Текст книги "Джим-кнопка и 13 Лютых"

Михаэль Энде
Джим Кнопка и 13 Лютых

Глава 1, в которой – бабах! – история начинается

В Усландии чаще всего стояла отличная погода. Но, разумеется, время от времени выдавались и дождливые дни. Это, правда, случалось, редко, но зато уж и лило как из ведра. Именно в такой вот день и началась на сей раз наша история. Дождь лил, лил и лил.

Джим Кнопка сидел в маленькой кухоньке госпожи Ваас вместе с принцессой Ли Си, у которой были двухнедельные каникулы. Каждый раз, приезжая в гости, она привозила Джиму чудесный подарок. Один раз – стеклянный шар с крохотным видом Миндалии внутри. Если шар потрясти, то в нем начинался снегопад. А в другой раз – пестрый бумажный зонтик от солнца и еще очень удобную точилку для карандашей в форме паровозика. На этот раз Ли Си привезла Джиму коробку замечательных миндальских красок. И теперь, сидя друг напротив друга за кухонным столом, дети вовсю рисовали. На другом конце стола сидела госпожа Ваас. Надев очки, она читала им вслух из толстой книжки с разными историями и вязала Джиму шарф.

История была ужасно интересной, но Джим то и дело немного рассеянно поглядывал на оконное стекло, по которому, образуя ручейки, сбегали вниз дождевые капли. За окном в густой пелене дождя едва виднелся домик железнодорожной станции Лукаса. Там, в сухом надежном месте, под боком старой толстухи Эммы стоял маленький паровозик Молли.

Только не стоит думать, что дождь был таким унылым, каким он иногда бывает у нас. Нет, вовсе нет, потому что что в Усландии даже плохая погода на самом деле совсем не такая плохая, а веселая и шаловливая. Дождь был чем-то вроде музыки на воде. Капли шлепали, плюхали и задорно барабанили по оконному карнизу, водосточные трубы клокотали и перебалтывались, а в лужах шумели водяные потоки, словно восторженная толпа, бьющая в ладоши.

Джим увидел Лукаса, выходящего из вокзальчика. Машинист взглянул на небо, а потом забрался в кабину Эммы и выехал под дождь. Молли осталась стоять под козырьком станции. Кстати, она выросла уже почти вполовину Эммы. Она была размером с узкоколейный паровоз, и полуподданный вроде Джима мог уютно устроиться в ее кабине.

Лукас пару раз проехался вкруговую по острову, но только лишь для того, чтобы никто не посмел утверждать, что из-за непогоды в Усландии отменено железнодорожное сообщение. Потом он вернул Эмму обратно к Молли под крышу станции и с высоко поднятым воротником и низко надвинутой на глаза фуражкой в несколько большущих шагов добрался до домика госпожи Ваас. Джим вскочил со стула и поспешил открыть дверь своему другу.

– Бррр, ну и погодка! – пробурчал Лукас, входя внутрь и отряхивая фуражку.

– Здравствуй, Лукас! – сказал Джим и просиял.

– Приветствую, коллега! – ответил Лукас.

Джим точно не знал, что означает это слово, но он понял, что так обращаются друг к другу локомотивные машинисты. Мальчик гордо поглядел на принцессу: слыхала, мол? Но на девочку это, похоже, не произвело особого впечатления.

Лукас поздоровался с дамами, и, опустившись в кресло у стола, осведомился:

– Не найдется ли у вас чашки горячего чая с приличной порцией рома?

– Ну, разумеется, Лукас, – приветливо ответила госпожа Ваас. – В такую погоду горячий чай – отличное средство от простуды. ЛиСи привезла жестянку замечательного миндальского чая, и глоточек рома у меня тоже есть.

Госпожа Ваас принялась заваривать чай, распространявший по кухне неописуемо восхитительный аромат. Лукас в это время любовался рисунками детей. Потом они стали накрывать на стол. И тут госпожа Ваас устроила сюрприз – она внесла большую печеную бабку золотистого цвета под толстым слоем сахарной пудры. Не стоит и говорить, какой невероятно вкусной она оказалась, ведь всем давно известно, что госпожа Ваас мастерица на такие вещи.

Рецепт печеной бабки или кекса к кофе

Компоненты: Кто хочет испечь кукольную бабку, должен взять: яичный желток, сахар, белок, взбитый в крепкую пену, муку, миндалинку или фундук.

Если у тебя все под рукой, можно начинать.

Подготовка: Сперва возьми три кукольные ложки яичного белка, влей их в маленькое блюдо и добавь сахар, примерно столько, сколько весят 6 кофейных зерен. Сахар можно взвесить на игрушечных или кофейный весах. В другое блюдо положи столько же муки, то есть по весу 6 кофейных зерен. Потом на доске размельчи миндалинку или фундук, или если получится, порежь его тоненькими ломтиками. Потом настанет очередь яичного белка: налей в чашку 6 кукольных ложек белка (осторожно, это трудно!), потом возьми вилку или венчик и взбей белок в крепкую пену. Ну вот, а теперь возьми форму для бабки, промажь ее маслом или жиром и покроши туда миндаль или фундук. Подготовка закончена и начинается

Приготовление бабки: Яичный желток растирай до тех пор, пока не появятся маленькие пузырьки. Когда они появились, продолжай растирать желток и осторожно всыпай в него муку. После того, как мука засыпана, настала очередь белковой пены. Если ты хорошо перемешал(а), не съедай тесто прямо сейчас, а выложи его в форму и поставь ее в печку. Пеки бабку до золотистого цвета.

Если ты все сделал(а) по рецепту, увидишь, какая вкуснятина получилась.

Госпожа Ваас желает всем приятного аппетита.

Когда от бабки не осталось ни крошки, Лукас откинулся на спинку кресла и принялся набивать себе трубку. Джим тоже достал свою носогреечку, подарок принцессы в день их помолвки. Однако он курил понарошку. Лукас отсоветовал ему курить, объяснив, что если начнешь, толком не вырастешь. Взрослым курить можно, потому что они уже большие, а Джим пока еще был полуподданным, но оставаться им на веки вечные, конечно, не собирался.

На улице уже сгущались вечерние сумерки, и дождь стал чуть пореже. В кухне было тепло и уютно.

– Ли Си, знаешь, о чем я уже давненько хочу тебя спросить, – начал Лукас постепенно раскурив трубку, – как там дела у драконши Мальцан?

– Она по-прежнему крепко спит, – ответила принцесса своим милым птичьим голоском, – и смотреть на нее – одно удовольствие. Ее тело сияет и переливается от головы до кончика хвоста, словно чистое золото. По приказу моего отца стражники стерегут ее день и ночь, чтобы никто не нарушал волшебного сна. Когда драконша начнет просыпаться, ему немедленно сообщат, и он тут же известит вас.

– Отлично, – сказал Лукас, – теперь она не заставит себя долго ждать. Она же сама сказала, что проснется ровно через год.

– Наши «Цветущие учености» считают, что это должно произойти через двадцать два дня, – ответила ЛиСи.

– Тогда я в первую очередь спрошу у нее, – объявил Джим, – откуда меня похитили 13 морских разбойников и кто я такой на самом деле.

– О-хо-хо, – грустно вздохнула госпожа Ваас. Она боялась, что тогда Джим вдруг навсегда покинет ее и уедет из Усландии.

Но, с другой стороны, она, конечно, понимала, что мальчик непременно должен разузнать тайну своего происхождения. Поэтому она больше ничего не сказала, а только еще раз очень глубоко вздохнула.

Потом Джим принес коробку с играми, и все четверо стали играть в «Человек, не сердись!», в колпачки и другие игры, которые там были.

Чаще всех выигрывала, конечно, маленькая принцесса. И хотя это была не новость, Джим по-прежнему не мог с этим примириться. Ли Си и вправду ему очень нравилась, но она стала бы нравиться ему еще больше, если бы не всегда оказывалась такой сообразительной. Он бы даже давал ей выиграть разок-другой, но поскольку она и так все время выигрывала, это было ни к чему.

Тем временем на улице совсем стемнело, и дождь прекратился. Вдруг в дверь постучали. Госпожа Ваас пошла открыть, и на пороге показался господин Эрмель. Он закрыл свой зонтик, поставил его в угол, снял шляпу и поклонился.

– Добрый вечер! Приветствую вас! Вы, как я вижу, интересно проводите время занимая себя играми. Знаете ли, милые дамы и уважаемые господа, сидя дома, я почувствовал себя несколько одиноко. Тогда я спросил себя, а почему бы мне не присоединиться к вашему обществу?

– Это нам очень кстати, – приветливо сказала госпожа Ваас. Она поставила на стол чашку для господина Эрмеля и наполнила ее из большого пузатого чайника.

– Присаживайтесь к нам, господин Эрмель.

– Благодарю, – ответил господин Эрмель, садясь за стол. – Я хотел бы признаться вам в том, что с некоторых пор думаю об одной вещи, и мне бы хотелось услышать, что по этому поводу скажете вы.

А дело в следующем: у каждого жителя Усландии есть какое-то предназначение – у всех, кроме меня. Я, по преимуществу, хожу на прогулки и мною управляют – просто так. И вы наверняка со мной согласитесь, что с течением времени положение становится неудовлетворительным.

– Ну что вы говорите! – укоризненно произнесла госпожа Ваас. – Мы все любим вас таким, какой вы есть.

А маленькая принцесса добавила:

– Именно за это.

– Большое спасибо, – ответил господин Эрмель. – Но все же просто быть, так сказать, совсем без ничего, это же не жизнь. При этом я могу констатировать в себе невероятную образованность и наличие таких знаний, которые даже меня лично приводят в большое удивление. Но меня, к сожалению, никто о них не спрашивает.

Лукас, облокотившись в кресле, молча выпускал из трубки в потолок дымные облачка. Потом он рассудительно проговорил:

– Я так думаю, господин Эрмель, в один прекрасный день все образуется.

В этот момент снаружи раздался громкий удар, словно что-то натолкнулось на остров.

– Милостивый боже! – воскликнула госпожа Ваас и от неожиданности чуть не уронила чайник. – Вы слышали?

Лукас уже вскочил и нахлобучил фуражку.

– Джим, давай, пошли! Поглядим, что там.

Друзья поспешили в Новую Усландию, откуда раздался удар. Дождь уже кончился, но темень была хоть глаз выколи. Наконец, когда их глаза постепенно привыкли к темноте, они смогли разглядеть очертания чего-то большого.

– Может, это кит? – предположил Джим.

– Нет, он не двигается, – ответил Лукас. – Больше на небольшой корабль похоже.

– Эй, але! – крикнул вдруг чей-то голос. – Есть кто дома?

– Отчего же нету, – отозвался Лукас, – а вы к кому?

– Разве это не остров Усландия? – осведомился голос.

– Новая Усландия, – поправил Лукас. – А вы кто?

– Почальон, – немного жалобно отозвался голос из темноты. – Из-за сильного дождя я сегодня после полудня сбился с курса. А темнота такая, что ни зги не видать, вот я и врезался на почтовом катере прямо в государственную границу. Мне, правда, очень жаль, извините, пожалуйста!

– Это не страшно, – крикнул Лукас в темноту, – больше ведь ничего не случилось. Да вы сходите на сушу, господин почтальон!

– И рад бы, – послышался голос почтальона, – только у меня на борту целый мешок писем для Лукаса-машиниста и Джима-Кнопки, он такой тяжелый, что мне одному ни за что будет не справиться.

Друзья взобрались на борт и помогли почтальону спустить мешок на берег. Потом они общими усилиями притащили груз на кухню.

Это были письма всевозможных форм, размеров и цветов, с накленными на них редчайшими марками, посланные из Вьетнама и Фельмохинга, из Китая и Штутгарта, с Северного Полюса и с Экватора, одним словом, со всего мира. Их отправителями были дети, и те из них, кто еще не умел писать, как Джим, продиктовали свои письма или просто нарисовали их. Все они слышали или читали про приключения двух друзей и хотели узнать те или иные подробности, или пригласить Лукаса и Джима в гости, или просто похвалить их.

Наверняка, сейчас кто-нибудь из моих уважаемых читатетей и читательниц захочет узнать, были ли там и их письма. Да, они там были. Подтверждаю это здесь со всей определенностью.

Кроме всего прочего здесь были письма от ребят, которых Джим с Лукасом освобождали тогда из Дракон-города вместе с маленькой принцессой.

– Каждому нужно написать ответ, – сказал Лукас.

– Но я, – воскликнул Джим в сильном испуге, – я же не умею писать!

– Ах да, верно, – пробормотал Лукас, – ладно, придется мне тогда самому.

Джим молчал. Впервые ему захотелось уметь читать и писать, но только он хотел про это сказать, как маленькая принцесса немного насмешливо проговорила, обращаясь к нему:

– Ну вот видишь!

Больше она ничего не сказала, но и этого было достаточно для того, чтобы Джим умолчал о своем желании.

– Но сегодня все равно уже поздно, – заметил Лукас. – Возьмусь-ка я за это завтра.

– Тогда мне лучше остаться здесь, – решил почтальон, – я подожду, а утром заберу всю вашу почту сразу.

– Вы очень любезны, – сказал Лукас.

– Не желаете ли, – вмешался тут в разговор господин Эрмель, – переночевать у меня в доме? Мы можем немного побеседовать о географии – науке, в которой вы как почтальон безусловно много понимаете, и которая чрезвычайно меня интересует.

– С удовольствием, – радостно отозвался почтальон и встал. – Тогда спокойной ночи, дамы и господа!

И добавил, повернувшись к Джиму с Лукасом:

– Должно быть, приятно иметь так много друзей.

– Да, – ухмыльнулся Лукас. – Это верно. Правда, Джим?

Джим кивнул.

– Более того, – с важной миной объявил господин Эрмель. – Это важно. Спокойной всем ночи!

И он вышел и отправился к своему домику. Почтальон последовал за ним, однако еще раз обернулся и крикнул:

– Кстати, что касается сегодняшего происшествия со мной и катером на государственной границе, то завтра утром я принесу свои извинения королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому!

И он скрылся в домике господина Эрмеля. Лукас тоже пожелал спокойной ночи и, оставляя за собой шлейф табачного дыма, тяжело зашагал к железнодорожной станции, где маленькая Молли стояла около большой толстобокой Эммы и мирно дремала.

И совсем скоро во всех окнах Усландии погас свет. Ее жители спали в своих постелях, ветер шумел в деревьях, и волны, большие и маленькие, шипя, омывали государственные границы.

Глава 2, в которой Джим изобретает маяк, большой и маленький враз

На следующее утро небо было все еще хмурым и пасмурным.

Первое, о чем вспомнил Джим, проснувшись, был странный сон, который он видел ночью. Как будто стоит он под высоким деревом, совершенно сухим и мертвым. На дереве больше не растут листья, и кора сошла, так что видно голую высохшую древесную плоть. Ствол растрескался, как от множества молний. На самом верху этого огромного мертвого дерева на суку сидит ужасно большая птица, какая-то облезлая и жалкая. Птица молчит, но из ее глаз текут огромные слезы, каждая размером с цеппелин. Вообще-то, Джим хотел удрать в страхе, что если эти слезищи упадут на него, наводнения не избежать.

Тут большая птица воскликнула:

– Джим Кнопка, прошу тебя, не убегай!

Удивленный Джим остановился и спросил:

– Откуда ты меня знаешь, большая птица?

– Так ты же мой друг! – отвечала птица.

– Как я могу тебе помочь, большая птица-бедняжка? – спросил Джим.

– Пожалуйста, помоги мне спуститься с этого ужасного мертвго дерева, Джим, – ответила птица, – иначе придется здесь умирать. Мне так одиноко, так ужасно одиноко.

– Ты что, не умеешь летать? – прокричал ей Джим. – Ты же птица.

– Джим, ты больше не узнаешь меня? – отозвалась птица невероятно печальным голосом. – Разве я могу летать?

– Пожалуйста, не плачь, – попросил сильно расстроенный Джим, – у тебя ужасно большие слезы. Если они прольются на меня, я утону. Тогда я больше не смогу тебе помочь.

– Ах, мои слезы ничуть не больше твоих, – возразила птица. – Глянь-ка на них хоть разок!

И Джим стал внимательно следить за падающей слезой и, к своему удивлению, заметил, что чем ниже она падает, тем меньше становится. А когда слеза, в конце концов, упала ему на руку, он это едва ощутил, в такую крошечную капельку она превратилась.

– Да кто же ты, большая птица? – спросил Джим.

А птица крикнула в ответ:

– Взгляни на меня как следует!

И внезапно в глазах у Джима прояснилось, и он увидел, и птица вовсе никакая не птица, а господин Тур Тур. И тогда Джим проснулся.

За завтраком в обществе госпожи Ваас и маленькой принцессы сон так и не давал ему покоя.

– Ты все еще сердишься на меня за вчерашнее? – спросила у него маленькая принцесса, очень переживавшая за то, что она обидела Джима.

– За вчерашнее? – рассеянно переспросил Джим. – Почему?

– Из-за того, что я тебе сказала «Ну вот видишь!».

– А-а, – протянул Джим. – Ничего страшного, Ли Си.

Только когда пришел Лукас и поинтересовался, хорошо ли они спали, Джим рассказал про свой странный сон. После его рассказа Лукас довольно долго молчал, выпуская из трубки густые облака дыма.

– Мда, мнимовеликан, – пробасил он. – Я часто его вспоминаю. Тогда в пустыне «Конец Света» мы бы без него пропали.

– И как он там? – пробормотал Джим.

– Кто его знает, – сказал Лукас. – Наверное, он так и живет в полном одиночестве у своего оазиса.

После завтрака госпожа Ваас убрала со стола, и маленькая принцесса стала помогать ей мыть и вытирать посуду, а Джим с Лукасом в это время принялись отвечать на многочисленые письма. Лукас писал, а Джим помогал как мог тем, что под каждым ответом рисовал в качестве подписи свою черную рожицу, складывал письма и распределял их по конвертам, наклеивал на них почтовые марки, а потом заклеивал уже готовые письма.

Когда все письма были готовы, то даже у Лукаса-машиниста, который и вправду был очень сильным, рука заболела. А Джим, который смачивал края всех конвертов и марки языком, совсем обессиленный, откинулся на спинку стула и сказал:

– Бобе бой, бу и баботенка!

Вообще-то он хотел сказать:

– Боже мой, ну и работенка!

Но язык у него приклеился ко рту. И ему пришлось еще раз почистить зубы и прополоскать рот, а то он не смог бы со всеми обедать.

После обеда появились почтальон и господин Эрмель. Они побывали у короля Альфонса и получили от него задание созвать всех подданных на аудиенцию.

И вот все общество отправилось наверх к замку.

Король как обычно сидел на троне в халате из красного бархата, в короне и шлепанцах в шотландскую клетку на босу ногу. Рядом с ним на специальном столике стоял большой золотой телефон.

– Мои дорогие подданные, – сказал он и приветливо помахал рукой каждому в отдельности. – Желаю вам приятного дня.

После чего слово взял господин Эрмель:

– Все мы желаем Вашему Величеству прекраснейшего дня и тем самым заверяем вас в нашем полном присутствии.

– Ну тогда, – начал король и несколько раз прокашлялся, чтобы собраться с мыслями. – Право, мои дорогие подданные, мне очень жаль, но я должен вам сказать, что повод, по которому я вас здесь собрал, серьезный. Он даже, так сказать, в известной степени…

Тут король Альфонс опять прокашлялся и немного беспомощно перевел взгляд с одного подданного на другого.

– Вы хотите сообщить нам о своем решении, Ваше Величество? – пришла на помощь госпожа Ваас.

– Разумеется, хочу, – откликнулся король. – Однако это не так просто. Ибо я принял несколько решений, точнее говоря два. Первое решение заключается в том, что я решил сообщить вам о своем решении. Вот я это сделал, и тем самым изложил свое первое решение.

Король снял корону, подышал на нее и рукавом халата принялся начищать до блеска, как он обычно поступал, если запутывался в своих сложных мыслях и хотел выиграть немного времени, чтобы выпутаться из них. Наконец он решительным жестом нахлобучил корону обратно на голову и заговорил:

– Мои дорогие подданные! Вчерашнее происшествие с почтовым судном показало, что дальше так продолжаться не может. Это было бы слишком опасно. На правительственном языке это называется «серьезное положение». И означает, что дальше так продолжаться не может.

– А что не может дальше так продолжаться? – спросил Лукас.

– Ну я же вам только что объяснил, – вздохнул король Альфонс и вытер со лба шелковым носовым платком несколько крупных капель пота, ибо аудиенция стала его сильно утомлять.

Подданные молча ждали, пока король не собрался с мыслями и не продолжил:

– Вы не сможете всего понять, потому что это слишком сложно. Самое главное, в конце концов, что я это понимаю, на то я и король. Итак, свое первое решение я вам уже изложил, а мое второе решение такое: нужно что-то предпринимать.

– А что нужно предпринимать? – осторожно спросил Лукас.

– Я вам объясню, – сказал король. – СоШтаУсиНоУс в опасности.

– Соштакак? – спросил Лукас.

– СоШтаУсиНоУс. Это сокращение, ибо в правительственном языке всегда используются сокращения. Оно означает «Соединенные Штаты Усландии и Новой Усландии».

– Вот оно что, – сказал Лукас. – А почему они в опасности?

Король принялся объяснять:

– Ибо вчера маленькое почтовое судно врезалось в государственную границу НоУс'а, потому что было темно. А раньше к нам регулярно приходил только почтовый катер, но с тех пор как у нас установлены дипломатические отношения с Миндалией, судоходное сообщение здесь очень активизировалось. Почти ежемесячно приходит большой государственный корабль моего уважаемого друга Пунь Гиня, царя Миндальского. И мысли нельзя допустить о том, что может произойти, если этот корабль угодит в нашу государственую границу. Вот поэтому я и решил, что надо что-то предпринимать.

– Очень правильно! – воскликнул господин Эрмель. – Мудрое решение. Да здравствует наш самый милостивый король! Ура! Ура! Ура!

– Одну минуточку, – рассудительно проговорил Лукас. – Ваше Величество, но вы же совершенно ничего не сказали о том, что надо предпринять.

– Мой дорогой Лукас, – с упреком в голосе ответил король. – Я и созвал всех вас именно для того, чтобы найти выход. Не могу же я, в конце концов, все делать один. Так или иначе я уже был страшно занят тем, что принимал решения. Вы же с этим согласны?

Лукас немного подумал, а потом предложил:

– А не построить ли нам маяк?

– Великолепная идея! – крикнул господин Эрмель. – Только это должен быть очень высокий маяк, чтобы он был виден кораблям уже из самой далекой дали.

– Вопрос только в том, – озабоченно проговорил король. – Где нам установить такой высокий маяк? Ведь снизу он должен быть очень массивным для устойчивости. Но у нас же совершенно нет места для высокой мощной башни.

– Это верно, – задумчиво пробормотал Лукас. – Стало быть, нам надо изобрести такой маяк, который будет по возможности большим, но при этом почти не займет места.

Все беспомощно поглядели друг на друга.

– Ничего подобного не бывает, – объявил через некоторое время господин Эрмель. – Все бывает или большим или маленьким, но то и другое вместе невозможно. Это доказано наукой.

Король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый печально вздохнул:

– Однако я уже принял решение. Не могу же я просто взять и принять свое решение обратно, так никто из королей не делает! Решение есть решение, и я не могу позволить, чтобы оно не выполнялось.

– Но если ничего не выходит, – спокойно возразила госпожа Ваас. – Тогда, может быть, разумнее оставить все как есть.

– Это ужасно, – сказал ошеломленный король. – На правительственном языке такое называется «кризис» и означает почти то же самое что «революция».

– Кошмар, – пролепетал господин Эрмель и немного побледнел. – Ваше Величество, позвольте мне от имени всех подданных заверить вас в том, что мы в этой революции все без исключения будем за вас.

– Благодарю, благодарю, – ответил король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый и махнул рукой. – К сожалению, это не поможет. Кризис, несмотря ни на что, продолжается. Ох, что же мне делать!

– Я знаю что! – вдруг воскликнул Джим.

Глаза всех присутствующих устремились на него, и печальные морщинки на лице короля разгладились. С надеждой в голосе король объявил:

– Вы слышали? Он что-то знает! Слово предоставляется полуподданному Джиму-Кнопке.

– А разве нельзя… – взволнованно выкрикнул Джим, – разве нельзя нам будет привести в Усландию господина Тур Тура и сделать его маяком? Он занимает совсем немного места, но издали выглядит словно самая высокая башня. Если он ночью встанет с фонарем в руке на большую верхушку, то его уже будет видно из очень далекой дали. А жить он, наверное, сможет в Новой Усландии, если построить для него маленький домик. И тогда он уже больше не будет так одинок.

На короткое время воцарилось молчание, потом Лукас сказал:

– Джим, старина, да это же отличная идея!

– Более того, – объявил господин Эрмель с поднятым вверх указательным пальцем, – гениальная!

– Во всяком случае, – громко сказал Лукас, – это самый лучший план из всех, которые я до сих пор слышал.

И он протянул Джиму свою большую черную лапу. Джим ударил по ней, и оба смеясь пожали друг другу руки. Маленькая принцесса в восторге обняла Джим за шею и поцеловала, а госпожа Ваас, которую распирало от гордости, без устали повторяла:

– Нет, этот мальчик! Что за мальчик! Всегда что-нибудь, да придумает!

Король Альфонс поднял руку, прося тишины, и когда гул голосов утих, торжественно сказал:

– Правительственный кризис завершен.

– Ура! Ура! Ура! – ликовал господин Эрмель, размахивая своей шляпой.

– Прежде чем покончить с этим делом, я должен узнать еще кое-что, – продолжал король. – Этот господин Тур Тур, по рассказам Джима и Лукаса, – мнимовеликан.

– Да, – сказал Джим. – Я это точно проверил.

– Хорошо, – кивнул король. – И он переехал в пустыню «Конец Света», чтобы больше никого не пугать.

– Да, – сказал Джим, – но он очень милый и дружелюбный.

– Мне очень хочется в это верить, – произнес король. – Но если он поселится здесь у нас, не будем ли мы сами его бояться? Я думаю при этом исключительно о благе подданных, разумеется.

Тут слово взял Лукас.

– Ваше Величество, – сказал он, – Вы не должны беспокоиться. К счастью, Усландия так мала, что господина Тур Тура нельзя будет видеть издалека. А вблизи он выглядит совершенно обычно, как вы и я. Издали его увидят только с кораблей, но именно тогда и понадобится его мнимая огромность, особенно ночью, ведь он будет работать маяком.

– Если это так, – объявил король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый, – тогда повелеваю: доставить сюда господина Тур Тура.

– Ну что ж, старина, – повернувшись к Джиму, пробасил Лукас, – значит, все опять начинается!

– Идет, – ответил Джим и и просиял так, что стали видны его белые зубы.

– Милосердный ты мой боже! – воскликнула госпожа Ваас и всплеснула руками, потому что только сейчас поняла, что все это значит. – Неужели вы опять отправляетесь путешествие, полное ужасно опасных приключений?

– Дорогая госпожа Ваас, – усмехнувшись, сказал Лукас. – Иначе не выйдет. Сомневаюсь, что господин Тур Тур приедет сам.

– Аудиенция окончена, – провозгласил король. Он подал руку каждому подданному, в том числе и почтальону, и все покинули дворец.

Когда король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый остался один, он со вздохом облегчения откинулся на подушки своего трона. Большое количество решений и правительственный кризис очень утомили его. Но когда он закрыл глаза для укрепляющего послеобеденного сна, на его губах гуляла довольная улыбка.