Текст книги "Люди огня"

– Долго же придется тебе ждать! – вскричал Стройный Лес. – Он погиб! Погиб и почти весь его отряд! Она вдохнула в анит-а боевой дух, и они бросились на нас со скалы. Мы не могли их остановить! Они наступали и наступали, пока мы наконец не обратились в бегство. Слышишь, Тяжкий Бобр? Мы все обратились в бегство!

Тяжкий Бобр покачал головой:

– И победила вас женщина? – Он причмокнул губами и придал лицу выражение сострадания. – Унесите его. Он с ума сошел. Бредит от боли.

Стройный Лес задрал рубаху, показывая всем раны на боку:

– Ты столько знаешь, Тяжкий Бобр. Ты видел много ран. Посмотри. Ты ведь знаешь разницу между тем, как входит в тело острие дротика и как оно выходит с другой стороны. Эти раны я получил, стоя лицом к врагу.

– Видите? – указал пальцем Тяжкий Бобр. – Неудивительно, что он бредит. Несчастный. Унесите его. Я приду Петь над ним и попытаюсь привести его в сознание.

Стройный Лес фыркнул с отвращением и медленно опустился на землю. Его грудь тяжело вздымалась.

– И еще кое-что я могу сказать. Я видел, как призрак Белой Телки поднялся в воздух. Вы все слышали легенды. Ее призрак призвал смерч и на нем поднялся к небу. Может, я и трус, – добавил Стройный Лес, уже еле шевеля пересохшим языком. – Но после того, что я видел, могу только пожелать, чтобы ты смог Танцевать с Огнем, Тяжкий Бобр. Я знаю, что Белая Телка говорила правду. Это было видно по ее глазам.

Тяжкий Бобр прищурился:

– Смотри не ошибись, парень. Потому что если ты просто врешь, чтобы напугать Племя и прикрыть свою собственную трусость, то тебя ждет кое-что пострашнее дротиков анит-а!

И он удалился тяжким шагом, раздвигая плотную толпу, которая не сводила с него глаз.

Огни горели в ночи, будто красные светящиеся глаза. Над каждой ямой с горящими угольями положили тонкую плашку из песчаника. На камне пеклись лепешки из пасты, смолотой из зерен травы. Тонкие струйки пара поднимались в красноватом свете, распространяя восхитительный аромат. Два Дыма внимательно наблюдал за приготовлением пищи. Наконец-то разрешилась загадка, занимавшая его многие годы! Одновременно он пытался слушать рассказы Сверчка и остальных родственников.

Люди начали приходить еще день тому назад, сообщая новости о войне в горах. Они приходили то поодиночке, то парами, то впятером; с ними шли собаки-носильщики с поклажей. Все это были женщины, дети, старики и подростки, слишком юные, чтобы воевать. Все рассказывали одно и то же: неожиданное нападение на селение, безуспешная попытка сопротивления, бегство…

Теперь они сидели и беседовали вполголоса со Стучащими Копытами и Голодным Быком. Луговая Тетерка и Черный Ворон тоже внимательно слушали, а Три Пальца и Шутки-Шутит суетились возле еще одного очага, кидали в воду кипятильные камни: они разогревали большой варильный мешок похлебки из кореньев.

Отблески огня играли на лицах; кое-кто из беженцев просто глядел в огонь с выражением усталости и отчаяния. Другие смущенно шевелили пальцами, скрещивали ноги и рассматривали селение, нависшую над пещерами скалу или просто тьму вокруг. Но, несмотря на разные позы и выражения лиц, всех объединяла тревога и сознание собственного поражения. Два Дыма видел перед собой погибшее, растерянное, недоумевающее племя.

Он бросил быстрый взгляд на Маленького Танцора. Зрящий Видения сидел, невнимательно слушая и глядя куда-то в темноту за костром, как будто видел там чудесные образы. Рядом с ним, навострив уши, сидел большой черный волк, глядя на собак, возившихся вокруг селения. Казалось, что даже собаки запуганы и потому не в состоянии напасть на волка: их собачьи души были так же надломлены, как и человеческие.

Волшебная Лосиха, укачивавшая младенца у груди, выглядела глубоко несчастной. Она посматривала то на беженцев – на свою бывшую подругу Сверчка, на других, с кем она жила когда-то в одном селении, – то на мужа. В общей атмосфере уныния и отчаяния Два Дыма ощущал и ее озабоченность, и досаду.

Стучащие Копыта принялась раздавать похлебку гостям. Голодный Бык продолжал внимательно слушать их рассказы. Он вежливо ждал, пока они закончат есть. На его худощавом лице отражалось глубокое раздумье; он сосредоточенно поглаживал подбородок.

Наконец Сверчок отложила в сторону роговую плошку и громко рыгнула, чтобы вежливо показать, что осталась довольна угощением. Она положила руки на колени и взглянула на Стучащие Копыта, а потом – с некоторым недоверием – на Голодного Быка:

– Вот мы и пришли сюда – по совету Танагер. И что же мы теперь будем делать?

Голодный Бык встал и оказался в центре внимания:

– Я выслушал ваши речи. Я заметил и недоверие в ваших глазах. Я хочу сказать вам, что вы желанные гости в нашем селении. Я думаю, мы сможем вас прокормить все то время, что вы проведете с нами. Два Дыма раскрыл тайну трав, и теперь у нас появилась новая еда. Трава ведь растет повсюду.

– А что ты скажешь о твоих связях с Низким Племенем Бизона? – спросил, поднявшись со своего места, Один Бросок. Его старые глаза поблескивали при свете костра, а на лице застыло выражение горя.

Голодный Бык развел руками:

– Мы больше не Низкие Люди Бизона. Мы – что-то другое, другое Племя… не Низкое Племя Бизона и не Красная Рука. Мы ведь тоже бежали от Тяжкого Бобра и его Видений.

– Он не Зрит Видения, – прошептал Маленький Танцор. – Он не от Единого. Он исказил Спираль.

Люди взглянули на него с любопытством и настороженностью во взглядах.

– Так вот, Один Бросок, мы – другое Племя. Нас больше ничто не связывает с теми, кто когда-то был нашими родственниками. Мы все рады вас видеть в нашем селении. Наше селение – это ваше селение, пока вам это нравится. Ваши дети уже играют вместе с нашими – и им хорошо вместе. Я думаю, взрослым стоит поучиться у детей.

Один Бросок наклонил голову, не сводя пронзительных глаз с Голодного Быка:

– А если Низкие Люди Бизона придут сюда?

Голодный Бык махнул рукой на запад:

– Мы уйдем. Рыбоеды живут с другой стороны равнины, и…

– Низкое Племя Бизона иногда охотилось и на этой равнине.

– Но ведь бизоны ушли оттуда, – парировал Голодный Бык. – Там теперь пасутся всего лишь два-три небольших стада. С началом засухи они ушли вдоль Реки Горных Овец. Когда я был еще совсем молод, я как-то раз там охотился. Я знаю, что трава, из которой Два Дыма приготовил еду, растет там в изобилии. А на юге простирается Долина Теплого Ветра. А за ней есть еще горы. Где-нибудь обязательно найдется место нашему племени.

– Кости моего деда покоятся здесь, – продолжал Один Бросок. – И ты хочешь, чтобы я ушел отсюда?

Голодный Бык покачал головой:

– Нет. Я просто тебе говорю, как поступит наше племя, если Тяжкий Бобр придет сюда воевать. Мы не воины. Мы – охотники и собиратели растений. Вот и все.

Маленький Танцор встал на ноги:

– Вам не придется покидать горы. Завтра я пойду и заберу Волчью Котомку. Наступил век Огня. Спираль завершила Круг. Я пойду Танцевать с Единым, чтобы восстановить Круги. Это вернет Спираль в правильное положение. Тяжкому Бобру должно противостоять более сильное Видение. Огонь должен идти своим путем. Пришло время.

Он улыбнулся каким-то своим мыслям и пошел между костров, воздевая руки к темному небу.

Люди молча смотрели на него широко раскрытыми глазами. Волк встал и пошел за Маленьким Танцором к скале.

– Ах! – воскликнул изумленный Один Бросок. – Значит, это правда. Он в самом деле Зрит Видения?

Волшебная Лосиха опустила голову, закусив нижнюю губу. Она встала и быстро ушла в пещеру. Сверчок тоже встала на ноги и последовала за ней.

Два Дыма со вздохом поднялся:

– Да, он Зрит Видения. Такого Зрящего Видения в Красной Руке не было много лет.

Он втянул в легкие побольше воздуха и принялся рассказывать историю Чистой Воды и Волчьей Котомки. Он без малейшего смущения изложил все подробности жизни Маленького Танцора: Проклятие Тяжкого Бобра, попытки Белой Телки обучать его, его Видения и пережитые несчастья. Под конец он рассказал и о самом главном:

– Маленький Танцор забрался на гору, чтобы оказаться в высоком месте. Там его укусила змея; его нога распухла. Он ждал четыре дня, медленно умирая, пока наконец из солнечного света к нему не вышел Первый Человек.

– И ты знаешь об этом? – спросил Один Бросок.

Два Дыма кивнул:

– Я ведь бердаче. Я почувствовал Силу в его словах. Видением Маленький Танцор и Первый Человек вместе выгнали яд из его ноги. Следы укуса вы до сих пор можете увидеть на его щиколотке – красные и припухшие. Я и сам услышал зов Волчьей Котомки. Маленький Танцор сильно изменился. Он Узрел в Видении Танец. Он сказал мне, что среди Красной Руки появилась новая предводительница – воительница, которая сокрушит мощь Низкого Племени Бизона. Когда это произойдет, Маленький Танцор встретится с Тяжким Бобром и Видением восстановит Спираль, чтобы мир не умер от засухи и чтобы наши братья – бизоны и антилопы – не были истреблены, как наши предки истребили чудовищ.

– Значит, – лицо Голодного Быка исказилось, – ты уйдешь вместе с моим сыном?

Два Дыма обернулся к нему и положил руку на плечо Голодного Быка. Он инстинктом почувствовал внезапную тревогу и боль мужчины и медленно кивнул:

– Да, мы вскоре уйдем.

– Тогда сегодня ночью я соберу свой мешок. Я пойду с вами.

– Нет.

– Но ведь он – мой сын!

– Голодный Бык, мой старый друг… Он не твой сын. Ты лишь вырастил его и его любишь. Он – дитя Силы. Отныне Сила будет вести его. – Два Дыма обвел рукой людей вокруг. – Ты ведь никогда не хотел связываться с Силой. А вот за них ты в ответе. Этим людям необходим вождь. Ты нужен им. Надо будет устроить им жилища. Придется собирать провизию. Еще много людей Красной Руки придет сюда в ближайшие недели. Ты должен прокормить их всех этой зимой.

Голодный Бык от неожиданности покачал головой:

– Но ведь если Низкое Племя Бизона будет сломлено, если Тяжкий Бобр больше не… Я не понимаю.

– Понимаешь, понимаешь, дружище. Во время войны запасы еды истощились. Селения были разрушены. Маленький Танцор мне не все рассказал, но я и так знаю, что в этом году Красная Рука будет голодать высоко в горах. Им придется спуститься вниз. Действие Силы нельзя предсказать. Не просто так пришли мы сюда. Не без причины открылась мне тайна трав. Поверь твоему старому другу.

Голодный Бык облизнул губы и мрачно нахмурился:

– Но мой сын…

– Я позабочусь о нем. Я всю жизнь готовился к этому походу. Мы справимся.

Голодный Бык попытался сказать еще что-то, но не смог.

– Давай-ка попробуем эти лепешки из молотых зерен. Теперь мы извлекаем жизнь из травы.

Голодный Бык сжал кулаки и так и остался стоять с выражением растерянности на лице.

Маленький Танцор сидел неподвижно с закрытыми глазами и искал ответа. В сердце нарастал неуловимый коварный страх. Единое было рядом – но недостижимо. Ночь пульсировала жизнью и ощущением всепроницающего Единого. Насекомые трепетали крылышками; вдалеке залаяли койоты. Ночной ветер тихонько зашуршал в зарослях можжевельника. Прохладный воздух освежил разгоряченное лицо Маленького Танцора. Острые камни сердито врезались в его тело. Во внутренностях недовольно заворочался голод. Воспоминания о человеческих голосах требовали внимания, которое узнает их. Новые лица, которые он увидел у костра, трепетали

на окраинах его сознания.

Маленький Танцор успокоил бег своих мыслей, отогнав слова и образы, непрерывно пытавшиеся отвлечь его внимание. Волчья Котомка манила его к себе: ее Сила вытекала из нее по капле, как вода из прохудившегося бурдюка.

– Я иду! – выкрикнул Маленький Танцор, стараясь проложить ясную тропу сквозь заросли своих чувств. Он увидел перед собой лицо Волшебной Лосихи. Тоскливое выражение, с которым она смотрела на него, нарушило спокойствие и ясность, уже почти достигнутые.

«Я причиняю ей боль. Это по моей вине она так несчастна. Как же я могу так мучить женщину, которую люблю? Ведь самому-то себе я при этом еще больнее делаю! ПОЧЕМУ Я ТАК ПОСТУПАЮ САМ С СОБОЙ? С ТЕМИ, КОТО ЛЮБЛЮ?»

Забрезжившая было мысль ускользнула, исчезнув, будто туман под солнечными лучами. Единое манило его; Сила Единого сияла и непреодолимо притягивала. Он лихорадочно попытался схватить ее – но сжал меж пальцев одну пустоту. Единое по-прежнему неуловимо парило в пространстве, будто вьющийся дым, который можно обонять, но к которому нельзя прикоснуться.

Как легко ему было, когда Зрящий Видения Волка Танцевал с ним! Он ощущал оглушительную тишину, всеслитность и разорванность. Он был счастлив – и в то же время ничего не чувствовал. Зов становился все настойчивее и влек его за собой – как будто река, вода которой отходит от вытянутых пальцев человека, умирающего от жажды.

«Как легко было тогда! Я просто взял Зрящего Видения Волка за руку и перешел с ним на ту сторону бытия. Почему же сейчас мне это не удается? Почему я лишь подхожу вплотную и тут же теряюсь в иллюзии?»

Он снова уселся поудобнее и опустошил свое сознание, изгнав из него все обманчивые иллюзии. Он погрузился в тишину и покой, забыв обо всем окружающем мире. Единое подошло ближе, и его сладость охватила душу Маленького Танцора, как тепло костра охватывает тело холодной зимней ночью. Он потянулся к пламени, стараясь обнять его.

Тишину нарушил смех, донесшийся от костров у пещеры. Образ Единого раскололся.

Страх все рос в его душе. Единое было так близко – и в то же время так далеко!

«Ведь в прошлый раз так просто было преодолеть все преграды. И я сделал это. Я могу сделать это снова. Просто все отпустить и вплыть в Единое».

Он представил себе, что держит за руку Зрящего Видения Волка. Его пальцы сжались с такой силой, что рука задрожала. Боль вторглась в его сосредоточенность.

«Нет, не так. Это была неудачная попытка. Еще одна иллюзия, которая тебя обманывает».

В глубине сознания раздался голос:

«Пришло время. Ты должен Зреть Видения. Ты должен. Ты должен…»

Он крепко закрыл глаза. В груди закипало отчаяние.

– А если я не смогу?..

Его охватил панический ужас – и разразился потоком горячих слез.

Утро уже начало светить желтоватым мутным светом из-за неприступной стены гор на востоке. Они непреклонно возвышались непреодолимой преградой для солнечных лучей. Черная зазубренная стена, пытающаяся остановить приходящее солнце…

«Так и у меня на душе», – подумала несчастная Волшебная Лосиха.

Она поднялась по крутой тропе и выбралась на вершину скалы. В воздухе царила утренняя прохлада. В предрассветной мгле жалобно закричал дрозд. Небольшая кучка людей уже собралась и смущенно стояла в ожидании. Маленький Танцор сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги. Его лицо было обращено на восток.

Под ногами заскрипели камешки. Она заставила себя идти дальше, шагая намеренно неловко, как будто ей хотелось унизить свое прирожденное изящество. Позади раздавались шаги Сверчка. Этой ночью подруги не сомкнули глаз, беседуя о любви, о жизни и о боли. Разве кроме этого есть в мире еще что-то важное?

Она остановилась и посмотрела на мужа. Сердце глухо заколотилось у нее в груди. В ее голове вихрем пронеслись воспоминания о его улыбках, шутках и сомнениях. Неужели все так и закончится?

«Он – надежда людей и Низкого Племени Бизона, и Красной Руки. Он должен идти. Должен. Он – воин Силы и воюет за свой мир». Она покачала головой, вспомнив, как Два Дыма предупреждал ее. Рассказы Сверчка, полные ужаса и смертей, только укрепили ее в мысли, что время Маленького Танцора действительно пришло. «Я должна отпустить его. Я должна освободить его. Но почему же мне так больно?»

Как будто услышав ее мысли, Маленький Танцор открыл глаза, повернул голову и посмотрел на нее. Он встал на ноги. Волк тут же появился непонятно откуда и шел за ним шаг в шаг. Весь мир исчез для нее, когда он подошел и стал перед ней. Его искаженные болью и отчаянием черты разбили ее самообладание, будто тяжелый каменный молот.

Что мучило его? Почему у него такой затравленный вид? Не в силах сдержать наплыв чувств, она обхватила его руками и крепко прижала к себе. Он обнял ее.

– Прости меня, – прошептал он ей на ухо. – Когда-нибудь ты все поймешь.

– Может, я уже и сейчас все понимаю. Иди, Маленький Танцор. Верни мир в правильное состояние своими Видениями. Я буду Петь за тебя. Буду делать все, что смогу… Клянусь Вышним Мудрецом, я так горжусь тобой, что мне даже больно.

– Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. Может быть, это-то и придает мне силы Зреть Видения. Я должен был познать любовь, за которую мне было бы не жалко отдать все что угодно. Ты принесла мне самый великий дар.

– Мы будем ждать тебя. И девочки, и все. Возвращайся.

– Если смогу.

И он оторвался от нее.

Она сухими глазами, без слез заглянула ему в лицо и увидела боль в его взгляде.

– Я буду ждать тебя. Пока буду жива. Всегда.

Несмотря на холод разлуки, ее сердце растаяло от его улыбки.

Он шагнул назад и повернулся к Сверчку, которая держала на руках его младшую дочь. Протянув руку, он прикоснулся к лобику спящего ребенка так нежно, как весенний ветерок ласкает шкуру теленка. Младенец блаженно улыбнулся во сне и булькнул губами.

Затем Маленький Танцор присел рядом со старшей, растерянно стоявшей с пальцем во рту.

– Ты будешь хорошо себя вести? Будешь слушаться маму? Тогда вырастешь такой же красавицей, как она.

Она быстро кивнула и бросилась к нему в объятия:

– Не уходи! Не бросай меня!

– Я должен идти, малышка. Сила зовет меня.

Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Слезы высохли на ее личике, озарившемся улыбкой.

– Ой, как хорошо.

– Это Сила, малышка. Пусть она будет с тобой.

Он выпрямился; слеза медленно потекла по его щеке.

– Как тяжело.

– Пойдем, – мягко произнес Два Дыма, выходя из толпы. – Путь нам предстоит неблизкий.

Слова замерли в горле Волшебной Лосихи. Она молча смотрела, как Два Дыма и Маленький Танцор пошли по тропе, ведущей на восток.

– Пока жива буду, – прошептала она.

Она почти не заметила, как дочка взяла ее за руку и обхватила ногу. В ее сердце раздался вопль горя. Несмотря на всю решимость, ее глаза наполнились слезами; все расплылось вокруг… Так Маленький Танцор и ушел от нее в дрожащем серебристом тумане.

Глава 24

Танагер смотрела на закат, на великолепное ослепительно оранжевое облако, горевшее светом гаснувшего дня. Небо над головой приобрело глубокий синий цвет вечности, так не похожий на обычные ослепительно яркие краски. Земля внизу, казалось, горела – это отражались падавшие с неба кровавые лучи.

– Мир в огне, – задумчиво произнесла она, с усилием отводя взор от великолепного зрелища и еще раз внимательно осматривая окружающую местность. Вражеские отряды могли прятаться где угодно, пробираясь между деревьев. До того как зайдет солнце, необходимо было обнаружить любую возможную угрозу. Танагер не могла позволить, чтобы ее храбрецы были захвачены врасплох. Вот уже несколько недель, как она успешно руководит ими. Они выслеживают вражеские отряды, нападают на них из засад, разгоняют грабителей из Низкого Племени Бизона. Тем временем все больше и больше беженцев Красной Руки уходили в селение Голодного Быка.

Внизу под скалой, на которой стояла Танагер, ее воины устраивались на ночлег, тщательно прикрыв костры, так что даже дым не мог их выдать. Напасть на этот отряд врасплох было невозможно. Дозорные расположились в засадах вокруг, чтобы поднять тревогу при первых признаках приближения врагов.

Она снова залюбовалась великолепным зрелищем заката. Ей было никак не отделаться от мысли, что они уже проиграли войну. Несмотря на всю ее храбрость и на волю к победе, которую она вдохнула в воинов, их было так мало – а врагов так много!

– Что ж, тогда я здесь и погибну, – в который раз пообещала она себе. – Это моя земля. Ее дал нам Первый Человек.

Итак, Танагер заранее примирилась с поражением. Она задумчиво провела длинными пальцами по атлатлу, чувствуя его Силу. Она знала, что душа Белой Телки в самом деле переселилась в оружие. Когда она билась с врагом, она Танцевала и Пела, призывая эту Силу на помощь. Исход не одного жаркого боя решился благодаря ее отважным подвигам. Вслед за неуязвимой Танцующей воительницей устремлялись ее воины, чью отвагу она подогревала до бешеного безрассудства.

Дротики пролетали мимо, не задевая ее. Враги столбенели от изумления, не веря, что какая-то женщина вот-вот убьет их, – а она раскалывала им черепа или протыкала их дротиками. Она тщательно выбрала подходящий камень, вес которого соответствовал ее силам, и привязала его к атлатлу Двух Голубых Лун; получилась боевая дубина – точь-в-точь такая, какая была ей нужна.

Слава о ней быстро распространялась среди Красной Руки; все новые и новые воины присоединялись к ее отряду.

Она смотрела, как наливаются красным пламенеющие облака – как будто заходящее солнце вливало в них бешенство.

– Так вот и мой мир сошел с ума. Меня гонит вперед мой полыхающий гнев. Низкие Люди Бизона чувствуют жар – пламя горящей души Танагер.

Не думая, что делает, она воздела руки к клубившимся облакам, пламеневшим на небе. Неужели ей только показалось, что она увидела среди них мужчину, смотревшего на нее сверкающими глазами?

– Дай мне гнев и силу прогнать Низких Людей Бизона с моей земли. Услышь меня, Первый Человек Услышь мольбу Танагер. Дай мне оружие, которое прогонит этих тварей с земли твоей Красной Руки!

Над землей прокатилось негромкое ворчание грома.

В то же мгновение цвет облаков изменился – они стали серыми и тусклыми.

От удивления она опустила руки. Обернувшись назад, она снова принялась вглядываться в лес, луга и лужайки. Какая сушь! Хотя облака и клубились в вышине, дождя не было. Куда ни глянь – долины посерели от засухи. Выжженная земля. Даже здесь, высоко в Бизоньих Горах, деревья в лесу ссохлись, а за небольшими кострами, которые с осторожностью разводили в ее отряде, приходилось внимательно следить, ведь если малейшая искра упадет на высохшую траву или долетит до леса…

– Земля плачет, – прошептала она. – И Красная Рука плачет вместе с землей.

Бизонов стало больше. В поисках воды и травы они поднимались в горы из долин, иссушенных солнцем. Поэтому земля могла прокормить Низких Людей Бизона, как кормила она ее воинов. А что будет зимой? Откуда возьмется еда, которую именно сейчас мужчины и женщины должны были бы запасать на зиму? Ведь невозможно делать запасы, когда вокруг бушует война и воины бьются в тени деревьев!

Она покачала головой; вместе с наступающей темнотой мрак закрался и в ее душу.

Пробираясь между скал, она поплотнее запахнула одежду, чтобы защититься от сухого ночного холода. Нигде ни малейшего движения. Дозорные тоже не подавали знаков тревоги. Значит, эту ночь они проведут спокойно, а утром вышлют еще разведчиков. Там, где сейчас нужно было отыскивать съедобные коренья, приходилось выслеживать людей.

Она позволила уставшему телу отдохнуть наконец от напряжения и гнева. В клубившихся на западе облаках промелькнула молния, как это случается в засуху.

Танагер свернулась калачиком в теплом меху, приказав глазам закрыться и спать…

А вместе со сном придет к ней и Видение…

Кровавый Медведь шел впереди. За ним пробирались сквозь иссохший лес остатки его отряда. Воины осторожно перешагивали через валежник, хрустели мокасинами по сухой опавшей хвое. Над головами серел полумрак, слегка освещаемый отблеском великолепного заката, который они могли лишь мельком заметить между мрачных деревьев.

Ломает-Рог и все остальные со слепой верой шли за ним, зная, что он несет Волчью Котомку. Несмотря на все разочарования, смерти и поражения, их души сохраняли верность маленькому свертку из кожи.

«Дураки! Неужели они не видели, что у этой штуки никакой Силы не было?» Кровавый Медведь прижал Волчью Котомку к потной груди. Правда, если бы не она, его власть над Красной Рукой давным-давно пришла бы к концу. Хотя он и был Хранителем Котомки, мужчины и женщины начали косо поглядывать на него, и в их глазах читалось недоверие.

Он, самый храбрый воин Красной Руки, по-прежнему был бессилен остановить надвигающееся Низкое Племя Бизона. Хоть он и обладал Волчьей Котомкой, все чаще и чаще его воины уходили в лес, чтобы по тропе, что идет на юг, отправиться к новой предводительнице – к этой Танагер.

Танагер? Эта костлявая девчонка, которая носилась по каньонам и скакала по лугам? Что она может понимать в военном деле? Большинство мужчин, переспавших с ней, говорили, что она не теряет в постели своего высокомерия, и ничье семя не зародило в ней новой жизни. Конечно, для женщины она была довольно сильна и ловка. Никто не Танцевал так хорошо, как Танагер. Но она была какая-то странная. Даже ее тело не соблазняло Кровавого Медведя. Рядом с ней он всегда чувствовал себя неловко, как будто она слишком много знала. Кому нужна женщина, которая ловче тебя пробирается между деревьями и так метко кидает дротик в цель?

Он усмехнулся. Может, в этом и заключалась тайна ее успехов в войне? В том, что она никогда не промахивалась?

Просто невозможно было оставить без внимания, что у Красной Руки появился еще один вождь. Ревность Кровавого Медведя была возбуждена, когда все заговорили о ней и в глазах у людей загорелся свет надежды. В этой войне с Низким Племенем Бизона у Красной Руки не может быть иного вождя, кроме него! Кто искуснее сможет руководить в бою воинами, чем тот, кто провел в одиночестве много лет, скитаясь по земле врага, – и выжил? Кто лучше него знает повадки неприятеля и его хитрости?

Впрочем, это все не важно. Он знал, где действует Танагер, где она перекрывает врагу пути, ведущие в глубь их владений. Ему будет достаточно встретиться с ней – может быть, и переспать с ней вдобавок, чтобы доказать свое превосходство, – и все ее приверженцы отпадут от нее сами собой, как пушинки одуванчика.

Он улыбнулся своим мыслям и на ходу ткнул пальцем Волчью Котомку.

Тяжкий Бобр неслышно расхаживал по селению, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносившимся из вигвамов. Как ему поступить? Он прихлопнул комара, зазвеневшего у него над головой. Ложе Чистой Реки обмелело, хотя прозрачная вода еще сочилась понемногу между камней. За его спиной Красная Стена яростно полыхала в отблеске облаков, пламеневших светом заката в небе над Бизоньими Горами. Оттенки розового, красного, желтого и оранжевого бушевали на фоне невероятной синевы неба.

Роскошная изумрудно-зеленая долина, густо заросшая травой, пожухла и стала коричневой от засухи – как будто, поселившись здесь, Племя обрекло на гибель травы и растения. Но Тяжкий Бобр тут же отогнал эту неприятную мысль.

– Это там огонь такой горит? – спросил кто-то, выйдя из вигвама и глядя на запад.

– Это просто закатывается солнце анит-а, – ответили ему, но в голосе шутившего не было слышно веселья.

Как раз их настроение и вызывало у него тревогу! Стройный Лес умирал два дня, под конец он непрерывно бредил, выкрикивая имя этой ведьмы Белой Телки и ее страшные пророчества.

Тяжкий Бобр Пел над ним, с трудом преодолевая отвращение, которое вызывал у него гной, сочившийся из раны в боку. Зловоние было просто чудовищным, запах гниющих внутренностей наполнял воздух. Хотя Стройный Лес и лежал в вигваме на самом краю селения, его крики и жуткие предостережения были слышны повсюду.

– Белая Телка, – пробормотал едва слышно Тяжкий Бобр. – Опять принесла беду, хоть и померла.

Он прихлопнул еще одного комара. Если бы он мог с такой же легкостью заглушить слухи и пересуды, распространявшиеся по селению и подрывавшие его авторитет! Он злобно растер мертвое насекомое между пальцев.

Хоть он и объявил, что устами Стройного Леса говорит овладевший им злой дух, сомнение закралось в души людей. С гор до них дошли рассказы о свирепой воительнице, которая кромсала воинов Племени, дрогнувших перед ее неукротимым напором и Силой. У некоторых женщин в глазах уже появился подозрительный блеск, а в их поведении прорывалась худо скрываемая досада. Не одна была избита до крови за язвительные замечания.

И как же при всем при этом ему сохранить свою власть?

– Мама! – Он поднял глаза к небу. – Что бы ты сделала? Что ты мне посоветуешь?

Но в неподвижном воздухе он не услышал ответа.

Он вспомнил церемонию Благословения. Когда громыхали барабаны, а люди Пели, он почти слышал голос матери. Если бы только он мог разобрать слова! Но тогда было другое время, когда в Силе Племени никто не сомневался. Теперь, когда он проходил сквозь толпу, в глазах людей сквозь прежние уважение и почтение просвечивало и нечто новое – сомнение.

Но почему они начали сомневаться в нем именно сейчас? Дичь непрерывным потоком шла по тропе. Мяса на зиму было заготовлено более чем достаточно. Его воины по-прежнему грабили процветающие селения анит-а. Он мог отозвать своих воинов и разослать небольшими отрядами вдоль больших рек, чтобы убить последние стада бизонов. Он мог быть по-прежнему уверен в своей Силе и в предвидении своей матери.

Бизоны еще вернутся. Он очистил Племя от женской скверны. Вышний Бизон увидит их смирение и прекратит засуху, прикажет своим детям размножаться. Бизоны будут водиться в изобилии, пока Племя будет беречься от скверны. Это сказала ему мать, кода он был совсем молодым.

– Чего ради тогда продолжать истреблять анит-а? – спросил голос разума.

– Потому что они – преграда на нашем пути. Они не пускают нас на земли, которые принадлежат нам. Потому что они осмелились противостоять мне! – Он погрозил кулаком стене гор перед ним.

Барабанный бой церемонии Благословения все звучал в его памяти, убеждая его в сплоченности Племени, в его Силе. Да, в тот день они все были едины: их еще не осквернило зловещее прорицание умирающей ведьмы.

Он остановился, глядя на пламенеющие на небе облака, и вспомнил, как огромные костры, горевшие во время церемонии Благословения, затмили даже сияние Звездной Паутины.

– Да. Благословение. Это способ изгнать скверну, привнесенную Стройным Лесом, которым овладел злой дух.

Он умиротворенно улыбнулся, благодаря мать за то, что она подала ему этот намек. Таким образом он сможет укрепить Силу Племени, снова объединить его. Они общим Танцем прогонят скверну предсказаний Стройного Леса, а заодно и скверну Белой Телки.

Он решительно ударил пухлым кулаком по ладони, а затем раздавил еще одного комара. Он уже слышал бой барабанов, ощущал Силу Танцующего Племени. Женщины узнают свое место!

Сила Тяжкого Бобра обновится. И может быть… может быть, на этот раз ему удастся разобрать слова матери, если он предварительно очистится, попотеет и попостится.

– Спасибо, мама, – прошептал он гаснущему свету облаков.

Конечно, понадобится какое-то время для подготовки. Он не мог просто отозвать военные отряды с гор и оставить тыл неприкрытым. Такое поведение могло бы придать анит-а смелости. Но вот если к воинам прибегут гонцы и скажут, что Племя Танцует Благословение, возможно, это будет означать окончательное поражение анит-а.