Текст книги "Три черные колдуньи"

Глава 19

В понедельник Жанна завтракала, обдумывая дальнейший план, то есть как ненавязчиво подловить Ветрова и поговорить с ним. В принципе якобы случайно встретить Олега – не проблема, вопрос упирается во время: когда это делать? Жанне сейчас на работу, завтра тоже, рабочий день длинный, скучных бумаг много. Кстати, о работе: даст бог, авантюра закончится благополучно – Жанна забудет слово «бухгалтерия» на веки вечные. Итак, когда ей заниматься конкретным делом, а не всяческой ерундой?

– Тебе письмо, – появившись в дверях, сказал Ганнибал.

– Мне?! – диву далась Жанна. Писать ей некому, маме иногда звонит. – От кого?

– Не написано.

Он кинул конверт на стол, Жанна его схватила, посмотрела, а на нем только одно слово «Жанне». Ни адреса, обратного тем более, всего лишь крупно выведено ее имя фломастером. Ой, нехорошее письмо… Не вскрыть нельзя, но и вскрыть боязно, словно вместе с письмом в конверте прислали сибирскую язву и Жанна догадывается об этом. Кусая губы, она торопливо вскрыла конверт. На листе написано тем же фломастером и печатными буквами: «Выметайся из города, не будь дурой». Подписи нет.

– Так… – опершись руками о стол, будто собралась немедленно встать, произнесла Жанна. – А события-то несутся со страшной скоростью.

– Что там? – полюбопытствовал Ганнибал, указав на письмо.

– Угроза, Ганнибал, угроза. На, прочти.

Он читал, будто длинное послание, – долго. Наконец кинул лист обратно на стол, через паузу сказал:

– Поеду к Эмме, а ты не ходи на улицу.

– Нет, Ганнибал, я должна выйти. Поедешь к Эмме, обязательно поедешь, но только после того, как проводишь меня до комбината.

– Ты дура, да? – стукнул он себя кулаком по лбу. – Меня нет в комбинате, тебя пришьют и не заметят.

– Риск входит в мои обязанности. На комбинат автор этого письма не придет… хотя я не уверена. Я уже ни в чем не уверена. Где мой пистолет? Куда я его дела, черт возьми… Ты не видел?

– На! – положил на стол маленький пистолет Ганнибал. – Я под креслом нашел. – И взорвался: – Как там лежал ствол? Откуда он там лежал?

– Я его нечаянно обронила… и забыла поднять.

– Ты думаешь, да? – раскричался Ганнибал, кинулся к Жанне, отчего она отшатнулась назад. – Обронила, да? Совсем с ума сошла?

– Не кричи, Ганнибал, – вжала голову в плечи Жанна. – Я постараюсь больше не терять пистолет. Так получилось. Ну, не сердись, а? Мне и без тебя не по себе. Поехали?

Как назло, Филиппа не было на комбинате. Впрочем, он редко здесь бывает, у него есть заместители и менеджеры. Но сегодня Филипп необходим Жанне, как рыбе вода, она спросила секретаршу:

– А где наш шеф?

– На заводе, – кратко ответила та.

– Он обещал мне выделить комнату…

– На этот счет распоряжений не поступало. Филипп Владимирович только позвонил и предупредил, что будет к обеду.

Пришлось тащиться в нелюбимую бухгалтерию.

– Здравствуй, Жанна, – приветливо обратился Вениамин. – Опаздываешь.

– Больше не буду, – бросила она, устраиваясь на законном месте.

Он подошел к ней, опершись руками о стол, наклонился и, заглянув Жанне в лицо, заметил с оттенком заботливости в интонации:

– Что-то ты сегодня пасмурная.

Жанна подняла на него глаза и… снова в диафрагме задержался ток, а мозг отключился. С Филиппом подобных явлений не бывает, а он внешне о-го-го. Интересно, почему ее так тянет к Вениамину? А тянет-то к предполагаемому преступнику. Жанна откинулась на спинку стула, чтоб держаться от Вениамина подальше хотя бы на полметра, и разглядывала его с повышенным интересом. Разве способен обаятельный, приветливый, добродушный человек стать закоренелым убийцей? По ее мнению, у преступников должно быть во внешности нечто загадочно-порочное, что с усердием прячется, а наружу изредка выходит.

– Бессонница замучила, – вздохнула она. – Какие будут распоряжения?

– Подготовь отчет, – положил он бумаги на стол. – Возникнут трудности, приходи, я у себя.

Опять эти дурацкие бумаги! Так дело не пойдет, ситуация обострилась, Жанне нужно думать и о себе. Может, попросить помощи у Эммы? У нее-то наверняка есть прожженные бухгалтера, способные разобраться в махинациях комбината. Жанна нехотя приступила к работе.

Итак, она тоже получила послание, значит, путь избран верный. Но в отличие от звонков с доносами, короткое письмо пронизано угрозой, невысказанным предупреждением. Понятно, что Филиппа обложили, непонятно – кто и с какой целью. Предположения пока остаются предположениями, не более. Есть смысл подумать, как быть дальше.

Теперь надо дать понять всему миру, что Филипп и Жанна на угрозы плюют, тогда получат ответный удар. Только если б можно было просчитать, откуда ждать этот удар? Подозреваемых трое – Вениамин, Гела и Ветров. Ничего не значит, что убила Владу женщина и звонит женщина, один из этой троицы мог нанять ее, как Жанну наняли Эмма и Ростислав Матвеевич.

Далее: как быть с Филиппом? Рассказать ему о подозрениях или умолчать? Опасность состоит в том, что он может в свою очередь поделиться подозрениями с любимой мамулей. Та пристанет к Геле: ты или не ты моего сынулю терроризируешь? Нет-нет, нельзя. И неизвестно, как Филипп отреагирует на подозрения Жанны, вдруг натворит глупостей. Что же делать? Одной тянуть лямку трудно и страшно.

Вообще-то, у Жанны есть Ганнибал, значит, опасность стать убитой немного меньше, совсем чуть-чуть. Далее: Эмме нужны доказательства, что не Филипп убил Нину с детективом, хотя это и так ясно. Но доказательств, способных убедить Эмму, пока нет, а появятся они тогда, когда Жанна и Филипп поймают террористку. К тому же не исключена вероятность, что появится четвертый подозреваемый, откуда он выплывет и кем окажется – неизвестно. В таком случае энергию Филиппа следует направить на угрожающую девицу, ничего при этом не рассказывая. Жаль, вдвоем было бы легче распутывать этот клубок.

Около часа дня Жанна ждала его в приемной, он приехал озабоченный, видно, дела на заводе идут неважно.

– У тебя что-то срочное? – бросил он ей, входя в кабинет.

– Срочнее не бывает. – Она вошла за ним, закрыла дверь и положила конверт на стол.

После прочтения Филипп на глазах побледнел. Опустившись в кресло, он некоторое время сосредоточенно о чем-то думал, покручивая в пальцах авторучку. Потом, взглянув на стоящую, как солдат навытяжку, девушку, сказал:

– Садись, чего стоишь? – Он думал еще минут пять. – Настала пора связаться с милицией, приставить к тебе охрану… – и взялся за трубку.

– Не надо! – упредила звонок Жанна, положив на телефон свою руку.

– Ты в своем уме? Все, Жанна, это откровенные угрозы. Тебе нравятся приключения? А мне нет. Если тебя убьют, что мне тогда делать? Как оправдываться? Ты, надеюсь, понимаешь, что меня подставляют?

– Понимаю. Думаешь, она не заметит охрану? Мы под постоянным ее прицелом, она знает, где я живу, твои телефоны и то, что ты проводишь у меня ночи, значит, следит за нами, возможно, не одна. А долго мне находиться под охраной? Не вечно же. Она попросту переждет это время. Или, допустим, мы разбежимся в разные стороны, но у тебя же все равно появится женщина, история повторится. Ты гарантируешь, что твоя следующая подруга не станет трупом?

– Ну а ты что предлагаешь? – Он запрокинул руки за голову и замер.

– Выжидать, – сказала Жанна. – Дома я не боюсь находиться, Ганнибал не позволит меня убить. И думай, думай, кто еще имеет причины доставать тебя с таким упорством. Одного не пойму, почему она не делала никаких движений, когда ты собирался жениться на Владе?

– Думаешь, она ее убила?

– Думаю, да. Но учти, это может быть наемница. Так что вспоминай всех своих врагов… Нет, лучше вспоминай свои грешки.

– Наемница, говоришь? – вдруг оживился он.

– Ты вспомнил кого-то?

– Не знаю… А если это моя бывшая теща?

– Теща? – вытаращила глаза Жанна, чуть не расхохотавшись. – Почему ты думаешь на тещу?

– После истории с моей женой она обвиняла меня и мою мать.

– В убийстве?

– Ну, в общем-то… Я не обиделся, потому что горе лишает людей здравого смысла, хотя, признаюсь, злился на нее.

– Скажи, у тещи были причины так думать?

– Да какие причины! – психанул он, бросив в сердцах авторучку. – Все ее причины свелись к одному: я так чувствую. Но, сама понимаешь, чувства следователи не подшили к делу.

– А когда она так начала думать: до того как наняла детектива или после того как он попал в аварию?

– После того как.

– Знаешь, я познакомлюсь с ней. (Теперь появится возможность открыто видеться с Эммой и Ростиславом Матвеевичем.)

– Она не захочет встречаться со мной.

– Познакомлюсь без тебя. Не бойся, не станет же она сама убивать меня, да еще во время свидания. Дай мне ее телефон… Кстати, ты узнал адрес Ветрова?

– Держи. – Он отдал записку с адресом.

– Объяви всем, что я заболела, – изучая адрес, сказала Жанна. – Пока.

– Куда ты? – подскочил он.

– Поеду домой к Ветрову. Не паникуй, я позвоню Ганнибалу, чтоб приехал сюда и сопровождал меня. Так будет надежней.

– Мне твой Ганнибал не нравится.

– А мне до лампочки, кто тебе не нравится. Я хочу жить.

Она решительно направилась к двери, но он опередил ее, перегородив выход собою:

– Послушай, Жанна… Почему ты мне помогаешь? Обстоятельства складываются паршивые, ты рискуешь жизнью. Так почему?

– Потому что… – И какой ответ его убедит? – Потому что ты мне нравишься. Дай пройти.

Жанна остановилась у подъезда Ветрова, должен же он выйти или прийти домой? Лучше б вышел, в этом случае она оказала бы ему услугу, а если будет заходить в дом, то придется еще раз приехать сюда. Жанна посмотрела по сторонам в поисках Ганнибала – есть, подъехал. На нервной почве у нее разыгрался аппетит, хотя должно быть наоборот. По дороге она купила нарезанного хлеба, сыра, чипсы, минеральной воды и поедала, будто два дня провела на голодном пайке.

Ветров. Какие основания подозревать его? Филипп был женат на Нине чуть больше года, почему-то Ветров не убил ее за это время. Выжидал, чтоб отдалить Нину от себя временем? Главный аргумент в его пользу – при страстной любви (если такая бывает) он должен был уничтожить единственное препятствие – мужа. Тем не менее пара шансов остается, что это он.

Если б Ветров пришел поздним вечером к Нине, она пустила б его? Скорее нет, зная ревнивый нрав мужа и опасаясь болтливых соседей. А если б он сказал, что срочно нуждается в ее помощи, неужели она отказалась бы помочь по старой дружбе? Вряд ли. И тогда пустила б. Ну а события могли разворачиваться по нескольким сценариям. Ветров, к примеру, использовал шантаж, мол, не уйдешь ко мне, я прикончу твоего Филю. Девочка-то богатенькая была, то есть имела богатых родителей, а таких невест не пропускают предприимчивые парни. Или он начал приставать к ней – жить без тебя не могу, покончу с собой на твоих глазах, – и достал пистолет. Она ему: стреляйся сколько влезет, видеть тебя не хочу. И тогда он…

– Так не доставайся ты никому! Кх! Кх! – тихо произнесла Жанна, увлекшись воображаемой драмой и якобы выстрелив в коварную изменницу. – Где-то я такое слышала или видела… В кино!

Так, с Ниной понятно, пусть натяжка присутствует, но раз «не доставайся никому» когда-то было, то повтор не исключен. А какой смысл убивать Владу? Ненависть к Филиппу как к баловню судьбы? Слабовато. И все же такое тоже случается, особенно когда человек считает себя обворованным и имеет на примете конкретного виновника. Ветров не скрывал своего негативного отношения, а его фраза, мол, женщины Филиппа имеют привычку умирать, прозвучала с неким подспудным намеком. Женщины! Он именно так сказал. Значит, знает и о Владе. Откуда знает? Не выпускает Филиппа из виду? И почему он сразу же, едва «жених» покинул столик, завел речь о его женщинах? Ах да! Он еще спросил Жанну: «Не боишься?» Что это было? Похоже на предупреждение.

Вытерев пальцы о салфетку, Жанна позвонила шефине:

– Эмма?

– Наконец-то! – воскликнула та. – Что у тебя? Ганнибал нам рассказал о письме…

– Эмма, погодите. Филипп думает, что девушку, которая звонила его матери и ему, а также мне прислала письмо, подослали… вы.

– Идиот. Или прикидывается идиотом, – сделала вывод Эмма.

– Дело не в этом, я сказала ему, что познакомлюсь с вами. Это значит, мы можем выйти из подполья и встречаться открыто.

– Неплохая новость, но увлекаться не будем.

– Ой, простите, не могу больше… – Увидев Ветрова, Жанна выскочила из машины и крикнула: – Олег! Олег!

Ветров только что вышел из подъезда, остановился, заслышав свое имя. Жанна так активно махала руками, что он не мог ее не заметить, правда, с минуту стоял в раздумье, потом пошел к ней. Когда Олег оказался достаточно близко, она разглядела в его лице настороженность. Жанна заранее придумала причину, по которой очутилась возле его дома, но встретила Олега словами:

– Тебя подвезти?

– А что ты тут делаешь?

– Есть захотела, купила бутерброды и свернула в первый попавшийся двор. Садись, я как раз собиралась выезжать.

На первом сиденье лежали остатки еды, Жанна убрала их, кинув на заднее сиденье, следовательно, у него не появилось повода заподозрить ее коварный умысел. Ветров принял приглашение скорее из любопытства и уселся рядом с ней, не преминув высказаться:

– Я думал, девушки твоего склада едят только в дорогих ресторанах, а не глотают на ходу что попало.

– Ха-ха… – не удержалась от смеха Жанна, ведь он принимает ее за парниковую ягодку. – Да, конечно, но иногда хочется чего-нибудь несъедобного. Куда?

– На Урицкого, к магазину «Охотник». А тебе по пути?

– У меня времени полтора часа до встречи с Филиппом. – Жанна помнила вчерашний образ «врожденная глупость», играла убедительно, как ей казалось. А упоминание о «женихе» – отличный раздражитель для Олега. – Мы собираемся купить платье для венчания, будем венчаться в церкви, это красиво. Так что доставлю тебя с удовольствием, а то не знала, куда себя деть.

Жаль, одновременно следить за Ветровым и дорогой не удается – нет навыков автоматического вождения. Тем не менее заветное имя подействовало, Олег повернулся всем корпусом к ней, опершись спиной о дверцу.

– Смотри не вылети, не хочу из-за тебя в тюрьму сесть, – предупредила Жанна, не глядя на него.

– Давай честно, ты меня поджидала?

Ого, он не так прост. Жанна тоже – но с образом «врожденная глупость» придется расстаться.

– Честно? Ну, да, ждала.

– И зачем я тебе понадобился?

– Вчера ты меня… озадачил, – сказала Жанна. – Что значит твое предупреждение?

– Разве я предупреждал? – хмыкнул Ветров.

– А то нет? – И она позволила себе ненадолго посмотреть на него, ехала-то медленно. Лицо Ветрова, как у индуса перед коброй – гипнотизирующее Жанну. Вот-вот, как раз такие лица и бывают у преступников, притом хитрых. Она снова переключила внимание на дорогу. – Ты сказал: «Женщины Филиппа имеют привычку умирать». Что это значит?

– То, что сказал.

– Я слышала, его жену убили года два назад. При чем здесь женщины? Есть еще умершие?

– Есть, – нехотя сказал Олег и вернулся в нормальную позу пассажира. – Он тебе не рассказывал?

– Нет. Так кто еще умер?

– А почему ты меня расспрашиваешь?

– Я заметила, ты ему недруг…

– Извини, я ему НЕ друг. Это разные значения.

– А по мне, так одно и то же. Ну, хорошо, ты ему НЕ друг, значит, будешь со мной откровенным и расскажешь то, что от меня утаил Филипп.

– Браво, бис, – улыбнулся он только одной половиной рта. – Ты не такая дура, какой кажешься на первый взгляд. Ладно, дам ценный совет и бесплатно: беги от своего Фильки подальше. Если любишь деньги, найди плешивого старичка и дои его на всю катушку.

– А если я люблю Филиппа?

– Не завидую тебе.

– Но почему? Я хочу знать. Помоги мне разобраться.

– Тогда буду краток. У него не так давно была невеста, да сплыла. Ее грохнули. Тебе не кажется это подозрительным?

– Грохнули? Ничего себе! Откуда знаешь?

– Хм! В казино и не такое услышишь.

– Что еще тебе удалось услышать о Филиппе?

– Меня он не интересует, поэтому не прислушивался.

– М-да, известие неприятное. Ну а сам что думаешь по поводу двух убийств? Почему они тебе кажутся подозрительными?

– Во даешь, – рассмеялся Олег, а Жанна недоумевала, чем вызван его смех. – У нас что, каждый второй человек обзаводится двумя убитыми? Это не должно вызывать подозрений?

– Так ты подозреваешь Филиппа? – задала она наивный вопрос.

– Я сказал, что сказал, а подозревать должны следователи.

– Филипп говорил, ты злишься на него из-за Нины, которую он у тебя увел, – использовала запрещенный прием Жанна. Это месть за то, что разговаривал он с ней, словно находился «над», сверху.

– Твой Филипп – сплетник и самовлюбленный кретин. Тормози, я приехал.

Жанна остановила машину и:

– Дай мне свой телефон.

– Зачем?

– Вдруг мне потребуется твоя консультация…

– Я проконсультировал тебя достаточно. Всего хорошего.

Он забежал в магазин «Охотник», а Жанна в сердцах ударила ладонями по рулю. Ничего не ладится. Зато опасность увеличивается. Кстати, Ветров не рассеял подозрений, напротив, увеличил их, а зацепиться не за что, все на уровне «кажется». И время не терпит. Полученная утром записка трубит: убью. Кого еще опросить? Подумать надо, успокоиться и подумать.

Глава 20

Задолго до свидания с Филиппом Жанна откомандировала личного стража Ганнибала к дому Гелы. О ней ничего не известно, а в связи с создавшейся ситуацией желательно знать, где она бывает, с кем встречается, чем занимается. Гела, пожалуй, подходящая кандидатура на роль убийцы, хотя и Ветров – скользкий тип, за ним тоже нужен глаз, да и за Вениамином желательно последить. Кто всем этим будет заниматься? Наверное, Эмма. Пусть обеспечит слежку, Жанны на все не хватит. А пока желательно выяснить, что собой представляет Гела. Ганнибал наотрез отказывался оставить Жанну, но она оказалась твердой в своем решении:

– Делай, что тебе говорю. Я не хочу, чтоб она выстрелила в меня из-за дерева. Поезжай к ней и глаз с нее не спускай. Приедешь домой, когда удостоверишься, что Гела заперлась у себя и не выйдет.

Три вечера подряд Жанна гуляла с Филиппом в людных местах, не забывала примерять свадебные платья в салонах. Заглянула с «женихом» даже в ювелирные магазины прицениться к кольцам, в общем, разыгрывала спектакль для следопытов. Без сомнений, за ними наблюдают, но кто?

Вчера вечером Жанна попросила Ганнибала следовать за ней с Филиппом по пятам и присмотреться, нет ли «хвоста». Тщетно. А такого не может быть. Или следопытов несколько человек и они очень осторожны, или террористка держит паузу. Жанна вновь отправила Ганнибала пасти Гелу.

Пошел третий вечер изнурительного шопинга. Поскольку бутики свадебной одежды и ювелирные салоны были обследованы, жених с невестой принялись выбирать дорогую посуду. Магазинов данного профиля полным-полно, и за месяц не обойдешь. Погода прекрасная, тепло, народу тьма. А на душе прескверно, кошки скребут – не то слово. Жанна весь вечер отмалчивалась, да и Филипп мало говорил. Обоим было неуютно среди большого скопления людей, да и скучно.

– Все равно тайное становится явным, – произнесла Жанна банальную истину.

– Далеко не всегда, – угрюмо возразил Филипп, догадавшись, что она имеет в виду. – Знать бы, когда будет следующий удар.

– Сама об этом думаю. Пойдем поедим? Ужасно есть хочу.

Поужинав в ресторане, приехали к Жанне. Теперь Филипп ночевал наверху каждый день, чтоб террористка не сомневалась: ни угрозы, ни доносы не подействовали.

– Где Ганнибал? – поинтересовался Филипп, щурясь от яркого электрического света. Жанна не поставила его в известность, что отправила Ганнибала к Геле.

– Он передо мной не отчитывается, – ответила она. – Сегодня над твоими бумажками сидеть не будем, я устала.

– Признаюсь, мне тоже не до них.

Вдруг – этого только не хватало – Филипп взял ее за руку и притянул к себе, обнял, собираясь поцеловать. Она увернулась:

– Не стоит.

Филипп только крепче ее сжал. У него другие руки, чем у Вениамина. Руки, которые приказывают, подчиняют. Глаза тоже излучают приказ, и – что ужасно – Жанну вдруг потянуло подчиниться. Ну, вот так: ах, я вся твоя. В конце концов, почему нет? Он свободен, она тоже, а без секса люди долго не могут. И только в каком-то далеком отсеке мозга просигналило: нельзя! А лицо Филиппа ближе, ближе. Но «нельзя» сильно мешало. Когда его губы коснулись губ Жанны, она панически выговорила:

– Филипп, я занимаюсь дзюдо, ты забыл?

– Ну и что? – спросил он, целуя ее в уголки рта, отчего у Жанны ноги подкосились.

– Меня учили справляться с мужчинами.

Он отпустил ее, а после паузы задал глупейший вопрос:

– Но почему?

– Потому что «нравишься» еще не «люблю».

– Жаль, террористка не знает, что у нее нет причин преследовать нас, – слегка оскорбленно произнес он. Не любит его величество отказов. – Ладно, пойду спать. Один.

Жанна проводила его сочувствующим взглядом, думая: не повезло мужику. А ей? Нет, она правильно поступила. Позывы природы надо подавлять, чтоб потом не было мучительно жалко. Сначала выполнение обязательств, потом все остальное. Она вздохнула: настроение ни к черту. Детективчик посмотреть, что ли, заодно расслабиться? Жанна включила телевизор, поставила диск, собралась устроиться на диване… и бросилась к окнам, задернула шторы, а то она как в телевизоре.

Раздался стук в дверь. Наконец-то Ганнибал при-ехал, но почему постучал, а не позвонил? И ключ у него есть. Забыл? Жанна побежала открывать, гадая, какие новости он привез о Геле. В этой особе есть, есть нечто порочное, спрятанное за семью печатями, о таких говорят: она способна на все…

Стоило приоткрыть дверь, как неожиданно Жанну схватили чьи-то руки и с силой вышвырнули из дома. Она буквально летела. Упала плашмя, ударившись лбом о дорожку, вымощенную плиткой, но удар смягчила руками, инстинктивно выставив их вперед, когда падала. И вдруг, словно от удара, в голове прояснилось: это убийца! Так внезапно?

Ужас завладел Жанной еще когда падала, но желание жить оказалось куда сильнее. Обострились не только нервы, обострились чутье, инстинкты, навыки. И все это за доли секунды. Поэтому ни боль, ни страх не лишили возможности мыслить, а значит, сопротивляться. Жанна перекатилась на спину, и вовремя – на нее падало нечто черное и страшное. Хватило мгновения, чтобы сообразить и живо перекатиться еще раз, вывернувшись из-под падающего на нее тела.

Отпечатался в памяти тихий стон. Женский! Нападавшая рассчитывала упасть на мягкое тело, но, ударившись о мощенную плиткой дорожку, застонала от боли. В следующее мгновение Жанна услышала стальной звук. Она лишь догадалась, что это нож. Женщина, явно метившая в нее, промахнулась. Жанна не видела – темно, ориентировалась по звукам и движениям. Увернуться, спастись – стало главной задачей. Закричать – это потратить силы и время, которого и так нет. Промах и звук падающего ножа на дорожку – как раз и есть потраченные впустую силы и время. Удача теперь на стороне Жанны.

Она сгруппировалась и, прыгнув, все же сбила с ног убийцу – кое-чему научилась в клубе. Жанна оказалась сверху, не давая преступнице поднять нож. В следующее мгновение удар кулаком по лицу отбросил ее в сторону. Жанна успела перехватить руку убийцы с ножом и теперь изо всех сил пыталась придавить ее к плитам, понимая, что смерть придет только от этой руки. Преступница тем временем наносила удары ногами, вырывая руку с ножом.

Совсем неожиданно всполохи фар осветили на мгновение улицу, попав и на убийцу. Вместо лица Жанна заметила черное и бесформенное пятно. Казалось, это не человек, а некое существо из потустороннего мира. Но существо пускало в ход не чары, а нож. А за оградой машина! Кто едет – неважно, поможет или нет – тоже. Убийца не рискнет продолжить свое дело при свидетелях. Жанна собрала силы и закричала. Одновременно изловчилась и с силой оттолкнула нападавшую. Руку что-то обожгло, пальцы непроизвольно разжались, а женщина вскочила на ноги. Услышав голос Ганнибала: «Стой!» – Жанна почувствовала относительную безопасность. Мимо кто-то пронесся, раздался шорох в кустах, затем беспокойный голос Филиппа из дома:

– Жанна! Ты где? Кто кричал?

Над ней кто-то склонился, приподнял, это оказался Филипп. С трудом, опираясь на него, она поднялась на ноги и вошла в дом. Филипп усадил ее на диван, помчался за водой, в это время влетел Ганнибал:

– Убежал! Жанна!!!

– Да жива я, жива, – успокоила его она.

Ее охватила дрожь, но это всего лишь последствия дикого напряжения и страха, который, как ни странно, часто приходит после миновавшей опасности.

– Куда смотрел, честное слово?! – наехал Ганнибал на вошедшего со стаканом воды Филиппа. – Где был?!

– Тихо, тихо, – прошептала Жанна.

Нападавшая глубоко поранила ей руку, из носа сочилась кровь, а на лбу образовалась большая шишка. Правда, все это сущие пустяки…

В больницу не стали обращаться, потому что характер порезов далеко не случайный, это даже несведущему ясно. А врачи возьмут и сообщат в милицию, те начнут выяснять, кто да как порезал, Жанна решила: заживет. Но Филипп вызвал знакомого хирурга на дом, тот и зашил рану. Эмма, приехавшая утром с Ростиславом Матвеевичем, бушевала, и – о, несправедливость! – обрушила поток ругани на Жанну:

– Ты совсем рехнулась?! Как могла открыть дверь, не посмотрев, кто постучал?! Ты обязана помнить каждую секунду, что тебя пасут и ждут подходящего момента, чтобы убить. Не понимаю твоей глупой беспечности!

– Но теперь-то вы убедились, что убийца не Филипп? – в свою очередь повысила голос Жанна. Ни о какой работе сегодня не могло идти речи, она отлеживалась дома, и с большим удовольствием.

Эмма, до этого находившаяся в постоянном движении, словно тигрица в клетке, остановилась. Она закурила, устремив на Жанну непримиримый взгляд, выпустила струю дыма, очень спокойно и медленно сказала:

– Ну, допустим, ты права.

– Ему надо рассказать… – и Жанне не удалось полностью высказать мысль.

– Ни за что! – рявкнула Эмма.

– Рассказать хотя бы частичку правды, – все же продолжила Жанна. – Мы получим союзника и помощника…

– Он и так помогает тебе, – возразила Эмма, но уже без прежней ярости. – Мы не знаем, кто убийца, какую цель преследует, и пока не узнаем, пока не будем уверены в Филиппе… пока я не буду уверена… ты должна молчать.

– Как скажете, – вздохнула Жанна. – А вам до сих пор цель не ясна? Эта женщина подставляет Филиппа. Вчера она наверняка видела, как мы приехали. Полагаю, она знала, что Ганнибала нет дома, увидела, как Филипп поднялся наверх, шторы-то я задернула позже, видела, что я осталась одна, включила телевизор. Если б ей удалось убить меня, кого бы обвинили?

– Разумеется, Филиппа, дорогая.

Эмма все равно не согласна. Кажется, и ответ у нее готов, как все было на самом деле: Филипп поднялся наверх, переоделся в женщину, выпрыгнул в окно и напал на Жанну. Потом благополучно запрыгнул на второй этаж и превратился в Филиппа. Или еще что-нибудь в этом же духе. Но Эмма не видела вчера растерянности, подавленности и потрясения Филиппа. Кстати!

– А он думает, это вы подослали ко мне убийцу, – сказала Жанна.

– Пусть думает, – фыркнула Эмма равнодушно.

– Он же начнет что-то предпринимать. Может даже, не советуясь со мной. И предпринимать будет против вас. Его усилия будут потрачены напрасно. – Жанна сделала последнюю попытку заочно примирить зятя и тещу: – Поймите, лучше это время использовать…

– Я сказала – нет! В конце концов, ты должна найти мне убийцу, а не он. Помогает тебе – пусть, я не возражаю, а в твои обязанности входит направить его усилия в нужное русло. Но в свои планы, подозрения и прочее не смей его посвящать, я настаиваю. Эта мерзавка находится неподалеку, значит, рано или поздно ты выйдешь на нее или она еще раз выйдет на тебя.

– Ну, ладно, – согласилась Жанна, платит-то Эмма, стало быть, имеет право диктовать условия. – В таком случае мне нужна ваша помощь. Возьмите бухгалтерские папки Филиппа и найдите утечку его денег, иначе я от усталости опять потеряю бдительность.

Папки лежали на журнальном столике, Эмма скосила на них глаза, закурила новую сигарету и нашла выход:

– Не вижу проблемы. Откажись от этой работы, и все. Мотивировка у тебя есть: вчерашнее нападение, ну и то, что ты жаждешь найти убийцу, поэтому все силы должна бросить…

– Не могу, – перебила Жанна. – Вениамин – один из подозреваемых. Если он ворует, особенно если ворует много, то ему есть смысл подставить Филиппа. Значит, он мог нанять киллершу.

– Эмма… – многозначительно произнес Ростислав Матвеевич, глядя на бывшую супругу так, словно по его молчаливому требованию она обязана открыть некую страшную тайну. Эмма смотрела в пол. Казалось, мужа не услышала. Он повторил настойчивее: – Эмма!

– Что? Что? – очнулась она от напускной задумчивости.

– Эмма, девочка ошибается, – намекнул на что-то Ростислав Матвеевич.

– О чем вы? – окрысилась Жанна. Ее чуть не убили, а у них какие-то тайны.

– Не надо подозревать Вениамина, – только и сказала Эмма.

– Не надо? – обалдела Жанна. – Как это – не надо? Я подозреваю всех, у кого есть хоть какой-то мотив, так делают следователи. А украденные деньги во все времена считались серьезнейшим мотивом.

– Эмма! Скажи ей, – потребовал Ростислав Матвеевич.

– Вениамин ни при чем, – буркнула жена.

– Не поняла, – тряхнула головой Жанна и поморщилась: голова-то болит, словно после запоя. – Что вы имеете в виду?

– Не стоит подозревать Вениамина в убийствах, – сказала Эмма, а говорить ей на эту тему не хотелось – жуть.

– Как это не стоит? – вскипела Жанна. – Вам откуда знать, стоит или нет? Решать мне, потому что я ищу убийцу. Что вы от меня скрываете?

– Жанна, утечку денег устраивают совсем другие руки. Хорошо, буду откровенна. Это мой человек работает на комбинате. Я научила его воровать.

– Ничего себе! – вытянулось лицо у Жанны. – И вы молчали?! Я же столько времени потратила впустую!

– Погоди, – оправдывалась Эмма. – Ты поставила меня в известность, что Филипп предложил тебе покопаться в бухгалтерии, но не говорила, с какой целью.

– Разве? – с сомнением произнесла Жанна.

– О подозрениях не говорила, – подтвердил Ростислав Матвеевич. – Мы бы сразу тебе сказали, чтоб не тратила время.

– Как же теперь быть? – нахмурилась Жанна. – Филипп подозревает неплохого человека и друга в воровстве, а вор… – и выразительно посмотрела на Эмму. – Вор в другом месте. Вы хоть понимаете, что подставили Вениамина? Его-то за что?

– Очень сожалею, я этого не хотела.

– Ваш «ученик», Эмма, делится с вами?

– Нет, – резко ответила шефиня. – Мне достаточно, что он обдирает Ирку с Филиппом. Да, я задалась целью разорить комбинат, что в этом особенного? Разорю и заберу себе. Бизнес, Жанна, дело грязное.

– То есть вы хотели сказать, месть – дело грязное? И неважно, кого она коснется, кого истребит, да?