Текст книги "Палач"

Оксана нашла в себе силы улыбнуться.

– Я рада, что тебе лучше, – голос звучал хрипло и тихо.

Какое-то время он молчал, словно не мог подобрать слов, но потом произнес:

– Спасибо.

В короткую благодарность он вложил больше, чем иные собирают в россыпях слов.

Оксана потерлась щекой о его руку. Хотелось коснуться тепла, но сейчас она не могла искушать судьбу. Жажда – не человеческая, острая – иссушала, и Оксана боялась, что не сумеет вовремя остановиться. Оставалось только лежать и отдыхать. Она облизнула пересохшие губы.

– Я обещала рассказать, что произошло…

Оксана с замиранием сердца ждала ответа. Она не знала, что будет говорить, не представляла, что услышит в ответ. Вполне возможно, он назовет сумасшедшей или просто выставить за дверь. И будет прав.

– Подождет. Принести тебе воды?

На сердце стало тепло. Оксана покачала головой.

– Это не поможет.

– Что я могу для тебя сделать?

– Просто побудь рядом.

Семен сел на пол, оказавшись лицом к лицу с ней. Никогда раньше он не казался ей таким далеким и таким близким одновременно. После случившегося вряд ли у них получится быть вместе. Они молчали, и Оксана наслаждалась его близостью.

Быть рядом с ним – уже само по себе счастье. Время утекало, как вода сквозь пальцы. Она знала, что рано или поздно ей придется начать этот разговор.

– Тебе опасно оставаться рядом со мной.

Страшные слова дались легче, чем она ожидала. Оксана сама удивлялась смелости и решительности. Она привыкла перекладывать ответственность на других и тянуть до последнего, но не могла допустить, чтобы Семен пострадал. Саша редко отступалась от задуманного, с неё станется и вправду позвонить Демьяну или вернуться и довести начатое до конца. Да и сама она далеко не цветочек. Рыцарь с самого начала оказался рядом только благодаря её силе. Они бы расстались в ночь их первой встречи, не захоти она его так сильно.

Семен не успел ответить, а песня Paradise3030
  Coldplay – популярная британская рок-группа.
  Часть текста песни, которая стоит у Оксаны на телефоне:
  Paradise
  Рай
  When she was just a girl,
  Когда она была еще девочкой,
  She expected the world
  Она ждала, что для нее будет открыт весь мир,
  But it flew away from her reach,
  Но объять весь мир ей не удалось,
  So she ran away in her sleep.
  И она сбежала в свои сны.
  Dreamed of para-para-paradise,
  Мечтала о ра – ра – рае,
  Para-para-paradise,
  Ра – ра – рае,
  Para-para-paradise,
  Ра – ра – рае,
  Every time she closed her eyes.
  Каждый раз, когда закрывала глаза.


[Закрыть] прервала ее мысли. Значит, Саша все-таки позвонила бабуле. Не Демьяну, и то хорошо.

– Где ты? – Наталья Валентиновна всегда умела оставаться спокойной.

– У него, – не стала отпираться Оксана.

– Ты рассказала?

– И не только.

Оксана никогда не врала бабушке. Не стала и теперь.

– Приезжайте завтра ко мне вдвоем. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Оксана нажала отбой и с сомнением взглянула на Семена. Он прекрасно слышал разговор – после всплеска её энергии динамик трещал нешуточно. Наверное, придется менять телефон.

Рыцарь согласится поехать куда угодно, если она попросит. Но Оксана хотела, чтобы решал он сам, поэтому смотрела вопросительно.

– Куда едем? – спросил Семен.

– Знакомиться с тётей, – Оксана благодарно сжала его руку.

Она не знала, что ждет их на Даче, но в отличие от Саши, Наталья Валентиновна, принимала решения на свежую голову. Оксана надеялась услышать совет, как быть дальше, а не длинную отповедь про «очередную глупость». Это будет уже чересчур.

3

Джеймс отвез Оксану домой и впервые за все время их знакомства остался на ночь. Они больше не говорили о том, что произошло, но ему и не хотелось возвращаться к этой теме.

Она пришла к нему, когда он полутрупом валялся в гостиной: то проваливался в сон, где образы родных и близких вплетались в сюжеты жутких кошмаров, то возвращался в московскую квартиру. Его трясло, как в лихорадке. Настоящее мешалось с прошлым, явь со сном, реальность с вымыслом: смерть отца, гибель Хилари, похищение Эйдена, Остров и бесконечные туманные улицы неведомого города. Кажется, он видел и Дженнифер, и Оксану, но не мог вспомнить точно.

Оксана исправила все, что сотворила её сестрица, и даже больше. Ярость, боль и ледяная бездна отчаяния отступили.

Лежа на кровати поверх покрывала, она выглядела бледной, взволнованной и невероятной хрупкой. Такой он не видел её раньше, и подумал, что она выглядит потрясающе. Оксана по-прежнему была красива, но не агрессивной, вызывающей красотой. Иначе. Теплее. Роднее.

Когда она заговорила об опасности, ему вдруг отчаянно захотелось всё рассказать.

«Оксана, я не просто так оказался рядом. Я искал зацепку по смерти Филиппа Ру».

В мыслях он произнес эти слова слишком быстро, опасаясь того, что передумает. Джеймс не представлял, что делать со своей откровенностью. Оксана и её семья связана с Осиповым. Искренность могла дорого ему обойтись, а он ещё не разобрался с делом, в которое ввязался ради Дженнифер. Отступать уже поздно.

Говоря по правде, ему нечего терять кроме её доверия, но Джеймс запретил себе думать об этом. Будущего у них нет, только настоящее. Возможно, «сегодня» рядом с Оксаной он дорожил чуть больше, чем мог себе позволить.

После легкого ужина и душа Оксана сразу заснула, закутанная в одеяла – её продолжало знобить. Сам он к еде не притронулся, хотя для вида поковырял вилкой салат. Джеймс чувствовал себя свежим, отдохнувшим и полным сил, но на душе было неспокойно. Он оставил дверь в спальню открытой и ушел в гостиную, чтобы не мешать.

Очевидно, что семья Оксаны не совсем обычная. Кто они такие и почему в Ордене о них не знают? Почему прикрыли дело в конце прошлого века и изъяли из него код аналитика? Приближенность к измененным – система или же исключение?

Человек внутри него будто очнулся от тяжелого полузабытья и не понимал, как докатился до такого. Его воротило от мысли о том, чтобы использовать женщину в своих интересах. Этот человек не понимал, как можно убивать, не задумываясь. Жестко, расчетливо и хладнокровно. Он молчал более трех лет, но почему-то вернулся именно сейчас. Когда уже ничего не исправить.

Часть его души мертва, и никогда не станет прежней. Встреча с Оксаной поставила его на грань выживания. Разлом с каждым днем ощущался все четче. Два несовместимых куска, некогда бывшие единым целым, уже не сложатся правильно. Слишком сильно изуродованы края. Одному нет места в мире другого и наоборот.

Джеймс задремал прямо на диване, под взглядами родных Оксаны с фотографий. Он часто просыпался, не помня снов, но подсознательно чувствуя, что снова предает самого себя. Вот только которого из?.. Было душно и тошно, сон казался излишеством, потому что энергия лилась через край.

Джеймс оставил попытки заснуть, и устроился у окна, глядя на светлеющее небо. Они собирались выехать пораньше, чтобы проскочить основные пробки, но он решил не будить Оксану.

Она проснулась около восьми – он слышал, как Оксана ворочалась, как поднялась и босиком прошла в гостиную. Кутаясь в короткий синий халат, подошла к Джеймсу и обняла. Ему нравилось вот так чувствовать её, тёплую и сонную.

– Ты не передумал? – прошептала она, касаясь губами его уха.

– Нет.

Сон пошел Оксане на пользу: бледность отступила, взгляд, который вчера казался потухшим, снова сиял.

Она спрятала неуверенность за улыбкой и вопросом:

– Тогда почему не разбудил?

Он не ответил. Боялся, что любое неосторожное слово станет искрой в пороховом погребе.

Не только ему было не по себе.

Они наспех позавтракали перед выходом, а после Оксана собралась быстро. В машине она не замолкала ни на минуту. Он узнал много нового о моде и кулинарии, о танцах и даже о породах собак. Оксана никогда не сдерживала себя, но сегодня волновалась так, будто ехала не к тёте, а на приём к Елизавете Второй3131
  Елизавета II – королева Великобритании с 1952 года по настоящее время.


[Закрыть].

Когда он включил негромкую музыку, Оксана несколько минут смотрела на дорогу, а потом отвернулась к окну.

– Всё будет хорошо, – Джеймс накрыл её руку ладонью.

– Ты не подумай, – пробормотала Оксана. – Тётя Наташа – замечательный человек. Но я знаю, точнее предполагаю, что Саша успела ей наговорить.

– Мы с этим как-нибудь справимся, – вспоминать об Александре ему было неприятно. Когда-то он считал Корделию самой отвратительной сестрой в мире. Что ж, теперь у неё появилась соперница.

Следуя указаниям навигатора, он повернул на дорогу, ведущую к коттеджному поселку. Дома на улице почти ничем не отличались друг от друга, кроме одного. Он стоял на окраине, ближе к лесу. Три этажа, по фасаду видно, что частный заказ. Джеймс отметил просторную террасу на втором этаже – летом с неё, должно быть, открывался потрясающий вид. Чуть поодаль вскрылась после зимы речка, и быстрое течение размывало остатки льда.

В вольере надрывался огромный пес. Бросался на решетку, и чудом ещё не разворотил. Джеймс припарковал машину, обошел её и подал Оксане руку.

Сейчас среди скинувших листву деревьев цветом могли похвастаться только ели. Погода тоже не радовала – после обманчивого тепла ранней весны вернулась прохлада, а с ней и сильный ветер. Солнце спряталось за тучами, и стало совсем неприветливо.

Оксана крепко сжала его руку, и повела за собой по дорожке к дому. Когда они проходили мимо, пёс замолчал и перестал бросаться на ограждение. Оксана даже не взглянула в его сторону, но Джеймс сразу подумал о её силе и усмехнулся. Почему нельзя представить, что собака просто признала хозяйку?..

Их встречали в просторной прихожей, отделанной деревом. Тётя Оксаны и впрямь напоминала Королеву: ухоженная, изящно-изысканная и невероятно яркая. Ему доводилось общаться с измененными, некоторым из них перевалило не за одну сотню лет, но рядом с ней Джеймс ощутил себя мальчишкой. Для таких женщин строятся города, из-за них начинаются войны.

– Добрый день, Семен, – она протянула ему руку и Джеймс легко пожал её. – Наталья.

– Добрый день, Наталья, – уверенность и доброжелательность, которые она излучала, невольно передались и ему.

– Привет, – Оксана вздохнула с облегчением и, встретив тёплую улыбку тёти, улыбнулась в ответ. Тем не менее, снова сжала руку Джеймса, когда они шли в гостиную.

На диване уже устроилась её сестрица: закинув ногу на ногу, она даже не взглянула на них. Оксана нахмурилась, но промолчала, и Джеймс легко сжал её пальцы.

– Саша, у нас гости, – Наталья кивнула Джеймсу и Оксане на кресла.

– Неужели?! – резко бросила та, но все-таки обернулась. Она достала из сумочки мобильный и начала что-то быстро набирать – так яростно и ожесточенно, что дисплей жалобно клацал, когда она задевала его длинными ухоженными ногтями.

Джеймс был искренне благодарен, что ему не придется сидеть рядом с ней. В гостиной все дышало теплом и гостеприимностью – он в принципе не помнил дома, где чувствовал бы себя настолько уютно, но рядом с Александрой разве что искры не летели. Сестры обменялись яростными взглядами, и ни одна из них не сказала ни слова. Джеймс догадывался, что их сдерживает присутствие Натальи.

– Скоро будет готов обед, хотите чая или кофе, Семен?

– Нет, спасибо.

Ему на ум пришло сравнение учительницы и школьника. Казалось, Наталья видит его насквозь, не прилагая для того особых усилий.

– Расскажите, как добрались?

Она вела себя так, будто они просто приехали в гости, и вчера не произошло ничего из ряда вон. Может статься, для них подобное в порядке вещей.

– Я поседею, пока ты приступишь к делу, – взмолилась Оксана и ответила за него. – Мы добрались на Дачу, что уже хорошо!

– Это обождет, – Наталья улыбнулась, – дело тут не настолько страшное, но никто из вас троих пока не готов поставить в нём точку.

В гостиной воцарилась тишина. Джеймс успел рассмотреть всё: старинные часы, керамические напольные вазы, даже искусно вышитые и вязаные салфетки на красивой мебели.

Молчание нарушило шипение Саши, сорвавшееся на крик.

– Я. Не. Стану. Перед. Ним. Извиняться! Ясно?! Он психопат и ему самое место в дурке!

– Саша…

– Я много лет Саша! – огрызнулась она. – А такого психа вижу впервые!

Злобой и неприятием от неё веяло на несколько миль, хотя Джеймс никогда не отличался чуткостью к окружающим. Она вскочила, лицо пошло красными пятнами. При всем желании Александру сейчас нельзя было назвать красивой.

Оксана взвилась следом, он и глазом моргнуть не успел. Ее трясло, глаза гневно сверкали. Раньше Джеймс не видел её такой яростной. Она напоминала амазонку, готовую ринуться в бой.

– Ты чуть не убила его!!!

Джеймс притянул её к себе и тепло поцеловал в губы. Она замерла, неуверенно улыбнулась, но тут Александра покрутила пальцем у виска, выразительно скривила губы, и от Оксаны снова полыхнуло гневом.

Вырвавшись из его рук, она подскочила к сестре, как дикая кошка. Та мгновенно подобралась, глаза потемнели.

– Девушки, поднимитесь наверх и успокойтесь, – за секунду до взрыва Наталья перерезала нужный провод. Она говорила тихо, но в комнате ощутимо похолодало. Это был не приказ, но просьба, которую невозможно не выполнить. – Когда сможете разговаривать нормально, спускайтесь. Семен, поможете мне?

– Разумеется, – Джеймс подошел к Оксане, обнял – неосознанный порыв защитить её – и быстро отпустил.

Он не испытывал подобного рядом с Хилари – она умела за себя постоять, и не стеснялась это показывать. Джеймсу временами казалось, что их страсть – противостояние. Уберешь его, и все развалится, как карточный домик. Изначально их удерживали разные стороны, а бытовые семейные ссоры с таким уже не справлялись. Хилари была нужна война не меньше, чем ему.

Тишина резала слух. Оксана хотела что-то возразить, но вместо этого нахмурилась и плотно сжала губы. Сдержанно улыбнувшись Джеймсу, она отпустила его руку, гордо вскинула голову и решительно направилась к лестнице. Александра скрестила руки на груди, выразительно глядя на Наталью. В молчаливой дуэли победителем вышла тётя, а племянница позорно сбежала наверх.

– Семен, как я уже говорила, мне нужна ваша помощь, – она сложила руки на коленях и кивнула Джеймсу, предлагая сесть рядом с ней. Внимательный, испытующий взгляд, но напряжения в её прямой осанке Джеймс не уловил. – Расскажите, могу ли я доверять вам.

Джеймс не успел ответить, а она уже продолжала.

– Я знаю, что произошло, но речь не об этом. Вы, приехали, и я понимаю, почему. Вы серьёзно увлечены Оксаной, я чувствую. У нашей семьи есть дар. Мы чувствуем настроения людей, их энергетику, и способны как отнимать, так и дарить. Вчера вы испытали и первое, и второе.

– Я приехал с Оксаной, потому что она дорога мне, – подтвердил Джеймс, не задумываясь, – но я не представляю, что ответить на вашу откровенность.

Он в самом деле не знал, что сказать. Сейчас ему на руку сыграла растерянность по поводу её искренности. Наталью явно смутила бы прозрачная лёгкость, с которой он отнесся к рассказу о столь необычном даре. Она не просила его поверить и не собиралась убеждать, но для любого человека такое – из ряда вон.

– Говорите, что считаете нужным. Все, что мне надо, я услышала и увидела.

– Мне нечего добавить. Главное я уже сказал.

– Главное, но не всё. Если хотите оставаться рядом с Оксаной, разберитесь с тем, что мешает вам жить, Семен, – на мгновение ему показалось, что Наталья знает и о Палаче, и о смерти Хилари. – Разберитесь как можно скорее, потому что если вы не отпустите своё прошлое, вам придется отпустить её. Иначе оно сведет вас с ума.

Джеймс замер. Со дня знакомства с Оксаной его постоянно накрывало волнами прошлого, а после визита Александры сбило с ног и потащило по острым подводным камням, не позволяя вырваться на поверхность или вдохнуть. Он всё гадал, почему запертые внутри воспоминания лезут, как демоны из адского пламени.

– У меня к вам ещё одна просьба, Семен. Простите Сашу.

– Я не держу на неё зла.

– Ещё как держите, – Наталья посмотрела прямо в глаза, и он понял, что себя проще обмануть, чем её. – Оксана не рассказывала вам о матери?

Он покачал головой.

– Саша обожала её. Маленькая девочка, весь мир которой замкнулся на маме. В нашем роду с привязанностями между родителями и детьми сложно, но Лена была другой. Она очень любила Сашу и проводила с ней почти всё своё время. А после встретила отца Оксаны. Она решилась на второго ребенка, зная, что это может её убить, – голос Натальи сейчас казался Джеймсу безжизненным и тусклым, ему вдруг стало холодно, – она угасла быстро. Я ничего не смогла сделать. Все это время Саша просилась к ней и плакала, но мы её не пускали. Однажды не уследили. Когда я вбежала в комнату, я нашла двух умирающих: Саша делилась жизнью с матерью. Тогда я подумала, что потеряю их обеих, но Саша выбралась. Она долго болела, а когда впервые вышла из комнаты – похудевшая, с отрешенным взглядом – передо мной была уже совсем другая девочка. Она закрыла в себе все, что причиняло боль, и долгие годы тщетно пыталась возненавидеть сестру, хотя ближе человека у неё нет. Саша за Оксану готова умереть, хотя никогда в этом не признается. Понимаю, что её это не оправдывает, но все же. Постарайтесь простить.

Джеймс молчал, пораженный её откровенностью. Он ожидал чего угодно, но только не истории семейной трагедии, о которой ничего не говорила даже Оксана. Знать, что ты косвенно виновата в смерти матери – не самое лёгкое переживание. Каково держать это в себе долгие годы? Он с трудом подавил порыв подняться наверх, обнять Оксану и прижать к себе.

Какое-то время Наталья молчала, закусив губу, а потом поднялась.

– Пойдемте на кухню, Семен. Подождем, пока девочки помирятся. Заодно и на стол накроем.

Она больше не заговаривала ни про дар своей семьи, ни о том, что произошло. Когда Оксана с Александрой спустились вниз – по всей видимости, заключив временное перемирие, Джеймс закончил раскладывать на столе приборы.

Наталья по-прежнему оставалась для него загадкой. Она общалась с ним, как со старым знакомым: на равных, доброжелательно, но о её истинном отношении он мог разве что догадываться.

Обед на даче оказался более вкусным, чем бутерброды и остывший кофе, которые они с Оксаной запихнули в себя по пути. Запеканка с фруктами и оладьи с джемом, ароматный, душистый чай, густые сливки.

Александра вела себя так, словно Джеймс был пустым местом. На сей раз игнорировала его изящнее, без позерства, но после рассказа Натальи он не смог бы ответить ей тем же, даже если бы захотел.

После завтрака Александра сразу уехала, а Оксана ненадолго уединилась с тётей. Джеймс вышел на улицу и подошел к вольеру. Дремавший пёс вскочил, ощерился и угрожающе зарычал. Джеймс смотрел на него, а вспоминал волка. Быстрый бросок и кровь на снегу.

«Я убивал твоих диких братьев, приятель, – подумал Джеймс, не отводя взгляда и видя, как у пса на загривке встает шерсть, неосознанно шагнул ближе к вольеру, – и своих тоже. Я опасен, а не они. Но ты это и так знаешь.»

Он знал, и поэтому снова бросился на сетку. Содрогнувшись, жалобно лязгнула сталь, но Джеймс не пошевелился.

– Ганник, фу! – скомандовала Оксана с крыльца. Она тоже подошла к вольеру и встала рядом с Джеймсом. – А ну, прекращай ругаться, – ласково произнесла она. – Я его обожаю, но хозяйкой Ганнибал признает только тётю. Поедем обратно?

Пёс затих, но продолжал ходить по вольеру взад-вперед до тех пор, пока они не вышли за ворота. Джеймс понял, что больше не испытывает злости в отношении сестрицы Оксаны. Когда его мир на полной скорости столкнулся с миром измененных, это надолго выбило его из колеи и ввергло в пучину злобы. Джеймс хорошо помнил себя после промывки мозгов кровососом: растерянность, недоумение на грани помешательства, ненависть. То, что сотворила Александра, не сильно отличалось, но он сумел это отпустить. Не потому, что рассказала Наталья, а из-за той, что шла рядом. Важнее было то, что сделала для него Оксана.

По дороге в Москву Оксана всё время молчала, задумчиво рассматривая проносящиеся мимо пейзажи и кусая губы. От её разговорчивости не осталось и следа. Будь на месте Оксаны кто-либо другой, Джеймс не стал бы расспрашивать, но сейчас преграда молчания, растущая между ними, казалась ему невыносимой.

– Всё настолько плохо?

Оксана покачала головой.

– Я не знаю, – она помолчала, прежде чем продолжить. – То, что произошло вчера, может повториться. И в следующий раз это будет по моей вине. Такое с нами случается.

Джеймс понимал, к чему она ведет, об этом уже говорила Наталья. Ему бы не хотелось однажды прийти в себя, сжимая руки на её шее. Когда будет уже слишком поздно. Джеймса ощутимо передернуло, и он едва не выпустил руль. Это не единственная причина. Он должен отпустить Оксану, пока не закрутился очередной кровавый вихрь. Хватит с неё одного убийства.

И все же он не мог избавиться от мысли, что отступить сейчас, оттолкнуть её – жалкая трусость.

– Послушай, – сказал он, – я не представляю, как это работает. Но если ты расскажешь, мы справимся.

Прозвучало неожиданно. Джеймс сам не представлял, что хотел сказать этим «мы».

Оксана повернулась к нему, приподняла брови и в расширенных от удивления глазах он уловил сомнение. Которое сменилось быстрой, но теплой улыбкой. Она слегка покраснела, отвернулась и принялась разглядывать что-то на своем пальто, сцепив пальцы.

– Рядом со мной тебе будет всё сложнее. Чувства и все твои тайны… Единственный выход – не сдерживать их. Ты готов рискнуть?

Даже сейчас она не пыталась вытрясти правду или узнать больше. Рядом с Оксаной ему всегда было легко, и её сила напоминала скорее океанскую, глубинную Натальи, нежели чем стихийное бедствие Александры. Она знала о нём гораздо меньше, чем он о ней. Признайся он во всем, согласилась бы остаться? Джеймс сжал руки на руле так, что побелели пальцы.

Сможет ли он сдерживать то, что осталось в прошлом? То, что он запер в себе на тысячи замков?

Ответ пришел раньше, чем Джеймс успел привести в порядок мысли. Если для того, чтобы быть рядом с ней, ему придется окунуться в свое прошлое и поставить в нем точку раз и навсегда, он сделает это.

Джеймс накрыл руки Оксаны ладонью и слегка сжал.

– Я буду рядом с тобой. Это главное.