Текст книги "Господин легкого поведения"

Десятью минутами позже я проверила выход на крышу. Замок и засов были не повреждены. Когда мы остались с Кравцовым наедине в его кабинете, он задал мне вопрос про подстанцию:

– Вы думаете, это кто-то снаружи проник в здание?

– Не уверена на сто процентов, – ответила я. – Есть вероятность, что нас специально подводят к этой мысли, чтобы сбить со следа. – Кравцов согласно кивнул.

– Аркадий Никифорович, а помните, я говорила, что в цехе мороженого неплохо бы установить круглосуточный пост? – в свою очередь спросила я у директора.

– Филюшкин занимается этим вопросом, подбирает необходимых людей, – сказал Кравцов, глядя в окно на заводские корпуса. – Я ему велел посадить человека прямо в коридорчике между двумя цехами. Уже сегодня или завтра с утра человек там будет.

Выразив свою радость этому обстоятельству, я пошла к себе, чтобы не отвлекать директора от важных дел управления предприятием. Пока мы разговаривали, в приемной образовалась целая очередь. Механик, энергетик, начальник производства – все ждали своей очереди. Время шло к трем. Я с энтузиазмом засела за компьютер проверять финансовые дела предприятия. Вскрыла бухгалтерский архив, залезла в компьютер главного бухгалтера, потом прошлась по компьютерам снабженцев, и, надо сказать, интересная картина вырисовывалась. Например, закупочные цены на молоко и масло после смерти Геворкяна снизились на тридцать процентов. «Молочные реки» разорвали контракт на поставки сырья с ЗАО «Эксимер-М» и стали закупать напрямую у фермерских хозяйств.

Неплохо поимела с молочного комбината и монтажная организация «Теорема». По ценам казалось, что въездная дорога сделана из золотого кирпича. То же самое и с новыми вышками охраны и пунктом промывки цистерн. Отремонтированные же «Теоремой» крыши заводских корпусов пришлось переделывать через год заново. Смерть финансового директора благотворно повлияла также и на производство. Продукции стали вырабатывать больше, а цена на нее снизилась. Я связалась с хорошим другом моего отца, работавшим в РОВД начальником отдела по борьбе с экономическими преступлениями, и попросила его посмотреть, что у них известно по фирмам «Эксимер-М» и «Теорема» и еще по десятку однодневок, выкачивавших деньги с молочного комбината. Прежде чем согласиться помочь, Валерий Игнатьевич долго ворчал, что я опять влезла в какое-то грязное дело и, если что случится, он будет чувствовать себя виноватым перед моим родителем. Я стойко перенесла это и, отключив телефон, приступила к более тщательной проверке работников «Молочных рек». Потом я по Интернету связалась с Юзером. Мне надо было выяснить несколько вопросов по Зеленскому: домашний адрес, сведения по имуществу, некоторые факты биографии, то же самое по совладельцам «Молочных рек» и парочке руководителей. Юзер на это ответил, что быстро сделать не сможет, так как у него возникли некоторые проблемы.

– Что за проблемы? – поинтересовалась я. Юзер признался, что у него мать после инсульта лежит и ей требуется дорогостоящее лекарство. Он и так уже здорово потратился, а теперь еще это. Пришлось искать, где подработать, чтоб раздать долги да купить этот новый препарат. Он запротестовал, когда я пообещала помочь, но на мое решение его лепет никак не повлиял. Ровно в три явился Кравцов и напомнил, что нам пора в дорогу. Вместо джипа «Мерседес» на стоянке нас ждал серебристый джип «Гранд Сузуки».

– Раз в несколько дней я меняю машину в целях безопасности, – пояснил мне Кравцов.

– Очень хорошо, – похвалила я его за придумку, больше чтобы сделать приятное. На самом деле куда эффективнее менять маршрут, чем машины, но в случае с Кравцовым это было чревато осложнениями в виде бессонной ночи у игровых автоматов, в чем я вчера убедилась лично. Потом я попросила его достать лекарство (для матери Юзера), сказав, что это жизненно необходимо для нашего общего дела. Кравцов с подозрением поинтересовался, здорова ли я, на что я ответила: – Как бык! Это не для меня. Подробности объяснять не буду.

Мы выехали с предприятия, и Кравцов вновь спросил меня, справлюсь ли я в одиночку с завтрашним делом. Покосившись на Игоря, сосредоточившего все свое внимание на дороге, я ответила, что не стоило меня нанимать, если нет уверенности в моих способностях.

– Я не хотел вас обидеть, – пошел на попятную Кравцов. – Просто дело очень серьезное, такие деньги…

– Не стоит говорить об этом слишком часто, – перебила я его.

– Я понял, – буркнул он, извлекая из портсигара сигарету. Мы подъехали к зданию банка. Проводив Кравцова до дверей, я осталась снаружи, закурила и, выпуская колечки дыма, принялась разглядывать прохожих, пытаясь угадать, что каждый собой представляет, чем занимается и так далее…

Довольно быстро Кравцов вернулся с компактным свертком в руках. Мы вновь сели в джип, где Кравцов передал мне сверток со словами: «Здесь все, как вы хотели».

– Отлично. – Я положила сверток себе на колени, и джип сорвался с места. Игорь знал заранее, что следующий пункт поездки налоговая, и уверенно вел машину по городским улицам. Кравцов лихорадочно перебирал какие-то бумаги в своей папке, которые, наверно, имели отношение к предстоящему визиту, а я наблюдала за потоком машин, вычисляя возможных преследователей. Ничего подозрительного вроде бы не было, и я успокоилась. У налоговой, в узком переулке наш джип застрял в заторе.

– Пройдемся пешком, – предложил мне Кравцов, возмущаясь столпотворению. – Что у них сегодня, последний день уплаты налогов или массовый возврат НДС экспортерам?

Мы вышли. Наметанный глаз директора мгновенно вычленил на перпендикулярной переулку улице игровой автомат.

– Вас ждут в налоговой, Аркадий Никифорович, – на всякий случай напомнила я. – С ними шутить опасно.

– Точно, эти товарищи не любят ждать, – пробормотал Кравцов, туманным взглядом цепляясь за игровой автомат, – но на обратном пути я обязательно сыграю пару раз.

Довольно пугающая перспектива. Я с досадой подумала, что собиралась отоспаться перед ночной вылазкой.

Неужели опять все планы коту под хвост? Проводив Кравцова до дверей налоговой, я быстро вернулась, прошла к игровому автомату и, убедившись, что никто не смотрит, вырвала из него питающий кабель и спешно ретировалась.

– Неплохой ход, – похвалил меня Игорь, когда я проходила мимо джипа. В налоговой Кравцов надолго не задержался. Выбежав из здания, он помчался к игровому автомату, однако тот еще не успели починить.

– В другой раз сыграете. Может, сегодня день неблагоприятный, – сказала я, успокаивая раскисшего Кравцова. – Едем домой. Завтра нас ждут великие дела.

Кравцов молчал. Еще некоторое время понаблюдав за мастером, копошившимся во внутренностях автомата, махнул рукой и поплелся к машине.

Оказавшись в особняке Кравцова, я позвонила в «Гарант» и поинтересовалась у знакомого мастера, сможет ли он быстро за наличные раздобыть некоторые устройства вроде мини-камер слежения. Получив утвердительный ответ, я продиктовала свой список, а затем, поужинав, завалилась спать, хотя за окном еще было светло. Я дала себе установку проснуться в двенадцать ночи. По электронке пришло сообщение от Юзера с интересующей меня информацией.

«Удачно дела пока складываются», – подумалось мне в темноте спальни. Глаза слипались. Все необходимое для предстоявшей ночной вылазки было сложено на стуле перед кроватью. И последнее, что я слышала перед тем, как провалиться в сон, было размеренное тиканье настольных часов.

Глава 6

Ночь выдалась необычайно ветреной. По небу ползли темные облака, заслонявшие собой время от времени звезды и луну. Одевшись в черный облегающий костюм, черные шнурованные ботинки на мягкой, шумопоглощающей подошве, я натянула на лицо маску с прорезями для глаз, на руки перчатки и превратилась в сплошной сгусток мрака.

По дороге в направлении склада пиломатериалов промчался «ЗИЛ», груженный лесом. Порывы ветра гнули высокую траву перед забором Грачевского жиркомбината. Прожектора, установленные на сторожевых вышках, ярким светом заливали отдельные участки забора, в то время как другие оставались погруженными в полумрак. Лампы освещения по периметру территории горели не везде. Они или перегорели, или сами светильники были неисправными. Для преодоления трехметрового забора с натянутыми поверх четырьмя рядами колючей проволоки я выбрала как раз такой участок с плохим освещением. В этом месте через забор по хлипким столбам было переброшено несколько труб без изоляции непонятного назначения, скорее всего старая теплотрасса. Неприметной тенью я скользнула к забору, вскарабкалась на него, стараясь не задеть колючку. Затем, подпрыгнув, ухватилась за трубу, обхватила ее ногами, проползла метр и, соскользнув вниз на другой стороне забора, затаилась, вжавшись в землю. Охранник на вышке в двадцати метрах от меня скорее всего спал, или его вообще не было на месте. Повернувшись, я взглянула на другую вышку через бинокль. Охранник там не спал. Сначала я не могла понять, что он делает. Потом, когда он перевернул лист, я догадалась, что он читает газету. Я приподнялась и двинулась вдоль забора. Затем пересекла асфальтовую дорожку, пробежала по клумбе и укрылась под ветвями плакучих ив, произраставших у главного корпуса. Единственная в этом месте камера наблюдения стояла у входа, но мне туда и не надо было.

Окно, в котором я испортила замок, находилось как раз надо мной. Аккуратно ступая по креплениям новенького водостока и выступам кладки, я подобралась к нему, толкнула в стекло – не поддалось, тогда надавила сильнее. Зловеще заскрежетал водосток, за который я держалась рукой. Или замок был недостаточно испорчен, или его починили, но открываться окно упорно не желало.

Я перенесла вес своего тела на декоративный выступ фасада и еще раз изо всех сил толкнула пластиковую раму. С глухим металлическим щелчком рама открылась. Испустив вздох облегчения, я влезла внутрь. В гулкой тишине пустого темного коридора каждый шорох отдавался оглушающим эхом. Мой взгляд вернулся к оконному замку. Погнутый язычок на полтора миллиметра выглядывал из паза. Он-то и зацепился и не давал открыть окно. Всего не предусмотришь. Задвинув язычок внутрь, я закрыла окно и двинулась по коридору. Света от уличного освещения хватало для ориентации, поэтому прибором ночного видения пользоваться не было нужды. Пересидев в туалете плановый обход охранника, я возобновила свое путешествие по коридору. У дверей приемной я извлекла из кармана фонарик и отмычки. Простенькая сигнализация да пара обычных замков. Неинтересно даже, подумала я, разглядывая проводку во вскрытом коробе рядом с дверью. Сделав проколы на тонких проводках сигнализации, я установила дублирующие контуры, закрыла короб обратно, затем принялась за замки. Сорок секунд спустя я вошла в темную приемную. Здесь уже пригодился прибор ночного видения, так как на окнах стояли жалюзи и свету попасть было неоткуда, а налететь на какую-нибудь мебель и наделать шума ничего не стоило. Проникнуть в кабинет директора оказалось еще проще. До следующего обхода мне должно было хватить времени, чтобы все сделать. Быстро и четко я установила скрытую камеру наблюдения в чучело головы лося, висевшей на стене сбоку от стола, подсоединилась к ней через ТВ-тюнер директорского компьютера, проверила обзор и установила защиту, чтобы мою систему не обнаружили. Затем я достала из внутреннего кармана диск с программой-«троянцем», функция которой – отыскать в компьютере директора и подключенных к нему компьютерах интересующую меня информацию и переправлять ее по электронной почте на «Молочные реки» в мой компьютер. Интересовали меня, естественно, видеозаписи из кабинета директора, а также его электронная почта. Для верности я подсадила еще «жучок» в телефон. Покончив с этим, я уничтожила все следы своего пребывания и поспешила покинуть здание таким же путем, как в него забралась. Возле забора я едва не столкнулась в двумя охранниками, неторопливо прогуливавшимися с сигаретами в зубах. Они смеялись, о чем-то рассуждая, но до меня, затаившейся в зарослях приторно пахнувших цветов, долетали только отдельные слова, лишая разговор смысла. Подождав, пока парни отойдут метров на двадцать, я преодолела оставшееся до стены расстояние и перелезла через нее. Первая часть плана завершена. Я забралась в спрятанный в кустах «Фольксваген», сняла порядком надоевшую маску. В бардачке меня дожидался навигатор. Вторая фаза операции заключалась в установке прослушки в машину Зеленского «Ауди». Юзер выяснил его адрес, а я подсадила во время своего посещения жиркомбината маячок на тачку директора. Я взяла навигатор и пробежалась пальцами по кнопкам. На жидкокристаллическом экране развернулась карта Тарасова, один взгляд на которую подтвердил мои предположения. Красная точка местоположения машины совпадала с адресом проживания Зеленского. Либо это стоянка у дома, либо гараж.

– Будем импровизировать, – пробормотала я, заводя двигатель. «Фольксваген» рывком выехал из кустов на дорогу. Я надавила на газ, выжала сцепление и переключила на вторую скорость. Мой путь лежал на северную окраину Тарасова в только что отстроенный микрорайон, прозванный новым городом. По радио шла какая-то передача про секс, и я от души посмеялась над глупыми советами диджея звонившим в студию радиослушателям. Дороги в этот час были почти пусты, так что я не ограничивала себя в скорости, насколько это позволяло дорожное покрытие. Машину я оставила на некотором расстоянии от интересующего меня дома, взяла сумку со шпионскими причиндалами и бодро зашагала по улице навстречу цели. Машина Зеленского стояла в гараже напротив четырнадцатиэтажного жилого дома, где и обитал директор. Въезд во двор перегораживал шлагбаум. В бинокль от соседнего здания я рассмотрела, что с охраняемого входа в дом на гаражи направлена камера, и если охранники меня не заметят, то заметит она. Да и кто знает, не на сигнализации ли сам гараж. Я взглянула на небо, затянутое тучами, потом перевела взгляд на окрестности. Немного правее вырисовывались четкие контуры подстанции. Через бинокль было видно, что высоковольтные провода подходят к ней по бетонным опорам. В голове сразу родилась прекрасная идея. Вскоре я уже стояла напротив подстанции, разматывая из ручки десантного ножа тонкий стальной тросик, предназначенный для перепиливания металлических прутьев, древесины и всего того, что можно перепилить. В качестве груза я подобрала два обломка кирпича, огараживающих клумбу. Тросик я просунула в круглые отверстия пустотелых кирпичей, закрепила там, взвесила в руке это импровизированное метательное оружие и подумала, что должно получиться. В полете трос распрямится, накроет соседние провода, и хлоп – замыкание. Автоматика вырубается, путь свободен. Отступая для броска, я за что-то зацепилась ногой. Это был кусок проволоки, торчавшей из земли. Я посмотрела на свой тросик и на проволоку. Проволока выглядела солиднее, а ее обгорелые кусочки вызвали бы меньше подозрения. Тросик был немедленно смотан и вернулся в ручку ножа. Я ухватилась за проволоку и потащила ее из земли сантиметр за сантиметром. На длине метра в два проволока перестала вытаскиваться. Недолго размышляя, я просто обломила проволоку у земли. Такого куска для моего замысла больше чем достаточно. Я посмотрела на неотделанный корпус какого-то невысокого здания рядом и подумала, что, возможно, проволока была протянута от подстанции для заземления строительного вагончика, а потом, когда его убрали, так и осталась в земле. Да какая вообще разница! Размахнувшись, я метнула проволоку на ЛЭП. Сердце замерло в груди на мгновение, когда, вращаясь, железяка летела к проводам. Точное попадание ознаменовалось яркой вспышкой, осветившей соседний жилой дом, стройку, саму подстанцию. Следом стремительно обрушилась темнота, поглотив все вокруг. Я даже удивилась, что подстанция питала так много домов. Но должны же когда-нибудь случаться приятные сюрпризы.

Напялив прибор ночного видения, я ринулась вершить свои черные дела. Первыми под горячую руку мне попали охранники дома Зеленского. Они выросли на улице с фонариками и эмоционально совещались, что делать. Я разрешила их спор струей нервно-паралитического газа из баллончика. Они даже не поняли, что произошло. Дальнейшее было делом техники…

В особняк Кравцовых я вернулась на такси, довольная проделанной работой. «Фольксваген» я оставила на стоянке за вокзалом. Так было нужно для завтрашней операции. Мне даже удалось поспать четыре часа, прежде чем заявились мастера из «Гаранта» для монтажа системы безопасности. Слушая их перепалку с невыспавшимся Кравцовым, я решила, что хватит разлеживаться. Умывшись, я оделась и пошла проверить наличие съестного на кухне.

– Евгения Максимовна, вы хоть пойдите посмотрите, что делают там эти олухи, – ввалился на кухню рассерженный Кравцов, – я не специалист, но мне кажется…

– Я посмотрю, – перебила я его, жуя бутерброд с ветчиной, – только поем. За ночь такой аппетитище нагуляла.

– А что вы делали ночью? – Кравцов с заинтересованным видом подсел ко мне. – Расскажете или как?

– Это секрет, – отрезала я. – Меньше знаешь, лучше спишь.

– Ясно, – проворчал Кравцов и положил на стол белый сверток. – Вот лекарства, которые вы заказывали. Для чего они вам? Наверно, тоже секрет.

– Нет, не секрет. Они для обеспечения вашей безопасности, – ответила я, сгребая сверток. – Вот остальное – секрет. – Я выпила приготовленный Татьяной по моему рецепту кофе и пошла посмотреть, что там творят специалисты из «Гаранта». Однако моего вмешательства не потребовалось. Мастера справлялись со своим делом отлично. Оставив мастеров из «Гаранта», я подготовила все для передачи преступнику выкупа в двенадцать часов. Без сомнения, вымогатель не явится на вокзал лично, а пошлет какую-нибудь «шестерку». Я прослежу незаметно за посыльным и возьму вымогателя, когда они встретятся для передачи денег. План прост, если не вмешаются непредвиденные обстоятельства. Я посмотрела на сверток с лекарствами для больной матери Юзера. Отвезу их ему завтра.

Открыв ящик тумбочки, я бросила лекарства рядом с деньгами, выделенными мне Кравцовым для закупки аппаратуры. Вид пачек денег навел меня на мысль. Я позвонила знакомому и справилась, как дела с моим заказом. Он пообещал к вечеру выполнить. Если в двенадцать мне повезет, то не понадобятся больше никакие камеры, ни что-либо еще. Я села перед зеркалом, поставила перед собой коробку с гримировальными принадлежностями. Силиконовые накладки, смазанные специальным клеем, легко ложились на лицо, создавая каркас будущей внешности. Присмотревшись к себе, я подумала, что вставные зубы не помешают, потом поменяла накладку на подбородке и стала растирать по коже грим. Новое лицо проступало все явственнее. Легкое движение – и появились морщины, под глазами набрякли мешки. Да и сами глаза потеряли живость и цвет благодаря контактным линзам. От катаракты на одном глазу я отказалась, так как она действительно мешала обзору, а ведь мне придется следить за преступником. Я аккуратно поправила парик из седых волос. В комнату вошел Кравцов.

– Во сколько нам выезжать? – требовательно спросил он. Потом уже с сомнением, разглядев мое лицо: – Евгения Максимовна, зачем вы… Что вы собираетесь делать в таком виде?

– Вести скрытое наблюдение, – ответила я, посмотрела на часы и сказала: – Можно хоть сейчас выезжать. Я должна быть на месте пораньше. Вы подъедете ровно к двенадцати, поставите сумку, и сразу уезжайте домой. На этом ваша миссия заканчивается.

– Это что же, я оставлю сумку с деньгами на каком-то вокзале и уйду? – воззрился на меня Кравцов, как на полоумную. – Нельзя ли хоть не деньги класть, а наделать кукол, что ли?

– Нельзя. За деньгами может прийти не сам преступник, а курьер. Тогда из-за ваших кукол вся работа пойдет насмарку, – сказала я, доводя до ума грим. – Не волнуйтесь, с деньгами ничего не случится.

– Хорошо бы так, – буркнул Кравцов недоверчиво.

– Еще одно, Аркадий Никифорович: у вас не найдется парочки каких-нибудь старых баулов или сумок? – спросила я.

– В гараже. Я как-то одно время, ну когда еще не поднялся, ездил с женой за джинсами в Москву, – проговорил Кравцов с мечтательной улыбкой, вспоминая молодость. – По-моему, две сумки так и валяются в гараже, на всякий случай.

– Вы не могли бы их наполнить чем-нибудь, только чтобы я не надорвалась, полегче, – попросила я его. – А я пока закончу работу над образом.

– И чем же я их наполню? – нахмурился Кравцов.

– Да чем угодно, ненужным, тряпьем, – махнула я рукой, – главное, чтобы они не вызывали подозрений.

Кравцов ушел, я же принялась перебирать привезенный от тети Милы тюк с одеждой. Так, кроссовки, дешевый спортивный костюм и бейсболка – все, что нужно для престарелой челночницы. Я переоделась, взглянула на себя в зеркало и воскликнула мысленно «не верю!». Придется что-то делать с фигурой. Вернулся запыхавшийся Кравцов и сообщил, что сумки готовы, только немного грязные, на одной масляное пятно.

– Ничего, как раз то, что доктор прописал, – бросила я, набирая на сотовом номер городского такси.

– У меня двоюродный брат в ФСБ работает… – начал было Кравцов, но я его резко оборвала:

– Никакого ФСБ, Аркадий Никифорович, за свою работу я отвечаю и работаю одна. Если вы хотите подключить ФСБ, то ваша воля, но я умываю руки, потому что мне рядом с ними нечего делать, будем только путаться друг у друга под ногами.

– Ладно, не кипятитесь, – проворчал Кравцов, – делайте, что считаете нужным.

В этот момент мне ответили по телефону.

– Такси, пожалуйста. Садовый проезд, дом восемнадцать, – проговорила я в трубку. – Да, хорошо. Буду ждать к половине двенадцатого, не позже.

– А почему вы не хотите ехать со мной? – спросил Кравцов. – Высадили бы вас в двух кварталах от вокзала, сами бы подождали.

– Опасно, – ответила я, – мне в таком виде из вашего дома выходить не следует, не то что ехать в одной машине, но на дополнительные меры безопасности просто не хватает времени.

– Вы что, думаете, что за домом следят? – испуганно спросил Кравцов.

– Нет, я проверяла. И сколько мы ездили, «хвоста» не было. Только никогда нельзя расслабляться, – объяснила я и предложила ему: – Спустимся к вам в гараж, посмотрим на сумки.

В коридоре Кравцова встретила его жена. Синяк под глазом Юлии Матвеевны почти прошел, но обида на мужа, наверно, засела в душе на всю жизнь.

– Что это еще за старуха, Аркаша? – зло спросила она, поглядывая на меня. – Что она делает в нашем доме? Это твоя родственница?

– Я не старуха, а просто плохо выспалась, – ответила я.

– Господи, – вскрикнула Кравцова, всматриваясь мне в лицо, – это что, правда вы?

– Нам некогда. – Кравцов без сантиментов отстранил жену, и мы пошли дальше. Гараж имел вход прямо из дома. Мы вошли. Кравцов закрыл дверь и включил освещение. В просторном помещении стояли три машины, одна лучше другой – два джипа, уже знакомых мне, и серебристый «Мерседес». Сумки стояли в углу. Я взвесила их в руках – сойдет. – В одну я запихал старый брезентовый полог, а в другую – рваную пленку, тряпье, которое здесь валялось, короче, мусор всякий.

– Годится, – кивнула я, поставила сумку и повернулась к нему. – Теперь о деталях.

– Я знаю, – перебил Кравцов. – Подъезжаю, оставляю сумку и уезжаю домой, а вы сидите там и ждете этого козла.

– Точно, пятерка за внимательность, – похвалила я, – главное, помните: подъехали, оставили и домой. Нигде не останавливайтесь, ни с кем не вступайте в разговоры. Все быстро и четко.

– Понятно, понятно, – скривился Кравцов, будто всю жизнь только и занимался, что отвозил выкуп вымогателям. – А они меня не могут того… Я имею в виду, пристрелить прямо на вокзале.

– Нет, – уверенно ответила я. – Там полно милиции, многолюдно, хороших точек для снайпера практически нет. Перед зданием вокзала куча киосков, мешающих обзору. Подъезжаете, выходите и сразу в двери. Безопасный маршрут я Игорю дала.

– Может, мне бронежилет надеть, – задумался Кравцов.

– Если есть, наденьте, – пожала плечами я, – но не думаю, что вас хотят убить в толпе. Преступника интересуют деньги. Но из записки явствует, что он не знает, как точно их получить с вас. Раньше он таким не занимался. Честно работал на хозяина, проводил диверсии на предприятиях конкурентов, а тут вдруг задумал срубить деньги и с нанимателя, и с жертвы.

– Откуда вы это знаете? – удивился Кравцов.

– Ниоткуда, – снисходительно ответила я. – Это мои личные умозаключения, основанные на логике.

– А, ну это напридумывать можно что угодно, – протянул разочарованно Кравцов. Вдруг в гараже зазвучала мелодия. Мы оба вздрогнули. Бледный Кравцов схватился за сотовый, бормоча, что надо уменьшить чертову громкость. – Да, слушаю, Кравцов, – рявкнул он в трубку. Слушая собеседника, он постепенно расслаблялся, и вот на его лице заиграла уже счастливая улыбка. – Буду после обеда, – пообещал Кравцов, выключил сотовый и сказал мне: – С завода звонили. Ждут меня. У них все в порядке.

В гараж заглянула Юлия Матвеевна:

– Аркаша, ты заказывал такси?

– Да, пусть подождут, – бросил он жене и, открыв ворота гаража, выпустил меня с сумками во двор.

Шофер такси оказался на редкость остроумным малым.

Когда я сказала, что мне на вокзал, он усмехнулся и поинтересовался:

– Что, мать, детишки выпроводили и чаю не попила?

– Да они, сынок, тараканов сейчас морят, сказали, что мне опасно у них находиться, а то помру, – прокаркала я старушечьим голосом.

– Тебе, мать, повезло, что не уморили вместе с тараканами, – засмеялся шофер, выворачивая баранку.

У вокзала я велела подвезти меня к выходу на перрон, который перегораживал шлагбаум, и вылезла из машины.

– Бабуль, сумки-то до поезда донести? – Шофер с сомнением смотрел на мои баулы, выставленные из багажника на асфальт.

– Не надо, сынок, а то пупок надорвешь, – насмешливо сказала я, подхватила сумки и зашагала к перрону. Минут пять я потолкалась там среди немногочисленных пассажиров, занимавших места в стоявшем на пути поезде, и провожающих. Носильщики преследовали меня, наперебой предлагая свои услуги. Один даже от усердия чуть не сбил меня тележкой. Без пятнадцати двенадцать я вошла в зал ожидания, устроилась на скамье, поставив рядом сумки, и принялась незаметно наблюдать за окружающими. На первый взгляд ничего подозрительного. Люди, изнывающие в томительном ожидании на соседних скамьях. Большая семья таджиков с кучей узлов собралась у выхода и о чем-то совещалась на своем языке. Парочка вокзальных попрошаек лет десяти прошла мимо меня, рассуждая о преимуществах «Трои» над чеченским спиртом.

– Эй, бабка, не дашь на хлеб? – бросил один из них мне.

– У меня нет денег, только одна конфетка завалялась, – жалобно ответила я, – хотите конфетку?

– Засунь ее себе в зад, – крикнул в ответ на мою доброту грязный мальчишка, и как ни в чем не бывало они засеменили дальше, не реагируя на мои возмущенные возгласы.

Человек пять милиционеров стояли у касс, лениво крутя дубинками. Они тоже наблюдали за окружающими, как и я. Но цель у них была иная – дотянуть до конца дежурства без происшествий и свалить домой. Рация одного из них ожила, и он сказал что-то вроде «это Четвертый, у нас все спокойно».

Как бы обилие людей не спугнуло вымогателя, озабоченно подумала я, провожая взглядом бомжеватого мужика, направлявшегося к платному туалету, наверно, чтобы помыться. Было так спокойно вокруг, что становилось даже тошно. За столиком в кафе громко разговаривали двое армян. Немного погодя к ним присоединился третий. Официантка поставила перед ними три бутылки пива и какую-то закуску. Через главные двери зашел Кравцов с сумкой в руках. Не глядя по сторонам, он поставил сумку к колонне и вышел.

Отлично, похвалила я его мысленно. Теперь дело за другой стороной. Через минуту в зал зашли двое парней лет под тридцать. Один в джинсовом костюме, другой в жилетке и широких брюках. Но самое подозрительное – бугры слева под мышками – ребята были при пушках. Какие-нибудь бандиты забрели на вокзал по своим делам. Парни прошли мимо меня и сели на свободное место со скучающим видом. Не знаю почему, но я как-то почувствовала, что они связаны со всем этим делом. Не успела я как следует изучить подозрительных парней, как появились еще двое. Они вошли на вокзал со стороны перрона. Те же выпуклости под мышками. Тот, что повыше, в кожаном пиджаке, остановился у киоска с сигаретами, изучая ассортимент. Второй, в белой ветровке, встал рядом с лотком с религиозной литературой, что-то спросил у продавщицы, взял с прилавка Библию и сделал заинтересованное лицо. Обе пары вооруженных парней обменялись мимолетными взглядами. Я четко уловила этот момент. Нет, определенно, они что-то затевали. Может, встречают курьера с наркотиками из Средней Азии или какого-нибудь босса. В зал ожидания вошел еще один подозрительный субъект, явно наркоман, с красными воспаленными глазами, дерганый, в засаленных джинсах и растянутой майке. Оглядев зал, он неожиданно направился прямо к сумке Кравцова. Я напряглась. Краем глаза я заметила, как напряглись и парни с оружием. Что же это, конкуренты или милиция? Я вспомнила о родственнике Кравцова из ФСБ. Наркоман спокойно подхватил сумку с деньгами и прогулочным шагом двинулся к выходу на перрон. Парень в кожаном пиджаке дал сигнал остальным, и вся четверка последовала за наркоманом. Я пошла следом, соображая, что делать. На перроне наркоману преградил путь вежливый молодой человек в костюме.

– Пройдемте с нами, господин хороший, – вежливо предложил он дерганому, – надо потолковать кое о чем. Если рыпнешься, получишь пулю в голову.

Сзади тем временем подтянулись те четверо, за которыми кралась я. Наркомана уже готовы были взять под белы руки, когда он проявил поразительную прыткость – резко нагнулся и рванулся в сторону. Парень в кожаном пиджаке пантерой метнулся ему на спину, повалил, но щуплый наркоман отшвырнул его как куклу. Товарищи кожаного пиджака бросились на помощь. Наркомана пытались скрутить сразу пять человек. Внезапно в этой куче грянул выстрел, еще один. Люди заметались по перрону, не зная, куда деваться. Клубок тем временем мгновенно распался. Наркоман с вытаращенными глазами, с пистолетом в одной руке и сумкой в другой кинулся прочь. Парень в костюме выстрелил ему вслед два раза и оба раза попал – в бедро и в спину, но наркоман не остановился. Его путь теперь орошали капли крови. Больше парень в костюме стрелять не решился. Он поспешил на помощь раненым. Кожаному пиджаку бандит прострелил плечо, а парень в жилетке получил пулю в живот. Оставшиеся двое бросились за наркоманом с оружием наготове, расталкивая по пути пассажиров. Я побежала следом. Спустившись с перрона, наркоман нырнул прямо под состав на втором пути. Преследователи за ним. Мне не оставалось ничего другого, как повторить их маневр. По третьему пути, наращивая ход, двигался товарный поезд. Наркоман успел проскочить перед локомотивом, а мы остались. Парень в джинсах выхватил из-за спины рацию и заорал: