Текст книги "Роковая страсть"

– Чарлз Эдвард Дак, – заговорил Тарчер густым внушительным басом, – прожил полноценную и богатую жизнь…

Я перевел взгляд на Пола. Что же все-таки случилось с этим загадочным ученым?

– …Он служил в полиции Чикаго, – продолжал тем временем Тарчер, – а выйдя на пенсию, переехал в Эджертон к своим престарелым родителям. Нам будет очень не хватать Чарлза – ведь он был одним из нас.

Далее все в том же роде – одна ничего не говорящая фраза тут же сменялась другой.

Наконец поток слов иссяк, и оратор вернулся на свое место в первом ряду.

Теперь настала очередь Элен Тарчер. Выглядела она превосходно: строгий черный костюм, в ушах жемчуг – настоящая великосветская дама.

– Я познакомилась с Чарли Даком, – с чувством начала она, – в середине восьмидесятых на нашем традиционном сочельнике. В тот год мы устроили его в «Эдвардианце». Чарли играл на гитаре – ах, это было незабываемо…

Далее, сменяя один другого, выступили еще человек десять. Англиканскую церковь представлял Роб Моррисон: он бегло отметил добрый нрав и терпимость покойного. Глава местной лиги и мэр города мисс Джеральдина подчеркнула мирный характер усопшего и его доброту.

Последней поднялась на кафедру девяностотрехлетняя владелица автозаправки матушка Марко. Это была маленькая сморщенная старушка, сквозь редкие седые волосы которой явственно проступал розовый череп.

– Я не представляю никакой конфессии, – сказала она неожиданно сильным голосом. – Если угодно, можете считать, что я выступаю здесь от имени старости и приближающейся смерти. Мне кажется, я старше даже скал на нашем побережье. – Улыбнувшись, матушка Марко обнажила белые зубы, скорее всего искусственные. – И я горжусь этим. Я знала Чарли Дака лучше, чем кто-либо из здесь присутствующих. Это был умный и добрый малый, и он очень любил разгадывать загадки. Если что-нибудь ему не давалось, он упорно докапывался до сути. Как бывший полицейский, Чарли отлично разбирался в людях, и уж, во всяком случае, видел их недостатки.

На мой взгляд, это была наиболее точная характеристика мистера Дака.

Когда желающих выступить больше не осталось, Алоизиус Тарчер торжественно прошествовал к деревянной пирамиде, взял в руки урну с прахом и поднял ее высоко над головой.

– Помянем Чарли, – громко возгласил он. Присутствующие охотно вняли этому призыву и цепочкой двинулись за Алоизиусом к выходу.

– Ничего себе, – присвистнула Шерлок.

– Да, настоящий спектакль. – Сэвич поморщился. Я почувствовал, как на мою руку легла ладонь Лоры.

– Мне не хочется идти на кладбище, – сказала она. – Решительно не хочется.

– Этого от нас никто и не ждет. В конце концов, мы здесь люди посторонние. – Заметив рядом с Мэгги Шеффилд Роба Моррисона, я вспомнил детектива Кастангу: «Когда-то мы с Мэгги были мужем и женой».

– Эй, а вы кто такие?

– Ребята, знакомьтесь, это Каттер Тарчер, единственный сын Алоизиуса Тарчера.

На женщин Каттер едва обратил внимание, зато он сразу вперился в Сэвича.

– Еще раз повторяю вопрос, приятель: что вы здесь делаете? Вы не из наших, и никто вас сюда не звал.

– Почему же, – я обвел взглядом всех троих, – это мои друзья.

– Никому из вас здесь нечего делать, вторил Каттер.

Сэвич улыбнулся, и опасная искорка, блеснувшая в его глазах, должна была бы насторожить Каттера, но он, кажется, ничего не заметил. Сэвич хорошо знал, что делает, он мгновенно понял, чего стоит Каттер.

– Мне понравилось это представление, малыш. Все говорили прекрасно. А тебя среди них почему не было? Неверующий? Или талантов не хватает?

Каттер тут же пришел в ярость: было видно, с каким огромным трудом он сдерживает себя. Конечно, он сам нарвался, и Сэвич неплохо подцепил его, однако я никак не ожидал, что Тарчер-младший кинется на своего обидчика. Когда это произошло, я даже не пошевелился, хотя мне было жаль Каттера.

– Эй, остановись, болван, – попыталась вмешаться Шерлок, но было уже поздно.

Сэвич на лету перехватил руку Каттера и резко завел за спину. Тот попытался освободиться, но безуспешно. Тут же Сэвич ловко оторвал свою жертву от земли, поднял в воздух и в самый последний момент отпустил, дав Каттеру плюхнуться прямо на клумбу с ноготками.

– Ну и кому это было надо? – осведомилась Шерлок и уперла руки в бока. – Ты ведешь себя как подросток.

– Вот-вот, – подхватил Сэвич. – Малыш, тебе пора бы повзрослеть.

– Все вы – дерьмо собачье. Федеральные агенты, ха! Курам на смех! Все равно ничего вы здесь не раскопаете. – Каттер наконец выбрался из клумбы и поспешно отошел.

– Похоже, у этого парня большие проблемы, – хладнокровно заметила Лора.

– Это местный социопат. Он считает, что ни до чего нам не докопаться.

Издали я заметил, как Каттер подошел к отцу, сказал ему что-то, и тот покачал головой. При первом знакомстве он показался мне обычным недорослем, но теперь я склонен был думать, что он тоже как-то связан с нашим делом.

– Его отец выглядит настоящим аристократом – гладкошерстная борзая среди дворняг. – Шерлок позволила себе саркастически улыбнуться. – А Катер, скорее, похож на маленького бульдога.

– Что делать? Кэл и Каттер тоже совсем разные, – заметила Лора. – Она порой ведет себя странновато, но социопатом Мак ее никогда не называл.

– Говорю что думаю, – огрызнулся я. – Одно, по крайней мере, мы знаем точно: у Кэл хороший вкус на мужчин.

И тут я поймал на себе взгляд Алоизиуса Тарчера. Лицо его было бесстрастным, но глаза горели тем же злобным огнем, что и глаза его сына.

Глава 18

Часы показывали половину шестого, когда мы с Сэвичем подъехали к дому номер 12 по Ливерпуль-стрит. Судя по всему. Пол был на месте – рядом с его машиной стояла машина шерифа Мэгги Шеффилд, а подойдя к крыльцу, мы услышали, как они орут друг на друга.

– Червяк ты эдакий! – заходилась в крике Мэгги. Попробуй только еще хоть раз сказать или сделать что-нибудь в этом роде – голову тебе оторву! Совсем спятил? Ты хоть знаешь, когда Джилли исчезла?

– А чего ты, собственно, так разошлась? Занимаешься мужским делом, да только ничего у тебя не получается. Как женщина ты вообще никто – только болтаешься под ногами. – Вслед за этими словами послышался грохот.

Я вздохнул и открыл дверь.

Войдя, я оглядел небольшой холл и гостиную. Открывшаяся мне картина впечатляла: Пол плашмя лежал на полу, а на нем восседала, сдавливая его шею обеими руками, Мэгги.

Сэвич неторопливо подошел к шерифу, схватил за локти и рывком приподнял. Мэгги возмущенно повернулась к нему и уже сжала было кулаки, но Сэвич, продолжая удерживать ее в подвешенном состоянии, убежденно проговорил, своим густым басом:

– Мэм, вам не стоит этого делать.

– Ладно, поиграли, и хватит. – Я протянул Полу руку. – А теперь объясните толком, что тут происходит.

– Он просто болван, – прошипела Мэгги. Она определенно очень хотела продолжить то, что так удачно начала. – А ты, парень, отпусти меня. Я шериф. Не послушаешь – отправишься в камеру.

– Разрешите представиться, мэм: Диллон Сэвич, специальный агент ФБР.

– О, – Мэгги сразу как-то сникла, – прошу прощения, сэр. Вы, должно быть, приехали по просьбе Мака? Я видела вас издали на отпевании. Жаль, что познакомиться не удалось.

Ну вот теперь и познакомимся. Вас можно опустить.

– Да уж, пожалуйста. Ничего дурного этой букашке я не собиралась сделать. – Мэгги посмотрела на Пола так, будто ей очень хотелось плюнуть в него.

– Присел бы ты лучше, Пол, – предложил я. – Разговор будет долгим. И вы, Мэгги, садитесь. Теперь протяните друг другу руки: истерика не лучший путь решения проблем.

– Я шериф, – упрямо повторила Мэгги, заправляя выбившуюся блузу. – И я никому не позволю уклоняться от соблюдения закона.

– Вот и отлично, – сказал Сэвич, – люблю решительных людей. Присядьте и расскажите, что слышно о сестре Мака.

– Увы, ничего. Утром я разговаривала с Минтоном Кастангой, он тоже ничего не знает. Похоже, его больше заботит выяснение того, какую игру затеяли Мак и мисс Скотт. Я, конечно, объяснила ему, что это совершенно не его дело, потому что в противном случае вы бы его просветили. – Тут Мэгги неожиданно улыбнулась. – За это он обозвал меня сукой. Ладно, я лучше пойду: боюсь, если еще хоть немного пробуду рядом с этим недоноском, честное слово, не выдержу. Мак, если что-нибудь выяснится, позвоните, а вас, агент Сэвич, благодарю за щедрую готовность помочь. Дайте знать, если что.

Я вышел проводить Мэгги.

– И чего же такого сказал мистер Бартлетт, что вы его так возненавидели?

– Не просто сказал – сделал. Вы даже не поверите, Мак, он попытался залезть мне под юбку. Представляете, под форменную юбку! Недоносок! Пришлось немного выбить из него дурь.

– С чего это он вдруг?

– Понятия не имею. Впрочем, я всегда говорила, что у него не все дома.

– Ладно, Мэгги, не пропадайте. Я подождал, пока она отъедет, и вернулся в дом. Сэвич поджидал меня.

– Ну что ж. Пол, – заговорил он, как только я перешагнул порог, – расскажите нам о наркотике, которым вы заняты.

– Да, Пол, было бы чрезвычайно интересно послушать. – Опустившись на диван, я принялся устраиваться поудобнее, давая понять, что готов внимать его исповеди хоть до вечера.

Пол молча уставился на свои зажатые между колен ладони.

– Я ничего не стану вам говорить. Убирайтесь!

– А вот и нет. Никуда мы не уйдем, пока не расскажешь.

Муж Джилли вдруг показался мне очень маленьким, судя по всему, он был чем-то страшно напуган. И снова я почувствовал затаившуюся где-то рядом опасность.

– Ну, начинай, – поторопил я его.

Неожиданно Пол поднялся, прошелся по комнате и остановился у одной из висевших на стене картин в стиле модерн.

– Все еще находится в экспериментальной стадии, и, честно говоря, я даже не знаю, получится ли что в итоге. Фармакологические исследования баснословно дороги, требуется гигантское количество времени и людей, особые компьютерные программы, не говоря уж о том, что надо угодить куче всяких комиссий по здравоохранению. – Пол немного помолчал. – Я выбрал определенное направление исследований. Люди в Филадельфии решили, что оно будет слишком дорого стоить, а прибыль получится маленькая, вот и свернули работы. Они хотели, чтобы мы с Джилли занялись СПИДом, но это меня совершенно не интересует. Поэтому, когда Алоизиус Тарчер дал понять, что готов финансировать нашу программу, мы с радостью ухватились за это предложение.

– О каком веществе идет речь, Пол? – настойчиво спросил я.

– Как бы это лучше объяснить… Возможно, эликсир памяти. Вот и все.

– А что вы имеете в виду под этим эликсиром памяти? – нетерпеливо вмешался Сэвич. – О человеческом мозге и механизмах памяти известно очень немногое. Как ваш эликсир действует?

– Он предназначен для того, чтобы освободить человека от физических реакций, вызываемых неприятными воспоминаниями, то есть от нервных срывов, повышающих адреналин в крови, сердцебиения, расширения зрачков и так далее. Смысл состоит в том, чтобы блокировать механизм памяти путем уменьшения физической боли и накапливания положительных эмоций. Такой препарат мог бы оказаться незаменимым для тех, кто прошел через какое-то тяжкое испытание – например, для солдат, выживших в войне, или для детей, ставших жертвой физического или сексуального насилия. Заторможенность памяти сразу же улучшает состояние человека.

Сидя на диване, я внимательно следил за выражением лица Пола: раз уж он заговорил, нельзя было позволить ему замолчать.

– Все, о чем ты толкуешь. Пол, вызывается не только работой памяти. Существует масса иных причин – страх, возбуждение, напряженность.

– Верно, но мой эликсир обладает некоторыми свойствами, позволяющими контролировать работу памяти, – он оказывает целенаправленное воздействие.

– Поразительно, – задумчиво проговорил Сэвич. – А как вам удается продолжать исследования практически в одиночку, да еще в домашних условиях?

– В Филадельфии я был уже очень близок к успеху, но люди, от которых зависело принятие решений, в это не верили. Сейчас мне осталось только решить проблему побочных эффектов.

– Ты хочешь сказать, что может возникнуть наркотическая зависимость? – спросил я.

– О нет, – усмехнулся Пол, – я совсем не то имею в виду.

– Как насчет использования вещества в военных целях? – насторожился Сэвич. – В конце концов, если можно снять физическую боль и эмоциональное напряжение, почему бы просто не сделать людям укол? Тогда у вас сразу окажется под ружьем целый батальон героев.

– С военными я дело иметь не намерен.

Пол выглядел сильно изможденным, голос его звучал как-то бесцветно, и вообще он производил впечатление человека, которому все уже совершенно безразлично.

– Помнишь, когда я впервые заговорил с тобой на эту тему, ты отшутился: мол, эликсир молодости изобрел. А дело-то, выходит, серьезное.

– Да какая разница? Так или иначе, все это не имеет никакого отношения к исчезновению Джилли. Давай окончим этот разговор, Мак, и оставьте меня, ради Бога, в покое.

– В покое, говоришь? Чтобы у тебя была возможность нападать на женщин, которые случайно забредут к тебе на огонек?

– Мэгги все вывернула наизнанку. Она на меня наехала, а я пытался отбиться. Ну, может, немного увлекся – с мужчинами такое бывает, сам знаешь. Дело выеденного яйца не стоит.

– В таком случае давай поговорим о Джилли.

– А что о ней говорить? Я не знаю, где она, а если бы знал, то был бы сейчас вместе с ней.

Я помолчал, обдумывая ситуацию.

– Слушай, Пол, пора выложить карты на стол. Лора призналась мне, что она служит в полиции и какое-то время работала под прикрытием. Люди из отдела по борьбе с экономической преступностью узнали про существование твоего вещества. Им известен Молинас. После исчезновения Джилли Лору дважды пытались убить. Кто дал команду? Ты? Тарчер? Или, может, этот король преступного мира Дель Кабризо? Не молчи. Пол, расскажи нам о Тарчере и о Джоне Молинасе.

– Ничего я не обязан вам говорить. Убирайтесь из моего дома! – С этими словами Пол поднялся и вышел из гостиной.

Я последовал за ним. Услышав мои шаги, он рванулся вперед, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Догнать его я не успел – он уже заперся в лаборатории. Как назло дверь оказалась стальной, и молитвы, которая помогла бы мне проникнуть внутрь, я не знал. Я стал умолять Пола впустить меня и рассказать, пока полиция не явилась с ордером на обыск… Все было тщетно.

Прошло несколько минут, прежде чем я почувствовал чье-то прикосновение.

– Пошли, – сказал Сэвич. – Пора Лоре связаться со своим начальством и подключить его тоже. Что касается ордера на обыск, то почему бы и нет? Пусть вытащат и Пола, и Тарчера на свет Божий да устроят допрос с пристрастием. Черт, до чего же я устал, все еще никак не приду себя после полета.

– Значит, теперь нам ничего не остается, как поехать в «Чайку» – там и отдохнем.

Глава 19

Держась за руки, мы с Лорой смотрели, как солнце медленно погружается в океан. Вечер был тихий, почти безветренный. Мы побрели вдоль гряды утесов, постоянно останавливаясь, чтобы поцеловаться и перекинуться парой слов.

– Ты прав, – сказала Лора, и я почувствовал, как рука ее напряглась.

– В чем на сей раз? – Не давая ей отстраниться, я поцеловал ее в губы.

– Сегодня мы поговорили почти со всеми, Тарчер у тебя на крючке, пора двигаться дальше.

Разумеется, я был согласен с Лорой, но больше всего меня в этот момент занимало то, что познакомился я с ней меньше недели назад, и этого хватило, чтобы убедиться: Лора – настоящая женщина, надежная, такая не подведет.

Я долго не отводил от нее взгляда. На ней были тесно облегающие джинсы и свободная, чуть не до колен, рубаха. Длинные волосы скалывал черепаховый гребень. Из косметики – только негустой слой помады кораллового цвета, да и ту я почти стер своими поцелуями. Пора довести дело до конца, подумал я и заставил ее остановиться. Мы смотрели, как чайки стремительно летают прямо над поверхностью воды в поисках пищи. Вокруг царили тишина и покой, лишь редкие соленые брызги долетали до нас снизу.

– Присядем, – предложил я. Футах в пятнадцати от утесов мы отыскали три прислонившихся друг к другу валуна.

– Расскажи о себе, Лора.

– Да нечего особенно рассказывать. – Она пожала плечами. – Детство самое обычное: родилась в Такоме, в штате Вашингтон, семья у нас была дружная – мама, папа, брат и я. Когда немного подросла, играла на кларнете. Техника у меня была неплохая, но что-то не ладилось со звуком, так что первым номером мне бы никогда не стать. Мама говорит, выглядела я здорово, но звук все равно не получался. Тогда я бросила кларнет и поступила в Бостонский колледж на психологический факультет. Работать в полиции я хотела всегда, и мне до сих пор нравится моя служба. Мой старший брат Алан тоже детектив, занимается расследованием убийств в Сиэтле, и отец был полицейским, но он умер. Мама живет по соседству с братом и его семьей.

Внезапный порыв ветра растрепал Лоре волосы, и в закатных лучах они отбрасывали причудливые тени на ее лицо.

В этот момент в воздухе раздался свист, и в дюйме от руки Лоры в валун ударила пуля. Каменная крошка разлетелась во все стороны. Лора едва успела недоуменно посмотреть на меня, как я тут же повалил ее на землю, и мы откатились за камни. Не лучшее прикрытие, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Свистнули еще две пули: одна впилась в землю прямо перед валунами, другая ушла выше и в сторону. Я вжался в землю и прикрыл собой Лору.

– Черт, – зашептал я ей в ухо, – от дома мы в каких-то двадцати футах, а спрятаться негде.

Прозвучал очередной выстрел, на сей раз, пуля попала в самое основание валуна.

Я оглянулся – между мной и дверью дома тянулся ничем не защищенный участок совершенно голой земли. В это время дверь немного приоткрылась.

– Эй, Сэвич, Шерлок, Вызывайте полицию. – Заорал я, – Из дома – не выходите!

В стену дома сразу впилось не менее дюжины пуль: стреляли откуда-то справа, со стороны утесов. Я перевернулся на спину, достал свой «ЗИГ-Зауер» и, упершись локтем в землю, выпустил короткую очередь. На той стороне раздался чей-то крик.

Я улыбнулся:

– По-моему, одного из этих гадов я достал. Теперь они знают, что мы вооружены, и вряд ли посмеют сунуться сюда. К тому же им наверняка не понравится, что я вызвал подкрепление. Лежи смирно, не шевелись. Считай, что я – это твой пуленепробиваемый жилет.

Лицо у Лоры было все в грязи. Она принялась яростно отплевываться.

– Вот проклятие, едва не попали. Фантастика. И кто бы это мог быть? Кому пришло в голову гоняться за агентами федеральных служб? Совсем они спятили, что ли?

В сторону коттеджа прозвучали еще три выстрела, и оттуда тут же раздался беглый ответный огонь. Уверен, что слух меня не подвел – в том месте, откуда стреляли, снова кто-то вскрикнул от боли. Значит, мы опять в кого-то попали. Но сколько же здесь всего этих негодяев?

Наступила тишина. Даже чайки умолкли.

Лора нетерпеливо заворочалась.

– Не двигайся, – мне пришлось придавить ее плечо, – пока рано. Подождем еще пару минут. Сэвич, ты дозвонился? – во все горло заорал я.

– Ребята будут здесь через три минуты, – последовал ответ. Но то, каким тоном это было сказано, мне не понравилось. Что-то здесь не так.

Я поднял голову. Солнце зайдет минут через пятнадцать, и у нас с Лорой пока есть прикрытие – валун. Что ж, жить можно.

Лора устроилась поудобнее и спросила:

– Сколько их?

– Понятия не имею, но двое, кажется, ранены. Теперь надо дождаться подмоги, это недолго.

Мы замерли и, не произнося ни слова, прождали еще две минуты. Вдруг дверь дома открылась.

– Давайте, Мак, бегом!

Вскочив, мы сразу пригнулись и, постоянно меняя направление, как учили, кинулись к дому. Шерлок и Сэвич прикрывали нас – оба выпустили по обойме, создав огневую завесу. В ответ прозвучали три-четыре выстрела наугад, пули просвистели далеко от нас и попали в стену коттеджа. Потом снова наступила тишина.

Я впустил Лору в дом и, повернувшись, открыл огонь, затем я захлопнул дверь.

– Хорошо сработали, ребята, – сказала Лора, обнимая Шерлок. – Теперь мы ваши должники – вы спасли наши задницы.

Я выглянул в узкую створку окна, выходящего на утесы. Никого. Тогда я плотно задернул шторы.

– Вроде тихо. – Сэвич перевел взгляд с жены на Лору. Ее лицо было вымазано в грязи, волосы свисали спутанными прядями.

– У тебя даже в волосах грязь, – сказала Шерлок и вытащила комок.

– Так до кого же ты дозвонился?

Сэвич хладнокровно поправил штору:

– Видишь ли, Мак, они перерезали провода.

– Проклятие. Эти охотники за полицейскими вовсе не дураки!

Я встал и прошел на кухню. Там мне удалось разыскать в холодильнике пару банок пива. Вернувшись, я поочередно посмотрел на каждого из присутствующих и понял, что надежды нет. Тогда я вынул из кармана четвертак.

– Орел или решка?

Повезло женщинам, и они без всяких угрызений совести принялись за пиво.

– Мозги у этих ребят на месте. – Сэвич деловито чистил пистолет. – Стрелки из них никудышные, но шутить они явно не намерены.

– Диллон, скажи, что в машине, которую мы наняли, есть мобильник, – ухватился я за последнюю надежду.

– Увы.

– Печально. И пиво как назло кончилось.

Я еще раз проверил запор на двери.

– Когда стемнеет, надо попробовать выбраться отсюда.

– Уже стемнело. – Лора поднялась. – Пошли. Поедем в машине Мака, из нее многое можно выжать. – Она вопросительно взглянула на Сэвича.

– Ладно, – произнес он наконец. – Уже почти сорок минут прошло с последнего выстрела. Возможно, они таки ушли, и, кроме того, у нас нет выбора.

Я неслышно открыл входную дверь, постоял немного, затем выбрался наружу и, не опуская «Зауер», вгляделся в утесы. Сиявшая над водой полная луна то и дело пропадала в клочковатых облаках, и это радовало. Нам повезло – ночь выдалась не самая светлая. Дождавшись, пока луна исчезнет, я пригнулся и побежал к машине. Сэвич, Шерлок и Лора следовали за мной по пятам.

Женщины устроились сзади, Сэвич сел рядом со мной, и я повернул ключ зажигания. Никакого эффекта. Новая попытка – и снова неудача.

– Мерзавцы, они что-то сделали с машиной.

– Причем так тихо, что никто и не заметил, – сказал Сэвич. – Что ж, возвращаемся в дом. Я прикрою вас.

– Интересное дело, – заметил Сэвич, когда мы все четверо снова оказались за надежно запертой дверью, – мы в Америке, но помощи ждать неоткуда, как если бы мы были где-нибудь в Северной Африке.

Тут я вспомнил день, когда, казалось, мне пришел конец. Но тогда помощь все же успела.

Лора грустно покачала головой:

– Это они за мной охотятся. Не важно, что остальные тоже полицейские – вы просто случайные свидетели, и я втянула вас в это дело.

– Это Сэвич с Шерлок случайные свидетели, – возразил я.

– Иди, завари лучше кофе, – оборвал меня Сэвич. – Нам, так или иначе, придется дожидаться шерифа. Ведь должна же она когда-то появиться, как вы думаете?

– Надеюсь, на всю ночь нас одних здесь не оставят, – поддержала его Шерлок. – Наверняка кто-нибудь заявится.

– И как это им удалось выпустить в нас столько пуль и ни разу не попасть? Странно, не правда ли? – задумчиво протянул я.

– То есть ты хочешь сказать, что они не очень-то хотели прикончить всех нас? – Брови Сэвича поползли вверх.

– Возможно, отчего бы нет…

В следующий момент все три окна фасада брызнули внутрь вместе с клочьями штор, и какие-то тяжелые металлические предметы раскатились по полу во все стороны. Потом раздался грохот и повалил едкий дым. В горле сразу запершило, дышать стало нечем.

Времени на размышления не оставалось. Я заметил, что Лора с ужасом смотрит на небольшие, яйцевидной формы, гранаты, из которых непрестанно валил бледно-голубой дым.

– Кислотный лед, – прохрипел я. – Плохо дело, ребята.

Мне хотелось сказать Лоре, чтобы она не переживала, ее вины тут нет, и я уже открыл рот, но язык прилип к гортани. Во рту все горело, я даже не мог кричать от боли. Потом жар прошел, и возникло странное ощущение холода. Губы примерзли к деснам, зубы начали выбивать крупную дробь. Потому-то эту дрянь и называют льдом.

Перед тем как окончательно вырубиться, я еще успел заметить, что Сэвич крепко прижимает к себе Шерлок, а Лора неподвижно вытянулась на полу. Я попытался подползти к ней, но тут мои веки сомкнулись, из глаз полились слезы, щеки онемели. Мне хотелось сказать Сэвичу, что надо было раньше выбираться отсюда.

Потом – провал.