Текст книги "Палач"

Ему казалось, что он говорит в пустоту, но Корделия всё-таки ответила.

– Хилари ничего не говорила тебе, потому что сама об этом не знала. Одной было гораздо проще играть свою роль.

– Ты ничего не знаешь про Москву, не так ли?

– Нет. Провернуть это за моей спиной мог только один из Боссов, – Корделия кивнула официанту и поднялась. – Предлагаю поговорить в более спокойной обстановке.

Её квартира в Ньюкасле была типичной квартирой деловой женщины. Дизайн в стиле хай-тек, черно-белая классика, ни пылинки, всё на своем месте, как в музее. Джеймс устроился на диване, напротив стены с огромной плазменной панелью, Корделия расположилась на соседнем. В просторной комнате царил полумрак. Несмотря на пасмурную погоду, жалюзи были опущены. Джеймс подумал, что это здорово похоже на могилу. Неужели она всегда так жила?

Он рассказал ей всё, начиная со знакомства с Рэйвеном и заканчивая делом об убийстве Ру, избегая упоминаний о Хилари. Корделия не перебивала, и в эти минуты напоминала не человека, а ожившую статую.

Джеймсу вспомнился фильм «Искусственный разум»3737
  «Искусственный разум» – американская научно-фантастическая драма Стивена Спилберга. В мире будущего роботы пытаются приблизиться к людям, но постичь все грани человеческих чувств им всё равно не дано.


[Закрыть], так причудливо сочетались в ней черты человека и фантастическая выдержка. Могла ли она отправить свою сестру на смерть? Вполне, но не сделала этого. Корделия оказалась лучше, чем он думал. И лучше него.

– Значит, Лоуэлл пребывал в полной уверенности, что это я кормила его именами?

– Именно.

Корделия потянулась за сумочкой, достала сигареты, повертела пачку в руках и отложила в сторону.

Новая привычка? Насколько Джеймс помнил, раньше она не курила.

– Кто ещё знал о Хилари? – спросил он.

– Никто, как я предполагала. Её имя на могильной плите на кладбище Ньюкасла, – уголок губ Корделии едва уловимо дернулся. – Элен Буше умерла три года назад. Сможешь выйти на Штерна?

– Разве что став его мишенью.

Корделия смотрела сквозь него. На мгновение Джеймсу показалось, что она сейчас закричит, швырнет стоящую на журнальном столике вазу, или сделает ещё что-нибудь и окончательно разрушит образ несгибаемой, сильной женщины, к которому он привык. Но она спокойно встретила его взгляд, только сцепила пальцы так, что они хрустнули.

– Я могла проколоться той про́клятой осенью, – произнесла она, – когда приезжала в клинику Зольнера. Ты сказал, что вытащишь её, но я тебе не поверила.

Джеймс помнил об этом, но не придал значения. Если бы не Дженнифер, возможно, Корделии уже не было бы в живых. Как знать, может её смерть тоже устраивал теневого кукловода.

– Хилари была без сознания – под этим чертовым пологом. У неё могло начаться внутреннее кровотечение, которое уже не остановишь. Она умирала. Зольнер лично провёл меня к ней.

Джеймс кивнул. Если руки Корделии хотели запачкать в крови сестры, её приезд в лечебницу выглядел нелогичным. Он подумал о Зольнере и визите в клинику. Нужно позвонить ему и предупредить, чтобы оглядывался по сторонам и не ходил один тёмными переулками. Хотя предупреждение лишено всякого смысла. Когда от Хендрика захотят избавиться те, кто все это заварил, ему не поможет даже армия телохранителей и личный бункер.

– Почему ты приехал ко мне? Что хочешь взамен?

«Потому что я убил твою сестру и хочу искупить вину».

Разочаровывать Корделию Джеймс не стал.

– Мне нужны сведения об информаторе. О том, кто сдал дело Ру и Оксану Миргородскую. Тебе не составит труда, а мне здорово поможет в расследовании.

То, что Джеймс делал ради Оксаны, стало точкой в их отношениях. На фоне таких интриг оставаться рядом и ставить её под удар непростительно. Он слишком много светился. Но и бросить Оксану один на один с неведомым убийцей, Джеймс не мог. Что бы ни выяснилось, он не передаст информацию по делу в Орден, а с тем, кто убил Ру, разберется сам.

– Если мне не закрыли доступ. Судя по тому, что ты рассказал, я персона нон грата3838
  Персона нон-грата (лат. persona non grata) – нежелательное лицо, нежелательная персона.


[Закрыть].

– Если тебя хотят подставить, закрывать базы не станут. Чем больше у тебя возможностей, тем проще зацепить.

– Почему ты пошел в ликвидаторы, Джеймс? Насколько я помню, тебе предлагали стать аналитиком.

– Хотел убивать.

Корделия усмехнулась, сложила руки на груди.

– Я достану тебе информатора.

На этом их пути расходились. Теперь уже навсегда.

Возможно, Корделия подумала о том же, потому что когда он поднялся, задала всего один вопрос:

– Ты видел, как она умерла?

И Джеймс не солгал, когда ответил:

– Нет.

8

Москва, Россия. Апрель 2014 г.

Дни вынужденного бездействия в больнице, а затем в поместье. Ни разу в жизни Демьян не ощущал себя слабым настолько, что не мог даже подняться без помощи. Обезболивающие не помогали, малейшее неловкое движение сполна напоминало обо всех прелестях его положения. Сильнодействующие Демьян отказывался принимать, потому что хотел рассуждать и мыслить здраво.

Разговоры с полицией утомляли и раздражали. Его действительно нашли ребята Звоновского, но позже. Кто-то вытащил его из машины до взрыва. Вытащили и бросили в грязи. Значит, не убить хотели, а указать на его место, напугать, заставить совершать ошибки.

Он говорил с Анжелой при Геннадии, но это ничего не прояснило. Она рассказала, что в тот вечер Михаил был серьёзно настроен и исполнен решимости встретиться. Анжела не знала, зачем. Несмотря на все расспросы, Михаил сказал, что побеседует с ним лично. Даже после случившегося он отказался назвать ей причину.

Правда или ложь – в таком состоянии доверять своим суждениям и оценкам было сложно. Подозрительность набирала пугающие обороты. Демьян не мог смотреть на Анжелу, и не вспоминать предательство.

Михаил вполне мог перетянуть её на свою сторону. Такую дуру ещё поискать. Анжела купалась в роскоши, но забивала голову глупостями и предавалась меланхолии. У неё было отменное здоровье, но она переживала так, словно уже лежала на смертном одре. Постоянно говорила, что у него не хватает времени на неё, когда всё вокруг так ужасно.

В таком настроении насадить Анжелу на наживку настоящего чувства легче легкого. Она считала, что рядом с Демьяном давно нечего ловить, кроме статуса жены и богатства. Стрельников вполне мог выпытать из неё сведенья, а потом вышвырнуть за ненадобностью. Или же – что совсем смешно, и правда оставить при себе, потому что жажда обладания белокурым ангелом до сих пор жива. В последнем Демьян сомневался, но такой возможности не исключал.

Стрельников зачастил в Европу. В первый раз по его просьбе пробивал Эльзу, не нашел ничего важного и вернулся. Прочее было своеволием, о котором он даже не соизволил отчитаться. Несостоявшийся разговор не в счет.

Демьян пока не искал с ним разговора. Не хотел разжигать свой гнев. Слишком сильным было желание отправить Михаила в подвал с мешком на голове и устроить допрос с пристрастием. Удерживало лишь благоразумие: не хватало выставить себя безумцем, прессующим всех без разбора.

Полная тишина в деле о смерти Филиппа казалась штилем перед бурей. Здоровье только подливало масла в огонь.

Зрение упало сильнее, и он уже не обходился без очков. Врачи говорили, что ему посчастливилось избежать осложнений после множественных переломов ребер, но Демьян не считал это везением. О какой удаче говорить, если полчаса на ногах отзывались головокружением и тошнотой, а постоянная боль в груди мешала сосредоточиться на делах? Последним сорванным аккордом стал перелом правого запястья.

Их поместье нынче напоминало неприступную крепость, нежели чем загородную резиденцию. Мониторы для наблюдения установили в его спальне и кабинете. За дверью постоянно дежурили двое ребят Звоновского. Демьян понимал, как это выглядит, но не желал отпускать поводья. Когда он доберется до зачинщиков, самые зверские казни покажутся им детскими забавами. А потом все вернется на круги своя.

Воскресли воспоминания о Полине. Их короткий роман закончился, не начавшись, но с ней он был по-настоящему счастлив. В отличие от Анжелы, она оставалась женщиной из плоти и крови. Безумно прекрасной и желанной, настоящей, живой. Мир рядом с ней преображался, и он сам становился другим. Он хотел изменить её, сделать своей, но судьба распорядилась иначе. Полина стала чувствующей – одной из тех, чья природа способна разрушить даже прочные стены. На тысячи изменений такое случалось однажды, но почему-то произошло именно с ними!

Чувства делали его уязвимым, и не только против внешних врагов. С каждым днем Демьян все ярче ощущал, что жизнь без неё становится пустой и бессмысленной. Мышеловка любви к чувствующей: никогда не знаешь, когда в истинное влечение ржавчиной вползет зависимость.

Демьян упорно обходил воспоминания стороной, даже рядом с Натальей они были прочно заперты за семью печатями. Нынче, скользнув в маленькую лазейку тишины, память о ней проснулась. Вернулось звучание виолончели, пробуждение рядом и тонкая прядь волос, падающая на смуглую шею, любящий взгляд, залитое солнечным светом покрывало с её стороны, и смазанная граница перехода в его полумрак. Они расстались слишком быстро и без лишних слов.

Ревнивый любовник оборвал жизнь Полины. Ей не было и тридцати. Что такое три десятилетия перед вечностью измененного? Демьяна сводила с ума мысль о том, что ни в одном закоулке тесной планеты, её больше нет. Он отказался от музыки —единственного спасения, потому что она отчаянно напоминала о Полине. Позволил душе черстветь в беззвучии, и лишь спустя десятилетия отважился слушать. Но не исполнять. Казалось, он обожжется, стоит пальцам коснуться клавиш. Полыхнет огонь и пожрет его целиком: и тело, и душу.

У Полины осталась маленькая дочь, которую он забрал. Её воспитывали проверенные люди, семья Миргородских. Он не занимался девочкой сам, но и отказаться от неё не сумел.

Наталья не помнила матери, но с детства знала их с Полиной историю. К приемным родителям она относилась снисходительно-терпеливо и уехала сразу, как повзрослела. Считалось, что род чувствующих – Миргородских – начался именно с неё, и правду знали только трое. Третьей была Анжела.

Несмотря на внешнюю схожесть, Наталья выросла более жесткой и в то же время гибкой, чем мать. Её не смущала смена эпох, времен и режимов, чувствительность в ней осталась за порогом детства. Она точно знала, чего хочет от жизни, и всегда получала это – так или иначе. Со временем они с Демьяном нашли общие увлечения, на которых выросла их дружба.

Она звонила, чтобы справиться о самочувствии, и Демьян попросил Наталью не приезжать. Не хотел рисковать и навлекать на неё неприятности. Особенно пока не известно, кто пытался до него добраться.

Письма Полины Демьян до сих пор хранил в сейфе, в изящной деревянной шкатулке ручной работы, которую когда-то подарил ей. Он не перечитывал их со дня её похорон. Запер бесконечно далеко, чтобы не касаться счастья, в котором смерть поставила точку. Там же он держал и список имен выживших.

В ближайшее время ему предстояло то же, что и Элизабет. Он знал, что затягивать нельзя. Весть о произошедшем просочилась в прессу, начались звонки и вопросы. Журналисты называли это покушением на известного бизнесмена. Хотелось бы ему, чтобы все оказалось так просто. Он должен собрать всех и назвать преемника, но Демьян был не готов. Кто-то уже наверняка поставил на Анжелу, кто-то – на Михаила.

Временами Демьяну хотелось вышвырнуть женушку с её фальшивым состраданием из дома, а следом – приходящего врача и медсестру. Как только они выходили за дверь, он поднимался, несмотря на боль и запреты медиков – и просто ходил по комнате до тех пор, пока слабость начинала накатывать волнами и перед глазами шли темные круги. Демьяну казалось, что все вокруг считают его инвалидом и уже списали со счетов. Он должен встать на ноги как можно скорее и сделать это сам!

Он вспоминал и о Ванессе, но всякий раз откладывал телефон в сторону. Демьян не хотел, чтобы она видела его таким. Уязвимым, запертым в доме за семью замками, за спинами охранников. Он просмотрел список вызовов и не нашел ни одного звонка от неё. Последний раз они разговаривали в тот злосчастный вечер, и Демьян даже не знал, в Москве ли она сейчас.

В довершение всего ему позвонил Рэйвен. Рассыпался в пожеланиях выздоровления, наверняка мысленно желал побыстрее сдохнуть и завещать список ему. Американец сообщил, что по Фелисии нет ничего нового, и что он готов приехать, как только Демьян сможет его принять. Ненароком добавил, что Ванесса встречалась с Анжелой, чтобы обсудить их встречу, но толкового ответа не получила.

Демьян сдержанно поблагодарил, сказал, что пригласит его к себе в ближайшее время, а после с трудом удержался от желания грязно выругаться. Американец мухлевал за его спиной, умолчал о выжившей измененной, а теперь собирался идти на поклон. Как же осточертело грязное лицемерие и закулисные игры! И если бы только на общей сцене, но нет. В его личной гримерной тоже разыгрывались нешуточные спектакли.

Анжела прибежала по первому зову и застыла рядом, внимательная и заботливая. В свете его предположений о сговоре с Михаилом, её участие выглядело издевкой.

– Почему ты не сказала о звонке Рэйвена? – жестко спросил он. – И о разговоре с Ванессой?

Выражение лица Анжелы резко переменилось, губы дрогнули, на глазах выступили слезы. Демьяну было наплевать на её чувства – она слишком долго испытывала его терпение. Нытьё, скандалы, жалобы и упрёки постоянно капали, и в конце концов чаша весов рухнула вниз.

Анжела судорожно сжимала и разжимала пальцы, но ответила на удивление спокойно.

– Рэйвен попросил о встрече с рыжей, – она избегала его взгляда. – Они здорово переживают, как бы убийца не добрался до тебя. По всей видимости, им что-то нужно. И ему, и ей. Я посчитала, что их интересы обождут.

Демьян глубоко вдохнул и тут же поморщился от резкой боли.

– Ванесса. Её зовут Ванесса. Я не просил тебя решать, по каким вопросам меня беспокоить, а по каким нет. Появляются новости, любые – с ними ты идешь ко мне. Сразу. Не оцениваешь, а просто доводишь до меня. Надеюсь, это понятно?

– Да! – крикнула Анжела, и тут же побледнела. Скрестив руки на груди, она отступила на несколько шагов. – Прости. Я и так сказала бы спустя пару дней.

«После того, как прошло полторы недели».

Демьян подавил гадкое желание заставить Анжелу пригласить Ванессу к нему. Глубокой занозой саднили её ядовитые слова о том, что американцы волнуются за него, потому что им что-то нужно. Ванесса переживала за него? Или за потерю бесценного источника сведений об отце?

– Ты больше ничего не собиралась сказать мне? Если так, то лучше вспоминай сразу.

По лицу Анжелы прошла судорога, словно от боли. Она наконец-то встретилась с ним взглядом. В небесно-голубых глазах застыли тоска и мольба.

– Рыжая рвалась увидеть тебя. Я сказала, что это случится не скоро.

Демьян терпеть не мог такой взгляд и выражение лица – как у побитой собаки. Их отношения с самого начала спотыкались именно об её ревность. Анжела вела себя, как нищенка, хотя у ног лежали несметные богатства. Раз за разом, хотя до настоящего дня у неё был один серьёзный повод для ревности. Его чувства к Полине.

– Ты свободна, – резко бросил он.

– Демьян…

– Уходи.

Мольба сменилась непониманием обиженного ребенка. Она смотрела на него так, словно не верила его словам, даже покачала головой.

Демьян не дождался её ухода, и набрал номер Ванессы. Мог взять телефон в левую руку, но включил громкую связь. На Анжелу было жалко смотреть, она медленно пятилась к двери. Как нашкодившая девчонка, которую строгий отец выставил за дверь.

– Дэмиан?! Наконец-то! – волнение и облегчение в голосе Ванессы смешались в светлую радость.

Анжела дернулась, как от удара, развернулась и выбежала из комнаты, но нынче он думал не о ней.

Ванесса провела почти две недели в Москве, одна, в безвестности, дождалась его звонка и не уехала. Демьян отшвырнул все сомнения по поводу её искренности на самое дно души. Хватит с него подозрений и прочей мерзости.

– Приезжай, – негромко ответил он.

9

Полторы недели вынужденного одиночества в Москве показались не менее ужасными, чем предыдущие два с половиной года. Ванесса ненавидела неизвестность, и чем больше ждала, тем сильнее сходила с ума от беспокойства. Иногда казалось, что Демьян не позвонит вовсе, или ей придется вернуться в Штаты раньше, чем это случится. Она боялась, что больше не увидит его, и объяснять свой страх лишь поисками отца становилось всё сложнее.

По пути в загородный дом Демьяна Ванесса прокручивала в голове разговор с Палачом. Ожидание затянулось, она слишком волновалась и всё-таки совершила очередную глупость. Позвонила Джеймсу. Развеять её сомнения было некому: с Ронни они не разговаривали, а кошмарная рок-музыка, рвущаяся из динамиков, только подстегивала воображение.

Ванесса вспоминала, как ходила по номеру, сжимая в руках телефон. Она не смогла дозвониться до Джеймса, но позже он набрал её сам.

– В чем дело, Ванесса?

– Осипов оказался в больнице после неудачного покушения.

В трубке повисла короткая пауза. Джеймс явно был в курсе, о покушении на Демьяна кричали все газеты в Москве.

– Не скажу, что я опечален.

Ванесса с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ.

– Мне кажется, ты снова забыл про наш уговор.

– Как всё произошло?

Ванесса чувствовала себя на допросе, но понимала, что не повесит трубку. Ей нужна его помощь.

– Меня в детали не посвятили. Журналисты твердят о покушении и криминале, но дело наверняка в другом. Есть кое-что ещё, Джеймс. Демьян был хорошо знаком с Вальтером.

Это показалось ей важным. Все, что знал Вальтер, знал и Лоуэлл. Или же нет?

– Что ты можешь сказать об Анжеле Осиповой? Ты встречалась с ней?

– Какое это имеет отношение к делу?

– Прямое. Так что?

– Сейчас она замещает Демьяна, ведет все дела измененных. Насколько я поняла, у них партнерский союз, но она рассчитывает на большее. Меня готова была с потрохами съесть.

– Что ещё?

Ванесса задумалась, вспоминая встречу. Ничего особенного она не заметила, кроме откровенной неприязни ревнивой женщины. Разве что…

– Мне она показалась немного неуравновешенной.

Кому она это рассказывает? Если бы среди психов существовал правящий строй, Джеймс Стивенс был бы среди них королем.

– Немного?

– Прилично, – Ванесса вспомнила, как Анжела вцепилась в нож, поежилась, – а что?

– У меня есть подозрение, что именно она портит жизнь своему благоверному.

Ванесса лишилась дара речи. Жена Демьяна вела себя странно, но её можно понять. Оказавшись лицом к лицу с любовницей желанного мужчины, сложно проявлять чудеса выдержки. Больше того, ей показалось, что Анжела зациклена на Демьяне. Она не причинит ему вреда. Кому угодно, только не ему.

– Анжела влюблена, Джеймс. Он для неё смысл жизни.

– Год назад моим смыслом жизни была Хилари.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что сказал. Уезжай из Москвы, Ванесса. Пока можешь.

Стивенс нажал отбой прежде, чем она ответила, но Ванесса не перезвонила. Как и в прошлый раз, разговор с ним ничего не решил, только больше все запутал.

Встреча с Демьяном перестала маячить на горизонте призрачной дымкой, обрела очертания, и Ванессе не давало покоя предостережение Палача. Что она знала про измененных? Легко ли справиться с бессмертием и не сойти с ума? Демьяна не расстроила потеря вечности, а Рэйвен, как одержимый, гонялся за любой возможностью обрести былое могущество. Что насчет Анжелы? Могла ли она тронуться рассудком настолько, чтобы подставлять партнера и мужа?

Ванесса отмечала мелькающие за окном лысые деревья, островки снега на обочинах. В автомобиле было уютно, но не на улице. Словно в насмешку над памятными теплыми днями, Москву снова накрыло промозглым холодом и ночными заморозками. Она надеялась, что это ненадолго. Такая погода в одиночестве становилась особенно невыносимой.

Ванесса понимала, что не уедет. Разве что Демьян сам её попросит. Что же касается Анжелы, Джеймс наверняка перегнул палку. Непонятно, что он имел в виду, когда говорил о Хилари, но жена Демьяна – несчастная и озлобленная женщина. Она многое потеряла, и лишится всего остального, если продолжит в том же духе. Демьян не из тех, кто будет терпеть ревность даже из чувства ностальгии.

– Приехали, – прервал её мысли Ронни.

Перед ними действительно медленно открывались автоматические ворота. Будь настроение Ванессы более радужным, она бы точно восхитилась размерами роскошного особняка. Сейчас же она лишь сжимала сумочку в руках и даже не замечала вызывающие неприязненные взгляды Халишера.

Охрана была повсюду. Стоявший у дверей мужчина негромко поздоровался, принял у Ванессы пальто, а Ронни увел за собой. Второй попросил сумочку, и она даже не успела возмутиться, как та снова была в руках. Всё делалось точно, быстро и профессионально. Эскорт Демьяна не уступал гвардии королевской особы.

В просторном светлом холле её встречала Анжела. Жена Демьяна стояла на ступенях широкой лестницы, словно желая казаться выше. Скрещенные на груди руки, надменный взгляд – всем своим видом она показывала пренебрежение и презрение. Неуверенность и агрессия. Ванесса вспомнила слова Джеймса, досчитала до трёх и пообещала себе быть предельно вежливой. Психов лучше не злить.

На сей раз Анжела даже не пыталась изображать учтивость.

– Демьян просил провести вас к нему, – резко бросила она, повернулась и пошла наверх. Ванессе не оставалось ничего, кроме как следовать за ней.

У Демьяна полон дом охраны и прислуги, а он просит Анжелу заниматься ей. Раньше она о таком не задумывалась, но сейчас не смогла отмахнуться от мысли о его жестокости. Ванесса не считала себя идеалисткой и тем более была далека от образа Матери Терезы3939
  Мать Тереза Калькуттская – католическая монахиня, основательница женской монашеского объединения, занимающегося служением бедным и больным. Лауреат Нобелевской премии мира. Причислена Католической Церковью к лику блаженных.


[Закрыть]. Каждый получает то, что заслужил, но почему-то именно это её покоробило.

Они шли по коридору, и Ванессе все время казалось, что Анжела вот-вот обернется и выскажет все, что думает. Но жена Демьяна просто ускорила шаг, вынуждая подстраиваться под него.

Они миновали ещё один пост охранников, и прошли в уютную гостиную в стиле русского модерна, в бежевых тонах, с полированной мебелью из светлого дерева. Анжела попросила подождать и без стука вошла к Демьяну. Ванессе осталось только рассматривать комнату.

Дорогая обстановка, шикарные обои, трёхуровневые дизайнерские потолки, все в идеальном порядке, стильно и безупречно, как на фото в журнале о красивой жизни. Первое ощущение от квартиры Демьяна было таким же. Всё, что его окружало, казалось безукоризненным. Дома, машины, люди.

– Демьян сейчас выйдет, – Анжела окатила её взглядом, полным ледяной ярости, и поспешила прочь.

– Рад, что ты приехала.

Бледный, осунувшийся, но ничуть не утративший лоска и обаяния. Очки в тонкой оправе, светло-серый костюм, белоснежная рубашка, под которой угадывались бинты, правое запястье в гипсе. Демьян шагнул к ней, и Ванесса сразу забыла про Анжелу. Осторожно обняла его и так же мягко отстранилась. Она боялась причинить ему боль, но удержаться просто не смогла.

Он улыбнулся, и Ванесса поняла, что счастлива.

– Невероятно сексуально.

– Что именно?

– Очки. Почему ты не носил их раньше?

– Ты не говорила, что тебя это заводит.

Ванесса тихо рассмеялась и только сейчас осознала, как сильно скучала по нему. По их разговорам – лёгким, непринуждённым и интересным, даже по напряженным беседам, которые добавляли пикантной остроты их отношениям. По прикосновениям, мимолетным улыбкам, по тому, как его глаза меняют цвет от светло-серой прохлады до тяжелого расплавленного свинца.

Он пригласил ее к себе, хотя с трудом держался на ногах. Значит, хотел видеть не меньше, чем она его.

– Я попрошу, чтобы ужин подали сюда. Хочешь чего-нибудь сейчас?

– Дождемся ужина, – улыбнулась Ванесса.

Демьян опустился на диван и слегка поморщился. Он держался неестественно прямо, словно ему стоило невероятных усилий не показывать слабость.

– Ты звонила?

Ванесса не ожидала, что Анжела расскажет о её беспокойстве, поэтому ничуть не удивилась.

– Да.

Демьян поморщился, и на сей раз не от боли. Ванесса не испытывала раскаяния. Она не собиралась мстить белокурой стерве, но и выгораживать – тоже.

– Освоилась в Москве без меня?

Демьян перевел разговор слишком резко, но Ванесса даже обрадовалась.

– Без тебя мне Москва не в радость.

Она рассказала о походах по музеям, из которых ничего не запомнила, потому что все время думала о нём. Как бродила по улицам, где они ходили вместе, вспоминала его истории. О том, что в Москве без него было слишком пусто.

Демьян сегодня говорил мало, больше слушал. Ванессе показалось, что ему нравится её откровенность. Или же то, что она по нему скучала.

Для них накрыли стол, и это напомнило Ванессе вечер, когда Демьян впервые пригласил её к себе. Вспоминал ли он танец, с которого началась их история? О чем он вообще думал? Угадать, что творится за непроницаемым заслоном холодных серых глаз, не представлялось возможным, но сейчас для неё это стало важным.

За ужином они говорили обо всем подряд: о местах, где ей хотелось бы побывать в Москве, о Бродвее и последних постановках, о современной литературе и кино. Демьян считал, что киноиндустрия в большинстве своем – пережиток современной цивилизации, и Ванесса не могла с ним не согласиться. В последнее время кино заполонили спецэффекты и однообразные сюжеты, а игра актёров, искусство – отошли на второй план и считались блажью для избранных.

Время пролетело незаметно, Ванесса совсем забылась и опомнилась лишь когда Демьян неудачно оперся рукой о стол, и ощутимо вздрогнул.

– Мне, наверное, пора, – с искренним сожалением произнесла она, – я слишком откровенно пользуюсь твоим гостеприимством. Всё потому что соскучилась.

– Свидание с тобой помогло мне больше, чем врачи за все эти дни.

Сердце Ванессы забилось чаще. Близость всегда пугала её, но противиться поистине магнетическому влечению к Демьяну не получалось. Яркий красивый роман грозил обернуться катастрофой постоянства. Нет, для неё это слишком.

– Теперь мы сможем видеться чаще, – она поспешно поднялась.

– Завтра в пять, – Демьян поцеловал ей руку, но отпустил слишком резко.

Его повело в сторону, и он с силой ухватился за спинку стула. Ванесса неосознанно подалась вперед, но приступ уже миновал. Она была даже рада, что не успела. Демьян привык чувствовать себя сильным, уверенным, жестким. Такое состояние само по себе испытание, не хватало ещё испортить все своим беспокойством.

Ванесса улыбнулась как ни в чем не бывало и кивнула:

– Договорились.

Демьян проводил её до двери, поцеловал в губы, и Ванесса прикрыла глаза, наслаждаясь короткой лаской. Как же быстро она привыкла к его присутствию в жизни. Быстро и легко. Настолько, что это уже начинало раздражать. Раздражало и нежелание оставлять Демьяна, и возвращаться в отель в одиночестве, и едва уловимое бессознательное – заснуть рядом, слушая его спокойное дыхание. От таких мыслей становилось не по себе.

Ванесса легко сжала его пальцы на прощание и поспешно вышла за дверь, на ходу набрала номер Ронни и сказала, что спускается. Сердце отчаянно колотилось, чувства напоминали неумолимый водоворот, выбраться из которого ей уже не под силу. Ванесса быстро шла по коридору, и искренне надеялась, что сегодня больше не встретит жену Демьяна. Надежда рассыпались пылью, стоило ей завернуть за угол.

Анжела поджидала на лестнице. Создавалось такое впечатление, что та все время стояла здесь, чтобы не пропустить, когда она выйдет.

– Ваша деловая встреча затянулась, – скрыть злобу за насмешкой не удалось.

Анжела шагнула ей наперерез, и Ванесса невольно остановилась.

– Демьян пригласил меня, и я приехала, потому что хотела его видеть, – она спокойно выдержала яростный взгляд светлых глаз соперницы.

– Я рядом с ним бесконечно долго для того, чтобы вытерпеть его очередную интрижку, – Анжела судорожно сжала пальцы на перилах, – он вышвырнет тебя из своей жизни, а я останусь. Подумай над этим на досуге… Лисичка.

Последнее слова она выплюнула по-русски. Перекошенная улыбка Анжелы сочилась ядом, от которого у любого нормального человека сводило зубы. Она посторонилась, пропуская Ванессу.

«Надеюсь, ты свернёшь себе шею, когда будешь спускаться с лестницы», – словно говорил взгляд Анжелы.

– Подумай над тем, что вы больше не бессмертны, – не удержалась Ванесса. – У Демьяна слишком мало времени, чтобы терпеть ревнивую особу. Доброй ночи.

Отношения Демьяна с женой её не касались. На месте Анжелы она давно помахала бы ему рукой и жила в свое удовольствие, либо свела все на уровень партнерства, но та решила иначе. Что ж, это её выбор. Может быть, это особенность русских женщин – влачить на себе бремя безответной любви и наслаждаться страданиями. Ванесса убедилась, что от ошибок не застрахован никто, и каждая имеет свою цену. Любовь терпелива, но у всего есть предел. Ванесса не строила иллюзий насчёт отношений с Демьяном, поэтому слова Анжелы её насмешили.

– Ронни, что такое… лисичка? – она с трудом выговорила это слово, получилось похоже.

– Рыжая хитрозадая тварь, мисс Нортон, – Халишер двигал челюстями, как жвалами, будто во рту у него были залежи зерна для помола, – лиса, проще говоря. Ну или гриб такой. В сыром виде кислятина, паразитов всяких растворяет, и даже черви в него не лезут. Но если сварить, будет вкусный.

Он усмехнулся, снова включил свою кошмарную музыку и прибавил скорость, оставив её наедине с мыслями.

Ванесса не ждала от Анжелы комплиментов, тем не менее, объяснение Ронни ей не понравилось.