Текст книги "Дела сердечные"

Лариса Теплякова
Дела сердечные

Тайный голос высших сил.

Незнакомый почерк веток.

Мы, затерянные где-то

между счастьем и бедой.

Б. Окуджава

Бывают дни, когда мать-природа вдруг обнажает свои истинные нрав и силу, напоминая людям, что все они лишь гости в этом мире. Людские жизни – небольшие отрезки во времени и в пространстве, а ее стихия вечна и прекрасна в своей мощи. Это неистовство надлежит пережить без уныния, вслушиваясь в симфонию, сотканную из завываний ветра, скрипа и стона деревьев, штормовых ударов волн о берег. За серой пеленой дождя проступают неясные очертания грядущих событий… Ведь любой ливень когда-то заканчивается.

Все преходяще. Все течет, изменяется и в конце концов завершается. Пожалуй, только общее количество человеческой любви на Земле остается неизменно. Она везде. Она растворена в воздухе. Любовь проникает в сердца, ускоряя их обычное биение. Пульсация сердца волнует душу, ее движения возбуждают сильные чувства, и тогда яркой звездой вспыхивает новая история любви. Так было во все времена, и, к счастью, случается и в наши дни.

* * *

Отель был наполовину пуст или наполовину полн. Это кому как. Сервис тоже был какой-то неполноценный, урезанный. Персонал откровенно халтурил, несмотря на заявленную звездность заведения. Не было соблазнов, объявлений об экскурсиях и танцевальных вечерах. Служащие словно отыгрывались на малочисленных отдыхающих за непогоду.

Анжелу многое не устраивало, но она старалась не подавать виду. Алексей же выглядел вполне довольным. Он вообще мог отдыхать где угодно, лишь бы с ней, а Анжела предпочитала поездки на европейские курорты. И все же они дорожили совместным отдыхом, потому что им редко удавалось вырвать неделю-другую из рабочего графика.

Пара недель без спешки, телефонного трезвона, без чужих, навязанных биополей были нужны обоим. Пара недель погружения в нежность, поиска новых оттенков собственных чувств – за тем, что так недоставало в последнее время, они сбежали из Москвы в Сочи.

Итак, Сочи. Отель «Жемчужина». Черноморское побережье, конец августа, но сезон бархатным назвать было трудно.

В советские времена сюда было сложно попасть. Теперь понятия престижности изменились. Россияне потянулись к иноземным берегам, и в недоступной прежде «Жемчужине» образовались свободные номера. Плати и заселяйся.

Но постояльцы надолго не задерживались: не устраивал сервис, угнетала погода. Уже неделю лил дождь. Он начинался рано утром, то затихая, то усиливаясь до тропического ливня. На город сверху обрушивалась тяжелая вода. Море в ответ возмущенно штормило. Все сливалось воедино. Где море, где небо?

День и ночь измученное море тяжело дышало, как огромный организм. Его солоноватый запах ощущался повсюду. Морская сырость вкрадывалась, проникала, впитывалась во всякую субстанцию. Даже дыхание и настроение были пронизаны влагой.

Небо угрюмо набухало, провисая над сушей и морем. Наглые огромные тучи наплывали друг на друга. Они тяжело толкались, закрывая собой солнце. Солнце трусливо пряталось за этими свинцовыми тучами, поэтому дневной свет оставался скудным.

Набегами бесчинствовал ветер. От его бешеных порывов жалобно стонали кипарисы. Порой страшно было выходить на балкон, а не только спускаться вниз. Тогда Анжела с печалью смотрела в окно на прекрасные стройные деревья. Ей казалось, что им не устоять против неистовых натисков бури. Она опасалась однажды увидеть несчастные кипарисы сокрушенными. Анжела любила красоту во всех ее проявлениях, и гордые вечнозеленые деревья казались ей совершенными, но более ранимыми, чем толстоногие, разлапистые простушки пальмы.

Летела из Москвы в самолете, мечтала войти в море, как в бескрайнее счастье. Хотела черпать его ладонями и обновляться, омываясь соленой водой. А море вот оно – сине-черное, буйное, холодное, непредсказуемое. Выказывает свой крутой характер, отпугивает. Море близко, да не окунешься. Счастье рядом, да в руки не идет.

Хотелось дней, начинающихся со спокойствия и красоты, золотых лучей солнца, мягких сумерек, нежных ночей. Хотелось равновесия и ясности. Но бушующая стихия вносила свои могучие поправки, и приходилось искать радость, исходя из данности.

По-настоящему утро начиналось тогда, когда просыпался Алексей, но обычно он спал долго и крепко. Анжела вставала рано. Чтобы чем-то занять себя, она включала телевизор, убавляя звук до нижнего предела. Анжела смотрела все подряд, то и дело переключая каналы. В новостных программах мелькали кадры, отснятые в Москве. Столица нежилась в лучах августовского солнца. Погода там стояла мягкая, ласковая, и дальнейшие прогнозы тоже были хорошие. Хотелось домой, к сыну, к маме, к теплу. Мятущееся сердце Анжелы изредка тоненько постанывало. Эти ноющие боли она считала надуманными, а их причиной – свои душевные колебания. Рядом безотлучно находился Алексей. Его любовь обволакивала, размягчала, плавила сомнения, наполняла смыслом каждый день.

Алексей открывал глаза и сразу тянулся к Анжеле. Ему нравилось в ней все: длинные светлые волосы на прямой пробор, круглое лицо, сочные губы, чуть насмешливые серые глаза с грустинкой, крупное длинноногое тело, покатые плечи, большая грудь. Даже обозначившийся животик умилял и притягивал своей женственной мягкостью. Алексей обходил дозором потаенные уголки ее плоти, неспешно наслаждаясь первыми утренними прикосновениями.

В сексе он никогда не спешил. Медленное действо превращалось в церемонию возведения Анжелы в сан королевы. Он ее возвышал своими ласками и восхищением. Каждое утро Анжела заново открывала себя в его объятиях и начинала нравиться себе такая. Серость будней отступала. Появлялись желания. Тела и чувства совпадали в резонансе. Рождалось маленькое, очень личное утреннее счастье. Казалось, они на несколько минут взлетают ввысь и парят над Землей, отрешившись от всего, как влюбленные на известной картине Шагала. Начинать день с волнующего полета просто изумительно!

Торопиться было некуда, и они проводили в постели час-другой. Неспешно общались, смотрели телевизор. Из телерепортажей узнали, что насыпь железной дороги местами размыта водой, начат аварийный ремонт. На некоторых улицах воды было по колено. Земля отказывалась принимать ее внутрь.

Безжалостный ветер сотворил другую подлость. Завертевшись стремительным смерчем, он сорвал линии электропередач в нескольких районах города. Благодаря телевидению об этом уже знала вся страна, но сами сочинцы и гости курорта из тех обесточенных районов находились в неведении и ожидании помощи. Город терпел жесточайшие удары стихии.

Именно в такое ненастное утро, посмотрев удручающие новостные телепрограммы, Алексей сказал Анжеле:

– К счастью, в «Жемчужине» работают все системы жизнеобеспечения! Свет горит, радио вещает, телевизор устрашает, а из кранов течет вода! И даже канализация в порядке!

– Да, но только мы тут словно заложники, – иронично заметила Анжела.

– Зато в Москве будет что вспомнить! – воскликнул Алексей, прижимая ее к себе. – Мы с тобой заложники под одним одеялом! И мне это нравится!

У него был свой подход к трудностям. Они его заводили, будили воображение, вызывали кураж.

Номер покидали к полудню, шли завтракать в бар или кафе отеля. Появляясь на людях, они вызывали неизменный интерес у скучающей публики. Их было невозможно не заметить. С ними пытались заговорить, завязать отношения. От их пары исходил шарм аристократизма и обеспеченности. Нетипичность их отношений вызывала любопытство. То ли супруги, то ли любовники. Блистательная пара притягивала пытливые взоры, восхищение и сопутствующую этому мимолетную зависть.

Анжела общалась вежливо, обходительно, но все же с заметной долей снисхождения. Она уклонялась от ответов, чем интриговала и возбуждала еще большее любопытство. Алексей неизменно широко улыбался. Он и душой был широк, размашист в действиях, масштабен в замыслах. Погода и малолюдность не портили настроение: он с аппетитом ел и строил планы на предстоящий день. Анжеле ничего не приходило в голову, она удивлялась изобретательности его ума. Ведь Сочи невелик и в ненастье неуютен.

Передвигаться пешком было почти невозможно, но с такси проблем не возникало. У входа в гостиницу постоянно дежурили несколько таксомоторов. Бывалые водители знали все обо всем, и вынужденно томились без дела. Редко кому из постояльцев хотелось ехать куда-то в дождь. Разве что отбывали на железнодорожный вокзал, но теперь в связи с ремонтными работами движение поездов отменилось на неопределенный срок.

Алексей ежедневно осчастливливал кого-нибудь из водителей выгодным заказом. Таксисты поочередно возили заметную пару по побережью, соблюдая осторожность. Мощная «Волга» двигалась, рассекая глубокие лужи. Вокруг было столько воды и влаги, что Анжеле казалось, будто они плывут к намеченной цели на подводной лодке.

Несмотря на погоду, все же удавалось немного разнообразить досуг. В стереокино, насадив неудобные специальные очки, посмотрели фильм советских времен, который уже видели когда-то в Москве. Один вечер скоротали в неплохом ресторане, слушая цыганские романсы. Выступали актеры театра «Ромэн». Многие спектакли этого цыганского театра Анжела тоже видела в Москве. Память на лица и даже фамилии была у нее прекрасная, поэтому артисты показались хорошими московскими знакомыми.

В один из дней съездили в форелевое хозяйство. Надев сапоги и прорезиненные плащи с капюшонами, кормили огромных прожорливых рыб сухими гранулами. Рыбины подпрыгивали вверх, забавно толкались и жадно хватали ртом коричневые жесткие катышки. Форели плескались в воде, сверху на всех тоже капало. Вода, кругом одна вода. Холодная, скучная, бесцветная. Анжела даже позавидовала краснобоким рыбинам. Они находились в своей стихии.

Несколько раз пытались попасть на концерт в знаменитый зал «Фестивальный», но анонсированные выступления отменялись. Концертный комплекс пустовал. Видно, эстрадники и их продюсеры очень внимательно следили за прогнозами погоды и не рисковали понапрасну. В сезон ливней в Сочи полный зал не собрать.

* * *

И все-таки, несмотря на их обособленность, случилось одно нерядовое знакомство. Произошло оно, пожалуй, благодаря плохой погоде.

В отеле ежедневно наполняли бассейн подогреваемой морской водой: большой, декорированный весьма затейливо, с островками, мостками и двумя каналами, уходящими прямо в сауну, но мало кто из гостей отваживался плавать.

А вот Алексею нравилось. Когда дождь менял свой характер с проливного на моросящий, он шел купаться. Анжела в это время обычно читала или смотрела спутниковое телевидение в номере. Иногда она спускалась и наблюдала за ним, стоя под навесом. Алексей плавал и нырял по-мальчишески весело, заряжаясь бодростью. Выходя из воды, он неизменно дарил Анжеле соленый поцелуй. Потом они шли пить горячий чай.

Однажды, выйдя к бассейну, Анжела увидела, что Алексей плещется не один. Ему составляла компанию какая-то женщина. Похоже, они плавали наперегонки. Оба поднимали фейерверки брызг, кричали друг другу что-то, понятное только им.

Из воды выскочили один за другим.

– Анжела, это Оксана! – представил Алексей.

Анжела быстро охватила взглядом фигуру женщины. Броская, широкая в кости, но не полная, а подтянутая, с женственными, развитыми бедрами и упругими мышцами ног. Развернутые плечи и грудь немного подрагивали, с волос и купальника капала вода, но она красиво двигалась, чуть откинув голову. «Породистая, – отметила Анжела. – Алексею нравятся такие видные дамы». Внутри у Анжелы сразу шевельнулась бессознательная ревность, но новая знакомая так открыто и миролюбиво посмотрела прямо в глаза, что это чувство свернулось крохотным клубочком, не оказав особого влияния на ее настроение.

– Я вас узнала, правда, не сразу! – приветливо сказала Анжела. – Мы летели с вами в самолете. Верно?

– Все верно. Конечно, как признать! Я была одета по всей форме, а тут в одном купальнике, – весело рассмеялась Оксана. – Будем знакомы? Жильцова Оксана Андреевна.

– Вот зря ты ей свое отчество сказала! – вклинился Алексей. – Анжелка у нас любит выкать, всех по отчеству величать. Она у нас церемонная, воспитанная. Это я парень простой.

– Да, Анжела, давай-ка, душа моя, без церемоний. Согласна? Вот с твоим Лешей мы быстро сошлись характерами, пока плавали под дождичком. Славный он у тебя. Мы с ним, похоже, ровесники. Мне тридцать пять, а тебе? – спросила Жильцова Алексея, заворачиваясь в большое махровое полотенце.

– Мне тоже, – подтвердил Алексей, энергично обтираясь.

– Впервые вижу, чтобы женщина запросто сообщала свой возраст, – иронично подметила Анжела.

– А что мне таиться? Разве это что-то изменит? – простодушно удивилась Оксана. – Что есть, все мое.

– А Анжелка у нас молодушка! – вставил Алексей. – Ей всего-то двадцать девять годков.

– Вот и славно! – одобрила Жильцова. – Значит, у нее многое впереди.

– Я помню, вы в самолете выглядели такой строгой, такой серьезной! Вы что-то сосредоточенно читали. Какие-то документы, – вспомнила Анжела.

– Ну, точно, выкает! – рассмеялась Жильцова. – Ты прав, Алексей! Чопорная дама, твоя Анжела.

– Хорошо, хорошо, не буду! – виновато воскликнула Анжела. – Все, Оксана. Просто Оксана. Ты. Отныне только ты.

– Вот это по-нашему! – одобрила Жильцова.

– А пойдем к нам чай пить, Оксана! – пригласил Алексей. – У нас есть электрочайник, отменная заварка на выбор, всякие десерты в холодильнике.

– Хорошая идея, – согласилась Анжела.

– Анжелика у нас чаевница знатная, – нахваливал Алексей. – Чайные церемонии обожает и всегда возит с собой любимые сорта чая. Ей ведь не могут угодить ни в одном ресторане. Такая привереда!

– Так твое полное имя Анжелика? – изумилась Оксана. – Боже, как красиво!

– Это целая романтическая история! – с нескрываемым удовольствием заметил Алексей. – Приходи, мы тебе ее расскажем. Позволишь, моя дорогая и прекрасная Анжелика?

– Ты уже фактически начал, не спрашивая меня, – усмехнулась Анжела. – Ну, пловцы, переодевайтесь в сухое, а то застудитесь. Оксана, мы приглашаем. Наш номер семьсот тридцатый.

– Хорошо, буду. У меня день сегодня свободный, – без тени жеманства согласилась Оксана.

Жильцова не заставила долго ждать. Вскоре по гулкому, пустынному коридору послышались ее энергичные шаги, потом решительный короткий стук в дверь.

– Открыто! – откликнулась Анжела.

Оксана несколько преобразилась, и опять очень понравилась Анжеле: слаженная фигура, обтянутая податливым трикотажем, лучистые глаза. Природная пластика этой сильной женщины, ритмика голоса, уверенный взгляд притягивали и вызывали симпатию.

– Так ты живешь в «Жемчужине»? – спросила Анжела. – Почему же мы до сих пор не встречались?

– Не совпадали во времени, – предположила Оксана. – Я уходила рано, возвращалась к вечеру и потом уже не покидала свой номер. Нужно было поработать. Я ведь здесь по делам.

– А мы просыпаемся поздно, нежимся, гуляем, если удается, подолгу ужинаем, чаевничаем и смотрим по телевизору мелодрамы, – сказал Алексей с долей самоиронии. – Анжелика лично отбирает по программе самые высокохудожественные, на ее взгляд, телепередачи и пичкает меня культурой. Хочет сделать из меня интеллектуального гурмана высшего порядка.

– Ну что же, притихшая гостиница, добротная еда, прогулки, морской воздух, здоровый секс, ранние отходы ко сну – верный залог целительного отдыха, – шутливо, но твердо сказала Жильцова. – А в обстановке любви и взаимопонимания, которая царит у вас, эффект получится двойной.

– Ты рассуждаешь, как доктор, – заметил Алексей.

– Я и есть доктор, – призналась Оксана.

– Одно очко в мою пользу! – негромко воскликнула Анжела.

– Что у вас за игра? Посвятите? – поинтересовалась гостья.

– Да Анжелика у нас весьма наблюдательная дама. И не от праздного любопытства, а от пытливости ума, – пояснил Алексей. – Она подмечает всяческие мелочи, а потом составляет свое представление о человеке. На курорте сейчас скучновато, вот мы и развлекаемся, обсуждая увиденных людей, наделяя их всякими качествами.

– Не суди строго, это такое невинное развлечение, – смутилась Анжела.

– Ну, уж не такое и невинное! – нарочито разошелся Алексей. – Настоящая школа злословия! Анжелке все и всех надо вышутить, высмеять. Она бывает очень едкая! Я бы не хотел попадаться ей на язычок!

– Какой же ты, однако! Как ты обо мне! – с ласковым укором сказала Анжела. – Это просто игра, и не более того. Не слушай его, Оксана.

– Нет-нет, мне любопытно! – возразила Жильцова. – Я обожаю подобные игры. Мне тоже свойственно нечто такое. Я часто себя ловлю на сатирических умозаключениях. Мы с тобой одной крови, Анжела.

– Вот и хорошо, я не одинока! – обрадовалась Анжела. – В общем, я вычислила, что ты доктор, но вот какой, пока не установила.

– Я – кардиолог, работаю в одной старинной московской больничке, – довольно скромно пояснила Оксана. – Прилетела сюда на симпозиум и участвовала в показательной операции. Сейчас делаются щадящие операции без вскрытия грудины. Используется специальная установка с компьютером. Ой, я могу увлечься, много и долго об этом говорить! Вам, я думаю, наши медицинские тонкости без надобности. Одним словом, все прошло успешно.

– Так, значит, ты сердечных дел мастер? – улыбнулась Анжела.

– И что, как вы считаете, доктор, любовь живет в людских сердцах? – задорно подхватил Алексей.

Жильцова улыбнулась. Жизнерадостность этих людей пришлась ей по душе. Их психическому здоровью и жизненному тонусу можно было позавидовать. Обычно, если Оксане Андреевне доводилось с кем-то знакомиться и представляться кардиологом, сразу же начинались жалобы на здоровье, разговоры о болезнях. Аура приятельского общения исчезала, очерчивались роли «пациент-доктор». А эти двое балагурили, говорили о любви… Счастливые.

– Все счастье и горе от ума, – чуть помедлив, ответила Оксана. – Любовь вызревает в умах и заставляет учащенно биться сердце. Возникающее половое влечение обусловлено гормонами, а они влияют на сердце. Все так взаимосвязано в нашем организме, что однозначного ответа нет. Любовь живет в каждой клеточке человеческого организма!

– Я давно это ощущаю, и все пытаюсь свою Анжелику убедить! – воскликнул Алексей.

– А она что, тебе не верит? – подыграла ему Оксана. – Девушка с таким романтичным именем! Кстати, как же действительно тебя зовут, младая красавица? Анжела или Анжелика? Это ведь разные имена? Или я не права?

– Ты права, Оксана, – охотно ответил Алексей. – По документам моя красавица, конечно, Анжела. С именем связана еще одна наша игра. Когда-то она начиталась французских романов про Анжелику, ну, и мечтала, как все девчонки, о принцах да королях. А всех королей мира заменил ей я один! Я ее иногда называю Анжеликой, когда мы вдвоем.

– О-о, Леша, что Оксана о нас подумает! Глупые забавы взрослых, упитанных людей! Прекрати! – взмолилась Анжела. – Хватит об этом. Лучше скажи нам, Оксаночка, ты здесь надолго?

– Пока вот зависла. Самолеты не летают и не едут поезда. Но погода наладится, это точно. Есть у меня надежные знакомые в МЧС. Им можно верить. Утверждают, все стихнет так же внезапно, как и началось. Возможно, я еще погреюсь на солнышке пару дней, раз уж заехала сюда.

– Это было бы здорово! – обрадовался Алексей. – Составишь нам компанию.

– Слушайте, ребята, поведайте, что же еще имеется для неспокойной души в этой звездной «Жемчужине»? Чем тут балуют постояльцев? – поинтересовалась Жильцова.

– Бассейн, сауна, массаж, – монотонно перечислил Алексей. – Кажется, все.

– Оксана, массажисты здесь хорошие, вышколенные! – отрекомендовала Анжела. – Руки умелые, опытные. И сами люди занятные! Некоторые работают с советских времен, знают все местные легенды.

– Да, если их послушать, тут раньше было увлекательно! Здесь селили партийных боссов, номенклатуру и иностранцев. Конечно, гостиница была под пристальным присмотром КГБ! Тут шныряли шпионы-разведчики, промышляли валютные проститутки, фарцовщики, менялы. Запреты порождали преступления. Тайны, скандалы. Жизнь бурлила. А теперь, по их мнению, скучняк, куражу не хватает, – охотно поведал Алексей. – Анжела обожает вытянуть из них басенку-другую. Они и рады стараться. То ли сочиняют, то ли правда, но тоскуют по тем временам!

– Когда вызовешь на разговор, лучше работают, – согласилась Анжела. – А то вяло мнут клиента с отсутствующим взглядом. С разговорцем же – глаза горят, работа спорится!

– Конечно, вспоминают, как брали мзду с простых смертных за поселение, да получали всякие мелкие подарочки от иностранцев! Проносили валюту в трусах и чулках, – усмехнулся Алексей. – Теперь их значимость упала, гонор поубавился.

– Интересно! – оценила Оксана. – Возьмешь меня с собой, познакомишь с массажистами? Люблю я это приятное рукоприкладство!

– Как ты хорошо сказала! – подметил Алексей. – Приятное рукоприкладство!

– Конечно! Я предупрежу тебя заранее, – пообещала Анжела Оксане.

– Можно выйти на ваш балкон, посмотреть, что в природе делается? – без стеснения спросила Оксана.

– Пожалуйста. – Алексей открыл балкон, а Анжела протянула ей плед.

Оксана вскоре вернулась в комнату.

– Ну, и погода! – сказала она, зашторивая окна. – Есть такое немецкое ругательство – доннер веттер! Гром и молния! Хотя молний нет, но грохота хватает. Волны стонут и плачут. Погода такая, что тянет покурить, хотя я и бросила. Была у доктора Жильцовой такая вредная привычка!

– Ну и ну! Курила и ругалась по-немецки? А где ты этому обучилась? – поинтересовался Алексей.

– Стажировалась месяца три в кардиологической клинике в Германии. Тамошние коллеги научили, – с улыбкой пояснила Жильцова. – Однако мне пора. Спасибо за чай. Действительно, очень вкусно. Анжела, ты славная хозяйка, да и вообще у вас хорошо. Я приятно скоротала вечерок и ухожу с легким сердцем.

Она направилась к двери, а Анжела поймала себя на мысли, что было бы славно иметь такую подругу. Однако во взрослой жизни уже не скажешь, как в детстве – давай дружить!

– Как тебе показалась Оксана? – спросил Алексей, когда они остались вдвоем. – Какую ты ей дашь характеристику?

– Необычная, – немного подумав, ответила Анжела. – Кажется, вот она вся тут, без особых прикрас. Открытое лицо, смеющиеся глаза, минимум косметики. Даже лака нет на ногтях. Но, всматриваясь, начинаешь понимать, что она непроста. В ней уживается высокое и земное. Видно, что умница женщина.

Анжела высказала впечатление об Оксане, умолчав о том, как ей не хватает такой подруги.

– Я это тоже подметил, но ты выразилась удачнее. Мне так не сказать. Ну что, Анжела Александровна, не откажите в любезности разделить постель с безумцем, влюбленным в вас! – нарочито церемонно обратился Алексей.

– Не откажу, если безумец найдет пульт от телевизора и предоставит его мне в полное распоряжение, – царственно заявила Анжела.

– И пульт, и свою душу, и тело, – шутливо согласился Алексей.

Засыпали под однообразный шум дождя, с надеждой на хорошие прогнозы. Так закончился еще один непогожий день на Черноморском побережье.

* * *

И все-таки солнце проглянуло! Это действительно случилось неожиданно, как и обещала доктор Жильцова. Несмело взойдя над городом, обленившееся светило взялось за свою жаркую работу. Улицы преобразились, освобождаясь от надоевших луж. Зазвучала музыка в летних кафе, потянуло аппетитным дымком. Шашлычники жарили мясо, наверстывая упущенное. На набережную потянулись повеселевшие курортники. На сырых пляжах резвились купальщики. Город Сочи ожил.

По случаю явления солнца Алексей предложил прогуляться до Центрального рынка, закупить там всевозможной снеди, вина и устроить пикник прямо на берегу. Анжела не возразила.

* * *

Шли по сочинским улицам, разглядывая подробности. Без всякой надобности заходили в магазинчики, рассматривали нехитрые курортные сувениры, одежду.

– Купи себе что-нибудь интересное! – предложил Алексей. – Что тебе тут нравится?

– Мне ничего не надо. – Анжела отнекивалась.

– Так не бывает! – возразил он. – Женщине всегда что-то нужно! Подумай хорошо!

– В Москве выбор больше и вещи качественнее, – слабо упиралась Анжела.

– Не хочешь купальник или широкополую шляпу? – Алексею хотелось радовать ее и осыпать подарками.

– Нет, нет, нет! – нараспев сказала Анжела. – Не люблю случайных, бесполезных покупок.

– Какая же ты рассудительная! – изумился Алексей. – Так трудно тебя удивить!

Рынок жил своей беспокойной жизнью с яркими красками южных плодов, снопами зелени, острым запахом местных солений и характерным людским гомоном. Азарт мены, магия денег, аппетитность даров природы, выразительность жестов, мимики, меткость диалогов создавали особую, неповторимую энергетику. Солнечная погода, которую так долго ждали, усиливала радость от этого праздника жизни. Хотелось влиться в людское море, разделить общий восторг, ощутить его всей душой.

Похоже, Алексею это удавалось сполна. Он увлеченно ходил вдоль рядов, бойко торговался, но платил щедро. Выбирал самое лучшее, и вскоре накупил так много, что вполне могло хватить дня на три. Анжела его не останавливала. Ее мысли текли в ином направлении.

Приглядываясь к ценникам, к продуктам, она вдруг ощутила тянущую, неясную боль в сердце, шум в голове. Попыталась объяснить это состояние резкой сменой погоды. И действительно, солнце к полудню распалилось нешуточно. Анжела все же решила, что посоветуется с Оксаной, пока та не уехала.

На обратном пути она заявила Алексею:

– Знаешь, я вспомнила, чего мне хочется – модную оправу для очков. Я схожу с Оксаной в салон оптики. Не возражаешь?

– Если ты хочешь, то конечно! – радостно согласился Алексей. – Покупай все, что понравится, денег не жалей! Ты права, две женщины быстрее поймут друг друга.

* * *

К счастью, Оксана была в номере. Увидев Анжелу, она сразу спросила:

– Тебе нехорошо?

– Заметно?

– Цвет лица не нравится, – ответила Оксана, разглядывая Анжелу. – И радужка глаз, и белки.

– Вот зашла посоветоваться. Может, таблеточку какую дашь. Что-то сердце давит.

– Садись, – ровным докторским тоном приказала Оксана. – Показывай, где болит.

– С левой стороны, будто бы, в левое плечо отдает и куда-то в спину уходит. Да вроде уже отпустило, – неуверенно поясняла Анжела, чуть конфузясь.

– Что еще ощущала в самый пик болей?

– Шум в голове, слабость. Пот выступил, – смущенно вспоминала Анжела. – Но сегодня очень жарко…

– Было ощущение, словно воздуха недостаточно? – настоятельно продолжала Оксана.

– Да, было, но ведь жарко…

– Пока я дам тебе нитроглицерин. Рассасывай под языком, немного полежи. Можешь у меня отдохнуть. Заодно и поболтаем. Ложись, ложись, сердешная моя, не смущайся. Докторов стесняться не надо.

– Мне уже лучше, от одного твоего внимания. У тебя взгляд исцеляющий, – сказала Анжела, располагаясь на диване. – Кстати, я Леше сказала, что мы с тобой пошли мне новые солнечные очки покупать. Имей в виду, если что!

– Подожди про очки. Лучше скажи, часто такое повторяется?

– Бывает иногда. Порой едва ощутимо, порой чуть сильнее, – нехотя созналась Анжела. – Ты не забудь про очки, ладно, Оксаночка?

– Очки купить успеем. Их тут полным-полно, правда, советчик я плохой, в моде ничего не смыслю. Ношу, что удобно. Знаешь что, милая, я ведь через день уезжаю, – заявила Жильцова. – Так что давай-ка завтра, с утра, прогуляемся к моему хорошему приятелю в санаторий министерства обороны. Сделаем тебе кардиограмму. Сегодня я ему позвоню, договорюсь. Как, завтра Леше будем правду говорить или опять что-нибудь придумаем?

– Нет-нет, Алексей знать не должен! – поспешно возразила Анжела. – Скажу ему, что к косметологу пойду.

– Тебе виднее, тебе решать! – согласилась Оксана, пожав плечами. – Вечером все точно сообщу. А сегодня на солнцепеке не сиди. Лучше где-нибудь в тенечке. Гуляй, дыши, отдыхай, думай о хорошем. Болячки я, знаешь, как отпугиваю?

– Как?

– Поговоркой. Говорю ей: отвяжись, болячка, я казачка! – рассмеялась Оксана.

– А ты разве казачка?

– Наполовину. Есть во мне кровушка украинских реестровых казачков.

– У нас с сыном тоже есть любимая поговорка: у собаки не боли, у коровы не боли, у Сашеньки заживи, – с улыбкой поведала Анжела. – Он и успокаивается. Бывает, ушибется, и сам просит – мама, давай про собаку и корову.

– Сколько ему?

– Четыре года вот-вот исполнится.

– А моему сыночку – четырнадцать.

– Совсем большой! Когда еще мой таким будет!

– Будет. Не торопи время, – ласково заверила Оксана. – Все у тебя будет.

Анжела вышла от Жильцовой с удивительным ощущением, будто обрела добрую старшую приятельницу. Подруг у нее даже в юности было мало, да и сходилась она с людьми весьма осторожно, не вдруг.

* * *

Пикник удался. Впервые за дни отдыха погода не докучала, не мешала, а благоприятствовала. Лучи солнца дробились и отражались в морской глади. Небольшие волны с тихим шорохом лизали берег. Во всем была такая благодать и гармония, что думалось только о хорошем, как и наказывала веселая Оксана.

Пили сухое вино, ели вкуснейшие местные копчености и свежие овощи, причем Алексей все резал и раскладывал сам, не позволяя Анжеле пачкать руки. Она благодарно принимала заботу, впитывала его любовь и в ответ радовала отменным настроением.

Им было о чем поговорить. Их многое связывало. Интересы, принципы, круг общения, работа. Сын.

Мальчику через две недели исполнялось четыре года, и им хотелось устроить ему праздник. За разговорами о сыне Алексей вспомнил детство, за детством – юность.

– Хочешь, расскажу, как я женился сразу после армии?

– Зачем? – откликнулась Анжела, задумчиво глядя в морскую даль. – Я думаю, дело нехитрое.

– А я таки расскажу! – решительно заявил Алексей. – Мне кажется, ты должна знать обо мне все. Я познакомился с Ниной на танцах в клубе. Мне было шестнадцать лет. Мальчишка! Что я тогда понимал? Дружили, ходили в кино, целовались. В восемнадцать ушел в армию. Я ни о чем всерьез не задумывался, а она ждала меня. Навещала мою мать, дружила с моей сестрой. Я отслужил два года, вернулся, а Нина в нашем доме уже своя стала. Молва нас поженила раньше, чем мы зарегистрировались. Через год первая дочь родилась. Вот только тогда я понял, что все нешуточно, что это не игра, а самая настоящая жизнь! Надо же быть таким дураком по молодости!

– И давно ты поумнел? – рассмеялась Анжела.

– Мне стыдно признаться, но я даже не представлял, что с женщиной может быть такое родство душ, такая лавина ощущений… Где ты была, Анжелика? Ведь ты, именно ты, моя настоящая вторая половинка!

– Ждала, когда ты повзрослеешь, – отшутилась Анжела. – Теперь ты у нас большой, умный, значительный, но все-таки женатый. Да и где бы мы встретились? Я в клубы на танцы не ходила. Исключительно только на школьные и институтские вечера. А когда ты женился, я еще несовершеннолетняя была.