Текст книги "Селфи со многими неизвестными"

* * *

Вечера, свободные от слежки, я предпочитала проводить в компании Нины Сергеевны и Риты. Девочка постепенно привыкла к моему присутствию и, кажется, перестала ждать, что я стану расспрашивать о ссоре с отцом. Она довольно охотно болтала на разные темы, не связанные с семьей, – о новинках кино, об однокурсниках и учебе, я же старательно искала какие-то точки соприкосновения. Жаль, что роком я никогда не увлекалась и не очень хорошо разбираюсь в этой теме. Наверное, придется немного покопаться в Сети, посетить форумы, прочесть пару-тройку статей и послушать самых известных исполнителей из тех, творчеством которых так восхищаются Рита и ее друзья.

Поскольку я переехала жить в квартиру Нины Сергеевны, семья снабдила меня дополнительным комплектом ключей, а я добровольно взяла на себя часть домашних обязанностей, вносила скромную лепту в хозяйство и заезжала по вечерам за продуктами.

Сегодня хозяйка дома обещала побаловать нас с Ритой своим коронным блюдом – галантином из курицы. Я сама довольно неприхотлива в еде, съем что угодно, особенно если это приготовил кто-то другой. А вот мои собственные кулинарные способности стремятся к нулю. Максимум, что могу, – настрогать простенький салатик и сделать бутерброды. Но Нина Сергеевна воспринимала меня как гостью, а не наемного работника, и каждый раз хотела чем-то удивить.

Сегодня вечером, когда я вернулась домой, нагруженная продуктами, Нина Сергеевна с Ритой уже возились на кухне и что-то живо обсуждали. До меня донеслись обрывки беседы и парочка вполне понятных фраз.

– Ба, вот скажи, зачем она живет у нас?

Странно, значит, Рита все еще опасается меня, тяготится присутствием в их доме. Нужно срочно это исправлять, не то мне ничего не добиться.

– А что такого? Что тебя не устраивает, Ритуль? – В голосе Нины Сергеевны звучало искреннее недоумение. – Женя – племянница моей подруги Милы. Помнишь, я знакомила вас пару лет назад? Приехала в город по делам, а гостиницы нынче знаешь какие дорогие? Вот я и предложила ей остановиться у нас ненадолго.

– Ба, это правда?

– Конечно, а что?

– Вчера ты пирог пекла. Сегодня галантин этот затеяла. Мы в гости кого-то еще ждем?

Лица Риты я видеть не могла, но, судя по голосу, она была близка к панике.

– Да с чего ты взяла? Просто Мила у себя в Тарасове нас так принимала, и мне бы не хотелось ударить в грязь лицом. Понимаешь?

– Ага. Фигня этот твой галантин. И возни море. Гораздо лучше курицу просто так запечь, вкусно и быстро.

– Добрый вечер, – улыбнулась я, появляясь на пороге. – Полностью согласна с Ритой. Просто запечь – гораздо лучше.

– Но как же галантин? Это очень изысканное блюдо.

– Забыла вам сказать, Нина Сергеевна, я в еде совершенно неприхотлива. Мы с вами после работы, Рита после учебы, давайте упростим себе жизнь.

– И вообще не станем сегодня готовить? – радостно закричала девочка. – Ура!

– Голодные останемся? – поинтересовалась Нина Сергеевна, уперев руки в бока.

– Салат почти готов, – протянула я.

– А давайте к нему закажем пиццу? Бабуль, пожалуйста! Курицу можно и завтра запечь.

– Питаться нужно правильно. Ты там в своем колледже в течение дня и так не пойми что ешь всегда, – бурчала бабушка, сдаваясь на глазах.

– Бабулечка, плиз, – танцевала вокруг нее Рита, хватая телефон.

Нина Сергеевна вопросительно посмотрела на меня.

– По-моему, замечательная идея, – кивнула я.

– Ладно, звони.

– Две большие, да? Одну с ветчиной и одну с морепродуктами? Никто ведь не против?

– Давай, гулять так гулять.

– Ой, чего там гулять, я могу целую пиццу сама съесть.

– Никто не сомневается в твоих способностях, – хмыкнула Нина Сергеевна. – Ничего, еще наступит то время, когда ты поймешь, что пора фигуру беречь.

– Да ладно, ба, я в прекрасной форме! Посмотрите сюда, какая я на фото стройная, – девочка протянула нам свой телефон, предлагая полюбоваться фотоальбомом.

– Да, конечно, и рост хороший, и личико милое. Красивая ты у нас выросла, правда, Женя?

– И фотогеничная. Сама фото делала?

– Боже, Рита, куда столько снимков? Это только за сегодня? – листала Нина Сергеевна альбом.

– Нет, за пару недель. Бабуль, что снова не так? Я тебе сто раз объясняла, сейчас принято самой фотографировать себя. Называется «селфи».

– Угу, а еще у современных девиц появилась идиотская манера фотографировать себя с открытым ртом. Представляешь, Женя? Сие называется как? Забыла. «Рыбий нырок?» «Рыбий плевок?»

– «Рыбий зевок», – поправила девочка, закипая. – Бабушка, ты просто не сечешь фишку!

– Правда? – кипятилась та. – Чего же там сечь? А еще, представляешь, Женя, есть экземпляры, которые фотографируют свою еду, прежде чем съесть ее! Может, особо одаренный с ней еще немного поговорит?!

– Бабуль, ты о чем вообще?

– Можно познакомиться с картошкой, узнать, как дела у петрушки, и не скучно ли на тарелке рыбе?

Судя по выражению лица, Рита уже была близка к тому, чтобы сорваться, расплакаться, наговорить гадостей и убежать в свою комнату.

– А что, собственно, тут такого? – примирительным тоном начала я. – Если блюдо красиво оформлено, что-то необычное нарисовали, например, то почему бы и нет? Я вот однажды сфотографировала свой капучино. Правда, Нина Сергеевна. Кофе, который подают в одном заведении на Стачках. Они на пене с помощью трафарета нарисовали вишенку корицей. Вкусно и красиво – хотела тете Миле показать, когда буду рассказывать о Ростове.

– Вот видишь, ба? – приободрилась Рита, обретя неожиданную поддержку.

– И вообще в этом нет ничего страшного, – решила я закрепить успех. – Вот ты, Рита, сколько раз в день себя фотографируешь?

– Честно сказать, не знаю. А это так важно?

– Примерно назови цифру, навскидку, если раньше не задумывалась.

– Пару раз, может, три-четыре. От настроения все зависит! А что?

– Это нормально, – глядя на Нину Сергеевну, бодро заверила я. – Психологи уверяют, что нужно бить тревогу, если человек фотографирует себя более восьми раз в сутки.

– Что, психологи уже разработали параметры? Но вы же обе понимаете, что это значит? Ситуация явно выходит из-под контроля, становится общемировой проблемой!

– Современные дети совсем другие. Они давно на «ты» с технологиями, и здесь нет ничего плохого. Им жить в другом мире, он меняется постоянно и с большой скоростью. Важно только не позволять увлечениям перерасти в манию.

– Чтобы тобой не заинтересовались психологи? – хихикнула Рита.

– Именно. – Я кивнула и улыбнулась девочке.

Честно говоря, я очень обрадовалась этому прогрессу и здорово приободрилась. За все время, прошедшее со дня нашего знакомства, Рита впервые обратилась ко мне напрямую, более того, пошутила. Какая неожиданная удача! Обязательно нужно постараться ее развить и закрепить.

Какое-то время мы мирно болтали о разных мелочах. Курьер привез пиццу, мы устроились за столом, и я решила продолжить непринужденную беседу, подкинув близкую мне и интересную многим тему.

– Сегодня в торговом центре видела афиши. Вышел новый мистический ужастик…

– О привидениях? – подпрыгнула Рита. – Наконец-то, я его так ждала! Обожаю мистику!

– А я не очень люблю ужасы. Вопли, кровь – зачем это все? – не могла не вмешаться Нина Сергеевна.

– Бабуля, ты не понимаешь, это самый ожидаемый фильм наступившего года! Я просто дни считаю до премьеры.

– И фильм того стоит, можешь мне поверить. Неплохо сняли.

– Погоди, Женя, ты что же, уже его видела? – Девочка отбросила кусок пиццы и уставилась на меня во все глаза. – Но как, когда? Премьера только на следующей неделе!

– Да, но иногда мировая премьера проходит дней на десять раньше. Английским я владею, так что ждать перевода не требуется. А кино – мое давнее увлечение. Не могу отказать себе в удовольствии как можно раньше увидеть фильм, о котором столько говорили.

– И как тебе? Что там происходило? По трейлеру ничего не понятно.

– Не хочу портить тебе впечатление, – усмехнулась я, – скажу только, что анонс не раскрывает всей интриги. Но так всегда делают.

– Не рассказывай, не надо! Сама посмотрю!

– Отпущу в кино только в одном случае – если пообещаешь не запускать учебу, – многозначительно вставила бабушка.

Девочка обиженно насупилась.

– Кстати, фильм основан на реальных событиях, – загадочно протянула я.

– Да ладно, – возмутилась Нина Сергеевна. – Женя, ты же не можешь всерьез верить во всю эту ерунду о привидениях.

– Сценаристы, конечно, придумали историю. Но этот лес, где являются призраки, действительно существует.

– Что ты говоришь?

– Он находится на склоне горы Фудзи, и у этого места действительно мрачная история. Удивительно, что о нем не сняли фильм ужасов гораздо раньше.

– Невероятно.

– Кстати, японцы искренне верят в существование привидений и даже дают самым знаменитым из них имена. Правда, это в традициях японской культуры. Их так много, что неподготовленному человеку сложно сразу разобраться: Юрей, Ханако-сан, Касима Кейко, Ако Манто, Кутисакэ-онна.

– Это правда их имена?

– Вероятно, не те, что были у людей при жизни, скорее, их можно считать прозвищами. О выходцах с того света или призраках в Японии существует множество легенд. А еще им посвящена уйма статей и книг.

– Женя, ты нас разыгрываешь.

– Нет, для японцев это практически культ. Если человек уверяет, что верит в существование привидений, никто не будет это считать странным. Даже представители официальных властей Японии признавали существование призраков. И принимали, кстати, некоторые меры для защиты от них населения.

– Быть этого не может!

– Вот пример. Призрак Кутисакэ-онна, по преданию, убивает маленьких детей. Родители массово паниковали по этому поводу, и мэрия приняла решение сократить занятия в школах, чтобы дети не возвращались слишком поздно. В некоторых школах учащихся младших классов не отпускали домой одних, без сопровождения. И даже ввели для этого специальную должность. А все из-за общенационального страха перед призраком!

– Женя, скажи, а почему он убивает детей? – замерла Рита, глядя на меня восхищенными глазами.

– Не он, – поправила я, – она. Говорят, это призрак молодой женщины с разорванным ртом. Ее жестоко убил муж, она вернулась и теперь мстит людям, убивая самое дорогое – их детей.

– Женя, это ужасная история. Но все равно не понимаю, как можно верить в подобное? – вставила Нина Сергеевна.

– Многие японцы уверяют, что лично видели этого призрака, зафиксировано довольно много свидетельств. Так что, кажется, люди действительно видели Кутисакэ-онна, – ответила я, не особо задумываясь.

Я внимательно наблюдала за лицом Риты. Когда я сказала о жестокости мужа, оно преобразилось. За считаные секунды с него слетели оживление и искренняя заинтересованность, и в глазах заплескался почти животный страх. Неужели мы все это время копали не там? Может ли быть, что Игорь Новицкий жесток к своим жене и детям? Офицер, которого все вокруг характеризуют только с положительной стороны? Нина Сергеевна о такой возможности напрямую не упоминала, хотя и говорила о стрессе, связанном с участием в военных действиях. Неужели это может быть правдой? Способен ли он причинить вред Норе или даже попытаться убить жену, а потом свалить вину на Риту?

– Женя, скажи, ты столько о Японии знаешь. Неужели и там бывать доводилось?

– Да, я несколько раз ездила в командировки и языком довольно хорошо владею.

Мне показалось или Рита сейчас достаточно умело сменила тему беседы? Я пребывала в легком замешательстве и с этого момента еще более пристально наблюдала за девочкой. Но в тот вечер в ее реакциях ничто больше не настораживало.

Мы поужинали, помыли посуду, еще поболтали на разные темы и разошлись по своим комнатам.

С этого дня Рита перестала меня бояться. Как я и надеялась, она привыкла к моему присутствию. Охотно слушала рассказы о странах, в которых мне доводилось бывать, часто просила помочь с заданиями по английскому, рассказывала о колледже и своих друзьях. И никогда не упоминала в разговорах отца, мачеху или брата, словно их не существовало вовсе. Словом, хотя нам удалось наладить контакт, она продолжала держаться настороже. Я понимала, что она сразу замкнется, стоит мне начать расспросы о конфликте в семье или допустить какую-либо оплошность.

* * *

Если размышлять здраво, оба моих расследования зашли в тупик. Игорь с Норой не шли на контакт, Рита вела себя как пугливая лань, стоило ей услышать даже намек на разборки в семье. Нина Сергеевна сама ничего не знала или тщательно скрывала что-то неприглядное о поведении Игоря.

Хакеру не удалось нарыть ничего существенного на Дмитрия Селиванова и его родителей. Отец – обычный провинциальный музыкант, мать – домохозяйка, темных пятен в прошлом нет. Сын подросток, студент колледжа. Степень его влияния на Риту, скорее всего, была не большей, чем бывает в отношениях обычных друзей.

А еще хакер не обнаружил никакого компромата на Игоря и Нору Новицких. Информация же, связанная с Анатолием Новицким, оказалась и вовсе засекреченной, что совсем неудивительно. Странно другое. При таком высоком уровне секретности, когда даже хакер ничего не смог найти, как информация могла стать известной простому лейтенанту Фролову? Или лейтенант вовсе не так уж прост? Или я ошибаюсь и в квартире Нины Сергеевны он ищет несуществующий сейф совсем по другим причинам? Тогда что ему нужно? Сплошные вопросы и ни одного толкового ответа.

Отчаявшись, я решила снова поговорить с Ниной Сергеевной. Как-то вечером мы засиделись за чашкой чая, Рита занималась в своей комнате, и я сочла момент подходящим. Рассказала о своих скромных успехах по части слежки за Фроловым и сообщила самые очевидные выводы. А еще вскользь упомянула о попытках Андрея оказать помощь и о его раскаянии. К слову, Рите мы о попытках ограбить квартиру решили не рассказывать вовсе. Аккуратно ликвидировали следы взлома и обсуждали мою деятельность только в ее отсутствие.

– Знаешь, Женя, – переходя на шепот, сказала Нина Сергеевна, – со времени того происшествия я стала еще больше нервничать. Теперь даже дома не чувствую себя в безопасности. Оказывается, в квартиру так легко проникнуть…

– Сейчас вы не должны беспокоиться. Во-первых, Андрея я несколько раз проверяла, он не нарушает обещания и не нарушит, если не хочет оказаться в тюрьме. Во-вторых, Фролов пока верит своему помощнику и никаких действий предпринимать не станет. А в-третьих, я рядом с вами. Пока я здесь, вам совершенно нечего бояться.

– Понимаю, но все равно тревожно на сердце. И спать я стала так плохо. Снится ерунда все время.

– Это посттравматический стресс, так всегда бывает. Ведь вы перенервничали, осознали, как ненадежно было защищено ваше жилище. Но вы должны понимать, что все обошлось. И говорить это себе при первых признаках приступа страха.

– Женя, все обошлось только из-за того, что ты по чистой случайности была рядом.

– Правильно. Это доказывает, что, наняв меня, вы приняли верное решение и теперь должны сказать себе, что все нормально. Никто не пострадал, ничего не украли, и мы обязательно разберемся в этой истории. А потом вы сможете принять необходимые меры, чтобы усилить безопасность квартиры.

– Какие меры?

– Я бы рекомендовала поменять замок на второй двери, тот, что стоит сейчас, можно ногтем открыть. И добавить крепкий засов, чтобы запирать на ночь изнутри. На первой двери замки вполне сносные, но опытный домушник может вскрыть практически любой замок. Значит, этого недостаточно. Еще нужно поставить решетки на окна и оборудовать квартиру сигнализацией – поставить «кричалку» или на пульт, не важно. Вот, собственно, и все. На пульте вам, скорее всего, предложат тревожную кнопку поставить. Тоже можно, если хочется. Хотя я смысла не вижу: платить придется больше, а, находясь в квартире, позвать на помощь вы сможете и так. Позвонить в полицию, скажем, если в дверь кто-то ломиться станет. Значит, простой сигнализации вполне достаточно.

– Женя, а можно принять все эти меры сейчас? – оживилась Нина Сергеевна.

– К сожалению, нет, придется немного потерпеть. Как только вы станете предпринимать какие-то действия, начнется суета. Слесари приходят-уходят, монтажники оборудования, представители фирмы с договорами, патрули и так далее. А за квартирой могут аккуратно следить подельники Фролова. Суету эту заметят, насторожатся.

Нам это совершенно не нужно. Тем более что я лучше любой сигнализации и группы быстрого реагирования, потому что уже здесь, рядом.

– Это правда. Что же, значит, повременим немного. Женя, скажи, а тебе удалось понять, чего они вообще хотели? – оглядываясь, нет ли поблизости Риты, снова зашептала Нина Сергеевна.

– Андрей по-прежнему не знает, Фролов не торопится делиться с ним информацией. Узнать не получается, а мне самой ничего толкового в голову не приходит, если честно.

– Ой, Женечка, и не говори! Я уже вся извелась, разные варианты перебираю.

– И как успехи, расскажите. Может, в самом деле что-то важное удалось вспомнить?

– Нет, Женя, к сожалению, не порадую ничем и не помогу. Нет у нас в квартире сейфа, да и не было никогда.

– Даже раньше? Тоже не было? – невинным голосом поинтересовалась я.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о том времени, когда был жив ваш муж. Он ведь работал на оборонку, вероятно, как и все ученые, брал работу на дом, делал какие-то записи. Это все нужно было где-то хранить, а если не все документы, то какая-то их часть могла быть секретной.

– Женя, раньше время было другое, – махнула рукой Нина Сергеевна. – Считалось, что надежной двери и консьержа в подъезде достаточно для безопасности. Да и ничего особо секретного Толик домой не брал. Хотя с документами частенько работал и дома, и на даче. И, кстати говоря…

Внезапно Нина Сергеевна замолчала.

– Что? Вы что-то важное вспомнили?

– Нет. Просто подумалось. У нас на даче сейф был. Вернее, он и сейчас там есть. Сейф не сейф, просто несгораемый шкаф. Такой, знаешь, где нужно ключ повернуть, а потом большую ручку. Так я вот подумала, может, бандиты все перепутали?

– И разыскивают в квартире тот сейф, что находится на даче?

– Именно! Господи! Мы на даче зимой практически не бываем. Охраны там – сторож старичок. Они могли все уже давно разгромить, вещи растащить или испортить! А я ни сном ни духом! – запаниковала женщина.

– Спокойно, не нужно сразу нервничать. Если бы что-то случилось, вам бы уже давно позвонили. Тот же сторож хотя бы. Да и Андрюха ничего не говорил о даче.

– Так, может, Фролов этот кого другого туда послал?

– Завтра же утром съезжу и все проверю.

– Хорошо, я дам тебе комплект ключей. Спасибо, Женя, что бы я без тебя делала.

– Скажите, Нина Сергеевна, а в том сейфе могут быть какие-то ценности?

– Нет, конечно. Игорь ради смеха там на зиму вилки с ложками складывает. Шутит, что прячет семейное серебро.

– Действительно серебро?

– Что ты, конечно, нет, – рассмеялась она.

– Что же тогда преступники искали? Нина Сергеевна, как вы думаете, Фролов мог решить, что у вас остались какие-то бумаги мужа?

– Какие бумаги? – теперь она растерялась.

– Важные, секретные. Или просто содержащие информацию об исследованиях, которые не связаны с оборонным комплексом, но стоят денег, например.

– Не могу знать, что у этого Фролова на уме. Но никаких бумаг мужа у меня нет и быть не может.

– Хорошо, а если предположить, что случайно что-то все же осталось?

– Что ты, Женя? Тело Толика еще остыть не успело, как приехали люди из соответствующего ведомства и все документы забрали. Абсолютно все, до самого мелкого обрывка. Опечатали и увезли. Никаких случайностей здесь быть не может.

Нина Сергеевна говорила с такой уверенностью, что я сразу поняла: моя единственная стоящая версия лопнула, как мыльный пузырь. Чего хочет Фролов, по-прежнему загадка. На всякий случай я все же съездила на следующий день на дачу Новицких и все тщательно проверила. Домом или старым сейфом никто не интересовался и на дачу не забирался.

Хотя предположение, что преступники слышали о существовании сейфа, но не знают толком, где он находится, не лишено смысла. Сначала у меня мелькнула мысль с помощью Андрюхи подбросить эту информацию врагу, но потом я решила немного повременить. Сейчас устраивать на даче засаду не ко времени и не с руки. Даже если Фролов явится проверить сейф или пришлет кого-то из подручных, это всего лишь докажет его интерес, но не даст ответа на вопрос, «что конкретно ищет лейтенант». В сейфе действительно нет ничего ценного, я лично проверяла. Не может же Фролов охотиться за набором столовых приборов из нержавеющей стали, в самом-то деле?

Целый день я провела как в тумане, выполняя обязанности уборщицы спустя рукава, а попутно размышляя и наблюдая за жизнью полицейского отделения без особого энтузиазма. Разве что бдительно следила, как проходит дежурство лейтенанта Фролова. Ничего нового или интересного не было. Что ж, кажется, я начинаю к этому потихоньку привыкать.

А вот дома меня ждал сюрприз. Хакер, понимая, что на этот раз смог предоставить лишь крохи полезной информации, буквально рыл носом землю. И поднял документы, связанные с семьей Новицких вплоть до 1970-х и относящиеся ко времени рождения Игоря, свадьбе и даже знакомству его родителей. По-прежнему ничего компрометирующего не было. Зато на этот раз обнаружилось кое-что существенное.

Оказывается, примерно с 1960 года и вплоть до конца 1980-х Анатолий Новицкий часто выезжал за границу – выступал с докладами на научных конференциях и симпозиумах. Из этих поездок Новицкий привозил импортную технику, необычные предметы интерьера, что в советское время достать было невозможно. А еще драгоценности, да какие! Хакеру удалось раздобыть копию таможенной декларации, в которой оценивался и описывался гарнитур из турмалинов Параиба в белом золоте! Судя по описанию, гарнитур состоял из колье, серег, кольца и браслета, все невероятной красоты и баснословно дорого! Спрос на турмалины Параиба в сотни раз превосходит предложение, это огромная редкость. Сегодня турмалин Параиба может стоить до пяти тысяч долларов за карат и выше. Надо выяснить, владеет ли сейчас вдова Новицкого этими ценностями. Но, похоже, мне удалось понять, что так отчаянно мечтает найти в ее квартире лейтенант Фролов.

Кроме того, предстояло выяснить, по какой причине Нина Сергеевна скромно умолчала о драгоценностях. Спросить ее обо всем хотелось немедленно, но рядом весь вечер вертелась Рита. Я с трудом дождалась, когда окончится ужин и девочка отправится в свою комнату заниматься, а мы с Ниной Сергеевной по устоявшейся традиции немного побеседуем на кухне за чашечкой чая.

– Женечка, скажи, ты сегодня чем-то взволнована? – поинтересовалась она.

– Нет. Почему вы так решили?

– Обычно ты подолгу разговариваешь с Ритой, стараешься рассказать что-то интересное, занимаешься с ней английским. Я вижу, как ты пытаешься сделать все возможное, чтобы девочка привыкла и стала доверять тебе. У тебя хорошо получается, кстати.

– Пока не очень, – покачала я головой. – Рита мгновенно напрягается, стоит мне, пусть вскользь, затронуть тему семейных конфликтов. Значит, она постоянно настороже и по-прежнему ждет подвоха.

– Ты боишься ее спугнуть?

– Само собой. Здесь нужно очень тактично действовать.

– Точно замечено. Все-таки я не ошиблась с выбором.

– Может быть, – протянула я.

– Женя, тебя все-таки что-то беспокоит.

– Нужно решить один важный вопрос.

– Надеюсь, больше ничего страшного не случилось? – снова испугалась она.

– Пока нет. Скажите, вы доверяете мне, Нина Сергеевна? – выпалила я, решив, что хватит ходить вокруг да около.

– Конечно, Женя! Я тебя посвятила во все дела семьи. Это, по-твоему, не доверие?

– Да. Но кое о чем вы умолчали, а это важно, иначе я не стала бы вообще затевать этот разговор. Скажите, вам муж дарил украшения из турмалинов Параиба в белом золоте?

– Да. Только я не понимаю, как тебе удалось об этом узнать?

– Есть способы, поверьте. И если смогла я, то смогли и преступники. Вот что искали в вашей квартире бандиты! Я голову ломаю уже вторую неделю, а вы промолчали! Ради бога, скажите, почему?

– Погоди, Женя. Я не собиралась тебя обманывать или вводить в заблуждение, просто не пришло в голову, что об этом нужно сообщить. Ты ведь спрашивала, есть ли ценности в доме.

– Да!

– Правильно, а их здесь нет.

– Объясните, пожалуйста, все по порядку. Турмалины есть или их нет?

– Давай сначала. Толик, мой муж, много работал и хорошо зарабатывал. Семья ни в чем не нуждалась. Но самой большой статьей его дохода неожиданно оказались заграничные публикации. Платили за них приличные деньги, к тому же в валюте. Но переслать их в Союз или привезти наличными в то время было нельзя. За это можно было угодить в тюрьму.

– Гэбуха придумала статью, по которой за валютные операции наказывали вплоть до расстрела, – кивнула я.

– Именно. Поэтому Толик привозил драгоценности. Сначала покупал что угодно, лишь бы деньги вложить, и продавал здесь по мере необходимости, первый раз, когда решил машину приобрести. А потом вошел во вкус, и у нас оказалась приличная коллекция. К слову сказать, я всегда любила красивые камни. Вот муж и старался. После рождения сына подарил мне широкий золотой браслет с опалами, белыми и желтыми бриллиантами, а через год изящные часики с рубинами. Вообще среди его подарков много прекрасных драгоценностей: сказочно красивые серьги с крупными колумбийскими изумрудами, комплект, включающий колье, золотые серьги и кольцо, украшенные горячей эмалью. Но самым дорогим и красивым был гарнитур из турмалинов. Это такой восторг, просто дух захватывает! Добывали эти камни только в Бразилии, открыли месторождение в 1987 году. Эти вещи были из первой коллекции. Но даже не это важно.

– Сейчас идет добыча еще из одной шахты в Африке, – уточнила я, – что не уменьшает стоимость этих камней. Они по-прежнему являются редкостью и стоят безумно дорого, даже по меркам рынка драгоценных камней.

– Правда, я не знала. Смотрю, ты хорошо разбираешься в этом вопросе.

– У нас в Ворошиловке был специальный курс, да и охранять известных ювелиров мне пару раз приходилось.

– Понятно. Так вот, турмалины Параиба бывают семи оттенков. На моих украшениях камни трех цветов: индиго, изумрудно-зеленый и небесно-синий, дизайн разработан европейским ювелирным домом. Женя, я всегда очень любила камни и эффектные украшения, но эти вещи приводят меня в трепет. Ими можно любоваться часами!

– Вы по-прежнему владеете гарнитуром?

– Конечно. Во-первых, я не нуждаюсь в средствах. А во-вторых, продать хоть что-то из драгоценностей означает предать память мужа, ведь все это его подарки. Только дома я их давно не храню и последние годы совсем не надеваю. Никуда особо не хожу. Да и просто боюсь. Такие деньги на себе носить – подумать страшно.

– Случайно нарваться на грабителя, знающего толк в роскошных драгоценностях, – это редкое невезение.

– Да, но на улицах, случалось, убивали и за вещи гораздо менее ценные. Мало ли вокруг отморозков?

– Согласна.

– Так что подарки мужа я не надеваю, давно приняла это решение. И в квартире их не храню. Здесь у меня только скромный набор из гранатов в серебре, кое-что из золота, так, цепочка и пара простеньких колечек, и серебряный гарнитур со змеевиком. Вещи красивые и добротные, но не настолько дорогие. Их достаточно, чтобы украсить себя в повседневной жизни. Поэтому, когда ты спросила, есть ли в доме ценные вещи, я ответила отрицательно. Тем более что Андрею велели искать сейф, а его точно нет.

– Свою коллекцию драгоценностей вы храните в банке? – уточнила я то, что и так уже было понятно.

– Да, так гораздо надежнее.

– Скажите, а когда вы в последний раз надевали что-то из дорогой коллекции? Те же турмалины?

– Очень давно, погоди, дай вспомнить. Если честно, затрудняюсь ответить.

– Постарайтесь, это может быть важно, – настаивала я. – Скажите, все ваши близкие знают о существовании драгоценностей?

– Разумеется, знают сын, внуки и обе невестки. Помню, когда Рита была маленькая, она очень любила играть с украшениями, примеряла на себя и перед зеркалом вертелась. Мы с Толиком частенько умилялись этой картиной. А еще Рита мечтала, что наденет турмалины, когда будет замуж выходить, и муж шутил, что гарнитур своей красотой способен затмить любой наряд невесты. Он своим приобретением очень гордился. Женя, я вспомнила! – воскликнула Нина Сергеевна. – В последний раз я надевала турмалины на свадьбу Игоря и Норы, то есть чуть больше десяти лет назад.

– По этому случаю был прием?

– Конечно, свадьба была довольно пышной. А почему ты спрашиваешь?

– Предполагаю, что о вашей коллекции драгоценностей преступники могут и не знать. Турмалиновый гарнитур – сам по себе ценный трофей. Значит, можно считать, мы выяснили, что хотели похитить воры. Осталось только ответить на вопрос, кто из бывших на том торжестве мог заинтересоваться вашими драгоценностями, и можно задерживать преступников.

– Ты так говоришь, будто это простая задача.

– Я понимаю, времени прошло немало, но вы же сможете набросать список гостей?

– Женечка, дорогая, – несколько нервно рассмеялась Нина Сергеевна, – на нашем приеме было пол-Ростова. Родственники, мои хорошие знакомые, коллеги мужа, приятели и сослуживцы сына. Некоторых я даже по именам не знала. И это только гости с нашей стороны! Родственников Норы я точно не возьмусь назвать. Армяне очень дружные и всегда приглашают на семейные торжества всю родню. Тогда никого я из них не знала толком и почти никого не запомнила. Представь сама, несколько недель я лихорадочно готовилась к свадьбе: ресторан, мое вечернее платье, костюмы мальчикам, алкоголь, продукты. На самом торжестве я так нервничала, что все гости слились для меня в одно сплошное цветное пятно.

– Понимаю, – разочарованно протянула я. – А что, если попросить о помощи Нору с Игорем?

– Можно попробовать. Только они тоже вспомнят не всех. Например, Игорь совершенно не был знаком с коллегами отца, а Нора не знала наших родных. Но даже если они и вспомнят, ты представляешь, сколько народу придется проверить? Да и как это сделать? Доказывать факт возможного знакомства с Фроловым? Выяснять, мог ли быть злой умысел в голове каждого гостя? Это нереально. К слову, в тот день на многих дамах были драгоценности. Так что будь там настоящий наводчик, эти семьи давно пострадали бы от воров.

– Вы же не знаете, может, они и пострадали. Или преступники положили глаз только на ваши камни? Случайно не заметили в тот день на себе пристального внимания?

– Я, честно говоря, была несколько рассеянна тогда. Следила, чтобы на столах был порядок, за поварами, тамадой и всем вокруг. Гости, конечно, говорили комплименты моей прическе, платью и украшениям. Но никакого повышенного внимания. Кажется.