Текст книги "Волшебная ночь"

Глава 25

Решение Шерон оставаться в стороне от всего происходящего разбилось, как хрустальный бокал о каменный пол.

– О Боже! – запричитала бабушка, когда Гиллим Дженкинс закончил свой рассказ о несчастном Йестине. – Наши мужчины совсем обозлились, они уже не понимают, что вытворяют. Если их арестуют, пусть не ждут от меня, что я стану носить им передачи в тюрьму. Хватит с меня, я умываю руки. – Она подхватила фартук, прижала его к лицу и расплакалась.

Шерон, вся бледная, вскочила на ноги.

– Ну почему они не оставят его в покое? – воскликнула она. – Мальчик не хочет путаться в их дела, почему же обязательно надо тащить его с собой? Что ж они теперь – повесят его или расстреляют, если он будет сопротивляться? А ведь Йестин не будет держать рот на замке, он не испугается их угроз. Ох, Йестин, мальчик мой! – Она прижала к лицу дрожащие ладони.

– Кто знает, что они сделают с ним, – сказал Гиллим. – Настроены они были решительно. – Он осторожно огляделся вокруг. – У вас тут спокойно. Миссис Рис, вы разрешите мне пока побыть у вас? Если я выйду, они тоже уволокут меня с собой. А ведь у меня жена, дети… Кто позаботится о них?

– Конечно, Гиллим, оставайся, – сказала Гвинет. – Снимай плащ да садись к столу, попьем чаю. – Она оглянулась на Шерон и встрепенулась. – А ты куда собралась?

Шерон тем временем уже надела плащ и накинула на голову капюшон.

– Я схожу к матери Йестина, узнаю, как все было, – ответила она. – Может, в конце концов они отпустили его. Может, Хью заступился за него.

– Ладно, иди, – сказала Гвинет, вставая. – Но только до Джонсов и обратно. Поняла? – Она взяла Шерон за руку и испытующе посмотрела ей в глаза. – Обещай мне, что не пойдешь за ними. Ты все равно не сможешь помочь несчастному.

Шерон, высвободив руку, открыла дверь.

– Я должна знать, что произошло, – ответила она и поскорее выскочила из дома, пока бабушка не вырвала из нее обещания.

Ах, Йестин, Йестин, думала она, спеша к дому Джонсов. Конечно, они должны были отпустить его домой. Зачем им тащить сопротивляющегося человека до самого Ньюпорта? Да еще в такую мерзкую погоду. Дождь барабанил по ее плащу, сырость и холод ноябрьского дня пронизывали до костей. Они просто сошли с ума. Они все сошли с ума – и Эмрис, и Хью, и дедушка, и Оуэн. Все.

Свекровь и Мэри сидели на кухне с детьми. Бледные и словно окаменевшие, они молча пили чай.

– Где Йестин? – с порога спросила Шерон.

Свекровь тяжело вздохнула.

– Они увели его, дочка, – сказала она. – Четверо мужчин пришли за ним и увели с собой.

Итак, чуда не произошло. Йестин не вернулся. Только сейчас Шерон поняла, как отчаянно она надеялась на это.

– Ну зачем им Йестин? – выговорила она почти шепотом. – О Боже праведный, зачем им Йестин?

– Еще не хватало, Шерон, чтоб ты побежала спасать его, – с горечью в голосе заговорила свекровь. – Да и правда, сущая ерунда – всего-навсего сотня мужчин с пиками и ружьями. Ты быстренько управишься с ними и приведешь домой нашего мальчика! Признайся, ты ведь собиралась пойти за ним? Да они изобьют тебя до смерти, и на этот раз уже не найдется мужчины, который бы донес тебя до дома.

Мэри заплакала.

– И Хью… Хью тоже пошел с ними, – проговорила она сквозь слезы. – Он хочет оставить наших детей сиротами.

Шерон, не сказав ни слова, повернулась и выбежала под дождь. Она сама не понимала, куда направляется, до тех пор, пока не осознала, что спотыкается и скользит по мокрой глине и вереску, карабкаясь на холмы уже за поселком. Гиллим сказал, что они собираются в горах. Скорее всего на своем обычном месте. Она не хотела даже думать о том, что будет делать, когда доберется туда.

Она не успела подняться до лощины, в которой обычно собирались мужчины, когда поняла, что опоздала. Сквозь густую пелену дождя она разглядела длинную темную колонну, спускающуюся в долину уже далеко за шахтой. Мужчины выступили, и с одного взгляда на их колонну было понятно, что их несколько сотен.

Шерон зажала рот рукой и зажмурилась. Йестин! Ее дорогой мальчик! На секунду ей показалось, что колени вот-вот подломятся и она рухнет на землю.

Она медлила несколько мгновений, поглядывая на видневшийся в отдалении Гленридский замок. Там Александр. Он поможет ей. Он догонит их и заставит отпустить Йестина.

Наверное, он еще не знает о случившемся. А когда узнает, попытается предотвратить беду, возможно даже применив силу. И тогда получится, что она на самом деле окажется его осведомителем. А ведь среди мужчин ее дедушка и Эмрис. И Хью. И Оуэн.

Она недолго колебалась. Уже через несколько мгновений она снова бежала, поскальзываясь на глине и мокром вереске. Но не в сторону замка, а прочь от него. Бежала туда, куда двигалась темная колонна. Она пожалела, что не надела сапоги, но возвращаться домой, чтобы переобуться, было поздно.

Ей показалось, что она бежала несколько часов, когда наконец оказалась на холме, у подножия которого двигалась колонна мужчин. Она промокла до нитки и продрогла до костей. От нехватки воздуха у нее болело в груди. Здесь, на вершине холма, ей некуда было спрятаться. Дальше, вниз по долине, темнел лес, но здесь, на холме, было голо и неуютно. Ей оставалось надеяться лишь на то, что мужчины, пряча лица от дождя, будут смотреть только себе под ноги.

Она лихорадочно искала взглядом Йестина. Но видела то, чего вовсе не хотела бы видеть. Мужчины шли, вооруженные деревянными пиками. Даже отсюда она могла разглядеть железные заостренные наконечники на концах пик, и от их вида ей стало дурно.

А потом, когда она вгляделась внимательнее, она разглядела и ружья. О Боже!

Было что-то неуместное и ужасное в том, что мужчины держали в руках оружие и при этом в один голос пели валлийский гимн.

– Господи! Милосердный Боже! – взмолилась вслух Шерон, не замечая стекавших по лицу слез.

В конце концов она разглядела Йестина. Он шел в колонне, стиснутый с двух сторон двумя высокими, крепкими мужчинами. Шерон тут же отметила с облегчением, что у него на шее нет никакой веревки. И что никто не держит его на прицеле. Но его руки были привязаны к запястьям мужчин, идущих по бокам от него. Йестин шел спокойно и не казался ни сердитым, ни мрачным. Разве что не пел вместе с остальными.

Едва Шерон решила спуститься в долину, как тут же поняла, что ее заметили. Мужчины показывали на нее пальцами, свистели и что-то кричали. Не давая себе времени передумать, она быстро сбежала вниз, прямо к колонне. Она проталкивалась сквозь толпу, отбиваясь от хватавших ее незнакомых рук, стараясь не слышать сальных смешков и издевательств, пока не оказалась рядом с конвоирами Йестина.

– Отпустите его! – закричала она. – Вы не имеете права!

– Черт! – воскликнул один из них. – Да ведь это Шерон Джонс! Можно было бы догадаться. Какая другая женщина позволила бы себе такое? Шла бы ты домой, женщина, пока Оуэн не заметил тебя здесь!

– Шерон, – сказал Йестин с удивлением и тревогой на лице. – И правда, иди домой. Со мной все в порядке. В конце концов, я, наверное, действительно должен пойти в Ньюпорт, раз уж мой брат и мои друзья решили идти туда. Иди домой. И передай маме, что со мной все в порядке.

– Но у тебя связаны руки, – возразила Шерон. Она негодующе оглядела его конвоиров. – Развяжите его сейчас же! Отпустите его!

– Чтобы понюхать кулаки Оуэна Перри? – сказал один из них, усмехаясь. – Нет уж, спасибо, Шерон Джонс. Оуэн велел нам сторожить его.

Шерон почти бежала, чтобы поспевать за их широкой поступью. Никогда еще она не чувствовала себя такой мокрой и жалкой, как сейчас. Да и мужчины вокруг нее были промокшими до нитки. А ведь им предстояло идти еще несколько часов.

– Тогда я пойду с вами! – решительно заявила Шерон.

Кто-то из мужчин удивленно хмыкнул, кое-кто не смог удержаться от скабрезных комментариев. Йестин настойчиво уговаривал ее отправиться домой, но она, не обращая внимания на его увещевания, упрямо шла вперед. Если они не хотят отпустить мальчика, повторяла она себе, то она пойдет с ним и защитит его.

Через некоторое время слух о том, что в колонне идет женщина, добрался до передних рядов. Прибежал разгневанный Оуэн.

– Мне надо было бы догадаться, что ты появишься! – сердито воскликнул он. – Пожалуй, я бы скорее удивился, если б ты не пришла. И что мне теперь прикажешь делать – может быть, остановить людей и при всех выпороть тебя?

– Оуэн, не дури, – ответила Шерон.

– Я обещаю, что не убегу, если меня развяжут, – сказал Йестин. – А Шерон оставь в покое, Оуэн. Пусть идет домой.

– Ну конечно. Чтобы она тут же побежала докладывать своему любовнику? – хмуро сказал Оуэн.

– Любовнику? – У Йестина от возмущения задрожал голос. – Думай, что говоришь, Оуэн Перри!

– Успокойся, Йестин, – тихо сказала Шерон и повернулась к Оуэну. – Не волнуйся, Оуэн, я не донесу на вас. Я иду с вами. В Ньюпорт.

– Да уж вижу, – прошипел Оуэн сквозь сжатые зубы. – Думаешь, что сможешь сбежать, когда мы войдем в лес? Не рассчитывай на это, Шерон. Ты и ты. – Он ткнул пальцем в двух незнакомых ей мужчин. – Найдите два куска веревки и привяжите ее так же, как этого сопляка. И не отпускайте ни на шаг от себя, иначе будете иметь дело со мной.

– Оуэн, ты ведешь себя просто нелепо, – сказала Шерон ледяным голосом. – Я же говорю – я иду с вами. Зачем же связывать меня?

Но он уже не слушал ее. Он прибавил шаг и скрылся впереди. Один из назначенных им мужчин, ухмыляясь, принялся привязывать ее руку к своей, пока другой отправился искать веревку. Спустя пять минут Шерон уже шла между ними, привязанная за руки к их запястьям.

Ей казалось, что они идут несколько дней, а между тем только-только начинало смеркаться.

Иногда мужчины для подъема духа запевали песню. Но песня звучала так, словно они желали подогреть свое упрямство, развеять чувство одиночества и тоски от мучительно долгой дороги.

Они шли всю ночь и только к утру остановились в Кефне, где уже собрались сотни людей из других городов.

Они стояли в темноте под дождем и ждали. Шерон казалось, что это будет длиться вечно. Пока они шли, она думала, что нет ничего хуже, чем это бессмысленное и тупое перемещение, но оказалось, что ожидание еще хуже. Никто не знал, чего они ждут и как долго еще будут стоять. Никто не знал, куда они пойдут дальше и что будут делать.

Но в конце концов на востоке зарделась заря, и они продолжили поход. Им сказали, что они обогнут Ньюпорт, войдут в город через южные ворота, дойдут до Уэстгейтской гостиницы, самого большого здания в городе, и попытаются занять ее.

Через некоторое время от головы колонны пришел приказ развязать пленников.

– Слава Богу, они наконец поняли, что ты не собираешься бежать, – сказал один из конвоиров Шерон, пока она растирала затекшие запястья. – Да и правда, теперь тебе безопаснее идти со всеми. Не уходи далеко от меня: если что, я тебя прикрою.

– Спасибо, – улыбнулась ему Шерон. Всю дорогу он как умел подбадривал ее. Один раз он даже развязал веревку и убедил своего напарника сделать то же самое, чтобы она смогла зайти за деревья и облегчиться, и стоял на страже, чтобы никто не помешал ей и не ввел ее в краску.

Неожиданно все пошло наперекосяк. Никто впоследствии не мог сказать, отчего это произошло. Может быть, лучшим объяснением случившемуся была накалившаяся во время похода атмосфера. Казалось, достаточно было малейшей искры, чтобы грянул взрыв. И не важно, кто высек эту искру. Не один, так другой сделал бы это.

Выстрелы раздались, когда голова колонны вошла во двор гостиницы. Шерон была достаточно далеко, но не могла не услышать стрельбы. Ей показалось, что от этих хлопков у нее все внутри оборвалось, и только спустя мгновение она сообразила, что это отзвуки смертоносного огня.

Она в панике огляделась, ища глазами Йестина, но нигде не видела его. Она не видела ни дедушку, ни Эмриса, ни Хью и понимала, что они должны быть где-то в начале колонны. Там, где сейчас звучали ружейные залпы.

И уже в следующее мгновение толпа резко подалась назад, мужчины разворачивались и бросались бежать. Всех словно охватили безумие и страх смерти, паника гнала людей, не позволяя им думать ни о чем, кроме спасения собственной жизни. Мужчина из Пенибонта, тот самый, который взялся опекать ее, крепко схватил ее за руку и привлек к себе, защищая от бегущих людей, но она вырвалась и выбежала против толпы, туда, откуда люди старались поскорее убежать. Она действовала так же бездумно, как и все вокруг. Только порыв, только страх гнали ее вперед навстречу опасности.

Йиестин. Эмрис. Дедушка. Хью. Она должна найти их. Она должна убедиться, что они живы.

Двор перед гостиницей был уже пуст, последние из мужчин стремительно убегали отсюда, а некоторые неподвижно лежали на земле. Шерон в ужасе огляделась. Где же они? Может, среди тех, кто недвижно лежит на земле? Может, они мертвы? Она бросилась вперед, чтобы самой убедиться в этом.

Но не успела она сделать и трех шагов, как чья-то крепкая, как камень, рука поймала ее за талию и, оторвав от земли, потащила прочь.

– Чтоб тебе лопнуть! – услышала она разъяренный голос Оуэна. – Ты совсем ополоумела!

– Йестин! – рыдала Шерон. – Я должна найти Йестина!

– Быстро отсюда! – кричал Оуэн. – Здесь стреляют! Ах!

Шерон почувствовала, что падает на землю. Она ударилась головой о брусчатку и чуть не потеряла сознание. Оуэн всем телом рухнул на нее.

– Я должна найти Йестина! – прорыдала Шерон. – Пожалуйста, Оуэн, я должна найти Йестина!

Только постепенно она стала понимать, что произошло. Конечно, при подобных обстоятельствах думать, что случилось нечто необычное, – это абсурд, но тем не менее у нее появилось такое ощущение. Оуэн лежал неподвижно, он уже не тряс ее, не кричал на нее, не угрожал ей.

– Оуэн, что с тобой?

Он слабо застонал.

Кое-как она перевернулась на спину под тяжестью его тела, и голова Оуэна безвольно упала ей на плечо.

– Оуэн, что с тобой? – повторила она шепотом.

Вокруг было на удивление тихо.

– Кариад, – выговорил он слабеющим голосом.

Шерон обняла его. И тут же почувствовала влагу на ладонях, теплую и липкую.

– Ты ранен? – спросила она, понимая, что задала глупый вопрос. Она слышала свой голос, словно он принадлежал не ей, а кому-то другому. У нее возникло чувство, будто она смотрит на все происходящее со стороны, откуда-то сверху. Как сторонний наблюдатель.

Он не отвечал. И Шерон с неожиданной отчетливостью поняла, что он не ответит. Никогда не ответит ей.

Он сказал «кариад».

Это было его последнее слово.

Кариад.

Она еще крепче обняла его безжизненное тело и закрыла глаза.

Время остановилось. Она не знала, сколько она пролежала так, пока не открыла глаза, почувствовав, что кто-то стоит рядом с ними.

– Он умер, – сказала она графу Крэйлу, и в ее голосе не было ни сомнения, ни просьбы опровергнуть ее. – Он умер, спасая меня.

* * *

Он не сумел ничего сделать, не смог предотвратить беды. Он плохо распорядился своей властью. Очень плохо. Это похоже на один из тех снов, думал Алекс, когда ты знаешь, что нужно бежать, а ноги не слушаются тебя, или когда тебе нужно что-то делать, а ты никак не можешь даже начать.

Первым его порывом, когда он оставил Ангхарад, было желание поспешить домой к Шерон и узнать, действительно ли она отправилась вдогонку за своим деверем. Он так и поступил. Схватив на бегу плащ и шляпу, он устремился в Кембран. Он решил, что пешком он доберется туда раньше, чем если велит запрягать лошадей.

Конечно, он не застал ее дома. Ее бабушка испуганно смотрела на него, пытаясь притвориться, что ничего не знает. Алекс взял ее руки в свои и заглянул ей прямо в глаза.

– Я знаю, что они вышли, – сказал он. – И вы, мэм, должны сказать мне, пошла ли Шерон за ними. Если да, тогда я догоню их и приведу ее домой.

Гвинет, всхлипнув, кивнула.

– Да, от Мэри прибегал мальчишка. Он сказал, что Шерон отправилась за Йестином, – проговорила она.

На кухне, у печи, сидел незнакомый мужчина. Это не был дедушка Шерон или ее дядя. Алекс нахмурился – он догадался, кто это.

– Скорее всего вы принесли сюда новость о Йестине Джонсе? – спросил он.

Мужчина съежился на стуле, испуганно переводя глаза с Алекса на миссис Рис.

– Когда я вернусь, у меня будет с вами разговор, – сказал Алекс и вышел из дома.

Алекс почти бежал в гору, надеясь, что мужчины все еще там и что Шерон все-таки проявит благоразумие. Он надеялся, что она, как и в прошлые два раза, ограничится подглядыванием, не побежит навстречу опасности. Он был зол на всех и вся, и в первую очередь на самого себя. Он сказал, что не станет препятствовать им в их решении, если они не будут принуждать людей присоединиться к ним. Как он мог быть таким наивным?

В лощине, где обычно собирались мужчины, никого не было. И как Алекс ни прищуривался и ни прикладывал руку козырьком над глазами, внизу, в долине, он тоже никого не увидел. Похоже, что мужчины ушли достаточно далеко. Возможно, Ангхарад ошиблась в оценке времени. Она была в постели с Барнсом, они, вероятно, занимались любовью гораздо дольше, чем ей показалось.

Промозглая сырость пробирала до костей, но еще больше у него похолодело сердце. Шерон не вернулась домой. Ее нет в горах. Остается только одно.

Ее поймали и насильно увели с собой.

А он потратил столько драгоценного времени на пешие пробежки! Отсюда до его конюшни добрая миля пути, изрезанного оврагами. Инстинкт велит ему бежать за колонной мужчин – и за Шерон. Но хоть и с некоторым опозданием, он все-таки должен прислушаться к голосу рассудка. Пусть потребуется какое-то время, чтобы добраться до замка и оседлать лошадь, но в конце концов так получится быстрее. Мужчинам потребуется много времени, чтобы добраться до Ньюпорта, и он догонит их задолго до их прибытия туда.

Однако что он будет делать потом, один против сотен мужчин, Алекс пока не знал. Он решил, что сориентируется на месте, когда придет срок.

Итак, он отправился в замок. Пока седлали лошадь, он зашел в дом, чтобы переодеться в сухое, поцеловать Верити и предупредить, что уезжает по делам.

А затем он галопом мчался вдоль долины, напряженно вглядываясь вперед, чувствуя, что еще не потерян шанс догнать Шерон, отвести от нее беду.

Но уже через полчаса, когда он пытался с разгона преодолеть крутой косогор, его лошадь потеряла подкову. Он не мог бросить животное в незнакомой местности и был вынужден вести ее до ближайшей кузницы, потеряв при этом не меньше часа.

Итак, рассудительность принесла не больше пользы, чем опрометчивость, уныло подумал Алекс. Теперь остаток пути ему придется проделать пешком, в темноте, да еще в совершенно незнакомой местности. Часть пути проходит через лес, где кроны деревьев скроют всякий намек на свет с ночного неба, и он будет двигаться на ощупь, шаря руками в темноте.

Он стиснул зубы от отчаяния и тревоги за Шерон.

Он прибыл в Ньюпорт слишком поздно. Настолько поздно, что кошмар, который должен был случиться, уже произошел.

Алекс почувствовал, как вновь леденеет его сердце. На площади перед гостиницей лежали мужчины, мертвые и раненые. Боже милостивый! Самые худшие его опасения оправдались. Здесь произошла кровавая битва или, вернее сказать, бойня. Около двадцати недвижных тел лежало перед ним на земле. Может, среди них есть и его люди? Он сходил с ума от страха за Шерон, тем не менее заставил себя обойти двор, внимательно вглядываясь в лица мертвых и раненых. И каждый раз он с облегчением вздыхал, видя незнакомое лицо.

А потом он увидел два тела – одно на другом. У него остановилось сердце, когда он увидел край юбки и понял, что снизу лежит женщина.

Он не знал, как удержался на ногах, как прошел эти несколько шагов, отделявшие его от этих двух тел. Он стоял, глядя на них сверху, чувствуя, как у него каменеет сердце.

Растрепанные волосы были мокрыми, лицо белым как мел. Лоб был в крови. Руки обнимали Оуэна Перри. Он лежал на ней, его голова безжизненно покоилась на ее плече, на спине у него расплылось огромное пятно крови.

Алекс не отрываясь смотрел на это пятно, не в состоянии двинуться с места, не в состоянии думать или чувствовать.

А потом она открыла глаза.

Алекс упал на колени рядом с ней, едва смея надеяться, что это не просто последний проблеск жизни.

– Он умер, – сказала она, и странное спокойствие прозвучало в ее голосе. – Он умер, спасая меня.

Она жива, думал Алекс. И хорошо, что он сейчас стоит на коленях, потому что иначе он бы просто рухнул на землю. Она жива!

– Шерон! – хрипло проговорил он. – Шерон, любимая!