Текст книги "Лжедмитрий. На железном троне"

Часть III
Османская партия

– Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому, борясь с грайвером, нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо всегда держать дистанцию, а удар наносить с наскока.

– Хм…. А в какое место лучше всего его трахнуть?

– Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому.

Весемир, Цири

Глава 1

2 апреля 1621 года, Москва

Раннее утро.

Дмитрий подошел к окну. Открыл его и вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух.

Вид на обновленную Москву был замечательный.

За четырнадцать лет в нее было вложено почти четыреста миллионов стандартных кирпичей, что делали по всей стране, бурно развивая строительный бизнес. А сверх того известковые и гранитные блоки, да бутового камня в невероятных количествах. Его везли отовсюду. Вкупе с запретом на деревянное строительство это дало поразительный эффект! Москва окаменела!

Широкие проспекты с конкой, деревьями и широкими, прогулочными тротуарами, украшенными керосиновыми фонарями. Ровные как стрела. Аккуратные, словно по линейке, улочки, на которых могла разъехаться только пара экипажей, тоже имели тротуары, хоть и узенькие. И всюду высились кирпичные дома в три-пять этажей, собранные по-питерски, в коробочки с арками и уютными внутренними дворами. Сверху же по городу раскрашенная в разные цвета плескалась черепица веселыми переливами.

Кое-где проступали церкви. Мало их осталось. Дмитрий был безжалостен, выкорчевывая все, что мешало новой планировке или было просто некрасиво. Тихие, серые, душные церквушки, что высились по всей Москве бесчисленно, исчезли бесследно. А то здесь, то там возводили храмы. Нет, не так. ХРАМЫ. Большие, красивые, просторные, светлые, разные… К культовым сооружениям теперь предъявляли совсем иные требования. Столичные.

Крепостных стен больше тоже не было.

Город разросся чрезвычайно. Такой стеной не обнесешь. Да и зачем? От артиллерии она не защитит. А для прикрытия столь протяженных укреплений требовались очень уж величественные гарнизоны. Это было неразумно. Поэтому Москву окружила система компактных земляных фортов-звезд с мощной артиллерией. Пока земляных…

Набережную рядом с Кремлем сделали небольшую, одев в гранит берега, что у Москвы-реки, что у Яузы, что у Неглинной. Просторную и достаточно ровную Красную площадь соорудили с каменным мощением и землебитным основанием. Возвели поистине огромные торговые ряды, ставшие первым торгово-развлекательным центром планеты. Да и много еще чего появилось. Здания Имперского банка и Московской биржи. Земский дворец и Имперский суд. Публичная библиотека и Государева типография. Монетный и Ювелирный дворы. Московская академия и Имперская семинария. Театр и Консерватория. Музей и Галерея. Цирк и Ипподром. Стадион и Гребной канал. Госпиталь и Поликлиника. Московский аптечный огород и Имперская оранжерея. И так далее, и тому подобное.

Конечно, требовалось сделать еще очень много, но и «большой деревни» больше не было. Она исчезла. От былого же Кремля также не осталось и следа – вместо него высился натурально акрополь в три яруса. Гранитные опорные стены с контрфорсами. Землебитное заполнение создавало фактически целую рукотворную скалу, что с каждым годом будет становиться крепче. Ее покрывала целая россыпь построек из известняка и гранита с мраморной облицовкой. Сердцем же державы стало Гнездо Грифона – монументальная башня, стоящая в самой высокой точке акрополя. Строгая, красивая, просторная и высокая! А какой вид с нее открывался?! Особенно с ее плоской крыши, где император планировал разместить стационарный наблюдательный пункт с воздушным шаром. Работы по ее облицовке и отделке еще велись, но Дмитрий уже заселился. Надоело беспризорником шататься.

В этот момент сзади к нему подошла его Анжелика[48]48
  Анжелика Львовна – именно под этим именем была венчана с Дмитрием дочь Аббаса I, известная до того, как Малек-Нес. Аббас переводился на русский как «Лев», а Малек-Нес, примерно как Анжелика или Ангелина. К лету 1614 года Русская православная церковь, выполняя поручение императора, провела признание всех христианских святых, появившихся до расхождения линий, и очень многих, появившихся после. Поэтому в Святцах 1614 года уже фигурировали не только Иваны да Акакии, но и Педро с Жанами. Что радикально расширяло вариативность имен и делало посконными в доску варианты в духе Жан Петрович или Илья Хульевич. В общем, Дмитрий просто выбрал для Малек-Неса имя Анжелика, а не Ангелина, как более приятное его слуху.


[Закрыть] и прижалась.

Ее разбудил свежий ветерок, что тянулся из окна.

– Опять встал рано?

– Да, – произнес Дмитрий. Повернулся. И прижал ее.

Непростая эта была история с его новой супругой.

Поначалу только из-за закрепления союза с Персией и позволил себя уговорить на брак с этой девчонкой. Но потом ничего, втянулся. Любви к ней не было, но эта – самая младшая и наиболее дерзкая дочь Шаханшаха Аббаса I Великого была достаточно хороша, чтобы расположить его к себе. Особенно когда родила ему первого сына.

Дмитрий стал уделять ей чуть больше времени и внимания, чем раньше. Кроме секса и сведенного к минимуму общения появилось что-то еще. Что? Непонятно. Чувство благодарности, что ли. Сына он хотел давно. А потом она родила ему второго мальчика, и он дал ей шанс стать ближе, переселив, как некогда Марину, в свои покои. Только вот делиться с Анжеликой чем-то действительно сокровенным Дмитрий не пожелал. А Марина? Она лишнего не болтала.

Жизнь шла своим чередом.

Отгремела церковная реформа совершенно удивительного толка. Дмитрий заставил сначала Поместный собор Русской православной церкви, а потом и остальные конфессии христианские ввести квалификационные пороги для священников. И в течение десяти лет обязался подтянуть весь клир до требуемого уровня. Казалось, что такого? Хитрость заключалась в том, что пакет знаний, потребный для статуса епископа там или рядового священника, утверждал лично император. А значит, что? Правильно. Закона Божьего там не было вообще, ибо это личное дело Церкви. Могут даже Евангелие не читать – их воля. А вот материалы по естествознанию, биологии, математике и логике имелись. И чем выше ранг, тем круче требования. Фактически от епископов уже требовалось освоить полноценно «вышку» естественнонаучного толка. Да с изрядным прицепом. А от архиепископов – и того больше. Запускать на командные посты Церкви людей с естественнонаучным образованием и научным, рациональным методом мышления – та еще диверсия…

Стремительно развивалась экономика, разогреваемая бурлящей научно-технической революцией в Московском регионе. Даже в какой-то мере перегреваясь, сдерживаясь слабым транспортом, сельским хозяйством и острой нехваткой рабочих рук. Активно строились имперские магистрали – фундамент и главный локомотив экономического бума. С каждым годом в этот дивный процесс вовлекалось все больше и больше людей, развивая, не хуже столичного строительства, производственные силы общества. К 1621 году почти две тысячи строительных отрядов тянули шоссированные дороги с твердым покрытием, связывая наиболее важные направления в землях под рукой Дмитрия. Работы шли от Тобольска до Глюксбурга, от Стокгольма до Астрахани. И даже южнее – в землях Дербента и Ширвана, ставших приданым к Малек-Неса.

Отмена массы таможенных ограничений и нормализация налогов вызвала бурное развитие торговли. А вместе с тем и вовлечение широких масс селян в товарно-денежные отношения. Пусть и скромно, но вовлечение. Что уже неплохо.

Расширялись и развивались имперские предприятия, в которых выращивали картошку и свеклу, разводили рыбу и курей, держали пушного зверя и лошадей, пилили доски и гнали спирт из опилок и многое иное. А из обычной кормовой свеклы на пяти заводиках производили жмых и сахар[49]49
  Даже при урожайности кормовой свеклы в 30 тонн с гектара при содержании 1,3 % сахара на массу это давало около 390 кг сахара. Вполне нормально, учитывая то, что отходы производства идут на корм скотине, а сахар получается существенно дешевле привозного, ибо нет суровой торговой и транспортной наценки.


[Закрыть]. Конечно, не такой замечательный, как из тростника. Но сахар. Вполне себе сладкий и недорогой. Развивались императорские пасеки. Продвигалось высаживание лесополос в степной зоне для борьбы с выветриванием. Ну и так далее. Само собой разумеется, все это реализовывалось только на паях с купцами да исключительно при использовании наемного труда.

Дмитрий налегал на экономику всецело, понимая, что это есть альфа и омега любой державы. Что находило свое отражение в бюджете. Достаточно скромные изначальные налоговые поступления выросли за счет роста оборота до трех миллионов новых имперских рублей[50]50
  Новый имперский рубль обладал вдвое большей покупательной способностью, чем царский. Подробнее об этом в Приложении.


[Закрыть] только непосредственно с империи Русь. И еще семь с остальных земель под рукой императора, через унию. Немало. Но сущие копейки по сравнению с доходами от экспорта промышленных товаров. Колесцовые замки и ружья с ними. Бронзовые пушки «московской отливки». Колесные чугунные ступицы с роликовыми подшипниками. Кирасы со шлемами различные. Прозрачное листовое стекло и стеклянные зеркала небольших размеров. Хозяйственный и сельскохозяйственный металлический инструмент. И книги, книги, книги… За один только 1620 год было издано свыше двадцати тысяч томов, что по меркам XVII века было невероятно много[51]51
  В основном издавалась учебная литература – буквари, учебники и справочники. Но хватало и иной – художественной да церковной.


[Закрыть]. Совокупно в чистом остатке за минувший год экспорт товаров промышленного производства дал сорок два миллиона имперских рублей. Сорок два миллиона![52]52
  Для сравнения – годовой приход в казну Русского царства при Иване Грозном за полвека до того составлял от 1 до 1,2 миллиона старых рублей, то есть 500–600 тысяч новых.


[Закрыть] И можно было легко выжать больше, если бы он смог выставить еще товара.

Особенно, конечно, хорошо расходилось оружие. После столь эффектной демонстрации в кампаниях 1605, 1607 и 1614 годов его охотно покупали все столько, сколько могли. Персия закупала и себе, и на перепродажу в Индию. Священная Римская империя завозила преимущественно себе, но много. А вот Нидерланды фактически развозили эти ружья да орудия по всей Европе и даже османам с мамлюками перепадало. Ведь Дмитрий закрывал глаза на шалости своих голландских посредников. Ему-то что? Все равно то, что он продавал, было уже старьем. Может, и актуальным, но старьем.

Закончив обучение, уехали домой персы во главе со старшим сыном Аббаса – Мохаммадом. Он, конечно, этого не знал, но для него этот вояж на север был спасением жизни. Ведь его собирались вплести в интригу, подставить и уничтожить. А так – он оказался внезапно за пределами досягаемости злопыхателей, зарабатывая себе баллы в глазах отца. Ведь именно он добился того, что Малек-Нес стала супругой императора под именем Анжелика Львовна. Смог найти подход к Дмитрию, который поначалу не желал об этом браке даже слышать. Да и организация крайне выгодной для Персии торговли оружием чего стоила? А прохождение военного обучения в Москве? За эти несколько лет Мохаммад стал для Аббаса слишком ценным и важным, чтобы кто-то смог его свалить обычной интригой…

Мир стремительно вооружался. По крайней мере, в его ключевом Средиземноморском узле. Ходили слухи, что даже до империи Мин и Японии к 1621 году дошли первые партии ружей. А вместе с тем росло общее напряжение…

Дмитрий отвлекся от своих мыслей, поцеловал Анжелику в лоб и вновь прижал к себе. Пора было начинать день. Утренняя гигиена, комплекс физических упражнений и завтрак. А потом дела. Весь день. Перемежаемые двумя-тремя тренировками. Анжелика что-то недовольное пробурчала, когда он отстранился и пошел к выходу из комнаты. Но негромко и осторожно. Ей-то такие ранние подъемы совсем были не по душе. А ранний завтрак, так им любимый, откровенно злил. Однако она его не пропускала, как и все прочие приближенные «к телу» люди, если были в досягаемости монарха. Завтрак был для него этаким маркером допуска, что ли…

Глава 2

12 апреля сентября 1621 года, Москва

Война, которая неизбежно приближалась, началась.

Император Руси сидел на своем коне и задумчиво смотрел на проходящие войска. Играла бодрая, в чем-то даже свирепая музыка. Везде довольные лица. Что горожан, что гостей. А Дмитрию было противно, хоть и сдерживался от демонстрации своих чувств. Коалиция из Габсбургов и Аббаса не мытьем, так катаньем умудрились склонить его к этому в общем-то бессмысленному делу…

Марина осторожно коснулась его ладони, привлекая внимание.

– Ты такой смурной…

– Эта война… она не нужна нам. Не лежит у меня сердце в ней участвовать.

– Но почему? – неподдельно удивилась Марина. – Ведь благая цель – борьба с неверными!

– А Иисус Христос где-то бегал с мечом и убивал тех, кто в него не верит?

– Нет, – смутилась Марина.

– То, что христиане привыкли во имя Господа Бога творить беззакония, – уже привычно. Во имя Бога сделано намного больше зла и различной мерзости, чем во имя чего бы то ни было еще. Я давно привык и смирился с этим вопиющим лицемерием. Или ты думаешь, Всевышний отвернулся от Царьграда просто так? Нет. За грехи их тяжкие и лицемерие византийцы были наказаны. Да и христиане в целом, ибо лишены Гроба Господня по той же причине. Переругались друг с другом, словно собаки беспризорные. Но дело совсем в другом. Эта война нам не нужна по экономическим причинам.

– Не понимаю, – немного подумав, покачала головой Марина. – Мы ведь можем установить твою власть в Крыму.

– А оно нам сейчас надо? После того как я разбил степное войско под Серпуховом, Коломной и Тулой, Крым стал легкой добычей. Запорожские казаки, вторгшиеся туда по договоренности со мной, опустошили там все невероятно. Помнишь сколько рабов освободили да нам пригнали? А сколько девиц молодых, оных я служилым своим в жены раздал? Людей в Крыму сейчас почитай, что и нет. Да и имущества тоже. Все либо разграбили, либо пожгли, либо порушили.

– Тебе не нравится, что не будет трофеев?

– И это – тоже. Но главное – сейчас Крым является головной болью для османов, которые вынуждены тратить весьма немалые ресурсы на удержание этого пустынного полуострова. Там ведь даже селян не осталось. Казаки подчистили и разогнали все. Гарнизоны в устье Днепра и Дона, на Перекопе, в Кафе и Керчи, в Балаклаве. Это все деньги и отвлечение немалых сил. Разбить их несложно, но уйдут они – зайти придется нам.

– Но ведь это Крым!

– Мне-то он зачем? Что я с ним делать буду? Вся степь северного Причерноморья пуста. Ни городов, ни сел, ни дорог. Я только-только создал условия для ее заселения. Пришлось выдумывать совершенно немыслимые условия, чтобы привлечь туда переселенцев из всех моих земель и от соседей[53]53
  Дмитрий применил схемы, близкие к тем, которые использовали для привлечения переселенцев на Дикий Запад в США во второй половине XIX века.


[Закрыть]. И, даже несмотря на это, потребуются долгие годы, скорее всего два-три десятилетия, чтобы хоть немного нам освоиться в этой степи. А тут еще Крым. Поверь – он нам сейчас не так чтобы и нужен. Да, в перспективе без него не обойтись. Но не сейчас. Ну захватим мы его. Ну построим мы морской флот в Черном море, выкручивая и напрягая силы неимоверно. И что дальше-то? Через Черноморские проливы ни нам не пройти, ни к нам. А торговать с османами мы толком не будем что так, что этак. Пока во всяком случае. Да и не надежно это все. Любое напряжение в отношениях с потенциальным врагом – и все, торговле всей конец. В общем – та еще задачка.

– Хм… – задумчиво произнесла Марина. – Тогда почему ты дал себя уговорить?

– Потому что союз со Священной Римской империей и Персией для меня выгоден. Очень. Тут и экономические интересы. Не забывай, они покупают у меня две трети всей промышленной продукции и особенно оружие. Особенно персы, которые реэкспортируют ее в Индию. А это слишком большие деньги, чтобы ими рисковать. Да и политическая конфигурация сейчас такова, что османы попросту не рискнут воевать с кем-либо из нас. И не только османы. Священная Римская империя надежно прикрыта на своих западных рубежах от происков Франции и Англии, которые просто боятся связываться с ТАКОЙ мощью. Да и испанцы относительно прикрыты в Европе. Вся эта борьба за Нидерланды притихла. Я не хочу терять столь удобную и спокойную для нас конфигурацию. Никто, ни одна собака не посмеет в здравом уме на нас напасть. Если, конечно, ум у нее есть. Именно по этой причине я максимально аккуратно тянул время. Все эти верфи в Смоленске да Воронеже. Дороги до них. Проблемы с вооружением и так далее. Именно по этой причине я позволял голландцам массово продавать закупаемые у меня ружья и пушки османам. Контрабандно, разумеется. Но и я, и голландские дельцы имели договоренности, и они тщательно блюдут приличия. Им тоже эта война не нужна. Поэтому Вена регулярно узнавала о том, что Стамбул вновь получил партию контрабанды в несколько тысяч ружей или сколько пушек, закупая у меня еще, дабы не дать османам достигнуть паритета…

– Ты последние годы стал каким-то другим, – после долгого размышления произнесла Марина.

– Я просто устал от войн… Надоело.

– Ой ли? – усмехнулась бывшая супруга.

– Я боюсь того размаха, с которым действую. Я боюсь, что снова увлекусь и чего-то там назахватываю лишнего. И так уже держава какая-то необъятная. Что мне с ней делать? Такой махиной очень непросто управлять. Конечно, Чингисхан как-то умудрялся. Но я-то не потрясатель Вселенной.

– Ходят слухи… – едко усмехнулась Марина Георгиевна, недоговаривая.

– Каких только слухов не ходит, – тяжело вздохнув, произнес Дмитрий и замолчал.

Марина тоже не стала продолжать беседу.

Они оба устремили свой взор в проходящие колонны войск. Под музыку. Весело. Казалось, что солдаты даже радуются началу этой войны. А уж какой ажиотаж среди обычных обывателей, которым нет нужды сражаться лично!

Над Стамбулом стремительно сгущались тучи.

На юг уходило пять из девяти легионов, развернутых к 1621 году. Плюс кое-какие части усиления. А также два отдельных кавалерийских полка и девять отдельных конных дивизионов. Если легионы идут к Смоленску и Воронежу, чтобы погрузиться там на речной флот Днепра и Дона, то кавалерия должна двигаться своим ходом. Частью к Бессарабии, дабы обозначить присутствие, частью на Кубань, дабы умиротворять черкес, ногайцев и прочих, недостаточно умиротворенных.

Легионы вновь обновились. Как, впрочем, и перед каждой новой войной. Дмитрий активно их преображал, переделывая под новые технические и организационные возможности.

Теперь они имели в своем составе два полка пехоты двухбатальонного состава, полк полевой артиллерии, дивизион рейтар, роту егерей, штурмовую роту, инженерно-саперную роту и прочее. Причем егерей ввели вновь, превратив из метких стрелков в фактически пеших разведчиков.

В каждом пехотном батальоне было по три стрелковые роты и одна – гренадеров, у которых осталось всего шесть ручных мортир. Правда, преображенных. Они окончательно «скатились» к миномету схемы «мнимый треугольник», стреляющему чугунной оперенной гранатой. Дымный порох как в начинке, так и в вышибном заряде. Капсюль в примитивном инерционном взрывателе и такой же – в донном инициаторе. Кое-как наладив выпуск инициирующих веществ, Дмитрий сразу же стал изготавливать капсюли и внедрять их в армии. И если для стрелкового вооружения пока было рано – не хватало объемов производства, то для артиллерии – самое то.

Каждый полк теперь имел только одну полковую батарею «Единорогов», но в шесть нарезных стволов и калибром четыре дюйма. Была применена схема Ла Хитта. Качественный бронзовый ствол нарезался, оставаясь дульнозарядным. Боеприпасы – чугунные удлиненные снаряды с примитивным инерционным взрывателем и готовыми нарезами. Сильно дороже и муторнее, чем раньше. Однако и сильно эффективнее. Но главное – полевая артиллерия. Дмитрий ушел пока от деления ее на легкую и тяжелую, остановившись на двух батареях по четыре нарезных «Единорога» калибром в шесть дюймов.

Существенное сокращение «поголовья» артиллерийских систем на обозе позитивно никак не сказалось. Даже напротив – он даже разросся, везя существенно больше выстрелов. Особенно для ручных мортир.

О том, что повсеместно было внедрено стрелковое вооружение на основе казнозарядного штуцера образца 1610 года, и говорить, наверное, особо не нужно. Даже пистолеты по той же схеме сделали, чтобы проще и быстрее перезаряжать.

Вместе с тем изменилась и система защитного снаряжения. Если нижние чины так и остались в простых кирасах и шлемах, то унтера получили уже легкий полудоспех, а офицеры – адаптированную к пешему бою вариацию поздней, высокой готики. Пулю, конечно, все эти «железки» не держали, разве что на излете. Но от холодного оружия защищали очень прилично. Плюс легко фиксируемый статус. Офицеров и унтеров теперь в горячке боя легко можно было различить.

Легионы вновь обновились, готовясь удивлять врагов и союзников. Ведь, как показала мировая история, без удивления на войне нельзя. Не станешь «радовать» своих противников новинками – они начнут тебя бить. Консерватизм на войне не уместен. Разве что у тебя очень много людей, от которых ты хочешь избавиться…

Глава 3

2 июня 1621 года, окрестности Азова

Дмитрий вглядывался в зрительную трубу, пытаясь разглядеть укрепления важного узла обороны Османской империи – Азова, запиравшего Дон.

Спокойное течение реки.

Мерные всплески больших весел.

И тишина. Точнее ничего, кроме естественных звуков природы.

Бах!

Ударило с берега орудие, и возле передового пинаса поднялись столбы воды. Немаленькие такие. Били явно с чего-то калибром не меньше двадцати четырех фунтов.

Пинас резко взял право на борт и стал заворачивать.

Бах! Бах! Бах!

Отозвались с него шестидюймовые нарезные «Единороги», выплюнув снаряды, взорвавшиеся где-то в стороне противника. При таком маневре было не попасть. Поворот против течения. И новый залп – уже с четырех стволов другого борта. В этот раз точнее легло – скорость замедлилась, маневр устоялся и небольшой кораблик не так шатало.

Бум! Бум! Бум!

Встали земляные столбы недалеко от береговой батареи, осыпая ее осколками и землей.

Бах! Бах! Бах!

Ответило уже шесть длинноствольных пушек.

Но из-за излучины уже выглянули еще три пинаса, которые чуть довернули корпусом, сохранили устойчивый курс. Обозначенные дымом и грохотом позиции противника были канонирам этих пинасов хорошо видны. Так что серия из дюжины шестидюймовых снарядов легла кучно и вполне неплохо – с накрытием. Прямо по земляному редуту, что прикрывал подступы к крепости.

Бах! Бах! Бах!

Ударили четыре «шестерки» первого пинаса.

Бабах!

Присоединилась к ним чуть погодя «десятка» канонерской лодки, разворотив часть редута и подняв впечатляющий земляной султан.

Бах! Бах! Бах!

Ударили «шестерки» трех пинасов авангарда, отправивших свои снаряды в это полевое укрепление, едва только земля после «подарка» канонерской лодки осыпалась. Но это было уже лишним.

Прямых попаданий в орудия на позициях не наблюдалось. Однако контур земляного вала очень сильно повредился. Три из шести орудий оказались свалены с позиций. И всюду валялись тела убитых да раненых османов. А гарнизон укрепленной батареи, изрядно сократившись составом, спешно отступал к главным позициям. Туда, где уже вовсю били тревогу.

Авангардная группа остановила продвижение и бросила якоря. Лезть под достаточно тяжелую артиллерию крепости мелким пинасам не хотелось. А одной канонерской лодки было слишком мало. Требовалось подождать подкрепления. Заодно и десант какой-никакой сгрузить. Для занятия подавленной укрепленной батареи достаточно и той роты, что имелась на борту этих пяти кораблей.

Часа через два начал подходить основной корпус кораблей: дубель-шлюпки, пинасы, тяжелые грузовые струги.

Начал выгружаться пехотный полк.

Четыре канонерские лодки, выдвинувшись чуть ближе к умеренных размеров земляной крепости, затеяли обстрел. Десять дюймов – это солидно! Чугунная «дура» почти в две сотни килограммов, начиненная черным порохом! Бойцы с помощью ручных лебедок и прочих приспособлений заряжали орудие, что, как несложно догадаться, было весьма небыстро. А потому били эти осадные «Единороги» довольно редко. Раз в пятнадцать минут – уже недурно.

Однако в крепости и от этого было несладко.

Там каждый раз вставали ТАКИЕ земляные султаны от сокрушительных взрывов тяжелых снарядов, глубоко уходящих в вал, что гарнизон вгонялся в ужас.

Дмитрий оставался на своем пинасе, откуда наблюдал за обстрелом.

Спустя два часа полк закончил выгрузку. Построился. И выдвинулся к укреплениям «земляной звезды».

А эскадра из дюжины пинасов, зарядив орудия, вышла следом, дабы поддержать натиск непосредственным артиллерийским обстрелом. Да, та сторона, которую собирались штурмовать пехотинцы, была уже существенно разбита канонерскими лодками. Но чем черт не шутит?

Пехота идет развернутым строем под барабанный бой и флейту – «Московский пехотный марш». Вроде наступать и не на кого. Однако там, за сильно поврежденным валом, наверняка находятся бойцы гарнизона, что и слышат все, и видят, осторожно выглядывая.

Метров триста до крепости.

Движение на гребне. Османы пытаются выкатить с десяток пушек, дабы ударить картечью по подходящему неприятелю.

Полк замирает.

Первая линия встает на колено и берет свои штуцера на изготовку.

Вторая нависает над ними, дабы вывесить дульный срез за головой первой линии.

Залп!

Залп!

Нарезные штуцера, заряжаемые с казны бумажными патронами, – хорошие «игрушки». На триста метров бьют довольно точно. А главное – затвор по типу Шарпса позволяет перезаряжать их довольно быстро, даже в позиции «лежа».

Проходит еще шесть секунд.

И следуют два новых залпа, которые густым роем врываются на гребень холма, выкашивая все, что там можно было зацепить.

Бах! Бах! Бах!

Слитным, протяжным залпом поддержали пехотинцев пинасы, ударив своим левым бортом во все сорок восемь шестидюймовых нарезных «Единорогов». И, спустя какие-то мгновения, на гребне укрепления встала практически сплошная стена взрывов.

В этот момент из-за крепости с дикими криками вылетает лава степняков.

Почему сейчас? Сложно сказать. Расстояние еще было достаточно большое, чтобы легко рывком его преодолеть. Может, просто приказом отправили в атаку? Впрочем, если бы они смогли преодолеть это расстояние и ударить в сабли развернутый строй пехоты – потерь вышло бы изрядно. А при определенном везении могли и весь полк вырубить.

Как бы то ни было – вылетели.

Пехотинцы даже перестраиваться не стали.

Залп!

Залп!

В стремительно приближающуюся легкую кавалерию.

Залп!

Залп!

Залп!

Залп!

Последние два оказались особенно губительны. Черкесы и ногаи подлетели уже на какие-то сто метров, так что из штуцеров целиться в них было просто и легко. Силуэт-то какой!

Бах! Бах! Бах!

Вновь отозвалась слитным залпом дюжина пинасов.

А среди и без того смятенной кавалерийской массы поднялось почти полсотни султанов земли.

Залп!

Залп!

Вновь отработали пехотинцы из своих штуцеров, завершая в общем-то отражение этой атаки.

Бах!

Бах!

Бабах!

Ударило с земляного вала девять пушек, осыпая имперскую пехоту картечью.

Отвлекающий удар вполне удался.

Около полусотни пехотинцев падают. Большинство только ранены. Кирасы на трехстах метрах вполне держат картечь, тем более мелкую. Так что ранения пришлись на незащищенные конечности. И голову. С последней – трагично. А руки-ноги и починить можно. А потому Дмитрий нахмурился, но нервничать сильно не стал. Ему не нравилось, когда гибнут его люди. Но случайностей не избежать. Особенно в таких делах, когда из двух зол нужно выбирать меньшее.

Залп!

Залп!

Отозвались на картечь стрелки, засыпая вал пулями и сваливая массово артиллеристов, что пытались спешно перезарядить пушки.

Залп!

Залп!

И от расчетов орудий уже почти никого не осталось. А те, кто выжил, – спешно покидали гребень земляного вала.

Вновь зазвучали барабаны и флейты.

Пехотный полк двинулся вперед. А из тыловых позиций к месту перестрелки устремились санитары. Раненым требовалось как можно скорее оказать помощь. Все-таки даже легкие ранения ведут к потере крови. Что вообще ни разу не облегчает самочувствие. Нет, конечно, от некоторых болезней кровопускание, наверное, помогает. Но в большинстве случаев только все усугубляет…

Пинасы двинулись следом, готовясь немедленно поддержать пехоту.

Бабах!

Донеслось откуда-то из глубины укрепления.

И спустя несколько мгновений рядом с одним из легких парусно-гребных корабликов поднялся приличный столб воды и тины. Мелководье же. Это мортира, что была заготовлена для борьбы с осадной артиллерией противника, ударила наудачу по пинасам.

Бабах!

Бабах!

Бабах!

Поддержали ее три товарки, одарив экипажи пинасов водой и водорослями в товарных количествах. Попасть из таких «подруг» по небольшим, подвижным целям можно было только случайно. И «лаки-шота» не произошло…

Другого обстрела с крепости не велось.

Странно.

Дмитрий прекрасно видел, что на вполне целых валах, обращенных к реке, стоят орудия. Но прислуги не наблюдалось. Как, впрочем, и кого бы то ни было.

Очень странно.

И тут из-за излучины на строй пинасов выскочили три большие османские галеры, набитые бойцами-абордажниками.

Раз. Раз. Раз.

Работали большие весла, швыряя узкие, длинные корабли навстречу пинасам.

Расстояние было небольшое, а углы встречи острые.

Так что эскадре просто не удалось отвернуть и встретить галеры залпами бортовых орудий.

Но это галерам не помогло.

С головного пинаса сразу же была открыта беспорядочная стрельба из штуцеров.

Чуть позже к нему присоединились и второй с третьим.

А когда головная галера сблизилась достаточно, в нее полетели ручные гранаты. Простые и незамысловатые чугунные шарики с дымящимся замедлителем. Дмитрий ставил опыты с более совершенными ручными гранатами, но пока наладить производство даже терочных запалов не удалось, не говоря уже о нормальных ударно-капсюльных. Вот и обходились по старинке. Галере, впрочем, от этого легче не стало.

Чугунные шарики сами по себе – тот еще сюрприз. Мало кому понравится, когда такая металлическая дура весом в три фунта ударяет тебя в грудь или уж тем более лицо. А уж когда она потом еще и взрывается? Вообще удовольствие ниже среднего, мягко говоря. Но именно его и испытали скученные на носах галер бойцы-абордажники. Сначала первой, потом второй и третьей.

Эти мелкие взрывы пошли сплошной чередой.

На пинасах хватало гранат с избытком, поэтому галеры ими просто засыпали, проходя контркурсом. Да еще и из штуцеров добавляя в тех, кто каким-то образом пережил эту кучу взрывов.

Треск.

Это третий пинас взял чуть левее и прокатился по безвольно болтавшимся веслам большой галеры.

Гребцами были рабы. Их жаль. Но Дмитрий был не в той ситуации, чтобы проявлять излишний гуманизм. Так что бойцы на пинасах просто стремились уничтожить все, что хоть как-то подавало признаки жизни на галерах. От греха подальше.

А в это время на земляном гребне шло оживленное движение.

Бам! Бам! Бам!

Бегло ударили две дюжины пушек в двадцать четыре фунта, стремясь поразить как можно больше легких и довольно хрупких пинасов.

Но расстояние все-таки было не ближнее, а эти пушки – явно не «Василиски» с удивительной для мира архаичной гладкоствольной артиллерии точностью. Так что свои цели нашли только семь ядер, бодро и весело выбив щепки из деревянных корпусов пинасов.

Не безнаказанно.

Сорок шесть шестидюймовых нарезных «Единорогов» ударили в ответ. Для них-то это расстояние было смешным, а устойчивый курс без эволюций и малый ход обуславливали малую качку на спокойной воде. Да и точные попадания не требовались. Тяжелые тридцатикилограммовые чугунные снаряды с простенькими инерционными взрывателями охотно взрывались, увязнув в грунте, осыпая все вокруг не только комьями земли, но и осколками. Да, чугун дает мало хороших осколков. То не добрая сталь. Но в текущей ситуации и их хватило.

Только пара «Единорогов» левого борта не смогла ответить обидчику из-за повреждений корабля. Но ничего фатального. Можно быстро отремонтировать. Потом. После боя.