Текст книги "PRO суверенную демократию"

КРЕАТИВНЫЙ КЛАСС

Какое только будущее не предрекают России некоторые идеологи-неофиты.

И «либеральной» империей называют, и «империей свободы», и т. д. (поразительное умение творческого воровства путем простого перевода с английского или немецкого). Мне кажется, что речь должна идти не о красивых словесных формах, а о содержании нашего предложения на мировом рынке. И это предложение мог бы сформировать новый российский креативный класс.

Наше общество должно жить в том времени, которое мы сами спроектируем. Это то, что называется «смыслом жизни» для нашего поколения

В начале статьи я задавал вопрос – в каком времени мы живем? Наше общество должно жить в том времени, которое мы сами спроектируем. Мы сами должны определять свою судьбу – и это не привилегия, а ответственность.

Это то, что называется «смыслом жизни» для нашего поколения. Глобализация сегодня приносит очевидные результаты и преимущества 3-4 нациям, и мы пока не входим в их число. Между интеграцией в мировое сообщество в качестве «охранников трубопроводов» и интеграцией в качестве равноправных субъектов существует большая разница. Мы должны говорить, что делать, а не делать, что говорят.

Слово «креативный» многозначно. Традиционно оно обозначает творческие способности отдельного человека, творческую составляющую того или иного текста, научной разработки, идеи. Но в последние несколько лет значение этого слова принципиально изменилось. Речь идет не об отдельных талантливых людях и работах, а о новой креативной экономике, креативном стиле жизни, креативном обществе, креативной цивилизации.

Дело не в том, что число талантливых людей скачкообразно выросло – никаких оснований так считать нет. Наоборот – отдельных гениев масштаба Ньютона, Эйнштейна, Леонардо, Достоевского сегодня в мире не видно. И даже не в том, что талантливые разработки стали более востребованными, быстрее находят применение (хотя это отчасти именно так). Дело в том, что эпоха экстенсивной цивилизации и экономики явно заканчивается, как заканчивается и «конвейерная цивилизация», когда от работника требовалось приблизиться к состоянию идеального винтика машины.

Новая экономика, экономика знаний – только часть рождающейся новой общественной системы. В этой системе не воспроизводство (по возможности точное), а талантливое, креативное изменение становится главным социальным законом (слово «стереотип» по отношению к «изменению» звучит нелепо, хотя речь идет именно о новом стереотипе). Разумеется, речь не идет о возведении в закон необязательности, когда, скажем, каждый «креативный творец» работает на дому. Оставим эти модные на Западе попытки рассуждения специалистам по тайм-менеджменту и организации бизнеса.

Новая креативная цивилизация только нарабатывает свой понятийный аппарат. Скажем, «креативные центры». Известно, что целые отрасли экономики возникали вокруг исследовательских центров – как в эпоху феодализма деревня лепилась вокруг рыцарского замка. Так в Калифорнии вокруг Стэнфордского университета сложилась значительная часть современного хай-тека.

Здесь, вообще говоря, нет ничего принципиально нового. Известно, что собрание «в пределах досягаемости» некой критической массы талантливых людей запускает «цепную реакцию интеллекта». Такими центрами были в 1960—1970-е годы тот же МФТИ, МГУ, целый ряд академических коллективов. По этой же логике у нас создавались научные центры – академгородки (Новосибирск, Черноголовка). Не во всем они оправдали надежды, с ними связанные, но многое получилось.

Однако как, посадив рядом девять беременных женщин, вы не добьетесь досрочных родов, так и, посадив рядом креативных людей, вы не добьетесь «интеллектуального взрыва». В этом, кстати, как мне кажется, одна из причин относительно малого кпд наших академгородков. Нужно умелое, адекватное самому «материалу» управление.

Это тоже быстро рождающаяся наука и практика – креативное управление. В бизнесе, науке, в иных видах деятельности. Такое управление как раз и помогает «родить ребенка» – конвертировать идеи в реальные практики.

Креативная экономика не существует сама по себе. Индустрия угля и стали формировала свой мир – креативная экономика формирует свой. Это мир проектов, мир дизайна, где «оболочка» часто выражает содержание. Это была традиционная слабость СССР – наш дизайн, от материального до идеологического, был удивительно, как-то вызывающе нелеп, уродлив. Кстати, поражение, разгром в «битве дизайнов» и предопределил в огромной мере поражение СССР в «психологической войне» против Запада, а затем и гибель Империи. Вместе с тем «последние да будут первыми» – как раз сейчас наши дизайнеры, в том числе специалисты по компьютерному дизайну, становятся в первый ряд мировых специалистов в этой области. Данный пример показателен.

Мир креативной цивилизации наиболее адекватен психологической природе и культуре России

Высокообразованное, природно талантливое наше общество буквально готово к рывку. Более того. Именно мир креативной цивилизации, как мне кажется, наиболее адекватен психологической природе и культуре России. Что греха таить – пунктуальность, точность, работа «живого конвейера» – не самые сильные наши стороны. Иное дело – творчество, фантазия, размах.

Примеры: во-первых, посмотрите, как преобразилась за десять лет Москва, став одним из творческих центров мира. Мало кто не признает этот факт.

Во-вторых – обратите внимание на количество наших соотечественников, продвигающихся на ключевые посты в современных западных корпорациях.

История России дает нам примеры удивительных взлетов, удивительной «пассионарности»… Русский человек по своим социокультурным особенностям не создан для того, чтобы аккуратно и «без глупостей» «делать, что говорят» другие. Тут – сильная сторона Юго-Восточных «тигров». Мы же скорее способны «говорить, что делать», прокладывать Новые Пути для Человечества. Это не похвальба, не преувеличение. Ведь так и было: первая половина XX века в мировой культуре и цивилизации считается во многом «русским веком». Тогда и в искусстве, и в социальных практиках, и в науках Россия действительно «зажигала факел Человечества». Другое дело, какую страшную цену мы заплатили здесь за свои исторические «ошибки»…

Но сама способность формулировать новые цели, не «подчищать хвосты», а проламывать стены – это наше. Русские мальчики никогда не прекращают думать о переделке карты звездного неба! И это хорошо соответствует новой эпохе.

Креативная цивилизация, идущая от копирования к поиску нового, от массового «штампования» к индивидуальным проектам, от «быстрого потребления» к «игре дизайна», может дать простор нашему национальному характеру. Пока что эта цивилизация мало затронула всю страну, концентрируясь в основном в Москве и Петербурге. Говорят: «Человек – это стиль». К цивилизации это тем более относится. И стиль новой, креативной цивилизации уже вполне усваивается новым поколением в России.

Полагаться только на «невидимую руку» новой сетевой культуры, которая сама органически разовьется в нашей стране, было бы стратегической ошибкой

Но вхождение в новую цивилизацию является и важнейшей задачей всей страны – государства и общества, бизнеса. Шанс России – не «догоняющая индустриализация», а обгоняющая интеллектуальная, креативная экспансия. У нас есть все причины стать интеллектуальной сверхдержавой – мы обязаны ими воспользоваться. Для этого нужны слаженные усилия государства – не меньшие, чем в период ликвидации безграмотности в 1920—1930-е годы или ликвидации компьютерной безграмотности в 1990-е.

В России необходимо создание критической массы нового креативного класса. Нет, не «богатые» и не «власть имеющие» имеют реальный шанс двинуть вперед страну в меняющемся мире. Для этого нужен новый класс, способный ответить на вызов времени, – развитие сетевого общества, развитие страны в условиях мировой конкуренции, идущей по совсем новым правилам.

Но формирование креативного класса есть сама по себе креативная задача. Здесь необходимы сверхусилия и политическая воля Государства. Но этот живой процесс нельзя забюрокрачивать: креативность и бюрократическая система часто противоречат друг другу, как сетевая культура и управление «по вертикали». Вместе с тем полагаться только на «невидимую руку» новой сетевой культуры, которая сама органически разовьется в нашей стране, было бы стратегической ошибкой.

Необходимо найти, спроектировать и развить естественные формы симбиоза жесткой государственной воли и креативной свободы. И то и другое равно необходимо нашей стране.

Сейчас большой бизнес сам пришел к необходимости создания в России бизнес-школ мирового класса. Первый опыт – создание Сколковской школы.

Ясно, что таких школ необходимо не меньше 3-4. Необходимо приглашение лучших западных менеджеров для обучения наших менеджеров и специалистов.

Но это только самая очевидная и традиционная часть задачи.

Другая проблема гораздо необычнее, «креативнее». Дело в том, что – так мы учили в школе, и так оно и было – изменения в культуре (я имею в виду не смену текущей моды, а глубинные перемены) происходят медленнее всего, на нашем старом сленге «надстройка» меняется медленнее «базиса» и вследствие его изменений. Но наше время переворачивает эту проблему! И экономика знаний, и шире – вся социальная среда меняются вследствие изменений в культуре! Как раз «культурная революция» является прообразом, движущей силой социальной и экономической революции! Сначала формирование ядра креативного класса – затем изменение «социально-культурного ландшафта» страны – и затем уже «подтягивание» к этим изменениям основ социально-экономической Системы. Вот такой вектор движения существует во всем мире, так будет формироваться креативный дух и в нашей стране.

Новая экономика и новая культура требуют формирования новых социальных условий, нового социального дизайна страны. Но ведь при этом никто не отменял куда более понятных обществу и жгучих задач – борьбы с элементарной бедностью, допустим. Как же соединить решение всех этих разноуровневых, но не терпящих отлагательства задач? Вот еще одна проблема, требующая «креативного подхода»…

Креативная революция – задача не меньшая, чем задача культурной революции (всеобщей ликвидации неграмотности и построения дизайна нового общества) в 1920—1930-е годы. Но сегодня задача конечно же совершенно иная, поскольку сегодня она основана не на государственном насилии, а на примате частных и общественных интересов.

И если такая цель, такая перспектива – внятная и живая, захватывающая – появится, наше общество действительно оживится, сменится «качество жизни», в обществе появится, вспыхнет то ощущение Большой творческой Цели, Большой Исторической задачи, Большого Смысла, которое является куда более важной экономической категорией, чем объем ВВП.

А. Исаев
СУВЕРЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ —
средство для реализации национальных целей

Андрей Исаев – председатель Комитета Государственной Думы по труду и социальной политике – рассказывает о значении идеологии для современной России.

– Нужна ли нашему обществу идеология, может ли сейчас народ воспринять идеологию как руководство к преобразованиям?

– Ни одна нация не живет без идеологии. Например, американская нация очень идеологизирована. У этой нации есть такое понятие, как «американская мечта», существуют такие штампы, как «Америка – страна свободных и родина смелых», и так далее, и это подтверждается не только в официальных речах политиков, такие постулаты отражаются в голливудских кинофильмах, в постановках, в искусстве, причем никто из представителей политических партий, ни республиканцы, ни демократы, не покушается на основные постулаты. Для Западной Германии после свержения фашизма, в период возрождения, очень существенной оказалась идеология построения социального государства, которая разделялась всеми основными политическими партиями и движениями, существовавшими в Германии на тот момент: это идеология терпимости, федерализма, сосуществования различных народностей.

Сейчас для всех ценностью является величие России, ее исторический путь, сосуществование народов, которые жили в России в течение столетий

Для любой нации важен некий набор общепризнанных и общепринятых идей, которые не являются вопросом спора между политическими партиями. Такой набор идей должен быть и в России. После того как Россия отказалась от коммунистической идеологии, произошла определенная ломка, когда значительная часть общества стала отказываться от любой идеологии как таковой. Но сейчас, когда мы прошли эпоху 90-х годов, становится очевидным, что нам нужен общепризнанный набор ценностей. Например, для всех ценностью является победа 9 Мая, День Победы. Нет ни одной серьезной политической партии, которая бы оспаривала ценность этого великого праздника. Я надеюсь, что так же через некоторое время для всех ценностью станет праздник 4 ноября и осознание того, что произошло при освобождении России от польско-литовской интервенции, когда страна была спасена в тяжелейших условиях. Сейчас для всех ценностью является величие России, ее исторический путь, сосуществование народов, которые жили в России в течение столетий. Это все должно быть объединено в некий набор идей, которые не могут быть ревизованы ни одной политической партией.

– Согласны ли вы с концепцией суверенной демократии? С какими положениями статьи «Национализация будущего» вы не согласны? Есть ли противоречия в самой концепции суверенной демократии?

– Идея суверенной демократии для России крайне важна. Сегодня идея демократии принята всем российским народом, всеми народами, живущими в нашей стране: это была борьба между тоталитарным обществом, прошлым социалистическим государ ством, которое ставило другие ценности выше ценности демократии. На сегодняшний день даже коммунисты признают необходимость многопартийности, многоукладности, и это очень важно. Демократия выстрадана нашим народом. Точно так же в 90-е годы мы выстрадали идею суверенитета. Наступил момент, когда некая группировка, находившаяся у власти, ради так называемых общечеловеческих ценностей, ради демократической солидарности готова была поступиться национальными интересами, как это было в 92-м году, когда Россия в Организации Объединенных Наций проголосовала за блокаду Югославии. Это не соответствовало национальным интересам страны, это не поддерживалось абсолютным большинством наших граждан, но это делалось ради неких ложно понимаемых принципов демократической солидарности. На сегодняшний день вся русская нация осознала, куда мы решили идти.

Сегодня суверенная демократия является центром политической дискуссии вокруг России

Поэтому суверенная демократия – это сочетание демократии и патриотизма, сочетание демократии и национального суверенитета, признание того, что наше государство, наш народ должен жить по собственным правилам и в своих интересах в первую очередь. Это очень важный момент. И мне кажется, что статья Суркова, опубликованная в журнале «Эксперт», значительно продвигает нас в понимании этого вопроса. Сегодня суверенная демократия является центром политической дискуссии вокруг России. Можно по-разному относиться к этой идее. Но нельзя не признать того, что наибольшее количество споров, обсуждений в общественном мнении вызывает именно это понятие. И дискуссия вышла на качественно новый уровень, на уровень понимания того, в чем должна выражаться суверенная демократия. Сурков говорит о том, что суверенная демократия – это средство для реализации национальных целей и идей, а в качестве цели на ближайшее время он объявляет сбережение народа.

– Что необходимо для осуществления этой программы?

– Несколько слагаемых. Во-первых, мы должны стать мощной экономической державой. В этом смысле очень важна идея Путина об удвоении валового внутреннего продукта. Во-вторых, мы должны стать справедливой страной, то есть преодолеть те несправедливости, которые сложились в 90-е годы, когда разрыв между наиболее богатыми и наиболее бедными достиг разительных величин. Мы должны обеспечить равные стартовые возможности и условия для каждого гражданина, который начинает жизнь в нашей стране.

Мы должны быть открытой страной, которая берет лучшее, что накоплено в любых странах, будь то Запад, Восток, Европа или Азия, и при этом не теряет своей национальной идентификации

Мы должны быть страной, которая проводит не зависимую ни от кого внешнюю политику. Но при этом мы должны быть открытой страной, которая берет лучшее, что накоплено в любых странах, будь то Запад, Восток, Европа или Азия, и при этом не теряет своей национальной идентификации, национальной самобытности. Мне кажется, что реализация этих целей способствует сбережению российского народа.

– Можно ли рассматривать положения статьи Суркова как идеологическое обоснование программы «Единой России» по преобразованию России?

– Для «Единой России» идея суверенной демократии является одной из центральных идей, которая, несомненно, будет поддержана в наших программных документах. Мы уже готовим программный документ, который будет рассмотрен на съезде членов партии 2 декабря. Это не новая идеология партии, это преломление нашей идеологии к новым задачам, которые стоят перед страной. Если последние пять лет основным лозунгом, вокруг которого объединялся народ, был «стабильность, сохранение страны, сохранение государства», то сейчас на передний план выходят новые задачи – развитие, качественный скачок в развитии. И именно этому будет посвящен наш программный документ.

Д. Орлов
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА СУВЕРЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ

Суверенная демократия» – уже не просто эффективная политическая концепция. Она превратилась в действующую доктрину. Она реально консолидирует правящую элиту и правящую партию. Она признана на Западе. Она – «живая». Возникающие вокруг нее дискуссии свидетельствуют о ее популярности. И о том, что российский правящий класс – не закостеневшая сословная группа, а динамичная элитная коалиция. А это гарантия продолжения демократического развития страны. Традиционный потенциал «подлинной демократии» и «государственного суверенитета» несопоставим с тем интеллектуальным и коммуникативным зарядом, который несет в себе «суверенная демократия».

ОТ ИДЕИ К ДОКТРИНЕ

Заместитель руководителя администрации президента – помощник президента Владислав Сурков инициировал дискуссию о национальных приоритетах (весна 2005 г.), а затем выступил с основными положениями «суверенной демократии» перед активом «Единой России» (февраль 2006 г.). Распространение этих идей в среде экспертного сообщества и политической элиты произошло очень быстро. В формировании собственно доктрины «суверенной демократии» приняли участие ведущие политологи России: Вячеслав Никонов, Глеб Павловский, Валерий Фадеев, Виталий Третьяков, Андраник Мигранян, Алексей Чадаев, Максим Соколов, Леонид Поляков, Виталий Иванов, Леонид Радзиховский. Каждый из них высказал собственное понимание ее базовых положений, и это стало одной из причин системного характера новой доктрины. К лету 2006 года вокруг «суверенной демократии» консолидировалась большая часть политического класса. Ее поддержал президент Владимир Путин. А в сентябре «Единая Россия», главная политическая партия страны, провозгласила в своем программном заявлении «стратегию качественного обновления страны как суверенной демократии».

«Суверенная демократия» ясно прочитана (и понята!) на Западе как стратегия последовательной, комплексной и жесткой защиты национальных интересов

Доктрину «суверенной демократии» быстро восприняли на Западе. Россия навязала G8 свою повестку дня, а Владимир Путин выступил на саммите как основной ньюсмейкер. Можно спорить о деталях, но саммит стал свидетельством международного признания новой идентичности нашей страны, описываемого именно формулой «суверенная демократия». Как отмечала Los Angeles Times, «Вашингтон должен смириться с тем, что нынешний Кремль будет энергично отстаивать национальные интересы России и не станет уклоняться от конкуренции с Западом в борьбе за политические и экономические преимущества». «Суверенная демократия» ясно прочитана (и понята!) на Западе как стратегия последовательной, комплексной и жесткой защиты национальных интересов – при сохранении открытости страны, демократических институтов и рыночных механизмов российского образца. И не беда, если Джордж Буш считает, что суверенной демократии не бывает, а Дик Чейни предлагает собственную трактовку этого термина. Полагаю, это лучшее свидетельство «живучести» и органичности созданных по инициативе Кремля конструкций.