Электронная библиотека » Линкольн Чайлд » » онлайн чтение - страница 10

Текст книги "Синий лабиринт"


  • Текст добавлен: 7 ноября 2018, 11:20


Автор книги: Линкольн Чайлд


Жанр: Триллеры, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

30

Лейтенант д’Агоста никогда прежде не бывал в оружейной комнате особняка на Риверсайд-драйв. Там было много комнат, которых он еще не видел, – дом Пендергаста казался бесконечным. Но в этой комнате его ждали особенно приятные сюрпризы. Его отец был страстным собирателем старинного оружия, и д’Агоста тоже этим интересовался, хотя и в гораздо меньшей степени. Оглядевшись, он увидел, что во владении Пендергаста есть поистине редкие образцы. Комната была невелика, но роскошно отделана: стены розового дерева, кессонированный потолок. Два громадных гобелена, явно очень старых, висели на противоположных стенах. На других стенах разместились встроенные шкафчики с запертыми стеклянными дверцами, за которыми хранилась удивительная коллекция классического оружия. Здесь, похоже, не было ни одного предмета, созданного после Второй мировой. «Ли-энфильд» калибра 0,303, «маузер» модели 1983 года, оба в идеальном состоянии. Редкий «люгер» калибра 0,45. Слонобой «нитро-экспресс» калибра 0,577 от Уэстли Ричардса с прикладом, инкрустированным слоновой костью. Несамовзводный револьвер «кольт» калибра 0,45 прямо с Дикого Запада, с семью зарубками на рукоятке. И много других ружей, дробовиков и пистолетов, незнакомых д’Агосте. Он переходил от шкафа к шкафу, заглядывал внутрь и тихонько присвистывал, пораженный увиденным.

Кроме стола в центре с полудюжиной стульев вокруг него, другой мебели в комнате не было. Пендергаст сел во главе стола, соединил кончики пальцев, постукивая указательными пальцами друг о друга и глядя в никуда своими кошачьими глазами. Д’Агоста перевел взгляд с оружия на агента ФБР. Его раздражал загадочный отказ Пендергаста объяснить, кто этот человек на фотороботе, но он напомнил себе, что агент всегда вел себя довольно эксцентрично. Он подавил свое нетерпение и вместе с Пендергастом перебрался из музея в особняк на Риверсайд-драйв.

– У вас не коллекция, а настоящее чудо, – сказал д’Агоста.

Пендергасту понадобилось несколько секунд, чтобы посмотреть в его сторону. И еще больше времени, чтобы ответить.

– Эту коллекцию собрал мой отец, – наконец произнес он. – Если не считать моего «лес-баера», то мои собственные интересы направлены на другие области.

В комнату вошла Марго. Мгновение спустя появилась Констанс Грин. Кроме одинаковой фамилии, между ними не было ни малейшего сходства. Констанс была в старомодном вечернем платье с белыми кружевами на шее и запястьях, что делало ее похожей на персонаж из фильма. Д’Агоста восхищался ее густыми рыжеватыми волосами. Она была красива. Красива неприступной, даже пугающей красотой.

Увидев д’Агосту, она кивнула.

Лейтенант улыбнулся ей в ответ. Он не знал, зачем Пендергаст собрал их, но не сомневался, что скоро ему это станет известно.

Пендергаст пригласил всех сесть. В этот момент с улицы через толстые стены донесся слабый удар грома. Сильная гроза, которую обещали вот уже два дня, пришла.

Агент ФБР посмотрел сначала на д’Агосту, потом на Марго, его глаза в сумеречном свете напоминали серебряные монеты.

– Доктор Грин, – сказал он, обращаясь к Марго. – Сколько лет, сколько зим. Я рад снова видеть вас. Жаль, что не при более приятных обстоятельствах.

Марго признательно улыбнулась.

– Я пригласил вас сюда, – продолжил Пендергаст, – поскольку теперь точно известно, что два убийства, которые мы расследовали как отдельные дела, на самом деле связаны. Винсент, я скрывал от вас кое-какую информацию, потому что не хотел втягивать вас в расследование убийства моего сына больше, чем это необходимо. Я и без того уже достаточно усложнил ваше положение в нью-йоркской полиции. Но теперь пришло время поделиться тем, что я знаю.

Д’Агоста наклонил голову. Так оно и было: Пендергаст не по своей вине обременил д’Агосту страшной тайной. Но это было, как говорила бабушка лейтенанта, acqua passata, вода под мостом. По крайней мере, ему хотелось так думать.

Агент обратился к Марго:

– Доктор Грин, я знаю, что могу быть уверен в вашей рассудительности, но тем не менее должен попросить вас и всех остальных присутствующих сохранить абсолютную конфиденциальность нашего разговора.

Раздался шепоток согласия.

Д’Агоста обратил внимание, что Пендергаст казался беспокойным, постукивал пальцами по столу. Обычно он был неподвижен, как кот.

– Давайте рассмотрим факты, – начал Пендергаст. – Ровно одиннадцать дней назад, вечером, мой сын Альбан был найден мертвым на пороге этого дома. При вскрытии в его пищеварительном тракте обнаружен кусочек бирюзы. Я выяснил, что эта бирюза была добыта в небольшой шахте на берегу Солтон-Си в Калифорнии. Несколько дней назад я побывал в этой шахте. Меня там ждала засада – я подвергся нападению.

– Кому же это удалось застать вас врасплох? – спросил д’Агоста.

– Любопытный вопрос, пока не имеющий ответа. Мне удалось нейтрализовать нападавшего, но потом мы оба подверглись действию какого-то парализующего агента. Я потерял сознание. Придя в себя, я арестовал того, кто напал на меня, и он теперь в заключении. Этот человек не сказал ни слова, и личность его до сих пор не установлена.

Он снова посмотрел на д’Агосту.

– А теперь обратимся к делу, которое ведете вы, – к смерти Виктора Марсалы. Главным подозреваемым, судя по всему, является джентльмен, который выдал себя за ученого и исследовал один занятный скелет в музейной коллекции. С помощью Марго вам удалось выявить еще три дополнительных пункта, вызывающих интерес следствия. Первое: у скелета отсутствует кость.

– Правая бедренная, – уточнила Марго.

– Очевидно, что наш липовый ученый по неизвестным причинам похитил эту кость. Позднее он же убил Марсалу.

– Вероятно, – вставил д’Агоста.

– Второе: скелет в коллекции не совпадает с его описанием. Оказалось, что это не молодой готтентот, а пожилая американка, скорее всего жена музейного хранителя, которому в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году было предъявлено обвинение в ее убийстве. Он был оправдан за отсутствием тела пропавшей жены. Теперь вы нашли тело. – Пендергаст оглядел сидящих за столом. – Я пока не пропустил ничего важного?

Д’Агоста встрепенулся:

– Да, но каким образом связаны эти два убийства?

– А это уже мой третий пункт: человек, который напал на меня у Солтон-Си, и человек, которого вы ищете в связи с убийством Виктора Марсалы, так называемый командированный ученый, – одно и то же лицо.

Д’Агоста похолодел:

– Что?!

– Я сразу узнал его по вашему замечательному фотороботу.

– Но какая тут связь?

– И в самом деле, какая? Когда узнаем это, мой дорогой Винсент, мы будем близки к раскрытию обоих преступлений.

– Мне, конечно, придется съездить в Индио и допросить его, – сказал д’Агоста.

– Естественно. Возможно, вам повезет больше, чем мне. – Пендергаст беспокойно шевельнулся и обратился к Марго: – А теперь не будете ли вы так любезны сообщить нам подробности вашего собственного расследования?

– Вы практически все уже сказали, – ответила Марго. – Я пришла к допущению, что этот хранитель, человек по имени Паджетт, пронес труп жены в музей, поместил его в мацерационный чан остеологического отдела, а потом включил в коллекцию, сделав подложное описание.

Констанс Грин, сидящая напротив нее, резко набрала в грудь воздуха. Все головы повернулись к ней.

– Констанс? – спросил Пендергаст.

Но она смотрела на Марго:

– Вы сказали, доктор Паджетт?

Это были ее первые слова с начала совещания.

– Да. Эванс Паджетт. А что?

Констанс немного помолчала, потом поднесла руку к кружевам на шее.

– Я проводила архивные разыскания, касающиеся семьи Пендергаст, – сказала она своим низким, до странности несовременным голосом. – Мне эта фамилия знакома. Паджетт был одним из первых, кто публично обвинил Езекию Пендергаста в продаже ядовитого лекарственного средства.

Настала очередь Пендергаста удивляться.

В голове у д’Агосты все смешалось.

– Постойте. Кто такой этот Езекия Пендергаст, черт побери? Я совершенно запутался.

В комнате воцарилась тишина. Констанс не сводила взгляда с Пендергаста. Целую вечность агент ФБР хранил молчание. Наконец он едва заметно кивнул:

– Пожалуйста, продолжай, Констанс.

– Езекия Пендергаст, – заговорила Констанс, – был прапрадедом Алоизия. И первостатейным мошенником. Он начал карьеру продавцом змеиного масла при странствующих лекарях[27]27
  Странствующие лекари – явление, характерное для американского Дикого Запада. Лекари продавали всевозможные «целительные» знахарские средства. Выражение «змеиное масло» стало нарицательным для обозначения какого-либо продукта с крайне сомнительной пользой.


[Закрыть]
и со временем изобрел собственное лечебное средство: микстуру-эликсир и восстановитель желез Езекии. Он тонко чувствовал рынок, и в конце тысяча восемьсот восьмидесятых годов продажи этой панацеи быстро пошли вверх. Эликсир нужно было вдыхать – частая практика в те дни – с использованием специального пульверизатора, названного им «гидрокониум». На самом деле это был обычный ингалятор, но Езекия его запатентовал и продавал вместе с эликсиром. Эти продажи позволили поправить финансовые дела семейства Пендергаст, которые в то время были не в лучшем состоянии. Насколько мне помнится, эликсир рекламировали как «приятное лекарство при любых жалобах на разлитие желчи», которое может «укрепить слабого и успокоить неврастеника», а также «ароматизировать сам воздух, которым дышит больной». Но по мере того, как ширились продажи эликсира Езекии, стали распространяться и слухи о том, что принимающие это средство склонны к безумию, убийствам, что они чахнут и умирают мучительной смертью. Стали раздаваться одинокие голоса протеста, – например, доктора Паджетта, – но их никто не желал слушать. Некоторые врачи заговорили о ядовитых свойствах эликсира. Но это не вызывало публичного отклика до тех пор, пока журнал «Кольерс» не напечатал разоблачительную статью, в которой было показано, что эликсир представляет собой вызывающую привыкание и смертельно опасную смесь хлороформа, кокаина, вредных трав и других токсичных ингредиентов. Производство эликсира прекратилось около тысяча девятьсот пятого года. По иронии судьбы, одной из последних жертв этого средства стала собственная жена Езекии, ее звали Констанс Ленг Пендергаст, а по-семейному – Станца.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Пендергаст снова устремил свой взгляд в никуда и принялся слегка постукивать пальцами по столешнице, храня на лице непроницаемое выражение.

Тишину нарушила Марго:

– В одной газетной статье говорится, что Паджетт объяснял болезнь жены воздействием некоего чудодейственного лекарственного средства. Я сделала изотопный анализ ее костей и получила аномальные химические показания.

Д’Агоста посмотрел на Констанс:

– Вы хотите сказать, что жена Паджетта стала жертвой этого чудодейственного средства – эликсира, изобретенного и продававшегося предком Пендергаста, и Паджетт убил жену, чтобы прекратить ее страдания?

– Таково мое предположение.

Пендергаст поднялся со стула. Все взгляды устремились на него. Но он просто разгладил рубашку на груди слегка дрожащими пальцами и снова сел.

Д’Агоста хотел было сказать что-то, но остановил себя. В его мозгу забрезжило понимание, собиравшее воедино все эти факты, но оно было таким диким, таким ужасным, что он не мог заставить себя серьезно его рассматривать.

В этот момент дверь открылась, и вошла миссис Траск.

– Вам звонят, сэр, – сообщила она Пендергасту.

– Пожалуйста, примите информацию.

– Извините, но звонят из Индио в Калифорнии. Человек сказал, это не может ждать.

– Ах да.

Пендергаст снова поднялся и направился к двери. На полпути он остановился и повернулся к Марго:

– Мисс Грин, то, о чем мы здесь говорили, – очень деликатное дело. Я надеюсь, вы не сочтете некорректным с моей стороны, если я попрошу вас пообещать, что эти сведения не выйдут за порог моего дома.

– Как я уже сказала, вы можете на меня положиться. Вы уже попросили нас практически принести обет молчания.

Пендергаст кивнул.

– Да, – сказал он. – Да, конечно.

Скользнув взглядом по троице, сидящей за столом, он последовал за миссис Траск из комнаты и закрыл за собой дверь.

31

Подъезжая к городу Индио по 10-й Восточной федеральной трассе, д’Агоста с любопытством смотрел вокруг из окна машины исправительной службы штата. Прежде он только один раз был в Калифорнии, девятилетним мальчишкой, когда родители возили его в Диснейленд. В его памяти остались лишь какие-то мимолетные впечатления: пальмы, роскошные бассейны, широкие чистые бульвары, украшенные кадками с цветами, пик Маттерхорн, Микки-Маус. Но вот это – изнанка штата – стало для него открытием. Это был мир иссушенный и выгоревший под солнцем, мир адской жары, странных кустов, деревьев, похожих на кактусы, и голых холмов. Д’Агоста не понимал, как можно жить в этой забытой богом пустыне.

Рядом с ним на заднем сиденье пошевелился Пендергаст.

– Вы уже пытались один раз разговорить этого типа. Есть ли какие-нибудь новые идеи? – спросил д’Агоста.

– Я узнал кое-что, э-э, свеженькое из вчерашнего вечернего звонка. Звонил старший надзиратель тюрьмы. Похоже, наш арестованный друг начал говорить.

– Неужели?

Д’Агоста снова посмотрел в окно. Как это похоже на Пендергаста – до самого конца утаивать такую важную информацию. Или не похоже? Во время ночного рейса Пендергаст казался молчаливым и раздраженным. Д’Агоста объяснил это недосыпом.

Калифорнийский изолятор временного содержания в Индио представлял собой длинное, низкое, непривлекательное здание, которое, если бы не вышки охраны и три кольца стен с колючей проволокой наверху, выглядело бы как выстроенные в ряд склады фирмы «Костко»[28]28
  «Костко хоулсейл корпорейшн» – крупнейшая в мире сеть складов и крупнейшее розничное торговое предприятие в США.


[Закрыть]
. Несколько печальных пальм стояли перед проволокой, неподвижные на безжалостном солнце. Гости из Нью-Йорка въехали в главные ворота, прошли через несколько пропускных пунктов и наконец оказались перед официальным входом. Там они вышли из машины. Д’Агоста моргнул на солнце. Он был на ногах вот уже семь часов, и у него никак не укладывалось в голове, что по калифорнийскому времени сейчас только девять утра.

Их встретил худощавый темноволосый человек. Увидев Пендергаста, он протянул руку:

– Агент Пендергаст. Рад снова вас видеть.

– Мистер Шпандау. Спасибо, что так оперативно связались со мной. – Пендергаст представил их друг другу: – Джон Шпандау, старший надзиратель. А это лейтенант д’Агоста из нью-йоркской полиции.

– Лейтенант. – Шпандау пожал д’Агосте руку, после чего они двинулись по коридору.

– Как я упоминал в нашем вчерашнем телефонном разговоре, – сказал Пендергаст, обращаясь к Шпандау, – заключенный подозревается в недавнем нью-йоркском убийстве, которое расследует лейтенант. – Они миновали еще один пропускной пункт. – Лейтенант хотел бы допросить его первым.

– Хорошо. Я сообщил вам, что он заговорил, но, по правде сказать, в его речах мало смысла, – заметил Шпандау.

– Еще что-нибудь важное?

– Он стал беспокойным. Всю ночь ходил по камере. Не ел.

Д’Агосту провели в типичную комнату для допросов. Пендергаст и Шпандау вышли в соседнее помещение, чтобы наблюдать за допросом через одностороннее зеркало.

Д’Агоста ждал стоя. Некоторое время спустя открылась дверь, и двое охранников ввели в комнату человека в тюремной робе. На одном запястье у него был гипс. Охранники посадили человека на одинокий стул у другой стороны стола и встали возле двери.

Д’Агоста посмотрел на человека за столом, хорошо сложенного и, конечно, со знакомым лицом. Он не был похож на преступника, но это не удивило д’Агосту: парню хватило пороху выдать себя за ученого, причем он делал это так убедительно, что провел Марсалу. Здесь требуется не только присутствие духа, но и мозги. Однако в лице этого человека была какая-то ущербность. Какой-то таинственный внутренний диалог наводил тень на его харизматичные черты, так хорошо узнаваемые по реконструкции Бономо. Покрасневшие глаза блуждали по комнате замедленно, как у наркомана, не останавливаясь на человеке, сидящем напротив него. Руки, схваченные в запястьях наручниками, он сложил на груди жестом защиты. Д’Агоста обратил внимание, что подозреваемый слегка раскачивается взад-вперед на своем стуле.

– Я – лейтенант Винсент д’Агоста, отдел по расследованию убийств нью-йоркской полиции, – начал д’Агоста, доставая блокнот и кладя его перед собой. Со своими правами человек был уже ознакомлен, так что д’Агоста мог приступить прямо к делу. – Этот допрос записывается. Не хотите назвать для записи свое имя?

Человек ничего не ответил, продолжая слегка покачиваться туда-сюда. Его глаза теперь более осмысленно озирали комнату, брови нахмурились, словно он вспоминал что-то забытое. Или потерянное.

– Эй, вы меня слышите? – попытался привлечь его внимание д’Агоста.

Наконец глаза человека остановились на лейтенанте.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло две недели назад в Нью-Йоркском музее естественной истории.

Человек безмятежно посмотрел на него, потом его взгляд скользнул в сторону.

– Когда вы в последний раз были в Нью-Йорке?

– Лилии, – ответил человек.

Голос у него был удивительно высокий и певучий для такого крупного человека.

– Какие лилии?

– Лилии, – повторил человек задумчивым тоном, подразумевающим какое-то печальное воспоминание.

– И что лилии?

– Лилии, – снова сказал человек и внезапно впился взглядом в д’Агосту, испугав лейтенанта.

Это было безумие.

– Имя Джонатан Уолдрон вам о чем-нибудь говорит?

– Этот запах, – произнес человек совсем уже печально. – Этот приятный запах, запах лилий. Он прошел. Теперь… теперь пахнет отвратительно. Ужасно!

Д’Агоста уставился на человека. Он что, издевается?

– Нам известно, что вы выдали себя за профессора Джонатана Уолдрона, чтобы получить доступ к некоему скелету в Музее естественной истории. Вы работали с лаборантом из остеологического отдела, с Виктором Марсалой.

Человек внезапно замолчал.

Д’Агоста подался вперед, сцепив пальцы:

– Я не буду бродить вокруг да около. Я считаю, что вы убили Виктора Марсалу.

Покачивание прекратилось. Человек отвел глаза от д’Агосты.

– Я даже знаю, что вы его убили. Теперь у нас есть ваша ДНК, и мы сравним ее с ДНК с места преступления. А мы ее найдем.

Молчание.

– Что вы сделали с похищенной бедренной костью?

Молчание.

– Знаете, что я думаю? Я думаю, что вам лучше немедленно пригласить к себе адвоката.

Человек оставался неподвижным, как статуя. Д’Агоста глубоко вздохнул.

– Послушайте, – сказал он, усиливая угрожающую нотку в голосе. – Вас арестовали за нападение на агента федеральной службы. Это серьезное преступление. Но я здесь потому, что нью-йоркская полиция собирается экстрадировать вас в Имперский штат[29]29
  Имперский штат – прозвище штата Нью-Йорк.


[Закрыть]
за убийство при отягчающих обстоятельствах. У нас есть свидетели. У нас есть видеозапись с вашим изображением. Если вы не начнете сотрудничать, то окажетесь в таком медвежьем углу, что никакие Льюис и Кларк[30]30
  Льюис и Кларк – Мериузер Льюис и Уильям Кларк, возглавившие первую экспедицию с восточного побережья Северной Америки до западного и обратно (1804–1806).


[Закрыть]
вас не найдут.

Человек оглядывал комнату так, будто вообще не отдавал себе отчета в присутствии д’Агосты.

На плечи д’Агосты обрушился тяжелый груз усталости. Лейтенант ненавидел такие допросы с повторяющимися вопросами и упрямыми подозреваемыми. А этот тип к тому же казался психом. Д’Агоста не сомневался, что перед ним преступник. Что ж, придется строить дело без признательных показаний.

Дверь приоткрылась, и он увидел в коридоре темную фигуру Пендергаста. Тот жестом показал: «Не возражаете, если я попробую?»

Д’Агоста взял свой блокнот и встал. «Конечно, – ответил он пожатием плечами. – Получите по полной программе».

Он прошел в соседнюю комнату и сел у прозрачного зеркала рядом со Шпандау, наблюдая за тем, как Пендергаст устраивается на своем месте напротив подозреваемого. Целую вечность он поправлял на себе галстук, застегивал пиджак, проверял запонки, разглаживал воротничок. Наконец он подался вперед, упершись локтями в столешницу и положив ладони на исцарапанное дерево. Несколько секунд пальцы нервно отплясывали по столу, потом Пендергаст сжал кулаки, словно взяв себя в руки. Он спокойно смотрел через стол на человека, который напал на него. И когда д’Агоста совсем уже подумал, что сейчас лопнет от нетерпения, Пендергаст вдруг заговорил своим певучим, любезным голосом.

– В тех краях, откуда я родом, считается очень грубым, если ты не называешь человека по имени, – начал он. – Когда мы встречались в прошлый раз, вы не были расположены назвать свое имя… имя, которое, как мне известно, вовсе не Уолдрон. Вы не передумали?

Человек посмотрел на него, но не ответил.

– Прекрасно. Поскольку я ненавижу грубость, я сам выберу вам имя. Я буду называть вас Немо, а это на латыни, как вам известно, означает «никто».

Это не произвело никакого эффекта.

– Не хочу тратить на этот свой приезд столько же времени, сколько и на прошлый, мистер Немо. Так что я буду краток. Вы готовы сказать, кто вас нанял?

Молчание.

– Вы готовы сказать, почему согласились? Или в чем состояла цель этой необычной ловушки?

Молчание.

– Если вы не хотите называть имена, тогда, может быть, скажете, какой результат ожидался от всей этой операции?

Молчание.

Пендергаст неторопливо посмотрел на свои золотые часы.

– От меня зависит, какой суд вас будет судить – штата или федеральный. Отвечая или не отвечая на мои вопросы, вы делаете выбор между Рикерс-Айленд или Административным центром строгого содержания во Флоренции, штат Колорадо. Рикерс – настоящий ад на земле. АЦСС во Флоренции – ад, который даже Данте не мог бы вообразить. – Он вперился взглядом в человека. – Мебель в камере из литого бетона. Душ по расписанию, три раза в неделю в пять часов ровно на три минуты. Из окна видны только бетон и небо. Один час прогулки в день по бетонной яме. В АЦСС тысяча четыреста стальных дверей с дистанционным управлением, здание в кольце охраны, обнесено несколькими рядами ограждений с колючей проволокой. Там ваше существование будет стерто со скрижалей истории. Если вы не заговорите со мной сейчас, то в прямом смысле этого слова станете никем.

Пендергаст замолчал. Человек зашевелился на стуле. Д’Агоста, который наблюдал за допросом через одностороннее зеркало, был теперь убежден, что парень свихнулся. Ни один здравомыслящий человек не выдержал бы такого напора.

– В АЦСС нет лилий, – тихо сказал Пендергаст.

Д’Агоста обменялся недоуменным взглядом со Шпандау.

– Лилии, – медленно проговорил человек, словно пробуя слово на вкус.

– Да. Лилии. Такой прекрасный цветок, вам не кажется? С таким приятным, исключительным ароматом.

Человек наклонился вперед. Наконец-то Пендергаст завладел его вниманием.

– Но потом запах исчез, верно?

Человек явно напрягся. Он медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Нет… я ошибся. Лилии никуда не делись, и вы об этом сказали. Но с ними что-то случилось. Они ушли.

– Они воняют, – пробормотал человек.

– Да, – произнес Пендергаст с любопытной смесью сочувствия и насмешки в голосе. – Ничто не пахнет хуже тронутых гнилью цветов. – Пендергаст неожиданно повысил голос: – Какая от них жуткая вонь!

– Убирайтесь из моего носа! – завопил человек.

– Не могу, – ответил Пендергаст, чей голос вдруг упал до шепота. – В вашей камере в АЦСС не будет лилий. Но вонь останется. И она будет усиливаться с разложением. Пока вы не…

Неожиданно человек со звериным криком вскочил со стула и бросился через стол на Пендергаста, его закованные в наручники руки изогнулись, словно когти, в глазах горела убийственная ярость, с губ срывалась пена и капли слюны. Пендергаст легко, как матадор, вскочил со стула и увернулся от удара. На заключенного бросились два охранника с тазерами наготове и быстро его обездвижили. Чтобы он угомонился, потребовалось три разряда. Наконец он распростерся на столе, судорожно подергиваясь; крохотные облачка дыма воспарили к микрофону и лампам в потолке. Пендергаст стоял в стороне, хладнокровно наблюдая за этим, потом повернулся и вышел из кабинета.

Через секунду Пендергаст появился в комнате наблюдения за допросом и раздраженным жестом стряхнул пылинку с пиджака.

– Что ж, Винсент, я не вижу смысла и дальше оставаться здесь, – сказал он. – Боюсь, что наш друг… как там говорится? С прибамбасом?

– С прибабахом.

– Спасибо. – Он обратился к Шпандау: – Еще раз благодарю вас, мистер Шпандау, за вашу неоценимую помощь. Прошу вас, дайте мне знать, если у него наступит просветление.

Шпандау пожал протянутую руку.


Когда они вышли из тюрьмы, Пендергаст достал сотовый и начал набирать номер.

– Я опасался, что нам придется лететь в Нью-Йорк ночным рейсом, – сказал он. – Но наш друг оказался таким необщительным, что мы можем успеть и на более ранний рейс. Если вы не возражаете, я проверю. Теперь мы ничего от него не добьемся… И боюсь, что не только теперь, но и никогда.

Д’Агоста глубоко вздохнул:

– Может, объясните мне, что там происходило?

– О чем это вы?

– О ваших странных вопросах. Про цветы, про лилии. Откуда вы знали, что он именно так прореагирует?

Пендергаст перестал набирать номер и опустил телефон:

– Это была догадка, не лишенная оснований.

– Да, но откуда она у вас взялась?

Пендергаст ответил не сразу, и голос его прозвучал очень тихо:

– Все дело в том, мой дорогой Винсент, что наш заключенный – не единственный, кто в последнее время начал чувствовать запахи цветов.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации