Текст книги "Палач"

25

Утром вместо кошмаров Джеймса мучила реальность. Реальность, в которой он привязался к женщине за месяц. К женщине, которая совершенно не в его вкусе и к которой его тянуло, стоило им расстаться. Они не ночевали друг у друга и не нарушали это негласное правило. Вчера он отвез Оксану домой и с трудом удержался от того, чтобы попросить её не ходить в клуб. И остаться на чашку кофе. До утра. С ним творилось что-то непонятное, и дело было не только в сексе.

Можно было списать это на странное исключение, но произошедшее с её сестрой на выставке уже напоминало закономерность. Его влекло к Александре со страшной силой. Необъяснимое, бесконтрольное вожделение. Нечто похожее Джеймс испытал во время первой встречи с Оксаной. Это напоминало действия послушной марионетки под внушением измененного.

Кровососы превращали людей в покорных кукол и заставляли делать всё, что заблагорассудится. Человек под внушением не осознавал, что желание принадлежит не ему, а совершенно другому.

Сохранилась ли эта особенность за некоторыми из них после возвращения к человеческому существованию? В прошлом году Джеймс столкнулся с измененной, которая не только выжила во время чумы, но и сохранила все способности – скорость, силу, быстрое восстановление и жажду крови.

Правда, дамочка родилась измененной и даже в теневом мире считалась аномалией. Кровососы не размножались естественным для человека путем. Её мамашу изменили беременной, и она каким-то чудом умудрилась доносить.

Что насчет сестёр Миргородских? Какие секреты у них?

Его ощутимо передернуло при мысли о том, что Оксана окажется бывшей измененной. Что подтверждает его теорию связи Миргородской с Демьяном Осиповым. Иначе откуда она могла его знать? Может статься, к ней приставлена слежка потому что Оксане тоже грозит опасность?

Джеймс заметил свое раздражение, только когда жалобно хрустнула ручка и обломки пластмассы посыпались на пол. Мир измененных не желал сдаваться даже после безвозвратного краха. Или же на кровососах пока ещё рано ставить крест? Кто и что собирается построить на осколках их цивилизации?

В пользу этого говорило и шустрое воскрешение Ордена. Они привыкли держать руку на пульсе, но Штаб и сотрудники Московского филиала снарядились по полной, как если бы готовились к новой войне. Только с кем?..

Ему не давал покоя и спутник Александры. На первый взгляд – уверенный в себе, приятный человек, но взгляд… Джеймсу доводилось смотреть в глаза возрастного измененного, забыть такое невозможно. Да и Оксана при его появлении весьма ощутимо напряглась, ещё до того, как появилась её сестра.

– Как фамилия Михаила? – спросил он у Оксаны между делом.

– У Миши? Стрельников. А что?

– Лицо знакомым показалось. Обознался.

Она посмотрела на него с удивлением, словно сама мысль о его знакомстве с Михаилом показалась ей нелепой, но ничего не сказала. Может статься, Стрельников тоже далеко не так молод, как хочет казаться. Если так, он наверняка хорошо знаком с Осиповым, потому что разгуливает по его территории и знается с его подопечными. Возможно, он и есть тот, кто нужен, кто знает об Осипове достаточно много, чтобы играть за две команды. Но почему?..

Джеймс снова оказался в осином гнезде. В прошлом году он вышел на Рэйвена, озабоченного созданием новой империи. Здесь игроки были гораздо серьёзнее, а ставки значительно выше. Когда Джеймс согласился взять это дело, он думал о Дженнифер, но никогда раньше не чувствовал себя таким ничтожным перед тайнами теневого мира.

Сейчас ни адреналин, ни гонки на выживание уже не привлекали. Будто внутри щелкнул переключатель, важное и несущественное поменялись местами.

Нужно было двигаться дальше и с новой зацепкой – именем Стрельникова, он решил наведаться в архив.

Джеймс отправил запрос о встрече со связным и сразу получил ответ. Коломенское, через два часа на Ярмарочной площади. Машину Джеймс не взял, решил прокатиться на метро. Как только он заметил «хвост» за Оксаной, стал постоянно обращать внимание на тех, кто находится рядом. Слежку он бы распознал, но пока рядом с ним наблюдателей не было.

Конец марта в Москве неожиданно обозначился теплом. Солнце то и дело пряталось за облаками, но холоднее не становилось. Джеймс приехал раньше и бродил по дорожкам парка. Народу вокруг было много. Потянувшись на улицу после затяжной, не самой легкой зимы, люди в воскресенье выбирались на прогулку – семьями, парами, в одиночестве.

Джеймсу отчаянно не хватало Оксаны – чтобы идти рядом с ней и наслаждаться прекрасным весенним днем. Такие мысли для него были чем-то из ряда вон, но он не мог перестать думать о ней. Оксана наверняка ещё спит, а он никогда не видел её спящей.

«Она может оказаться измененной, – напомнил он себе, – наполовину измененной. Или бывшей измененной. Ну и что это меняет?»

Последняя мысль ошеломила настолько, что Джеймс почувствовал себя предателем самое себя. У него был роман с Хилари, он перешагнул через её прошлое. Перешагнул, но не забыл, и ни к чему хорошему это не привело.

– Привет, заждался? – подошедшая девушка – высокая шатенка в светло-голубом пальто, легко коснулась губами его щеки и Джеймс равнодушно обнял её за талию.

Они пошли назад по дорожкам, мимо них со смехом пронеслась стайка ребят.

– Мне нужен полный доступ к архивам, – произнес Джеймс, – срочно.

– С какой целью?

– Я вышел на одного человека. Хочу проверить его.

– В Штабе беспокоятся, – она выглядела и щебетала так беззаботно, словно они и впрямь были парой и договаривались, на какой фильм пойти вечером в кино, – никаких новостей, никаких комментариев.

– Пока что разъяснять нечего. Насколько я понял, Орден жаждет держать руки чистыми и при этом быть в курсе событий. Я им это обеспечу. Если их не устраивают мои методы, они всегда могут обратиться к кому-нибудь ещё.

Джеймс действительно отправлял весьма скупые отчеты. Он хотел понять, от кого идет утечка, прежде чем раскрывать карты. Хотел знать, в каком направлении копать дальше.

– Я отправлю запрос.

Джеймс не ответил. Они разошлись на выходе, и он снова остался наедине с мыслями. Думал о том, что сделает, если найдет фотографию Оксаны в Архиве. Полное досье. Год изменения, биография, предполагаемое число жертв. Вполне возможно, что и не предполагаемое.

За некоторыми измененными числились подвиги с фотографиями и личными делами убитых. Особенно это касалось молодняка и светившихся в двадцатом и двадцать первом веках. Черно-белые, старые, и цветные картины жестоких расправ над людьми. Джеймс был оперативником, но ознакомительного визита в архив ему хватило. Слабонервные в аналитики и агенты не шли.

Он вспомнил, как после встречи с Александрой Оксана притихла. Она выглядела расстроенной и подавленной, словно погас её внутренний свет. Джеймс мог поклясться, что физически ощущал холод, исходящий от потрясающе теплой женщины. И не сразу понял, что причину держал в руке – визитку её сестрицы.

Студия красоты Bél Lavi

Александра Миргородская, директор

Джеймс бросил карточку в мусорный бак и увидел нечто ещё более странное – недоумение на лице Оксаны сменилось облегчением и радостью. Они поехали к нему, а их близость напоминала желание любовников, изголодавшихся не по сексу, а друг по другу.

Все, что творилось с ним рядом с Оксаной, было странно, и Джеймс не переставал об этом думать. Стоило ей прикоснуться, как его самоконтроль осыпался жалкой трухой. Что, если все это – влияние измененной, какая-нибудь очередная заморочка, частичное сохранение сил, последствия долгих лет жизни? Он многого не знал об их мире и наверняка никогда уже не узнает.

Последней каплей, склонившей его на сторону Ордена, стало похищение племянника, Эйдена, возрастным кровососом. Это был его первый рейд, не согласованный ни с кем. Джеймс пришел к Корделии, но она сказала, что Орден не поставит под удар целую опергруппу из-за одного гражданского. Она посоветовала ему помягче сообщить сестре о том, что сына та больше не увидит.

Помощь пришла неожиданно. От измененного, перевернувшего его мир и сделавшего своей марионеткой в полиции. Джеймс ни за что не принял бы её, не коснись дело семьи. У кровососа были свои интересы, но Эйдена они вытащили живым и невредимым. Племянник уже на следующее утро не помнил, что произошло, и вернулся к обычной жизни.

Поддержка измененного растворилась в желчи воспоминаний о том времени. Слишком много крови и ненависти, застилающих глаза. Он видел то, что хотел видеть. А ещё – и сейчас Джеймс это понимал, ему наплевать на то, кем была Оксана. Когда в его жизнь вошла Хилари, он постоянно, каждый день искал ей оправдания. Что бы ни осталось в прошлом Оксаны, для него оно ничего не меняло.

К метро он подошел в половине третьего. Обычно в такое время у неё начиналось утро. Неудивительно, если всю ночь танцевать. Она выкладывалась на полную, потому что ей это нравилось. Ему же нравилось смотреть, как она танцует, но вчера он решил пропустить ночь. Слишком велико было искушение.

Они не договаривались о встрече, и он не позвонил заранее. В салоне флористики, Джеймс оказался перед нелегким выбором. Он понятия не имел, какие цветы любит Оксана, и любит ли она их вообще. Человек, который с закрытыми глазами мог собрать и разобрать пистолет, а в темноте отлично ориентировался по слуху, сейчас терялся в мыслях о том, какой букет подарить женщине. Хилари терпеть не могла срезанные цветы, она считала, что они больше уместны на похоронах.

Он отказался от помощи и крутился между вазами и холодильниками до тех пор, пока не начало пестреть в глазах. Понимая, что ничего нового все равно не придумает, Джеймс остановился на кремово-желтых цветах.

– Замечательный выбор, – похвалила продавец, раскладывая перед ним варианты упаковки. – Вы знаете, что «ирис» – по-гречески значит «радуга»?

«Теперь я хотя бы знаю, что они называются ирис», – Джеймс указал на белую ленту и тонкую прозрачную упаковку.

Он выбрал их исключительно потому, что они походили на Оксану: тонкие и светлые, невероятно лёгкие и весенние.

Перед подъездом Оксаны, Джеймс думал о том, что совершает ошибку. Все, что с ним творится – полнейшая глупость, иллюзия временного помешательства на женщине. В мыслях он уже выбрасывал злополучный радужный букет в ближайший мусорный бак и возвращался к себе – ждать ответа по доступу к архивам. И все-таки набрал на домофоне номер её квартиры, отрезая себе последний путь к отступлению.

– Семен?! – радость и удивление. – Поднимайся!

При виде букета Оксана удивилась еще больше и смущенно приняла цветы.

Она даже в домашнем выглядела невероятно соблазнительной. Влажные после душа волосы слегка вились.

– Какие красивые! Будешь что-нибудь?

– Кофе. Хотя я собирался пригласить тебя на обед.

Оксана быстро поцеловала его в губы и убежала искать вазу, а Джеймс прошел в гостиную. Его так и тянуло к фотографиям, стоявшим в гостиной на стеллаже, хотя ни одна из них не давала ответов. Оксана и Александра действительно похожи, так что сомнений в их родстве не возникало. Измененная с её драгоценной мамашей тоже были похожи, как сестры. Слишком похожи.

На одной из фотографий, на фоне загородного дома, рядом с сестрами стояла невысокая темноволосая женщина. Привлекательная и яркая, мимо таких сложно пройти и не заметить.

– Я могу быстро что-нибудь приготовить, – предложила Оксана. Она поставила вазу с цветами на журнальный столик, расправила их и сейчас любовалась букетом.

– Если тебе не надоело.

– Для меня это только в радость, – она осеклась и сменила тему, заметив его интерес к фотографиям. – Моя семья. Сашку ты уже знаешь, а это тетя Наташа. Свои секреты красоты не выдает. Хочешь посмотреть альбом?

Оксана обняла Джеймса со спины и прижалась к нему грудью. Он чувствовал её напрягшиеся соски, и на мгновение забыл и о семье Оксаны, и обо всем прочем, что мешало наслаждаться встречей. Тонкая ткань футболки и рубашки показалась лишними. У Оксаны самые невинные прикосновения выходили откровенными.

– Хочу, – через силу выдавил Джеймс, отгоняя наваждение.

Измененный, с которого начался путь Палача, тоже показывал ему фотографии. И много рассказывал про историю Ньюкасла. Он помнил старинные альбомы и снимки, место которым в музеях, но в те дни был свято уверен, что общается с весьма необычным и интересным человеком.

Казалось странным, что он вспомнил об этом именно сейчас. Какие истории расскажут фотографии Оксаны и её семьи?

Мир, выстроенный в правильном порядке, рушился снова. Почему, ко всем демонам, это имеет для него такое значение?! Она изначально была всего лишь работой. Тогда что с ним творится сейчас?

Оксана отошла к другому шкафу и достала толстый альбом, украшенный ракушками, бусинами и разноцветными кусочкам ткани.

– Всё хорошо? – спросила она, и Джеймс кивнул.

Настаивать и расспрашивать Оксана не стала, поцеловала в губы и скрылась на кухне.

Первые пару минут он сидел неподвижно: положил руку на альбом и прислушивался к позвякиванию посуды, стуку ножа о доску и шипению масла на сковороде.

Как проходила жизнь измененных после того, как они вновь стали людьми? К чему они, обладающие несметным богатством бессмертия, пришли после чумы? Неужели вот так легко и просто вернулись к обычной жизни, смирились с утратой вечности?

Джеймс глубоко вздохнул и открыл альбом. Первые фотографии были сделаны на старые камеры: качество оставляет желать лучшего, краски немного потускнели. На них улыбалась светловолосая малышка, в которой без труда угадывалась Оксана. Подпись: «Мне три года».

Москва, Санкт-Петербург, Европа, Штаты, Австралия. Оксана ещё ребенком много путешествовала. С каждой страницей она становилась старше. Он отметил фотографию, где Оксана с разбегу прыгает в бассейн в Аквапарке. «Мексика – ура!». И другую, где с сосредоточенным и хмурым видом сидит за партой. «Седьмой класс – фу!»

«Папочка!» – подписана следующая фотография, рядом смайлик и нарисованное сердце. Отец – высокий, статный шатен, появлялся редко. Ни одной фотографии матери, зато Александра и Наташа мелькали часто, из чего Джеймс понял, что воспитывала сестёр тетя. На более поздних фото появились мальчишки, младшие братья Оксаны, её мачеха.

Если она и была измененной, то от силы несколько лет, и её сестра тоже. Но откуда тогда их странные силы и влияние на мужчин подобно сиренам или нимфам?

Из кухни потянуло ярким ароматом кофе и аппетитным запахом жареного бекона.

– Готово! – прокричала Оксана.

Он отложил альбом и прошел на кухню, остановился в дверях.

– У тебя потрясающая семья.

– Спасибо! – Оксана выложила омлет на тарелки и подала на стол. – На фото они милее, чем в жизни, но я все равно их люблю.

Джеймс невольно улыбнулся. Хотел спросить о матери, но не стал. Он подозревал, что для Оксаны это не самая легкая и приятная тема и понимал, что не готов её касаться. По крайней мере, сейчас.

Они провели вместе потрясающий день, а ближе к ночи он проводил её на работу. Они не строили никаких планов, и не договаривались по поводу завтра, но Джеймс знал, что хочет её видеть, и что Оксана хочет того же. Чем больше он думал о ней, тем страшнее становилось. В режиме военного времени жилось куда проще, чем под мирным небом.

Ночью он почти не спал, сидел за ноутбуком. Ответа по доступу к архиву ещё не дали, но Джеймсу физически необходимо было чем-то себя занять. Чтобы не сойти с ума от мыслей о Хилари. Проверенные временем блоки полетели, и прошлое лезло из развороченной раны. Расслабиться и забыть не получалось, и Джеймс снова и снова просматривал материалы.

Филипп Ру приезжает, знакомится с Оксаной и загадочным образом заканчивает свои дни с перерезанной глоткой. Снимает квартиру неподалеку от клуба, где она танцует, идет туда развлечься. Бывший измененный. Подопечная Осипова. Кто-то знает наверняка, что Оксана и Ру друг мимо друга не пройдут? Такую женщину, как Оксана, невозможно не заметить, а измененные своего не упустят.

На последней мысли Джеймс замер. Данные по делу быстро передают в Орден – до того, как Осипов успевает чихнуть. Вывод напрашивался один: неприятностей хотели именно для Оксаны. Но почему?.. Он поставил себе засечку проверить в архиве время поступления информации об убийстве Ру. Если он прав, то дело оказалось в Ордене раньше, чем в полиции.

Негромко пискнул ноутбук, оповещая о новом сообщении.

«Завтра в 14.00, станция метро Китай-Город, выход на Ильинские ворота».

Сообщение мигало несколько секунд, потом исчезло. Ему абсолютно не нравилось чувствовать себя героем шпионского боевика, но Джеймс привык доводить дела до конца. В конечном итоге, это и есть цель, не так ли?

На пустом месте и догадках можно построить множество теорий, но все они будут исключительно допущениями. Джеймс устроился на диване, положив голову на подлокотник, но сон не шёл. Саморазрушение запущено, начался обратный отсчет. Хилари, Дженнифер, отец, его мечты и устремления – все смешалось в мутной полудреме.

Утро наступило быстро, и будильник выдернул его из душного полузабытья, полного живых кошмаров. Джеймс не чувствовал себя отдохнувшим, скорее, вернувшимся из нелегкого рейда с предварительной осадой. Часы показывали одиннадцать, дневной свет заливал комнату. Отражаясь в зеркале, на полу в коридоре нелепым пятном застыл солнечный зайчик.

На улице было тепло – весна окончательно вступила в свои права. Снег почти стаял, остались самые стойкие островки, до которых не добралось весеннее солнце.

Джеймс заметил этих парней сразу, как вышел из дома. Машина, припаркованная чуть поодаль – черный «Лэнд Ровер», сразу бросилась в глаза. Про себя он подумал о том, что Осипов его недооценивает, раз прислал всего лишь двоих. Что ж, оно и к лучшему.

Высокий накачанный парень выделялся не только горой мышц и солидной шириной плеч, но как минимум одним высшим образованием. На лице его читался разум, а не отпечаток бесконечных тренировок и походов в качалку.

– Добрый день, Семен, – обманчивая располагающая улыбка менеджера по работе с клиентами, но никак не боевика со стажем, – вас приглашают на обед. Пойдемте со мной, пожалуйста.

Джеймс коротко улыбнулся в ответ.

– Встречу перенести не получится?

– Правильно.

– В таком случае я в вашем распоряжении.

Мужчина посторонился, кивнул в сторону «Лэнд Ровера». Второй казался пониже и напоминал насупленного шарпея. Его помятое лицо говорило о том, что выходные прошли для него слишком хорошо. Или совсем не удались. Он посмотрел на Джеймса так, будто тот был его головной болью, плюхнулся на водительское место, с силой захлопнул дверцу.

Джеймс сел на заднее сиденье, «ученый» здоровяк устроился рядом, и машина рвано дернулась с места.

Никогда не знаешь, что принесет тебе следующий день. Никогда не знаешь, наступит ли он вообще. Но в этом и заключается особая прелесть жизни.

26

Прошедшая неделя выдалась на редкость тяжелой и насыщенной.

Миргородская сообщила, что Михаил срочно уехал в Европу, о чём случайно или намеренно забыл ему сказать. Как бы ни противно было это делать, Демьян пригласил к себе Звоновского и передал дело Стрельникова ему. Саша тут больше ничем помочь не могла.

– Я хочу знать каждый его шаг за последние четыре года, – сказал он и добавил, – а тебя попрошу лично заняться поисками Лоранс. В твоем распоряжении все мои связи.

От американца толку было, как от козла молока. Демьян понимал, что Рэйвен тянет время, но может статься, ему просто не хватает ресурсов. Как бы он ни пыжился, выше головы ему не прыгнуть.

В пятницу позвонил личный врач Лезина и сказал, что Костя умер. Почки поддерживал аппарат, но внезапно открылось внутреннее желудочное кровотечение, и сделать ничего не удалось. Доктору хватило ума сообщить новость Анжеле, а не ему лично, и суббота прошла в слезах. Ближе к вечеру Демьяну осточертело изображать доброго самаритянина2626
  Притча о добром самаритянине одна из самых известных притч Иисуса Христа, в которой рассказывается о бескорыстии и милосердии. В США есть «Закон доброго самаритянина», регулирующий право на оказание первой помощи. Даже если помощь была оказана неправильно, пострадавший не может предъявить иск за нанесенный вред здоровью. Такой закон приняли для того, чтобы люди не остерегались помогать посторонним.


[Закрыть], и он уехал в город, к Ванессе, но толком так и не отдохнул.

В воскресенье Стрельников прислал информацию, что у Рэйвена в свое время случилась интрижка с Вороновой. Мария Воронова была темной лошадкой. Она засветилась в начале девятнадцатого века, в связи с громкими множественными убийствами в Европе и России, но проблему быстро решили. Тогда её имя прошло мимо: если бы Демьян отмечал каждого спятившего юнца, ему бы не хватило памяти. Теперь он понимал, что с Вороновой не всё так просто.

Со слов Ванессы выходила, что именно она работала с Джеком Лоуэллом, а в прошлом была связана с Рэйвеном, который по «случайно» узнал о проекте. Клубок интриг сплетался с такой скоростью, что смерть Филиппа уже не казалась первоочередной задачей. Особенно Демьяна поразил рассказ Ванессы об измененной, выжившей и сохранившей свою силу. Совсем недавно он считал, что он знает об этом мире слишком много. Нынче начинал понимать, что не знает ничего.

Во время разговора с Ванессой Демьян упомянул Дариана – того, чье имя по сути было легендой, с кого начались измененные. Новость о его чудесном воскрешении всколыхнула весь мир. Некоторые откровенно радовались, что пришел конец безраздельной власти Дэи, не подозревая о том, что пришел конец всей их расе.

Демьян хорошо помнил разговор с Вальтером, что состоялся после.

– Что, ты думаешь, теперь начнется? – спросил он.

– Начнется? – усмехнулся Вальтер. – Я с содроганием думаю о том, чем все это закончится.

И оказался прав.

О многотысячелетнем противостоянии Древних Демьян впервые задумался всерьез в проклятый год чумы. Ни он, ни даже Вальтер не застали прежней жизни при «живой» Легенде, но поговаривали, что именно он держал Дэю на коротком поводке. Дариан избавлялся ото всех измененных, которые так или иначе представляли для него угрозу. О его истинном возрасте и происхождении множились слухи, но ни один из них, вероятно, не был правдивым.

Когда он вернулся после тысячелетнего перерыва, стало понятно, что ничего уже не будет как прежде. Они даже не подозревали, чем для них закончится это возвращение. Смерть шла по континентам, стирая расу измененных с лица земли. Началось все в Штатах. Первые случаи болезни зафиксировали в Миссури. Мгновенно – слишком быстро для того, чтобы передаваться от измененного к измененному.

Смерть перебралась в Южную Америку, Европу, Азию и Россию, добралась до Австралии. Скрываться было негде, а носителями заразы оказались люди. Для них вирус не представлял ни малейшей угрозы, но попадая в организм измененного, в считанные дни разрушал его изнутри. Неуязвимые и невосприимчивые к любым, даже самым страшным болезням человечества, они оказались на грани вымирания. Не хватало времени, чтобы найти лекарство и остановить чуму. Счет шёл на недели.

В те дни было не до теории заговора. Когда появилась вакцина, останавливающая действие смертоносного вируса, это стало спасением. Побочный эффект оказался неприятным: силы измененных постепенно сходили на нет, и они вернулись к тому, от чего ушли. К человеческой жизни. Вместе с заразой вакцина уничтожала и то, что делало их неуязвимыми. Вирусная теория происхождения измененных подтвердилась с развитием вирусологии и микробиологии. Его так и называли – вирус бессмертия. Бессмертия, оказавшегося слишком хрупким.

Только полный идиот мог посчитать произошедшее совпадением с возвращением Древнего. Ежели собирались избавиться ото всех измененных, непонятно, почему их оставили в живых. Нынче Демьян не сомневался, что очередная цепочка убийств через десятые руки запущена Дарианом. У него не было ни времени, ни желания разбираться, почему Древний подтирает последние пятна их бесславно исчезнувшей цивилизации. Вмешиваться в планы Дариана – все равно, что пытаться своими руками сдвинуть земную ось. Гораздо больше его волновало ближайшее окружение и тот, через кого вышли на Вальтера. Используя его имя.

Демьян предположил, что на Филиппа и Фелисию вышли через Рэйвена, и Геннадий с ним согласился. Со своей жаждой вернуть силу и могущество, этот хлыщ много где засветился, и продолжал следить грязными ботинками и по сей день, не задумываясь о последствиях наполеоновских планов.

Демьян собирался пригласить Сантоцци к себе для приватной беседы. Чтобы ткнуть носом в его место в этом мире и напомнить, что подобные игры за спиной неприятно заканчиваются. А заодно сказать, что Ванесса на него больше не работает.

Отношения с ней стали для него немногим больше, чем проходящий жаркий роман. Демьян будто заново узнавал её во время последней беседы и то, что он увидел, ему понравилось. Ванесса не отказалась от своих планов, но не отказалась и от него. В её выборе крылось нечто гораздо большее, чем корыстный интерес получить информацию по делу отца. Их откровенный разговор дожидался своего времени несколько недель, но оно того стоило.

Демьян не хотел отпускать её от себя, слишком желанным было предвкушение: побывать с ней в Ковент-Гарден или на Бродвее, возможно, провести вечер в Blue Note. Когда все закончится, у него будет больше свободного времени. Больше времени для неё.

В понедельник после обеда он запланировал встречу с кавалером Оксаны Миргородской. Хотел прощупать этого парня лично: слишком внезапно он появился рядом.

Демьян забронировал столик в ресторане и приехал за несколько минут до того, как ребята Геннадия привезли Тихорецкого. Ему нравился интерьер в светло-синих тонах, уютная обстановка, возможность спокойно поговорить в отдельном кабинете и отличное обслуживание.

У Тихорецкого оказалось крепкое рукопожатие и резкий голос. Держался он отстраненно, но спокойно и смело, как будто его каждый день приглашали на обед под конвоем, при этом не изображал удивление или непонимание, что говорило в его пользу.

Фотографии показали Демьяну уставшего человека, который через многое прошел и движется по привычке, но вот поди ж ты – перед ним сейчас стоял уверенный в себе мужчина, которому нравится его жизнь. Взгляд смягчился, а о прошлом полицейского и годах тренировок говорили разве что выправка и движения – бесшумные, точные и аккуратные.

– Чем обязан знакомству? – спросил Тихорецкий, когда они устроились за столиком, и официант принес меню.

– Пристальным вниманием к Оксане Миргородской. Вы любите музыку, Семен?

Тихорецкий поднял голову. По его лицу невозможно было что-то прочесть, но он явно не удивился.

– Я предпочитаю тишину.

– Сейчас или по жизни?

– Всегда.

– Поразительно.

– Неужели?

– Более чем. Для Оксаны музыка – это жизнь. Вы рядом с ней уже столько времени, и до сих пор этого не поняли?

– Для Оксаны движение – жизнь, музыка внутри неё. Вы так ей интересуетесь, и до сих пор этого не поняли?

Демьян хмыкнул. Парень явно за словом в карман не полезет.

– Люди, лишающие себя музыки, со временем превращаются в чудовищ.

– Мне казалось, чудовища спасаются музыкой. Им больше не за что держаться.

Демьяну показалось, что слух его подводит. Разумеется, это было всего лишь совпадение, игра слов, но после них он взглянул на Тихорецкого совершенно другими глазами. Мальчик умел общаться с теми, кто выше его по рангу.

Официант подошел, чтобы принять заказ, но Семен покачал головой.

– Торопитесь?

– У меня встреча с риэлтором. Вы же не потрудились заранее пригласить меня на обед.

Демьян заказал телятину с перепелиными яйцами и бокал белого чилийского вина, после чего продолжил.

– Не знаю, говорила ли вам Оксана, но в начале года она оказалась втянута в одну очень неприятную историю, – снова никакого ответа. С Тихорецким было сложно общаться и ещё сложнее понять, что он из себя представляет. – Не станем углубляться в детали. Теперь я с особым вниманием отношусь к её близким знакомствам.

– Понимаю.

– Это хорошо. Расскажите о себе, Семен. Зачем вы приехали в Москву?

– По личному делу, – движение глаз, жесты выдают лжеца с головой, но Тихорецкий не врал.

– Дела бывают разные.

– Я продаю квартиру.

Он действительно занимался продажей квартиры, которая осталась от бабушки. Убитая суровым советским бытом нора, одна из комнат под завязку забита хламом. Тихорецкий жил на съёмной, но там тоже не нашли ничего любопытного.

Краткая пауза – официант принес вино, перерыв на благодарность – и в это время Семен уже разглядывал кабинет. Довольно просторное помещение, два уютных дивана, драпировка штор, скрывающих их от основного зала и приглушенный свет напольного абажура. Еле слышная музыка.

– Как вы познакомились с Оксаной?

– Вправил мозги парням, которые к ней приставали.

Тоже правда. По словам владельца «Помпей», после встречи с Тихорецким, травматологам работы прибавилось. Многие ли способны ввязаться в драку при раскладе один против троих и выйти из неё победителем? Демьян смотрел записи с видеокамер и запомнил точные профессиональные удары. Он бил незадачливого любовника Оксаны и его дружков так, будто отрывался на них за всех поруганных женщин.

– Уверены, что ничего не закажете? – уточнил Демьян. – Здесь отличная кухня.

– Уверен. Мы закончили?

– Да. Нехорошо заставлять людей ждать.

– Вот именно, – Тихорецкий впустил в свой металлический голос едва уловимое едкое звучание. Наверняка догадывался, что его присутствием здесь интересовались не только на словах. Общаться с умными людьми приятно, особенно с теми, кто держит удар.

Демьян кивнул. Говорить с ним дольше было бессмысленно.

Он увидел все, что хотел. Уверенный. Привык вести беседы на равных с теми, кто ставит себя выше и находясь на чужой территории. Жесткий. Сильный. Принципиальный. Через многое прошел. Способен на убийство без сожаления. Быть может, Тихорецкий и правда полицейский с тяжелым прошлым. Время покажет.

После обеда он снова встречался с Геннадием и коротко обрисовал ситуацию.

– Не теряйте его из виду, – сказал в заключение, – я хочу знать о нем все. Ведите круглосуточно, как Миргородскую. Он заметит, но это не проблема. Попытается уйти – значит, есть что скрывать.

Интуиции Демьян доверял. Возле Тихорецкого она сверкала красными огнями. Неплохо бы пообщаться о нём с самой Оксаной – чувствующие способны вытащить самое сокровенное даже из камня.

Сделав пометку в ежедневнике, он открыл электронную почту и потерялся в делах компании. В семь, после обсуждения бюджета и плана мероприятий на апрель, Демьян вернулся к текучке. Когда он снова бросил взгляд на часы, было уже около девяти. Ольга отпросилась к стоматологу, поэтому Демьян сразу набрал номер Виктора и попросил подать машину. Нужно позвонить Ванессе и попросить её взять такси.

Он чувствовал себя на редкость уставшим. В последнее время такое случалось все чаще и чаще, словно кто-то перекрыл кран жизненных сил. Задумываться об этом было некогда, крепкий чай через каждые два часа помогал, но ненадолго. Ближе к вечеру зрение падало так, что не спасали даже очки. Усталость раздражала, но от неё было никуда не деться.