Текст книги "Леола, где ты?"

Картер Браун
Леола, где ты?

Глава 1

По изобретенной мною классификации ее грудь могла претендовать на трехзвездочную оценку. Прикрытая тканью лишь частично, она, несомненно, волновала, вызывая желание познакомиться с ней не только визуально. И получи я возможность обозревать это чудо во всей его первозданной красе, рейтинг его повысился бы до четырех звезд.

Иссиня-черные, коротко подстриженные волосы в мягком свете сумерек напоминали кепи, лихо надвинутое на лоб. Низко падающая челка закрывала брови, подчеркивая глубину огромных фиалковых глаз. Она сидела, закинув ногу на ногу, демонстрируя их длину и изысканную форму. Узенькая, выше колен юбка обтягивала упругие бедра, вызывая невольный интерес – а что же там дальше?

Она взглянула на меня поверх бокала с мартини и улыбнулась искусственной улыбкой, слегка обнажив зубы.

– Вы Холман? – произнесла она холодным тоном. Ее вяловатая манера произносить слова напоминала слабое журчание иссякающего ручейка.

– Рик Холман, – с готовностью подсказал я, потому что с сексуальными женщинами предпочитаю сразу же устанавливать атмосферу неофициального общения. Однако, к моему удивлению, я не обнаружил в ее взоре знакомого мне алчного огонька женщины, изголодавшейся по мужчине, а увидел лишь пренебрежительное отсутствие интереса к моей особе.

– Я – Хло Бентон. – Брюнетка кивнула в сторону обитого грубой тканью кресла, стоявшего рядом, копии того, в котором сидела сама. – Садитесь.

Я уселся и несколько секунд созерцал неподвижную поверхность воды в стерильно чистом плавательном бассейне. Затем снова взглянул на нее:

– Чего мы ожидаем? Нирваны?

На этот раз на ее лице появилась настоящая улыбка.

– Вот теперь уже немного понятнее, – призналась она. – Я ожидала увидеть супермена, а увидела, откровенно говоря, нечто меня разочаровавшее.

– Рад, что не могу сказать то же самое о вас, – искренне ответил я, украдкой взглянув на ее ноги: не приоткрылись ли бедра чуть-чуть повыше. Увы… Но зато грудь оказалась так дразняще близко – прямо на уровне моих глаз.

– А это именно вы под платьем? – с невинным видом неуклюже пошутил я.

Вместо ответа тонкий палец указал на столик с напитками:

– Наливайте сами, Холман.

Мартини оказался ледяным и смешанным в пропорции десять к одному, определил я. Опустившись в кресло и сделав медленно второй глоток, я подумал, что потребуется не так много подобных глотков, чтобы возник комплекс султана. Поскольку какие-либо попытки завязать разговор со стороны моей собеседницы отсутствовали, я дал простор своему воображению. Перед моим мысленным взором возникла картина гарема с пятьюдесятью обнаженными девушками с пышными бюстами и золотистыми от загара телами – блондинок, брюнеток, рыжих. Одна задругой они, поднимая тучу брызг, ныряли в голубой бассейн. Когда пятидесятая красавица застыла неподвижно, собираясь перед прыжком, с вытянутыми вперед руками и торчащими вверх сосками – прекрасное видение, залитое щедрым солнечным светом, было прервано. Голос Хло Бентон вернул меня к действительности.

– Осмотрительный человек, мастер на все руки, человек, разбирающийся во всех сложностях жизни Голливуда, – лениво проговорила она. – Вот вы, оказывается, какой…

– Забыли добавить “высокооплачиваемый”. Что же касается всего остального, описание довольно точное, – ответил я с иронией. – Вы – личный секретарь Леолы Смит, не так ли? И если у нее в очередной раз появились проблемы, я порекомендовал бы выбросить их из вашей хорошенькой головки. У этой леди частенько возникают сложные ситуации, а потом они оборачиваются шумной рекламной кампанией, которая как бы случайно начинается перед выходом на экран ее новой картины.

– И все-то вы знаете. – В фиалковых глазах, когда она повернула голову и взглянула на меня, появился и тут же пропал насмешливый огонек. – Я работаю личным секретарем Леолы Смит вот уже пять лет. И вы всерьез считаете, что я не понимаю разницы между организованной рекламной шумихой и настоящей неприятностью?

– Ну, не знаю, что вы там понимаете, – раздумчиво протянул я, – но если вы готовы платить настоящие деньги, то я готов выслушать все, что соблаговолите поведать о действительных намерениях вашего босса.

– Да вы настоящий ублюдок, хотя вид у вас респектабельный! – взорвалась она. – Вы с Леолой превосходно подойдете друг другу… Но, как бы там ни было, это идея Виктора Эймори, а не моя. Именно он берет на себя все расходы, и именно он выписал чек на две тысячи долларов в качестве аванса. Вы довольны, Холман?

– Интересно, – хмыкнул я. – Выплаты под закладную должны производиться вторично. С чего бы это Эймори вздумалось так заботиться о бывшей жене?

– Любовь полыхает вечным огнем в непостижимой глубине его поросшей шерстью груди, – задумчиво продекламировала Хло и отхлебнула мартини. – Вы же знаете Леолу. Закончит картину, возьмет билет на самолет в какое-нибудь неизвестное место и исчезнет на несколько месяцев.

– Да уж, знаю, – вздохнул я. – Похоже, всякий раз, когда вижу ее фотографии на первой полосе газет, она ухитряется оказаться причиной очередного международного скандала – либо во Внешней Монголии, либо в другой подобной дыре.

– Но она всегда поддерживала контакт со мной – до самого последнего времени! – взволнованно воскликнула Хло. – Хотя Леола – чудачка, но ведь она – юридическое лицо и несет ответственность… За контракты, инвестиции в недвижимости. За дом, за меня, другой персонал. И самое главное – за ее восьмилетнюю дочь, которая должна вернуться из школы-интерната через пару недель… Куда бы Леола ни уезжала, она всегда остается человеком весьма организованным и ответственным. Но сейчас ситуация другая. Вот уже месяц, как она не звонит мне. И никому другому. Больше всех озабочен Кел Райнер – глава кинокомпании “Делвуд-Райнер продакшн”. У него есть вопросы, связанные с восьмимиллионным бюджетом. Ему просто необходима Леола, чтобы подписать контракт на картину: он не может заставить держать в неизвестности еще двух звезд – ведь у каждого человека есть и другие обязательства… К тому же мне известно, что сама Леола хотела сниматься в этом фильме больше, чем в каком-либо из прежних.

– Так где же она сейчас? Хло долго смотрела на меня, и вновь насмешливые искорки заплясали в ее фиалковых глазах.

– Вы всерьез думаете, Холман, что вы большой хитрец? Какого же черта, по-вашему, мы обратились к вам – не с предложением же сняться в главной роли в этом фильме? Никто не знает, где она. Мы нанимаем вас именно для ее поисков!

– Тогда ждите, пока я уложу вьючные сумки для яков, – проворчал я. – Эта свихнувшаяся дамочка может болтаться Бог знает где между Тибетом и Тасманией сколько ей заблагорассудится. Этак вы обеспечите меня работой на всю оставшуюся жизнь. Понимаете?

– Понимаю. – Брюнетка беспомощно пожала плечами. – Но, может, нам удастся немного сузить поле поиска. Расскажу, что я знаю. Леола уехала пять недель назад. Останавливалась в Швейцарии повидаться с дочерью, которая живет там в интернате. Потом направилась в Стамбул – посмотреть танец живота. Оттуда позвонила последний раз, месяц назад, и сказала, что собирается ухватить немного солнца на юге Франции или проехаться в Шотландию, чтобы подстрелить какого-нибудь охотника за тетеревами. Она ведь противница всех видов кровавого спорта, знаете?

– Тогда ей пришлось сделать трудный выбор между бикини и килтом[1]1
  Килт – клетчатая юбка шотландского горца.


[Закрыть]. – Я допил свой мартини и вновь наполнил бокал. – Значит, вы считаете, что она в любом случае должна была связаться с вами? Вы не допускаете мысли, что ей могла помешать какая-нибудь веская причина?

– Вне всякого сомнения!

– Какая же? Возможно, она больна? Неприятности? Может, любовь?

– Если бы я знала, в чем дело, то не стала бы тратить время на болтовню с вами, – резко оборвала меня Хло.

– Она путешествовала в одиночестве?

– Конечно. Как всегда. Я остаюсь за хозяйку и присматриваю за делами.

– У вас нет ни одного предположения – почему она не звонит уже целый месяц?

– Ни одного! – уверенно подтвердила Хло. – Может, отправилась на какое-то сумасшедшее сафари в Африку или совершает пеший переход через пустыню Гоби, откуда я знаю! Единственное, что я обязана делать в такой ситуации, – это предотвращать любую утечку информации. Иначе Леола не только поджарит меня на медленном огне, но может сделать и кое-что похуже. Но главное – что с ней? Не дай Бог, что-нибудь ужасное!

– А если спросить у дочери? Может быть, Леола говорила ей, куда собирается поехать?

– Нет. – Хло покачала головой. – Я осторожно порасспрашивала ее, превратив вопросы в шутку, чтобы не волновать девочку. Но Леола сказала ей, что вернется домой к началу школьных каникул.

– И все же не вижу смысла мчаться невесть куда, пока не буду знать, куда именно. А как насчет амурных дел? Имея за спиною трех мужей, Леола Смит вряд ли станет соблюдать обет безбрачия слишком долго… Вышла замуж в восемнадцать за первого же приглянувшегося мальчишку. В двадцать один появилась в Голливуде. Развелась в двадцать два, – вслух рассуждал я. – Через пару лет вышла замуж за Луиджи Поло, режиссера, который открыл ее. Развелась через три года. Виктор Эймори, экстравагантная звезда театра и кино… Их брак продержался всего около десяти месяцев. Когда они развелись?

– Пятнадцать месяцев назад. Виктор все еще хранит для нее факел любви размером с тот, что у статуи Свободы. Но по мнению Леолы, его огонь неспособен поджечь сейчас даже самую тоненькую свечку. Не может быть брака, более мертвого для нее, чем последний. И нет мужчины, более безразличного ей, чем Виктор Эймори.

– Полагаю, мне следует переговорить с Эймори, – решил я. – Где можно найти его?

Кроваво-красным ноготкам она указала куда-то за мою спину:

– В глубине апартаментов.

– Если это его идея – нанять меня, почему же он не пожелал сам ввести меня в курс дела?

– А может, он застенчивый? – Хло поднесла бокал к губам и неторопливо отхлебнула из него. Девушка насмешливым взглядом мерила меня сверху вниз. – Почему бы вам самому не спросить его, а, Холман?

– Почему бы и нет? – Я поднялся, подошел к столику и поставил бокал рядом с миксером. – Может, позднее вы будете настолько любезны, что пообедаете у меня дома? Он, конечно, поменьше этого бунгало, но там есть и ковры, и бассейн. И даже мартини, текущий из водопроводного крана.

– Весьма соблазнительное предложение. – Она откровенно зевнула. – Но если мне захочется поиграть в дочки-матери с мужчиной, то только с тем, кто живет здесь. Если когда-нибудь мне удастся заставить его позабыть о бывшей жене… Итак, почему бы вам не пойти переговорить с ним, оставив меня здесь горестно размышлять о моем фригидном существовании… Во-он та открытая стеклянная дверь приведет вас в гостиную. Бар – у ее дальней стены. Он задуман как своеобразная дорога жизни, там вы у, найдете Виктора, поглощенного мыслями о ней.

– Благодарю. Вы – достойная причина, по которой, как я установил, у любого нормального парня появляется желание стать кинозвездой.

– Свяжитесь со мной, когда сделаете свою первую игровую полнометражку. – Она снова зевнула и занялась интимным общением с мартини.

Я пересек патио и через раздвижные стеклянные двери вошел в гостиную. Она была обставлена в дорогом уютном стиле офиса брокера на Уолл-стрит, и только массивный бар в глубине помещения производил впечатление часто используемого предмета меблировки. Действительно, Виктор Эймори был полностью погружен в философские раздумья в компании с наполовину опорожненной бутылкой, содержавшей наилучший продукт брожения, и почти полным стаканом того же продукта.

Живописная композиция из пьяного спортивного пиджака цвета ирландского мха, желтовато-коричневых широких брюк и рубашки оттенков облачного заката впечатляла. Впрочем, подумал я, что на такого красавчика ни надень, включая и неуклюжий саронг, все будет выглядеть первоклассно.

Его худощавое с глубоко посаженными серыми меланхоличными глазами лицо отражало силу и волю. Оно вполне соответствовало представлениям семидесятых годов о мужской красоте. Картину дополняли рост – более шести футов – и атлетическое телосложение. Упомяну еще шапку густых, аккуратно подстриженных черных волос и рот, который был, пожалуй, несколько широковат. Однако последнее объяснялось, по-видимому, тем, что этот человек уже достаточно далеко продвинулся по стезе пьянства. Я сделал для себя мысленную зарубку – следи за собственным ртом, когда будешь надираться в следующий раз.

Придвинув высокий табурет, я уселся перед стойкой бара лицом к Эймори.

– Хло Бентон сказала мне, что вы избегаете встреч с людьми? – осторожно спросил я.

– Просто считаю, что сначала она должна обрисовать общую ситуацию. Хло обладает искусством сочетать вызывающее поведение с изложением полезной информации. – Его акцент, за которым он тщательно следил при съемках, сейчас слышался совершенно отчетливо. – Не могу понять, ненавидит ли она мужчин вообще или только тех, кто попадался ей до сих пор.

– Вы – бывший муж Леолы Смит с кровоточащим сердцем, взволнованный судьбой бывшей жены, затерявшейся где-то в мире, – констатировал я. – И беспокоитесь о ней настолько, что готовы платить мне большие деньги за ее поиски. Полагаю, вы даже готовы заплатить за билет, чтобы я облетел вокруг земного шара. Но у меня будет не так уж много времени, чтобы останавливаться в каждом городе и разыскивать там Леолу. Вы согласны со мной?

– Рафаэль Эммануэль. – Виктор Эймори рассеянно взглянул в направлении патио и злорадно хохотнул. – Эта сучка Бентон думает, что знает все на свете.

– Рафаэль Эммануэль? – переспросил я. – Не тот ли Эммануэль, что загнал в угол весь денежный рынок?

– И тот, который сделал свои миллионы на продаже оставшегося после Второй мировой войны оружия. Он снабжал вооружением всех нуждавшихся, гарантировал поставки оружия революционерам, которые думали, что эти железки осчастливят их, – усмехнулся Эймори. – Это были танки, самолеты, минометы… Правда, большая их часть работала не больно-то исправно. Но, увы, мертвый клиент не предъявляет пре тензий… Где-то году в пятьдесят восьмом он занялся нефтяным бизнесом. И когда пару лет назад стал продавать свое дело, оказалось, что он почти утроил свое состояние. Тогда же он вышвырнул жену – это после тридцати-то лет брака! И стал наслаждаться животной жизнью пьянчуги и любителя молоденьких девчушек.

– Так вы думаете, Леола с ним? – спросил я. Он отпил из бокала и медленно кивнул головой.

– Эммануэль увидел ее, когда она была в последний раз в Европе, и втрескался по уши. Судите сами – покупает копии всех до единой картин, в которых Леола снималась. Говорят, что каждую ночь смотрит, по меньшей мере, одну из них, пребывая в собственном кинозале ее единственным зрителем.

– Но если и она наслаждается животной жизнью в обществе мультимиллионера, Тогда в чем же тут проблема? – пожал я плечами.

– Если она с ним сейчас, то уж не по собственному желанию. И вовсе не наслаждается этим, – резко прозвучал ответ Виктора. – Просто он напугал ее при их встрече в Европе. Рафаэль противен ей, как мерзкое пресмыкающееся, но сам считает, что неотразим и не может быть отвергнут, поскольку у него до черта денег. Леола же была готова пересечь пару континентов, только бы убраться с его пути.

– Думаете, он похитил ее? – Я скептически усмехнулся. – Женщина с такой известностью, и Эммануэль похищает ее для собственного удовольствия?

– А вы отдаете себе отчет, что значит иметь около пятидесяти миллионов долларов в банке?

– Ну, я не настолько прожорлив, – спокойно ответил я. – Мои мечты гораздо скромнее. Меня вполне устроит пара миллионов в год от вложений в голубые фишки казино.

– С его-то деньгами можно купить абсолютно все, что душе угодно, – продолжал он, – включая и большинство людей. Можно навербовать личную гвардию, чтобы справляться с чем-то или кем-то, посмевшим встать на вашем пути. Стоит захотеть – и можно купить целый гарем красивейших женщин, что, кстати говоря, уже и сделал Эммануэль года два назад. Вот и представьте себе, как такое, как он, пугало будет реагировать, встретив женщину, которую он возжелал больше всего на свете, а она не хочет видеть даже его физиономию. И все его богатство ничто в такой ситуации, потому что у нее самой денег больше, чем когда-либо может ей понадобиться, – последовал решительный кивок. – Я-то знаю Эммануэля. Подонок с эгоистичным “я”, превышающим в собственных глазах Эмпайр-Стейт-Билдинг! Полагаю, это более чем возможно. Почти наверняка он похитил ее и держит взаперти на борту своей яхты.

– Яхты? – переспросил я.

– “Султан-II”. Она сейчас как раз в Каннах. Эммануэль всегда пребывает на южном побережье Франции с июля по август.

Я понаблюдал, как неуверенной рукой он подливал бурбон в свой бокал.

– Вы это серьезно?

Эймори поднял голову и с удивленной миной уставился на меня:

– Никогда в моей распроклятой жизни не был более серьезным, чем сейчас!

– Вы хотите послать меня в Канны, чтобы я установил, держит ли Эммануэль свою пленницу взаперти на яхте. И если она там – спасти и вернуть ее сюда? – уточнил я.

– Совершенно верно!

– Эммануэлю уж никак не грозит отвечать за похищение и насильственное удержание Леолы, – резонно заметил я. – Так что мне предстоит воевать и с ним, и с командой яхты, и, возможно, с его личной гвардией, о которой вы упомянули… Хло была права, когда говорила, что ожидала увидеть супермена. Вот кто сейчас вам нужен, Эймори, – супермен, а не я!

– Послушайте, Холман. – Он раздраженно посмотрел на меня, потом с трудом обуздал свой нрав. – Сейчас я не знаю, черт побери, как вы справитесь с этим делом и во сколько все это обойдется! Если посчитаете необходимым, наймите собственную армию. Но вы должны вернуть Леолу сюда в целости и сохранности. Поняли?

– И за все про все вы заплатите две тысячи? Он извлек чековую книжку из внутреннего кармана пиджака.

– Скажите сколько, и я выпишу чек. Две тысячи – за то только, что вы взялись за это дело.

– Скажем, пять, – назвал я. – И возмещение моих расходов в Каннах. Но это все, что вы можете получить за ваши деньги… И никаких гарантий.

Эймори было заколебался, потом пожал плечами.

– Думаю, вашей репутации достаточно, Холман. – Он подписал чек и вручил его мне. – Когда приступите?

– Завтра. Вылечу прямым рейсом на Париж, – заверил я.

– Отлично. Как насчет выпить?

– Не сейчас, – отказался я. – Предположим, что Леола действительно на яхте, но каждое мгновение своего заключения наслаждается с Эммануэлем, – предположил еще один вариант я.

– А вот это-то совершенно невозможно! – категорически заявил Виктор. – Однако есть нечто важное, что вам нужно знать обязательно.., остерегайтесь малого по имени Толвер. Рей Толвер. В старые крутые времена он был у Эммануэля лейтенантом. Исполнял всякую грязную работенку, принимал на себя львиную долю риска. Толвер был единственным, кто гарантировал доставку оружия – даже если законное правительство использовало войска для ее предотвращения. Краем уха я слышал, что он все еще где-то там вертится. Возможно, возглавляет личную гвардию Эммануэля… Посему остерегайтесь его, Холман. Это действительно опасный противник!

– Учту, – поблагодарил я за предупреждение. – Больше ничего не забыли?

– Насколько могу судить, нет… – отпив еще бурбона, он отрицательно покачал головой. – Нет, ничего.

– Тогда выкладывайте все, что знаете об Эммануэле, – предложил я.

– Я был тем самым парнем, кто представил ему Леолу, – передернув плечами, начал Эймори и на миг прикрыл глаза. – Иуда Виктор – парень с восковым сердцем и чугунной башкой!

Я оставил его наедине с бокалом и вышел из дома. Как я и предполагал, Хло Бентон все еще общалась с чистым мартини. Она уже не закидывала ногу на ногу, и мне не удалось увидеть больше, чем ранее. В ее фиалковых глазах снова не отразилось особого интереса к моей особе. Мимолетно скользнув по мне безразличным взглядом, она отвернулась. И сразу же исчезли все причины, по которым иуда Холман не мог бы сравниться в предательстве с иудой Эймори.

– Вы думаете, что знаете все на свете, а ведь это далеко не так, – точно процитировал я его.

– Так он забивал вам мозги сказочкой про Эммануэля, держащего бедную девочку под замком на своей яхте. Живописал, как тот конвоирует ее во время коротких прогулок перед приемом пищи, или что-то еще вроде этого? – На мгновение ее зубки обнажились. – И вы конечно же поверили во все это?

– А почему бы нет? – подзадорил я брюнетку.

– Минуточку! – Тон ответа был ледяным. – Когда вы появились, я посчитала, что вижу серьезного человека…

– Вы не верите Эймори? – Я откровенно давил на нее. Мол, я – всего лишь простак парень, который любит, когда ему разжевывают все, и предпочтительно с помощью слов, состоящих из одного-единственного слога.

– Леоле стукнуло тридцать, – медленно проговорила секретарша, – и она вполне взрослый человек… Да она справится с Эммануэлем одной рукой, разливая при этом чай из самовара. В то время как вторая рука будет привязана за спиной! – Хло насмешливо хмыкнула. – Но полагаю, это задание призвано предоставить вам возможность совершить беззаботное турне по югу Франции, не так ли?

– У вас есть предположение о каком-либо месте, где бы я имел шансы отыскать Леолу? – осведомился я.

– Довольно. – Она поставила стакан у ножки кресла и поднялась. – Этот мир – мир мужчин. И я не в состоянии заставить двух мужиков прекратить их хитроумные игры… Я сочту знаком особой ко мне благосклонности, если вы сейчас же исчезнете с моих глаз, Холман. Когда Виктор обретается где-то рядом, дом, с моей точки зрения, начинает сильно смердеть. А уж когда вы оба торчите здесь одновременно, мне хочется просто взорвать все к чертовой матери!

Она неторопливо освободилась от платья, и у меня захватило дух! Вот он, подумал я, момент истины! Брюнетка швырнула одеяние на кресло, и я смог наконец выдохнуть. Хотя это и не было то, что я ожидал увидеть.

Купальный костюм ничего в действительности не скрывал. И у меня сложилось впечатление, что я, скорее всего, увидел бы намного меньше, если бы его не было. Теперь же ее грудь – рейтинг которой я немедленно повысил до четырехзвездочного – являла всему свету соски, имевшие форму цветочных бутонов. Они возвышались, как сильно увеличенные ниппели, а тонкий, словно носовой, платочек на ее талии был так смело мал, что потребовалась вся моя сила воли, чтобы оторвать от него взгляд… Но я все же успел увидеть то, что окончательно повергло меня в прах. Соблазнительное видение скругленной возвышенности между ногами, так четко обрисованной, дало мне повод вообразить, что я увидел сквозь плотно обтягивающую ткань вертикальную впадину… Конечно, это могли быть шуточки моего разыгравшегося воображения… Когда девушка повернулась, ее кремовые груди слегка подпрыгнули, и я удивился, зачем она вообще стесняет себя одеждой.

Пока Хло величаво шествовала к краю бассейна, я мог видеть, сколь ненадежно жалкие клочки материи прилегают к золотистым сферам ее ягодиц. Они волшебно покачивались, когда девушка балансировала на бортике бассейна. Она делала это достаточно долго, так, чтобы я успел по достоинству оценить каждую плавную линию ее тела. Наконец она нырнула. Войдя в воду без единого всплеска, проплыла к другому краю бассейна и обратно не требующим усилий изящным кролем. А затем коротко подстриженная головка приподнялась над бортиком бассейна; лакированная копна мокрых, отливающих синевой волос красиво обрамляла лицо.

– Вы еще не убрались? – удивилась Хло.

– Я просто поражен, – ответил я. – Вы ведете себя так, будто больше всего на свете ненавидите мужчин. Однако что-то не производите впечатления фанатично желающей возвращения Леолы из мест, куда она удалилась.., может, предпочитаете сохранить дом таким, каков он сейчас, – и с Виктором где-то рядом, конечно?

– Грязные у вас мысли! – с яростью бросила она. – Горячо надеюсь, что Эммануэль разгрызет вас на мелкие кусочки и выплюнет на корм рыбам!