Текст книги "Доверься мне"

– Детка, ты в порядке?

Она принялась ощупывать Ви с ног до головы. Девочка чихнула.

Майло округлившимися от испуга глазами наблюдал за происходящим из прихожей. Оба ребенка не были одеты и обуты для улицы. Рэнди подхватил мальчика и подтолкнул его поближе к огню. Тот пошел неохотно, обходя кушетку и стараясь держаться от матери подальше – на длину ее руки.

– Похоже, придется наложить швы, – сказала Прядка.

– Давай я отвезу вас.

– Ее кресло в моем авто.

– Майло, пойди и перенеси кресло твоей сестры в мою машину. У меня полный привод. Ты знаешь, как его там закрепить?

Мальчик кивнул, заметно радуясь тому, что для него нашлось поручение, которое скроет его с глаз матери.

– Надень куртку и перчатки перед тем, как выходить, и постарайся не сломать шею, – крикнул Рэнди ему вслед. – Иди по траве.

До того как Майло исчез из прихожей, Хелена взглянула на сына и спросила:

– Чем же это таким вы оба были заняты на улице, да еще и неодетыми?

Майло издал звук, мало напоминавший слово, и исчез в направлении гаража. Хелена обратила свое внимание к Ви:

– Вы вроде бы должны были находиться в кухне и собирать пазл.

Девочка все еще хлюпала носом и изредка икала, но уже успокоилась.

– Майло было скучно. Он стал прятать мои кусочки, а потом сказал, что он хочет пойти на улицу делать снежную королеву.

– Снежную королеву? – спросила Хелена.

Ви кивнула, скривилась от боли и прошептала:

– Он сказал, что мы можем сбить с крыши гаража там, где она ниже, сосульки, сморозить их вместе и сделать ей корону.

«У ребенка творческие наклонности, – подумал Рэнди, – в этом ему не откажешь».

– Что-то я сомневаюсь, что он звал тебя с собой.

Рэнди наблюдал, как девочка прикидывает – соврать ей или нет. Потом она решила, что сказать неправду себе дороже, и призналась:

– Не-а. Он терпеть не может, когда я за ним хожу.

– Но ты все равно это сделала.

– Я хотела помочь! – возопила Ви. – А потом мои ножки ушли от меня на дорожку, я упала и ударилась головой о перила. – Она снова начала голосить: – Это было больно.

Хелена, глядя на Рэнди, подняла брови.

– Мама, – позвал Майло со двора, – я закрепил кресло в машине Рэнди. Я все правильно сделал.

Рэнди заметил, что Хелена снова стала «мамой». Чувствуя себя виноватым, Майло называл ее «мамочкой». Рэнди не думал, что парень хочет, чтобы ему напоминали о случившемся.

– Принеси мой теплый жакет и куртку мистера Рэйлзбека с вешалки у передней двери.

– А пальто Ви принести? Оно наверху.

– Мы можем завернуть ее в этот плед, – сказал Рэнди, указывая на изголовье кушетки.

– Ты можешь идти, детка? – спросила Хелена. Девочка прищурила глазки, глядя на брата.

– Я хочу, чтобы Рэнди понес меня. У меня коленки болят.

Хелена тяжело вздохнула:

– Ты прекрасно можешь дойти до машины. Ви посмотрела на Рэнди глазами Бэмби. Хелена округлила глаза. Рэнди скорчил гримасу в ее сторону и мысленно вознес мольбу за всех особей мужского пола, на которых упадет взгляд Ви, когда она повзрослеет. Он завернул девочку в шерстяной плед и на руках понес к машине, чтобы отвезти в травматологическое отделение.

Пока Хелена находилась в смотровом кабинете вместе с Ви, Рэнди сидел в почти пустом вестибюле рядом с Майло. Он ожидал, что там будет толпа пострадавших от гололедицы, но, видимо, большинство жителей города просто не выходили сегодня из дома. Медсестра травмопункта сразу же забрала Ви.

Майло сидел сгорбившись, с опущенной головой. Вид у него был несчастный. Его ноги в большущих белых кроссовках пинали пол.

– Ненавижу ее, – пробормотал он.

Рэнди не счел нужным удостоить его взглядом.

– Это ты о Ви?

– Все из-за нее. Все всегда из-за нее. Она все время за мной бегает. Она все время путается под ногами. Она сделает какую-нибудь глупость, а попадает мне. Я ненавижу ее.

– В этом что-то есть, – сказал Рэнди.

Удивленный, Майло сел прямо.

– Я же сказал не ходить за мной на двор. Она маленькая и неуклюжая. Чего ей не сиделось с этим ее тупым пазлом? Почему бы ей не оставить меня в покое?

– Может, это оттого, что ты стал мешать ей?

– Мне было скучно! А она все ныла, и мне захотелось сунуть ее в лужу на полу в кухне.

– Трудно добиться нужного эффекта. Она бы запищала, однозначно.

Майло сдавленно хихикнул.

– Мама меня накажет. И я буду сидеть в своей комнате, пока в колледж поступать не надо будет.

– В этом случае ты мог бы прижать Ви. Хуже не будет.

Майло бросил на Рэнди подозрительный взгляд – он что это, серьезно? – и сказал:

– Я вообще-то прижимать ее не хотел. Я ее просто ненавижу.

– Я тоже.

Майло разинул рот:

– Ты ненавидишь мою сестренку?

– Почему нет? Ты сообразительный малый. Если она заслуживает ненависти, то я тоже стану ее ненавидеть, согласен?

Они посидели молча пару минут, потом Рэнди произнес:

– У нее, возможно, будет большой синяк вокруг глаза и швы. Она станет звездой у себя в третьем классе, или в каком она там. Черт, да она будет звездой всей школы!

Голова Майло снова опустилась ниже плеч.

– У тебя тоже мог бы быть такой.

– Синяк, да?

– Конечно – я бы мог тебе двинуть разик. Мы уже в травмопункте, так что далеко за лечением ходить не пришлось бы.

– Да ты псих, – фыркнул Майло.

– Нет, просто следую логике. У тебя есть замечательная сестренка со швами и синяком во все лицо и мама, которая собирается во всем обвинить тебя. Сдается мне, твой синяк сравняет вас по очкам.

Майло воспринял это серьезно, потом глубоко вздохнул:

– Мне что – не надо было выходить на двор, да? Тогда бы она за мной не пошла.

– Бинго.

– Она могла бы пострадать по-настоящему.

– И ты тоже мог. Я не думаю, что это сильно обрадовало бы вашу маму.

– Я лучше извинюсь перед ней.

– О чем это вы здесь беседуете? – спросила Хелена, идя к ним через вестибюль.

– Стоит ли Рэнди дать мне в глаз, – сказал Майло.

– Что?!

– Это так – между нами, мальчиками, – веско произнес Рэнди.

– С Ви все в порядке? – спросил Майло. – Мы можем ехать? Я есть хочу.

До Рэнди вдруг дошло, что давно пора обедать.

– Есть небольшая проблема, – сказала Хелена. – Ви не едет. Врачи говорят, она должна ехать к машине в инвалидном кресле, а она хочет, чтобы ты, Рэнди, ее нес. Они опасаются, она закатит истерику, если ее станут заставлять, переполошит персонал.

– Майло, побудь с мамой, – сказал он. – Где этот кабинет?

Спрашивать было излишне. Рэнди услышал голосок Ви, едва открыв дверь приемного покоя.

– Перестань, детка, – говорил какой-то человек. – Таков порядок. Садись в кресло.

– Вы не можете меня заставить, – ответила девочка. – Вы мне не начальник.

Рэнди раздвинул занавес:

– Привет, Ви.

– Рэнди! – Она протянула к нему руки.

Медики разрезали штанины на ее джинсах и рукава свитера, перевязали оба колена и левый локоть. Пятисантиметровая рана у самой границы волос была перебинтована «бабочкой». На ее лице начинал наливаться здоровенный синяк. В остальном все было в полном порядке. Даже больше.

– Ты знаешь, что такое компромисс? – спросил у нее Рэнди.

Она подумала минутку и покачала головой:

– Не уверена.

– Когда два человека в чем-то не согласны, они немного уступают друг другу и встречаются где-то посередине. У нас будет такой компромисс. Ты поедешь к машине в кресле, – он поднял руку, чтобы предупредить ее протест, – а кресло повезу я.

Глава 14

Солнце уже растопило большую часть льда на улицах, на мостовых виднелись лишь небольшие островки. Несколько деревьев лишились веток, но линии электропередачи, похоже, уцелели. Если вода, оставшаяся на дорогах, замерзнет после того, как к ночи упадет температура, поездка на автомобиле станет еще более опасной, особенно для тех, кто, как обычно, поедет утром на работу.

– Полагаю, на завтра школа отменяется, – сказал, как бы размышляя, Рэнди, когда они сворачивали на улицу, где жила Хелена. – Что ты будешь делать с этими двумя? Ведь Марси надо на работу.

– Если погода плохая, я обычно беру их с собой в колледж и устраиваю их с Марси в библиотеке или в моем кабинете, снабдив достаточным количеством книг. По понедельникам у меня только одна лекция, и я могу как-то приспособиться. Справляемся…

Они уже были на подъезде к дому, когда Марси открыла переднюю дверь.

– Стой там! – крикнула Хелена. – Я позвонила ей из травмопункта, – пояснила она Рэнди.

Он занес Ви в гостиную и усадил в большое кресло у камина. Марси прибавила огня. Она обняла Ви и через плечо глянула на Майло.

– Я была в душе и не слышала, как ты кричала, – сказала она Ви. – Мне очень жаль.

– Уж она орала, – согласился Майло.

– Да уж, наверное. А сейчас у нас есть большая кастрюля горохового супа, который я приготовила вчера в духовке. Как только допечется хлеб, будем обедать.

Стоя в дверях передней, Рэнди вдруг остро ощутил себя здесь совершенно лишним.

– Останься на обед! – воскликнула Хелена. – Это самое меньшее, что мы можем сделать.

– Рэнди должен отнести меня наверх после обеда, – сказала Ви с ослепительной улыбкой, которую слегка подпортил припухший глаз и налившийся разными цветами синяк.

– Нет, ничего он не должен, – отозвалась Хелена. – Ты не калека, дружок. И ты в этой заварушке отнюдь не безвинная жертва. После обеда ты сама поднимешься к себе, наденешь пижамку, заберешься в постель и будешь спать.

– У меня голова болит.

– Так тебе и надо, – процедил Майло сквозь зубы.

– Не поняла? – нахмурилась Хелена в его сторону.

– Я только сказал…

– Не стоит. Если бы не Рэнди, все могло бы быть куда хуже. – Она положила руку ему на плечо. Он почувствовал, как тепло ее руки пробежало до самых кончиков пальцев на ногах. – Пожалуйста, останься. Ты, должно быть, умираешь от голода. Ты даже пончиков не поел, а уже почти два часа дня.

– Там супа на целую армию хватит, – сказала Марси. – Мы можем поесть в гостиной, а то кухонный стол все еще занят пазлом. Давай-ка, Майло, поможешь мне накрыть на стол.

Она кивнула Рэнди, словно подкрепляя свое приглашение, и пошла вперед. Видимо, его авторитет сильно вырос в ее глазах. Да, подвигов он совершил немало… Но вот искупил ли он свою вину в глазах Прядки, Рэнди не знал. Если б он не затеял допрос, она бы не выпустила детей из виду и ничего этого не произошло бы.

– Пойдем в мой кабинет, – позвала она.

Когда они вошли, она прикрыла за ним дверь и присела на краешек стола.

– Когда Ви закричала, ты сначала вынул свой пистолет, а уж потом побежал наружу. Ты ведь подумал, что это он, правда?

– Я должен предусмотреть все возможности. Если б меня здесь не было, ты бы бросилась туда не раздумывая, верно? Не сомневаюсь. Детский плач кого угодно заманит в ловушку.

Она сжала голову ладонями.

– Я об этом никогда не задумывалась.

– Вовсе не обязательно, что он планирует напасть на тебя из засады. Стрелять с расстояния – это не его стиль, но кто знает. – Рэнди положил руки ей на плечи. – Выброси из головы глупости насчет того, чтобы убить этого парня.

Она вывернулась из его рук.

– Коль скоро обстоятельства складываются так, как складываются, у меня нет другого выхода.

– Конечно есть.

– Какой? Ты же сам думаешь, что он выслеживает меня в эту самую минуту.

– Мы защитим тебя. Я буду тебя защищать.

– Нет, не защитишь. Ты не сможешь. Все, что ты можешь сделать, – это поймать его.

– Черт побери, мы же стараемся!

– Рассматривая моего бывшего мужа в качестве подозреваемого?

– Рассматривая каждого мужчину как подозреваемого. Поэтому-то я и просил тебя вспомнить все места, где ты побывала, назвать всех, с кем общалась перед тем, как это случилось. Насколько я помню, нас прервали.

Она обошла стол и выдвинула ящик поцарапанного серванта, стоявшего рядом, поискала в нем и протянула ему толстую пластиковую папку.

– В этом году я начала вести ежедневник на компьютере, но два года назад я использовала этот дневник. Я не записала имя парня, который обслуживал мой автомобиль, и я не знаю даже имени бакалейщика, но я четко соблюдаю расписание встреч и учитываю имена людей, с которыми вижусь. Здесь целый год. Попробуй что-нибудь из этого извлечь.

Рэнди взял папку, но не стал ее открывать. Он подождет до тех пор, пока сможет разложить бумаги на обеденном столе у себя на чердаке. Тогда можно будет сравнить выуженное из дневника с именами из списка, который О'Хара уже получил от Хелены, и из списков контактов, полученных от других жертв. Сомнительно, чтобы сотрудники О'Хары могли пропустить какие-то важные совпадения, но Хелена могла добавить еще одно, на первый взгляд незначительное имя. В той ситуации Рэнди был бы благодарен и за одно совпадение.

– Кушать подано! – позвала Марси.

Хелена двинулась за ним, чтобы открыть дверь, но он положил руку на ее предплечье.

– Извини, что напугал тебя вчера вечером, – пробормотал он.

Она уткнулась в косяк двери и прикрыла глаза:

– Это я должна извиняться перед тобой.

– В следующий раз…

Она быстро открыла глаза.

– Следующий раз?

– В следующий раз, когда ты придешь ко мне, – повторил он размеренно.

– Я никогда не смогу этого.

Он поднес ее руку к губам.

– Ты сможешь, если захочешь меня – нас – достаточно сильно. Я не ставлю на этом крест.

Глава 15

– Вообще, я детей не люблю, да и возиться с ними я не умею, – сказал Рэнди.

Он накапал сливок в чашку Джека Сэмьюэльса и протянул ему. Лиз Слотер у себя за столом смешивала йогурт с отрубями. На время беременности она ограничила кофеин. До родов было еще далеко, но ее живот рос не по дням, а по часам.

– Большинству деток, которых мы здесь встречаем, – Джек отхлебнул кофе, – до цивилизованности еще шагать и шагать. Лучше бы они воспитывались в волчьей стае. У волков хоть кодекс чести имеется.

– Половина этих ребят и до двадцати пяти лет не доживет, – вставила Лиз.

– Да они и сейчас как живые мертвецы, – добавил Джек. – На мой взгляд, нормальных детей и вовсе нет.

– Единственные дети, которых я близко наблюдал, – мои племянники, – сказал Рэнди. – Они шумные, избалованные, эгоистичные, за столом ведут себя как поросята, родителей ни в грош не ставят.

– Как и ты, – прокомментировал Джек.

– Я считаю моих стариков чудаками, но всегда вежлив с ними, когда мне приходится присутствовать на семейных торжествах.

– Которые ты до смерти не любишь, – подначила его Лиз.

– Но здесь я должен признаться, что Майло и Виола мне действительно нравятся. Они умненькие, хорошо говорят и прекрасно себя ведут.

– Образцы совершенства, – хмыкнул Джек.

– Черт с вами обоими. Я пошел на допрос.

Уходя из отдела, он услышал, как Лиз и Джек покатились со смеху.

А Рэнди пошел прочь.

– Что такого наделал Микки? – спросил профессор Лайман Петтигрю.

– А почему вы думаете, что он что-то наделал? – в свою очередь спросил Рэнди.

– Полиция не стала бы допрашивать руководителя отделения о Майкле Норкроссе без веской причины, тем более он здесь уже не работает.

Тучный, невысокий и седой человек, профессор Лайман Петтигрю откинулся назад и взял со старинного стола, заваленного бумагами, золотое перо. Стул под ним заскрипел, и Петтигрю поморщился.

Рэнди не ожидал, что кабинет декана отделения экономики в провинциальном колледже будет размером с боевой корабль, но его удивило то, что это крошечное помещение открывается прямо на центральный холл четвертого этажа уродливого кирпичного здания учебного корпуса. У него не было даже секретаря, чтобы предупредить о визитерах.

Книги по одной из стен кабинета были, в противоположность кабинету Прядки, тщательно расставлены, никаких скомканных бумаг на полу, ни единой семейной фотографии или цветка в горшке на секретере позади стола. Таблички с именем или дипломов на стене тоже не было. Такой кабинет, как у Петтигрю, мог принадлежать кому угодно.

– Полиция постоянно пересматривает старые, незавершенные дела, вроде этого, о нападении на Хелену Норкросс, – сказал Рэнди. – Чтобы проверить, не упустили ли мы чего-нибудь в первый раз. – Не переводя дыхания, он спросил: – А что там за история с его контрактом?

Профессор Петтигрю положил свое золотое перо. Он успел схватить его, пока оно не скатилось со стола, и теперь бережно спрятал перед собой в средний выдвижной ящик.

– Заключения комитета о продлении контрактов конфиденциальны. Вам нужно получить судебное предписание, чтобы их просмотреть. Что именно вы хотите узнать?

Рэнди покачал головой:

– Вы ведь можете дать мне общее представление, верно? Мне не нужно официального отчета. Я понимаю, что вы не обязаны документировать причины отказа продлить контракт, так ведь?

Профессор Петтигрю расслабился и улыбнулся. Рэнди обрадовался, что ему не придется самому просматривать все доклады комитета, поскольку его собеседник будет счастлив посплетничать о коллегах, тем более уже в заведении не работающих.

– После окончания пятилетнего срока контракта с вами его либо продлевают, либо нет, и учебное заведение приглашает кого-то нового. Вверх или вон.

– Жестоко.

– Контракт не гарантирует вам работу пожизненно, но в общем он действует до тех пор, пока вас, скажем, не застукают со студенточкой на лужайке под окном руководителя колледжа.

– А его застукали?

Профессор испуганно глянул на Рэнди:

– Да нет, бог с вами. Майкл никогда не делал ничего плохого. Точнее говоря, наоборот, он никогда не делал ничего выдающегося. Его студенты сдавали соответствующие требованиям, но уж никак не блестящие работы. Майкл не публиковал статей в профессиональных журналах и не представлял доклады на конференциях, не высказывал желания работать в факультетских комитетах или выполнять какую-либо общественную работу. Хелена – та все это делала, и даже больше. Откровенно говоря, он был чем-то вроде золотого мальчика, который думает, что может всего добиться собственным обаянием, и это ему довольно долго удавалось. Но всему есть предел. Я бы никогда не принял его на работу, если б знал, что он настолько ленив.

– Но почему же его все-таки взяли?

Петтигрю вдохнул и медленно выдохнул.

– Он был образован и интеллигентен. Его диссертация была блестящей, хотя я и подозреваю теперь, что большую ее часть написала Хелена. Я думаю, он бы смог сделать карьеру. Подозреваю также, что и Хелена, которая мне, между прочим, очень симпатична, смогла бы сделать… Хотя я редко ее вижу после этого нападения и развода. Пока Майкл был здесь, мы все виделись на общефакультетских мероприятиях.

Он замолк, а Рэнди не стал его торопить.

– Когда Майклу отказали в продлении контракта, – продолжил профессор Петтигрю, – думаю, никто не удивился, за исключением самого Майкла. Он был в бешенстве, потому что Хелене выдали грант и продлили контракт несколькими месяцами раньше. Возможно, он думал, что получит что-то в этом роде. Вместо этого в конце семестра он узнал, что остался без работы. А известно, что работу в сфере экономики найти не так легко.

– Он винил в этом Хелену? – спросил Рэнди.

– В действительности он обвинял меня. Сказал, что я предал его. Грозил подать апелляцию. – Петтигрю наморщил нос. – Глупец. Только позабавил бы комитет. – Запищали его часы, и он отключил их. – Через десять минут у меня занятия. Проводите меня вниз?

Когда профессор Петтигрю закрыл позади него дверь, Рэнди спросил:

– Вы запираете кабинет?

– Когда меня там нет.

– Запирайте с этого момента всегда. Что, если б я был снайпером, обиженным за неуд, который вы влепили в прошлом семестре?

Ученый остановился на полушаге и повернулся к Рэнди, пораженный:

– Я бы никогда… Хотя вы правы. Охранники вечно ругают меня за рассеянность.

– Вы знаете, где Майкл сейчас? – спросил Рэнди, когда они спускались по лестнице.

– Возможно, в Пасс-Крисчен.

Рэнди отметил, что декан произнес это тогда, когда они уже дошли до площадки и остановились перед открытой дверью аудитории. Шум голосов, доносившийся оттуда, оглушил Рэнди.

– Это там, где он был полгода назад, – сказал профессор Петтигрю громко, чтобы перекрыть гам. – Один из моих коллег видел его в каком-то казино. Он проигрывал в блек-джек и просил Алана – это мой коллега – одолжить ему двести долларов, чтобы он мог продолжить игру. – Профессор Петтигрю тряхнул головой. – Алан отказал.

– Он всегда был игроком?

Профессор Петтигрю кивнул какому-то сухопарому парню, заходившему в аудиторию.

– Насколько я знаю, был только один случайный визит в Тунику с посещением тамошних казино. После того как с Хеленой произошло… э-э, произошел несчастный случай, а потом был этот отказ в продлении контракта, я подозреваю, он захотел показать ей, что сможет заработать игрой больше, чем она преподаванием. И не смог, разумеется. Получил солидный удар по собственному эго, бедняга. До меня доходили слухи, что у него были солидные долги из-за игры, он встречался с другими женщинами и пил. Их разводу никто не удивился.

– А этот брак был когда-нибудь хорошим?

Рэнди надеялся, что профессор Петтигрю не уловит в его голосе особой заинтересованности.

– В самом начале, думаю, был. Они встретились на выпускном курсе, поженились после выпуска и сумели найти работу в одном и том же городе. Везение, действительно, хотя работали в разных колледжах. Они выглядели самой счастливой парой, что неудивительно – одни и те же цели и амбиции, один и тот же путь наверх. Двое прекрасных детей. Хелена поддерживала его амбиции, хотя они того и не стоили, но какая женщина этого не делает? Как она могла признаться, даже себе самой, что он пустышка? Ситуация с непродлением контракта произошла незадолго до нападения и губительно повлияла на их брак, но, возможно, это просто выявило трещины.

Декан глянул через плечо Рэнди на аудиторию, которая начала успокаиваться, поскольку студенты уже ждали его.

– Мне надо начинать лекцию.

– Если вы вспомните что-то, что сочтете относящимся к этому делу, вы позвоните мне? – Рэнди протянул ему визитку и пожал его руку. – Спасибо за понимание.

– Обращайтесь в любое время. Да, детектив, – окликнул он Рэнди. – Обещаю вам с сегодняшнего дня запирать кабинет.

Двадцатью минутами позже Фрэнсин Бэгби, спасительница Аманды Донован, встретила Рэнди у дверей центра дневного пребывания. Место было чистое, недавно выкрашенное изнутри и снаружи в желтый и персиковый цвета. Центральный холл украшали детские рисунки. Рэнди услыхал детский смех и пение, доносившееся из-за закрытых дверей.

– У нас нет возможности принять много детишек, – сказала Фрэнсин. – Список наших очередников длиннее моей руки. Я бы взяла всех, но очередь двигается медленно. Пошли в мой кабинет.

Кабинет Фрэнсин был опрятным, с полками, забитыми яркими детскими книжками, прибитыми низко – чтобы могли дотянуться дети. Канцелярского стола не было, был только ярко-розовый журнальный столик, окруженный желтыми пластиковыми стульями, да пара потертых диванчиков с подушками ярких цветов.

– Я могу уделить тебе двадцать минут, хотя я так занята, что могла бы выкроить не больше десяти.

– Тогда расскажи мне еще раз, что ты помнишь о нападении на Аманду. Быстро!

Она вздохнула, и ее грудь поднялась и опустилась, словно океанская волна.

– Я рассказывала эту сказку много раз, будто крутила одно и то же кино. Ты знаешь все то, что знаю я.

– Расслабься, закрой глаза и мысленно перенесись в тот вечер. Не уловила ли ты хоть какую-то тень того, кто мог быть на парковке? В то время, когда ты и Аманда садились в машины?

Она покачала головой, но глаз не открыла.

– На парковке света была мало, вокруг кусты и деревья.

– Но кто-то ведь пришел со стороны улицы.

– Должно быть, он ждал где-то за машиной Аманды.

По мере того как Рэнди вел Фрэнсин назад, к нападению на Аманду, преступление начинало казаться все менее случайным. Парень, должно быть, выследил женщин в ресторане, подождал их и воспользовался шансом, когда Фрэнсин отъехала первой.

– Если б я тогда не увидела, чем бы кончилось дело с Амандой? – спросила она. – Что, если б я уехала далеко?

Рэнди пожал плечами:

– Не накручивай себя. Парень действует по плану. Слежка – одна из составляющих его развлечения. Подглядывание его только больше возбуждает.

– Тем, как они выглядят, эти дамочки? – сказала Фрэнсин. – Да он псих.

– И то, как они себя ведут. Деловые женщины. Руководители. Возможно, он когда-то работал под руководством женщины, и она выжила его или уволила. Может, вспоминает школьную учительницу, суровую мать или тетку.

– Но почему он нападает на незнакомок? Почему бы ему не поколотить ту начальницу или училку?

– Он не отваживается. Даже если она умрет, все равно будет иметь над ним сильную власть. Поэтому он делает своими жертвами подставных лиц. Так поступал Банди, так поступали многие другие серийные убийцы. Вот почему мы пока не можем понять, по каким признакам в первую очередь он определяет, кто станет его следующей жертвой.

Почему бы не поехать на работу к Прядке, чтобы задать несколько вопросов? Он мог бы пригласить ее на ланч. Рэнди припарковался на гостевой стоянке колледжа и с недоумением оглядывался до тех пор, пока не нашел студента, который рассказал ему, как найти кабинет профессора Норкросс.

Таковой находился на четвертом этаже здания, которое выглядело снаружи как средневековый замок, а внутри – как любое учебное заведение, в котором ему довелось побывать. Даже запах тот же.

Ее кабинет находился в конце узкого холла, который выигрывал от большого количества светильников. Прядка ответила, как только он постучал, Рэнди открыл дверь и вошел. Точно как Петтигрю, подумал он, любой мог войти без малейшего препятствия.

В отличие от прибранного кабинета Фрэнсин, яркого и организованного пространства, кабинет Прядки был загроможден – точно так, как и ее домашний. Она понасовала книжные полки повсюду, где только смогла, набила их под завязку. Помещение было просторнее, чем у Петтигрю, но казалось меньше. В отличие от кабинета доктора Петтигрю, где были большие окна, этой комнате досталось только одно небольшое арочное оконце, а стены тошнотворного зеленого цвета не красились, вероятно, со времени основания колледжа в 1873 году. Вытоптанный, машинной работы зеленый ковер выглядел не намного моложе Первой мировой войны.

– Прядка? Доктор Норкросс?

Он услыхал глухой стук из-под стола.

– Ой! – Она показалась над столом, потирая затылок. – Никогда так больше не делай! У меня, кажется, контузия. – Она положила на стол неровную пачку бумаг. – Что ты здесь делаешь?

– Я звонил и оставлял сообщение.

– Я только что с занятий, еще не успела просмотреть сообщения.

– Пара вопросов. Строго по делу. – Он сел на жесткий стул, на котором, должно быть, сидели студенты, пришедшие на консультацию. Удобен он был примерно как скамейка для задержанных в комнате для допросов отдела нераскрытых убийств. – Прежде всего, какого черта ты не запираешь свой кабинет? Может запросто войти кто угодно.

– Согласно расписанию, сейчас у меня приемное время, детектив. – Она потянула к себе центральный ящик стола. – У меня здесь пистолет и тревожная кнопка для вызова охраны. Я же все-таки не окончательная дура.

– А ты проверяла, сколько времени понадобится охране, чтобы добежать сюда после того, как ты нажмешь на тревожную кнопку? Или сколько тебе понадобится, чтобы вынуть оружие и прицелиться?

Она подняла бровь:

– Да, и обычно я не оставляю кабинет незапертым.

– Не оставляй. Никогда.

Она никогда не реагировала на указания, даже если они делались ради ее пользы.

– Так, а теперь, чтобы мне было легче спланировать мой день, что у тебя за вопросы?

– Могу я пригласить тебя на обед?

– Ты для этого сюда приехал?

– Не совсем.

– У меня нет обеденного перерыва, – улыбнулась она. – Но я благодарю за приглашение.

– Я сверял список твоих контактов из старого ежедневника со списками, которые составил О'Хара, ориентируясь на показания твои и других жертв. Никаких соответствий не нашлось. Есть у тебя новые идеи, как преступник мог определять свои цели?

Хелена откинулась на спинку кресла и свесила руки с подлокотников.

– Я не знаю. Может, он просматривает специальные сайты в Интернете?

– Мы и это проверяли. Если он ездит по улицам, высматривая женщин, которые соответствуют его излюбленным параметрам, как он узнает, что это не официантка или секретарша? Ему ведь подавай женщин с изюминкой. А вот те, кто бегает трусцой, кто попроще, они одеваются и выглядят, как правило, одинаково.

– Ты имеешь в виду, что отличает успешных женщин? – спросила Хелена.

– Дизайнерская одежда?

– Не в моем случае, – ответила она. – Я никогда не могла позволить себе дорогой одежды. Я не ношу бриллиантов, мои часы из торгового центра «Уол-Март» и мои туфли из магазина дешевых распродаж. У меня нет шубы или сумочки от Фенди.

– А ежедневник – из хорошей кожи? Ты отдала мне только содержимое, обложку не показала.

– Нет. Дешевый заменитель.

– А твой лэптоп? – Он показал на открытый компьютер, лежавший на секретере.

– Когда я беру его домой, я кладу сюда. – Она подняла с пола стоявший рядом коричневый кожаный портфель. – Он не смог бы разглядеть, что внутри компьютер.

Они уставились друг на друга в молчании и смотрели так до тех пор, пока она не отвернулась, тогда он наклонился через стол и провел пальцами по ее щеке. Она похолодела, но отстраняться не стала.

– Пойдем обедать, а?

Она взяла его руку и прижала ее к щеке.

– Я не могу. Я не избегаю тебя, правда.

– Ну, если ты так говоришь. – Он встал и уже было пошел к двери, но быстро повернулся к Хелене: – Этот портфель не из «Уол-Март».

– Я купила, чтобы похвастаться, когда мне продлили контракт. Вообразила, что заслуживаю его. – Глаза у нее округлились. – О господи! Портфели!

Рэнди усмехнулся и снова сел.

– Адвокаты пользуются ими, когда пишут на коленке. Аманда приносила такой на занятия. Риелторы живут в автомашинах со всеми своими делами. Биржевые брокеры хотят иметь доступ в Интернет круглосуточно, где бы они ни были. Врачи таскают в них карточки больных. Готов поспорить, что дама из общества Джермантауна, которая курировала рынок антиквариата, держала свои заметки в таком же портфеле.

– Да! – Хелена стукнула кулачком по воздуху, потом опустилась назад, в кресло, обессиленная. – Значит, он высматривает женщин, которые, как и я, носят дорогие портфели. Но где он нас засекает?

– Трудно сказать. Когда и где ты его купила?

– В городе есть только одно место, где можно купить дорогие кожаные сумки. «Лейланд» в Джермантауне. Эта штучка обошлась мне в половину месячной зарплаты.

– Ты помнишь, кто тебя обслуживал?

– Рэнди, это было почти три года назад.

– Думай. Мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Как выглядел?

Она пожала плечами:

– Я не помню чего-то особенного, значит, он не был слишком высоким или слишком маленьким, слишком толстым или слишком худым. У него не было шрамов или каких-то очевидных уродств. Он был незаметен, в буквальном смысле… неописуем. Извини. – Она встала. – Послушай, тебе надо уходить. Сейчас ко мне должна прийти студентка.