Электронная библиотека » Кэтлин Кейн » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 18:06


Автор книги: Кэтлин Кейн


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Кэтлин Кейн
Возвращение Трэвиса Дина

Глава 1

ЭПИТАФИЯ

ХОТЬ ТРЭВИС ДИН ПОКИНУЛ НАС, МЫ ДУМАЕМ О НЕМ И В ЧЕРНОЙ НОЧИ ЖУТКИЙ ЧАС, И ВЕЧЕРОМ, И ДНЕМ.

О НЕТ, О НЕТ! ОН НЕ ЗАБЫТ, О ЧЕМ НАДГРОБЬЕ ГОВОРИТ, ВОЗДВИГНУТОЕ ЗДЕСЬ.

ХВАЛА ЕМУ И ЧЕСТЬ!


Брови Трэвиса Дина поднимались все выше и выше, пока он снова и снова перечитывал эпитафию на своем надгробном камне.

Легкий ветерок пронесся по кладбищу на краю городка, потревожив и растрепав листву старого клена, «дерева духов», как они всегда называли его. Дерево стояло как часовой, сторожащий могилы.

И в частности, его могилу. О Господи! Его могилу!

По телу его пробежала дрожь, отвечая охватившему его чувству чего-то сверхъестественного при виде собственного имени, вырезанного на памятнике. Господи! Они его погребли!

«Кто, черт бы его побрал, сочинил эту эпитафию?» – спрашивал он себя.

А слова «Хвала ему и честь»! Чего они-то стоят! Ни к селу ни к городу! Четыре года его не было в Темпесте, штат Калифорния. И все эти четыре года он мечтал сюда вернуться. Он со всей силой фантазии воображал торжественную встречу, толпу, предводительствуемую мэром, пожимающим его руку, захлебывающихся рыданиями старых дам, падающих в обморок юных девиц и Кэти… его Кэти, бросающуюся к нему в объятия и теряющую сознание от счастья.

Трэвис нахмурился и снова посмотрел на надгробие. Он был здесь единственным живым существом, обладающим чувствами и сознанием, в компании мертвецов. А уж если говорить о компании, то…

Взгляд Трэвиса скользнул по соседнему надгробному камню, и его передернуло от отвращения и негодования.

Кому пришло в голову похоронить его рядом с Эстер Морган, навечно уложить их рядом? Черт возьми! У него и доныне случаются кошмары, в которых ему является ее классная комната. Она была самой низкой, самой мерзкой, самой гнусной школьной учительницей во всей Калифорнии.

По-видимому, было недостаточно спрятать его под землей кладбища. Тот, кто задумал этот странный фокус, предпочел, чтобы его имя красовалось радом с именем личности, бывшей его страшным кошмаром бесчисленные годы, а возможно, и века.

Но кто мог так сильно ненавидеть его?

Странное это чувство – увидеть собственную могилу, будто ты должным образом похоронен в ней. Трэвис почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились и встали дыбом, и невольно поднес руку к голове, чтобы пригладить их. После стольких случаев за последние четыре года, когда ему удавалось увернуться от смерти, найти собственную могилу дома было уже чересчур. Он перемахнул через низкую изгородь, стремясь поскорее удалиться от этого могильного камня, и бросил взгляд на Темпест, находившийся на расстоянии не более полумили от кладбища.

Итак, его скитаниям пришел конец. Теперь он стал другим человеком. Он изменился. Подняв голову и расправив плечи, Трэвис мысленно повторил клятву, данную себе четыре года назад: «Больше ни одного втуне потраченного дня. Клянусь, что это будет так. Я женюсь на своей любимой Кэти, нарожаю детишек и превращу свое ранчо в образцовое хозяйство».

Он произнес свою клятву вслух, и это укрепило его дух.

«Ну что ж, – думал он, – придется всем здесь привыкнуть к факту моего возвращения». Им придется принять его в свою среду. Трэвис ускорил шаги. Его сапоги ритмично выстукивали по грязной дороге: «Почти дома, почти дома, почти дома…»

Было воскресное утро, и потому в небольшой церквушке в конце Мейн-стрит собралось много народа.

К счастью, проповедник, против своего обыкновения, ограничился довольно краткой проповедью. Он уже принялся оправлять свой белый крахмальный воротничок, а это было верным признаком того, что служба близится к концу.

Кэти вздохнула, вытянула руку вперед и потянула за рукав своего трехлетнего сына, стараясь усадить его на скамью. Он улыбнулся ей и попытался вывернуться. Но она крепко держала его за рукав, заставляя себя не улыбаться. Не следовало позволять маленькому негодяю догадываться, как она гордится его независимостью, силой духа и темпераментом. Подошвы его башмаков елозили по деревянному полу и производили шум, которого вполне хватило бы и на целую армию маленьких шкодливых мальчишек.

Мод Симпсон, дама с волосами цвета соли с перцем, повернула свою величественную голову с соседней скамейки и бросила неодобрительный взгляд на ребенка. Кэти поежилась.

Маленький Джейк показал язык. Мод окаменела в своем праведном негодовании и послала Кэти яростный взгляд. Потом резким движением вновь обернулась к кафедре.

Кэти посмотрела на сына, взглядом давая ему понять, что такое поведение неуместно, схватила его за руку и усадила к себе на колени.

Улыбаясь за спиной Мод, она думала о том, как было бы хорошо, если бы у нее самой хватило смелости проделать то, на что отважился ее сын.

Джейк, стараясь соблюсти ритм проповеди, принялся болтать ножками, ударяя ими о скамью Мод.

– Дай-ка его мне, – тихо предложил Артур.

Кэти посмотрела на спокойного худощавого человека в очках, сидевшего радом с ней, и попыталась сдержать вздох.

Она знала, что у Артура самые лучшие намерения. Но Джейк был таким непоседливым мальчишкой, что даже доброму школьному учителю было не под силу удержать его в повиновении. Кроме того, Кэти было известно и то, что ее нежный и милый мальчуган приводил Артура в неописуемый ужас, просто терроризировал его. Она улыбкой поблагодарила Артура и крепче прижала к себе сына.

Когда проповедь закончилась и проповедник Дэвис взял свою Библию и вышел через боковую дверь, Кэти поднялась с места, держа Джейка под мышкой, и, почти не глядя на следовавшего за ней Артура, поспешила выйти, чтобы успеть на ожидавший экипаж. «Славный человек, – убеждала она себя, – добрый, мягкий, с ровным характером».

Потом покачала головой, видя, что Артур не поспевает за ней. Люди в спешке толкали и теснили друг друга, стремясь поскорее выбраться на воздух и не обращая ни малейшего внимания на жалкие попытки Артура догнать Кэти. Его высокая, но слишком тонкая и худощавая фигура не выдерживала напора толпы. Его бросало и швыряло, как те маленькие камешки, которые дети так любят бросать в пруд.

И, как бывало каждое воскресенье, дело кончилось тем, что Артур застрял у своей скамьи, не в силах пробиться вперед и ожидая, пока вся паства покинет церковь.

Как и всегда, Артур покинул церковь последним.

С тяжелым вздохом Кэти подумала обо всем, что ей предстоит переделать дома, и при этом попыталась не раздражаться на медлительность и вялость Артура.

– Кэти, – обратилась к ней Мод, когда они оказались рядом.

Кэти была чуть ли не благодарна, что ее невеселые мысли прервали. Она подняла голову и посмотрела на собеседницу, ожидая обычного внушения и зная, что оно непременно последует.

– Ты должна стыдиться того, что не умеешь сдержать своего ребенка во время проповеди, и ведь это бывает каждую неделю.

– Он всего лишь ребенок, Мод, – напомнила ей Кэти.

– Дети должны уметь себя вести. Мальчику нужен отец, Кэти. Ему требуется крепкая мужская рука. И ты это знаешь.

Отец.

Кэти тихонько шмыгнула носом.

– Я встречаюсь с Артуром и…

– Чушь! – фыркнула Мод и обеими ладонями расправила нарядное летнее платье. – Артур Фезерстон не годится в отцы этому мальчишке. Он боится детей, этот Артур. Это ясно и ежу!

«Да, это верно», – со вздохом подумала Кэти, против воли соглашаясь с собеседницей. За два месяца, что Артур ухаживал за ней, она могла бы по пальцам пересчитать случаи, когда Артур и Джейк проводили время вместе.

– Он самый неподходящий человек для роли школьного учителя, какого я когда-либо видела, – продолжала Мод, увлекаясь любимой темой. – Да о чем речь! Сколько раз его ученики связывали его и запирали в школьном туалете, и в городе это называют «шутками с Фезерстоном».

– Он мягкий и добрый человек. – Кэти считала своим долгом сказать хоть одно доброе слово о своем незадачливом поклоннике.

– Мягкий – это одно, – продолжала разглагольствовать Мод, – а запуганный до смерти – это нечто совсем другое.

Кэти оглядела толпу. Артур, как всегда, плелся в хвосте, как щенок на коротком поводке.

– И выйти замуж за такого после того, что у тебя было, – уже спокойнее продолжала Мод, – это все равно что съесть жареную лягушку вместо сандвича с говядиной.

– Возможно, ты и права, – неохотно признала Кэти. – Но по крайней мере эта жареная лягушка здесь, под рукой.

– Если бы ты не была самой упрямой женщиной, какую я только видела в жизни…

– Поцеловать! – потребовал Джейк и потянулся к Мод.

– Ах ты, маленький негодник! – пробормотала Мод.

– Поцеловать! – повторил мальчик, нетерпеливо размахивая ручонками.

– Думаешь, что любой разговор можно этим закончить, да? – спросила Мод, наклоняясь к ребенку.

Но как только малыш запечатлел влажный поцелуй на ее сильно напудренной щеке, женщина рассмеялась и покачала головой:

– Ты такой же, как твой папаша? Хороший кусок мяса, сочный до самой кости!

Кэти тяжело вздохнула.

Джейк, склонив головку, смотрел на Мод сквозь приспущенные ресницы и улыбался ей одним уголком рта. «Ну точно так же, как его отец», – с внезапной болью подумала Кэти.

Однако в отличие от отца Джейк должен вырасти человеком с чувством долга и ответственности. Уж об этом она позаботится. Ее сын должен твердо стоять на ногах. Он не станет перекати-полем, удирающим от всех, кто его полюбит, как это делал его отец.

В голове Кэти роились невеселые мысли, но тут до слуха ее донесся громкий гул голосов снаружи. Там кричали, вопили, будто все жители городка старались перекричать друг друга.

Кэти попыталась пробраться поближе к дверям. Похоже было, что все стремились туда же.

В толчее она потеряла из виду Артура, и ее бросило прямо на спину пробиравшейся впереди Мод, когда та вдруг остановилась как вкопанная на широких ступенях крыльца.

– Кэти!

Голос Мод звучал непривычно, странно, будто ее слегка придушили.

– В чем дело, Моди? – спросила Кэти, стараясь понять по выражению лица подруги, что случилось. – Ты в порядке?

– Я-то в порядке, солнышко, – тихо ответила женщина, – но тебе я посоветовала бы сесть.

– Что? – Кэти нахмурилась и покачала головой. – Почему мне надо сесть?

– Потому что, – сказала Мод, не отрывая взгляда от одного из лиц в толпе, – потому что, похоже, сегодня на ужин ты все-таки получишь свой бифштекс.

– Да о чем ты там толкуешь?

Кэти повернула голову, следуя за взглядом Мод, и почувствовала, как прочный и устойчивый мир вокруг нее разлетелся на куски.

– Он вернулся, – сказала Мод, хотя в этом объяснении не было ни малейшего смысла. – Трэвис Дин восстал из мертвых. Нам бы следовало знать, что убить его не может ничто на свете.

Глава 2

Но это невозможно! Черт возьми! Как он мог вернуться?

Он же все испортил, все разрушил.

О Боже милосердный!

Взгляд Кэти встретился с его взглядом, и она вдруг испытала огромную невероятную радость, какой не знала четыре долгих года. Кровь зашумела у нее в висках, а колени задрожали. Господи! Неужели он все еще оказывает на нее такое воздействие?

Трэвис был выше, чем ей запомнилось, и худее. Черные как ночь волосы Трэвиса, пожалуй, были слишком длинными, а небритые щеки и пыльная одежда означали, что он долго путешествовал. Но он был чертовски, дьявольски красив и опасен и пленителен, как дорога в ад.

Потом он улыбнулся ей своей недоброй кривоватой улыбкой, да еще у него хватило наглости подмигнуть ей. И это вернуло Кэти с неба на землю.

Сколько раз в прошлом она сбивалась с пути и оступалась из-за этой его бесшабашной плутовской улыбки! Но на этот раз она не падет к его ногам.

Радость, вспыхнувшая было где-то внутри, уступила место гневу, еще более яростному, чем когда-то. Как он смеет ей подмигивать, будто они двое затеяли какую-то только им понятную игру? Прошло четыре года, и за это время он не прислал ей ни единой весточки, ни одного письма, не дал знать, что жив, черт бы его побрал! Как он смеет снова вторгаться в ее жизнь? Неужели он воображает, что между ними все осталось по-прежнему, как в ту ночь, когда он уехал?

Да как он посмел вообще заявиться сюда?

Черт возьми! Неужели он не понял, что вместе с его именем она похоронила на старом кладбище и память о нем?

– Мама?

Голос сына прервал нить ее гневных мыслей, напомнив Кэти, что важно, а что нет. Джейк! Важно было только то, что касалось Джейка. И для нее в эту минуту стало необходимым добраться до Трэвиса, прежде чем он скажет что-нибудь такое, что погубит ее репутацию и будущее ее сына.

Трэвис не чувствовал шлепков по спине, почти не слышал возбужденных голосов, не различал лиц в толпе.

Все, что он был способен видеть, и все, что желал видеть, была пара изумрудно-зеленых глаз, теперь широко и изумленно раскрытых.

«Вероятно, следовало ей написать», – напомнил он себе уже далеко не в первый раз. Черт! Конечно же, ему следовало сообщить Кэти о своем возвращении. Написать о том, что скоро он будет дома и их жизнь станет такой же, как прежде, и начнется с того самого момента, когда он покинул ее.

Но он не хотел рисковать – дать ей надежду и обмануть эту надежду. Его жизнь вовсе не была безопасной в эти последние несколько лет. Его шансы вернуться домой были столь ничтожны, что он и сам не всегда в это верил.

Черт возьми! Она была даже красивее, чем ему помнилось.

Длинные рыжие волосы, сверкавшие как огонь в свете солнца. Ветер играл их концами, и они развевались вокруг ее лица, создавая нечто похожее на нимб. Золотисто-рыжие брови вздымались высокими арками над зелеными глазами, преследовавшими его в снах и наяву. Высокая и стройная, она стояла гордо и непринужденно в своем простом коричневом платье, будто на ней был королевский наряд.

Пока он смотрел на нее, она вызывающе вскинула подбородок, распрямила плечи, будто готовилась к битве, и ее зеленые глаза, устремленные на него, превратились в щелочки.

Гнев Кэти был притчей во языцех, и сейчас было очевидно, что он разгорается ярким пламенем. Ладно, черт возьми! Трэвису, как никому, было известно, что надо делать, чтобы пригладить ее взъерошенные перышки. И с этим следовало поспешить. Никто не посмел бы этого позволить себе с Кэти, кроме него.

– Трэвис! – крикнул кто-то совсем рядом. – Где ты был? До нас дошло, что ты погиб!

– Пока еще нет, – ответил Трэвис с ухмылкой и сделал шаг к Кэти. И к дому.

Да плевать ему на то, что она взбешена. Они преодолеют это. Так всегда бывало и раньше. Он убеждал себя, что видеть, как Кэти гневается, – одно удовольствие. Господи! Как ему недоставало этих ссор с ней!

Она была самой упрямой женщиной на свете, и ему казалось, что он любил ее всю жизнь. Они были помолвлены и собирались пожениться, когда он уехал в это злополучное путешествие в Сан-Франциско. И будь он проклят, если не потащит ее венчаться прямо сейчас.

Было потеряно зря слишком много времени. Больше расточать его было нельзя. Надо было наверстывать упущенное.

Все вокруг, казалось, были рады, кроме нее. Почему она не улыбалась? Почему она не вела себя так, как та Кэти, которую он не раз представлял в мечтах? Почему она не бросалась в его объятия?

Конечно, он думал, что она будет гневаться на него… но ведь он ожидал также, что она будет все-таки рада его видеть.

– Ты видел свой надгробный памятник? – спросил кто-то.

– Да-а, – ответил Трэвис достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. От одного только воспоминания об этом вдоль хребта его побежали мурашки. Слишком много раз за последние четыре года он был очень близок к тому, чтобы обзавестись надгробием.

– Похороны были замечательными, по первому классу, – сказала какая-то женщина из толпы. – Жаль, что ты их не видел. Тебе бы стоило взглянуть на них.

– Как мне жаль, что я пропустил эту церемонию, – сказал Трэвис, обращаясь к ней.

Он не сводил глаз с Кэти, пробираясь к ней сквозь толпу, страстно желая сжать ее в объятиях. Дотронуться до нее наконец и забыть о минувших четырех годах. Все, чего он хотел теперь, – это жениться на ней как можно скорее и поселиться на ранчо, как они и собирались раньше.

Зажить своим домом. Завести детишек.

И, как бы подчиняясь его желаниям, толпа расступилась, и образовалась дорожка, по которой Трэвис мог подойти прямо к Кэти.

Он смотрел на нее, пытаясь найти в ее ответном взгляде желанную радость. Каждый его шаг приближал его к ней.

Он заметил Мод, держащую на руках маленького мальчика. Потом увидел, как она слегка подтолкнула локтем Кэти.

Кэти колебалась с минуту, размышляя, что делать, и за это время Трэвис будто прожил еще один год, пытаясь прочесть выражение ее лица.

И когда он решил уже, что она не хочет иметь с ним ничего общего, Кэти сбежала по ступеням церковного крыльца и стремительно бросилась к нему.

Трэвис ощутил облегчение и радость, столь огромные, что ему трудно было с ними совладать.

Он раскрыл объятия навстречу Кэти, вдыхая нежный сладостный аромат розового мыла, которым она всегда пользовалась. Ощущение ее прижатого к нему тела было и привычно и ново.

Но сквозь одобрительный рев толпы он вдруг услышал, как Кэти прошептала ему на ухо:

– Не говори ни единого слова, Трэвис Дин, ни единого слова, пока мы с тобой не поговорили наедине.

– Да кому, черт возьми, хочется разговаривать?

Все, чего хотел Трэвис, это найти какой-нибудь укромный уголок, где он и Кэти могли бы снова обрести друг друга.

Но тело ее напряглось в его объятиях, она откинула голову назад и сурово посмотрела на него.

– Нам надо поговорить, Трэвис Дин. А до этого никому не говори ни слова.

«Не говорить ни слова о чем?» – недоумевал он, хотя тревожный блеск в глазах Кэти насторожил его.

Трэвис Дин почувствовал себя несколько неуютно и даже нервно.

Он ощущал на себе десятки взглядов, замечал двусмысленные улыбки на лицах. Что здесь происходит? Почему все ведут себя так странно?

Мод пробилась сквозь толпу, все еще держа мальчика на руках.

Она остановилась возле Трэвиса и протянула ему ребенка. Трэвис переводил взгляд с Кэти на Мод и снова на мальчика. И тут наконец забрезжило понимание.

Глаза, такие же синие, как и его собственные, смотрели на него.

Короткие вьющиеся волосы мальчугана были точно такого же цвета, как волосы Трэвиса. Когда мальчик неожиданно улыбнулся ему, Трэвис почувствовал, что колени его подогнулись. Это было все равно что взглянуть на себя в зеркало. Сын? У него был сын? Неловко держа ребенка, будто тот был камнем или куском дерева, чувствуя, что руки не хотят ему повиноваться, он переводил изумленный взгляд с ребенка на Кэти.

Она кивнула ему, будто молча отвечая на его вопрос.

В ушах у Трэвиса гудело, но сквозь этот шум он все-таки расслышал слова Мод:

– Познакомься со своим сыном, Трэвис. Джейк, это твой папа.

– Папа?

Глава 3

Кэти сама не понимала, как ей удалось увезти Трэвиса из города так быстро. Должно быть, паника, охватившая ее, способствовала ее удаче. Зачем он вернулся? После стольких лет, после четырех лет? Что заставило его снова войти в ее жизнь?

И почему вдруг он решил явиться именно тогда, когда все собрались возле церкви?

В тесном экипаже, зажатая между своим поклонником и «мужем», которого все давным-давно считали погибшим, Кэти молча строила и отвергала тысячи всевозможных планов. Артур, естественно, настоял на том, чтобы отвезти ее домой.

Будучи галантным, он предложил включить в их компанию и Трэвиса. Хотя, откровенно говоря, что еще ему оставалось делать?

Кэти ощущала на себе взгляд Трэвиса столь же явственно, как и нажим его твердого бедра на ее собственное. Он постоянно переводил его с Джейка на Артура, а потом на нее, и в этой неукоснительной последовательности было нечто жутковатое. А то, что она сидела так близко от него, ни в коей мере не способствовало ясности мысли. А ведь соображать она должна была сейчас быстро, не теряя времени.

– Так как, вы говорите, ваше имя? – внезапно спросил Трэвис, и Артур подпрыгнул на сиденье будто подстреленный.

Кэти едва удержалась от стона – так ее раздражала эта мужская стремительность и непоследовательность. Ради всего святого! Ведь Артур не сделал ничего плохого. Уж если у кого и была причина нервничать и искать правдоподобных объяснений своему поведению, так это у Трэвиса!

– Это Артур Фезерстон, – ответила она, когда поняла, что один из ее спутников не способен к членораздельной речи. – Он наш школьный учитель.

– А!.. – сказал Трэвис и не спеша кивнул, а затем принялся разглядывать незнакомца сощуренными глазами. – Как мило с вашей стороны, что вы проводили Кэти в церковь. И часто вы провожаете ее туда?

Артур заерзал на своем сиденье и слишком долго собирался оторвать руку от поводьев, чтобы ослабить вдруг ставший тугим воротничок. Кэти почувствовала, как он дрожит. Вспышка раздражения, внезапно накатившая на обоих мужчин, передалась и ей. Артур вызывал у нее раздражение, но дать в зубы ей почему-то захотелось Трэвису Дину. Но зная, что вид женщины, дающей в зубы мужчине, несомненно, вызвал бы у Артура обморок, Кэти сдержала свой естественный порыв и только довольно резко сказала:

– Да, это бывает часто.

Бровь Трэвиса вопросительно поднялась, и он внимательно посмотрел на нее.

– Дело в том, – продолжала она, прилагая отчаянные усилия, чтобы стереть эту гнусную полуулыбку с его лица, – дело в том, что Артур ухаживает за мной.

– Это правда?

Синие глаза впились в глаза Кэти с такой яростью, что она могла ответить только таким же яростным взглядом. Ведь прошло четыре года, четыре года! Неужели он рассчитывал, что все это время она просидит у камина, предаваясь мечтам о нем и умирая от тоски?

Конечно, то, что первые два года его отсутствия она занималась именно этим, ему было знать незачем.

Школьный учитель шумно откашлялся, и они оба посмотрели на него.

– К вопросу об ухаживании, сэр, – сказал Артур смущенно. – Дело в том, что мы оба считали, что вас нет в живых, мистер Дин. Но естественно, раз вы вернулись к семье, я готов отступиться.

Кэти с минуту смотрела на школьного учителя, потом перевела взгляд на Трэвиса. Черт бы его побрал! Но она не заметила на его лице улыбки удовлетворения и самодовольства.

Теперь молчаливый школьный учитель направил экипаж по неровной, покрытой выбоинами дороге к ранчо, и Кэти затаила дыхание, ожидая реакции Трэвиса. В конце концов он не видел своего дома четыре года.

После его исчезновения Кэти перебралась в опустевший дом, чтобы привести его в порядок и вести там хозяйство.

Когда-нибудь он перейдет Джейку, а уж она позаботится о том, чтобы ее сыну досталось что-нибудь от его беспутного папаши вдобавок к синим глазам и ямочкам на щеках.

И почему это ее так беспокоит, что подумает Трэвис о ее усилиях привести все в порядок? Она не могла этого понять, но чувствовала, что ей стало тяжело дышать. Грудь что-то сжимало, не давая вздохнуть свободно. Она ждала.

– А что же случилось с фермой? – поинтересовался наконец Трэвис, обводя глазами двор ранчо.

Кэти с трудом перевела дыхание. Да, ее дом не был образцовым. Крыша его немного осела посередине, а двери амбара пьяно раскачивались или уныло висели на сломанных петлях. Но лошади выглядели здоровыми, ограды ко-ралей прочными, и у Трэвиса не было никакого права быть недовольным.

Где он был в самое дождливое лето, которое им довелось пережить?

Когда ей приходилось не спать целыми ночами, чтобы выливать воду из ведер, подставленных под водостоки, не давая им переполняться? Где он, спрашивается, был, когда повредило ветром южную изгородь и ее лучшая кобыла сломала ногу, пытаясь перепрыгнуть через нее? Где он был, когда ей приходилось ремнем привязывать Джейка себе на спину, как это делают индианки со своими детьми, и ставить ограду из колючей проволоки?

Черт возьми! Где он был?

– Что случилось? – огрызнулась она. – Случились последние четыре года.

– А кажется, что минуло сорок лет, – пробормотал Трэвис, качая головой.

Нежное чувство к нему, которое ощутила Кэти, тотчас же исчезло.

– Знаешь, Трэвис, – начала она, чувствуя, как гнев ее вновь нарастает. Ни один человек не мог довести ее до белого • каления так быстро, как этот, от близости которого плавились ее кости и кровь вскипала в жилах.

– Хотя, – мягко перебил он ее, прежде чем Кэти успела выпустить весь пар, – после стольких лет вдали от дома и это зрелище ласкает глаз.

«Где бы он ни был, – подумала она, – но даже если он не тосковал по мне, то уж по своему ранчо наверняка скучал».

– Ладно. Думаю, вам о многом надо поговорить, – вмешался Артур, и тут Кэти и Трэвис изумленно воззрились на него, потому что почти забыли о его присутствии. Об Артуре так легко было забыть.

– От этого нам никуда не уйти, – сказал Трэвис и перегнулся через Кэти, чтобы протянуть руку и попрощаться со школьным учителем. – Разрешите еще раз поблагодарить вас, мистер… Гм…

– Фезерстон, – подсказала Кэти. – Артур Фезерстон.

Узкая рука школьного учителя потонула в широкой и крепкой ладони Трэвиса. Пожатие было, должно быть, болезненным, но, следует отдать ему должное, Артур лишь слегка вздрогнул.

– Ну, мы искренне благодарны за то, что вы нас подвезли, – сказал Трэвис минутой позже, выпрыгивая из экипажа и явно торопясь расстаться с его владельцем. Он повернулся к Кэти, чтобы помочь ей выйти, и, когда его пальцы сжали ее руку, сердце Кэти на мгновение остановилось и пропустило удар, как бывало всегда, когда он оказывался рядом с ней. Она взглянула на него и поняла, что он заметил ее волнение и обрадовался этому.

Черт возьми! Кэти вырвала руку и повернулась, чтобы снять с сиденья Джейка. И только тогда обратила внимание на бедного Артура. И почему, скажите на милость, мысленно она всегда называла его «бедным Артуром»?

Держа Джейка на руках, она улыбнулась Артуру. Он повернул экипаж и поспешно, чуть ли не галопом, выехал со двора, оставив после себя только облако пыли.

И вот она опять осталась наедине с человеком, бросившим ее четыре долгих года назад.

– Вниз! Пусти! – скомандовал Джейк, отталкивая мать и вырываясь из ее объятий. Она опустила его на землю.

Запрокинув маленькую головку, он внимательно и задумчиво разглядывал своего отца, потом повернулся и вприпрыжку помчался к амбару, где его ждало семейство щенков из нового помета.

Кэти наблюдала за стоявшим рядом с ней мужчиной. С удивленной улыбкой Трэвис смотрел вслед мальчику до тех пор, пока тот не скрылся за дверями амбара. Сердце ее сжалось, когда она заметила раскаяние на лице Трэвиса.

– Он красивый малый, – наконец проронил Трэвис и медленно повернулся к ней.

– Я тоже так считаю, – ответила Кэти, с трудом проглотив комок в горле.

– Сколько ему?

Она вся внутренне ощетинилась:

– Чуть больше трех.

Кивнув, Трэвис заметил:

– Значит, он мой.

Да как он посмел это сказать? Ведь он прекрасно знал, что был у нее первым и единственным мужчиной!

Она холодно посмотрела ему прямо в глаза. Прежде чем они заговорят о чем-нибудь еще, он должен кое-что уяснить.

– Нет, Трэвис, – возразила она решительно. – Он мой.

– Да он просто моя копия! – воскликнул Трэвис, махнув рукой в сторону амбара.

Носком поношенного черного башмака Кэти постукивала по глине.

– То, что у мальчика твои ямочки на щеках, еще не делает его твоим сыном.

Трэвис фыркнул:

– В таком случае я хотел бы знать, а что же делает?

– Я скажу тебе, Трэвис. – Кэти выступила вперед, ткнув ему в грудь указательным пальцем. – Быть с ним здесь и днем и ночью. Носить его на руках, когда он заболел крупом и едва мог дышать… рассказывать ему сказки перед сном и отгонять от его постели страшных чудовищ… радоваться, когда он делал свои первые робкие шаги…

Кэти глубоко вздохнула и продолжала бы, если бы Трэвис не схватил ее за плечи и не встряхнул с силой.

– Неужели ты думаешь, Кэти, что мне хотелось уйти?

– А что еще я должна была думать, Трэвис? – огрызнулась она, откидывая голову назад и яростно встречая его взгляд. – Ты отправился в Сан-Франциско по делу всего на четыре дня, а вместо этого исчез на четыре года!

– Это была не моя вина, – ответил он, крепче сжимая ее плечи. – Я могу все объяснить.

– Слишком поздно! – отрезала Кэти и высвободилась из его рук, пока теплота его прикосновения не лишила ее столь тяжело дававшейся ей силы сопротивляться.

Трэвис провел обеими руками по волосам, и Кэти сделала отчаянное усилие, чтобы не заметить, как напряглись мускулы на его руках.

– Кэти, – сказал он, и руки его упали вдоль тела. Он покачал головой. – Не таким я представлял свое возвращение.

– А я и вообще не представляла, что это произойдет.

– Мне следовало тебе написать.

– То, что следовало, ни черта не значит, Трэвис.

– Я ведь не хотел обидеть тебя, Кэти, – сказал он мягко.

Но он это сделал. Более чем кто бы то ни было другой, Трэвис Дин ранил ее чувства, отчаянно обидел ее. Она доверяла ему. Любила его. Ждала его, как последняя дура.

О Господи, его голос и сейчас обладал особой властью над ней. От его звука вдоль ее спины пробежали мурашки, как от нежной и легкой ласки. Она помнила теплые летние ночи, когда он сжимал ее в объятиях и они лежали на лугу, глядя на звезды. Она помнила прикосновение его рук, вкус его губ и тяжесть его тела.

Но она помнила и то, как узнала, что беременна, что осталась одна, и как долго и уже почти без надежды на его возвращение ждала его.

Она замерла, будто окаменев.

– Да, много времени прошло, Кэти.

– Слишком много, Трэвис.

Он покачал головой, потянулся к ней и привлек ее к себе прежде, чем она успела отпрянуть. Он прижал ее к груди, и она ощутила бешеное биение его сердца, в унисон с ее собственным.

– Четыре года или четыреста лет, Кэти, – прошептал Трэвис, склоняя голову к ней, – и все же эта магия сохранилась между нами.

Их губы встретились, и его поцелуй отнял у нее последние силы, ее колени ослабли и подогнулись. Четыре года растаяли, растворились в горячем, жадном желании, поднимавшемся внутри ее тела, как волна, яростно обрушивающаяся на берег.

Потом Трэвис оторвался от ее губ, посмотрел ей в глаза и сказал:

– А теперь, Кэти, дорогая, почему бы тебе не рассказать мне о моих похоронах, о нашей свадьбе и о сыне? И не обязательно в таком порядке.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации