Текст книги "Проклятый. Hexed"

Глава 11

Склонность современных американских женщин высокими голосами восклицать «Ха-а-а-а-а-ай!» и обнимать друг друга при встрече может привести в замешательство тех, кто с таким обычаем не знаком. Лакша была явно незнакома, судя по ее враз округлившимся глазам и застывшим конечностям, когда Грануаль атаковала ее экспрессивными приветствиями.

Во всяком случае, я решил, что это Лакша: Грануаль обнимала молодую женщину с оливковой кожей, одетую в черный шальвар-камиз[38]38
  Шальвары (брюки) и камиз (рубаха) – это два предмета одежды, которые в сочетании образуют шальвар-камиз.


[Закрыть] с золотой парчовой оторочкой вдоль рукавов и выреза. Я узнал висевшее у нее на шее великолепное рубиновое ожерелье, оправленное в золото – магический амулет, сделанный демонами, – во всяком случае, так она утверждала. Кроме того, на ней был черный шифоновый дупатта[39]39
  Длинный универсальный шарф, который носят многие женщины в Южной Азии.


[Закрыть], с такой же парчовой окантовкой. Лакша умудрилась каким-то удивительным образом закутаться в дупатту, а Грануаль никак не могла из него высвободиться. Мне доводилось видеть и более неловкие объятия, но совсем немногие из них были забавными и странными для тех, кого обнимали.

В конце концов Грануаль сообразила, что Лакша, вероятно, не понимает, что происходит, и с невероятной быстротой перешла от экстаза к замешательству.

– О, мне так жаль, – стала извиняться она, безуспешно пытаясь придать дупатте Лакши прежний изящный вид. – Я постоянно забываю, что ты еще не привыкла к американским обычаям. Женщины всегда приходят в возбуждение, когда они встречаются после некоторого перерыва.

– Но мы же виделись на прошлой неделе, – сказала Лакша.

– Ну да, но ты была далеко, – объяснила Грануаль.

– Значит, нужно учитывать расстояние, когда ты решаешь приветствовать кого-то таким образом?

– Ну, честно говоря, я никогда раньше об этом не думала, но так и есть, – с сомнением сказала Грануаль.

Я открыл багажник машины Грануаль, улыбнулся Лакше и взял ее чемоданы.

– Добро пожаловать, Лакша. Ты выглядишь изумительно.

– Спасибо, мистер О’Салливан.

Она чопорно улыбнулась. Ее губы цвета вина отлично смотрелись на лице в форме сердца, обрамленном каскадом блестящих черных волос. У нее была ямочка у левого уголка рта, бриллиантовая серьга поблескивала в правой ноздре, а брови были выщипаны, или что там еще делают с ними красавицы. В темных глазах искрился смех, и никто бы не догадался, что она привыкла заключать сделки с ракшасами и переносить свою душу из одного тела в другое.

– Мне очень нравится данная форма, – продолжала она, протягивая мне левую руку, украшенную золотыми браслетами на запястье и глядя на нее с гордостью законного владельца. – Я думаю, что буду носить ее долго, ведь прежняя хозяйка добровольно его мне уступила. Я не обладала телом, свободным от кармического долга, с тех пор как родилась, и должна признать, что мне очень нравится.

– И с ним нет никаких проблем? Не осталось шрамов после автокатастрофы, в которой побывала юная леди?

Лакша коротко покачала головой.

– Внешне – никаких следов. У нее были сломаны какие-то кости, но они срослись. Она потеряла селезенку. Травма головы, которая стала причиной комы, – с этим я могу работать, возможно, со временем удастся все поправить. Конечно, мышцы атрофировались, и я все еще быстро устаю, но постепенно силы ко мне возвращаются.

– Поразительно, – сказал я. – Давайте продолжим разговор в машине. Нам лучше уехать, пока парни из Управления транспортной безопасности не потеряли терпение.

Когда Грануаль выехала на ведущую на восток объездную 202, Лакша заявила, что она проголодалась и ей хочется чего-нибудь из мексиканской кухни.

– Я знаю такое место, – сказал я и объяснил Грануаль, как доехать до «Лос-Оливос», с 1950-х годов расположенного в Скоттсдейле. Ресторан находился по пути в «Сатурн», и там у нас появится шанс поговорить.

Лакша с нетерпением ждала развода с мистером Чамканни.

– Уехать вот так, сразу, без его бесценного мужского разрешения, заставит его совершать иррациональные поступки, – с улыбкой сказала она. – Он подумает, что утратил контроль – если он вообще когда-нибудь его имел, – друзья будут его подталкивать, чтобы он поставил меня на место. Он начнет предъявлять претензии, когда я вернусь. Тут-то я и вручу ему бумаги с предложением о разводе.

– Они у тебя появились уже через неделю?

– Грануаль предложила проверить его до того, как я заняла Селаи. Он содержит любовницу. А что еще ждать от мужчины, жена которого лежит в коме? У нас есть фотографии, которые это доказывают, и адвокат, занимающийся моим разводом, уже получил аванс. Я полагаю, дом достанется мне, – самодовольно закончила она.

Оказавшись в «Лос-Оливос», в зале, отделанном голубым стеклом и серым камнем, с внутренним фонтаном, журчавшим на заднем плане, мы принялись мирно болтать, лакомясь чипсами с сальсой и обсуждая удивительное очарование Северной Каролины. Но когда появились тарелки с зеленым чили буррито в стиле энчилада[40]40
  Кукурузная лепешка с острой начинкой и приправой чили – национальное мексиканское блюдо.


[Закрыть], разговор стал таким же серьезным, как еда.

– Ладно, мистер О’Салливан. Расскажи, что тебе от меня нужно.

– Я хочу, чтобы вакханки покинули город.

Ведьма рассмеялась, с некоторым опозданием прикрыв рот рукой.

– Понятно. Мы начнем с гуманитарных вариантов. Ты считаешь, что я обладаю такой силой убеждения?

– Я рассчитываю, что ты отнесешься к моей просьбе серьезно, а не станешь над ней потешаться.

– Мистер Чамканни произнес такие же слова в постели, в первую же ночь после больницы!

Грануаль едва не подавилась, и ей пришлось несколько раз стукнуть ладонью об стол, чтобы взять под контроль свой смех. Я сцепил пальцы над тарелкой, поставив локти на стол, и терпеливо ждал, когда женщины успокоятся.

– Мистер О’Салливан, – наконец заговорила Лакша с тем выражением лица, которое обычно используют, когда разговаривают с маленькими детьми или идиотами. – Ты же знаешь, я не из тех ведьм, которые меняют свое решение. Я из тех, кто обрывает чужие жизни. Ведь я здесь именно по этой причине, да?

– Так и есть.

Грануаль внезапно обнаружила, что разговор уже не кажется ей смешным.

– Подождите. – Она перевела взгляд с Лакши на меня. – Ты хочешь сказать, что Лакша должна каким-то образом убить вакханок?

– Ты прекрасно знаешь, как она работает, – сказал я.

– Аттикус, как ты можешь? – спросила шокированная Грануаль. – Это же убийство.

– Не говоря уже об очень плохой карме, – беспечно добавила Лакша.

Я понимал, что мне предстояла схватка, и хотел в ней не только победить, но и научить Грануаль, что она может и должна задавать мне вопросы, в особенности когда речь идет о проблемах морали. Туата Де Дананн видят мир с позиций Бронзового века, мне же ближе Железный, и хотя мой взгляд слегка смягчен рядом современных угрызений совести и столетиями опыта, исходные культурные ценности кельта не всегда соответствуют американским законам и традициям.

– Послушай, их уже нельзя считать людьми в полной мере, – объяснил я. – Они больше похожи на ходячие источники инфекции, распространяющие безумие среди простонародья. После того как они превратились в рабынь Вакха, у них не осталось ни единого шанса снова стать теми, кем они были прежде.

– Но они не стали чудовищами, не так ли? Как мне кажется, они жертвы Вакха и его магии, и их нельзя за это наказывать.

– Да, когда-то они были жертвами, но ты должна понять, кем они являются сейчас, теперь это дюжина невероятно сильных женщин, которые не боятся железа и огня. Они способны превратить дюжину женщин в подобных себе сегодня вечером, уничтожив все человеческое, что в них есть. И безумие будет распространяться в геометрической прогрессии, если кто-то их не остановит. – Я подумал о современной аналогии и выдал ее для Грануаль: – Это вроде фильмов про зомби. Их не считают людьми и не отпускают на свободу, хотя они являются жертвами.

– Ну ладно, но они ведь не зомби, верно? Наверняка существует способ их остановить не убивая, – настаивала на своем Грануаль.

– И какой же? Посадить в тюрьму? Это невозможно. Полицейских охватит безумие, или они погибнут, пытаясь остановить вакханок.

– Ну, а почему бы тебе не использовать против них свою магию? – спросила Грануаль.

– Да, мистер О’Салливан, как насчет твоей собственной магии? – с интересом спросила Лакша.

– Моя магия основана на силе земли. – Я пожал плечами, глядя на сочный кусочек буррито. – А вакханки находятся в искусственной среде, и я сомневаюсь, что мне хватит иммунитета сопротивляться их безумию. Я буду ему подвержен, как любой другой человек. Кроме того, даже если это не так, у меня нет в рукаве заклинания, которое могло бы превратить вакханку в нормальную женщину.

– Ну, а почему бы тебе не поговорить с Вакхом или не обратиться через его голову к Юпитеру? Ты ведешь беседы с Морриган и Флидас, что тебе мешает пообщаться с другими богами?

Я откусил кусок буррито и печально покачал головой, глядя на Грануаль, пока у меня во рту таяли говядина, зеленый чили и тортилья.

– Вакх – это римский бог вина, а римляне ненавидели друидов, как никто другой. Они вместе с христианами убили всех нас, за исключением вашего покорного слуги, и добрались бы до меня, если бы не Морриган. – Я положил вилку, откинулся на спинку стула и промокнул рот салфеткой. – Таким образом, я думаю, что Вакх зажарит меня на вертеле, прежде чем мы обменяемся хотя бы тремя словами. И, если он узнает о моем существовании, не говоря уже о том, что я намерен убить его вакханок сегодня вечером, то может решить лично сюда пожаловать.

– Но разве он не появится в любом случае? – спросила Лакша.

– Я очень сильно в этом сомневаюсь, – ответил я. – Его почитатели склонны к измене, как никто другой. Их число увеличивается со скоростью размножения вируса, пока они не разозлят кого-то с большой армией – или, что более вероятно, магов, защищающих свою территорию, как в нашем случае, – и тогда их безжалостно уничтожают. Он оказывается на пирушке, где все его превозносят, а потом случается неизбежное похмелье, ведь его почитателям приходится нести ответственность за свою невоздержанность.

– Ну, если уж мы собираемся что-то делать, – сказала Лакша, – нам необходимо обсудить плату.

– Подождите. – Грануаль подняла вверх руки. – Я все еще не понимаю, зачем мы это обсуждаем. Ведь вы говорите об убийстве людей за деньги.

– Не за деньги. – Лакша покачала головой.

– Не имеет значения. Так неправильно.

– Я думал, что вопрос решен, – вмешался я. – Это подобно убийству зомби.

– Но зомби уже мертвы, и они хотят съесть твой мозг. Вакханки – живые люди, которые всего лишь хотят пьяного секса на танцплощадке. А это большая разница. Занимайтесь любовью, а не войной, вы же знаете?

Как в свое время Малина объяснила мне, я рассказал Грануаль, какие долгосрочные последствия будет иметь одна ночь вакханалии на нашей территории. Кроме того, я поведал ей о вере друидов в то, что душа никогда не умирает; убийство тел освободит души от рабства у Вакха. Сочетание этих доводов не смогло ее полностью успокоить, но позволило предположить, что я выбрал сносный образ действий.

Однако после предъявления разумных доводов Лакша потребовала плату совершенно неразумного размера.

– Раз уж я оказываю тебе услугу, делая за тебя то, что ты не в силах, я хочу, чтобы и ты мне помог, – сказала она.

– И эта услуга будет озвучена позднее или у тебя уже есть что-то на уме?

– О, да, у меня есть кое-что весьма определенное на уме. – Она улыбнулась и провела пальцем вдоль края бокала. – Я хочу, чтобы ты принес мне золотые яблоки Идунн.

Я рассмеялся.

– Нет, серьезно, чего ты хочешь?

– Я вполне серьезно. Именно этого я и хочу.

Моя улыбка соскользнула с лица и рухнула в буррито.

– Но как такое можно сравнивать? Эти услуги разного масштаба.

– Думаю, нет. Заставить замолчать дюжину вакханок в обмен на несколько яблок – не слишком большая плата.

– Но яблоки находятся в Асгарде!

– Асгард! – Грануаль пораженно уставилась на меня. – Ты знаешь, как мы можем попасть в проклятый Асгард?

– Да, друиды могут посещать разные миры; вот почему она хочет, чтобы я… послушай, Грануаль, в этом сценарии не может быть никаких «мы». – Я повернулся к веселящейся индийской ведьме: – Лакша, это только между нами. Моя ученица не может быть включена в сделку, и все мои долги не имеют к ней отношения ни при каких обстоятельствах, тебе понятно?

Лакша лениво кивнула.

– Да, конечно.

– Хорошо. А теперь, как я уже говорил, такие услуги несравнимы по сложности и риску. Ты можешь убить вакханок, не опасаясь мести Вакха, но я не в силах украсть золотые яблоки Идунн без жестких ответных мер со стороны всего северного пантеона богов. За мной начнет охоту не только Идунн, – сказал я и принялся считать на пальцах: – Фрейя, Один и его проклятые вороны и много кто еще.

Лакша улыбнулась, как заговорщик, и наклонилась вперед:

– Ты знаешь, как Баба Яга называет Тора?

Я тоже наклонился к ней.

– Мне все равно. Ты не поняла главного.

Грануаль подалась вперед.

– Ты встречала Бабу Ягу?

– Она называет его «накачанный идиот, трахающий коз»! – Лакша хлопнула ладонью по столу, откинулась на спинку стула и от души рассмеялась, пока мы с недоумением смотрели на нее.

При других обстоятельствах я бы счел это забавным – в особенности с тех пор, как стал искать конфронтации с шотландцами, называя их похожим образом, – но только не сейчас, когда пытался вычеркнуть «Рейд в Асгард» из списка срочных дел. Грануаль также не увидела ничего смешного в словах Лакши, но на нее произвел впечатление тот факт, что Баба Яга существует и к тому же знакома с интимной жизнью Тора.

Пожилая посетительница ресторана, сидевшая за соседним столиком, просто умирала от желания найти повод посмотреть на экзотическую женщину с рубиновым ожерельем на шее, и Лакша его предоставила, громко рассмеявшись. Лакша перехватила взгляд женщины, показала пальцем на нас с Грануаль и объяснила:

– Мы говорили о совокуплениях с козами.

Глаза женщины стали вылезать из орбит – как и у ее спутников, сидевших рядом с ней, – но вместо того, чтобы отругать Лакшу за грубость, каждый из них с удвоенной энергией набросился на свою энчиладу, не сводя глаз с тарелок с тающим сыром и красным соусом.

– Тебе немного не хватает терпения, мистер О’Салливан, – решила подразнить меня Лакша, вновь обратив взор в мою сторону. – А мне казалось, что столь мудрый и образованный представитель мужского пола способен оценить самые разные аспекты беседы.

– Это один из тех разговоров, в которых я бы не хотел уходить в сторону от главной темы, если ты не против.

Лакша побарабанила пальцами по столу, после чего состроила недовольную гримасу.

– Так тому и быть. Я избавлюсь от твоих вакханок сегодня вечером, если ты дашь мне слово добыть золотые яблоки до Нового года. Если мы не сможем договориться, я поблагодарю тебя за ужин и вернусь к мужу, который, вне всякого сомнения, тревожится из-за исчезновения своей драгоценной Селаи.

– Зачем именно тебе нужны золотые яблоки?

Лакша приподняла брови, словно сэкономив на пожатии плечами, и склонила голову набок.

– Мне нравится тело, в котором я сейчас нахожусь. Я не хочу, чтобы оно старело; меня не вдохновляет необходимость менять тела каждые несколько десятилетий.

Мы помолчали, пока мужчина в белой рубашке наливал воду в наши стаканы.

– Есть и другие способы продлить жизнь, кроме золотых яблок, – спокойно сказал я, когда официант удалился.

– О, да. – Ведьма знающе кивнула. – Я слышала про витамины, и они действительно могут продлить жизнь, но не в состоянии остановить процесс старения.

– Только не говори нелепостей. Существуют действительно волшебные настойки.

Лакша приподняла бровь.

– Например?

– Эль Гоибниу, – сказал я. – Пивовара Туата Де Дананн. Его напитки даруют бессмертие.

– О, он один из твоих богов, и ты считаешь, что такой напиток тебе будет легче добыть.

– Я заслужил награду за убийство Энгуса Ога. – Я кивнул, думая о том, что пришло время Бригите выполнить свое обещание.

– Мои поздравления, но это неприемлемая замена. Напиток Гоибниу я почти наверняка должна пить на регулярной основе, чтобы сохранить молодость, значит, всегда буду зависеть от одного из твоих богов. Я не могу согласиться на такой вариант.

Из последних слов следовало, что ее не устроит и мой чай бессмертия. Это даже к лучшему; я не хотел заваривать его для нее.

– С яблоками иначе, – продолжала Лакша. – Как только они окажутся у меня, я смогу вырастить собственное дерево из семечек.

Я был ошеломлен.

– Ты думаешь, тебе по силам вырастить дерево из Асгарда здесь, в Мидгарде? Это невозможно. Составы почвы совершенно разные и…

– Чушь собачья, как говорят американцы.

– Он ирландец, – заметила Грануаль.

– Ирландцы также говорят «чушь собачья», – отрезала Лакша, – к тому же он делает вид, что стал американцем. – Она показала на меня пальцем и продолжила: – Даже не пытайся меня отговорить при помощи своих словесных игр, друид. Онтологическая природа любого мифического дерева не включает в себя состав почвы. Это магическое дерево, так что оно вырастет где угодно.

Умная ведьма.

– Да, оно вырастет где угодно – при помощи магии, – но, скорее всего, по указанию Идунн.

– Это не исключено. – Лакша пожала плечами. – Но мы не узнаем до тех пор, пока я не попробую.

Я с трудом сдерживал желание встать и уйти: это была не моя война. Пусть Малина сама решает свои проблемы. А если ее ковен не справится, с вакханками разберется Лейф, или Магнуссон напустит на них своих парней, как только они распугают достаточное количество его клиентов. Я не для того прожил 2100 лет, чтобы добровольно браться за решение первых попавшихся магических проблем.

Кроме того, у меня есть ученица, которую я должен учить и защищать. Мы с Грануаль можем отправиться под новыми именами в любое место и открыть магазин, предоставив ковенам и другим существам разбираться друг с другом за привилегию получения высоких гонораров за консультации и жизнь в стеклянных башнях. Я почти это сделал; моя нога уже дернулась, а плечи напряглись.

Но.

Требовалось восстановить мертвую землю возле Хижины Тони. А это уже определенно моя война – причем жизненно важная, – и никто не станет ее вести вместо меня. Конечно, земля поправится за каких-нибудь тысячу лет, но если начать исцеление сейчас, удастся уничтожить все следы деятельности Энгуса Ога в этом мире. Я не мог просто отойти в сторону, ведь косвенно я был виновен в случившемся. Само существование мертвой зоны меня задевало; я чувствовал ее через татуировки, связывавшие меня с землей. Все равно как иметь омертвевшую рану на тыльной стороне ладони, позволяющую руке действовать, но медленно отравляющую ощущение здоровья и гармонии, которые так необходимы душе для мира и спокойствия. К тому же мне потребуются годы, чтобы восстановить землю, значит, я должен оставаться в городе и охранять пресловутый замок.

Получалось, что мне нужно тихонько играть в песочнице и вмешаться в тот момент, когда Малине потребуется помощь. Во всяком случае, она согласна жить со мной в мире, в то время как die Töchter des dritten Hauses со всей возможной агрессией продемонстрировали, что намерены уничтожить все вокруг.

Кроме того, требовалось учитывать, что я находился под наблюдением и не мог исчезнуть так же легко, как прежде. Отец Грегори и раввин Иосиф внимательно за мной следили или находились в близком контакте с теми, кто занимался этим всерьез. Нравилось мне или нет, но после убийства Энгуса Ога на меня стали смотреть иначе, и многие решили, что им необходимо проверить свои силы в схватке со мной, так что мне будет гораздо безопаснее оставаться в таком месте, где я живу достаточно долго и потратил немало сил на установку защитных заклинаний.

Но почему Фортуна подталкивает меня к схватке с Тором? Если я украду золотые яблоки Идунн, это разозлит его не меньше, чем если бы он уселся на дикобраза.

– Ты говорила с моим адвокатом Лейфом Хелгарсоном? – спросил я у Лакши. – Бледный зловещий ублюдок со светлыми волосами и в английском деловом костюме?

– Нет. – Она покачала головой и нахмурилась. – Я думала, твой адвокат – это оборотень, которого мы спасли в горах.

– Так и есть. Просто у меня два адвоката, но оба ненавидят Тора. Кто-то из них встречался с тобой, чтобы подтолкнуть тебя к требованию такой услуги от меня?

– Бо́льшая часть мира ненавидит Тора. – Лакша улыбнулась. – Но нет, они не говорили со мной на эту тему.

– Значит, таков твой способ заставить меня с ним сразиться? Возникает ощущение, что все хотят отправить нас на арену и купить билеты в первый ряд.

– Нет, таков мой способ сохранить это тело, не ухудшая собственную карму.

Я вздохнул, чтобы немного расслабить напряженные мышцы, и потер глаза костяшками пальцев.

– Ладно. Давай все обдумаем. Если твоя цель состоит в том, чтобы вырастить собственную яблоню с супер-пупер плодами вечной молодости, тебе ведь нет нужды в золотых яблоках Идунн, верно? Достаточно одного зернышка.

– Нет. – Лакша снова покачала головой и постучала пальцами по столу, чтобы подчеркнуть свои доводы. – Мне нужны все, на случай, если одно зернышко не прорастет.

– Ну, я хочу, чтобы у меня оставался шанс это пережить, если я вообще соглашусь на сделку. Если я украду одно яблоко, то могу сбежать, не привлекая внимания, поскольку в мифе говорится, что она держит яблоки в корзине, которая всегда полна. Но если я украду все яблоки, то каждый северный бог начнет меня преследовать – как и тебя, должен добавить. Так что веди себя разумно. Одного яблока должно хватить.

– А как мне проверить, что принесенное тобой яблоко принадлежало Идунн?

– Ну, во-первых, оно будет золотым, а когда ты откусишь кусочек, ты почувствуешь себя просто потрясающе, если то, что о них говорят, правда.

Лакша рассмеялась.

– Ладно. В прошлом ты уже доказал, что твоему слову можно верить. Двенадцать мертвых вакханок сегодня вечером в обмен на одно золотое яблоко Идунн до Нового года.

Мы пожали друг другу руки, пока Грануаль удивленно качала головой.

– Мне доводилось слышать очень странные разговоры, когда я стояла за стойкой бара, – сказала она, – но думаю, этот круче всех.