Текст книги "PRO суверенную демократию"

Успешное социально-экономическое развитие России невозможно без политики, направленной на увеличение населения. Нам необходимо осваивать необжитые территории. Хватит смотреть на Сибирь только как на кладовую нашей Родины. Кладовка – это темная и неуютная часть дома. Сибирь и Дальний Восток должны становиться обжитым и обустроенным пространством нашего многонационального дома.

Для достижения поставленных целей России необходимо проводить соответствующую внешнюю политику и соответствующий курс в международных экономических отношениях. Цель этого курса – обеспечить реальный суверенитет нашей страны, защитить ее законные интересы, выстроить справедливые и эффективные торгово-экономические и политические отношения с партнерами.

Последние конфликты в сфере энергоресурсов показывают: другие страны оказывают давление на Россию, с тем чтобы она учитывала их, чужие для нас, интересы и забывала о своих. В отстаивании своих интересов Россия должна проявлять твердость и настойчивость. А если кто-то задает нам вопросы о ценообразовании на ее рынке, в том числе на энергоносители, то и России тоже следует не стесняться задавать свои вопросы другим. Так велит поступать элементарный принцип справедливости: либо свободные рыночные механизмы формирования цен для всех, либо за всеми странами признаются права на целенаправленное воздействие государства в этой сфере.

В последнее время в нашем обществе появились многие серьезные попытки осмыслить самобытность России через призму ее духовно-исторической традиции. К их числу можно отнести идеи суверенной демократии, реального суверенитета, русского проекта

Радует, что в последнее время в нашем обществе появились многие серьезные попытки осмыслить самобытность России через призму ее духовноисторической традиции. К их числу можно отнести идеи суверенной демократии, реального суверенитета, русского проекта, переосмысление такого понятия, как «империя». Однако такие шаги по осмыслению специфики России нередко наталкиваются на резкую критику и неприятие со стороны некоторых сил.

Оппоненты такого подхода как у нас в стране, так и за рубежом говорят о том, что в России опять хотят изобрести велосипед, отгородиться от всего мира и обречь народ на новую автаркию. С таким мнением особенно явно пришлось столкнуться после прошлого Собора, предложившего свое видение прав человека. Однако наши переговоры и контакты с представителями других религиозных традиций и секулярного подхода свидетельствуют о том, что многие зарубежные общественные и политические силы готовы говорить о самобытности России и желают ее понять.

Более того, некоторые понимают, что через свой духовный и исторический опыт мы формулируем идеи, которые являются приемлемыми для людей других традиций. Это убедительно показали собеседования, состоявшиеся в мае прошлого года с Католической Церковью в Вене, результаты Всемирного саммита религиозных лидеров, прошедшего в июле в Москве, а также две конференции, в Нижнем Новгороде и Страсбурге, по линии Совета Европы. А чтобы слова не расходились с делом, при Всемирном русском народном соборе был создан правозащитный центр, и нам сегодня есть что ответить нашим оппонентам. Осознание и реализация своей национальной специфики может вести к углублению связей с внешним миром, а не к ненависти и закрытости. Наоборот, мы должны приветствовать и консолидировать людей разных взглядов, размышляющих о специфике России. Важно, чтобы эта дискуссия продолжалась.

В заключение хотел бы подвести итог вышесказанному. Действительно, модернизация страны имеет внешние атрибуты, одинаковые для всех народов: это хорошие дороги, аэропорты, средства транспорта, благосостояние граждан, высокий уровень науки и образования. Однако духовные и идейные источники этих изменений могут быть у каждой страны свои.

Модернизация России станет возможной только в том случае, если мы будем искать вдохновения в собственной традиции, соединяя современность с историческим опытом нашего народа. Это потребует напряжения интеллектуальных сил, материальных ресурсов, а также умения защищать свою позицию перед всем миром. Не должна такая великая страна, как Россия, стыдиться своего национального лица.

Россия сегодня должна избрать модель развития, основанную на синтезе научно-технического прогресса и модернизации, не наносящих ущерба Божьему творению, любви и верности нашего народа своей духовнокульурной традиции

На мой взгляд, Россия сегодня должна избрать модель развития, основанную на синтезе научно-технического прогресса и модернизации, не наносящих ущерба Божьему творению, любви и верности нашего народа своей духовно-кульурной традиции. В центре этой традиции, как главная опора, – духовность, культура и язык русского народа в творческом взаимодействии с духовно-культурными традициями других народов России. Не станет ли этот синтез контуром той национальной идеи, которую уже на протяжении многих лет мы стремимся сформулировать для себя? Убежден: в недрах Всемирного Русского Народного Собора, являющегося уникальным местом для широкой и свободной общенациональной дискуссии, будет рождаться национальная идея, выражающая систему ценностей, объединяющих весь народ. Именно на этой идее должно основываться стратегическое видение будущего России.

Д. Бадовский
ВЕРТИКАЛЬ ВЛАСТИ ВРЕМЕН УПАДКА СТАБИЛЬНОСТИ

Когда речь заходит о достижениях Владимира Путина на посту президента России, то как одно из главных обычно рассматривается восстановление дееспособности государства, придание вертикали власти хоть и относительной, но эффективности. Дальше начинаются расхождения и дискуссии: в благих или не только целях используется эта дееспособность, почему существующая властная эффективность отнюдь не безусловна, в какой степени она зависит лично от Путина и так далее.

Накренившаяся в преддверии 2008 года вертикаль власти ставит вопрос о том, достигнет ли угол ее наклона критических значений с последующим обрушением или же архитектура вертикали и почва, на которой она стоит, вполне позволяют пережить смену власти в стране, хотя, быть может, не без труда и не без дополнительных подпорок.

СОВЕТСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Нынешняя властная конструкция и принципы функционирования политической элиты вовсе не являются чем-то новым, хотя, конечно, и имеют «авторские черты» сегодняшнего дня и путинского стиля руководства.

Одна из малообсуждаемых причин «геополитической катастрофы» – крушения СССР – заключалась в том, что коммунистической номенклатуре в какой-то момент стало слишком тесно в рамках советского общественно-политического строя. После смерти Сталина и особенно за пару десятилетий так называемого брежневского застоя почва для роспуска советского государства была расчищена и подготовлена. При всей внешней неподвижности того времени внутри властной системы шла бурная и титаническая по своим последствиям работа.

Советская правящая элита последовательно избавилась от трех ключевых механизмов, обеспечивавших до того ее единство как «ордена меченосцев» во главе с великим вождем и ее дееспособность как «служивого класса».

В первую очередь и довольно быстро был ликвидирован такой механизм формирования, функционирования и обновления элиты, как массовые политические репрессии. Это стало основой консолидации интересов всей советской элиты, того аппаратного переворота, который завершился со смещением «волюнтариста» Хрущева. С этого момента можно говорить об оформлении в Советском Союзе номенклатурной системы правления, основанной на принципах коллективного руководства, баланса сил и недопущения монополизации всей власти лидером или одной «группой товарищей».

Второй ключевой момент эволюции советской властной системы заключался в том, что Коммунистическая партия постепенно утратила свою изначальную роль в обеспечении единства и функциональной эффективности элиты. Рост численности партии постепенно снижал значимость членства в ней. Политические функции концентрировались только на ее верхних этажах. Партия в целом утрачивала элитный статус и тождественность правящему классу советского общества, размывалась граница между рядовыми членами партии и основной массой населения.

Одновременно внутри номенклатуры складывались как бы две элиты: управленческая, аппаратная элита, которая реально правит, и царствующая элита высших руководителей, выполняющих в первую очередь идеологические функции. Собственно говоря, третий ключевой момент эволюции советской элиты как раз и связан с тем, что по мере деградации коммунистической идеологии и ее мобилизационного потенциала сокращались и властные полномочия высших руководителей. Вожди партии обладали властью лишь постольку, поскольку они рассматривались бюрократическим аппаратом, деидеологизированным правящим вторым эшелоном номенклатуры как «главные аппаратчики».

НОМЕНКЛАТУРНЫЙ РЫНОК

Утрата идеологического, организационного и репрессивного стержней в обеспечении функционирования элиты потребовала формирования новых механизмов дееспособности. И главными такими механизмами становились внутренняя дифференциация элиты, усиление групповых общностей (клановых, отраслевых, регионально-земляческих, национальных и т. д.), а также оформление рынка административных ресурсов, обеспечивающего коммуникацию и взаимодействие внутри правящего класса в целом и между группировками в частности. На этих административных рынках возможности тех или иных чиновников и ведомств «порешать вопросы» обменивались по статусной стоимости на другие аналогичные решения или на возможности присвоения и распоряжения теми или иными материальными ресурсами.

Утрата идеологического, организационного и репрессивного стержней в обеспечении функционирования элиты потребовала формирования новых механизмов дееспособности

Дальнейшее развитие все более ярко высвечивало невозможность для номенклатуры «жить и работать» в рамках социалистической общественной и экономической системы. Ключевой для элиты становилась задача трансформировать общественно-политический строй таким образом, чтобы обеспечить более полноценные частные формы присвоения неразделенных власти и собственности, превратить «аппаратные активы» и извлекаемое из них условное владение материальными ресурсами в более или менее полноценную частную собственность, дополнительные гарантии безопасности, воспроизводства социального статуса для себя и его наследования для своих детей.

Вызревание внутри самого правящего класса идеологии модернизации, а потом и смены общественного строя дало потом толчок и процессам перестройки, к распаду СССР. К тому же во второй половине 80-х годов прошлого века Советский Союз столкнулся с серьезнейшим конъюнктурным финансово-экономическим кризисом, а «дефицит ресурсов» только усилил остроту и интенсивность борьбы за контроль над ними внутри элиты.

В 90-е годы произошла уже полноценная реализация и завершение программы номенклатурной приватизации и передела власти и собственности. Административный рынок слился с «диким капитализмом», породив совершенно определенную модель дальнейшей эволюции элиты и принципы ее дееспособности. Рынок административных ресурсов начал работать преимущественно в режиме конвертации, «пункта обмена» власти на собственность.

Скорость и интенсивность обновления элиты, количество социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности на время возросли. Элита интегрировала в себя немало новых элементов, многие из которых стали наемными менеджерами номенклатурной приватизации, а некоторые затем достигли и статуса олигархов новой системы. Уровень дееспособности элиты зависел именно от механизмов и коррупционных смазывающих материалов программы номенклатурного передела власти и собственности. Репрессивные механизмы эффективности элиты поддерживались преимущественно такими инструментами, как компромат, криминализация элиты и укоренение в ней соответствующих практик и «понятий» деятельности.

РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ ПРАВЯЩЕГО КЛАССА

Дальнейшая эволюция системы в конечном счете привела к программе построения вертикали власти (т. е. программе иерархической перестройки элиты и повышения ее консолидированности и дееспособности). В 90-е годы в условиях низкой эффективности и раздробленности федеральной управленческой элиты, увлеченной преимущественно программой приватизации и передела, собственно функции государственного управления в основном консолидировались, частично присваивались и преимущественно осуществлялись на региональном уровне, региональными элитными кланами.

Торг между региональными элитами и Центром в отдельных случаях и преимущественно в отношении национальных республик оборачивается претензиями на суверенитет и сепаратизмом

При этом их достаточно высокая эффективность и функциональная готовность обеспечивать на своей территории относительную социально-экономическую и политическую стабильность стали для них основанием для торга с федеральной элитой. Чаще всего торг между региональными элитами и Центром по схеме «эффективность в обмен на политическую лояльность и экономические ресурсы» оказывается успешным, хотя в отдельных случаях и преимущественно в отношении национальных республик оборачивается претензиями на суверенитет и сепаратизмом.

Дефолт 1998 года вновь создал ситуацию «дефицита ресурсов» для передела и неконфликтного освоения элитой. Необходимость противодействия этой ситуации вызвала реакцию со стороны так называемого ельцинского семейного клана и поддержавших его иных группировок. Реакция эта заключалась не только собственно в подготовке «операции преемник Путин», но и в более фундаментальных для правящего класса последствиях, сопутствующих этому проекту.

АНАТОМИЯ ВЕРТИКАЛИ

После долгого перерыва вновь оказались востребованными механизмы жесткой идеологической консолидации элиты. Естественно, что в условиях «региональной фронды» и политической активности олигархов подобный запрос оформился в конечном счете в сопровождающие весь период путинского правления идеологемы укрепления единства государства, социальной ответственности бизнеса и усиления роли государства в экономике. В дальнейшем идеологические механизмы консолидации усиливаются, укрепляются и, по мере возрастания значимости внешнеполитических и внешнеэкономических вопросов в нынешней деятельности российской элиты, дополняются новыми элементами, выливаясь в развернутую по всем основным направлениям доктрину «суверенной демократии».

Второй ключевой момент, характеризующий ситуацию 2000-х годов в эволюции правящего класса, связан с иерархической перестройкой. Свой статус снизили и/или утратили именно те группы, которые формировали основу конструкции 90-х годов и олицетворяли ее политические риски, – региональные элиты, олигархические бизнес-группы и медиакратия. Одновременно произошло укрепление и консолидация федеральной бюрократической элиты, что было обеспечено как идеологическими механизмами, так и общей логикой перехода к политическому моноцентризму – объединению ядра правящего класса вокруг доминирующего и популярного политического лидера в лице Владимира Путина.

Идеологические механизмы консолидации усиливаются, укрепляются и дополняются новыми элементами, выливаясь в развернутую по всем основным направлениям доктрину «суверенной демократии»

При этом, однако, сами организационные механизмы консолидации «элитного ядра» во многом по-прежнему оказались основаны на инфраструктуре клановых групп, а именно «питерского землячества» и сообщества силовиков. Партийные механизмы консолидации элиты в последние годы также усилились, однако в целом партийно-политическая система все же до сих пор выполняет подчиненную и сугубо дополнительную роль, оставаясь ключевой лишь в одной области – электоральной, связанной со взаимодействием и коммуникациями элиты с населением.

Наконец, статусный рост сообщества силовиков в элитной иерархии имеет непосредственное отношение и ключевое значение для еще одной тенденции последних лет. Она связана с усилением и опять же возвращением репрессивных механизмов консолидации, обеспечения единства и дееспособности элиты. Эти механизмы в настоящее время сформированы преимущественно в рамках некоей «доктрины сдерживания».

Изменениями в законодательстве установлены правовые возможности ускоренной ротации элит и точечных репрессий (типичный пример – реформа выборности губернаторов). Однако на практике они используются достаточно редко и функционируют, таким образом, преимущественно в режиме «угрозы применения». Одновременно в правоприменительной практике проявляется модель избирательного правосудия, которая не обходится без «скелетов в шкафу» – неопределенности и неформальности правил игры периода 90-х годов. Соответственно, показательные процессы типа дела ЮКОСа также выполняют функцию принуждения элиты к согласию с выдвигаемыми политическим лидером и «элитным ядром» новыми правилами игры.

ВОТ, НОВЫЙ ПОВОРОТ

Формальное решение «проблемы-2008» – избрание сначала элитой, а потом и народом нового главы государства – не обещает политического умиротворения.

Политический режим вертикали власти имеет в своей основе моноцентризм власти, наличие на вершине политической пирамиды лица, обладающего подавляющим объемом ресурсов и уровнем популярности, статусом единственного внутриэлитного арбитра и гаранта, а также ролью монопольного модератора во взаимоотношениях власти и общества. Отказ Владимира Путина от подобной роли уже сам по себе подрывает основы стабильности этой политической конструкции. Необходимость передать власть в России заведомо более слабому политическому лидеру, чем нынешний президент, ставит под сомнение эффективность и возможность сохранения политического моноцентризма.

Любой преемник не воспринимается как фигура, способная обеспечивать и соблюдать интересы всех элитных групп. Если же за следующим главой государства будет стоять власть только некой части объединенной Путиным политической элиты, то механизмы моноцентризма, заложенные в вертикаль власти, превратятся для всех остальных из залога стабильности в гарантию направленной против них узурпации.

Это тем более неизбежно, что власть и деньги у нас сегодня попрежнему не разделены. А значит, избрание главы государства – не рутинное процедурное мероприятие, а акт описи, сдачи-приемки всех ресурсов, которыми обладает страна, и выписывания генеральной доверенности тем или иным группам и лицам на управление отдельными частичками национального богатства.

Если элита не хочет полномасштабной «войны всех против всех», то ей ничего не остается, как обезопасить свое будущее в рамках «нового застоя»

Вся эта ситуация, составляющая основной нерв нынешней политической борьбы и подрывающая основы функционирования и дееспособности элиты, требует того или иного разрешения. Очевидно, что если элита не хочет полномасштабной «войны всех против всех» и вытаскивания из загашника всех находящихся на взводе репрессивных механизмов, включая и полукриминальные практики 90-х годов, то ей ничего не остается, как обезопасить свое будущее в рамках «нового застоя» – системы коллективного руководства, недопущения монополизации власти преемником и роли нового президента как первого среди равных, окукливания элиты и остановки ее ротации, сохранения достигнутой власти и обретенной собственности.

Возможности согласования интересов всех групп элиты и ее относительной дееспособности будут оставаться высокими и неконфликтными только при благоприятной экономической конъюнктуре, тогда как ухудшение ситуации и новый «дефицит ресурсов» породят обострение борьбы за власть. Если же сама эпоха нового застоя продлится долго, то обеспечит лишь «стабилизацию проблем» и атрофию способностей элиты и страны в целом к развитию и модернизации. Однако серьезно ждать каких-то иных сценариев развития событий особенно не приходится. Если, конечно, не вести речь о ликвидации являющегося способом существования элиты административного рынка единых и неделимых власти и собственности.

В. Лебедев, В. Киреев
КОНЦЕПЦИЯ СУВЕРЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ: ПАРАДИГМА, ПРОБЛЕМЫ, ПЕРСПЕКТИВЫ

Появление на политическом горизонте идеи суверенной демократии инициировало многочисленные дискуссии по поводу ее содержания и возможности осуществления. Основные черты суверенной демократии были предметом обсуждения на заседании круглого стола в редакции «Российской газеты»[6]6
  См. например, Добрынина Е. Пришли к согласию. Ведущие партии и политологи продолжают дискуссию «Суверенная демократия в условиях глобализации» // Российская газета. 2006. 31 авг.; Российская газета. 2006. 6 сент.


[Закрыть], на медиафоруме, организованном «Единой Россией»[7]7
  См. Закатнова А. Без революций. Владислав Сурков предложил прессе выработать гражданскую позицию // Российская газета. 2006.14 сент.


[Закрыть], экономическая проблематика суверенной демократии рассматривалась на заседании круглого стола «Экономика. Суверенитет. Демократия» в Академии народного хозяйства. Проблемы суверенитета и демократии были предметом анализа в статьях С. А. Авакьяна[8]8
  Авакьян С. Точка отсчета– народ. Понятия «суверенитет» и «демократия» соединит воедино только подлинное народовластие // Российская газета. 2006. 28 окт.


[Закрыть], А. В. Зиновьева[9]9
  Зиновьев А. В. Суверенитет, демократия, государство. // Правоведение. 2006. № 6. С. 20—23.


[Закрыть], В. Д. Зорькина[10]10
  Зорькин В. Апология Вестфальской системы // Российская газета. 2006. 22 авг.


[Закрыть], Т. Я. Хабриевой[11]11
  Хабриева Т. Я. Национальные интересы и законодательные приоритеты России // Журнал российского права. 2005. № 12. С. 19—23.


[Закрыть]. Несмотря на то что сам термин «суверенная демократия» в публичных выступлениях Президента РФ В. В. Путина не употреблялся, в Посланиях Президента РФ Федеральному Собранию в период с 2000 по 2006 год последовательно выражаются идеи о необходимости укрепления суверенитета и развития демократии в России[12]12
  См. Российская газета. 2000.11 июля; Российская газета. 2001. 4 апр.; Российская газета. 2002.19 апр.; Российская газета. 2003.17 мая; Российская газета. 2004. 27 мая; Российская газета. 2005. 26 апр.; Российская газета. 2006.11 мая.


[Закрыть]. В Послании Федеральному Собранию от 25 апреля 2005 года он прямо сказал, что Россия самостоятельно встала на демократический путь развития и «сама будет решать, каким образом – с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики – можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии… будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути». В. В. Путин правомерно считает, что его как главу государства больше интересует не теория, а практика, не понятие «суверенная демократия», а суверенная демократия как таковая. Превращение России в страну, имеющую развитое гражданское общество и устойчивую демократию, конкурентоспособную рыночную экономику, подлинный суверенитет, возможно только при условии точного указания направления, в котором мы собираемся двигаться.

«Суверенитет» и «демократия» как сложные политико-правовые категории не могут быть исследованы абсолютно во всех взаимосвязях и содержательных характеристиках

В связи с этим анализ суверенной демократии немыслим без характеристики самих основ этой концепции, направленной на определение вектора социального и государственного развития России. Существующие обстоятельства определяют приоритет обращения прежде всего к понятийным аспектам тех идей, которые нашли выражение в термине «суверенная демократия». В исходном пункте анализа суверенной демократии необходимо разделение терминов «суверенитет» и «демократия» для выявления их понятийных и содержательных характеристик. Только после этого можно произвести их синтез и попытаться дать внятное (точнее, недвусмысленное) определение рассматриваемого понятия. Это предполагает выявление фундаментальных элементов концепции суверенной демократии, ее принципиальных положений и возможности реализации на существующем этапе развития российской государственности. Конечно, «суверенитет» и «демократия» как сложные политико-правовые категории не могут быть исследованы абсолютно во всех взаимосвязях и содержательных характеристиках. Поэтому следует остановиться на наиболее значимых, сущностных аспектах указанной концепции.

Понятийные особенности рассматриваемых категорий в концентрированном выражении представлены на энциклопедическом уровне. Так, суверенитет, в самых общих его чертах, определяется как независимость государства во внешних и верховенство во внутренних делах[13]13
  Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. A. M. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. – С. 1297.


[Закрыть], полная независимость государства от других государств в его внутренних делах и во внешней политике[14]14
  Ожегов СИ. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская АН; Российский фонд культуры; – 3-е изд., стереотипное. – М.: АЗЪ, 1996. – С. 766.


[Закрыть]. В правоведении общее понятие суверенитета рассматривается как признак государства, понимаемый как верховенство, самостоятельность, независимость власти[15]15
  См., например, Теория государства и права: Учебник / Под ред. Н. Г. Александрова. – изд. 2-е доп. – М.: Юрид. лит., 1974. – С. 62; Теория государства и права / Под ред. С. С. Алексеева. – М.: Юрид. лит., 1985. – С. 41; Теория государства и права: Учебник / Под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. – Екатеринбург: Издательство УрГЮА, 1996. – С. 117; Теория государства и права: Учебник / Под ред. В. К. Бабаева. – М.: Юристъ, 1999. – С. 55; Лазарев В. В., Липень СВ. Теория государства и права: Учебник для вузов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Спарк, 2004, С. 45; Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник для вузов. – 4-е изд., стер. – М.: ЗАО Юстицинформ, 2005. – С. 21.


[Закрыть]. Различаются несколько видов суверенитета, в том числе суверенитеты государственный, национальный и народный. При этом под государственным суверенитетом понимается верховенство государственной власти внутри страны и ее независимость во внешней сфере. В свою очередь национальный суверенитет трактуется как полновластие нации, ее политическая свобода, обладание реальной возможностью определять характер своей национальной жизни, включая способность политически самоопределяться вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Народный же суверенитет определяется как полновластие народа, т. е. обладание народом социально-экономическими и политическими средствами для реального участия в управлении делами общества и государства[16]16
  Румянцев О. Г, Додонов В. Н. Юридический энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА-М, 1996. – С. 300.


[Закрыть]. Каждому из перечисленных видов суверенитета свойственна определенная проблематика.

Суверенитет государства обладает определенными характеристиками. Как справедливо отмечает С. А. Авакьян, суверенитет государства – это имманентно (внутренне) присущее ему свойство. Оно выражается в таких характеристиках, как верховенство, единство, самостоятельность и независимость государства и государственной власти[17]17
  Авакьян СА Конституционное право России: Учебный курс. – В 2 Т. Т. 2. – М.: Юристъ, 2005. С. 42


[Закрыть]. Несмотря на наличие таких четких и исчерпывающих признаков, реальное содержание суверенитета государства зависит от геополитической обстановки и отличается высокой степенью лабильности[18]18
  От лат. labilis – скользящий, неустойчивый.


[Закрыть]. Прежде всего это связано с появлением в западных странах концепции так называемого «мягкого суверенитета» и попытками реализации ее на практике посредством так называемых гуманитарных интервенций против «неудавшихся государств». Спекулятивное содержание этой концепции очевидно и служит своеобразным оправданием решения геополитических проблем путем вмешательства во внутренние дела государств. Концепция «мягкого суверенитета» категорически неприемлема для России, и ее реализация в геополитической практике представляет для нашей страны непосредственную угрозу. Наряду с указанной концепцией для нашей страны в равной степени неприемлимы и концепции так называемого «потенциального суверенитета» и «несуверенного государства», разрабатывавшиеся в советской науке применительно к автономным республикам, входившим в состав союзных республик.

Целью демократии является обеспечение восприятия государства как организации, эффективно выражающей интересы и отдельного человека, и всего общества, устранение нигилизма из политической практики

Вместе с тем, критерии выражения суверенитета государства как внутри, так и вне границ Российской Федерации в Конституции не отражены. В связи с этим весьма значимым представляется вопрос о возможности конституционного закрепления основных принципов выражения государственного суверенитета России.

В наибольшей степени проблематика идей суверенной демократии связана с понятием «народный суверенитет». Следует согласиться с утверждением, что народный суверенитет является неотъемлемым признаком демократии[19]19
  Нудненко ЛА Теория демократии. – М.: Юристъ, 2001. – С. 14.


[Закрыть] и даже самая общая идея суверенной демократии должна учитывать все сложности соотношения и реального содержания и выражения в действующей Конституции понятий «народный суверенитет», государственный суверенитет» и «демократия». Представления людей о государстве как о чем-либо «внешнем» по отношению к каждому индивиду и народу в целом не лишены оснований. Целью демократии является преодоление этого барьера, обеспечение восприятия государства как организации, эффективно выражающей интересы и отдельного человека, и всего общества, устранение нигилизма из политической практики. Именно с позиций взаимосвязи понятий «государственный суверенитет» и «народный суверенитет» и следует рассматривать понятие демократии. Таким образом, несмотря на четкость, научную обоснованность и всестороннюю аргументированность представленных в российской конституционно-правовой доктрине признаков суверенитета, его реальное содержание зависит от совокупности внутренних и внешних факторов, определяющих объем фактического суверенитета народа и государства. Само содержание понятия «суверенитет» в большей степени зависит от реальности верховенства, единства, самостоятельности и независимости власти народной и государственной власти. Провозглашение в Конституции суверенитета власти российского народа и государства является лишь предпосылкой их реального суверенитета. При этом отсутствие в Конституции обобщенных принципов выражения суверенитета российского народа и государства может вызвать затруднения в процессах осуществления народной и государственной власти.

Именно с позиций взаимосвязи понятий «государственный суверенитет» и «народный суверенитет» и следует рассматривать понятие демократии

Несмотря на сложность и многоаспектность понятия «суверенитет», термин «демократия» представляется еще более сложным и многосторонним.

Демократия определяется как одна из форм власти, характеризующейся официальным провозглашением принципа подчинения меньшинства большинству и признанием свободы и равноправия граждан[20]20
  Философский словарь. / Под ред. М. М. Розенталя, П. Ф. Юдина. – М.: Политиздат, 1963. – С. 119.


[Закрыть], как форма общественной власти, государства, основывающаяся на признании народа источником власти, его права участвовать в решении государственных дел в сочетании с широким кругом гражданских прав и свобод[21]21
  Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. A. M. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. – С. 337.


[Закрыть], как политический строй, основанный на признании принципов народовластия, свободы и равноправия граждан[22]22
  Ожегов СИ. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская АН; Российский фонд культуры; – 3-е изд., стереотипное. – М.: АЗЪ, 1996. – С. 155.


[Закрыть]. Сущностные черты демократии подвергались интерпретации и детализировались в юридической науке. С самых общих юридических позиций под демократией понимается форма государственного устройства, основанная на признании таких устоев конституционного строя, как народовластие и политический плюрализм, свобода и равенство граждан, неотчуждаемости прав человека. В современном обществе демократия означает власть большинства при защите прав меньшинства, осуществление выборности основных государственных органов, наличие прав и политических свобод граждан, их равноправие, верховенство закона, конституционализм, разделение властей[23]23
  См. Румянцев О. Г., Додонов В. Н. Юридический энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА-М, 1996. – С. 72.


[Закрыть]. С позиций наиболее устоявшихся и апробированных в многочисленных и нередко острых дискуссиях представлений, выраженных в общей теории государства и права, демократия понимается как политический (государственный) режим (демократический режим)[24]24
  См., например, Общая теория государства и права. Отв. ред.: Д. А. Керимов, B. C. Петров. Т. 1 Общая теория государства. – Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1968. – С. 174; Теория права и государства: Учебник / Под ред. проф. В. В. Лазарева. – М.: Право и Закон, 1996. – С. 313; Теория государства и права: Курс лекций //Под ред. М. Н. Марченко. – М.: Зерцало, 1997. – С. 99; Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник / 2-е изд. – М.: Омега – Л., 2005. – С. 157—158.


[Закрыть], который основывается на признании принципа равенства и свободы всех людей, участии народа в управлении государством.

В наши дни демократия государственного руководства предполагает умеренность и оправданность в централизации власти, а гарантией того, что централизованная власть не превратится в авторитаризм, является участие мест в формировании решений Центра

Между тем и в наши дни демократия государственного руководства предполагает умеренность и оправданность в централизации власти, а гарантией того, что централизованная власть не превратится в авторитаризм, является участие мест в формировании решений Центра. Причем участие независимое, поскольку ожидать объективности от реально назначенных из Центра руководителей регионов не придется. Либо тогда в ожидании демократии придется уповать на настроения выборного монарха и его свиты, а это не дает перспектив[25]25
  См., например, Общая теория государства и права. Отв. ред.: Д. А. Керимов, B. C. Петров. Т. 1 Общая теория государства. – Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1968. – С. 174; Теория права и государства: Учебник / Под ред. проф. В. В. Лазарева. – М.: Право и Закон, 1996. – С. 313; Теория государства и права: Курс лекций //Под ред. М. Н. Марченко. – М.: Зерцало, 1997. – С. 99; Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник / 2-е изд. – М.: Омега – Л., 2005. – С. 157—158.


[Закрыть]. Для формирования и поддержания баланса интересов в обществе должна существовать система правовых средств и способов, по своей эффективности соответствующая уровню социально-экономического, политического развития социума, характеру политической и правовой культуры его субъектов. Действительно, демократия в своем развитии прошла несколько этапов, и она не может быть сведена к какой-то конкретной политической форме. Но и любой режим, называющий себя демократическим, нельзя считать таковым лишь по факту самоназвания. Ни форма правления, ни факт всеобщего избирательного права еще не делают политическую систему демократической.