Текст книги "Нежданно-негаданно"

– Это та леди, которая присоединилась к нам в поезде. Она немного погостит у нас, – сказала синьора Ринуччи.

Затем она начала представлять молодых людей: вначале Примо, затем Раггьеро и Франческо. Все мужчины были высокими и черноволосыми. Черты лица Раггьеро слегка напоминали его кузена Данте.

Франческо был погружен в себя, словно мысли его отягощены каким-то бременем. Он в свою очередь тепло приветствовал Ферн, но затем обратился к матери:

– Я, пожалуй, поеду. Хочу оказаться дома раньше Селии.

– А у нее не возникает подозрений насчет того, что ты постоянно опережаешь ее? – спросила Хоуп.

– Она твердит, чтобы я перестал, но… – Франческо пожал плечами. – Я все равно тороплюсь. – Обращаясь к Ферн, он добавил: – Моя жена слепая и ужасно сердится, если замечает, что я слишком опекаю ее, но я ничего не могу с собой поделать.

– Поезжай домой, – сказала Хоуп сыну. – Только не забудь о завтрашней вечеринке.

Он нежно обнял мать и уехал. Почти сразу же подъехала другая машина, из которой вылезли две молодые женщины. Одна была черноволосой и такой грациозной, что даже заметный животик не портил ее красоту. Другая, белокурая и очень хорошенькая, вела за руку прелестного карапуза.

– Это моя жена Олимпия, – сказал Примо, выводя беременную женщину вперед.

– А это моя жена Полли. – Раггьеро указал на блондинку.

Тут Ферн разглядела, что Полли тоже беременна, месяцев пять примерно.

Приближалось время ленча. Хоуп пошла проверить, что готовит Елена, попробовать блюда и высказать свое мнение. К ней присоединились не только невестки, но и сыновья, которые смаковали яства и щедро давали советы – иногда слишком щедро, как заявила их мать.

– Значит, то, что говорят об итальянских мужчинах, правда, – заметила развеселившаяся Ферн.

– А что о нас говорят? – пробормотал Данте ей на ухо. – Умираю от любопытства.

– Ну как же, итальянцы – фантастические повара, разумеется. А вы что подумали?

Он разочарованно вздохнул:

– Нет, нет, ничего. Ну да, мы интересуемся кулинарией, в отличие от англичан, которым хватает бекона и овсянки. – Внезапно он пристально вгляделся в ее лицо. – Что такое? Почему вы забеспокоились?

– Возможно, пора позвонить в консульство. Вдруг у них уже появились какие-нибудь новости.

– Сегодня днем я отвезу вас в Неаполь, и мы навестим здешнее консульство, а они свяжутся с Миланом. А сейчас давайте забудем о скучной реальности и сосредоточимся на главном – получении удовольствия.

– Да, давайте, – с готовностью согласилась Ферн.

После ленча Данте, верный своему слову, взял машину Тони и доставил молодую женщину в консульство.

Новости ее ждали неутешительные. Ни паспорта, ни кредитных карточек обнаружено не было.

– Похоже, кто-то их прикарманил, – предположил Данте. – Но, будем надеяться, вор не сможет ими воспользоваться.

– Мы готовы выписать временный паспорт, – сказала молодая сотрудница консульства. – Но это займет несколько дней. Вон там будка, где можно сфотографироваться.

– Нет надобности, я сам сфотографирую, – возразил Данте. Оглядев сумку Ферн, он добавил: – Если вы одолжите мне камеру.

Она достала фотоаппарат и вручила ему:

– Почему вы уверены, что я не потеряла и его?

– Женщина, которая запечатлела на пленку измену своего любовника, наверняка никогда не расстается с фотоаппаратом.

Следующие несколько минут они провели на улице, и Ферн поворачивалась то так, то этак по команде Данте.

– Чуть-чуть спустите бретели топа, – велел он. – У вас красивые плечи, давайте покажем их. Хорошо. А теперь тряхните головой, чтобы волосы распушились.

– Для паспорта такие снимки не подойдут, – бросила Ферн.

Он ухмыльнулся:

– А кто говорит о снимках на паспорт? Может, у меня своя коварная цель.

Вернувшись в здание, они показали результаты сотруднице, которая просматривала их с терпением святого.

– Ничего не годится. Думаю, вам все же следует воспользоваться фотобудкой, – подвела она итог.

– Надо было сразу так сделать, – проворчала Ферн.

– Но тогда моя коварная цель не была бы достигнута, – легкомысленно возразил Данте. – Идемте и сделаем ваши фотографии, на которых вы будете выглядеть скучной и добродетельной.

– А вы намекаете, что я не скучная и не добродетельная?

– На какую часть вопроса вы хотите услышать ответ?

– Давайте просто поскорее покончим с этим, – поспешно проговорила она.

Когда формальности были улажены, Данте отвел Ферн в кафе на набережной и заказал по чашечке кофе.

– Если вам кажется, что вилла Ринуччи перенаселена, – сказал он, – советую не торопиться с выводами. Подождите до завтра, когда прибудут остальные члены семейства.

– Их довольно много, да?

– Совершенно верно, хотя не все живут поблизости. Люк с Минни приезжают из Рима. Джастин с Эви из Англии, вместе с Марком, сыном Джастина, и их близнецами.

Ужасная мысль поразила Ферн:

– А где они будут жить?

– На вилле, разумеется.

– Значит, я заняла чью-то комнату? Кому-то придется спать на диване, а я не могу это допустить. Мне надо уехать.

– И где вы остановитесь? В отеле? Без денег и документов?

– Ну, если бы вы одолжили мне денег, я бы все вернула…

Данте покачал головой:

– Извините, нет. Заверять служащих отеля, что вы лицо благонадежное, хотя на самом деле я о вас ничего не знаю, было бы крайне неприлично. А мы всегда должны вести себя прилично, не так ли?

Несмотря на свое смятение, Ферн не могла не рассмеяться.

– Вы, – проговорила она нарочито медленно, – не заметили бы приличие, даже если б оно подошло и щелкнуло вас по носу.

– Проклятье! – напыщенно воскликнул Данте. – Она видит меня насквозь. Ну ладно, признаюсь. Я намерен удерживать вас на вилле в качестве пленницы, покорной моей воле. Наличные помогут вам сбежать, и я не достигну своей порочной цели.

– Интересно, смогу ли я угадать вашу порочную цель? – сухо заметила Ферн.

– Вы всецело в моей власти.

– Мечтать не вредно, – усмехнулась она.

– Вот именно, человеку свойственно мечтать. – Данте многозначительно поглядывал на нее.

– Да мечтайте себе на здоровье, только не стоит смешивать мечты с реальностью, – отозвалась молодая женщина. – И вы не ответили на мой вопрос. Чью комнату я занимаю?

Он промолчал.

– О нет, пожалуйста, только не говорите мне…

– Если хотите, мы можем разделить ее, – предложил он.

– Перестаньте, ради бога!

– Ну хорошо, хорошо, больше не буду. Нельзя ругать меня всего лишь за попытку.

– Можно и нужно.

– Если бы вы оказались на моем месте и сидели бы, как сижу я, любуясь прекрасной женщиной…

Она сдалась. Как можно вразумить мужчину, у которого в глазах отплясывают чертики?

Глава 3

– Если вы собираетесь отвергнуть меня, тогда мне придется утешаться теми снимками, которые я сделал, – заметил Данте.

– Я их удалила, – тут же сообщила Ферн.

– Как бы не так! Если вы сохранили доказательства измены своего любовника, то уж снимки, на которых вы выглядите как мечта любого мужчины, точно не стерли.

– Бога ради, перестаньте так разговаривать со мной.

– Почему?

Что ему ответить? Не объяснять же, что словесная перепалка с ним пробуждает в ней некое чувственное волнение.

Данте совершенно ясно дает понять, что его влечет к ней, но делает это легко и непринужденно. Ей приятно его общество, рядом с ним она может расслабиться. Ферн не сомневалась, что он прыгнул бы к ней в постель при первом же намеке. Ну а пока Данте Ринуччи вынужден молоть чепуху, дожидаясь благоприятного момента.

Интересно, сколько женщин побывало в его объятиях и чем все заканчивалось? Она подозревала, что Данте часто говорит девушкам «прощай», относясь к любви легко и не задерживаясь у одной пассии слишком долго. Но на самом деле в нем скрыты такие глубины, о которых не знает никто, – так подсказывала ей женская интуиция…

– Впрочем, если подумать… – Тон Данте изменился, стал будничным. Он полез в свой бумажник и протянул Ферн пачку банкнот. – Вы не можете обходиться совсем без денег.

– Но вы сказали, что не…

– Мы вернулись в реальный мир. У вас должно что-то быть. Возьмите.

Она поглядела на пачку:

– Так много? Нет, Данте, пожалуйста… Я не могу это взять. – Отделив несколько бумажек, Ферн попыталась вернуть ему остальные.

– Вы же не знаете, сколько вам может понадобиться, – твердо сказал Данте, отстраняя ее руку. – Кроме того, с деньгами вы будете независимы. Припрячьте их хорошенько. – Он говорил как школьный учитель.

– А как же насчет того, чтобы держать меня в плену? – поинтересовалась она, убирая деньги в сумочку. – Моя независимость не способствует достижению вашей коварной цели.

– Верно, – задумчиво протянул он. – С другой стороны, ничто из того, что завоевывается силой, не приносит удовольствия. Лучше, когда женщина сама стучит в дверь и заявляет, что больше жить не может без твоих пылких объятий. Так гораздо интереснее.

– А вы полагаете, я поступлю именно так?

Данте, казалось, задумался.

– Нет, вы скорее пойдете на костер, чем уступите хоть дюйм. Но, как я уже говорил, человек имеет право помечтать.

Между ними воцарилось полнейшее шутливое понимание.

Потом они не спеша поехали обратно на виллу, где как раз готовился ужин.

– Некоторые появляются удивительно вовремя, – съязвил Франческо, дружески ткнув Данте в плечо. Он съездил домой и вернулся со своей женой Селией.

Ферн ни за что не догадалась бы, что Селия слепая. Она была весела, жизнерадостна и вертела головой, будто с удовольствием рассматривая окружавшее ее. Они завели непринужденную беседу, сидя на террасе и болтая о работе. Селия занималась тем, что делала окружающий мир приемлемым для незрячих.

– Я работаю над проектом, как сделать театры более удобными, – рассказывала она. – Например, необходимо аудиосопровождение через наушники с описанием происходящего. Пару месяцев назад мы с Франческо были в Лондоне, посетили много представлений, чтобы меня осенили какие-нибудь идеи. На одном спектакле все сходили с ума по звезде, Сандору Джейли. Говорят, он выглядит невероятно сексуально в короткой тунике. Но Франческо мне ничего не сказал, и я узнала об этом уже потом, когда в газетах появились какие-то невероятно скандальные снимки Сандора. Эй, в чем дело?

Данте резко втянул в себя воздух. При виде его испуганного лица Ферн расхохоталась.

– Я сказала что-то не то? – спросила Селия.

– Вовсе нет, – выдавила Ферн, – просто…

Она коротко поведала свою историю, и Селия в ужасе прикрыла рот рукой:

– О нет! Что я наделала? Я не хотела… Пожалуйста, пожалуйста…

– Все в порядке, – поспешила заверить ее Ферн. – Я уже давно вижу во всем этом исключительно забавную сторону. О господи! – Она снова рассмеялась, затем постаралась заверить Селию, что совсем не убита горем.

Подняв взгляд, она обнаружила, что Данте наблюдает за ней со странной улыбкой, а выражение его лица можно, пожалуй, назвать восхищенным.

Послышался голос Хоуп:

– Ферн, дорогая, где вы? Мне нужна ваша помощь.

– Я вернусь через минуту. – Ферн поспешила прочь.

Селия прислушивалась к ее удаляющимся шагам и, когда они стихли, повернулась к Данте:

– Она прелесть. Тебе повезло.

– С чего ты взяла, что она моя?

– Франческо говорит, ты не сводишь с нее глаз.

– И не без причины. Есть на что посмотреть.

– Думаю, лицо у нее мягкое и доброе, как и голос. Судя по голосу, она чудо.

– Она и есть чудо, – пробормотал Данте.

– Она правда уже переболела тем парнем… ну, которого прозвали Мистер Сексуальные Ноги?

– Я уклонюсь от ответа, – бросил он через секунду. – Идем ужинать?

Тот вечер оказался одним из самых приятных вечеров в жизни Ферн. Когда солнце село, в саду зажгли фонари, и в конце концов все отошли от стола, предпочитая выпить вина под деревьями.

– Полагаю, ваша семья нашла секрет счастливого брака, – задумчиво проговорила Ферн. – Все ведут себя как влюбленные в период ухаживания, даже Тони и Хоуп – после стольких-то лет совместной жизни.

Данте кивнул:

– Хоуп считает, это заслуга Тони, милейшего человека в мире. Он всегда был очень добр ко мне. Я рад, что сейчас он счастлив, даже если жизнь ближе к закату, чем к рассвету.

– А что лучше?

– Можно только гадать.

– Гадать – еще одно из удовольствий? – улыбнулась Ферн.

Он чуть заметно пожал плечами и сменил тему:

– Пойдемте полюбуемся неаполитанским закатом.

Они наслаждались чудом, которое творилось над заливом. На одно ослепительное мгновение свет стал насыщенно красным, и, казалось, солнце вот-вот вспыхнет.

– Не важно, сколько раз я видел это, – пробормотал Данте. – Никогда не надоедает. Пока в мире так много красоты… – Он замолчал.

– Вы много времени проводили здесь? – поинтересовалась Ферн.

– С тех пор как умерли родители, я, так сказать, курсировал между родственниками, жил с тетями, дядями, дедушками и бабушками. Однажды летом я приехал сюда и влюбился во все это. Здесь я почувствовал себя почти как дома.

– Это звучит так грустно – переходить от родственников к родственникам, не имея родного гнезда.

– Мне нравится, что у меня большая семья. Ничто не сравнится с ощущением, что у тебя за спиной целый клан.

– Разве нет ни одного члена клана, в котором вы нуждаетесь больше, чем в остальных?

– Хоуп и Тони стали для меня вторыми родителями. Как и вы, я единственный ребенок, зато у меня целая куча кузенов и кузин.

Наконец все снова вернулись в дом. Детей надо было укладывать спать, да и Хоуп хотела лечь пораньше. Ферн была рада возможности удалиться в свою комнату, побыть в одиночестве и подумать обо всем, что с ней произошло.

Поразмышлять о Данте Ринуччи.

Он привлекательный, забавный, сексуальный и явно не прочь поразвлечься. Поскольку она тоже не против, нет никакой проблемы, за исключением ее внутреннего голоса, который то и дело твердит: «Остерегайся!»

Но чего остерегаться? Есть в нем нечто не укладывающееся ни в какие рамки. Чепуха! Она все выдумывает.

Ферн надела ночную рубашку, взяла свой ноутбук и подсоединила его к цифровой камере. Секунду спустя она рассматривала снимки, которые сделал Данте.

Кто эта женщина с дразнящим взглядом, зазывно улыбающаяся мужчине? Не может быть! Это Данте заставил ее так посмотреть на него. Этот мужчина – прирожденный шоумен, обладающий даром вовлекать в свое шоу всех.

Послышался стук в дверь и голос Данте:

– Это я.

Ферн испустила вздох отчаяния. Она, конечно, ожидала, что он появится у ее двери, но не так скоро. Где же опытный, чуткий мужчина, чью ненавязчивость она оценила? Неужели он окажется в конце концов вульгарно банальным? Жестокое разочарование.

Пока Ферн подбирала слова для отказа, он постучал еще раз:

– Можно войти?

– Да, – поспешно отозвалась она, хватая халат и набрасывая его.

– А, вы вывели снимки на экран, – заметил он. – Я надеялся посмотреть на них. Хороший я фотограф?

– Э… да, некоторые снимки очень неплохи, – растерянно проговорила она.

Данте был полностью одет и, казалось, не замечал, что Ферн уже переоделась ко сну. Его заинтересованный взгляд был устремлен на экран компьютера.

– Мило. Вы фотогеничны, и освещение было удачное.

Он просмотрел снимки до конца, затем в обратном порядке, потом еще раз сначала, пока не выбрал тот, который ему особенно нравился. На нем Ферн только что встряхнула волосами, и они легли мягкими волнами вокруг лица, обрамляя улыбку.

– Я бы хотел копию вот этого снимка, – сказал Данте. – Вы выглядите просто классно.

Вот он, первый ход. Следует быть осторожной.

Но трудно осторожничать, когда ты внезапно осознаешь свою наготу под тонкой рубашкой. Все тело Ферн ожило и не обращало внимания на ее попытки держать себя в руках.

– Боюсь, на это может потребоваться некоторое время, – пробормотала она. – У меня нет с собой принтера.

– Никаких проблем. Вот мой электронный адрес. Пришлите ее мне, я сам распечатаю. А сейчас я бы на вашем месте лег спать. У вас был напряженный день, а завтрашний будет еще напряженнее. – В дверях он обернулся. – Спокойной ночи. Извините, что потревожил. Приятных снов.

Дверь закрылась.

Этот звук закрывающейся двери услышала пара, умиротворенно лежащая в объятиях друг друга в спальне, расположенной чуть дальше по коридору.

– Так скоро уходит? – удивился Тони. – Данте теряет сноровку. Обычно он сразу получает любую женщину, какую пожелает… На какое-то время.

– Знаю, – вздохнула Хоуп. – Как только отношения начинают становиться серьезными, он исчезает. Но можно ли его винить? Подумай, каково это – жить, зная, что… Ох, какой ужас!

– Он не позволяет никому заговаривать на эту тему, – мрачно подхватил Тони. – Ему хочется делать вид, что все в порядке, но, если застигнуть его врасплох, в глазах мальчика мелькает страх.

– Стоит ли нам рассказать об этом Ферн? – спросила Хоуп. – Ну на всякий случай?

– Предостеречь ее, ты имеешь в виду? Не сейчас. Может, позже. Данте придет в ярость, если узнает, что его тайна стала известна.

– А разве она в конце концов не выйдет наружу?

– Не знаю, – печально отозвался Тони. – Может, о ней вообще придется молчать… пока не станет слишком поздно.

Рассвет был лучшим временем суток. Чистый, прозрачный воздух придавал заливу и виднеющемуся вдалеке Везувию особую яркость. Каким спокойным выглядит вулкан сейчас, когда спит, и с каким трудом, должно быть, завоеван сей покой. Этому научила Ферн прошедшая ночь.

Она считала себя хорошо подготовленной, готовой отразить любые авансы со стороны Данте. Но когда он по-джентльменски пожелал ей спокойной ночи и ушел, она не справилась с теми реакциями, которые нахлынули на нее.

Сначала неверие, потом ярость, ощущение потери и, наконец, смертельная обида. От одной лишь мысли о том, чтобы заняться с ним любовью, тело ее расцветало. А ему это совсем неинтересно. Да у него просто-напросто дурные манеры!

Она бы с радостью запустила чем-нибудь в дверь, которую Данте закрыл за собой. Потребовалась чуть ли не вся ночь, чтобы утихомирить вулкан в душе.

Догадался ли он о ее слабости? Ферн бросало то в жар, то в холод.

Она ощутила неотложную потребность спрятаться от Данте Ринуччи. Вчера он приходил сюда с ней полюбоваться закатом. А если появится и на рассвете?

Решив удрать, Ферн повернулась и обнаружила, что он стоит позади нее. Давно ли?

– Доброе утро, – пробормотала она, пытаясь пройти мимо.

Но он задержал женщину, легко коснувшись ее руки ладонью:

– Останьтесь.

– Вы слишком легко отдаете приказы, – резко бросила она.

– Я оскорбил вас?

– Разумеется, нет. Но наверное, вы хотите побыть один.

– Нет, с вами.

Он повернул ее так, что она снова оказалась лицом к морю, затем встал позади, скрестив руки у нее на груди и мягко привлекая к себе. Каким-то таинственным образом его прикосновение смягчило Ферн. Она подняла руки не для того, чтобы оттолкнуть его, а чтобы положить их поверх его рук.

– Такой близкий и в то же время такой далекий, – пробормотал он.

– А как далеко отсюда Везувий?

– Около шести земных миль, но ведь он из другого мира. Когда-то, много лет назад, я слышал, как он рокотал, и это походило на волшебство. Я всегда надеюсь снова это услышать.

– Не посчастливилось?

– Пока нет. Он держит меня в ожидании.

– Возможно, он не знает, чего хочет.

– Или знает, но никак не решит, что с этим делать, – задумчиво проговорил он. – Даже когда чего-то сильно хочешь, путь не всегда ясен.

Теперь она получила ответ насчет прошедшей ночи. Данте не хочет держаться в стороне от нее, но, похоже, по какой-то причине считает, что должен. Поэтому следующий шаг за ней.

Они вернулись и обнаружили, что вилла уже просыпается. Все были взбудоражены предстоящим приездом Джастина из Англии и Люка из Рима. Представительная делегация отправилась в аэропорт встречать Джастина, его жену и детей, а Данте и Ферн остались на вилле дожидаться Люка и его жену.

Сразу после полудня приехали Примо и Олимпия, а вскоре появилась еще одна машина, из которой вышли властного вида мужчина и хорошенькая светловолосая женщина.

– Люк и Минни, – представил их Данте.

По заинтересованным взглядам, которые они бросали на Ферн, было ясно, что уже все семейство в курсе ее истории. Минни, устроившись в своей комнате, спустилась вниз и потребовала, чтобы Ферн все-все ей рассказала. Но едва та начала, послышались крики и все поспешили во двор приветствовать гостей из Англии.

Джастин, старший сын Хоуп, был внешне суров и вначале казался не к месту в этой оживленной компании, но Ферн заметила, что на мать он смотрит с любовью и покровительственно. Так же Джастин смотрел на свою жену Эви, живую и энергичную молодую женщину.

С ними приехал Марк, сын Джастина от первого брака. Двадцатилетний красавец с черными волнистыми волосами и яркими искрящимися глазами, он тут же стал объектом томных взглядов двух молоденьких помощниц экономки.

– Он только-только осознает свою притягательность для женского пола, – проговорил Джастин со стоном, однако в голосе его слышались нотки отцовской гордости. – Из-за этого с ним стало очень трудно.

– Не будь к нему суров, – запротестовала Эви. – Он не виноват, что так красив. У него только что завершился роман с девушкой, которая руководит студией бальных танцев. Он и учиться-то начал, чтобы подобраться к ней поближе, а теперь прекрасно танцует.

Присутствие молодого парня сделало атмосферу еще оживленнее. Позже, когда трапеза закончилась, Тони покопался в старых кассетах, которые были выпущены еще во времена рок-н-ролла, и включил старенький магнитофон.

– Ну, давай, – сказал он Марку, – посмотрим, насколько ты хорош.

Марк без колебаний протянул руку Ферн. Он открыто восхищался ею на протяжении всего ужина.

– Потанцуете со мной?

Польщенная, она согласилась. Ферн неплохо танцевала, а Марк оказался настоящим мастером. Вскоре они кружились в идеальном темпе.

– Давайте-ка дадим жару по-настоящему, – внезапно предложил юноша и удвоил темп движений и поворотов.

Запыхавшись, Ферн едва поспевала за ним. Когда они закончили, раздались аплодисменты восхищенных зрителей.

– Что это за танец? – спросил Данте, поспешно выходя вперед. – Ты не мог бы научить меня?

– В его основе лежит квикстеп, – пояснил Марк. – Делаешь вот так.

Кто-то включил музыку, и вновь зазвучали одобрительные возгласы и аплодисменты, когда Марк устроил ослепительную демонстрацию с Ферн в качестве партнерши. Затем ею завладел Данте и стал показывать, чему научился.

Ферн должна была признать, что он с легкостью освоил быстрые шаги и заставлял ее летать по полу, словно они делали это всю жизнь.

С таким партнером самые замысловатые па становились доступными. Со стороны, возможно, и казалось, что они вот-вот споткнутся и упадут, но этого не случилось. У Ферн возникло чудесное ощущение, что с Данте невозможно ошибиться. Он сильный мужчина, но сила его кроется не в мускулах, а в подвижности.

Она была уверена, что именно так Данте относится и к жизни. Если впереди замаячит неприятность, он протанцует вокруг нее, или через нее, или мимо нее, а затем исчезнет, заставляя всех гадать, а был ли он тут вообще. Это делало Данте Ринуччи пленительным и в то же время опасным. Наконец Тони сменил кассету, и они перешли на вальс.

– Я потрясена, – выдохнула Ферн. – Вы правда никогда раньше не танцевали квикстеп?

– Нет, но я люблю танцевать – и чем быстрее, тем лучше.

– Вальс для вас слишком скучен, да?

– Еще как. Кому он нужен? Приходится прижимать даму к себе.

– Как прижимаете сейчас меня?

– Естественно. И надо делать ей комплименты, например что она самая красивая женщина на свете.

– Но вы этого не делаете! – возмутилась Ферн.

– А зачем утруждать себя? Вы слышали это уже сотни раз. Кроме того, – добавил он, – вы прекрасно знаете, как выглядите.

Он прав. Ферн уделила сегодня много времени своей внешности и была довольна результатом. Медово-рыжие волосы прекрасно оттеняло воздушное шифоновое платье в осенних тонах. Одно доходило до колен и демонстрировало длинные стройные ноги и идеальные лодыжки. Довершали наряд туфли на таких высоких каблуках, какие не каждая женщина рискнет надеть.

В объятиях высокого мужчины такие каблуки оказались преимуществом, помогая Ферн видеть лицо Данте.

– Может, знаю, а может, и нет, – поддразнила она. – Это мне решать.

– Значит, желаете услышать от меня, что вы прекрасный сон, богиня ночи?

– Ох, замолчите! – хихикнула она.

– Я просто стараюсь вести себя прилично.

– А вы умеете вести себя прилично?

– Ну, кто-то как-то сказал, что я не замечу приличие, даже если оно подойдет и щелкнет меня по носу. Не могу припомнить, как зовут насмешницу.

– А! Одна из тех женщин, о которых тут же забывают. Возможно, она просто пыталась спровоцировать вас, чтобы привлечь ваше внимание.

Данте насмешливо улыбнулся:

– Мне бы хотелось верить, что ей требуется мое внимание.

– А что, если она играет с вами в кошки-мышки?

– И в это мне тоже хотелось бы верить. Вы не представляете, какими забавными могут быть эти кошки-мышки.

– Думаете, не представляю? – спросила Ферн, саркастически вздернув брови.

– Извините. Разумеется, представляете. – Он с надеждой добавил: – Возможно, вы могли бы научить меня паре-тройке приемчиков.

– Не думаю, что вас надо учить этой игре.

– Игра в любовь имеет множество различных аспектов, – заметил Данте.

– Но мы же говорим не о любви, – прошептала молодая женщина. – Это совсем другая игра.

Эта игра заставляет ее пульс безумно колотиться, а все тело петь от его близости. Разум твердил, что во всем виноват быстрый ритм танца, но как объяснить удовольствие от ощущения руки Данте на ее талии и от близости его губ к ее губам?

– А как вы называете эту игру? – прошептал Данте.

– Уверена, у каждого из нас имеется собственное название.

– Назовите свое.

Ферн пробормотала:

– Хорошо, но сначала вы.

– Я первый спросил.

В этот раз она не ответила, но взгляд ее был полон озорства.

– Вы собираетесь дразнить меня, да? – усмехнулся он. – Лукавая вы дама.

– Знаю.

– Догадываюсь, что лукавство у вас природное.

– Верно. Это одно из величайших удовольствий жизни. – Развеселившись, Ферн продолжала провоцировать его. – Почти такое же забавное, как игра в кошки-мышки.

Его глаза весело заискрились.

– Кошки, мышки… Хотелось бы знать, кто из них я.

– Предоставляю вам выяснить это самому.

Данте коротко рассмеялся и начал быстро кружить ее, пока они не оказались на террасе. Ферн вырвалась из его рук и, сбежав по ступенькам, помчалась к деревьям. Она была во власти возбуждения, и то, что Данте преследовал ее, приводило в восторг. Она побежала быстрее, бросая ему вызов, и он его принял.

– Женщина, ты рехнулась? – прорычал Данте, схватив ее за талию. – Сколько, по-твоему, мужчина может выдержать?

Она ответила не словами, но смехом, который все звенел и звенел, пока он не закрыл ей рот поцелуем.

Он обладал даром, которого лишены многие мужчины, – целовать нежно. Ее ответный поцелуй был игривым, пытливым и чуть-чуть дразнящим.

– Я не рехнулась, – прошептала Ферн. – А мужчине следует поупражняться в самоконтроле.

– Это невозможно, если ты рядом, – пробормотал Данте, лаская ее шею.

Ферн умолкла, потому что его губы отыскали наиболее чувствительное местечко, ямочку у основания горла. Трепет пробежал по ее телу, она льнула к нему, а голова кружилась.

Ее руки, казалось, жили собственной жизнью. Они обхватили голову Данте, притягивая ближе, чтобы губы его продолжали творить свое волшебство. А он опасен! Ей надо бы оттолкнуть его, но еще только одна минутка…

Ферн не заметила, как Данте потянул ее вниз, но внезапно обнаружила, что лежит на земле, в его объятиях, и он смотрит на нее с выражением, которое она не в состоянии разгадать.

А именно сейчас ей хотелось выведать все тайны, хотелось знать о нем все, чувствовать его руки на своем теле, хотелось всего, чего только можно хотеть.

Данте обнажил плечо женщины и прижался к нему губами. Теперь его волосы касались ее лица. Она с наслаждением запустила в них пальцы и удовлетворенно вздохнула.

Но вдруг Ферн услышала нечто, заставившее ее напрячься и замереть: смех, тихий и веселый, звучавший неподалеку. Кто-то еще вышел в сад.