Текст книги "Ночная школа"

Глава двадцать седьмая

Выйдя из кабинета Изабеллы, Элли забежала в уборную, чтобы плеснуть из крана в лицо холодной водой, после чего вернулась в библиотеку. Когда села за стол, Рейчел одарила ее вопрошающим взглядом.

– Ну что? Темница оказалась занята или что-то в этом роде? – спросила она с ехидной улыбкой. Но когда заметила покрасневшее лицо Элли, сразу посерьезнела. – Эй, что случилось?

Элли вымученно улыбнулась.

– Ничего. Правда. За исключением того, что общение с Изабеллой переросло в сессию у психоаналитика.

– Ненавижу, когда обычный разговор вдруг превращается в нечто подобное, – заявила Рейчел, продолжая озабоченно глядеть на Элли. – Хочешь сделать перерыв и поговорить об этом?

От сочувствия, которое всем своим видом воплощала Рейчел, глаза у Элли снова оказались на мокром месте. И она молча кивнула.

Рейчел проводила ее из библиотеки до укромного местечка за колонной в холле, где снова пошли в ход бумажные платки. Потом она на некоторое время удалилась и вернулась с двумя чашками чая, а после принесла два стула.

– Расскажи мне все до мелочей, – попросила она, вручая ей чашку. – Или, по крайней мере все, что считаешь нужным.

Элли начала было говорить, но потом замолчала.

«Если сегодня день истины, то к чему ограничиваться Изабеллой?»

Но придумать причину для предстоящего откровения она так и не смогла.

– Прежде чем начать свой рассказ, хочу задать тебе один вопрос, – сказала она. – Возможно, он ранит тебя. Но я надеюсь, что ты поймешь, почему мне нужно задать его.

Миндалевидные глаза Рейчел удивленно расширились, но привычного хладнокровия она не потеряла.

– О’кей, – сказала она. – Спрашивай, о чем хочешь.

– Ты когда-нибудь сплетничала обо мне?

Рейчел не колебалась ни секунды.

– Прежде чем познакомилась с тобой лично – да, – ответила она. – Потому что я сплетничаю обо всех. Но после нашего знакомства сразу же прекратила и с тех пор храню на твой счет молчание.

Элли внимательно вглядывалась в ее лицо. Все инстинкты Элли говорили: этой девочке можно доверять.

– Дело в том, что я не могу отделаться от впечатления, будто все мне лгут. Родители, Изабелла, Джу. И я постепенно перестаю верить…

– Всем людям на свете? – закончила за нее Рейчел.

Элли кивнула.

Рейчел приложила руку к сердцу.

– Клянусь своей семьей, Элли, я не такая. Мне ты можешь верить.

По какой-то непонятной причине Элли поняла, что она говорит правду.

Наклонившись к Рейчел, она обняла ее.

– Я верю тебе. Извини, что задала этот вопрос.

– Понимаю, – сказала Рейчел, тоже обнимая ее. – Возможно, даже лучше, чем ты – сама себя. Помни, я проучилась здесь довольно долго. И именно по этой причине решила резко ограничить круг своих друзей. Ну а теперь расскажи мне, что тебя так опечалило.

Элли коротко поведала ей о встрече с Изабеллой, не забыв упомянуть о своем вопросе относительно того, чужая она здесь – или нет. Потом, когда она передала ответ директрисы, Рейчел даже присвистнула.

– Значит, она признала тот факт, что ты своя? Вот это да! Ну а ты что сказала?

– Я потребовала от нее конкретики, – сказала Элли, вспоминая смущенное выражение на лице Изабеллы.

– Моя мать тоже посещала эту школу, не так ли? – спросила она тогда директрису. – И вы с ней хорошо знали друг друга?

Изабелла кивнула.

– Да. Мы учились с ней в одном классе. И были ближайшими подругами.

Элли нахмурилась.

– Тогда почему я никогда вас не видела? И ничего не слышала о вашей школе?

– Это длинная история, Элли. Но сразу хочу тебе сказать, что твоя мать никогда со мной не ссорилась. Она, если так можно выразиться, рассорилась с Киммерией и ее руководством. – Изабелла придала лицу печальное выражение. – Думаю, тебе следует поговорить об этом с матерью. Она не хотела, чтобы я рассказывала тебе о ее жизни в этих стенах. Так что я могу лишь сказать, что, окончив школу и получив образование, она ни разу сюда не приезжала и с бывшими учениками не общалась. Она ненавидела Киммерию и, мне кажется, именно по этой причине не рассказала тебе о ней.

Сделав глоток чая и поставив чашку на стол, Элли подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Но она, тем не менее, привезла меня сюда.

Изабелла кивнула.

– Почему же она отправила меня в школу, которую ненавидела? – осведомилась Элли, повысив голос.

– Она не могла с тобой справиться, – ответила Изабелла. И это ее вина, а не твоя. И она знала это. После того, как Кристофер… исчез, она стала сама не своя и считала, что не сможет быть для тебя хорошей матерью.

Неожиданно Элли захлестнула волна печали, и она опустила голову, изо всех сил стараясь сдержать подступающие к глазам слезы.

– Послав тебя сюда, Элли, она, возможно, совершила самый смелый в своей жизни поступок, – мягко произнесла Изабелла. – Она знала, что на старом месте тебя ждут одни только неприятности, и считала, что тебе необходимо сменить обстановку. Но чтобы отправить тебя в Киммерию, ей пришлось обратиться за содействием к людям, с которыми она когда-то вместе училась, а это было для нее очень непросто.

Элли плакала.

– Почему вы ничего мне об этом не сказали? Даже не намекнули? – спросила она приглушенным, прерывавшимся от всхлипов голосом.

Изабелла положила руку ей на плечо.

– Как я уже говорила, она просила меня ничего тебе не рассказывать и мне пришлось исполнить ее просьбу, поскольку ты – ее дочь, а не моя. Полагаю, она допустила ошибку, не сказав тебе правду, и она знает, что я думаю по этому поводу. Но как бы то ни было, я не могла нарушить данное ей слово. – Теперь в ее голосе тоже отзывались слезы. – Но мне не хотелось лгать тебе, и я прошу у тебя прощения, что столько времени держала тебя в неведении.

Элли с шумом втянула воздух.

– А что еще вы от меня скрываете?

– Только то, что не следует тебе знать ради твоего же блага, – осторожно сказала Изабелла. – Взрослые говорят подросткам ровно столько, сколько могут, чтобы не подвергать их опасности. Так что я продолжаю скрывать от тебя некоторые вещи, пока не настанет время и я решу, что ты готова их принять.

Снедавшая Элли печаль переплелась с гневом.

«Почему взрослые всегда считают себя лучше подготовленными к решению проблем? Только потому, что они старше? И почему они думают, что возраст дает им право лгать?»

Но Изабелла, как выяснилось, еще не закончила.

– И помни: многое из того, о чем я тебе говорила, будет зависеть от решения твоих родителей. Не от меня. Тебе необходимо сначала расспросить их и дать им шанс быть с тобой честными. Но если они ничего тебе не скажут или ты решишь, что они сообщили тебе лишь часть правды, тогда обращайся ко мне. И я расскажу тебе все, что считаю необходимым.

– Как я могу спросить родителей о чем-либо? – повысила голос Элли. – Я специально не звоню им, потому что хочу понять, будут ли они сами звонить мне. Но от них до сих пор ни весточки! Я спрашиваю себя: нужны ли мне такие родители?

– Твоя мать не разговаривала с тобой, поскольку хотела дать тебе время все обдумать. – Теперь голос Изабеллы был полон печали. – Обдумать и решить, хочешь ты остаться в Киммерии или нет. И еще решить, сможешь ли ты простить их. Я нисколько не сомневаюсь, что она понимает, какое тяжелое воздействие все это оказало на тебя. Но она, обладая твердым характером, и будучи той, кто она есть, не может повиниться перед тобой и все тебе рассказать.

Изабелла понизила голос до шепота.

– А я могу.

Элли закрыла ладонями лицо, чтобы Изабелла не видела ее слез, но почувствовала, как руки директрисы легли ей на плечи.

Позже, когда она немного успокоилась, Изабелла протянула ей бумажный платочек и чашку с чаем.

– Элли, ты должна понять, – сказала она, – тебе предстоит многое узнать о самой себе. У твоей семьи длинная и уникальная история. Твоя мать отвергла ее и решила ничего тебе об этом не рассказывать. Я не считаю это решение верным – но это ее жизнь. И еще: я очень надеюсь, что в конце концов ты простишь своих родителей. Они делали то, что, по их мнению, необходимо было сделать.

Когда Элли закончила свой рассказ, Рейчел откинулась на спинку стула.

– Вау! – воскликнула она. – Сколько всего ты узнала за какие-нибудь полтора часа! Твои предки – они поступили с тобой жестоко в любом случае, ну да ладно… сейчас меня куда больше интересует упоминание Изабеллы о твоей родословной.

– По-видимому, некая Люсинда имеет к этой родословной самое непосредственное отношение, – заметила Элли.

– Загадочная бабушка Элли… – протянула Рейчел. – Это ключ ко всему, я уверена в этом. Что ж ты не спросила Изабеллу, кто она такая?

– Нет. Я отвлеклась на разговоры о том, какие дерьмовые у меня родители.

– А я буквально схожу с ума от любопытства, – сказала Рейчел. – Кто же эта Люсинда? Хоть какие-то мысли есть?

– Не-а.

Рейчел с вызовом посмотрела на нее.

– Ты знаешь, что я сейчас скажу.

Элли вздохнула.

– Знаю. Скажешь, что твой отец…

– …знает все на свете, – закончила за нее фразу Рейчел. – Ты позволишь рассказать ему об этом деле?

– Картер не хочет. Тем более, рассказать такому влиятельному члену правления… – протянула Элли. – Он до сих пор злится на меня за то, что я выболтала все тебе.

– Очень мило, – сказала Рейчел. – Но сейчас мы говорим не о его реакции, а о твоей семье и моей.

– Дай мне время подумать, – произнесла Элли. – Если я решусь, то придется сначала как следует обработать Картера.

– О’кей, – согласилась Рейчел. – Только думай не слишком долго. Семестр заканчивается в пятницу.

К понедельнику Элли так и не решила, что можно, а что нельзя говорить отцу Рейчел, но когда во время ланча вошла в обеденный зал, все мысли об этом разговоре мигом вылетели у нее из головы. Она увидела Лайзу. Девушка выглядела довольно бледной и еще более хрупкой, чем прежде. На щеке у нее все еще был виден тонкий след пореза.

– Боже мой! Лайза! – Элли подбежала к ней, чтобы обнять. – Ты когда вернулась? Как самочувствие?

– Привет, Элли. Приехала два часа назад. – Лайза невесело улыбнулась. – Родители не хотели, чтобы я пропускала экзамены, а поскольку мне стало лучше, то…

– По-моему, они поторопились выпихнуть тебя из дома, – сказала Элли. – Тем не менее, добро пожаловать. Без тебя здесь было как-то не так. Я рада, что мы будем вместе целых пять дней.

– Спасибо на добром слове. – Лайза окинула зал удивленным взглядом. – Что это происходит? За столом никого из наших. А Джу вообще сидит в углу с этими… – Она кивнула на угловой столик, за которым расположились Джу, Кэти и Исмей.

Элли кашлянула.

– Ты права. Все изменилось. В худшую сторону. Теперь Джу меня ненавидит.

– Да иди ты! – Лайза посмотрела на нее с сомнением.

– Кроме шуток. Тут много чего произошло, пока тебя не было. Наша компания развалилась. Теперь я обедаю за одним столом с Рейчел Пэтел и Лукасом, если они не опаздывают, и с Картером.

– Но почему? Что случилось?

– О господи! Это длиннейшая история, полная сплетен и интриг. – Элли тяжело вздохнула. – Просто поверь на слово, что теперь Джу меня ненавидит, но я, тем не менее, как-то ухитряюсь выживать.

Лайза растерянно переминалась с ноги на ногу.

– Куда же мне теперь сесть? – жалобно спросила она.

Элли невесело улыбнулась.

– Сама решай. Можешь с Джу и Кэти Гилмор, а можешь со мной и Лукасом.

– Пойду-ка я к вам, – сказала с нервным смешком Лайза, и они направились к тому столику, за которым уже сидели Рейчел и Лукас.

Во время ланча они рассказали Лайзе, что за история приключилась в ее отсутствие. Элли старалась смягчать краски, но Лайза сразу ухватилась за худший вариант.

– Ох, Джу… – сказала она, качая головой. – Опять с ней приключилась эта напасть…

Лукас вздохнул.

– О том и говорю. Слишком уж все это знакомо.

– Но обвинять нашу Элли, когда мы все знаем, на что она способна ради дружбы… Это низко! – сказала Лайза.

– Кэти основательно промыла Джу мозги, – заметила Рейчел. – И теперь использует ее. У Джу, должно быть, совсем плохо с головой, коли она верит этой сучке.

Когда у стола с опозданием появился Картер и поцеловал Элли в макушку, у Лайзы глаза полезли на лоб, но Лукас легонько ткнул Лайзу локтем под ребра, чтобы не глазела так на новую парочку.

Никаких других попыток общения между Лукасом и Лайзой не наблюдалось, и Элли обратила внимание на то, каким странным взглядом Лайза смотрит на Лукаса и Рейчел, которые, как Элли впервые сегодня заметила, сидели слишком близко друг к другу.

Может быть, Рейчел пришла к выводу, что Лукаса следует простить и одной только дружбой с ним не ограничиваться?

Как бы то ни было, Элли не улыбалось быть замешанной в разборки в треугольнике Рейчел-Лукас-Лайза. Своих забот хватало. С другой стороны, она очень хотела, чтобы Рейчел нашла наконец себе парня, который сделал бы ее счастливой. И чтобы при этом Лайза тоже была счастлива.

Она незаметно вздохнула.

«Ну почему любовь такая сложная штука?»

В одиннадцать вечера Элли оторвала глаза от разложенных на столе тетрадей и книг.

– У меня в горле Сахара и Гоби вместе взятые. Страшно хочется пить, – проворчала она.

Элли, Картер, Лайза и Рейчел безвылазно сидели в библиотеке уже несколько часов кряду. Из-за близкого окончания семестра комендантский час сдвинули к полуночи, но даже в столь позднее время в библиотеке яблоку негде было упасть.

– Я пошла за питьем и провизией, – сообщила Элли. – Еще желающие есть?

– Спасибо, не надо, – сказала Лайза, не поднимая глаз от книги.

Рейчел сказала:

– Не хотелось бы выглядеть совсем уж заучкой, но ровно час назад у нас был перерыв.

– Элли любит перерывы больше, чем занятия, – заметил Картер.

– Ну и отлично! – воскликнула, вскакивая, Элли. – Тогда я пошла на охоты, а вы, когда проголодаетесь, не вздумайте покушаться на мои припасы. Все равно никому ничего не дам.

Потирая покрасневшие от напряжения глаза, она направилась прямиком к стоявшему в холле столу, на котором помещались пирамидки энергетических батончиков, вазы с фруктами и большие емкости с чаем и кофе. В коридоре стояли, сидели и даже лежали уставшие ученики, решившие передохнуть, поболтать, что-нибудь поесть или выпить, а если найдется подходящее место, то и подремать четверть часика, чтобы после этого вновь вернуться к своим книгам и тетрадям.

– Кофе, – пробормотала себе под нос Элли, подходя к столу.

Наливая одной рукой кофе в белую фарфоровую чашку с символом Киммерии на боку, Элли другой торопливо накладывала на тарелку побольше всего.

– А почему нет печенья? – спросила она, ни к кому особенно не обращаясь. – И где шоколад? Как, интересно, можно учиться в таких условиях?

– Я принесу тебе шоколад…

Элли подпрыгнула, неожиданно услышав у себя за спиной эти слова, и немного расплескала кофе.

– Сильвиан! Вот черт… Как же ты меня напугал!

– Desole… Извини. Я вовсе не хотел.

Элли, однако, его слова не убедили.

Когда он наливал себе кофе, Элли повернулась, чтобы уйти.

– Я пошла… Хорошего вечера.

Он быстро шагнул к ней и сказал:

– Элли, подожди, пожалуйста. Мне нужно поговорить с тобой… Я серьезно…

– О боже… Что – вот сейчас? – Меньше всего ей сейчас хотелось разговаривать с ним.

– Ты, конечно, не обязана, – сказал он, напуская на лицо обиженное выражение. – Но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты уделила мне несколько минут своего драгоценного времени.

Элли вздохнула.

– О’кей. Только обещай, что больше не будешь передо мной извиняться.

Его голубые глаза сверкнули.

– Я могу пообещать больше никогда ни за что перед тобой не извиняться, но мне нужно поговорить с тобой совсем по другому поводу. Тем не менее мне очень жаль, что…

– Ну вот, опять началось, – сказала Элли, и двинулась по направлению к библиотеке, но Сильвиан схватил ее за руку и, несильно сжав, заставил девушку остановиться.

– Привычка… Прошу, не уходи.

Она не собиралась отвечать на его улыбку, но, тем не менее, улыбнулась ему в ответ.

– О’кей. Уговорил. Сдаюсь. Ну, в чем дело?

– Не возражаешь?… – Он махнул рукой вглубь коридора.

– Нам запрещено удаляться от библиотеки. – Она ткнула пальцем в библиотечную дверь. – Тем более, сейчас уже начало двенадцатого.

– Ну, правила не столь строги в отношении меня. – Когда она с сомнением на него посмотрела, Сильвиан быстро сказал: – В любом случае далеко мы не пойдем.

– Пять минут, потом я снова иду зубрить.

– Договорились.

С чашкой кофе в руках она последовала за ним по коридору в большой холл, где находилась входная дверь. Холл был пуст, и их шаги эхом отдавались под крышей огромного помещения.

Как только они остались в одиночестве, манера держать себя у Сильвиана изменилась. Неожиданно лишившись своей хваленой самоуверенности, он постоянно оглядывался, как если бы опасался, что за ними могут следить. Овладевшая им странная нервозность передалась и его спутнице.

– Сильвиан… Что ты хотел мне сказать? – пробормотала Элли, ставя чашку с кофе на подоконник.

Сильвиан неожиданно шагнул к ней и заключил ее в свои объятия. Прежде чем она успела его оттолкнуть, он прошептал ей прямо в ухо:

– Не хочется тебе этого говорить, но ты в большой опасности.

– Сильвиан, – прошипела она. – Немедленно отпусти меня.

– Прошу тебя, Элли, сделай вид, что мы беседуем как близкие друзья. – Умоляющие нотки в голосе Сильвиана настолько удивили ее, что она перестала вырываться.

– Что, черт возьми, случилось? – шепотом спросила она.

– Многого сказать не могу, – ответил он, – но тебе угрожает опасность. Кое-кто собирается здорово тебе навредить.

Он не улыбался. Впервые за долгое время она ощутила сильный укол страха.

– Кто, Сильвиан? Кто хочет причинить мне вред?

Он покачал головой.

– Ничего больше сказать не могу. Я даже этого не должен был тебе говорить. Но я беспокоюсь за тебя.

– Уж не Натаниэль ли решил за меня взяться?

Выпалив эти слова, Элли сразу же прикрыла рот ладонью. В голубых глазах Сильвиана вспыхнул неподдельный интерес.

– Откуда ты знаешь о Натаниэле?

«Картер меня убьет».

– Я… я… слышала одну сплетню, там упоминалось это имя…

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Не так важно, кто тебе угрожает, – произнес он ровным голосом, – как то, что может с тобой произойти, если не обеспечить твою безопасность. Послушай меня внимательно. Ты должна все время быть с друзьями. Не оставайся в одиночестве. Особенно за пределами школы.

– Изабелла знает?

– Знает. Но не хочет тебя пугать. Тем более, она не сомневается, что ей удастся защитить тебя. Все считают, что способны обеспечить твою безопасность, и только один я не уверен в этом. Прошу, поверь мне и будь предельно осторожной. Тебе действительно грозит серьезная опасность.

Объятия Сильвиана растревожили ее, а исходивший от него знакомый запах напомнил ей о былых чувствах. Она вспомнила, как они целовались.

Неожиданно ей захотелось оказаться как можно дальше от Сильвиана.

Она нервно произнесла:

– О’кей. Я все поняла. Мне нужно постоянно находиться вместе с друзьями и стараться не покидать школу в одиночестве. Короче говоря, сидеть тихо, и не высовывать нос наружу.

Она полагала, что после этих слов он уйдет и оставит ее в покое, но он продолжал стоять там, где стоял, и смотреть ей в глаза.

– Что смотришь? Хочешь сообщить еще что-нибудь не менее приятное?

– Нет. Пытаюсь понять, откуда ты узнала о Натаниэле.

– А я пытаюсь понять, кто собирается причинить мне вред. Так что мы с тобой в равном положении.

Глядя ему в лицо, она заметила в его глазах отражение владеющих им противоречивых чувств, от чего ей тоже стало не по себе. Выскользнув, наконец, из его объятий, она взяла с подоконника свою чашку с кофе и двинулась в направлении коридора. Сильвиан, однако, последовал за ней, быстро нагнал и пошел рядом.

Когда они добрались до дверей библиотеки, Сильвиан тихо сказал:

– Помни о моем предупреждении. Будь осторожна.

– Уже, – ответила она мрачно.

Элли не могла решить, сообщать ли Картеру о разговоре с Сильвианом. Она не сомневалась, что он не обрадуется. Но совсем умолчать об этом она считала неправильным.

Но, когда она вернулась в библиотеку, Картер уже собирался в вечернюю школу. Так что решение вроде как было принято за нее – времени у нее оставалось лишь на скомканное прощание.

После тренировок, длившихся ночь напролет, утренние занятия Картер тоже не посещал – отсыпался. И снова Элли не смогла с ним поговорить.

Так, по крайней мере, она объясняла это себе – и Рейчел, которая восприняла новость очень серьезно.

– Сильвиан – большая шишка в вечерней школе, Элли. Он может быть подонком и наврать тебе с три короба, но кто, кроме него, об этом знает? – Рейчел сосредоточенно свела на переносице брови, обдумывая слова Элли. – Ты с Изабеллой по этому поводу не разговаривала?

Они принесли стулья и сидели в холле у того самого окна, где Элли прошлым вечером разговаривала с Сильвианом. На подоконнике стояли две чашки с чаем и коробка бисквитов, к которым, впрочем, никто из них так и не притронулся. Хотя холл, как и вчера, пустовал, разговаривали они шепотом.

– Думаешь, надо? – спросила Элли. – Меня этот вопрос несколько смущает, хотя он и не говорил, что я не должна к ней обращаться. Но с другой стороны, преподнес проблему так, будто все о ней знают, но официально ничего не говорят, потому что Изабелла якобы не хочет меня пугать.

– Но если ты действительно находишься в опасности, то с какой стати ей держать это в тайне от тебя? – озабоченно осведомилась Рейчел.

– Не знаю. Мне вообще все это кажется чрезвычайно странным. Но, похоже, он не лгал. – Элли откинулась на спинку стула. – Что-то назревает. Что-то очень нехорошее.

– Я хорошенько поразмыслю над этим, – сказала Рейчел. – И обязательно что-нибудь придумаю.

Но Элли, посмотрев на подругу, поняла, что Рейчел не знает, что тут можно придумать…

Ночью в понедельник Элли почти не спала. И во вторник, поднимаясь в полночь по лестнице в свою комнату после целого дня интенсивных занятий в классе и библиотеке, чувствовала себя выжатой как лимон. Сил хватило только на то, чтобы кое-как почистить зубы, натянуть пижаму, открыть окно (в комнатке было душно) и рухнуть в постель.

Проснувшись часа через два, она поначалу никак не могла понять, что ее разбудило. Потом, все еще пребывая на грани полусна-полуяви, она увидела силуэт человека, который, склонившись над ней, внимательно ее разглядывал. Сначала она подумала, что ей все это снится и даже не испугалась.

Но чуть позже почувствовала его дыхание.

– Картер? – пробормотала она, медленно приподнимаясь в кровати.

Тут темный силуэт вспрыгнул на стол, перебрался с него на подоконник и исчез в темном провале окна с легкостью и ловкостью прирожденного акробата.

Это был не Картер.

Элли, мгновенно проснувшись, вскочила и бросилась включать свет.

Нет, ночной гость не был ее сном! В комнате явно кто-то в ней побывал: бумаги и книги на письменном столе находились в беспорядке. Ручка, лежавшая на открытой странице тетради, когда она ложилась спать, теперь перекочевала на пол.

Заставив себя дышать спокойно и ровно, она вскарабкалась на стол и выглянула из окна, но ничего не увидела, кроме привычных взгляду школьного двора и леса, купавшегося в голубоватом свете луны.

Элли закрыла окно на защелку, уселась на постели, подтянув колени к груди и обхватив их руками, и очень долго сидела, глядя прямо перед собой.