Текст книги "Зеленоглазые джунгли"

Глава 7

У моего дома стоял автомобиль с опущенным верхом.

Выйдя из машины, я разглядел затылок девушки, сидевшей на месте водителя, восхитился естественным темно-каштановым цветом ее волос и направился к ней.

Девушка, не отрываясь, смотрела прямо перед собой сквозь ветровое стекло и, казалось, не заметила меня даже тогда, когда я остановился возле ее автомобиля, заглянул ей в лицо и присвистнул:

– Ну и ну! Как тут не стать сексуальным маньяком? Неужели сама малышка Дженни Трент? Что это привело вас в маленький серый домик Холмана, затерянный в шумных кварталах Беверли-Хиллз – символа состоятельности и престижа?

Личико феи осталось совершенно спокойным. Карие глаза невозмутимо продолжали созерцать через ветровое стекло очаровательный вид на закрытые ворота моего гаража. Только некоторая жесткость в уголках ее рта выдавала скрытую напряженность.

– Что меня привело? – переспросила она ровным голосом. – Ваше саркастическое замечание насчет того, что может пойти под рубрикой «Больше благоразумного опыта для двадцатитрехлетних». И еще эта идиотская ухмылка на вашем глупом лице, когда закрывались двери лифта.

– Ах, вот оно что! – серьезно отреагировал я.

– По какой-то безумной причине, которая мне самой неясна, – продолжила она тем же ровным голосом, – у меня возникло сильное желание объяснить вам, что я делала в квартире Брюнхоффа вчера вечером. Правда, с другой стороны, не вижу особых причин, по которым вы захотели бы меня выслушать. Или как?

– Ну что вы! Меня всегда интересуют интимные подробности ночи, проведенной незамужней девушкой в квартире молодого плейбоя! Давайте зайдем в дом. Что-нибудь выпьем, и вы раскроете тайны своего потрясающего времяпрепровождения на бульваре Сансет.

– Спасибо, зайду! – сладко улыбнулась Дженни. – Вы настоящий бродяга с извращенными садистскими мыслями.

Спустя три минуты она уже восседала в кресле в моей гостиной с рюмкой скотча в руке. Я устроился на кушетке, посасывая свой излюбленный бурбон.

На мой взгляд, портной, который сотворил ее элегантное платье из серебристой парчовой ткани, был не только большим мастером дизайна, но и хорошим скрягой. На ткани он сильно сэкономил. Когда Дженни скрестила ноги, подол автоматически задрался на добрых четыре дюйма выше колен. Вверху все творение держалось на двух лямочках шириной с ее мизинчик. А закругленный вырез прозрачно намекал, что серебристая парча не может соревноваться с манящим углублением между волшебными грудями.

– Моника Хейс – моя лучшая подруга, – сказала Дженни решительным тоном. – Знаю, у нее есть свои недостатки, но она добра ко мне более чем кто-либо.

– И добрее, чем была к Таланту? – Леденящий взгляд карих глаз заставил меня моментально нырнуть в укрытие. – О'кей, буду только слушать!

– Два дня назад, вечером, мне позвонил человек, назвавшийся Сэмом Брюнхоффом, – продолжила она еще более решительно, – и сказал, будто бы узнал от приятеля своего друга, что я близка к Монике Хейс. А дело в том, что Моника вернулась с выездных съемок и не обнаружила в городе мужа, он куда-то пропал. Я постаралась сохранить спокойствие и ответила, что, по крайней мере, первая часть его сообщения верна. Тогда он сказал, что Дон Талант скрылся вместе с Каролой Руссо тремя днями раньше и никто, кроме него, не знает, где они. Между прочим, и Джино Амальди тоже вернулся из Рима раньше, чем ожидалось, а если он первым узнает, где прячутся любовники, то вся преисподняя вырвется наружу. Естественно, мне тут же захотелось задать Брюнхоффу очевидный вопрос – почему он рассказывает все это мне, а не Монике? Брюнхофф рассмеялся и заявил, что у него от природы доброе сердце и он считает, будет лучше, если она услышит это от меня, своей лучшей подруги. Пришлось его спросить, не сошел ли он с ума, если думает, что я расскажу ей эту историю? Ведь мне даже неизвестно, правда ли это. До этого Брюнхофф говорил дружеским тоном, но тут его голос совершенно изменился. Стал просто рычать. Объявил, что Талант с итальянкой находится в своем доме в горах, а если я, безмозглая девка, ему не верю, то могу утром туда поехать и увидеть сама. И бросил трубку…

– ..оставив вас наедине с этой проблемой, – закончил я фразу, начатую Дженни.

Она отпила скотч и зябко передернула гладкими обнаженными плечами, словно пытаясь таким образом отделаться от воспоминаний.

– Совсем не могла заснуть в ту ночь, раздумывая, как поступить, – сказала она тихо. – Но утром позвонила Монике и предложила поехать туда вместе, чтобы избавиться от беспокойных мыслей. Она согласилась. – Дженни подняла голову и чуть ли не вызывающе посмотрела на меня. – Подумала, если Брюнхофф лгал, то в этом не будет никакого вреда. А если все правда, для Моники даже лучше все узнать самой до того, как одна из ее подружек изложит ей эту историю, добавив подробности собственного сочинения. Когда мы приехали к домику, Моника увидела спортивный автомобиль Дона и сразу все поняла. Она хотела, чтобы я пошла с ней, но мне показалось, что будет лучше, если она пойдет одна, потому что мое присутствие только вызовет больше смятения. Ну, все остальное вы знаете сами.

– А в отношении вчерашнего вечера?

– Надеюсь, вы в курсе, что Нельсон звонил Монике? Я утвердительно кивнул.

– Мы были вместе, когда он звонил, – продолжила Дженни. – Моника рассказала, что он шантажировал ее, требовал, чтобы она приняла версию, будто пулевое ранение Дон получил по собственной неосторожности. Она была ужасно расстроена, чуть ли не в истерике… Я дала ей успокоительное и уложила в постель. Но по пути домой обдумала все это и встревожилась еще больше. Факт оставался фактом – кто-то пытался убить Дона… Положим, попытается снова, и это получится. Что тогда будет с Моникой, если Нельсон убедит других, будто это именно она – ревнивая жена – пыталась его убить в домике в горах?! – Дженни наклонилась вперед и посмотрела на меня с серьезным видом. – Вы понимаете, куда я клоню, Рик?

– Конечно. Нельсон или кто-то, стоящий за ним, может сделать Монику козлом отпущения, если новая попытка убийства Таланта будет успешной.

– Вот именно. – Дженни облегченно вздохнула, очевидно убедившись, что я не считаю ее опасения помрачением рассудка.

– И еще вы задумались, почему Брюнхофф позвонил именно вам и каким образом он узнал о возвращении Хейс и Амальди, – подсказал я.

– Правильно! – Она благодарно улыбнулась. – Поэтому, приехав домой, сразу же позвонила Брюнхоффу в офис. У мистера «Зови меня Сэм, беби» не было никаких новостей. Зато было игривое настроение. Начал шутить и наконец пообещал, что, если мы встретимся, он выдаст мне кое-какую секретную информацию. Я была в таком отчаянии, что согласилась; он предложил прийти к нему домой вечером, в девять тридцать. Потом этот сукин сын, покатываясь со смеху, вспомнил, что с ним будет его компаньон Лу Мартель, и посоветовал мне прихватить подругу. – Дженни свирепо взглянула на меня, будто перед нею был Сэм Брюнхофф. – Я взяла с собою Шерри Кинг, она работает моделью, демонстрирует нижнее белье, умеет следить за собой. Шерон подумала, что это большая удача – свидание с боссами кинокомпании «Ария продакшн». – Дженни презрительно усмехнулась над предположением подруги. – Свидание с деятелями дешевой пятиразрядной кинокомпании, которая не сняла ни одного приличного фильма!

– И что же было дальше? – нетерпеливо прервал я.

– А ничего! – Ее голос опять стал ровным. – Не знаю, что вы там делали, но, что бы это ни было, сработали на славу. Брюнхофф открыл дверь с таким видом, будто его только что протащили через канализационную трубу, и велел нам убираться к черту, мол, ему и его компаньону нужно работать. И прежде чем мы успели что-нибудь сказать, захлопнул дверь прямо перед нашим носом. – Дженни слабо улыбнулась. – Не думаю, что бедная Шерри когда-либо снова станет со мной разговаривать.

– Ну, теперь верю, что вы не из синдиката девушек по вызову, предоставляющего услуги крикливым продюсерам. – Я улыбнулся Дженни. – Думаю, за это стоит еще выпить. – С этими словами подошел к ее креслу и взял у нее пустую рюмку.

– Рик! – В ее карих глазах, когда она подняла голову, была неподдельная теплота. – Не знаю почему, но со вчерашнего вечера для меня было очень важно, чтобы вы не думали обо мне как о какой-то дешевой шлюхе.

– Не знаете? А кто же знает?

– Кажется, начинаю догадываться, – добавила она нежно.

Когда я вернулся с наполненными рюмками, Дженни уже пересела из кресла на кушетку и показала на место подле себя, предлагая мне сесть. Как только мы оказались рядом, она повернулась ко мне, упершись одной рукой в стену, пристально вгляделась в мое лицо и коснулась своим коленом моего.

– Ну, – сказала хрипло, – расскажите мне о вашей жизни, Рик Холман.

– Это омерзительно. Не захотите слушать.

Она наклонилась ближе. Я скользнул беглым взглядом по ее груди, и мои глаза остекленели от ошеломляющего зрелища, открывшегося за вырезом платья.

– Тогда скажите, почему, потратив столько времени и доказав вам, что я не шлюха, – нежно прожурчала она, – я веду себя так, словно так оно и есть на самом деле?!

– Было бы приятно думать, что вы собираетесь принять решение и получить побольше благоразумного опыта. Но я слишком робок, чтобы надеяться на это.

Дженни засмеялась – это было похоже на мурлыканье тигрицы – и притянула меня к себе. Ее губы на мгновение показались холоднее моих, потом она откинула голову и положила обе ладони мне на грудь. Спустя мгновение ее губы вернулись, а руки начали исследовать мою грудь и спину короткими ласковыми движениями, явно рассчитанными на то, чтобы довести меня до неистовства. Это была игра, в которой требовались два игрока, поэтому я тоже положил обе руки на ее грудь и уже собирался исследовать всю эту чудесную территорию аналогичной серией ласкательных движений, когда она вдруг отскочила на другой край кушетки.

– Не сейчас, Рик. – И поспешно натянула свои мизинчиковые лямочки на плечи. – Это… Это так неожиданно. – Ее улыбка сожаления несколько запоздала.

– Как скажешь, Дженни, – скромно отреагировал я. Она подняла свою рюмку и отпила глоточек скотча, словно очень нуждалась в нем, потом снова улыбнулась.

– Вы паршивый собеседник, Рик Холман. Расскажите мне.., о вашей работе, если не хотите говорить о себе.

Ее колено снова дотронулось до моего, словно обещая вознаграждение после моего рассказа.

– Поскольку нет предела моему возмущению вашим сарказмом и вашей характеристикой, милая Дженни, – весело сказал я, – поведаю вам самую очаровательную историю, какую вы когда-либо слышали. Это не только самая очаровательная, но и самая смешная история. Вы умрете со смеху, обещаю. И, как все великие истории, она о тех, кого вы знаете очень хорошо.

Ее глаза обшарили мое лицо в поисках разгадки, потом она облизнула губы и небрежно улыбнулась.

– Это кажется интересным, Рик. Давайте, начинайте!

– Сегодня днем я навестил Дона Таланта, – начал я. – Этот парень, может быть, и незаменим для кассовых сборов, но для меня он просто ничтожество. Знаете, единственный способ, которым он может поддержать беседу, – это выцарапывать строчки диалогов из старых фильмов.

– Ну и что? – возразила она, поежившись. – У каждого свое мнение о Доне. Но продолжайте.

– Я видел его медицинскую сестру – это самая сексуальная сестра, какая только может быть. Блондинка с не правдоподобным нижним ярусом! А уж как она им виляла, когда…

– Можете опустить анатомические подробности, г посоветовала Дженни.

– О'кей! – Я бросил на нее укоризненный взгляд, но она предпочла его не заметить. – Так вот, когда я вошел в спальню, он смотрел телевизор.

Короче, я описал мой визит к раненому, ничего не пропустив, уделяя внимание мельчайшим подробностям. Это длилось чертовски долго, как мне показалось, но наконец я достиг кульминации и буквально захлебнулся от смеха.

– Можете представить себе Дона, жаждущего доказать самому себе, что с мужской потенцией у него все в порядке? Наверное, говорит ей ласковые слова, ищет подхода к ее сердцу? А она вдруг заявляет, что сходила по нему с ума с самого начала, сбрасывает белую униформу, потрясает своей восхитительной грудью, вздымающейся от страсти, откидывает одеяло и прыгает к нему… – Я схватился за бока, покатываясь со смеху. – Ну, разве не смешно?

– Думаю, что это одна из самых отвратительных и жалких шуток, какую мне когда-либо доводилось слышать, – произнес металлический голос. – Нужно иметь совершенно извращенное мышление, чтобы выдумать такое… Это низко и омерзительно.

Увидев холодный, злобный блеск в глазах Дженни и ее побледневшее от ненависти лицо, я перестал смеяться.

– В чем дело, милая? – спросил я, изобразив крайнее удивление. – Мне казалось, вам понравится этот рассказ, поскольку вы хорошо знаете, какой разгильдяй этот Талант. – Проглотив комок в горле, я попытался развить мысль дальше:

– Если иметь в виду, что вы лучшая подруга Моники и все такое…

– Вы – негодяй! – прошептала она.

– Стерва! – парировал я.

Что? – Дженни вздрогнула, словно получила удар по лицу.

– Лучшая подруга Моники! Да с такой лучшей подругой, как вы, ей не нужны враги. Верно?

– Вы в своем уме? – грубо выкрикнула она.

– Может, вы когда-то и были лучшей подругой Моники, но с тех пор, как стали любовницей ее мужа, все изменилось. – Я помолчал, зажигая сигарету. – Кто вы для Моники с той поры? Поскольку все это происходило под носом у вашей лучшей подруги, она ничего не замечала…

Дженни пыталась выдержать мой взгляд – и не смогла.

– Это наглость сверх всякой меры! – воскликнула она, но фраза прозвучала неубедительно и фальшиво.

– Вот почему после того, как Брюнхофф позвонил вам и сказал, что Дон с Каролой Руссо в горах, вы не могли дождаться момента, когда отвезете туда Монику и удостоверитесь, что это правда. Вы, милая, дамочка непростая, вам удалось проглотить собственную обиду и воспользоваться очевидным преимуществом сложившейся ситуации. Вы надеялись – вдруг Моника так разъярится, что даже разведется с ним? Потому что были чертовски уверены, что, получив такой шанс, запустите когти в Таланта и у него не будет никакой возможности от них освободиться. – Это ваша нелепая фантазия! – упорствовала она; но упавший голос выдавал ее поражение.

– Вы совсем не выглядели встревоженной судьбой своей лучшей подруги, когда мы с вами встретились там, в горах, – напомнил я. – Даже пытались задержать меня как можно дольше разглагольствованиями в ужасно живой и чарующей манере – помните? Полагали, чем больше будет Моника в доме с Талантом, тем больше в ней накопится злости. Только ваша затея сорвалась, поскольку его там не было вовсе. Наверняка весь обратный путь в машине вы играли на оскорбленных чувствах Моники, – продолжал я жестоко. – Знали, что если она сообщит в газеты о случившемся, гордость и положение в обществе вашей лучшей подруги заставит ее пойти на развод. Но это тоже сорвалось, когда Нельсон путем шантажа заставил Монику замолчать. Выстрелы, конечно, беспокоили вас, но еще больше интересовало, от кого Брюнхофф узнал, что вы любовница Дона. Вы понимали: кто бы ни был тот человек, который рассказал Брюнхоффу о вас, его ничто не остановит, если он захочет сообщить об этом и другим, Монике, например. Думаю, вы сказали мне правду только однажды, когда упомянули о том, что позвонили Брюнхоффу. Вы тогда попросили его назвать вам имя информатора. Но когда и это не вышло, клянусь, могу поспорить на что угодно, вы сами предложили ему страстный вечер в его квартире в обмен на имя, которое было вам так нужно! Хотели добыть его любой ценой! – Неожиданно я снова рассмеялся. Но даже это сорвалось. Мое посещение Брюнхоффа оставило его совсем не в гостеприимном настроении. Тогда вы придумали то, что сделали сегодня. Сочинили предлог, под которым навестили меня, ради единственной задачи – узнать, что Брюнхофф рассказал мне прошлым вечером. – Тут я выдержал паузу, медленно покачав головой. – Кстати, этот прием – «тискай, но за это плати» – довольно старомодный. Так вы больше проиграете, чем выиграете.

– Вы еще не закончили? – устало спросила Дженни. —Кажется, у вас заело пластинку?

– Все, закончил. Не хотите поцеловать меня, прежде чем уйти?

– Вы ничтожество! – Она даже содрогнулась.

– Между прочим, беби, я знаю, кто рассказал Брюнхоффу о вас и Доне Таланте, – солгал я с многозначительным видом.

Она села, не отрывая от меня глаз, и я понял, что до сих пор не подозревал, каким бывает столкновение страстей. Было даже любопытно наблюдать, как человек может выдержать все эти муки, не распавшись, не разорвавшись на мелкие части. Закаленная старушка Дженни выдержала до конца! Страх, жадность и алчность одержали победу.

Она лениво поднялась с кушетки и несколько секунд стояла с закрытыми глазами, крепко прижав к щекам ладони. Потом медленно открыла глаза и достаточно сносно имитировала улыбку.

– Ладно, Рик, – тихо произнесла она. – Вы победили. И вдруг сдернула мизинчиковые лямочки с плеч, потом закинула руку за спину и резко дернула «молнию» вниз.

– Постойте! – воскликнул я, но было уже слишком поздно.

Серебряная парча блеснула у ее ног, Дженни изящно перешагнула через нее, оставшись в одних белых нейлоновых трусиках. Увиденное лишило меня дара речи. Мой пораженный рассудок смутно осознавал, что любая девушка, которой выпало счастье получить от природы такую высокую грудь, и не подумала бы носить бюстгальтер. Дженни и не носила. Потом пришло в голову, что уже несколько поздно признаваться, что мне неизвестно имя, которое ей так нужно.

Дженни тряхнула головой, темно-каштановые волосы в буйном беспорядке разметались по лицу. Затем она слегка выгнула спину и пробежала руками по изгибу ягодиц так, что я услышал шелестящий звук шелка. Когда ритуал прелюдии был выполнен, она начала приближаться ко мне возбуждающим волнообразным скольжением, от которого наверняка свихнулся бы и восьмидесятилетний старец.

– Постойте! – Все-таки я принял решение вести честную игру. – Дженни! Я обманул вас… Я не узнал имени у Брюнхоффа.

– Что?! – Ее голос прозвучал невнятно, словно она бредила во сне.

– Вы тратите время попусту, милая! Мне неизвестно имя!

– Что?! – Она резко остановилась, ее тело будто закоченело.

– Мне жаль, это, конечно, паршиво, – извинялся я. —И все оттого, что становлюсь сам не свой, если кто-то называет меня ничтожеством. Поверьте, мне совсем не хотелось, чтобы вы заходили так далеко, только надеялся подтвердить факт…

– Вы просто самоуверенный, чопорный человек, такой же, как и все остальные, не так ли? – горько сказала она. – И вот таким способом стараетесь сдержать свои естественные распутные инстинкты, закупоренные внутри. Но порой, как сейчас, ловите шанс.

– Дженни, вы правы, – скромно произнес я.

– Вы совершенно справедливо считаете меня ничтожеством.

– Кому до этого дело? – Она плюхнулась на кушетку рядом и тяжело застонала.

– Что такое? – переполошился я.

– Рик Холман, будьте со мной откровенны! – Она убрала длинную прядь волос с лица и пристально посмотрела на меня. Уголки ее рта едва заметно дрожали. —Вы бы сказали, что сегодня у меня выходной?

Прежде чем мне удалось сообразить, о чем это она, Дженни бросилась мне на грудь и уткнулась лицом в мое плечо. Я похлопал ее по спине – нерешительно и утешающе. Плечи ее конвульсивно вздымались, упругая тяжесть грудей мягко билась в мою грудь. Пришлось испытать столкновение собственных страстей, а это, поверьте, было нелегко.

Дженни подняла голову – и тут оказалось, что слезы, катившиеся по ее плечу.., от смеха.

– Что тут смешного? – изумился я.

– Ты… Я… Все… – еле выговорила она. – Ты не представляешь, на что я готова, лишь бы узнать, кто сообщил Брюнхоффу обо мне. Но это был мой последний отчаянный бросок. И вот я разделась до трусов, делающая невозможное, чтобы казаться эротичной и экзотичной, причем одновременно, – а ты небрежно сообщаешь, что не знаешь имени, которое меня интересует! – Новый приступ смеха потряс ее тело. – Как мне теперь себя вести? Не представляю. Во всяком случае, мне еще никто никогда про такое не рассказывал!..

– Сожалею. Это целиком моя вина.

– Рик! – Она запустила руку мне под рубашку и вцепилась в мою нежную плоть, сжав пальцы так, что я закричал. – Обещай мне только одно – ты никогда не будешь таким чертовски самодовольным в будущем, даже когда прав!

– Если ты пообещаешь понять, что Талант на самом деле полное ничтожество.

– Обещаю! – торжественно произнесла она. – Дон Талант – ничтожество!

– И я обещаю, – столь же торжественно ответил я. —Обещаю больше никогда не быть таким самодовольным развратником! Развратником – может быть, но не самодовольным. Никогда и ни за что!

– Хорошо, – удовлетворенно пробормотала Дженни и снова прижалась к моей груди.

– Что нам теперь делать? – растерянно спросил я.

– Было бы глупо снять платье просто так, – загадочно улыбаясь, ответила она. – Почему бы нам не заняться любовью, Рик? – Затем повернула голову, укусила мочку моего уха и шепнула:

– Как-никак, а для меня это обернется благоразумным опытом!

– Для меня тоже, милая, для меня тоже, – быстро проговорил я.

Примерно пятью минутами позже Дженни снова внезапно рассмеялась. Мой рассудок едва не изменил мне – это было совершенно неуместно и не ко времени.

– Что смешного? – прохрипел я, недоумевая.

– Прости, любимый. – В голосе Дженни звучало искреннее раскаяние. – Только что подумала о Доне и той ретивой медсестре. Как ты считаешь, она могла залюбить его до смерти к этому времени?

– Кто знает? – усмехнулся я, хотя все работало не в пользу моего чувства юмора. – Может, в этот самый момент она готовит Таланта для маленькой роли в ее следующей постановке!

Дженни испустила пронзительный вопль и в приступе смеха скатилась с кушетки.

– О, это была безумная любовь!