Текст книги "Скоро тридцать"

53

– Итак, твои тебя достали? – спросила Джинни, когда мы с пивом в руках сели за столик в пустом баре.

– Ну, можно и так сказать, – ответил я и глотнул пива. – Я уже думаю о том, чтобы поехать в Австралию раньше.

– Ты это серьезно? Не может быть, что все так плохо.

– Может, – сказал я уверено и рассказал Джинни про то, что не могу выйти из дома, пока не приведу в порядок свой внешний вид и не уберу свою комнату.

– Не может быть! И она это сказала?

– Это ее слова, – печально подтвердил я.

– Для человека в твоем возрасте жить с родителями противоестественно. Даже некоторое время. Я даже думаю, это, наверное, незаконно! – Она попыталась подавить смешок. – Но ты ведь это не всерьез насчет Австралии, а?

– Конечно, всерьез. Это было бы только на несколько недель раньше, чем я планировал. Уверен, что они поселят меня в отеле, если я попрошу. И, с другой стороны, я понимаю, почему мои родители раздражаются: я нарушаю их уклад жизни. Мы сделали вместе все, что только могли, и, может быть, мне лучше уехать теперь, пока мы еще не перестали разговаривать друг с другом.

– А как же мы?

– Что мы?

– Ты, я и Гершвин. Я думала, мы теперь друзья. Настоящие, а не фальшивые.

– Да, конечно, – сказал я. – Вы оба можете приехать ко мне в Австралию, когда захотите. Компания должна снять для меня хорошую квартиру. Там будет достаточно места, так что ты можешь приехать вместе с Иэном.

– Разве тебе плохо здесь с нами?

– Хорошо. Но возьми к примеру этот вечер. Гершвин и Зоя сидят дома, у тебя свидание с Иэном…

– Я же предложила тебе пойти с нами.

– И я отказался. Я не хочу быть третьим лишним, большое спасибо. На самом деле все будет нормально. У меня просто будет больше времени на то, чтобы обосноваться в Австралии.

Она слабо улыбнулась:

– А что могло бы заставить тебя остаться? Миллион фунтов?

– Больше.

– Два миллиона фунтов плюс я покажу тебе свою грудь? – Джинни захихикала.

– Как насчет двух миллионов, но я верну тебе пятьсот тысяч, чтобы оставить твою грудь в покое.

Джинни засмеялась.

– А если никаких миллионов, но ты можешь бесплатно переехать в свободную комнату у меня в доме?

Последовала долгая пауза.

– Ты шутишь, так ведь?

– Я абсолютно серьезно. С чего бы это мне шутить? Тебе ведь нужно где-то жить, правда?

– Да.

– Ну вот, – сказала она кратко. – Проблема решена.

– Ты уверена? Или это в тебе говорят три глотка пива после трудного дня?

Она захохотала.

– Думаю, и то и другое. Встретиться с тобой и Гершвином на его дне рождения – это было так странно. А уже на следующий день я просачковала работу. А теперь прошло несколько недель, и я почти каждый вечер сижу с вами в баре. Мне нравится такой элемент случайности в жизни. Это классно. – Она остановилась и глотнула еще пива. – Помнишь, как однажды во время экзаменов родители Бев куда-то уехали и оставили ее присматривать за домом, и мы все неделю жили у нее? И мы тогда еще говорили, что при первой возможности найдем большой дом и поселимся в нем все вместе, как «Манкиз»[21]21
  Американская поп-группа 60-х гг. XX в. По легенде, ее участники жили вместе в одном доме.


[Закрыть]. И вот такая возможность появилась. Гершвин с Зоей и Шарлоттой тоже могут поселиться у меня.

– А как насчет Иэна?

– Что насчет Иэна?

– Он не будет возражать?

– Возражать против чего? Против того, что старый школьный друг некоторое время поживет у меня в свободной комнате? Конечно нет.

Я задумался.

– Но ты позволишь мне заплатить за комнату?

– Никакой платы, я же сказала. Ты можешь покупать в супермаркете продукты на двоих, и это будет твоя плата, если хочешь.

Я снова задумался.

– И ты уверена, что ты уверена?

– Конечно, – убежденно сказала она. – Иэн – он как бы самый спокойный человек в мире. Я могла бы поселить у себя стриптизера, и он бы сказал «Отлично, крошка». В любом случае это мой дом, и я делаю в нем все, что хочу.

Похоже, Джинни саму забавляла ее решительность.

– Но у нас будут правила, – произнесла она таким голосом, как будто хотела сказать: «Я пытаюсь быть строгой». – В молодости у меня уже было несколько кошмарных соседей, особенно мужчин.

– Какие правила ты имеешь в виду?

– Самые общие. Не оставлять стирку в ванной больше чем на двадцать четыре часа.

– Хорошо.

– Не оставлять огрызок туалетной бумаги на вертушке.

– Хорошо.

– Не бросать вонючих мужских носков в комнатах общего пользования.

– Хорошо.

Джинни молчала, но было видно, что она пытается придумать еще правила.

– Это все? – на всякий случай спросил я.

– Да, – неуверенно ответила она. – Кажется, все.

– Хорошо. У меня тоже есть правила, вернее, одно.

– Ты не имеешь права придумывать правила, наглец. Ты – квартирант. – Она захихикала, зевнула, потом сказала: – Ладно, валяй. Что у тебя за правила?

– Не сушить женских трусов или лифчиков на батарее, – четко проговорил я. – Это все, о чем я прошу. Элен всегда их оставляла, и я просто бесился.

54

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Признания

Элен!

Раз у тебя недавно был порыв делать признания, то и я должен тебе кое в чем признаться. В какой-то степени. У меня возникли сложности с родителями, и я даже подумывал о том, чтобы поехать в Австралию раньше, но Джинни предложила мне комнату в ее доме. Итак, я как бы переезжаю к ней, но это все чисто платонически (свободная комната будет границей моих владений). Ее парень отнесся к этому спокойно. И это только до моего отъезда в Сидней. Вот и все. Ничего кардинального.

Мэтт ххх

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Признания

Ну ладно, Мэтт.

С любовью,

Элен.

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Признания

Элен!

Что означало твое «ладно»? «Ладно, все нормально» или «Ладно, через мой труп»? Просто хотелось бы знать.

С любовью,

Мэтт.

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Ты абсолютно не понимаешь, да?

Мэтт!

Это значило: «Ладно, все нормально: жить в непосредственной близости от своей бывшей девушки школьных времен в такой важный момент жизни, когда ты оцениваешь и переоцениваешь свои (почти) тридцать лет жизни и считаешь, что твои лучшие дни позади, потому что никакие старые искры ни за что не вспыхнут заново, особенно если она будет целый день ходить по дому в одном белье». Вот что я имела в виду.

С любовью,

Элен.

55

В один из ближайших дней за ужином – гуляш, картошка, капуста и морковь – я объявил родителям, что переезжаю от них. Это доставило мне некоторое удовольствие, потому что стоило мне это сказать, как я тут же снова превратился в любимого сына. Мама попыталась убедить меня остаться, и папа тоже – по ее настоянию, но не слишком усердно. Не то чтобы он хотел побыстрее от меня избавиться или что-то подобное. Просто он как мужчина, наверное, понимал, что если уж я хотел избавиться от всего того, что мне мешало в жизни и снова быть на коне, то лучше это сделать там, где мама не будет каждые пять минут интересоваться, все ли у меня в порядке.

Следующим вечером, закончив присматривать за Шарлоттой, я с помощью родителей переехал к Джинни. Хоть до дома Джинни было всего двадцать минут на машине, мама взяла с меня обещание, что я буду приходить к ним на ужин хотя бы раз в неделю, а также заставила взять с собой большую картонную коробку. Только когда родители уехали и я начал располагаться в своей новой комнате, я увидел, что в коробке консервы, пакетики с чаем и кукурузные хлопья к завтраку.

56

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Ладно?

Элен!

Мы что, поругались с тобой?

Мэтт ххх

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Ладно

Мэтт!

ДА, МЫ ПОРУГАЛИСЬ!!!

Элен ххх

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Поругались

Элен!

Ну что ж. Давай… поговорим. Вот что получается: хоть мы и расстались, тебя почему-то разозлило, что я переехал к своей бывшей девушке, с которой встречался почти пятнадцать квинтильонов (твое слово) лет назад. А ты тем временем «встречалась» со случайными парнями в баре… И, по-твоему, это я не прав? Меня прикалывает, что у тебя полностью отсутствует логическое мышление.

С любовью,

Мэтт ххх

57

В целом, жить у Джинни оказалось не таким уж сплошным стрессом, как я поначалу думал, особенно учитывая историю наших с ней отношений. В прежние времена такой вариант был бы обречен на катастрофу, учитывая то, как легко, без всякого перехода, мы из любовников превращались просто в друзей. Но с моим новым, почти тридцатилетним «я» мне удавалось с этим справиться. Да, в первые несколько дней нам пришлось ввести еще несколько правил: если допиваешь бутылку молока – купи новую, а о том, чтобы оставить на дне несколько капель не может быть и речи; ванну нужно мыть сразу после пользования, и нормальным моющим средством, а не просто протереть ее мокрым полотенцем; не пользоваться без разрешения бритвенными станками для противоположного пола. Честно говоря, это все были мои правила, но Джинни особенно не возражала, потому что такой фанат чистоты, как я, взял на себя большую часть уборки и готовки – если не всю вообще. Это все очень напоминало жизнь с Элен и странным образом успокаивало и помогало пережить трудные моменты в жизни.

58

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Ссора

Мэтт!

Давай больше не будем ругаться. Я вообще не могу работать, просто сижу и жду от тебя письма. После долгих размышлений я признаю, что поторопилась с выводами по поводу тебя и твоей бывшей подружки. Извини. Уверяю тебя, я не ревную. Я просто волнуюсь за тебя. Я знаю, в каком ты состоянии. Может быть, тебе на самом деле нужно поухаживать за ней. Думаю, что такое вот возвращение в прошлое могло бы стать для тебя хорошей терапией.

С любовью,

Элен ххх

59

У нас с Джинни установился определенный режим дня, как будто мы были обыкновенной счастливой парой. По рабочим дням она вставала в половине седьмого, шла в ванную принимать душ, потом возвращалась в свою комнату, сушила волосы, красилась и одевалась. Потом она спускалась вниз, съедала тарелку мюсли и делала бутерброды, чтобы взять с собой на работу. На все это уходило полтора часа, и она обязательно выходила из дома позже, чем надо.

Мой распорядок дня был гораздо спокойнее. Мать Гершвина все еще была в отъезде, и в те дни, когда мне нужно было сидеть с Шарлоттой, я вставал без пятнадцати восемь, бежал в душ, потом заскакивал в свою комнату, чтобы одеться и выскочить за дверь несколькими секундами раньше Джинни.

Мне нравилось сидеть с почти четырехлетним ребенком, и, к счастью, ей, похоже, тоже нравилось со мной. Все, что нужно было, чтобы рассмешить ее, так это сделать ладонями звуки, напоминающие пуканье. А все, что нужно было сделать ей, чтобы рассмешить меня, так это засмеяться над этим. Со своей любовью к телевизору, странным сочетаниям пищи (попробуйте, например, жареные бобы, перемешанные с творогом) и прогулкам в парке она была для меня идеальным товарищем. Подозреваю, я был создан для того, чтобы присматривать за детьми. Я не шучу.

60

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Твое последнее письмо

Элен!

Мне сложно проследить за логикой твоей мысли. Теперь ты хочешь, чтобы я начал встречаться с Джинни?

С любовью,

Мэтт.

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Просто интересуюсь

Мэтт!

Во-первых (Меня обяза-а-а-а-а-ательно уволят, как только узнают, что я целыми днями ничего не делаю, только пишу электронные сообщения в Англию). Во-вторых, с тех пор как мы расстались (и давай не забывать, что это было уже давно), я «встретилась» только с одним парнем в баре! А все, что сделал за это время ты, так это переехал жить к своей бывшей девушке, у которой уже есть парень! Если ты не будешь встречаться с ней, то, думаю, тебе следует найти кого-то еще. Это само собой разумеется.

С любовью,

Элен.

61

Единственной проблемой было мое одиночество. В те вечера, когда Джинни встречалась с Иэном, а Гершвин сидел дома или шел куда-то с другими своими друзьями, я чувствовал себя не в своей тарелке. Я не из тех, кто очень уж любит быть в компании с самим собой. Мне нужны контакты с другими людьми. Я – контактный человек.

62

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Свидания

Элен!

Ладно, обещаю тебе, что встречусь с кем-нибудь. Но я сделаю это только потому, что ты не отстанешь, пока своего не добьешься. Тебе должно быть приятно узнать, что твоя способность доставать людей работает даже через Атлантический океан. А если серьезно, то ты, пожалуй, права. Но все для меня может оказаться не так просто, как ты думаешь. Я просматривал объявления о знакомствах в газете за субботу, и все женщины за тридцать (то есть те, на кого я должен обратить внимание), обязательно пишут, что ищут мужчину:

1. без материальных проблем;

2. способного поддержать в трудную минуту;

3. без эмоционального багажа.

Если с первым и вторым пунктами у меня все в порядке, то я подозреваю, что ты вполне можешь быть моим «эмоциональным багажом». Несмотря на это, я попробую найти себе кого-нибудь, потому что жизнь продолжается.

С любовью,

Мэтт «Носитель Эмоционального Багажа» Бэкфорд ххх

63

– Хорошо провел вечер? – спросила Джинни.

Было около половины одиннадцатого в пятницу вечером, через неделю после моего переезда к ней. Моя домовладелица только что вернулась с очередной встречи с Иэном в довольно веселом расположении духа, тогда как мой вечер был гораздо проще: «Сторожевой пес на уикенд», потом «Вершины поп-музыки», потом чувство голода и жалости к себе, потом звонок в «Пицца Домино», потом снова жалость к себе и полчаса интенсивного переключения каналов, потом прибытие мясной пиццы, потом «Друзья», потом полбанки мороженого, потом «Фрэйжер», потом половина неубедительного фильма про вампиров, потом приход Джинни.

– Ужасно, – ответил я на вопрос Джинни, не отрывая головы от дивана. – А ты?

– Подозреваю, совершенно наоборот.

Она сняла пальто, отодвинула мои ноги и рухнула на диван рядом со мной.

– Мы выпили в новом баре в городе, а потом пошли в персидский ресторан на втором этаже над баром.

– И как?

– Хорошо. – Она улыбнулась. – Они неплохо готовят – эти персы. – Она зевнула, потом потянулась. – Ну, мистер Несчастье, почему твой вечер был таким ужасным?

– Никакой особой причины.

– Трудный день с Шарлоттой?

– Вовсе нет. Она была молодчиной. После обеда мы ходили в галерею. Похоже, ей понравилось. Скорее всего, понравилось, потому что в автобусе на обратном пути она сказала мне, что хочет стать художником, когда вырастет. Ну, или художником, или бухгалтером.

Джинни засмеялась.

– Я не придумываю, – продолжал я. Не знаю, откуда она все это берет, понятия не имею. Мозг ребенка – для меня загадка.

– Ну, тогда в чем же дело?

– Наверное, мне просто все надоело.

– О, бедняжка, – сказала Джинни и протерла глаза. – Иэн предложил пойти завтра вечером в кино. Можешь пойти с нами, если хочешь.

– Ты второй раз предлагаешь мне быть третьим лишним. У меня все-таки есть какое-то достоинство. Мне не нужна твоя благотворительность… пока.

– Все будет нормально. – Джинни сбросила туфли и посмотрела на часы на стене. – Что будешь делать сейчас? Ложишься спать?

– Еще рано. Я все думал о том, чтобы посмотреть последнюю серию «Скорой помощи». Я записал ее в среду и ждал по-настоящему плохого момента в своей жизни, чтобы посмотреть. Глядя на страдания других – пусть даже только в кино, – я всегда начинаю чувствовать себя лучше.

– Я никогда раньше не смотрела «Скорую помощь», – сказала Джинни, откидываясь на спинку дивана. – Мне никогда особо не нравилась вся эта кровь, кишки и крики.

– Ты шутишь! Крики – это самое классное. Я раньше не понимал этого, как и ты. Я даже уходил из комнаты, когда Элен смотрела «Скорую помощь», говоря, что оставляю ее наедине со своими «женскими» передачами, но она меня в конце концов соблазнила. Я посмотрел только три серии и стал настоящим фанатом. Давай ты сделаешь кофе, а я подготовлю видик и введу тебя в курс – как Элен когда-то меня, – кто с кем спит, кто с кем спал, кто кого ненавидит и кто от кого беременна. Это как настоящая жизнь, только все происходит в больнице.

Без пятнадцати час ночи мы с Джинни ощутили прилив энергии от часового созерцания первоклассной больничной драмы. Энергии оказалось столько, что мы решили поиграть в «Скорую помощь» – глупую игру, которую придумали мы с Элен и которую больше никто не понимал и не считал хоть немного занимательной, но нас она забавляла. Все, что нужно было для игры, так это найти добровольца-пациента (мы с Элен брали для этой роли одну из подушек, вышитых ее матерью), распределить роли (Элен всегда была доктором Шулой Хобгоблином, с одной рукой и взрывным темпераментом, а я был медбратом Циммерманом – строгим, но справедливым, который родился не на той стороне Австрийских Альп). Сама игра состояла в том, чтобы вспомнить как можно больше фраз из фильма.

Идея поиграть в «Скорую помощь» понравилась Джинни из-за того, что была такой сумасшедшей. Она решила, что будет доктором Элизабет Хэтстэнд, талантливым, но эксцентричным врачом из Лондона, второй год работающей в этой больнице. Чтобы не будить слишком много воспоминаний, я решил быть доктором Лэнсом Батти, способным, но неудачливым хирургом-практикантом с родимым пятном на спине размером с кирпич.

– Доктор Батти! – сказала Джинни, едва сдерживаясь от смеха. – Срочно в травматологическое отделение! У нас здесь участник бандитской разборки. У него огнестрельное ранение, анафилактический шок и всякое такое.

– Вот пациент, доктор Хэтстэнд, – я взял одного из котов, Ларри (хитрый Сэндерс успел спрятаться), положил его на пол перед телевизором, и мы с Джинни склонились над ним.

– Дела наши не слишком хороши, – сказал я. – Похоже, он потерял слишком много крови. Боюсь, что он уже никогда не сможет ловить мышей. – Я топнул ногой, изображая страдание. – Черт бы побрал всех этих подростков и их банды. Они что, не понимают, что губят свои молодые жизни?

Джинни сделала вид, что дала мне оплеуху.

– Черт бы вас побрал, Батти. У вас истерика. Вы что, не знаете, что у меня пока еще не умер ни один пациент? Даже такой, с кошачьими усами? – Она снова шлепнула меня по щеке.

Ларри посмотрел на нас безучастно, повел усами и перевернулся на спину.

– Вы правы, доктор Хэтстэнд. Простите. У меня и вправду истерика. Я никогда не говорил вам об этом, но я потерял своего кота при таких же обстоятельствах. Это такая трагедия! Я никогда не должен был…

Джинни прервала меня, громко изображая сирену.

– Что это, Хэтстэнд?

– У пациента анафилактический шок! Нам нужна кровь второй группы, резус-отрицательная, и ему надо измерить давление и сделать ЭКГ и ДТП и БиБиСи-1, БиБиСи-2 и, может быть, даже АйТиВи – и еще эту большую штуковину для электрошока, а то он отправится в путешествие на небо с билетом в одну сторону!

– Но, доктор Хэтстэнд, не провести ли нам интубацию? Или крикотироидоктомию? Или кордотомию? Или даже лоботомию?

– Черт бы вас побрал, Батти! – прокричала Джинни, по-настоящему входя в роль. – Кто здесь главный хирург? Я или вы, черт возьми?

Ларри явно надоело слушать, как эти двое орут над его головой всякую чушь: он поднялся, потянулся и отправился на кухню.

– Вернись, Ларри! – закричала Джинни, катаясь от хохота по полу. – Мы обещаем, что вылечим тебя!

– Неблагодарный пациент, – закричал я вслед и отполз к дивану. – Я в изнеможении. Не представляю себе, как люди работают в настоящих больницах. Иметь дело с компьютерами гораздо легче.

Джинни захохотала.

– Забудь про свои компьютеры. Давай лучше откроем бутылку вина, а то и две, отдохнем и поболтаем.

64

– Ты скучаешь по ней? – спросила Джинни, передавая мне первый из нескольких запланированных бокалов вина.

– По ком? – я притворился, что не понимаю, о чем речь.

– По Элен.

Я попытался вспомнить, о чем мы разговаривали перед этим, чтобы понять, как наша беседа перешла от компьютеров к Элен.

– Я давно хотела с тобой поговорить о ней. Когда мы закончили играть в «Скорую помощь», ты был такой грустный, как будто думал о ней. Может быть, я ошибаюсь. Может быть, ты думал про следующую серию «Скорой помощи».

Джинни была права. Я думал об Элен, но только мимоходом. Я вспомнил, как она всегда, когда мы играли в «Скорую помощь», упоминала персонажа, которого никто из нас не изображал – доктора Салями. Это была довольно грубая бессмысленная болтовня, которая в обычной жизни вовсе не казалась бы такой прикольной. Но это была наша шутка и ничья больше, что и делало ее прикольной.

– Ты права, – сказал я. – Я по ней скучаю… очень. Это все глупо на самом деле. Кроме «Скорой помощи» у нас еще была игра «Угадай овощ».

Мы по очереди прятали какой-нибудь овощ под полотенцем и старались угадать, что это.

– Гм, – Джинни подняла брови. – Очень странное поведение.

– Знаю, – сказал я, смеясь. – Но это не самое глупое. Самое глупое это то, что это всегда была картошина.

– Ну а теперь ты расскажешь мне, что у вас произошло? Я уже давным-давно порываюсь задать тебе этот вопрос, и только сейчас, когда я пытаюсь тебя напоить, у меня наконец хватило смелости. До сих пор ты мне ничего не рассказал о ваших отношениях, кроме того, что у вас «не получилось». – Джинни сделала гримасу. – Ты даже не рассказал мне, как вы познакомились. И ты еще говоришь, что мы друзья?

– Ты правда хочешь об этом говорить? В смысле, это все немного грустно, так ведь?

– Нет, нет, нет, – уверенно сказала Джинни. – Говорить о своих отношениях с кем-то – не грустно, это терапия.

– Хорошо. – Я глотнул вина. – Ты удобно сидишь? Тогда я начну. Жил-был приятной внешности программист Мэтт. Он пять лет прожил в Лондоне, на работе у него все было хорошо, и он встречался с очаровательной девушкой по имени Моника Эспел, которая работала в консалтинговой фирме. Мэтт гордился своими отношениями с Моникой, потому что в первый раз за двадцать семь лет он называл кого-то своей девушкой, а она его своим парнем без всяких кавычек. Он даже думал, что с ней преодолеет двенадцатимесячный барьер отношений, чего у него пока не случалось. Увы, за месяц до их первой годовщины он сделал ошибку: вернулся в их квартиру в Масуэлл Хилл[22]22
  Пригород Лондона, заселенный преимущественно средним классом.


[Закрыть] слишком рано и увидел, что его девушка – бизнес-консультант – взяла работу домой и консультирует какого-то бизнесмена в несколько слишком интимной форме на их кровати…

– О нет! – воскликнула Джинни.

– Не волнуйся. Мэтт был в норме – ну, постепенно пришел в норму. Он сразу же съехал и ночевал на диване у сослуживца. В любом случае – он… Ладно, хватит, не хочу продолжать. Вот тогда я и услышал о том, что в нашей фирме ищут кого-нибудь на должность лидера команды программистов. Это было бы для меня шагом на ступеньку выше, и самое главное – что работа была в Нью-Йорке. Со мной провели длинное собеседование, я получил работу и съездил в первый раз в Нью-Йорк, чтобы познакомиться со своим новым руководством. И не успел оглянуться, как опять летел в Нью-Йорк на самолете компании «Верджин Атлантик» с зеленой картой в кармане.

– Все это так интересно, – подбадривающе сказала Джинни.

– Оно так и было, хоть поначалу меня это все несколько ошеломило. У меня были всякие планы: я хотел купить «Форд Гранд Торино», как у Старски и Хатча[23]23
  Герои американского полицейского сериала 70-х гг. XX века.


[Закрыть], чтобы на нем ездить в долгие путешествия в отпуске, и я собирался начать ходить в спортзал, чтобы нарастить 6ицепсы, – я много чего хотел. Но вместо этого в первую свою неделю в Нью-Йорке, всего через два дня после того, как я нашел себе квартиру, на одной вечеринке в Гринич Вилледж я познакомился с Элен. У нас возникло взаимопонимание. Две недели мы встречались почти ежедневно, а потом она поругалась со своими соседями по квартире и переехала ко мне – временно, пока не найдет себе что-нибудь получше, – и так и осталась насовсем.

– Переселиться второпях, потом спать на диване и уже никуда не спешить, – глубокомысленно произнесла Джинни.

– Примерно так оно и было, – продолжал я. – И довольно долго все было хорошо, особенно по сравнению со всеми моими прошлыми девушками, а потом все вдруг стало плохо. Мы не ругались. На самом деле мы всегда очень хорошо ладили между собой. Мы были – и до сих пор остаемся – хорошими друзьями. У меня с собой ноутбук, и я пишу ей по электронной почте почти через день. Я могу разговаривать с ней о чем угодно, но, наверное, если я спрошу себя: «Могу ли я представить себя с ней через пять лет?» – ответ всегда будет «нет», и если спросить о том же Элен, она ответит то же самое. – Я посмотрел на Джинни, не уверенный, следует ли мне исповедоваться дальше. – Когда мы расстались, все было нормально. Ни я, ни она не делали из этого проблемы. Все было кончено, и нас обоих это устраивало, и тогда…

– Что?

– В последнюю минуту я передумал.

– Но ведь это хорошо, правда?

– Нет. Это плохо. Все было хорошо, пока оба хотели расстаться. А когда один хочет, а другой – нет, это все просто… безнадежно.

– Почему ты передумал?

Я снова посмотрел на Джинни, решая, могу ли доверять этой женщине, сидящей напротив.

– Потому что мне скоро тридцать, – ответил я. – Знаю, что не стоит слишком из-за этого переживать. Знаю, что это всего лишь еще один день рождения. Но в тот момент я просто подумал, что уже устал от всех этих встреч и расставаний. Я устал знакомиться с новыми девушками, убеждать их, что я могу им понравиться, проводить с ними время, а потом понимать, что это все зря. Не знаю, мне просто показалось, что она – мой последний шанс. Не слишком-то оптимистичный взгляд на мир, понимаю, но и я уже не такой оптимист на самом деле.

Джинни кивнула, словно размышляя над моими словами:

– Вам не хватало этого.

– Чего?

– У тебя с Элен не было того, что должно быть у тех, кто любит друг друга, – вспышек молнии, хлопков грома, ну, что там еще может быть такое, что заставляет тебя думать, что без этого человека ты не сможешь прожить ни секунды?

– Думаю, ты права. У нас, наверное, когда-то было что-то подобное, но я тогда этого не понимал. А теперь, возможно, этого больше нет. – Я сделал паузу. – А как насчет этого у тебя с Иэном?

– Что? – Джинни показала пальцем на себя, словно не понимала о чем речь. – Есть ли у меня Это Самое с Иэном? Не знаю. Иногда я думаю, что оно у нас есть, а иногда мне кажется, что он так далек от меня, как если бы жил на другом краю земли. Все, что я знаю, так это то, что я в чем-то похожа на тебя и половина всех моих разочарований происходит оттого, что я всегда представляла себя в тридцать лет совсем по-другому.

Я абсолютно точно понимал, что она имеет в виду.

– И как ты себя представляла? – спросил я. Джинни задумалась.

– В четырнадцать лет я думала, что стану адвокатом, потому что смотрела каждый четверг сериал про адвокатов. Я даже решила, что буду заниматься уголовным правом и защищать женщин, которым больше некому будет помочь. И что я буду ездить на «БМВ-кабриолете», носить солнечные очки на голове, независимо от погоды, и что у меня будет умный парень с квадратной челюстью. И мы с ним поженимся и родим двоих детей – мальчика и девочку, – и я одну половину недели буду проводить с ними, а другую – выносить приговоры всяким отвратительным мужикам. А теперь давай посмотрим на реальность. Я – тридцатилетняя преподавательница рисования в неплохой, в общем, школе, у меня есть парень, который иногда молодец, а иногда просто мудило, но ни у одного из нас нет никаких планов сделать эти отношения более постоянными. У меня есть свой дом, но я не умею даже наклеить в нем обои. У меня двое котов, которые, без сомнения, заменяют мне детей, и в свободной комнате живет мой бывший парень, который как бы и не совсем парень. Ко всему этому я сирота. – Она грустно улыбнулась. – Ну как, разве это то, что я планировала? Несколько минут мы сидели молча.

– А ты, Мэтт? Каким ты представлял себя в тридцать лет?

– В смысле карьеры все получилось примерно так, как я хотел. А что касается спутницы жизни, то кто знает? Подростком я был влюблен в Мадонну. Но она, я полагаю, уже занята.

– А о ком еще ты думал?

Я некоторое время упорно размышлял над этим вопросом, а потом произнес:

– О тебе.