Книга: Город Эн (сборник) - Леонид Добычин

Вечером, когда стало темно, я увидел, что звезд очень много и что у них есть лучи. Я стал думать о том, что до этого все, что я видел, я видел неправильно.

И посмотреть ему придется на многое, чтобы понять как же он это видел.

Леонид Добычин очень аккуратно постарался избежать политики в книге, можно сказать даже пояснил свое отношение к ней именно в этом произведении:

В этом году инженерша полюбила политику. Часто она принималась судить о ней, и тогда у меня и маман начинали слипаться глаза.

Ему интересно совсем не политика, а люди, которые продолжают жить, любить, ошибаться, смотреть мимо, пугаться, терять отцов из-за инфекции на их работе, бояться и уважать матерей. Любить и узнавать свою страну. Не справляться с арифметикой и искать выходы из положения. Переезжать из дома в дом ощущая пустоту от потерь. С удивлением осознавая, что люди могут пропасть совершенно тихо и ты можешь ничего о них не узнать, если только вдруг не посмотришь туда, где когда-то был человек. Интереснее рассуждать о дружбе, искать кого-то и проходить мимо удивительных людей, потому что "кто-то" - это мечта, с которой не надо разговаривать и узнавать, а живой человек, такой своевольный, такой непредсказуемый. Интереснее следить за сменой времен года, поражаться как изменяется мир вокруг, впервые увидеть бурый лес. Осознать его цвет, текстуру наполненность. Вдруг понять, разность присутствия и отсутствия моря. Удивляться, интересоваться. Жить, просто и тихо.

Маленький кусочек жизни, где еще не надо принимать решений, где еще позволительно ошибаться, ошибки еще легко исправляются и не имеют огромных последствий. Граница между прошлым и уже шаг в будущее. Перерыв, перед глубоким вздохом.

Андрей нашел меня там. Мы поговорили. Мне приятно было с ним, и, так как у меня уже был друг, я сомневался, позволительно ли это.

Теперь же я уже не писал этих писем. Как демон из книги «М. Лермонтов», я был – один. Горько было мне это. – Вдруг, – ждал я иногда в темноте, когда вечером, кончив уроки, бродил, – мне сейчас кто-нибудь встретится: Мышкин или Алексей Карамазов, и мы познакомимся.

У маман тоже бывали иногда забастовки. Она была «правая», но бастовала охотно. Она рассказала мне раз, что начальник ее был на митинге и решил не ходить туда больше, потому что, пока он там был, он там чувствовал, что соглашается с непозволительными рассуждениями. Мы похвалили его.

Я вспомнил, как я не нашел в нем когда-то ничего интересного. – Как все же мало мы знаем о людях, – подумал я, – и как неправильно судим о них.

Граммофон пел куплеты. Анекдот про еврейского мальчика очень понравился всем, и его повторили. - Но жалко, - сказал один гость, - что наука изобрела это поздно: а то мы могли бы сейчас слышать голос Иисуса Христа, произносящего проповеди. - Я был тронут.

По стилистике в современной литературе Добычин близок "новороманистам" и их последователям, например, тому же любимому Жану-Филиппу Туссену. Но если выбирать, я выбор сделаю явно не в пользу нашего автора. Хотя привычен к высокому уровню трансгрессии, натурализму, фрагментарной прозе, сухому языку, но как-то не стали произведения Добычина мне близки.