Текст книги "Пока гром не грянет…"

– Ну и?.. – Я вопросительно посмотрела на Сергея.

– Что? – удивился он.

– И как ты жил все это время?

– Какое время?

– Последние два месяца, в течение которых ты даже перестал мне звонить…

– А… Понятно… – Лисовский виновато посмотрел в пол. – Работы было много, извини…

– Неужели так много, что можно забыть о существовании женщины, которой совсем недавно клялся в верности и любви?

– Жень, мы же взрослые люди!

– Вот именно! Я имею полное право смертельно обидеться на тебя. Если бы не это дело, еще неизвестно, когда бы ты вспомнил обо мне и вспомнил бы вообще!

– Женя, честное слово, я собирался тебе позвонить на днях!

– Ой ли? И что же не позвонил?

– Так ведь ты сама позвонила!

– Ах вот оно что! Значит, если бы я тебе не позвонила, то…

– То я бы сам позвонил тебе сегодня же!

– Не верю!

– Ну как мне теперь заслужить твое прощение?

– Поздно! – заявила я.

В этот момент у стола вновь появилась официантка:

– Решили, что будете заказывать?

– Одну минуточку! – ответил Лисовский и углубился в изучение меню. – Так… Нам, пожалуйста, телятину два раза, фаршированную форель тоже два и еще вот этот десерт.

– Десерт один? – уточнила официантка.

– Да, один. Это для дамы.

– Пить что-нибудь будете?

– Конечно, будем! – оживился Лисовский. – Принесите-ка нам двести грамм вот этого армянского коньяка. Надеюсь, он настоящий?

– А что, по цене не видно? – ехидно спросила официантка.

– Да, именно по цене и видно! – согласился Лисовский.

– Все? – спросила официантка.

– А что, мало?

Она молча кивнула и удалилась исполнять наш заказ.

– Слушай, ты что, решил окончательно разориться? – спросила я Сергея.

– Во-первых, я всячески стараюсь загладить свою вину перед тобой. Во-вторых, если я не дождусь твоего прощения, то зачем мне вообще продолжать это жалкое существование? Вот сейчас грохну все деньги на этот прощальный ужин, потом пойду в туалет и там застрелюсь из табельного оружия.

– А если я тебя все-таки прощу, а ты уже грохнешь все деньги – что тогда?

– Буду бедный, но безумно счастливый!

– Ну хорошо, я пока подумаю. Кстати, а чего это ты вдруг заказал коньяк? Всегда ведь любил сухое красное.

– Хочу тебя споить, а потом завезти к себе домой и там изнасиловать.

– Тогда в твоих планах неувязочка. Суицидальные намерения плохо увязываются с агрессивно-сексуальными.

– Э… – на миг задумался Сергей. – Я вначале тебя изнасилую, а потом застрелюсь.

– Вот это будет правильнее! Потому что, если ты этого не сделаешь, я протрезвею и первым делом сделаю это сама. Таким образом ты сэкономишь мне средства в размере стоимости двух патронов. У тебя-то они государственные, а я свои покупаю в магазине!

– А почему двух? – удивился Лисовский.

– Ты забыл, что я всегда стреляю два раза?

– Ах да, контрольный выстрел! Эти ваши дурацкие спецназовские штучки!

– Эти дурацкие штучки много раз спасали мне жизнь! – заметила я.

– Знаю, просто у нас на сегодняшний вечер вырисовываются какие-то очень мрачные перспективы.

– Ну почему же мрачные? – улыбнулась я. – Я же еще не вынесла решения по вашему делу!

– Жду с нетерпением!

– Жди! А я пока подкреплюсь и выпью!

– Значит, я буду пребывать в неведении о своей судьбе до конца ужина?

– Если захочу, то и больше! Я женщина, и, как сказал поэт, я всегда права!

– Ладно, давай сменим тему. Точнее, давай перейдем к делу… – махнул рукой Сергей.

– О'кей! К делу так к делу! Почему, кстати, ты его назвал идиотским?

– Когда это?

– По телефону ты мне сказал, что это идиотское дело закрепили за тобой!

– Ах да, правильно! Но дело действительно идиотское, согласись: уже две недели какой-то маньяк подкидывает всякие гадости известной театральной актрисе – и ни одного свидетеля! И это за две-то недели? При этом у меня создается впечатление, что особого желания сотрудничать с органами для ускорения поимки этого милого товарища у потерпевшей стороны нет!

– Кстати, я это тоже заметила. У Алевтины Павловны наблюдается какой-то странный скепсис по этому вопросу. Или просто равнодушие. Но, с другой стороны, она каждый раз просто теряет сознание, когда находит очередной знак неразделенной любви со стороны своего обожателя.

– А обожатель продолжает упорствовать в своем стремлении сойтись поближе с Алевтиной Павловной…

– Или ему просто нравится сам процесс… – заметила я.

– Может быть, и так. Но как тебя угораздило оказаться рядом с этой семейкой?

– И ты еще спрашиваешь? – возмутилась я. – Ведь ты сам порекомендовал меня Алевтине!

– Ну вот! – обрадовался Сергей. – А ты говоришь, что я тебя совсем позабыл!

– В этом случае ты бы лучше меня не помнил! Впрочем, пока работа не пыльная. Не знаю, зачем вообще меня наняли – только и делаю, что сопровождаю Алевтину из дома в театр и из театра домой. Вот, собственно, и все. Правда, на днях намечается некий пикник, боюсь, что там мне придется попотеть. Причем не столько охраняя Алевтину от маньяка, сколько следя за тем, чтобы перепившиеся деятели сцены просто не утонули в Волге.

– Я тебе сочувствую!

– Спасибо! Значит, ничего нового по этому делу ты мне не сможешь сообщить?

– Увы! Думаю, ничего, кроме того, что тебе уже известно! Несколько записок нейтрально-сексуального содержания, потом более резкий тон в письмах, потом кровь на платьях в шкафу, потом та же кровь в постели дома!

– И вчера еще обезглавленный голубь в уборной!

– Да? Я об этом ничего не знал! Странно, что Скоробогатовы не сообщили об этом в милицию.

– Это было только вчера. И скорее всего они уже не верят, что твои доблестные коллеги справятся со столь не характерным для нашей действительности делом. Все-таки маньяк-обожатель – это прямо сюжет какого-нибудь голливудского триллера.

– Обижаешь, значит, родную милицию?

– Больно надо! И вообще – ну их к свиньям, этих Скоробогатовых! Причем вместе с их маньяком!

Я взяла розы со стола и, поднеся к лицу, вздохнула, наслаждаясь их свежим запахом. Потом улыбнулась и посмотрела на Сергея.

– Так что ты там говорил о своих планах увезти меня к себе?..

* * *

Утром в театре я первым делом спросила Алевтину Павловну о приближающемся пикнике.

– Пикник? – удивилась та. – Ах да! Мой юбилей! Мне ведь, Женечка, в эту субботу стукнет сорок!

– Никогда бы не сказала! – соврала я. – Только почему вы мне об этом говорите так поздно – сегодня уже четверг!

– Да я как-то не подумала, что вас это может заинтересовать… – растерялась Алевтина Павловна.

– Меня теперь интересует все, что так или иначе связано с вашей жизнью! Или вы считаете, что на богом забытой турбазе вы будете вне опасности?

– Да что вы, просто я думала – вы поедете с нами, вот и все.

– Теперь все так и получится. А вообще-то мне надо было бы предварительно выяснить, где эта база находится, что там за домики, какие возможности добраться до нее из города и так далее! Алевтина Павловна, вас преследует сексуально озабоченный сумасшедший! Или вы уже забыли об этом?

– Конечно, я помню! И не надо мне постоянно об этом напоминать! – вдруг закричала она. – Зачем вы все мне постоянно об этом говорите!

У нее на глазах выступили слезы.

– Алевтина Павловна, успокойтесь! – Я обняла ее за плечи и посадила на стул. Алевтина продолжала рыдать, удерживая мою ладонь в своих трясущихся руках.

– Все мне постоянно тычут этим маньяком! – сквозь слезы произнесла Скоробогатова.

– Кто вам тычет? – удивилась я.

– Георгий постоянно пугает меня им! Постоянно!

– Он просто беспокоится за вас!

– Нет! Иногда мне кажется, что он сам хочет от меня избавиться! Он хочет отдать меня ему!

Прима посмотрела на меня совершенно безумным взглядом. Ее губы тряслись, в уголках губ выступила пена. Господи, передо мной сидела сумасшедшая! Сумасшедшая, которую я охраняла от такого же сумасшедшего! Это просто какое-то безумие!

Глава 6

– Тетя Мила! В выходные я еду на природу! – заявила я вечером тетушке.

– Ну наконец-то! Хоть отдохнешь! А с кем? С Сережей?

– Наивная! Увы, я еду на природу по служебным обязанностям! У нашей примадонны юбилей, и я буду сопровождать ее на праздничный пикник.

– Ну вот! А я-то думала, что ты решила вырваться отдохнуть! – Лицо тети Милы выражало горькое разочарование.

– В следующий раз! – Я вяло попыталась ее успокоить. Мне и самой ужасно хотелось бросить все к чертовой матери и уехать куда-нибудь подальше от Алевтины с ее навязчивыми идеями и поклонниками.

– Ну ты все равно постарайся там отдохнуть! Не забудь взять купальник. Хоть позагораешь! Ведь уже почти половина лета прошла, а ты еще совсем белая! – С этими словами тетушка поставила передо мной большую тарелку, в которой аппетитно дымились и благоухали аккуратненькие пельмешки. Пельменей было много. Гораздо больше, чем необходимо моему организму для насыщения.

– Тетя! Я же потолстею! – укоризненно посмотрела я на Милу.

– Не встанешь из-за стола, пока все не съешь! – строго заявила она.

– Тогда я никогда отсюда не встану!

– Ну и сиди! Кстати, а много будет народу на этом пикнике? И где, собственно, он состоится?

– На какой-то турбазе «Островок». Даже не знаю конкретно, где она расположена. Где-то в пятидесяти километрах от города, на Волге.

– «Островок»? – переспросила тетя Мила. Мне показалось, что в ее голосе прозвучали удивление и беспокойство.

– Да, а что, ты там когда-нибудь была?

– Нет, я ведь всегда отдыхала в лагере нашего юридического института. Но это в том же районе. Турбаза «Островок» располагается на соседнем острове. Точнее, не на соседнем, а на самом далеком от пристани. И там когда-то произошла довольно скверная история. Точнее, не столько скверная, сколько трагическая.

– Да? – удивилась я, оторвавшись от тарелки. – И что же там такое случилось?

– Лет пять назад там утонула девушка. По слухам, несчастную утопили ее дружки, предварительно изнасиловав. Мои студенты пугали друг друга страшными историями, говорили, что теперь ее неуспокоенная душа превратилась в русалку и купаться на этом острове нельзя – она утаскивает всех к себе на дно. Но самое интересное, что на этой турбазе действительно самый высокий процент несчастных случаев с купающимися.

– Бог ты мой! Страсти какие! Неужели там действительно обитает неуспокоенный и озлобленный дух несчастной девы?

– Ну это только студенческая легенда! – махнула рукой тетя Мила. – Просто я удивилась, что актеры едут гулять не в элитный «Кристалл», а на какую-то скромную турбазку да еще с такой репутацией.

– Да уж, странно… – задумалась я. – Наверное, у них просто денег не хватает на что-то более крутое!

– Да ну! Принять Скоробогатовых – любой начальник лагеря почел бы за честь! Реклама-то какая заведению! И вообще эту даму недавно добрым словом поминал сам губернатор, так что могли бы повеселиться и в его волжской резиденции. Ан нет – какая-то затрапезная турбаза! И сколько вас едет?

– Так… – начала вспоминать я. – Скоробогатовы, еще Годецкий и директор театра, как его… Горбунов с супругой, Аркадий будет, наверное. Ну и я. Всё!

– Так мало? – удивилась тетушка.

– По крайней мере это все, кого назвал Скоробогатов. Может, он кого и забыл. А что?

– Ничего. Только странно, что на юбилее такой достаточно известной актрисы, как Скоробогатова, будет всего шесть-семь человек! Тебе так не кажется?

– Вот что значит с утра до ночи читать детективы! А ведь ты права! Может быть, Алевтине надоела слава? Да нет, не похоже… Дама она весьма тщеславная. Ну да ладно – какая разница! – И я отправила в рот очередной пельмень.

Но мысль о том, что место для проведения юбилейных торжеств выбрано действительно очень странное, меня не оставляла. «Будут проблемы, и это мягко сказано!» – вот что пыталась навеять мне эта самая мысль. Точнее, не просто пыталась навеять, а орала благим матом.

– Пошла вон! – сказала я ей грубо.

– Что? – удивилась тетя Мила. Оказывается, последнюю фразу я, забывшись, произнесла вслух.

– Да так, ничего, это я про себя! – ответила я, смутившись.

– Ну, ну… Тебе еще положить?

– Нет! – почти закричала я. – Ты что! Я же там утону!

– Не утонешь! – Безжалостная тетушка кинула мне в тарелку еще пять пельменей. – Ешь! И как только тебя такую берут телохранителем! Тебя же может сдуть ветром!

– Ну вот берут – и все!

Перед сном я решила на всякий случай пересмотреть несколько серий из «Пятницы 13-го». Чтобы знать, как действовать в случае нападения нечистой силы в условиях летнего лагеря на реке. В нашей спецшколе этому почему-то не учили. А жалко…

* * *

Приглашенных на пикник к Алевтине Павловне оказалось несколько больше, чем я насчитала тете Миле. В девять утра мы со Скоробогатовыми на «Волге» подъехали к театру. Около служебного подъезда нас уже ждала «Газель», в салоне которой находились шесть человек. Кроме уже знакомых мне Годецкого и Аркадия, в микроавтобусе томились в ожидании виновницы торжества и ее супруга еще несколько неизвестных мне пока действующих лиц.

Ближе всех к двери сидел тучный мужчина лет пятидесяти с круглым словно мячик лицом. Собственно, и сам он был круглый, как колобок. Колобок, недовольный своим положением в этой жизни. И еще, по-моему, он был весьма горд собой и спесив.

Рядом с ним сидела такая же кругленькая дамочка, приблизительно того же возраста, с яркими голубыми глазами и выразительно нарисованными губами. Именно нарисованными, поскольку трудно было поверить, что под этим толстым слоем помады могут быть настоящие женские губы. Оба были одеты в одинаковые джинсы пятьдесят второго размера, легкие адидасовские ветровки и дорогие – тоже адидасовские – кроссовки. Это был тот самый случай, когда спортивный стиль ну никак не вязался с комплекцией и возрастом крупногабаритной парочки.

Рядом с Годецким и Аркашей сидел высокий худой мужчина лет пятидесяти, слегка лысоватый. Даже сидя в машине, он производил впечатление стройного и спортивного человека. Его лицо носило отпечаток той благородной красоты, которую мы так часто замечаем на старых фотографиях и портретах конца прошлого и начала нашего веков, той красоты, которой зачастую так не хватает нашим современникам. Высокий красавец также был одет в джинсы, но на нем они смотрелись так, будто бы он в них родился.

Рядом с ним расположилась милая молодая барышня, по возрасту явно намного младше меня. Высокая, стройная, длинноногая, лицо миленькое, с большими глазами и длинными ресницами, курносым носиком и маленьким аккуратным ротиком. Ну просто ангелочек! Интересно, ей хотя бы исполнилось восемнадцать?

Когда мы со Скоробогатовыми подошли к микроавтобусу, оба незнакомых мне мужчины тут же поспешили выйти из салона на свежий воздух.

– Аленька! Радость моя! Позволь поздравить тебя первым! – Колобок подбежал, а точнее будет сказать, подкатился к Алевтине Павловне с явным намерением ее поцеловать.

– Да брось ты, Юра! У меня же день рождения только завтра! – кокетливо ответила ему Скоробогатова.

– Ну завтра мы тебя уж поздравим как положено! – заверил ее Колобок и приложился к любезно подставленной щечке примадонны.

– Что-то вы задержались! – высказался высокий тип, произведший на меня столь сильное впечатление своей благородной красотой.

– Разве? – удивился Скоробогатов. – Договаривались ведь в девять!

– А сейчас уже девять ноль пять! – широко улыбнулся незнакомец.

– Ах, вечно ты, Басов, со своими дурацкими актерскими шуточками! – замахал на него обеими руками Колобок.

– Кстати, Георгий, а что за очаровательная леди с вами? – спросил он Скоробогатова. – Почему ты нас до сих пор не представил?

– Ах да! Конечно! Женечка, знакомьтесь – Юрий Петрович Горбунов, наш директор. Он сейчас в отпуске, и поэтому ты его до сих пор не видела.

На эти его слова Колобок мило улыбнулся мне и даже поклонился.

– А это один из ведущих актеров нашей труппы – Константин Басов, – с этими словами Скоробогатов указал на высокого красавца. – Евгения Охотникова, наш новый администратор. Я про нее уже говорил.

– Очень приятно! – откликнулась я.

– Нет, это нам очень приятно! – сказал Басов.

– Ага, значит, вы и есть тот самый администратор, которого Жора взял в мое отсутствие! – обратился ко мне Горбунов.

– Юра, пойми меня правильно – я просто задыхался! С этой новой постановкой я ничего не успеваю! – воскликнул Георгий Михайлович.

– Да нет, все нормально, я не имел в виду ничего плохого, просто, насколько я понял, девушка работает у тебя почти целую неделю не оформленная! Это непорядок!

– Оформим, Юра! На следующей неделе обязательно все оформим!

– Ну смотри у меня! – И Горбунов театрально погрозил режиссеру пальцем. – Кстати, Женечка, дама там в машине – это моя супруга, Ольга Петровна. Вы с ней обязательно должны подружиться.

Почему я обязательно должна была подружиться с Ольгой Петровной Горбуновой, я так и не поняла. Но приняла это как данность, решив не задавать лишних вопросов.

– А это что за девушка? – тихо спросила я Скоробогатова, имея в виду девицу в машине.

– Сам не знаю! – пожал он плечами. – Костя! Что это за девушка? Твоя новая большая любовь?

– Твой сарказм неуместен, Скоробогатов! Куда тебе до столь высокой материи, как большая любовь! – ответил ему Басов. – Да, представь себе! Зовут ее Вероника. Что тут плохого, если девушка съездит на природу?

– Да ничего, ничего! Но я ожидал увидеть здесь миссис Басову!

– Я ее сослал в деревню! Пусть доит тещиных коров!

– Но твоя теща, если мне не изменяет память, умерла еще два года назад!

– Теща умерла, мир ее праху, но коровы ее живы! – И Басов, гордо подняв голову, удалился в автобус.

– Вот такие у нас работают люди! – почему-то извиняющимся тоном сказал мне Скоробогатов.

– Хам и разгильдяй! – презрительно произнесла вслед Басову Алевтина.

– Но зато какой талант! – заметил главный режиссер.

– У тебя все таланты, кроме меня! – огрызнулась Алевтина.

– Аленька, ну что ты говоришь! Жора тебя ценит! Ты же у нас на главных ролях! Что бы мы вообще без тебя делали! – затараторил стоящий рядом Горбунов.

– А ты подхалим! – выдала и ему Скоробогатова и с недовольным видом также скрылась в автобусе.

– Ну… Вот так всегда! – пожал плечами Горбунов и тоже полез в «Газель».

– Ну что, Женечка, пора и нам! – вздохнул Скоробогатов и подал мне руку, чтобы помочь подняться в салон.

– Спасибо, но я лучше поеду впереди, рядом с водителем, – сказала я.

Открыв переднюю дверь, я уселась рядом с водителем и положила небольшую, но ощутимо тяжелую сумку на пол, себе под ноги. В сумке, кроме моих обычных вещей, находились еще некоторые спецсредства: пара светошумовых гранат, баллончик с нервно-паралитическим газом и оба моих пистолета, «грач» и «беретта». Береженого бог бережет! Мало ли…

Усатый водитель, пожилой и, судя по всему, опытный работяга, бросил на меня оценивающий взгляд, весело мне подмигнул и спросил:

– Ну что, красавица, едем?

– Едем! – кивнула я.

– Все в сборе, Юрий Петрович? – водитель повернулся лицом к пассажирам.

– Да, Иннокентий, поехали! – ответил ему Горбунов.

– Вот и ладно!

Водитель нажал на газ, и «Газель» тронулась с места.

* * *

Через час наша машина уже спускалась с крутой насыпи к деревенской пристани, где нас должна была ждать лодка с турбазы. Наш приезд совпал с прибытием пригородного пароходика, и поэтому на пристани с одной стороны толпились отъезжающие, а с другой, вдоль кромки волжского берега, расположились лодки из разных лагерей и турбаз, которых в окрестностях было предостаточно. В ожидании новых отдыхающих одни лодочники просто скучали, другие курили и обсуждали какие-то свои проблемы.

День обещал быть ясным и солнечным. С Волги дул легкий свежий ветерок, принося с собой целый букет каких-то особых летних запахов. В одной из машин, стоящих около пристани, звучала веселая мелодия, довольно гармонично сливающаяся с пением птиц и шумом волн, поднимаемых то и дело проплывающими мимо моторками.

– Так, где же Трофимыч? – Горбунов первым выкатился из микроавтобуса и оглянулся по сторонам.

– Ты его предупредил? – спросил у него Скоробогатов.

– Естественно! Он позавчера приезжал в город за провиантом, звонил мне! Я сказал, что мы будем сегодня в половине двенадцатого! Да вон он, с краю пришвартовался!

И Горбунов, быстро перебирая короткими ножками, побежал вниз, направляясь к большой металлической моторной лодке. На ее носу можно было разглядеть старую надпись «Островок». Лодочник, здоровый мужик лет сорока с загорелым, обветренным лицом, был одет в зеленую брезентовую штормовку и высокие болотные сапоги. Сидя на корме своего дредноута, он равнодушно смотрел на бегущего к нему директора театра.

Я открыла дверь микроавтобуса и, спрыгнув на речной песок, смешанный с мелкой галькой, подошла к Скоробогатову. Тот, приложив руку козырьком к глазам, смотрел, как Горбунов, жестикулируя, что-то эмоционально говорил лодочнику.

– Трофимыч… – не опуская руки, проронил Скоробогатов. Мне показалось, что в его голосе прозвучало скрытое восхищение.

– Кто это? – спросила я.

– Это? Это главный человек на острове! Он и директор базы, и сторож, и лодочник, и лесничий по совместительству. Мы с Юркой, то есть с Юрием Петровичем, частенько с ним на охоту ездим, на рыбалку…

– Поэтому и решили провести пикник у него на базе?

– Что? – Скоробогатов словно очнулся и посмотрел на меня.

– Я сказала, что именно поэтому вы едете на эту базу, а не в «Кристалл»?

– А почему, собственно, мы должны ехать в «Кристалл»? – удивился он. – Потому что туда едут все киноактеры?

В ответ я только пожала плечами.

– Женечка, это очень узкое, можно сказать, семейное торжество! И зачем нам выносить его на всеобщее обозрение? А в «Островке» сейчас пересменка, там нет никого, кроме Трофимыча! Мы там прекрасно проведем время!

– А как насчет легенды о существе, которое якобы там обитает и всех топит?

– Каком существе? – Из машины вышла Алевтина Павловна. Услышав мою последнюю фразу, она удивленно посмотрела на мужа. – Ты мне ничего подобного не рассказывал!

– Вы имеете в виду этот дикий случай с утонувшей девушкой? – спросил меня Скоробогатов.

– Какой девушкой? – снова обеспокоенно спросила Алевтина Павловна, переводя взгляд то на мужа, то на меня.

– Да несколько лет назад был такой случай! – сказал Скоробогатов. – Ну просто здесь утонула девушка. Вот и все.

– Утонула девушка?

– Ее вроде бы сначала изнасиловали. И она то ли сама утопилась, то ли ее утопили!

– Какой кошмар! – буквально схватилась за голову Скоробогатова.

– Ну успокойся, дорогая! Это было давно! Об этом уже никто не помнит!

– Как же никто не помнит! Даже вот Женя знает!

– Почему «даже»? – обиделась я. – Перед поездкой я все выяснила про этот остров. И про девушку. И про легенду. Не забывайте, что я здесь не администратор, а ваш телохранитель!

– А что за легенда? – снова удивилась Алевтина Павловна. Она действительно была совершенно не в курсе.

Скоробогатов бросил на меня весьма красноречивый взгляд. По идее, он должен был означать: «Ну кто тебя, дуру, за язык тянул!» Или мне это только показалось?

– О чем речь идет? – спросил Годецкий. Он тоже вышел из машины. Следом за ним показались Аркаша и Басов. Басов, спрыгнув на песок, первым делом помог спуститься дамам – мадам Горбуновой и своей пассии.

– Холодно! – плаксивым голосом проронила Ольга Петровна, недовольно оглядевшись по сторонам. – Юра! Ты там долго?

– Сейчас, пупсик! – замахал ей Горбунов.

– Иди быстрей! Мне холодно!

– Холодно – так оденься! – брезгливо предложила Алевтина.

– Сейчас поедем! – ответил Скоробогатов. – Вот только Юра что-то уточнит с Трофимычем.

– Насколько я понял, здесь говорили о какой-то легенде, так или иначе связанной с островом, на который мы собираемся. Я не ошибся? – спросил Годецкий.

– Да далась вам эта легенда! – попытался было отмахнуться Скоробогатов.

– Нет, я хочу, чтобы ты рассказал нам ее! – потребовала Алевтина.

– Да! Это же так интересно! – поддержал ее Годецкий. – Оказывается, в России до сих пор существуют какие-то легенды!

– А то! Да еще какие! – мрачно откликнулась я. – И эта одна из них!

– В общем, ходят слухи, что в районе острова обитает некое существо, которое утаскивает купающихся на дно! – выдавил из себя Скоробогатов.

– Какой ужас! – воскликнула Алевтина. – Если бы я знала, я бы никогда туда не поехала!

– А как это связано с той несчастной девушкой? – спросил Годецкий.

– Как это «как»? Вот она народ у нас и топит! – неожиданно раздался низкий хриплый голос, не принадлежащий ни одному из собеседников.

Все, включая меня, вздрогнули от неожиданности и обернулись. Рядом с нами стоял, мрачно ухмыляясь, Трофимыч. Из-за его плеча выглядывало круглое лицо Горбунова.

– Ну здрасьте, хозяева, где ваши вещи-то? Грузиться будем или нет?

* * *

После того как наши вещи перекочевали из багажника «Газели» в лодку Трофимыча, а Горбунов отпустил машину в город, предварительно договорившись с водителем о том, что он нас будет ждать здесь завтра вечером, вся компания расселась по лавочкам, расположенным вдоль бортов. Наш мрачноватый капитан оттолкнулся длинным багром от берега и, ловко перебежав по краю бортика на корму, завел двигатель.

Я устроилась на корме, рядом с капитаном. Басов и Вероника расположились ближе к носу. При этом Басов накинул ей на плечи свою ветровку и, обняв правой рукой, прижал к себе. Кстати, за все время нашего путешествия я так и не услышала голоса этой девушки. Может, она немая? Видимо, ей было слегка не по себе в компании людей намного старше ее, и она то и дело бросала на меня заинтересованные взгляды.

Ближе к корме кучковались обе четы – Скоробогатовых и Горбуновых. Юрий Петрович что-то деловито обсуждал с Георгием Михайловичем, то и дело показывая рукой куда-то в сторону Волги. Видимо, они вспоминали результаты последней рыбалки. Ну а Алевтина с жеманным видом что-то рассказывала Ольге Петровне. Абсолютно ни слова из их разговоров мне слышно не было. Мешал шум, доносившийся из открытого моторного отделения.

– Далеко нам еще? – перекрикивая стук двигателя, спросила я у Трофимыча, который располагался ко мне ближе всех.

– Да нет! Минут двадцать по воде! – ответил он, широко улыбнувшись.

– А вы на базе совсем один живете?

– Сейчас один. А кто мне еще нужен?

– Ну а другая обслуга? Повара, там, технички?

– Да у нас всего две поварихи. Одна из них по совместительству сестра-хозяйка. Вот и все! Денег нет! Вообще, я думаю, мы последний сезон живем! Закроют нас скоро к такой-то матери!

– А что, отдыхающих совсем нет?

– Ну почему, есть! – кивнул Трофимыч. – Но мало. В основном всякие шишки приезжают, если не хотят на людях показываться. Вроде этих!

Трофимыч кивнул в сторону Горбунова и Скоробогатова.

– Знаешь, они же не всегда отдыхают с женами! – продолжил Трофимыч, видимо, уверенный, что за шумом двигателя дамы его слов не услышат. – Бывает, что и жаб с собой берут!

– Жаб? – удивилась я. – Каких жаб?

– Ну этих, телок!

– А! Понятно! – улыбнулась я. Такого определения для девушек легкого поведения я еще не слышала.

– А у нас тихо, народу мало, никто не видит! Разве в «Кристалле» так покувыркаешься – там народу полно, начальства всякого! А у нас – свобода!

– Ясно! А правда, что на вашей турбазе процент несчастных случаев больше, чем в других местах?

– А то! Ты же слышала – у нас русалка живет! – ответил Трофимыч. И было непонятно – шутит он или говорит серьезно.

Он повернул руль, и лодка направилась к входу в узкую протоку. Со стороны большой воды различить этот вход среди камышей было практически невозможно.

– Куда это мы? – удивилась я.

– Куда-куда! На кудыкину гору! – засмеялся капитан. – Сейчас по Ериху пойдем!

– А это что?

– Речка такая. Это у вас все Волга да Волга. А тут речек, знаешь, сколько? Вот сейчас входим в Ерих! Там дальше завернем в Ерик. Они вроде как близнецы. А на Ерике и наш остров стоит. С одной стороны, конечно. С другой-то у него коренная Волга!

Пока он говорил, мы действительно вошли в протоку, которую Трофимыч назвал Ерихом. Тут же солнце ушло в тень, нырнув за высокие деревья, растущие по обоим берегам. Сразу стало прохладно. Казалось, даже звук двигателя приутих, уступив шуму воды за кормой. Эта смена пейзажа подействовала и на остальных пассажиров. Все притихли, женщины с беспокойством начали озираться по сторонам.

– Что-то мрачно тут у вас! – сказала я Трофимычу.

– Нормально! – кивнул он мне. – Красиво здесь, а не мрачно! Смотри вон, кувшинки какие!

Действительно, около берега то тут, то там на воде красовались желтые чашечки кувшинок. Ничего подобного я еще в своей жизни не видела.

– Красиво! А можно их рвать?

– Можно, только они сразу погибают! – ответил Трофимыч.

– А вы сами верите в эту русалку?

– Да кто его знает! – усмехнулся он. – Ты знаешь, когда на реке живешь, всякого насмотришься! И не в такое поверишь!

– Но вы ее никогда не видели?

– Может, и видел! – пожал плечами Трофимыч, не отрывая взгляда от воды впереди лодки. – Может, и слышал…

– Да? – удивилась я. – И как же это было?

– А тебе зачем знать?

– Ну интересно же!

– Экая ты любопытная девка! Ладно, вечером, может, расскажу. А сейчас мы почти приехали! Вон уж и пристань мою видно!

Действительно, впереди протока разливалась в достаточно просторное озеро, с правого берега спускались к воде широкие деревянные мостки, которые, видимо, и имел в виду Трофимыч, когда сказал «моя пристань».

– Ну вот и приехали! – радостно прокричал с носа лодки Басов. – Дамы и господа, наш лайнер входит в территориальные воды базы отдыха трудящихся «Островок». Просьба оставаться всем на местах до полной остановки двигателей!

Трофимыч выключил двигатель, и я практически оглохла от возникшей тишины. В этой тишине было слышно только шуршание воды вдоль бортов лодки. И больше ничего, разве что легкое колыхание верхушек высоченных деревьев, стеной обступивших озеро. Самое удивительное, что в этой тишине совершенно не было слышно пения птиц. Было в ней что-то зловещее. Видимо, это почувствовали и остальные, потому что после сакраментальной фразы Басова никто не проронил ни звука…