ее Императорского Высочества.

В этой связи привлекает к себе внимание письмо к Великой княгине жены генерал-лейтенанта Елизаветы Адамович и ответ на него Елисаветы Феодоровны.

«Ваше Императорское Высочество, не откажите нам, мужу и мне, сделать нам честь зачислить сына нашего Бориса Адамовича 14-ти лет в славный Шефский Черниговский полк Вашего Императорского Высочества, который пойдет на Дальний Восток; он в 4-м классе Орловского корпуса и спит и видит ехать на войну; молодец, ловкий, отлично стреляет, ездит верхом… говорит: долг мой Царю и Отечеству служить и умереть за них. Реверс за него я внесу, продам свой рояль, равно и обмундирую его; мы, родители, согласны его благословить на войну…

Надеюсь на милость Вашего Императорского Высочества.

Глубоко преданная слуга Вашего Императорского Высочества жена Генерал-лейтенанта Елизавета Адамович.

26-го марта 1904 г.

Улица Верхнедворянская, д. № 42»[428]428
  ГАРФ. Фонд 656. Ед. хр. 39. С. 1–2.


[Закрыть].

Однако ответ Елисаветы Феодоровны был строгим и не в пользу просьбы родителей Бориса Адамовича.

Великая княгиня просит своего секретаря сообщить госпоже Адамович, что ее сын слишком молод, чтобы поступить на военную службу вольноопределяющимся. Ее Высочество, по достоинству оценивая патриотические чувства г-жи Адамович и ее сына, находит, однако, что ему следует докончить курс в Орловском корпусе, и только после полного окончания воспитания Великая княгиня считает возможным оказать содействие в такой просьбе[429]429
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

Относясь с глубоким покоем к возможности своего физического уничтожения, Великая княгиня решительно вставала на защиту другой, особенно детской, жизни. Ей была чужда позиция стороннего наблюдателя в Русско-японской войне, Великая княгиня не допускала мысли о победе любой ценой, тем более за счет эксплуатации чувства детского патриотизма.

Как бы трудно ни складывалась повседневная жизнь в годы войны, Елисавета Феодоровна всегда помнила о том, что любому человеку нужна передышка, необходим праздник, особенно такой, как Рождество, Новый год. Дореволюционная пресса того времени испещрена сообщениями о елках, которые Елисавета Феодоровна организовывала для детей и взрослых. Об одном из таких празднеств вспоминала Н. Балуева-Арсеньева. Наступило Рождество 1904 г. Все работавшие на складе Великой княгини были приглашены на елку, которую Елисавета Феодоровна устроила в Георгиевском зале Московского Кремля. Великая княгиня пожертвовала всем участникам вечера значки – бронзовая буква «Е» со средней перекладиной в виде красного эмалированного крестика. Каждый получил в подарок записную книжку с вытесненным золотом автографом Великой княгини: «Елисавета. Елка 1904/5». На дом всем участникам вечера прислали большую фотографию Елисаветы Феодоровны с ее личной подписью в костюме св. Елизаветы Тюрингенской (Венгерской), которую Великая княгиня очень почитала.

Большой Кремлевский дворец. С открытки начала XX в.

Этот образ поведения Великой княгини не требует особых комментариев, без лишних слов свидетельствуя о ее человечности и добросердечии. Здесь убедительно проявляется связь между великим общенациональным подвигом и простой человеческой радостью, без которой такая взаимосвязь не была бы возможна. Человеку часто кажется, что он «состоялся», но если от главного дела не совершен шаг в сторону добротной «просто жизни», то, наверное, к желаемому результату необходимо пройти еще ряд ступеней. Елисавета Феодоровна по всем параметрам серьезных и честных человеческих оценок была всегда, во всех отношениях достойна доверия других, т. е. во всех многообразных ситуациях была «другодоминантна».

То огромное уважение и любовь, которую питали москвичи к своей Великой княгине, не замедлили оказать влияние на сбор больших средств, которые жертвовали и частные лица, и предприятия. Общая сумма, которая находилась в распоряжении Особого комитета, в те времена была целым состоянием. К числу крупных пожертвований можно отнести вклады от Московского городского кредитного общества (200 000 руб.), Московского земельного банка (60 000 руб.), Московского купеческого банка (50 000 руб.), Северного страхового общества (30 000 руб.), Духовного сбора Свято-Троицкой Сергиевой лавры (15 000 руб.), Центрального комитета примосковных железных дорог (41 000 руб.) и многих других организаций и частных лиц.

Наибольшая сумма поступила на помощь больным и раненым (более 360 000 руб.), на организацию санитарных отрядов (более 310 000 руб.).

Нельзя не отметить, что значительную лепту в общую сумму пожертвований вносили выставки, концерты и т. д. Так, значительная приходная статья Особого комитета образовалась из выручки с устроенной Комитетом в Московском манеже выставки картин французских художников. По инициативе г-на Юлия Рацковского, привезшего из Парижа целую коллекцию картин, в манеже, предоставленном Комитету бесплатно, летом 1904 г. была устроена выставка этих картин с последующим аукционом. Выставку открыла 8 июня 1904 г. Великая княгиня Елисавета Феодоровна. Выставку посетило более 9 000 400 человек, а доход достиг почти 4 500 руб.

В свое время бывший почетный председатель Московского управления Красного Креста Великий князь Сергей Александрович назначал заведующей церковными сборами Московской епархии фрейлину Их Императорских Величеств Государынь Императриц Е. Ф. Джунковскую. С этой целью была организована специальная комиссия, которая по всем сорокам Москвы четко вела всю необходимую работу. Большинство членов Комиссии по организации церковного сбора приняли на себя обязанности уполномоченных по сбору. Ближайшими помощниками Е. Ф. Джунковской стали протоиерей К. П. Зверев, И. М. Бакунин и Л. С. Лик.

От Комиссии было разослано обращение к благочинным московских храмов, где разъяснялся выработанный и утвержденный порядок церковного сбора. Кроме того, Е. Ф. Джунковская имела личную беседу о церковном сборе на заседании благочинных с преосвященным Парфением, епископом Можайским. Митрополит Московский Владимир, ознакомившись с целью и порядком сбора, благословил его начало.

В свою очередь Великая княгиня Елисавета Феодоровна поручила Особому комитету обратиться ко всем настоятелям и старостам храмов, прося их оказывать уполномоченным и сборщикам возможно большее содействие в сборе. Обращение Ее Императорского Высочества всколыхнуло православную Россию и удвоило церковный сбор.

В процессе сбора пожертвований и особенно в ходе транспортировки грузов на Дальний Восток было много трудностей. Отправляя материалы в столь далекое путешествие, необходимо было учитывать стоимость упаковки и количество предметов в каждом тюке, рассмотрение вопросов удобства доставки груза в лазареты и на театр военных действий, сделать все возможное для максимального предотвращения ошибок.

И все же, в силу ряда обстоятельств, случались промахи, которые приходилось немедленно преодолевать. Так, Маршанский и Зарайский полки 17-го корпуса, входившего в состав войск Московского военного округа, оказались на передовых позициях без соответствующей экипировки. Великая княгиня Елисавета Феодоровна дала указание срочно экипировать эти полки. Задание было выполнено в течение двух недель. Следует специально отметить, что снабжение этого корпуса и отправка походных кухонь производились за счет средств Великого князя Сергея Александровича.

Не менее сложной оказалась задача снабжения войск 17-го корпуса, уходившего на Дальний Восток из Московского военного округа, непромокаемыми накидками. Дело это было новым и для интендантства в целом и для Кремлевского склада в частности. И тем не менее, распределив заказ между несколькими фирмами, в течение месяца склад справился с решением этой задачи. 37 тыс. непромокаемых накидок были отправлены на Дальний Восток и еще 4 тыс. посланы вслед ушедшим войскам[430]430
  Отчет Склада… С. 8.


[Закрыть].

Оперативно решал Кремлевский склад и другие вопросы – оборудование отряда для борьбы с инфекционными заболеваниями; отправка на фронт небольшой мастерской для заточки хирургических инструментов; переправка на Восток эвакуационных пунктов и вагонов, большего количества сушеных овощей, лимонных и фруктовых экстрактов.

Особая забота Елисаветы Феодоровны (и это специально отмечает графиня Олсуфьева) состоит в том, чтобы «помочь в духовных нуждах русскому человеку, такому религиозному, каким он тогда был, путем отправки множества походных церквей, оборудованных всем необходимым для богослужений»[431]431
  Countess A. Olsoufieff. The Grand Duchess… P. 4.


[Закрыть]. По личной инициативе Великой княгини не только оборудовались походные церкви, но и формировался необходимый штат духовных лиц и причетников, которые были командированы на Дальний Восток. В частности, Ее Императорское Высочество пожаловало дворянскому санитарному отряду походную церковь, а Чудов монастырь в благословение этому отряду преподнес Великой княгине икону свт. Алексия Московского. Походная церковь и икона в драгоценной ризе с эмалью были переданы представителям московского дворянства. Церковь до отправления ее на Дальний Восток была установлена в Колонном зале Дворянского собрания[432]432
  Московские ведомости. 1904. 6 апреля. № 94. С. 4.


[Закрыть]. Походные церкви имелись в Танхое, при плавучих лазаретах, при отряде общины «Христианская помощь», при управлении Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи, на станции Маритуй Краснобайкальской железной дороги и при Сахалинском отряде.

Значительная часть средств на оборудование походных храмов была передана Великой княгиней из тех значительных, полумиллионных пожертвований, которые в эти годы она получила лично.

Под пристальным наблюдением Великой княгини на Дальний Восток шли хорошо экипированные санитарные поезда, с которыми на театр военных действий прибывали врачи и медицинские сестры, подготовленные Российским обществом Красного Креста и Иверской общиной сестер милосердия, августейшей попечительницей которой была Великая княгиня Елисавета Феодоровна.