Текст книги "Прятки по-взрослому. Выживает умнейший"

Чего врешь, грустно усмехнулся Андрей, минуты две прошло, не больше.

– Слушай, начальник, – внезапно охрипшим голосом сказал он в микрофон, – тут такое дело – застрелили твоих триста вторых. Обоих. Только что.

– Шутим? – грозно спросила рация.

– Какие шутки…. Записывай – убил Куцый из бригады Боцмана. С ним еще Федос был… или Федот. Я слышал, как они ругались.

– А ты сам кто такой? – после долгого молчания спросили Андрея и он честно ответил:

– Никто. Шел мимо. И дальше иду. Машину найдете по включенной мигалке. Что за двор не знаю, рядом котельная большая, – он выпустил микрофон и, не обращая внимания на крики собеседника, пошел быстрым шагом вдоль гаражей, надеясь, что идет не в ту сторону, куда ушли Куцый с Федосом…

Он пробирался по незнакомому району Чкалова, стараясь идти на восток – там был район поизученнее. Временами закрадывалась совершенно здравая мысль плюнуть на плащ и ведро, и считать их безвозвратными потерями, а самому искать, прежде всего, место ночлега. Эту мысль Андрей гнал решительно прочь.

Сообщение об убийстве полицейскийов вызвало двоякий эффект. С одной стороны, ребята из команды Боцмана перестали даже мерещиться. Что свидетельствовало о наличии у них хорошего источника информации в полиции. Зато ночной город, казалось, переполнился воющими и мигающими машинами местного РОВД. Они носились по улицам, прятались в переулках и представляли для Андрея не меньшую опасность, чем люди Боцмана.

– Вокруг одни враги, – мрачно повторял Андрей, снова и снова перебирая в памяти детали своего чудесного спасения.

Господь? Уж очень как-то кровожадно вышло. Ради одного забрал двоих, да это еще и не финал – полиция роет круто, могут быть новые выстрелы, новые трупы…

Глебов слышал от одного знакомого, чокнутого на неформальной религии, что Бог изредка посылает на людей всяческие напасти, чтобы проверить крепость их веры. И богоизбранных евреев в незапамятные времена проверял, и других – то войной, то чумой. Проверял не только целые народы, но и отдельных граждан – кому приснится с предложением принести в жертву родного сына, кому пожар устроит, а кого и параличом наградит. Некоторые годами мучились, да так и умирали, не сумев доказать, требуемое Всевышним. Некоторые доказывали. Тогда все их болячки чудесным образом исчезали, дома отстраивались заново, а коровы давали молока больше, чем весили сами.

Каким образом все это могло относиться к Глебову – решительно непонятно. Господь решил проверить крепость его веры? А чего проверять-то? Никогда Андреева вера крепкой не была. Если вообще была. В церквях он бывал только на экскурсиях, молитв не знал, да и вообще вспоминал о Боге, лишь употребляя распространенные пословицы и поговорки. Так что, если Господь и сосредоточил такие мощные воспитательные меры, то цель для этого выбрал никудышную.

И потом, Бог ведь добрый. Как говорил чокнутый знакомый? Бог – есть любовь! Ладно, упрятал в тюрьму – типа, знак задуматься о вере. Зато потом помог бежать – начинай, мужик, жизнь заново!

…а потом подсунул пистолет…

Перед собой вилять глупо – если б вчера ночью у казино те трое бросились на него, постарался бы застрелить всех троих. И мальчики кровавые потом вряд ли бы мерещились…

А если это не Господь? А кто? Тот – другой? Ему-то зачем? На судьбы мира Глебов не способен оказать ни малейшего влияния. Просто – игра заскучавшего властителя? Или того круче – идет битва между…, ну, пускай не битва – слишком громко сказано. Идет соревнование, игра между белыми и черными, а он в этой игре всего лишь пешка. Интересно, какого цвета? И смерть полицейскийов – это жертва фигур ради его успеха, или…

Тут Андрей даже остановился и затряс головой, словно хотел вытрясти из нее весь этот бред. А что вы хотите? Вот так, потихоньку, с ума и сходят.

А, когда перестал трясти головой, услышал прямо в шаге от себя за углом дома:

– Холодно, Сережка…. Не расстегивай… ну тебя, балбес…

Балбес что-то пробормотал, видимо, продолжая заниматься тем же самым. Женщина коротко засмеялась, потом послышался звук долгого поцелуя – прямо как в кино.

«Выйду – еще напугаю», – подумал размякший было Андрей, как вдруг сквозь поцелуй до него донесся едва слышный, но такой знакомый звук – бесполый голос из радиостанции. А едва слышный потому, что доносился он из закрытого автомобиля.

Все подуставшие за последнее время рефлексы мгновенно пришли в боевое состояние. Не было ни малейшего сомнения – за углом стоит патрульная машина. Значит, выходить туда и глупо, и опасно.

К счастью, целующаяся парочка ничего кроме себя не слышала. Глебов осторожно сделал несколько шагов назад и напряг слух, стараясь сквозь шум любви расслышать голос из радиостанции. Интересно ведь, как поиски Куцего идут…

Прошло несколько минут. Андрей уже даже отдышаться успел, как вдруг звук рации стал громче – дверь открыли – и сонный голос произнес:

– Серега, слышь, айда! Дежурный сказал, что нам в аэропорт мотать надо – этого урода в районе дачного поселка сейчас засекли.

– Врешь, а? – ответил Серега, – Наташка, подтверди – врет ведь? Потому что завидует!

Женщина засмеялась.

– И не завидую, – отпарировали из машины, – и не вру. На трубу и сам у дежурного спроси. Да и чего мне врать? Мне тут хорошо, тепло – не то, что вам…

– Блин, жалко, – вздохнул Серега, – тогда, котенок, до завтра.

– До сегодня, – почти беззвучно ответила женщина и снова засмеялась.

Пока длился прощальный поцелуй, Андрей не спеша отыскал подходящее местечко за голыми прутьями куста сирени и улегся там с максимально возможными удобствами. Совершенно ни к чему пугать своим внезапным появлением влюбленную женщину. Тем более, в три часа ночи. А может и в четыре…

Вот, все-таки работает у тебя, Глебов, соображалка! Не помчался полицейский ловить этого урода на дачный поселок – сначала девушку до подъезда проводил. Прощание грозило затянуться надолго. К счастью, водитель в машине, длинным сигналом прервал нескончаемый поцелуй. Женщина зашла в подъезд, Серега помахал в закрытую дверь, закурил и побрел работать с видом совершенно счастливого человека.

Через мгновение Глебов остался один. Он не спеша поднялся, отряхнулся и побрел дальше, с радостью отмечая, что места пошли уже знакомые. А еще через пару минут он заботливо осматривал ведро, торопливо натягивал сырой и негнущийся плащ, и строил планы на ближайшее будущее.

Планов было немного. Главным пунктом стояло встретиться с безутешным родителем убитой девушки и постараться уговорить его… на что? В этом месте мысли начали путаться. Потому что очень хотелось спать…

…я не виноват!

Бомжем быть неудобно. Такой вывод Андрей сделал, проснувшись возле подъездной батареи. Спал он, сидя на бетонном полу. Несколько раз через скрюченные ноги перешагивали недовольные жильцы, спешившие на работу еще затемно. Хорошо, хоть полицию не вызвали.

Тело затекло невероятно. Спина, прислоненная к батарее, горела, снизу же от цемента тянуло могильным холодом.

За немытыми стеклами окна крался серенький осенний рассвет. В воздухе висели вопреки всем законам природы застывшим дождем огромные капли тумана.

Новый день наступил. Пришла пора снова принимать решение: что делать дальше? Вернее, как выполнить задуманное.

Здание городской администрации Глебову было известно. Это в центре Чкалова, естественно. Пешеходная зона, фонтан, площадь непонятной формы. Да! Чуть памятник Ленину не забыл!

А вот внутри здания бывать не доводилось. И вообще, откуда в него люди заходят – с площади или со двора – неизвестно.

Пару лет назад в одном не самом богатом северном областном центре – газа нет, а лес вырубили – его бригада подрядилась провести линию интернета в кабинеты местной власти. Иначе, процесс выдачи разрешения на установку ретрансляционной вышки грозил затянуться аж до следующих выборов этой самой власти.

Сеть в четырехэтажном здании проложили ровно за одну неделю, разрешение получили в ближайший понедельник. Так что, спасибо коррупции, а то половина области до сих пор не умела бы пользоваться сотовыми телефонами.

Может, Кремль охраняют совсем по-другому. Очень может быть. В здание же любой провинциальной администрации постороннего не пускает один-единственный пост полиции, расположенный на входе. Прошел его – и броди по коридорам власти хоть целый день. Никто не остановит, и ни о чем не спросит. Раз оказался внутри – значит, имеешь право.

Хорошие воспоминания на этом заканчивались. Начинались не то, чтобы плохие, а так, неважные – охранники годами сидели на своих теплых креслах, знали всех завсегдатаев не только в лицо или по фамилиям. Но и как у кого дома дела, кто заболел, как звать собаку, в какой санаторий уехала теща, почему Иван Иваныч сегодня пришел на работу в черных очках, из-под которых все равно виден фиолетово-черный «фонарь»…

Кроме того, в свете новомодных требований о борьбе с терроризмом, везде выросли рамки металлодетекторов, так что войти в помещение с револьвером будет очень трудно. Но не бросать же его! Конечно, провинция осталась провинцией – старые знакомые проходят либо мимо рамки, либо не обращая внимания на сигнал. Кое-где отдельные нервные вахтеры вообще отключают беспокойный прибор. Какой вариант работает в Чкалове, можно было выяснить только опытным путем. Хоть и не хотелось этого страшно.

Глебов доехал на троллейбусе до центра города. Остаток пути до здания администрации проделал пешком, заодно и перекусив на ходу, чем ларек послал.

По рассказам уже вымерших старожилов, раньше на этом месте стоял красивый собор. После революции собор взорвали, а из обломков выстроили здание областного совета – нынешней городской администрации. Старожилы, скорее всего, врали – здание администрации явно было построено после Великой отечественной войны, и, скорее всего, пленными немцами. Но то, что собор взорвали – истинная правда.

Входов оказалось несколько, но вели они в совершенно разные учреждения. Неизвестно, соединяются ли они внутри между собой? А то прорвешься, силы и время потратишь – и все зря! Значит, нужно искать вход с табличкой «городская администрация». Либо ее возможные варианты…

Двери с нужной табличкой тут же обнаружились. И, хотя Андрей и знал, что охрана будет непременно, все же при виде мрачного прапорщика в белой рубашке испытал чувство детского огорчения, словно его обманули.

Он даже заглянул в холл, сделав вид, что ошибся дверью. Да, просто так не проскочишь.

Здание казалось огромным, но Андрей обошел его по кругу всего минуты за две. Сзади оказались ворота, за которыми скрывался небольшой внутренний дворик – пара автомобилей, пять скромных дверей без табличек, вход в подвал и пожарная лестница на крышу. И будка с еще одним полицейским.

Ну, хорошо. Проскользнет он в дворик. Доберется до одной из дверей. И даже не факт, что она окажется закрытой. Где гарантия, что эта дверь приведет именно туда, куда ему нужно? Так можно до вечера ходить от двери к двери, пока какой-нибудь уставший от безделья охранник не захочет проявить бдительность.

Вывод напрашивался сам собой – идти необходимо в главную дверь. Вариантов, кстати, огромное количество. Например, замешаться в какую-нибудь группу, или войти якобы вызванным «на ковер» – таких всегда жалеют. Еще можно попытаться пройти, не заметив охранника в упор, но этот вариант после критического осмотра своей одежды, пришлось с сожалением отложить.

Глебов на всякий случай еще раз обошел вокруг дома местной власти, но за несколько прошедших минут в его стенах новых дверей не появилось.

Самым плохим в его положении было время года. Летом он бы уютно расположился напротив главного входа в сквере у фонтана и ждал удобного момента. Сейчас же, сидя на лавочке, Андрей выглядел бы, по меньшей мере, обессилевшим после вчерашнего алкашом, как магнитом притянув к себе первый же наряд полиции.

Существовала еще одна проблема – Глебов понятия не имел, какой сегодня день недели. Кажется, не выходной – народ явно трудится. Но и среди будней для его планов были два совершенно неподходящих дня – понедельник и пятница. В понедельник чиновники любят проводить бесконечные совещания, а в пятницу исчезать под благовидными предлогами намного раньше положенного времени. Но ведь не спросишь же у первого встречного, какой сегодня день недели! За чокнутого примут, в лучшем случае.

Он послонялся в пределах видимости от центрального входа в ожидании какой-нибудь группы посетителей, но на сегодня, видимо, больших совещаний назначено не было. Редкие счастливцы – обладатели пропусков подъезжали на машинах и исчезали внутри здания. Хоть вызывай Вову Качана, со злой иронией подумал Андрей – обещал организовать встречу с мэром? Пусть обещание выполняет. Он представил лицо бизнесмена во время такого звонка и едва не расхохотался.

Чтобы обдумать все получше, Глебов зашел в ближайшее кафе, заказал чашку кофе и принялся фантазировать, представляя самые немыслимые варианты проникновения в здание, от прыжка с парашютом на крышу до вооруженного налета с захватом заложников. Наиболее бредовые идеи отфильтровывались, так что к последнему глотку кофе Андрей был мрачен от того, что нужный вариант так и не нашелся.

Он расплатился, открыв для себя еще одну печальную истину – денег осталось чуть больше тысячи. Если лечь на дно, этого хватит на несколько дней. Потом – новый визит к адвокату? А что – предлагаете грабить ларьки? Это, извините, тоже уметь надо. Даже с револьвером.

Глебов зашел в туалет и долго разглядывал свое отражение в зеркале. Борода очертила лицо и смотрелась уже совершенно естественно. Явных следов ночных приключений на куртке видно не было, так что внешний вид не слишком жуткий. Такой типичный парень из какого-нибудь стройтреста, электрик или сантехник – в общем, человек, не связанный с жизнью в кабинетах. Может, на этом и сыграть?

Постепенно идея начала прорисовываться. Единственная загвоздка – в здании имелась своя служба технического обеспечения, а охранники, конечно же, знали всех электриков и сантехников в лицо. Ну и ладно.

Для выполнения задуманного осталось лишь потратить все наличные деньги. Тоже не беда – если план удастся, деньги появятся.

Думать о том, что план может и не удаться, Андрей себе запретил категорически. Не для того, знаете ли, столько сил положил…

Все необходимое нашлось все на том же злосчастном центральном рынке, прославившем борцов за чистоту русской нации под руководством этнического негра.

В ларьке, торговавшем канцелярскими принадлежностями, он купил толстую тетрадку и пару карандашей, в соседнем павильоне приобрел пятиметровую рулетку и небольшую алюминиевую стремянку. Денег хватило в обрез. Уже на выходе Андрей пошарил по карманам в поисках необходимой суммы и еле набрал на бутылку пива.

Ведро с упакованным в него плащом Андрей спрятал в одном из близлежащих дворов, выпил бутылку пива, закинул сумку со звякающим имуществом на плечо, подхватил стремянку и твердым шагом направился к центральному входу в здание администрации. Револьвер оставить с ведром он так и не решился, взял с собой, хотя и понимал, что если его найдут – конец всему. Вообще.

Глебов решительным шагом подошел к заветной двери, резко рванул ее на себя, вошел в холл и, дождавшись, когда прапорщик соизволит обратить на него внимание, дыхнул тому в лицо и сказал:

– Ты, эта… командир, глянь в список – пройти нужно.

Охранник поморщился от явного пивного духа, оскорбленно ответил сквозь зубы:

– Какой список? Куда идешь-то?

– А я знаю? – насупился Глебов, – мне шеф сказал – дуй, Иваныч, в городскую администрацию. Там на вахте лежит список. Ткнешь пальцем в свою фамилию и – проходи, работай. Давай список, командир – ткну.

Прапорщик оживился в предчувствии развлечения.

– Ты, мужик, часом не путаешь? Головка с похмелья, небось, бо-бо, а? Кто тебя послал, и, главное, куда?

– Не умничай, – рявкнул Глебов, – ты свою работу делаешь, я свою. Мне вообще все по барабану! Уйду сейчас, а сплит-системы вам пэтэушники пускай ставят! Где список?

– Значит так, рабочий класс, – набрал воздуха в грудь прапорщик, – во-первых, не ори здесь. Во-вторых, будешь грубить – мигом в обезьяннике окажешься! И, в-третьих, – он сделал торжественную паузу, – нет у меня никаких списков, понял?

– Как это нет? – опешил Андрей, – ты что, командир, хочешь сказать, что я зря перся с этой лестницей через весь город?

– Именно!

– Нет, командир, ну что за народ пошел! – закручинился Андрей, – четыре дня назад еще сказали – ты, Иваныч, пойдешь в мэрию замеры под сплиты делать. Четыре дня! А сами, блин, пропуск заказать не смогли!

– Непруха, – с фальшивым состраданием подтвердил диагноз прапорщик.

– Блин, я же наших разнесу в клочья, как атомная бомба! Они, гады, дорогу мне, между прочим, не оплачивают ни фига! А машину дать жалко – ничего, Иваныч, доберешься как-нибудь!

– Ага, разнесешь, – ухмыльнулся охранник, – пискнешь разок, тебя за пьянку сразу и выпрут с работы.

– Кого? Меня?! – совершенно натурально удивился Андрей, – да если бы не я, эта фирма и недели бы не продержалась! Дырки в стене проколупать и простой пэтэушник сможет, если, конечно, руки под хрен не заточены. А вот правильные замеры снять – это, брат, искусство!

– Ой, прямо искусство…

– А ты как думал! Надо такое место подобрать, чтобы интер… ер не портился, чтобы электричество рядом было, да чтобы стены не сильно долбить, да… короче, столько всего уметь и понимать надо…

– Ничего не знаю – твое начальство лопухнулось – с ним и ругайся.

– Не вопрос! Да я сюда вообще больше не приду – пускай пацаны сопливые хоть все стены изуродуют – мне то что…

Глебов продолжал нести околесицу про пэтэушников и начальство, краем глаза заметив, что к их диалогу с охранником прислушиваются проходящие мимо люди.

«Ну, ну!» – молил он про себя своего вероятного спасителя.

– Сергей, что случилось? – к ним подошел высокий мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака.

– Да вот, специалист по сплит-системам на замеры пришел, а пропуск на него не заказали, – уже почти с сочувствием ответил прапорщик.

– Сплит-системы? А куда их ставить собираются?

– Две в зал заседаний, одну здесь, на входе, а остальные шесть по кабинетам, – грустно ответил Андрей.

– По каким кабинетам?

– А по фигу. Какие замеряю, в те и поставим. Специально не оговаривали – сказали ставить туда, где их нет. Ладно, пошел я. Теперь только через неделю приду – заказов уйма. А то через неделю-то как раз уже бы и поставили…

– Из мэрии позвонят – как миленький примчишься уже завтра, – авторитетно сказал прапорщик.

Глебов наставительным голосом возразил:

– Было бы надо – сегодня б в списке был. А выходит, что кроме меня никому это не надо. В контракте вообще сказано – до конца года. А там и деньги кончиться могут…

Мужчина с депутатским значком соображал мгновенно:

– Так вам все равно, где ставить, откуда начинать?

– Абсолютно, – пожал плечами Глебов.

– Сережа, чего ради мастера гонять за просто так. Давай, под мою ответственность.

– Понял, – заулыбался охранник, – у вас, Валентин Васильевич, сторона солнечная?

– Не то слово, Сережа, не то слово. Ну, так что – идем?

– Если караул не возражает, – согласился Глебов, – и мне хорошо – не зря приперся.

– Караул не возражает, правда, Сережа? Идемте, я покажу вам кабинет. Ах, да! Как это положено на проходной – оружие, боеприпасы, наркотики?

– Спасибо, не надо, – серьезно ответил Андрей, – свое имеем, – он похлопал по звякнувшей сумке.

Все трое дружно рассмеялись, Глебов подхватил стремянку, сунулся было в металлодетектор, но охранник показал рукой – обходи. Он и обошел.

Кабинет Валентина Васильевича оказался на самом верхнем этаже. Сторона, судя по всему, и правда была солнечной – на стеклах даже наклеена светоотражающая пленка.

– Вот, видите, – горестно вздохнул хозяин кабинета, – не администрация, а ларек какой-то! Второй год прошу поставить хотя бы оконный кондиционер – все средств в бюджете не хватает. А я, между прочим, не клерк какой-нибудь, а председатель комитета! Кому скажешь – никто не верит…

– Ничего, кто нам помогает, тому и мы с чистым сердцем… – смутно проговорил Глебов, надеясь, что фраза будет воспринята как знак благодарности. Так и вышло.

– Вы осмотритесь пока, а я тут…, вернусь минут через пять, – пробормотал Валентин Васильевич, ослепительно улыбнулся и исчез за дверью.

Оставшись в одиночестве, Глебов прошелся по небольшому кабинету из угла в угол и задумался. Самым верным было бы сейчас сбежать, отправившись на поиски Белянчикова. Но кто может дать гарантию, что шустрый Валентин Васильевич не обидится на мастера, обманувшего его многолетние ожидания? Так что придется немного побыть специалистом – легенда требует, все в точности как у разведчиков.

Время тянуть тоже не стоило – всесильный зам мэра мог в любую минуту уехать куда-нибудь – да хоть в Москву! – так что придется трудиться без лени.

Андрей раскрыл тетрадь, сунул карандаш за ухо и внимательно оглядел кабинет. Окно в углу, дверь по диагонали – если бы Глебов реально был мастером – заломил с хозяина двойную цену!

Он старательно провел замеры, результаты вписал в тетрадку. Часть замеров изобразил в виде профессиональных электромонтажных символов: кто несведущий увидит – проникнется безграничным уважением!

Мимолетно пронеслось легкое сожаление – на таком заказе действительно можно было хорошо заработать!

Вернувшийся через полчаса Валентин Васильевич застал Глебова в дверях.

– Уже готово? – удивился депутат.

– Долго ли умеючи, – философски ответил Андрей, – вам подвесной потолок делать не планируют?

– К сожалению…

– Тогда придется стены долбить, – безжалостно отрубил Андрей, – неудобное помещение, знаете ли.

– Сильно?

– Не то слово. Почти капремонт. Или придется трубы пускать под потолком, только тогда внешний вид кабинета будет… как котельная.

Валентин Васильевич сильно огорчился.

– Это что – строителей ждать?

– Да нет, мы сами все сделаем, – успокоил его Глебов. – Только на неделю придется кабинетик освободить. Вот так.

– На неделю? – Валентин Васильевич явно обрадовался. – На неделю – это не проблема! Скоро зима – каникулы, выходные длинные… переживу! Главное – к лету. Чтобы в человеческих условиях оказаться. Кстати, вы теперь куда собираетесь идти?

– Да не решил еще, – пожал плечами Глебов и тут же понял, что совершил ошибку.

– А давайте в соседний кабинет заглянем, – тут же предложил Валентин Васильевич, – там у нас девушки сидят, тоже летом весьма…. Вам ведь без разницы?

– Оно, конечно, без особой разницы, – без энтузиазма согласился Глебов, – только мне еще конференц-зал осмотреть надо… и приемную этого, как его… Белянчикова.

– А вы быстренько, хорошо?

Фамилия вице-мэра явно испортила депутату настроение, но он неведомым девушкам уже, видимо, наобещал. В крайнем случае, теперь можно целую неделю невозбранно бродить по администрации – кто же столь нужного специалиста выгонит или не пустит! И ссориться с депутатом незачем, так что придется сходить к девушкам.

– Вот, возьмите мою визитку, – Валентин Васильевич был как никогда близок к народу, – если какие проблемы возникнут в юридических вопросах – непременно помогу, – он открыл дверь в соседний кабинет и громко сказал довольным голосом победителя, – Девушки, к вам гость! Не забудьте чаем напоить! А я, – он дохнул Андрею в затылок смесью дорогого табака и мятной жвачки, – с вашего разрешения откланяюсь – дел невпроворот. До скорой встречи!

Жучара, усмехнулся про себя Глебов – сам чаем угощать не стал, на девушек свалил. Ладно, мавр сделал свое дело – мавр может умереть. Лишь бы с его подачи из желающих очередь не образовалась…

Девушки оказались самого разного возраста – ни одной моложе сорока пяти, то есть ягодки опять. Чем они занимались, Андрей не понял, да и вникать не стал – печатают на компьютерах что-то, и ладно.

Он быстро сделал замеры, забравшись на услужливо подставленный стул, застеленный газетами, записал результаты в приобретшую статус пропуска тетрадь и вышел в коридор, отказавшись от неохотно предложенного чая.

Из объяснений девушек он теперь знал куда идти – на второй этаж, в левое крыло. Знал и то, что Роман Федорович Белянчиков на месте – после обеда у него намечено совещание с какими-то бизнесменами, для чего девушки и спешили отпечатать нужные материалы. Со стремянкой на плече Глебов стал в этом холодном казенном здании совершенно своим, даже попавшийся навстречу дежурный электрик и то лишь буркнул что-то под нос, проводив завистливым взглядом не его, а стремянку.

Второй этаж, левое крыло. Здесь размещались кабинеты бесчисленных заместителей главы Чкалова. В правом крыле располагался только сам глава. Один.

Справедливо это или нет, Андрея не интересовало совершенно. Он зашел в приемную Белянчикова, устало грохнул стремянкой об пол – хоть и легкая, а все равно утомился таскать по этажам.

Девушка за компьютером дежурно улыбнулась:

– Вам чего, гражданин?

– Эта… красивая, – хрипло сказал Андрей, – сплит-системы меняем, надо кабинет шефа твоего осмотреть.

– Там есть сплит-система.

– Ты слышала? Я не сказал – поставить, я сказал – поменять! Не переживай, я быстро – гляну и дальше пойду. Мне надо систему посмотреть – вдруг не подойдет.

Девушка пожала плечами, надавила какую-то кнопку и сказала в пустоту:

– Роман Федорович, тут мастер пришел, хочет посмотреть сплит-систему в вашем кабинете.

– Пусть смотрит, раз пришел, – через мгновение ответил мужской голос, а Глебова внезапно прошиб пот.

– Заходите, – девушка показала рукой на дверь.

Андрей вдруг понял, что не может даже пошевелиться. Сделал судорожный вдох, потом одеревеневшими ногами шагнул раз, другой, третий…. Спохватился, вернулся за стремянкой. В висках громко стучали молоты, в глазах плавали цветные мушки.

– Ничего себе – поплыл, брат! – сам себя попытался урезонить Андрей. – Все ведь позади… Почти… Добрался до человека…. Чего ж так разволновался? С бандитами, и то чувствовал себя спокойнее.

Он глубоко вдохнул – выдохнул, восстанавливая дыхание, машинальным жестом оправил на себе куртку и вошел в кабинет.

Кабинет был огромен. Большую его часть занимал бесконечный стол для проведения заседаний. Если хозяином кабинета преследовалась цель указать посетителю на его никчемность и ничтожество, она была достигнута.

Хозяин кабинета сидел в дальнем углу за обычным письменным столом и глядел в экран ноутбука. На вошедшего Глебова он обратил ровно столько внимания, сколько требуется воспитанному занятому человеку, чтобы ответить на робкое «здрасьте».

Андрей огляделся. Сплит-система висела между двумя окнами, как раз посередине стола для заседаний. Он подошел к ней на гнущихся во все стороны ногах, влез на стремянку и долго смотрел непонимающим взглядом на аккуратные английские буквы наименования японской фирмы-производителя.

Нужно было как-то завязать разговор с Белянчиковым, заинтриговать его, чтобы не вылететь из кабинета за наглость. И это – в лучшем случае. В худшем – бегать по этажам, в ожидании приезда наряда полиции. В самом деле – не стрелять же здесь в неповинных людей только за то, что некто Белянчиков не пожелал побеседовать с неким Глебовым на ерундовую тему – убийство дочери.

Так ничего и не придумав, он сполз со стремянки, подошел к Белянчикову, и когда тот поднял на него совершенно бесстрастное лицо, сказал тихо, глотая от волнения буквы:

– Роман Федорович, у меня для вас две новости.

– Хорошая и плохая? – Белянчиков, возможно, пошутил.

Глебов подумал еще мгновение и решился:

– Первая – я знаю, кто убил вашу дочь. А вторая – я ее не убивал. Если выгоните – уйду, только хотелось бы поговорить. Вот…

Ничего не отразилось на лице Белянчикова. Окажись сейчас рядом случайно образцовый английский джентльмен, с молоком матери впитавший умение держать себя в руках, умер бы от зависти.

Между мужчинами повисла долгая пауза. Когда Глебов уже было решил, что все кончено, так и не начавшись, Роман Федорович неожиданно спросил:

– Вы журналист?

– Нет, что вы! – искренне возмутился Андрей. – Я – человек, на которого повесили убийство вашей дочери… а потом и самого похоронили.

И снова Белянчиков не отреагировал, только моргнул пару раз, и сказал, потянув едва заметно первое слово:

– Так вы Глебов… Андрей Иванович. Действительно, необычно – покойники поговорить ко мне еще не приходили.

– Вы меня… обо мне знаете?

– Конечно. Из материалов дела. А чего удивляетесь? Знакомился. В общих чертах, так сказать. Так вы, значит, не покойник?

Андрей старательно подбирал слова, но былое красноречие бесследно исчезло.

– Так получилось, – промямлил он, – случайно вышло…

Белянчиков посмотрел на монитор ноутбука, вновь перевел взгляд на Глебова.

– Зачем вы пришли?

– Поговорить. Больше не к кому.

Снова повисла тяжелая пауза. Наконец, Белянчиков тихо сказал:

– Вы, наверное, ждете, что я сейчас, как в детективе, строго скажу, что даю вам на все про все пять минут? Да? Так вот – до обеда еще полтора часа, сам обед длится час. Совещание у меня состоится ровно в четырнадцать часов. Вот до этого времени я готов разговаривать с вами, если наш разговор затянется. Вас устраивает? Тогда начинайте.

Андрей медленно опустился прямо на пол перед столом и начал рассказывать, как он попал в Чкалов. Его словно прорвало. Губы не успевали за словами, он захлебывался в них, путался, повторял одно и то же по нескольку раз, и рассказывал, рассказывал, рассказывал…

Все это время Белянчиков сидел, уставившись в монитор. Он ни разу не вздохнул, не кашлянул, не задал ни одного уточняющего вопроса, словно все это совершенно его не касалось.

Шаг за шагом Глебов рассказал о том, что ему пришлось пережить в тюрьме, описал свой неожиданный даже для себя самого побег. Постепенно пришло успокоение, а с ним и трезвомыслие, так что, описывая свои поиски убийцы, он благоразумно опустил сцены общения с представителями криминала. Об оружии тоже упоминать не стал – зачем?

– Забавно, – произнес Белянчиков спустя минуту после того, как выдохшийся Андрей замолчал. – Вы теперь вроде моей дочери. Только ходите, разговариваете, боретесь за себя. А она уже три дня как на кладбище. Что вы хотите? Зачем пришли ко мне?

– Я знаю убийцу, – устало сказал Андрей. – Человека, убившего вашу дочь и сломавшего мне жизнь. Вам помочь нельзя, соболезную. У меня же сейчас только два выхода – вернуться в полицию или исчезнуть. В первом случае даже не знаю, доживу ли я до утра. Во втором – вся моя прежняя жизнь окажется перечеркнутой, а я превращусь… даже и не знаю в кого. Вся моя надежда теперь только на одного человека. На вас.

Роман Федорович встал из-за стола, неожиданно оказавшись на голову выше поспешно вскочившего с пола Глебова. Старательно вышагивая, он прошелся по кабинету, вернулся, но садиться на место не стал. Вместо этого он повернулся к Андрею спиной и уставился неподвижным взглядом в портрет президента, из-за огромных размеров закрывавший добрые полстены. Андрей молчал, не в силах добавить к своему рассказу еще хоть что-нибудь более-менее связное и убедительное.