Текст книги "Любовь по завещанию"

Глава 12

– Вы берете Люка на рыбалку? – Джейн уставилась на Константина, потом взглянула в окно. – Но ведь снова собирается дождь.

Константин лихо водрузил на голову касторовую шляпу с круто загнутыми полями. Уголок его рта дрогнул.

– Мы не растаем.

Служанка из кухни принесла нагруженную корзину.

– Повариха сказала, что тут мясной пирог, эль и пирожные с джемом на сладкое. Все, как вы приказали, милорд. – Она присела в реверансе.

– Отлично. Спасибо. – Он забрал корзинку с такой улыбкой, что служанка взволнованно затрепетала.

Джейн закатила глаза. Нужно строго поговорить с горничными и поставить им на вид то, что они начинают глупо хихикать, завидев красавца хозяина. Константин явно не замечает их реакции, он не обращает внимания на женскую часть персонала за пределами их функций в доме. Однако в отличие от Фредерика, который отдавал приказы как армейский сержант, Константин был со слугами любезным и добрым. Причем достаточно одной его улыбки, чтобы обнадежить этих глупых девиц.

Действительно, улыбки Константина было достаточно, чтобы любая глупышка начинала грезить наяву. И положа руку на сердце Джейн не могла винить служанок.

Проверив содержимое корзинки, Константин подытожил их разговор:

– Что значит легкий дождь? Вы же хотели, чтобы я ближе познакомился с мальчиком.

– Я хотела, чтобы вы серьезно поговорили с ним о нашем браке, о вашем опекунстве над ним, а не тащили его в дождь на рыбалку.

– О, тогда вы плохо знаете мужчин, Джейн. Они не болтают. Они действуют. А разговор лишь сопутствует действию. Как по-вашему, почему я потрудился организовать эту вылазку на рыбалку? Мальчик скорее оставит свою настороженность и доверится мне, если будет чем-то занят. Он сказал мне, что рыбалка его любимое занятие.

– За исключением рисования.

– Да, но пока я не просил его нарисовать мой портрет, это дело требует уединения. – Константина явно поразила эта мысль. – Вы думаете, я должен заказать свой портрет? Придать длинной галерее немного привлекательности?

Он смеется над собой. А Джейн про себя подумала, что его портрет отодвинет в тень изображения всех его предков.

– Вам следует заказать портрет, – беззаботно согласилась она. – Портреты ведь часто бывают аллегорическими. И поскольку мы в Котсуолдсе, вы можете позировать с овцой.

– С черной овцой, – пробурчал Константин со смеющимися глазами.

– Именно, – рассмеялась Джейн.

– Я готов! – В комнату вбежал Люк. В одной руке он держал удочки, а в другой – альбом, коробку с рыболовными снастями и угольные карандаши.

– Давай, я тебе помогу. – Константин забрал у него удочки и приподнял бровь: – Альбом?

– Он никогда без него не выходит. – Смеясь, Джейн взъерошила волосы мальчика. – Правда, Люк?

– Никогда не знаешь, что понадобится зарисовать, – повел плечом Люк и искоса посмотрел на Константина. – Лорд Роксдейл может поймать большую рыбину, а я запечатлею это для… для потомков.

– Ну, в таком случае я приложу все усилия, – сказал Константин.

Джейн, усмехнувшись, выглянула в окно. Облачно, но, похоже, дождя не будет. По утрам ей полагается встречаться с поварихой, но…

– Можно мне пойти с вами? – порывисто сказала она.

– Да! – воскликнул Люк. – Милорд, правда это будет замечательно?

Джейн вопросительно посмотрела на Константина. Он чуть наклонил голову, в его глазах светилась одобрительная улыбка.

– Думаю, пирожных хватит на всех.

Как Константин и предсказывал, вылазка на рыбалку стала настоящим успехом. Люк воспринял новость об опекунстве Константина с задумчивым кивком, и Джейн все ее тревоги на эту тему показались напрасными. Для Люка не важно, кто юридически отвечает за него, если в его повседневной жизни ничего не переменится.

Теперь, когда вопрос брака улажен, Джейн сумеет убедить Люка, что все останется по-прежнему. И то, что в его жизни появится мужчина, который будет проводить с ним время, мальчику только на пользу. У него никогда не было подобных отношений с Фредериком, как Джейн ни старалась подружить их.

Однако она так и не смогла уговорить Люка рассказать о стычке в деревне. И хотя казалось, что повторения не будет, инцидент все еще тревожил ее.

Она сидела, вышивая подушку и размышляя над этим случаем, когда в гостиную решительно вошел Адам Трент.

– Джейн!

От неожиданности она подскочила и уколола палец. Раздраженно вскрикнув, Джейн отложила вышивание и встала, посасывая кровоточащую ранку.

Не обращая на это внимания, Трент напустился на нее:

– Я слышал, вы ездили с этим типом в деревню. Одна! Даже кучера с вами не было.

– Простите, что? – ледяным тоном сказала она.

Что он себе думает, ворвавшись сюда с нотациями?

– Это известно всей деревне, – всплеснул руками Трент. – А теперь, наверное, и всему графству.

– Мистер Трент! С кем я выезжаю – это не ваша забота. Более того, этот тип, как вы изволили выразиться, – хозяин этого дома, и я буду благодарна вам, если вы это запомните.

«Этот тип» сделал ей предложение, но об этом она Тренту не скажет. Джейн до сих пор не ощущала их помолвку реальностью. И подозревала, что не поверит в нее, пока не получит одобрения Монфора.

Трент ошарашенно смотрел на нее. Потом вежливо улыбнулся:

– Ах, вы не поняли, Джейн! Но как вы могли? Вы жили так уединенно и представления не имеете, каковы люди вроде Константина Блэка.

Его покровительственный тон взбесил ее.

Она подняла брови:

– А вам никогда не приходило в голову, мистер Трент, что у меня достаточно родственников и покровителей, которые уже предупредили меня относительно лорда Роксдейла? Ваше вмешательство излишне и к тому же назойливо.

– Они не знают его так, как я, – пробурчал Трент.

Надеясь повернуть разговор на менее личные темы, Джейн сказала:

– Ах да. Вы ведь знакомы с детства?

Трент прищурился, словно вызывая перед глазами прошлое.

– Блэк всегда был необузданным. Вечно попадал в неприятности. И всегда обаяние позволяло ему выпутываться из них.

Верхняя губа у него дрогнула.

– У меня внутри все переворачивалось от того, как они все лебезили перед ним. Даже старый лорд Роксдейл. А Фредерик молился на него, пока наконец не увидел его в настоящем свете. По крайней мере в этом было удовлетворение. – Трент, казалось, говорил сам с собой. – И теперь все знают, что Константин Блэк на самом деле негодяй.

Он сосредоточил взгляд на ней.

– Все, кроме вас, Джейн. Почему вы так настойчиво стремитесь остаться слепой?

Именно этот вопрос она избегала задавать себе.

От того, что ее задели за живое, ярость Джейн только усилилась.

– Ради Бога! Это была лишь поездка в деревню, а не ночная вылазка на Сент-Джеймс-сквер!

Трент резко втянул ноздрями воздух, и это свидетельствовало о том, что ее вспышка его глубоко задела. Дамам не полагалось знать о ночной жизни в районе лондонских мужских клубов.

Адам тряхнул головой, словно чтобы прояснить мысли.

– Ваши нервы еще явно расстроены смертью Фредерика.

Она чуть склонила голову:

– Думаю, вы правы, сэр. Мои нервы действительно расстроены недавними событиями, не говоря уже о вашем грубом вторжении. Я бы очень хотела вернуться к занятию рукоделием, если не возражаете.

– Но…

Джейн поднялась, положив конец разговору.

– Благодарю за визит, мистер Трент. Всего доброго.

Стиснув челюсти, взбешенный Трент поклонился и вышел.

Константин закончил работать в кабинете, когда было уже хорошо за полночь. Он так долго просматривал документы и конторские книги, что в глазах появилась резь, а суставы ныли, как у старика.

Хорошая физическая нагрузка быстро привела бы его в порядок, но единственный вид ночных упражнений, по которому он тосковал, был для него недоступен.

Пока.

С тех пор как они договорились пожениться, Джейн стала пугливой. И что для него совершенно не характерно, Константин решил вести себя прилично. Хотя он горел желанием воспользоваться преимуществом, которое давало ему его новое положение нареченного, какое-то невнятное опасение удерживало его.

Насколько он понимал, свадьба не могла состояться достаточно скоро.

Ожидая этой благоприятной возможности, он мучил себя жаркими грезами. Его мысли скользнули в фантазии о нежной белой коже и винно-красных губах…

Константин проснулся почти в темноте, лишь одинокая оплывающая свеча горела на письменном столе. Он потер лицо и вытянул ноги, чувствуя странную тревогу.

Обычно к этому времени он бывал мертвецки пьян, но в последнее время завел привычку отправляться в постель трезвым. И не бренди ему сейчас хочется, сообразил он, а какой-нибудь приготовленной Мартой вкуснятины.

Когда он спускался в кухню, в доме было тихо. Приятное предвкушение согревало ему грудь. Со времен детства не совершал он набегов на кладовую. Константин нашел добрую порцию запеченной баранины, мятное желе, картошку с маслом, травами и чем-то еще, придававшим блюду пикантный вкус. Он нагрузил все это на поднос, добавил вымоченные в бренди абрикосы и горшочек сливок.

Что-то гладкое и гибкое, напугав, скользнуло у его ног. Властное «мяу» сказало ему, что он в компании кухонной кошки. Взглянув вниз, он увидел, что из темноты на него не мигая смотрит пара ярких зеленых глаз.

– Думаю, ты не прочь присоединиться ко мне, – сказал Константин. – Тогда идем.

Константин взял пару ломтей хлеба, отрезал несколько ломтиков баранины и, направившись к столу, на ходу подкармливал большую полосатую кошку.

Кошка изящно взяла кусочек мяса.

– Благородные у тебя манеры для кухонной кошки, – заметил Константин. – Интересно, где ты им научилась?

Сдавленный смешок на лестнице привлек его внимание. Константин поднял свечу, но слабый свет туда не достигал.

– Кто здесь?

– Всего лишь я, – произнес тихий голос. Фигура в длинной белой ночной рубашке скользнула по лестнице.

– Джейн. – Константин поднялся, и его стул резко заскрипел по полу.

– Тсс! Вы хотите весь дом разбудить?

Он боялся, что Джейн уйдет, но она этого не сделала. Застыв на пару секунд, она двинулась дальше, плотнее запахнув шаль на плечах.

– Вам холодно? Сейчас.

Он сбросил халат и, подойдя, накинул ей на плечи. Длинные распущенные волосы оказались в ловушке под халатом. Не задумываясь, он запустил пальцы в волнистую лавину и высвободил ее.

Мягкие… Ему хотелось гладить эти густые локоны, пока Джейн не замурлычет, как кухонная кошка. Запах лилий наполнил его ноздри. Ему пришлось заставить себя остановиться, отступить.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

– Вот. – Он указал на поднос. – Полночный пир.

Она лишила его халата, и это напомнило ему, что он все еще в вечернем костюме, только без сюртука. Что его галстук, должно быть, сбился, а сорочка помялась.

– Вы всю ночь бодрствовали?

Он кивнул:

– Боролся со счетами.

– О! – поморщилась она. – Нудная работа.

– Странно, но я не нахожу ее скучной, – сказал Константин, прислонившись к столу. С веселым блеском в глазах он добавил: – Только никому не говорите, что я это сказал. Моя честь этого не переживет.

Хорошо, что его язык действует независимо от ума. Он все еще чувствовал, как ее локоны касаются кончиков его пальцев, ощущал ее изящный затылок под своей рукой. Запах лилий туманом заволакивал его рассудок.

Джейн выглядела взъерошенной, с припухшими веками, словно поднялась после беспокойного сна. Поразительно женственная, по контрасту с мужским покроем его халата.

– Вам идет, – сказал он.

– Спасибо. – Машинально подняв руку, она коснулась шелка и провела пальцами по золотой вышивке.

Константин с трудом сглотнул. Почему-то он ощущал ее движения своей кожей.

– Вам нужно оставить его себе, – сказал он.

Свет одинокой свечи был слишком слаб, чтобы разглядеть румянец Джейн, но Константин был уверен, что она покраснела.

– Ох, нет! – рассмеялась она, собрав в складки роскошный шелк халата, который был ей велик. – Что я буду с ним делать?

«Приходить в нем в мою спальню, – подумал он. – Только в нем, и чтобы больше под ним ничего не было».

Возможно, его мысли отразились на его лице, поскольку она чуть запнулась.

– Я сп-пустилась за теплым молоком. – Она радушно повела рукой: – Садитесь, продолжайте ужин.

– Я… я больше не голоден, – хрипло ответил Константин.

– Ох! – снова сказала она. Ее глаза округлились, губы приоткрылись.

Желание захлестывало его мощным потоком. Константину пришлось стиснуть кулаки и прижать к бокам, чтобы сдержаться и не кинуться к ней.

Послышался мягкий стук. Взглянув на стол, Константин увидел, что кошка вспрыгнула на стол и устроилась у его тарелки, собираясь полакомиться едой. Рассмеявшись, он подхватил ее и опустил на пол.

– А ты не так уж хорошо воспитана. – Вспомнив о собственных манерах, он указал на поднос: – Хотите что-нибудь?

Джейн медленно покачала головой:

– Я тоже не голодна. И больше не хочу молока.

Их взгляды встретились. Кровь стучала у него в висках, биение сердца, резонируя во всем теле, отдавалось в мужском естестве. Джейн облизнула губы – из-за нервозности, решил он, – и его копье решительно дернулось.

Она сделала шажок к нему, и в последней попытке благородства он поднял руку:

– Сдержанность никогда не была моей сильной стороной, Джейн. Отправляйтесь в свою спальню. Сейчас же.

Он услышал, как она тихо ахнула, увидел, как дрогнула ее шея. Медленно она взялась за полы халата, по-видимому, чтобы вернуть его. Но не успел халат сползти с ее плеч, как Константин притянул ее к себе.

Джейн не сопротивлялась. Жар их тел сливался, она положила руки ему на плечи, но не для того, чтобы оттолкнуть.

Константин жадно искал ее рот, и ощущение ее губ, похожих на теплую атласную ленточку, оказалось выше его мечтаний. У нее был привкус зубного порошка и невинности, ее поцелуи – легкие и трепетные, как крылья бабочки. Она отвечала так, будто ее никогда прежде не целовал мужчина.

Он все еще сжимал полы халата, а не Джейн, их тела не соприкасались. Константин знал, что напугает ее, если она поймет всю мощь его желания. Это нелогично, учитывая ее вдовство, но его интуиция победила логику. Он не хотел погубить все поспешностью. Когда Джейн станет его женой, у них будет уйма времени.

Поэтому он не углубил поцелуй, а позволил своим губам скользнуть по ее щеке, нашептывая на ушко жаркие похвалы ее красоте, отчего она задрожала и запрокинула голову. Он поцеловал чувствительное место на шее, где под его губами билась жилка, и услышал сдавленный вскрик. Он снова и снова проходил губами по этому месту, сопротивляясь желанию оставить слабый отпечаток зубов.

Ее рука беспокойно двигалась по его плечу, потом легла на его затылок и прижала ближе к себе. Тихие довольные стоны говорили ему, что Джейн готова для большего.

Шелковый халат выскользнул из его рук и с шелестом сполз на пол. Константин одной рукой нашел ее талию, другую запустил в волосы и придерживал ее голову. Губами и языком он заставил ее рот приоткрыться и скользнул внутрь.

Джейн на миг застыла, но он продолжал целовать ее, пока она, вздохнув, не расслабилась, нерешительно и неумело лаская его язык своим.

От этого легкого мимолетного прикосновения его охватило пламя. Его руки смыкались вокруг нее, пока она каждым изгибом своего тела не прильнула к нему, пока его отвердевшее мужское естество не вжалось в ее лоно. Его тело возобладало над разумом, казалось, что он вмиг уложит ее прямо на кухонный стол. Он никак не мог припомнить, почему должен остановиться. Пока Джейн не издала тихий панический крик. Ее тело изогнулось и напряглось, две маленькие руки, отталкивая, уперлись в его грудь.

Константин отпустил ее, словно она его обожгла. Он тяжело дышал, охваченный внезапной яростью. Он потерял контроль над собой, хотя был полон решимости сохранить его. Он чувствовал всю глубину неуверенности Джейн, ее физическую скованность. Планировал соблазнить ее не спеша, чтобы она медленно, в сладкой муке соскользнула в бездну греха. И набросился на нее как животное.

Константин услышал всхлип и звук быстро удалявшихся шагов.

Глава 13

Джейн бежала, пока не захлопнула дверь своей комнаты. Ей хотелось плакать. Кричать. Разбить что-нибудь. Она терзала простыни и выплакивала свою боль и досаду в подушку.

Как она могла сделать это?!

Она предложила ему себя, поощряла его. Повеса вроде Константина не ограничился бы поцелуем! Глупо было ожидать, что он не доведет дело до логического конца. И сила сомкнувшихся вокруг нее рук, чувственное мастерство его поцелуя довели ее до такого состояния, что она была не в силах думать.

Но Джейн очнулась от этого сладкого дурмана в тот миг, когда Константин прижался к ней. Она с пугающей ясностью помнила боль и унижение, приходившее вместе с возбуждением мужского органа.

Когда она выйдет за него, ей придется пережить это. И дело даже не в необходимости иметь наследника: Константин Блэк не из тех, кто снисходительно примет фригидную жену. Даже сейчас жар и мощь его чувственности заставляли ее тело трепетать от приятных воспоминаний. Почему все эти чудесные поцелуи должны завершаться таким ужасным болезненным способом?

Те давние ночи, полные неловкости и дискомфорта, снова всплыли в памяти, и Джейн почувствовала дурноту. Фредерик действовал торопливо, резко, без всякой нежности. Ее первый любовный опыт был так мучителен, что она умоляла Фредерика остановиться, слезы ручьем текли по ее лицу. Он даже не слушал ее и, когда все было кончено, почти немедленно ушел, не замечая ее опустошения.

Он так никогда и не понял, почему она после первого раза все еще страдает от боли. Хотя он не высказывался на эту тему, она чувствовала, что он предпочел бы, чтобы она перестала жаловаться. «Ложись и думай о чем-нибудь другом», – говорил он.

Фредерик не предлагал никакого решения этой мучительной проблемы. Джейн изо всех сил старалась расслабиться, но всякий раз, когда Фредерик наносил ей супружеский визит, внутри у нее все каменело от предчувствия боли, которая – Джейн это знала – непременно появится.

Когда она наконец закрыла Фредерику дорогу в свою спальню, он вызвал доктора. Осмотр оставил ужасное впечатление, но она готова была страдать, лишь бы было найдено какое-то средство. Однако такого счастливого события не произошло. Доктор высказал мнение, что строение ее тела не позволяет выносить внимание Фредерика. Фредерик больше никогда не появлялся в ее спальне.

Но ведь он навещал другие спальни, и очень многие?

Джейн зарылась лицом в подушку. Те несколько мгновений, когда Константин прижимался к ней, сказали ей, что он в определенной части тела значительно крупнее Фредерика. Она вздрогнула при мысли, что ждет ее в их первую брачную ночь.

И на этот раз ей придется пережить страдания без жалоб. Она слишком обязана Константину.

На следующее утро Джейн выехала одна, решительно настроенная проложить как можно большую дистанцию между собой и унижением минувшей ночи.

Она не спала, думая о Константине. Казалось, три ночи миновали, прежде чем забрезжил рассвет. Джейн гнала кобылу галопом, чтобы умчаться от видений, клубящихся в сознании.

К тому времени, когда Джейн увидела поток воды за высокой живой изгородью, ограждавшей поле, она задыхалась и хотела пить.

– Думаю, и ты не прочь попить, старушка? – Она потрепала лошадь по шее, намереваясь спешиться и пробраться сквозь изгородь.

Сзади заблеяли испуганные овцы. Повернувшись на стук копыт, Джейн увидела огромного белого жеребца и темную фигуру на нем. Беспричинная паника охватила Джейн. Вонзив в бока кобылы шпоры, она погнала ее вперед.

Глянув через плечо, Джейн увидела, что Константин приближается быстрее, чем она рассчитывала. Зная, что рискует, она подогнала кобылу к изгороди. Затаив дыхание, Джейн отчаянно молилась про себя, когда кобыла, напружинившись, перенесла ее через густой зеленый барьер и звучно приземлилась с другой стороны. Это чудо, что Джейн удержалась в седле.

Рассмеявшись от облегчения, она, как жокей, низко пригнулась в седле и пустила кобылу в галоп. Джейн нутром чувствовала, что бегство бесполезно, но тошнотворное чувство унижения отчаянно требовало побега.

Белый жеребец поравнялся с ней раньше, чем она оказалась у реки.

– Натяните поводья!

Джейн прежде не слышала таких командных нот в голосе Константина. Взглянув на него, она увидела, что он побледнел под загаром и его черты окаменели от ярости.

Она продолжала мчаться, не зная, сможет ли кобыла преодолеть поток. Очевидно, это было бы безрассудной глупостью. Джейн резко повернула и пустила кобылу вдоль реки. Вскоре белый жеребец оказался между ней и кромкой воды, прогоняя ее со скользкого берега.

Джейн не могла ни обогнать, ни перехитрить его. Она сидела в седле, чувствуя себя дурочкой и злясь на себя.

Не успела она обрести чувство собственного достоинства, как Константин уже оказался рядом. Большие руки схватили ее за талию, подняли, словно она весила не больше тряпичной куклы, и поставили на землю.

– Вы соображаете, что делаете, черт побери?! – Схватив ее за плечи, он наклонился посмотреть ей в лицо. Его зеленые глаза утратили привычное веселье. Они пронзали ее. – Ну?!

Константин никогда больше не хотел пережить тех ужасных, останавливающих сердце мгновений, когда Джейн перескочила через изгородь и он потерял ее из виду. Барьер был слишком высок для этой кобылы, Джейн наверняка сломала бы себе шею.

То, что она пошла на такой риск, чтобы избежать встречи с ним, ужаснуло его. Он своими действиями подверг ее опасности. Позднее, когда он увидел, что она цела и невредима, он тоже разозлился. Да, вчера ночью он перешел черту, но это не превратило его в монстра. Она этого не понимает?

– Отвечайте, черт побери!

У него даже не хватило терпения смягчить свои слова, хотя Джейн дрожала, а ее серые глаза были широко распахнуты. Она такая стройная, такая хрупкая. Казалось, он легко мог переломить ее надвое. Да, она ездила верхом с отвагой амазонки и ловкостью прирожденной охотницы. Тайная гордость за нее согревала его сердце, но ум кипел от гнева.

Задыхаясь, Джейн вывернулась из его хватки и отступила.

– Разве не понятно? Я поехала сюда, чтобы побыть одной!

– И вместо этого чуть шею себе не сломали. Больше никогда так не делайте!

– Вы пока мне не муж, лорд Роксдейл. – Джейн сдвинула брови. – И не читайте мне нотаций.

– Благодарите Бога, что я пока вам не муж, иначе я не был бы так сдержан! Хоть бы о лошади позаботились, если о себе не думаете!

Джейн открыла рот, чтобы возразить, но закрыла его. Ее губы сжались, ноздри затрепетали.

– Вы правы, – признала она. – Черт побери! Я поняла это, когда дело было сделано, но я… – Она провела дрожащей рукой по глазам.

Искреннее признание Джейн своей неправоты обезоружило его.

– Почему? – хрипло спросил он. – Зачем вам это понадобилось?

Было почти больно наблюдать ее внутреннюю борьбу, но Константин не нарушил молчания. Он чувствовал, что какова бы ни была проблема, Джейн считает ее огромной. Сейчас ее защитные барьеры пали. У него не будет лучшего шанса докопаться до сути. Слава Богу, Джейн не плакса. Он никогда не мог устоять перед женскими слезами и без единого слова позволил бы ей сорваться с крючка.

– Идемте. – Он мягко взял ее за руку. – Наши лошади пьют. Не сомневаюсь, что и у вас во рту пересохло.

Джейн с готовностью пошла с ним. Когда он сложил ладони лодочкой, она наклонилась над прохладным чистым потоком и взяла Константина за запястье. Он старался не думать о ее губах, когда она невольно задевала ими его ладони, пока пила воду.

Она пробормотала слова благодарности, вытирая рукой влажный рот, потом ждала, пока Константин утолит жажду.

Указав на ближайшее дерево, он повел ее туда и усадил в тени. Только он удобно устроился рядом, как Джейн вскочила и принялась шагать. Вздохнув про себя, Константин начал было подниматься, но она махнула рукой, призывая его сидеть на месте.

Сжав руку в кулак, Джейн встала перед Константином. Юбки ее черной амазонки со свистом завернулись вокруг ее башмаков.

– Вы все еще хотите жениться на мне после… после вчерашней ночи?

Константин хорошо знал, что человек, который колеблется с ответом на такой вопрос, проигрывает.

– Да, – сказал он.

– Ох! – Это явно оказалось для нее сюрпризом. Ее взгляд был так сосредоточен, что казалось, она пытается прочитать мысли Константина.

– Да я сейчас ни о чем другом думать не могу, – улыбнулся он.

Изумленный взгляд серых глаз метнулся к нему.

– Правда?

– Правда.

– Даже… даже после того, как я убежала от вас?

– Вы, естественно, были не готовы к такой демонстрации… э-э-э… страсти, – убеждал Константин. – Это я во всем виноват. У меня нет другого оправдания, кроме того, что я потерял из-за вас голову.

И похоже, это случится снова, потому что она так прелестно зарумянилась от завуалированного комплимента. Ее черная шляпка чудесно оттеняла рыжие завитки, а глаза от сдерживаемых эмоций искрились холодным огнем. Ее губы, вероятно обветренные, были ярче вишен. Как будто какой-то жестокий бог, подслушав решение Константина вести себя благородно, то и дело подбрасывал ему искушения.

Но несмотря на соблазн, он поведет себя должным образом. Он хотел от этой женщины большего, чем быстрое соитие на траве. Брак – серьезное дело, именно поэтому Константин так старательно избегал его в прошлом. И ясно: для того чтобы соблазнить Джейн, требуется больше терпения, тонкости и самоконтроля, чем он предполагал.

– Вы не поняли. – Она судорожно потерла лицо. – Вы не поняли, а я не могу начать разговор.

– Я такой страшный?

Джейн не ответила. Волнение, казалось, волнами исходило от нее.

После паузы Константин добавил:

– Знаете, я всегда думал, что человеку лучше исповедоваться грешникам, чем святым. У грешников больше сострадания. – Он задумался. – Хотя грешники редко заседают в суде.

Казалось, ее поразило его утверждение, может быть, и ошибочное, но логичное. Джейн покусывала нижнюю губу, потом повернулась к нему. Константин без улыбки смотрел на нее, желая, чтобы она избавила себя от груза ужасной тайны.

Ее губы приоткрылись, взгляд смягчился, прядь блестящих волос упала на лицо…

Потом она отвела глаза и протяжно выдохнула. Ее решимость унес ветер.

Боль возникла в его груди, боль, которой не должно быть. С чего Джейн станет ему признаваться? И что он может поделать с ее проблемами?

«Сделать их в десять раз хуже», – сказал бы его отец.

– Мне нужно возвращаться. – В его голосе сквозило разочарование. Хоть это глупо и безрассудно с его стороны, но Константин хотел, чтобы Джейн ему доверяла.

Он поднялся, надевая шляпу.

Молчание, казалось, длилось целую вечность.

Наконец он прочистил горло.

– Джейн, окажите мне услугу.

Она напряженно замерла.

– Какую?

Константин взглянул на изгородь, потом на лошадь Джейн.

– Возвращайтесь домой окольной дорогой.